Клуб любителей фантастики, 2012

Елена Красносельская
ЧТО В ИМЕНИ ТВОЕМ

9'2012

Прямой эфир давался ему с трудом. Глупая улыбка приклеенным ярлыком морщилась на лице. Он метнул взгляд на часы — 20 минут до конца этой пытки. Ведущий не давал расслабиться ни на миг:

— Ещё один звонок от телезрителя. Здравствуйте.

— Добрый день. У меня вопрос к Зелён… к Икару Валентовичу. Как вы считаете, если бы цветоэнергетику кожи не запретили, какими могли бы стать ваши дети, внуки?

Он кивнул. Ответил сразу:

— Я часто задумывался над тем, как повёл бы себя человеческий организм, продолжай мы и дальше подвергаться влиянию космоса. Может быть, мы получили бы совершенно новые возможности — шанс покинуть Землю и жить в открытом пространстве вселенной, считая его своим домом? Может быть.

Камера переключилась на ведущего. Наклонив голову, словно нашкодивший ребёнок, он проворковал.

— Напомню, с вами в прямом эфире Луче Пронум. Я сумел отыскать уникальные кадры первых минут жизни нашего гостя, Икара Валентовича. Всем интересно будет увидеть… один из штрих-маркеров клиники сохранил эти…

Он вздрогнул, увидев на экране своего отца…

…отец, молодой, загорелый, ещё с конной непослушных волос на голове, с волнением делает шаг навстречу доктору. Тот улыбается:

— У вас родился сын, поздравляю! Сейчас сестра вынесет показать вам малыша, да вот и она. Осторожненько, не трогайте руками…

— Дайте посмотреть… — новоиспечённый отец замолкает на полуслове. Невольно отступает назад. Ни кровинки в лице, сознание уплывает, и молодой человек медленно сползает но стене.

— Сестра! — зовёт доктор.

— Господи, ещё и этого в сознание приводить, там мать откачивают! — тучная медсестра ловко выхватывает из кармана небольшой пластиковый квадратик, надавливает на чуть заметную кнопку, и над пострадавшим разворачивается светозонтик. Цветные струйки касаются головы, текут по плечам, спине, наконец, парень приходит в себя. Испуганный взгляд, понимание неизбежного — и он снова жмурится, прячась от действительности.

- Ну что, ты с нами? — улыбается медсестра.

— Доктор! Он… он станет нормальным? Или это… навсегда?

— Малыш совершенно здоров, вес — зри шестьсот, рост — пятьдесят три, ручки, ножки, как у всех. Ну, а зелёный цвет кожи… м-м-м… так он не первый, в течение полугола уже родились два оранжевых, сиреневый и один… э-э…

— Перламутровый, — подсказывает сестра.

— Да. перламутровый. Эх, молодёжь, — ворчит доктор, — и куда мир катится? Отдаёте дань моде — космический загар, цветоэнергетика кожи. Думаете только о себе!

— Это из-за загара? Но ведь он исчезает. Да, я был зелёным какое-то время, но посмотрите, я нормальный! — отец показывает кисти рук, трогает лицо.

— Мутации произошли на уровне ДНК, разве вас не предупреждали об этом? Космические пляжи собираются закрывать. Лично я — только за! Готов подписаться. Кстати, где вы загорали?

— Мы провели отпуск под лучами Фомальгаута, в созвездии Южной Рыбы, бормочет отец.

— Я бывал в тех краях, красивые виды! Сам не загораю, прячусь за светофильтрами, а дочь — да. Надеюсь, скоро цветобум пройдёт — как-то не хочется иметь фиолетовых внуков. Космический загар сейчас в моде, у меня в отделении медсёстры меняют цвет кожи чаще, чем делают маникюр. Цветные люди, это так… по-космически! доктор развернулся и пошёл по коридору, — и дайте ребёнку имя, не называйте его Зелёный!

— Имя… — пересохшими губами шепчет отец, — и как…

— Икар? — не расслышана медсестра, — ему идёт. Икар!..

Ведущий перехватил инициативу:

— Каждому человеку даётся имя при рождении. Малыш не выбирает его сам — имя находит его. Из тысячи имён именно это нашло вас — Икар. Прокомментируете? — камера наехала на гостя.

— Да. Икар. Это значит, полёт. — Оглядываясь назад, он понимал, что, так или иначе, его судьба была предопределена уже в первые минуты жизни. Он улыбнулся в камеру. — Чему быть, того не миновать.

— Может быть расскажете что-нибудь о своём детстве?

Из детства? Его сердце сжалось в комок. Нечего вспоминать. Но память услужливо предлагает эпизод…

…тринадцатилетний мальчишка смотрит в вечернее небо. Кто-то заботливо зажигает звёзды-свечи. Одну, вторую, третью. Притягивает взгляд звёздное пламя, завораживает, не отпускает.

— Эй, Зелёный!

Мальчуган вздрагивает. Сверстники зовут в компанию, гитара стонет где-то в темноте.

Никто, кроме него самого, не мог до конца попять всех поступков, которые он совершал. Сочувственные взгляды, вздохи — ну что же поделаешь, он иной! Зелёный. Закусив губу, он достаёт из кармана сложенный вчетверо листок, истерзанный на сгибах. Вспыхивает в руке фонарик, выхватывает жёлтым пятном рисунок, затёртый в некоторых местах до дыр, — эскиз многократно менял свой облик. Щурясь, вглядывается в причудливые формы, видя в них что-то особенное, понятное только ему.

— Что там у тебя, Зелёный? — Кто-то из мальчишек выхватывает лист.

— Смотрите все, ха-ха-ха! Зеле рисует монстров!

С листа смотрит удивительное, фантастических форм существо то ли животное, то ли птица. Трудно сказать. Горбатый крылан-рогач. Мальчишки сминают рисунок и с гоготом убегают в ночь.

Его внутренний мир разлетелся на осколки и сложился заново в тот момент — он понял, что полетит вопреки всему. Постепенно мечта обретала формы в виде эскизов и чертежей, затем точный расчёт и поиск средств и материалов. Долгие часы, дни, недели, годы напряжённой работы в собственном ангаре-мастерской, и, наконец, как награда, первое испытание…

— Что-нибудь, из детства… — свет в глаза. Натянутая улыбка ведущего, как его там, Луче Пронума.

Надо что-то сказать, и он отвечает:

— Были сны. Снились далёкие миры — карусели из звёзд — газовые, ледяные и кипящие, мерцающие очаги жизни.

…В них он вырывался на простор космоса, парил в потоках дикого солнечного ветра. Сам, диким ветром, летел к звёздам…

А ведущий, переориентировав общий тон передачи на доверительный, уже давал пояснения:

— Пять человек. Их было всего пять. Особенности зрения…

…Особенности зрения таких людей позволяли видеть звёзды даже днём, при свете солнца. Они могли обходиться без дыхания, заменяя его энергодрафтом — особенности строения кожи позволяли улавливать энергию космоса, питать ею тело и разум. Вакуум, невесомость, перепад температур, электрические и магнитные поля, излучение — их организм легко приспосабливался к любым изменениям. Они могли многое… они были другими. Луче Пронум не мог знать всего, он не мог описать это тянущее, щемящее чувство, зовущее в космические дали, он не мог знать ответы на сотни вопросов. Кому ведомо, где находится эта граница, между «сильным» и «всемогущим»? Что стоит между желанием вырваться и самой свободой? Они могли, они хотели и рвались, но кто-то решил, что готовность к Переходу должна быть зрелой. И страх породил осторожность в умах. Этот страх обрубил человечеству крылья, запретив развивать эти возможности дальше, в собственных детях. Если бы не это решение…

Словно следя за мыслями гостя, Луче Пронум вывел на экран текст документа: Решение № 134 от 20.052090 г. Сессии Общеземного Совета об организации мест отдыха населения. Учитывая заключение № 59 от 30.042090 г… руководствуясь законом Земли «О безопасности эксплуатации космических пляжей» и законом об организации мест отдыха населения за пределами Земли… Совет постановил:

1. Запретить эксплуатацию космических пляжей (приложение № 1.5).

2. Организовать комплекс медицинских мероприятий по устранению патологий рождаемости (приложение № 1.8).

— Прокомментируете? — камера наехала, словно штормовая волна.

Он молчит решая, говорить ли все, что он об этом думает, или уйти от ответа. Решил говорить правду:

— Страх перед неведомым породил это решение. Затолкал джинна вглубь лампы. Но я знаю — если бы все были осторожны, никто и никогда бы не поднялся в небо, не вырвался бы за пределы планеты и не увидел бы звёзды так близко, как я увижу их сейчас.

Он поднялся с кресла и хотя до конца эфира оставалось ещё время, ведущий не стал его удерживать.

— Что ж, нам остаётся только пожелать Икару Валентовичу счастливого полёта! Оставайтесь с нами, и вы станете свидетелями первого в мире независимого полёта человека в космическое… Икар уже не слышал назойливого голоса ведущего, он шёл к месту, с которого должен был шагнуть вверх. Ему помогли надеть странного вида приспособление для полёта, и полчаса спустя он устремился в небо. Стирались внизу чёткие, словно под линеечку прочерченные линии полей, истончались в просторе нити закатившихся за горизонт речных клубков. Таяли земные силуэты. А в лицо, обжигая, дышала космическая свобода.

Вырвавшись из земных объятий, он устремился вперёд. К звёздам.

Сверкает впереди великий космос. Тысячи песен звучат в его сияющем просторе.

Незащищённое тело вздрогнуло от встречи с бездной, постепенно нащупывая жизненное равновесие, но страха нет — у него свои представления о мире, о возможностях человека. Сны сбываются — он летит среди звёзд. Распахнув свою душу космосу. Без скафандра и защитных лат парит в потоке солнечного ветра, легко перебирая крылонами. Весь мир лежит перед ним, как на ладони.

Он чувствует слабые магнитные поля далёких галактик, и видит сложную игру света бесчисленных звёзд. Его окутывают флюиды чего-то большего, может, движения пространства, времени, самой действительности? Портативный ракетный двигатель за спиной выполнен в виде спиралевидной раковины, что придаёт ему сходство с улиткой. Хвостовая часть конструкции своим пластинчатым расслоением напоминает хвост обычной креветки, именно такая форма позволяет легко маневрировать в безвоздушном пространстве. На руках — крылоны, разделённые на сегменты, с миллионами мельчайших фоточешуек «оперения» — он может улавливать энергию звёзд и парить в космосе длительное время. Элементы ориентации на лобовой части шлема похожи на короткие рожки косули — с узловатыми бугорками у основания и характерными антеннами-отростками. Своим внешним видом он напоминает горбатого крылана-рогача, и если сейчас какой-нибудь космический путешественник случайно выглянет в иллюминатор…

Но это он — первый человек, отправившийся самостоятельно в космический полёт. Он знал, что имеет на руках билет только в одни конец, слишком несовершенна была конструкция крыльев.

Возвращение было сложным. Атмосфера встретила его ударом наотмашь, скрутила, перематывая каркас приспособления. Сначала сорвало и откинуло правый крылон, почти сразу отлетел и левый. Двигатель распался на куски, один из которых ещё долго летел следом. Последние минуты полёта он провёл без сознания. Лишь перед ударом пришёл в себя и устремил взгляд в небо.

Обнимает Землю великий космос… тысячи песен звучат в его сияющем просторе…

«Спустя три месяца после первой неудачной попытки свободного выхода человека в околоземное пространство было принято решение отменить действие запрета на развитие космических пляжей и, как следствие, цветоэнергетики. Следующее столетие будет посвящено изучению влияния космического загара на организм человека, в частности явлению энергодрафта. И как знать, может быть будут устраивать воскресные пикники на Луне, где-нибудь возле кратера Тихо, или на берегу моря Спокойствия, не заботясь о запасе кислорода и надёжности скафандров? А у каждого жителя Земли будет собственная пара крылонов для космических прогулок…»

Из интервью Луче Пронума газете «Хронос». ^ТМ