Клуб любителей фантастики, 2004

Андрей Матвеев
ВОЛШЕБНЫЕ КАБЛУЧКИ

У одной девочки рано умерла мать. Просто пришла бабушка и сказала, что мамы больше нет. Девочка забилась в свой уголок и несколько дней, пока длились похоронные дела, почти не выходила оттуда. Когда уже и сорок дней справили, подходит к ней бабушка, достает большую картонную коробку и говорит: «Не было ничего у твоей мамы. Все силы она семье отдала. Бог ее на небо забрал. Завещала она тебе свои туфли». В коробке коротенькая записка. «Они тебе три раза в жизни очень помогут», — прочла бабушка и спрятала коробку в шкаф. Девочка помнила эти туфли. Когда совсем малышкой была, любила в них щеголять. Уж очень нравилось ей, как каблучки стучат, хотя с трудом отрывала их от пола. Даже фотография была смешная такая.

Прошли годы. Девочка выросла. В институт поступила на доктора. И как часто бывает в эти годы, влюбилась в одного парня с курса. Рослый, спортивный, симпатичный. Только он на нее внимания не обращал. Кругом красавиц полно. В медицинском, почитай, одни девки.

Семья небогато жила. Какие там капиталы у студентов да пенсионеров». Собралась девушка на вечеринку, а надеть нечего. Ботинки, в которых на лекции ходила, совсем вид потеряли. Ничего не оставалось, как мамины туфли надеть, хотя они совсем немодные. Серенькие такие, на высоком каблучке.

Идет по улице. Каблучки звонко стучат… Прохожие оборачиваются. Девушка стука этого застеснялась. Да ничего не поделаешь.

Тот парень, объект ее воздыханий, в самом центре вечеринки. Вокруг много девчонок и парней. Музыка грохочет, разноцветные огни мигают. Постояла девушка у входа, зайти стесняется. Потом решилась-таки пробежать в дальний угол.

Очень весело парню было. Закружился в танце. Вдруг слух его совершенно необычный звук уловил. Звонкое цоканье каблучков! Бросил он удивленный взор и сокурсницу свою увидал. Пробирается девушка сквозь плотную толпу. Лицо горит от смущения. Тут приметил парень, что ножки у девушки стройненькие, да и вся она ничего. Догнал, на танец пригласил. Короче, образовалось у них взаимное чувство, скоро свадьбу сыграли, а там и дочурка маленькая родилась.

Жила молодая семья дружно и счастливо, да вот ребенок тяжело заболел. Так тяжело, что в больницу попал. Лежит в реанимации под капельницами, даже не плачет. Только иногда маму зовет. Да не пускают в реанимацию. И так врачи с ног сбиваются.

Совсем плохо стало девочке. И нету уже никаких ее маленьких силенок болезни противостоять. И чувствует она себя брошенной. И темная тяжесть уже наваливается. И мать бьется в горе. Нечем родненькому ребенку помочь. Вдруг, совсем себе отчета не отдавая, достает она мамины туфли и бегом к больнице. Не пускают. Она к корпусу бросается, где девочка ее лежит. Всё силится окошко нужное отыскать. Знает только, что на четвертом этаже. Мечется туда-сюда, чуть ли волосы на себе не рвет.

А девочка совсем затихает. Сердечко почти не бьется. Вдруг ее тонкий слух уловил с улицы через толстые стекла стук каблучков. Не было сомнения, это мама!

«Мама, мама, мамочка! Я знаю, ты не бросила меня, ты рядом!» — тихо прошептала девочки. Из глаз ее покатились слезы. В маленьком тельце откуда-то возникли силы, и девочка начала бороться. С этого момента болезнь стала отступать.

Вскорости девочка поправилась и, конечно же, рассказала маме, как ее каблучки услыхала. Поняла женщина, уже второй раз помогли ей мамины туфли. Почистила она их аккуратно, в бумагу обернула и спрятала в коробке. Пусть своего следующего случая ждут. Нечего просто так их носить.

Прошло еще несколько лет. И вот надо ж так случиться, объявился в их городке серийный убийца. Подкарауливал женщин в темных местах, глумился и убивал. Милиция сбилась с ног. И засады делали, и патрули усиленные с дружинниками ходили. Только всё бесполезно. Дрожал весь городок в страхе. Хитер и осторожен был маньяк. Днем, наверное, был как все, может, даже многим известен. Лютовал по ночам. За полгода уже четыре жертвы! Ночью городок словно вымирал.

И вот выпало однажды женщине в ночное дежурство идти. Муж, некстати, в командировку улетел. Страшно, но идти надо. Вспомнила женщина про туфли. Долго сомневалась в их необыкновенных способностях. Что было, ведь могло оказаться простым совпадением! Однако ж страх заставил надеть. Перед лицом смертельной опасности люди во что угодно верить начинают. Лишь бы помогло.

Идет она по ночной улице. Пустынно. Каблучки — гулко стучат. Да сердце, пожалуй, громче бьется.

За зашторенными окнами люди прислушивались к стуку каблучков. «Вот ненормальная!» — думали одни. «Наконец-то ловят! Это — подсадная утка из органов», — были уверены другие.

Надо было так случиться, что именно той ночью, именно на этой улице, притаившись в маленьком скверике, тот самый маньяк подкарауливал очередную жертву. Вот он увидел женщину. Одна. Никого вокруг. Всё при ней. Его похоть выросла до предела. Вот женщина поравнялась с местом засады. В два прыжка он настиг жертву. От его удара она сразу лишилась чувств…

Очнулась женщина на больничной койке. На голове сырая холодная тряпица. В ногах медсестра. Смотрит жалостливо так.

Просветили рентгеном. Внимательно осмотрели доктора. Наконец старший и говорит: «Нет показаний на дальнейшую госпитализацию, голубушка. Да-с. Кроме большущей шишки на голове, ничего серьезного. Да-с. И не бродите больше по ночам в одиночку. Заведите пса, купите пистолет, в конце концов. А сейчас больше не задерживаю. Утром домой. Да-с».

Ярко светит утреннее солнышко. Птичий пересвист. Свежая листва в росе. От мостовой поднимается пар. «Не уберегли, — трогая здоровенный бугор на затылке, подумала женщина, — значит, всё было лишь простое совпадение!». Женщина посмотрела на свои туфли: «Какие старые, и давным-давно из моды вышли!» Сняла она их и в ближайший мусорный контейнер выбросила. Зашлепала дальше босиком по теплому асфальту.

Пришла домой, дочка в школу собирается. Не ложиться же спать. Налила женщина себе кофе, включила телевизор. А там!..

Передают ночное интервью «По горячим следам». Только что отъехал милицейский «УАЗик». Жители улицы наперебой в камеру рассказывают, как опасного преступника задержали:

— Как только он напал, я сразу за ружье и палить в воздух! Выбегаю на улицу…

— А мы с сыном выскакиваем и — за ним. Этот девицу бросил и — драпать! Прыткий такой!

— Я не спала. Как услыхала, что напал, выглянула на балкон. Гляжу — бежит. Я его помоями окатила. Он заскользил, растянулся. Тут его и сцапали, навалились толпой, кто с ломом, кто с лопатой, один с ружьем. Руки заломили, скрутили. Так милиции и сдали тепленького!

— А я тоже, как услышал, что стук каблучков внезапно прекратился, сразу к окошку и за телефон. Это я милицию вызвал! И скорую тоже.

Бросила женщина чашку и, как была в халате и тапочках, из квартиры пулей выскочила, дочь только руками всплеснула. Удивленные прохожие в стороны шарахались, завидев мчащуюся распустеху с забинтованной головой. Один тапок слетел, но женщина только сильнее припустила.

Вот и контейнер. Пуст. За угол мусоровоз заворачивает. Еще пуще понеслась она машину догонять. Хорошо, светофор красный включился. Она к машине, и ну в мусоре копаться. Вот один! Уж желтый загорается. Вот и второй!

После этого в шкафу, на самой укромной полке, появилась аккуратная коробка. Её содержимое дополняла короткая записка.

Олег Тулин
СКОРО СКАЗКА СКАЗЫВАЕТСЯ…

Свист оказался настолько мощным, что из большого каплевидного щита сначала полетели гвозди, которыми были прибиты по краю железные оковки, затем треснула и превратилась в клочья ярко раскрашенная кожаная обшивка, а потом развались и сами щитовые доски вершковой толщины. Однако щит принял на себя всю силу удара, и только потому Буслай сумел усидеть в седле. Боевой конь осел на задние ноги, но дружинник легко ткнул его зубчатым колесиком на конце шпоры, и скакун стал опять ровно.

— Ах ты, волчья сыть да травяной мешок! — процитировал Буслай любимую с детства былину. — Али ты не слышал рыка звериного иль шипа змеиного?! — про себя же подумал: «А ведь и где конь мог слышать посвист этакого дива дивного, чудища безобразного, ежели только в сказках о нем и сказывают?».

Однако раздумывать было некогда: монстр опять надувал толстые щеки. Буслай потянулся за луком, басовито загудела спущенная тетива, и красная стрела со свистом помчалась к цели. Дружинник метил в левый глаз, но в самый последний момент Соловей дернулся, и стрела, трепеща от досады, вонзилась в толстенный стол векового дуба. Однако разбойник поперхнулся, закашлялся, и вместо залихватского посвиста, запросто валившего столетние деревья, раздалось лишь жалкое сипение.

«Эх, жаль промахнулся! — подумал Буслай. — Ну, ничего мы тебя по-другому добудем!»

Он пришпорил лошадь и мигом оказался возле дуба прямо под Соловьем-разбойником Достав из кожаной петли впереди седла шипастую булаву, Буслай раскрутил ее в воздухе и метнул в монстра. Соловей-разбойник завопил и, как созревший желудь, рухнул к ногам богатырского коня.

«Вот ведь диво так диво! — недоумевал Буслай, привязывая разбойника к седлу шелковым шнуром. — Ладно, князю покажу — там разберемся. Только не опоздать бы».

Князь Мстислав Удалой вместе с другими князьями собирался вести дружины на помощь половцам в Дикое Поле. Там появился какой-то неведомый свирепый народ. Книжники-монахи поговаривали, что это вырвались на волю те самые «люди нечистые», коих Александр Македонский загнал, по преданию, «в северные страны в горы высокие», и что скоро грядет Страшный суд и конец света. В эти пророчества мало кто верил, но князья решили не ждать, когда беда придет на Русь, а ударить по врагу первыми.

Перед дальним походом в бескрайнее ковыльное море Буслай ездил повидаться с матерью — кто знает, как повернется военное счастье! — а на обратном пути, на знакомом с детства дубе-исполине в лесу, где отродясь никогда не было лихих людей, увидел Соловья-разбойника. И вот теперь он вернется к князю не с пустыми руками, а с диковинным подарочком.

Буслай только успел приторочить пленника к седлу, как услышал за спиной оглушительный топот и лязг. Из-за поворота лесной дороги показался целый отряд китов-расов. Все они были с копыт до головы упакованы в сверкающие железные латы — даже на ногах лязгали стальные поножи-трубы с хитро устроенными наколенниками-шарнирами. Лица скрывали причудливые забрала с множеством прорезей. В руках же кентавры держали все средства для укорачивания бренного пути ближнего своего, которые когда-либо приходилось видеть Буслаю.

«Спаси Господи! — подумал Буслай. — Они-то здесь откуда? Видать и впрямь скоро конец света!»

Тем временем первый китоврас мчался на него, размахивая клевцом с хищно изогнутым клювом. Лучи закатного солнца зловеще играли на стальной маске в форме птичьей морды. Железный грифонокентавр явно не собирался шутить.

— Щас! Погодь! — крикнул Буслай выхватывая из ножен свой богатырский меч и устремляясь навстречу грохочущей стальной лавине.

— Превосходно! Только этого нам еще не хватало! — воскликнул в сердцах директор. — Ну, и кто мне теперь объяснит, как он там оказался?

Кирилл поправил свои очки-компьютер и решил принять весь огонь на себя:

— Вы знаете, Александр Васильевич, пока что-нибудь сказать трудно. Такие случаи до сих пор никем не зарегистрированы, однако нечто подобное следует из двадцать девятой теоремы Айвена — Йотурбэ, где показана вероятность квантового скачка сквозь потенциальный барьер между информационным уровнем торсионного вакуума и виртуальным пространственно-временным континуумом, выраженная в…

— Не надо мне вешать на уши эту вашу вакуумную лапшу! — остановил его директор Института Киберпространств. — И так ясно, что произошло нечто невообразимое, с чем нам придется разбираться и разбираться. Ладно, оставим пока первый классический вопрос: «Кто виноват?» и перейдем сразу ко второму: «Что делать?».

— Александр Васильевич, — робко предложила Наташа. — Может быть, я выйду в виртуальное пространство и передам ему программу «Ариадна», которую я переписала с учетом обратного виртуально-темпорального вектора.

— Ничего не выйдет, дорогая! — отрезал Александр Васильевич. — Это же бета-уровень. Жуткий отстойник, в котором собрались чуть ли не все монстры из боевых компьютерных игр. Не представляю, как там еще держится этот средневековый дружинник! Я вызываю спасателей.

— Но Александр Васильевич, — попробовала было возразить Наташа. — Ведь вы сами понимаете, что он может погибнуть в любую минуту. Мы должны рискнуть — ведь это по нашей вине он из XIII века провалился в игровое киберпространство…

— И думать забудьте! — рявкнул Александр Васильевич. — Мне не нужны ваши трупы. Без моего распоряжения ни шагу в киберспейс. Ждать спасательной команды. Это приказ! Всё!

И грозный директор вылетел из лаборатории, хлопнув в сердцах дверью.

Буслай отдыхал, прислонившись к дубу. Рядом темной горой застыла туша очередного чудовища — косматого великана с бычьей головой, увенчанной огромными турьими рогами, и с двумя парами могучих рук.

Невдалеке хрустнула ветка, и дружинник привычным движением схватился за меч с уже порядком зазубренным лезвием. Но на этот раз пред ним появилась простая девушка в длинной льняной рубахе и сарафане василькового цвета.

«Ну вот, хоть одно человеческое лицо показалось» — обрадовано подумал Буслай, но тут же с тревогой спросил:

— Как же ты тут, девица очутилась? Беги скорей отсюда — недоброе это место!

— Тебе пришла помочь, на свет Божий вывести! — ответила девица. — Вот тебе клубочек волшебный. Куда он покатится, туда и тебе идти.

— А как же ты? — обеспокоенно спросил Буслай. — Нет, не оставлю я тебя тут одну! Али я не воитель, защитник земли русской? Сначала провожу, а уж потом сам дорогу найду.

— Не тревожься за меня! Я слово волшебное знаю.

— Слово-то словом, а иной раз и меч сгодится, — возразил Буслай, с сожалением разглядывая многочисленные зарубки на клинке.

Девушка пыталась что-то сказать, но ее слова утонули в оглушительном свисте. На землю упала гигантская тень, и не успел дружинник и глазом моргнуть, как огромный дракон схватил своими чудовищными когтями девицу и стремительно взмыл ввысь. Буслай мгновенно натянул свой лук и уж хотел было послать каленую стрелу в крылатого похитителя, как на лесной дороге опять послышался чудовищный грохот, и из-за поворота показался очередной монстр.

Это была какая-то диковинная железная черепаха огромных размеров. Ног видно не было, зато по бокам с лязгом и грохотом вращались на зубчатых колесах свернутые кольцом железные ленты. Над панцирем поднимался длинный прямой хобот, который ходил туда-сюда, явно что-то вынюхивая. Огромная пасть была оскалена, и из неё торчали чудовищные клыки.

Раздался грохот, и в воздухе что-то просвистело. Дракон, успевший набрать уже порядочную высоту, вдруг повернул назад и, пролетая над черепахой, выпустил в нее из пасти струю пламени. Огонь охватил железное чудовище, ударил гром, и от земли поднялся огненный столб, который венчала жирная черная туча.

Чудовищная сила швырнула Буслая на землю, а когда он поднялся, то никакого железного чудовища уже не было. Дружинник взглянул на небо, но и дракон тоже пропал.

Рядом раздалось радостное ржание, и к Буслаю подбежал его жеребец. Витязь потрепал верного коня по гриве, и только тут заметил, что привязанный к седлу Соловей-разбойник исчез.

«Вот ведь день выдался невезучий, — с досадой подумал Буслай. — И девицу не спас, и разбойник сбежал. Что теперь князю скажу, ежели спросит: пошто, Буслай, опоздал?».

Однако солнце только начало клониться к закату. Дружинник вскочил в седло и помчался во весь опор.

— Ну, и что прикажете делать с вами, сударыня? — грозно спросил директор. — Ведь я же запретил вам появляться в киберпространстве!

— Александр Васильевич, — смущенно пролепетала Наташа. — Ведь все закончилось благополучно…

— Благополучно! — взревел директор. — Скажите спасибо, что мне удалось вовремя вмешаться и вытащить вас оттуда. А то бы тот размалеванный супертанк из «Марсианских войн» оставил от вас обоих только мокрое место!

— Ну, а вы куда смотрели? — повернулся Александр Васильевич к Кириллу. — Отпустили хрупкую девушку одну в такое жуткое место!

— Да разве ее удержишь! — сокрушенно развел руками Кирилл. — Мы и глазом не успели моргнуть, а она уже очутилась в виртуале. Лишь у нее был код доступа на бета-уровень. А уж использовать боевого дракона вне игрового режима можете только вы, Александр Васильевич.

Директор хотел что-то возразить, но тут из соседней комнаты раздалась певучая трель видеофона Александр Васильевич быстро вышел из лаборатории, а когда вернулся, на его лице явно читалась растерянность.

— Поздравляю вас, — заявил он.

— А что случилось? — спросил Кирилл.

— Ничего особенного, — хмыкнул директор. — Если не считать того, что на Крит во II тысячелетие до нашей эры провалилась часть компьютерной игры «Лабиринт». Вместе с Минотавром

— Не может быть! — разом воскликнули Наташа и Кирилл.

— К сожалению, может, — сокрушенно махнул рукой директор. — И сейчас — то есть, что я говорю! — в 1343 году до нашей эры к нему приближается греческая триера с самим Тесеем на борту.

— Мы обязаны ему помочь! — вскочила с кресла неугомонная Наташа. — Александр Васильевич, верните мне клубок компьютерных ключей!

Инна Живетьева
БЮСТ ПАМЕЛЫ АНДЕРСЕН

Привет, Катерина!

У меня полный бенц. Помнишь Ленку Николаеву из 11-го «В»? Ну она еще потом со мной в универе училась, только на филфаке. Ленка на третьем курсе родила дочку, Марину, неизвестного от кого. Папаша не то чтобы слинял, а как вообще и не было. Вчера поздно вечером Ленка прилетела ко мне вся в мыле. И учти, была она у меня последний раз почти три года назад, когда мы все перепились после вручения дипломов и до дому уже никто не доехал. Ленку отправляют в командировку, подруга Юлька, которой она обычно подбрасывает Маринку, легла на сохранение. Правда, есть еще какая-то тетя Соня, которая учит Маринку английскому, но она согласна возиться с ней только днем, вечером девчонку надо забирать и приводить утром. Ленка же дочку в садик не таскает, а оставляет у этой самой тети Сони. Короче, сбагрила она мне свое сокровище. Маринка задрыхла уже в машине по дороге ко мне, так что я устроила ее на диване и никаких проблем. Зато утром выдержала девятый вал воплей на тему «где моя мама». Ты бы видела, как мы ехали в троллейбусе. Я красная, злая, мокрая, шапка сваливается, Маринка ноет. Впихнула ее через порог тете Соне и помчалась на работу. Естественно, опоздала, и начальство все утро косит свирепым глазом.

Пока! Твоя замученная мелким детенышем…

Катюха, это караул! Вчера весь вечер прыгала с бубном вокруг этого маленького чудовища. «Спокойной ночи» она смотреть не хочет, в куклы не играет, а надо ей рассказать сказку о гусином короле. Какой король? Какие гуси? Что там Ленка насочиняла? Приедет, голову ей отвинчу. Так ведь Маринку еще и кормить надо! Очень быструю кашку «Быстров» она не ест, а хочет блины, которые я сроду не пекла и печь не умею. И надо заставлять ее чистить зубы и сидеть с ней, пока она не уснет. Полный караул. Зато утром собрала в темпе и умудрилась не опоздать, чем безмерно горжусь!

Пока!

Катерина, ура! Вчера я сунула Маринке фломастеры. Почему-то Ленка ей не дает рисовать. Весь вечер это маленькое чудовище смирно сидело за столом и рисовало что-то круглое с тремя дырками посредине и двумя треугольниками сверху. Выяснилось что это портрет ее любимой кошки. Спрашиваю, куда кошку-то дели, а ее, оказывается, и не было. Забавные эти малыши.

Пока. Твоя наконец-то выспавшаяся…

Катюш, я в ауте! Вчера иду с работы, волоку на буксире Маринку, а у меня в подъезде котячий вой до небес. Сидит на коврике перед моей дверью такое маленькое, серое, замызганное помойное животное и мяукает во всю свою младенческую пасть. Маринка тут же полезла его целовать, а у меня в одной руке пакет с продуктами, на плече сумка, в другой руке папка с документами и Маринкин шарф, да еще чувствую, что дыра на колготках у меня все-таки есть и стрелка уже из-под юбки лезет. Маринка орет: «Он ко мне пришел», животное надрывается, так я сама чуть не завопила. И вот весь вечер я сначала мыла Маринку, потом мелкого кота, потом снова Маринку, которая полезла за котом под диван, пыльного кота второй раз я мыть не стала, плюнула. А потом еще и обоих кормила. Кот схомячил Маринкину кашу «Быстров», а Маринка яичницу. Одно утешение: коту, в отличие от Маринки, зубы чистить не надо.

Покеда.

Катерина, ты представляешь, это маленькое чудовище нагадило мне в туфли и порвало шторы. Я это про кота, кстати, назвали его Тимофеем. С Маринкой так никаких проблем — она то с ним тискается, то его рисует. Так что у меня уже который вечер проходит спокойно. Зато опять заморочки с зарплатой. Заболел главбух, без него начальство зарплату не выдает. А болеть наш бухгалтер любит и потратит на это не меньше недели. Начальству это пофиг, оно даже радо, потому как главбух его жена. Наверное, жену дома он любит больше, чем когда она на работе сидит. А мне еще Маринке всякие йогурты да фрукты покупать надо. Позвонила Татьяна из рекламного отдела, мы с удовольствием полчаса крыли бухгалтершу матом, моральное удовольствие получили, материального — ни фига. Матом, конечно, образно, но Маринка все равно пристала с вопросом: «Что такое мымра зеленая?». Я ей сдуру ответила, что это наша бухгалтерша. Пришлось потом разъяснять, почему она выдает зарплату и что «мымра» к профессии «бухгалтер» отношение не имеет. Маринка так вдохновилась, что весь вечер рисовала что-то зеленое, сидящее за столом, к которому стоит очередь… А, между прочим, бухгалтерша правда зеленая — покрасила чем-то свои крашеные хной волосы, и получился чудесный изумрудный оттенок.

Бай-бай, твоя безденежная…

Фантастика! Катюх, представляешь, наша зеленая мымра явилась с утра пораньше и выдала зарплату. Может, какое НЛО над нами пролетело? Я не верю в это счастье. А, вон народ кричит, что это на солнце пятна. Причем тут пятна, я не знаю, но радуются все, так как уже морально приготовились стрелять сигареты.

Усе. Ушла работать, вся в порыве трудового энтузиазма.

Привет, Катерина!

У меня все спокойно. Кот по прежнему прудит в туфли, я их уже определила под ванну, на место туалета. Марина рисует целыми вечерами. Вчера изобразила тетю Соню с перевязанным горлом. Спрашиваю: «Почему?». «А чтобы она меня не воспитывала». Представляешь? А тетя Соня тот еще кадр. Мало того, что разговаривает с ребенком только на английском, так еще и шпыняет ее за каждое несоответствие этикету. Маринка ребенок шустрый, и рот у тети Сони не закрывается.

Пока-пока! Может, еще трудовой порыв посетит, ушла.

Слушай, Катерина, а тетя Соня-то заболела. Охрипла. Маринка в восторге, а я в задумчивости.

Привет!

Позавчера Маринка нарисовала себя на санках. А какие прогулки, когда мороз -25 и потепления не предвидится. Точнее, не предвиделось, потому как вчера было -10. Пока я днем на работе сидела, какой-то энтузиаст соорудил во дворе горку. Может, у меня бред начинается? Кот, тетя Соня, зарплата, а теперь еще и это…

Пока.

Катя, я вчера так ласково Маринке: «А нарисуй, что я разговариваю по телефону». «С кем?», — спрашивает это чудовище. «А с таким дяденькой; с которым я когда-то была знакома». Ты знаешь, он же позвонил. Я уже спать ложилась — телефон. У меня сердце в пятки. И как я только трясущимися ручонками трубку снять умудрилась! Все было так мило, типа «как дела?», «что нового?», «я еще позвоню». Вот теперь весь день буду размышлять: «А на фига?» и: «А точно ли Маринка..?». Сакраментальные русские вопросы, осталось выпить 100 грамм и окончательно впасть в размышления на тему «Кто виноват?» и «Что делать».

Бай! Я в задумчивости…

Катерина, как ты думаешь шестилетний ребенок может нарисовать виллу в Голливуде и принца на белом «Мерседесе»? Или что там сейчас модно? Только не джип, джип не хочу-у.

Катя, вот только хватит обзывать меня идиоткой! Позавчера я подкатила к Маринке, типа котику очень грустно, маленькая хозяйка больше не рисует его портреты. Это маленькое чудовище малюет его второй день и упорно красит в рыжий. Говорит, что ему к лицу. Ну, Ленка, зараза, это она по два раза в месяц из блондинки в рыжую перекрашивается и обратно. Сегодня утром кот дрых на подоконнике в солнечных лучах. Мне показалось, что у него мелькнула рыжина.

Пока…

Кать, ты не хочешь себе длинные-предлинные ноги и бюст как у Памелы Андерсен? У нас кот порыжел.

Привет!

Всю ночь снились квартира в центре города с джакузи, папин радикулит и лотерейные билеты. Вчера вечером почувствовала непреодолимое желание печь блины. Кинулась — Маринка сковородки рисует. Еле уговорила ее опять нарисовать кота. Ты не знаешь, блины на молоке заводят? Или на какой-нибудь простокваше?

Я в тоске, что делать, не знаю. Полный раздрыг.

Завтра приезжает Ленка. Маринка нарисовала ее у самолета. Долго тыкала пальцем и объясняла, где самолет, а где мама. Утром, пока она спала, я спрятала фломастеры и ее рисунки подальше. Ты не знаешь, что сейчас по школьной программе у детей на уроках рисования?

Максим Шапиро
БАБАЙ

— Миша, не капризничай, а то придет Бабай, — устало сказала мама своему пятилетнему сыну, который никак не хотел идти спать. Миша думал было спросить, кто это, но понял, что не желает этого знать и уж тем более не желает с ним встречаться. Поэтому он быстро юркнул в свою кроватку и накрылся одеялом с головой. Спустя несколько минут он заснул.

К сожалению, Мишина мама помянула Бабая в неподходящее время в неподходящем месте. Ровно в полночь в Мишиной комнате открылся невидимый для простого глаза портал. Событие это прошло для всех незамеченным, но в Мишиной жизни оно ознаменовало крутой поворот. На следующие сутки он проснулся ровно в полночь, испытывая нарастающее беспокойство, но не понимая его источник. Он оглядывал темную комнату, пытаясь понять, что же могло его так испугать. И в этот момент дверь шкафа напротив его кроватки с придушенным скрипом открылась. За дверью оказался уходящий в темную даль туннель. В его дальнем конце зажглись два блеклых, как бы припорошенных пылью, огонька. Но это были не просто огоньки — это были глаза, которые смотрели на Мишу с непередаваемой жадностью и злобой, и Миша знал, кому они принадлежат. Он боялся, что существо бросится к нему, если он издаст хоть звук, и заберет его в темноту навсегда. Так, боясь пошевелиться, он и просидел почти до рассвета, до тех самых пор, пока два огонька вдалеке не погасли. После чего мгновенно провалился в беспокойный сон. Утром все происшедшее он помнил очень смутно, поэтому ничего не сказал родителям. Но когда вечером его забрали домой из детского сада, воспоминания о страшной ночи нахлынули вновь, он решил сообщить обо всем родителям, но из этого ничего не вышло — язык и губы отказывались ему повиноваться; запаниковав, он хотел попроситься на эту ночь к родителям, но не смог выдавить из себя ни слова. «Он меня заколдовал», — с ужасом понял Миша, и ему снова пришлось остаться на ночь в своей комнатке одному. И снова он проснулся от скрипа открывающейся дверцы шкафа, и снова на него смотрели эти ужасные глаза вот только в этот раз они были гораздо ближе, и, казалось, чем больше он боялся, тем ярче разгорались глаза.

Все это продолжалось несколько дней. И каждую ночь Бабай подбирался все ближе. Будь Миша старше, он бы подумал, что не выдержит и сойдет с ума, и сошел бы, но он был слишком маленьким, поэтому просто боялся. Но даже страх не может длиться вечно, на смену ему приходит сначала ярость, а потом пустота, а Мишины запасы страха были уже на пределе, но и Бабай подобрался уже слишком близко. В один из вечеров Миша тихо заплакал от отчаяния, забившись в угол дивана. Его увидел папа и, присев рядом, потрепал по волосам.

— Что, обижают тебя парень? — спросил он. Не в силах ответить, Миша просто кивнул.

— А ты им не давай спуску. Дай сдачи!

— А если он сильней? — спросил Миша.

— А откуда ты знаешь, что он сильней? — Миша пожал плечами

— Вот видишь! Запомни! Кто не боится — тот и сильней!

И Миша запомнил. В эту же секунду его страх почти полностью сменился яростью на того гада, который ворвался в его маленькую жизнь и разрушил почти все хорошее, во что он верил. Но теперь он знал, что делать! Папа сказал: «Кто не боится — тот и сильней!», а папа никогда не ошибается

— Я пошел спать, — сказал Миша.

Когда в полночь открылась дверь шкафа, Миша слез со своей кроватки и, оскалившись и выставив руки вперед, пошел навстречу горящим глазам. Глаза злобно заблестели, но Миша слишком часто видел их по ночам и слишком хорошо знал, поэтому для него не прошло незамеченным нечто новое, мелькнувшее в них. О нет! Это был, конечно, не страх — это было легкое недоумение. Но это была слабость. А кто проявляет слабость, тот рано или поздно испугается! И Миша пошел вперед быстрей. Бабай предостерегающе утробно заворчал, Миша зарычал в ответ. С этим его рычанием ярость его наконец-то выплеснулась наружу, и он, забыв обо всем, бросился вперед. Через несколько мгновений все было кончено. Миша, тяжело дыша, смотрел на поверженного врага. Основным его чувством сейчас было непередаваемое облечение, однако было еще какое-то едва уловимое ощущение. Это другое чувство напоминало маленький, затерянный в непроходимых лесах ручеек, но Миша уже сейчас понимал что рано или поздно этот ручеек превратится в непреодолимый, сметающий все на своем пути поток. Переступив через труп Бабая, Миша пошел прочь от своей детской комнатки вперед по бесконечному туннелю. Дверца шкафа в его комнате бесшумно закрылась…

Мише суждено было повидать еще множество шкафов, а многим детям в свою очередь, суждено было повидать Мишу. Вот только звали они его Бабай.

Андрей Щербак-Жуков
СКАЗКА ПРО ОДНОГО СОВРЕМЕННОГО МЫСЛИТЕЛЯ И АНТИМИР

Однажды поутру один современный мыслитель маялся головой.

За окном было серо и моросил холодный ноябрьский дождь, образно выражаясь, за окном было так же мерзко как во рту у современного мыслителя. На полу кучей лежала сброшенная с вечера одежда. Третьим углом треугольника, по сторонам которого шествовал современный мыслитель, была неубранная кровать. Тощими, незагорелыми ногами он мерил пространство небольшой, к тому же весьма захламленной комнаты. Широкие трусы типа «Boxers» развивались от резких движений. На трусах этих чередовались вписанные в разноцветные квадратики ракеты и спутники…

Но главным, что тяготило в этот момент современного мыслителя, была вовсе не головная боль и не мерзость во рту, а предопределенность бытия, скованного трехмерным пространством.

«Вот я сейчас маюсь, блин, в четырех измерениях, — думал страдалец, — а где-то, блин, существуют бесконечные антимиры, где все не так, где все, блин, по-другому…» Впрочем, как оно там, он не знал и не мог даже представить…

И вот по странной иронии судьбы именно в этот момент произошел слом пространственно-временного континуума, и случилось это именно здесь, в этой самой комнате. Взору случайного наблюдателя открылся антимир. Там, где только что лежала груда грязной одежды, теперь переливалась полупрозрачная стена. Сквозь нее ясно виднелась антикровать. Чуть дальше можно было разобрать антиокно, за которым шел антидождь… Одним словом, за стеной была такая же комната, как та, в которой жил современный мыслитель, только зеркально отраженная. А посреди этой антикомнаты, как не трудно догадаться, стоял антипод нашего героя. Они были похожи, как две капли воды, только у одного взъерошенные волосы закрывали правый глаз, а у другого — левый. И состояние у них обоих, судя по всему, было одинаковым…

«Ну, вот, блин, — подумал современный мыслитель, — и там то же самое! Нет никаких бесконечных миров, а есть лишь отражение нашего, гадкого…»

Житель нашего мира нервно почесал правую ляжку, а его антипод в этот же момент поскреб левую…

«Тьфу ты!» — подумал современный мыслитель и в сердцах плюнул в полупрозрачную стену…

И в тот момент, когда плевок его коснулся стены, та начала быстро мутнеть, изображение стало меркнуть, пока не вернулись прежние очертания комнаты. Антимир скрылся…

Однако последнее, что успел заметить современный мыслитель, было удивленное лицо антипода, который, по всему было видно, и не собирался плевать…

«Стало быть, есть еще надежда», — обрадовался современный мыслитель, быстро оделся и пошел сдавать пустые бутылки. □

Андрей Щербак-Жуков
О ВОЛШЕБНОМ ЗАКЛИНАНИИ, ИЗМЕНИВШЕМ ЖИЗНЬ ОДНОГО ЧЕЛОВЕКА

Один человек бесцельно сидел у окна. За окном шел дождь, небо было затянуто тучами, крупные капли стучали по подоконнику. Человек тупо смотрел в окно и грустил. Что-то у него не ладилось. А точнее — у него не ладилось все: и работа, и быт, и личная жизнь… Сидел он сидел и вдруг придумал волшебное заклинание:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

На первый взгляд — бессмысленный набор звуков… Но человек почему-то решил, что это волшебное заклинание. А раз так, то после его произнесения что-то в мире должно обязательно измениться. Очень бы хотелось, чтобы к лучшему. Подумав так, он решил провести эксперимент и отчетливо произнес вслух:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Произнес и стал внимательно присматриваться к миру за окном. Что-нибудь изменилось? Смотрит — и вправду есть перемены: дождь на глазах утих, тучи рассеялись, и выглянуло солнце.

Возможно эти события и не были никоим образом связаны с произнесенным набором звуков — дождь шел довольно давно, и по всем мыслимым нормам ему и так пора было бы кончиться, однако человек решил, что все это произошло исключительно благодаря его заклинанию. Он очень обрадовался и решил идти гулять.

Человек бесцельно шел по знакомой улице, радовался солнцу, лихо перепрыгивал через подсыхающие лужи. «Надо бы снова проверить заклинание,» — решил он. На этот раз он произнес слова вполголоса, едва слышно — чтобы прохожие не приняли его за сумасшедшего:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Произнес и стал внимательно смотреть по сторонам, нет ли чего-нибудь нового. Смотрит — прямо у дороги стоит замечательный пивной ларек. Вполне возможно, что заклинание тут было не при чем — возможно он стоял здесь и раньше, только человек наш почему-то не обращал на него внимания. А тут обратил и очень, надо сказать, обрадовался.

Подошел человек к ларьку, взял себе кружечку пива, встал рядышком у стойки, отпил изрядный глоток, потом еще один — поменьше… Попивает он пивко и думает: «Хорошо работает заклинание, хотя надо бы его еще разок проверить». Сделал он опять глоток и вновь негромко произнес:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Произнес и снова стал внимательно осматриваться — не произошло ли чего-нибудь нового. Смотрел, смотрел — вроде бы ничего. Ни слева, ни справа… «Неужели заклинание подвело?» — подумал человек. А потом вдруг понял — нет, не подвело, просто изменения произошли не в окружающем мире, а в его собственной голове! Он пришел к мысли, что все, что с ним вот сейчас происходит, нужно непременно записать.

Человек вернулся домой и старательно записал, как он сидел у окна и грустил, как придумал волшебное заклинание, как проверял его несколько раз, а потом как написал обо всем этом. Потом он, правда, присочинил немного о том, как послал написанный текст в журнал его там напечатали, и с тех пор человек этот стал писателем… Получился рассказ — глуповатый, но трогательный.

Человек перечитал его и действительно решил послать в свой любимый журнал. При этом, конечно, он снова вслух произнес заклинание:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

Он совсем уже не удивился, когда узнал, что рассказ его приняли к печати…

С тех пор этот человек стал писать рассказы и повести, и их с удовольствием печатали. Может быть, потому что все они были такими же наивными и трогательными, а может быть, и потому, что каждый раз, садясь за письменный стол, человек непременно произносил вслух:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапаганга-су».

С тех пор он был счастлив, и все у него удавалось. И в работе, и в быту, и в личной жизни…

При этом он абсолютно не делал тайны из своего заклинания — наоборот, он всем рассказывал о нем и советовал применять. Правда, далеко не все верили ему, а за глаза говорили, что просто у него широкие связи в литературных кругах. Но он не обижался, не унывал, а только писал себе рассказы да не забывал повторять заклинание.

Попробуйте сами, проведите эксперимент.

Произнесите вслух прямо сейчас:

«Эмори-эмори, дэсмори-дэсмори, трапа-ганга-су».

Произнесли?

А теперь внимательно посмотрите по сторонам, прислушайтесь к себе… Где-нибудь что-нибудь обязательно изменилось к лучшему!

_{Рисунки Виктора ДУНЬКО}