В комнату вошли родители. Прежде чем они успели заговорить, я спросила:
— Почему я никогда не видела фотографий, где мама беременна?
Они не ответили, лишь тревожно переглянулись.
— Так кто на самом деле та девочка в комбинезоне? — продолжала я. — А эти якобы глупые снимки, на которых мама с короткими волосами? Вам не кажется, что лучше все мне рассказать?
— Я могу показать тебе снимки, где я беременная, — ответила мать. — Съезжу за ними домой и привезу.
— Беременна кем? — спросила я.
Она молчала. Я села на кровать. Картина начинала проясняться, хотя и казалась невероятной: девочка, которая не я, но в то же время я. Нет фотографий матери, когда она носила меня. Есть только одно логичное объяснение того снимка. Мне было страшно продолжать, но я уже не могла прекратить задавать вопросы. Я должна узнать всю правду. И я ринулась ей навстречу.
— У меня еще один вопрос. Почему вы выглядите так молодо? На фотографиях, где мне десять лет, вы такие же, как на фотографиях с вашим первым ребенком. Тем, который был у вас до меня!
В их взгляде сквозило отчаяние. Они молчали, не в силах ответить. Наконец мама попыталась придумать объяснение.
— Мы оба сделали пластические операции, — тихо сказала она, — чтобы выглядеть моложе. Чтобы никто не подумал, что мы слишком старые для такого маленького ребенка.
Я слушала затаив дыхание. Мой желудок болезненно сжался. В голове зашумело. Мои выводы подтверждались.
— Что случилось с этим ребенком?
— Она умерла, — ответила мама сквозь слезы. — Умерла от опухоли в мозге.
— После того как она умерла, доктор Муллен взял ее ДНК, — добавил отец.
— Элан! — предостерегающе воскликнула мама.
— Надо сказать ей всю правду. До конца, — твердо сказал отец.
— Нет!
Он не обратил на нее внимания.
— Доктор Муллен воссоздал Джессику, нашего первого ребенка. Это она на фотографии в комбинезоне на фоне замка. Он взял ее ДНК и создал тебя, Миранда.
У меня перехватило дыхание. Комната вокруг меня закружилась.
— Значит, я даже не настоящий человек? Я лишь результат научного эксперимента? — только и смогла вымолвить я.
Мама расплакалась.
— Это неправда! — закричал отец. — Ты такая же настоящая, как твоя подруга Эмма. Ты такой же человек, как и любой из нас. Просто ты появилась на свет немного по-другому...
— Но ведь это доктор Муллен меня создал.
Меня затрясло — внезапно у меня перед глазами возник маленький эмбрион, который я видела на третьем этаже.
— Я помню, вы говорили, что доктор Муллен знал... Он должен был сделать так, чтобы у меня не было рака, как у нее.
— Он и изменил твою генетику, улучшил ее, создав тебя насколько возможно сильной и здоровой.
— Тогда почему я заболела?
— Иногда кажется, что ты можешь контролировать все на свете, — ответил отец. — А на самом деле... Кто знает? Генетический код настолько сложен... Что-то пошло неправильно.
— Нам страшно было представить, вдруг мы можем потерять второго ребенка, — всхлипнула мама. — Поэтому доктор Муллен заверил нас, что мы получим страховой полис. Мы думали, он собирается вырастить запасные органы, и сначала не знали, что он выращивает других детей. И что они умирают.
— А когда вы узнали, вы ведь не прекратили эксперименты?! Разве вы не видите, как это жестоко? Возможно, эти младенцы что-то чувствовали? Одиночество... страх? — Меня прошиб озноб. — А что еще заложил в меня Муллен? Он хотел сделать совершенное существо? Мои способности к танцам — это тоже от него?
— Ну, — признался отец, — доктор, видимо, увеличил твои физические и умственные способности. В конце концов, если бы он не сделал тебя такой умной, ты бы никогда обо всем этом не догадалась, — с улыбкой добавил он.
— Вам не следовало меня недооценивать, — огрызнулась я.
— Не следовало, — согласился отец.
Мама продолжала плакать, но мне было все равно. Я ее ненавидела. И его тоже. Как они могли пойти на это?! Кто я такая? Или что я такое? Я просто урод?
— Пожалуйста, оставьте меня одну.
Отец взял плачущую мать за руку и повел ее из комнаты. На пороге она обернулась:
— Мне очень жаль, Миранда. Мы не думали, что ты когда-нибудь узнаешь. Прости. Мы не хотели, чтобы ты когда-нибудь испытывала боль.
— Нет! Вы сделали это для себя; сами боялись испытать боль!
Я захлопнула за ними дверь, села на кровать и тупо смотрела в пространство, слишком ошеломленная всем услышанным. Я не могла даже думать. Наконец появилась Эмма.
— Привет, — сказала она, просовывая голову в дверь.
Я бросила на нее безразличный взгляд.
— Миранда!
Она подошла и присела рядом со мной на постель.
— Твои родители были очень недовольны, когда увидели меня у входа в клинику. Но поскольку меня сопровождала моя мама, они впустили меня, иначе это выглядело бы подозрительным. Что случилось? На твоей маме лица нет.
Я чувствовала себя такой несчастной, даже не могла выговорить ни слова. Я легла и свернулась калачиком. Эмма молчала. Не знаю, сколько прошло времени. Наконец Эмма тронула меня за ногу и спросила:
— Миранда, скажи мне, что произошло? Что они тебе сказали? Кто эта девочка на снимке?
Я легла на спину и уставилась в потолок.
— Это их первый ребенок. Джессика.
— Что с ней случилось?
— Она умерла от опухоли в мозге.
— Мне очень жаль. А почему они скрывали это от тебя?
— Потому что я — это она. Я создана из ее ДНК.
— Что?!
— Что слышала, — ответила я, садясь. — Мама никогда не была беременна мной. Она меня не рожала. Меня создали. Я — клон.
Эмма молча таращилась на меня.
— Я урод. Монстр. Вещь. Вот почему я такая умная и способная. Вот почему я всегда все анализирую. Они меня такой сделали. Отсюда и мое физическое развитие. Иди домой, Эмма! Найди себе настоящую подругу.
— Но ведь ты — по-прежнему ты!
— Нет. Тебе надо пойти в полицию или куда там еще и все им рассказать. Нас всех надо изолировать.
— Нет! — возразила она. — Я не хочу, чтобы тебя заперли. Я хочу, чтобы ты поправилась и вернулась в школу.
— Эмма, я ничто! Даже если я каким-то чудесным образом вылечусь, я все равно останусь набором молекул ДНК, запрограммированным на определенное поведение. Какой смысл мне жить?
— Но ведь мы все так устроены, — запротестовала Эмма. — У каждого из нас есть некоторые особенности, которые передались по наследству. Физическая сила, или ум, или еще что-то... Ну, например, Джимми, он такой задира. Задиристый характер и у его отца. А если бы Джимми воспитывался отдельно от отца, возможно, он был бы другим. Я хочу сказать, наверно, в нас много всего заложено с рождения, однако мы можем научиться быть другими. Может, именно в этом сущность человеческой личности.
Я восхищенно взглянула на нее:
— Замечательная речь.
— Ну, не то чтобы я все сама придумала. Про это было не так давно в « Звездном пути», — призналась она.
— А, ты и твоя научная фантастика, — усмехнулась я.
Все эти истории всегда казались мне глупыми. Потом я вспомнила ситуацию, в которой оказалась сама, и невольно рассмеялась. Эмма тоже развеселилась.
— Да, конечно, все это так неправдоподобно. Кстати, — добавила она, — есть еще одна вещь. Знаю, ты в это не веришь, но я думаю, что у каждого из нас есть душа. И твоя душа принадлежит тебе. Не важно, как ты появилась на свет. Душа у тебя все равно есть.
— Ты думаешь?
— Конечно!
— А я думаю, мои родители должны позволить мне умереть, потом взять Десять на мое место. Это будет их третий ребенок. Почему бы нет? Она во всем похожа на меня. И они смогут воспитать ее в точности, как меня. Они даже не будут скучать.
— Миранда!
— Нет, правда. Они должны это сделать. Но прежде чем умру, я хочу все здесь сжечь!
— Миранда! Не будь идиоткой! — одернула меня Эмма. — Ты не должна умирать. И эта девочка не сможет заменить тебя. А как же я? Кто будет моей лучшей подругой? А Сьюзен? Она постоянно звонит мне и спрашивает о тебе. Ты сама говорила, что класс не обойдется без нас троих. Им же тогда придется самим учиться. Нет, мы должны найти какой-то выход.
В комнату быстро вошел доктор Муллен.
— Привет, девочки. Миранда, возможно, я нашел решение нашей проблемы.
— Что именно?
— Я попытаюсь спасти вас обеих.
— Как?
— Я пересажу тебе часть ее печени. А половина останется у нее. Печень — это орган, который может восстанавливаться. Если мы пересадим тебе половину здоровой, идеально совместимой с твоим организмом, она вырастет до нужного размера. А потом я вылечу вас с помощью генной терапии. Короче, это может сработать. Конечно, вариант для тебя рискованный, но Десять в этом случае останется в живых.
— Тогда так и делайте, — без колебаний ответила я.
— Но я должен получить разрешение твоих родителей.
— Скажите им, если они не согласятся, то, возможно, и получат выздоровевшую дочь, но ненадолго. Я убегу или покончу жизнь самоубийством. И всю вину возложу на вас.
— Интересно, — пробормотал доктор Муллен. — Агрессивность. Решительность. Я и не знал, что у тебя есть эти черты характера.
— Значит, лабораторная крыса преподнесла вам сюрприз? — саркастически заметила я.
— Да, — согласился он.
— Видишь, — улыбнулась Эмма. — Ты — Миранда. Так что тебе следует беспокоиться о своей личности не больше, чем любому из нас.
Доктор Муллен между тем делал пометки в своем блокноте.
— Очень интересно, — бормотал он про себя. — Совершенно неожиданно.
— Он ведет себя совсем, как сумасшедший ученый из фильма, — заметила Эмма, когда доктор Муллен вышел.
— А может быть, он — клон сумасшедшего ученого? — предположила я.
— Вполне возможно.