Клуб любителей фантастики, 2014

Валерий Гвоздей
ВЕРСИЯ ДЛЯ ПРЕССЫ

6'2014

К пресс-центру администрации съехались репортёры всех новостных каналов — не менее дюжины телевизионных бригад.

Фургоны и специализированные автобусы конкурирующих станций. Над крышами — лес антенн. Содом и Гоморра. Настоящий кошмар для охраны…

Пресс-конференция, устроенная президентской администрацией, прошла своеобразно.

Если мягко выразиться.

Главе чрезвычайной правительственной комиссии мы задавали умные вопросы.

Увы, зря старались.

Глава комиссии, наглухо застёгнутый генерал-майор, отвечал всем одинаково — ровным, чётким, демонстративно командным голосом:

— Это — закрытая информация.

Так же ответил на мой вопрос — о причинах создания комиссии.

После чего, поблагодарив за внимание, — откланялся. Дуболом-перестраховщик.

Для чего тогда вообще устраивать пресс-конференцию?

А чтоб была открытость. Пресс-секретарь вызвался прокомментировать выступление главы.

С ним я не раз имел дело. У него дар: говорить живо, эмоционально, захватывающе, но — сказать или крайне мало, или вообще ничего. Качество невероятно ценное в политике.

Он начал, в своей манере:

— Нам говорят, нужны срочные меры. Но как принимать решения, в частности, на основе какой информации? Да, много определяется мерой осведомлённости. Мера осведомлённости президента и мера осведомлённости произвольно взятого человека с улицы — не совпадают, и значительно. Существует информация, предназначенная для служебного пользования. Также есть конфиденциальная информация…

Ну и далее, в том же духе.

Когда заметил, что народ оглядывается на выход, быстро свернул бодягу:

— Открытость хороша— в разумных, тщательно взвешенных пределах. Надеюсь, позицию комиссии мне удалось прояснить. До новых встреч, друзья!.. Воздел соединённые руки, словно звезда эстрады, ждущая оваций.

После его пламенной речи у многих из нас сложилось впечатление, что эта чрезвычайная правительственная комиссия была созвана ввиду очередной террористической угрозы.

Казалось бы — что особенного.

Только почему-то казалось— не всё просто.

Ещё казалось — вот мой шанс выбиться. Необходимы горячие факты.

Они где-то лежат. Приди и возьми. Решил поискать.

Здорово помог давний прикормленный «источник», за деньги, разумеется.

Я нашёл двухэтажный загородный дом на берегу тихой речки.

В сумерках занял позицию в кустах — от веранды шагах в ста пятидесяти.

Охранники с оружием, в камуфляже. Но — расслабленные. Про это место никто и слыхом не слыхивал. Лазутчиков не было, я первый.

Осторожно вынул из кофра направленный дистанционный микрофон. Чувствительный, с хорошим усилителем, параболический.

В общем — подслушивающее устройство. Как-то по случаю приобрёл. Оборудование, запрещённое к использованию гражданскими лицами.

А что же делать гражданским лицам, которым отказывают в информации? Надел плотные наушники, подстроил аппаратуру.

Судя по голосам, на веранде — глава комиссии, несколько помощников.

Разговор вялый, прерываемый шлепками и злобным шипением в адрес кровососущих.

Должно быть, сто раз жевали тему, к решению так и не пришли.

Отрывочные реплики, намёки, фигуры умолчания.

Всё же у меня сложилась картина. Получалось, в глубинке сел корабль, из космоса, неавтоматический, пилотируемый.

Комиссии поручены всеобъемлющая оценка ситуации в плане возможных последствий и — ведение переговоров.

Что, пришельцы?..

Разговор почти иссяк. Больше ничего конкретного.

Стемнело. Высыпали звёзды. Комиссионеры, устав бить на себе комаров, удалились в дом.

Окна закрыты.

Микрофон у меня только параболический, он через стекло не берёт. Нужен лазерный.

Был вынужден отладить.

Полночи одолевали сомнения. Пускать в эфир, не пускать? Выждать, пока ситуация хоть чуть-чуть развиднеется?

Упущу время, лишусь приоритета. В нашем деле кто успел, то г и съел. Перекрестившись, выдал горячие факты в утреннем блоке новостей.

Понимал, что рискую своей репутацией. Выбирал обтекаемые выражения.

Днём пригласили в пресс-центр, для беседы. Не шефа, а — меня, репортёра-ведущего.

Старый монстр с выправкой сержанта, мы его зовём Экзекутором, не предложил сесть.

Хмуря седые брови, изрёк:

— Потерять аккредитацию легко, трудно — восстановить.

— Чем провинился? — Я старательно изобразил недоумение.

— Ты запустил в эфир неподтверждённую информацию.

— Но я сказал — «по непроверенным данным».

— «По непроверенным данным»!.. — фыркнул Экзекутор. — Ты же все данные высосал из пальца!

— Не совсем так.

— Назови «источник».

— Какой я журналист после этого?

— Слишком ты непосредственный. Живёшь не но средствам.

— Намёк уловил. Постараюсь вину искупить.

— Старайся.

Экзекутор мрачно уставился в бумаги. Закрыв дверь, я несколько секунд пребывал в ошеломлении.

Только щёлкнули по носу. Припугнули санкциями. То есть пальчиком лишь погрозили.

Видимо, «непроверенные данные» были недалеки от суровой действительности. Потому что иначе бы дело повернулось совсем но-другому.

На всех углах судачили о корабле, с моей лёгкой руки.

Чем бы ни кончилось, приоритет за мной.

СМИ требовали хотя бы «версию для прессы».

И глава чрезвычайной комиссии вновь предстал на очередной конференции, дабы внести ясность.

Внёс.

Отвечал всем одинаково — ровным, чётким, демонстративно командным голосом, но ещё короче:

— Без комментариев.

Простенько и со вкусом. Наверное, долго репетировал перед зеркалом, заучивал текст.

Нс желая терять время, я выскользнул из зада, пусть оператор снимает дальше этот бред.

Шёл, глядя под ноги, думал, что надо бы снова посидеть в кустах, на берегу тихой речки.

Посреди коридора стоял кто-то, на пути. Я поднял взгляд.

Нескладный парень, в сиреневом комбинезоне из металлизированной ткани.

Явно был не в своей тарелке. Заговорил с акцентом:

— Где у вас… Э-э…

Замялся, кусая губы. Конечно впервые тут.

— Понимаю, — сказал я, беря его под локоток. — Идём, покажу.

Распахнул дверь, на которой была схематичная фигурка мужчины.

Оказавшись внутри, парень смотрел по сторонам в нерешительности. По-моему, не знал, как приступить.

Деревня.

Я дал наглядный урок, продемонстрировал — куда и что.

Гость тут же повторил. Не сдержал вздох облегчения.

Вымыли руки. По очереди вытерли бумажным отрывным полотенцем.

— Новичок… — извиняющимся тоном признался он, вслед за мной кидая смятый комок в урну.

— Да, ведешь себя, как пришелец, — хмыкнул я.

Сказал и — пригляделся внимательнее к новичку.

Лицо у него какое-то…

— Вы прилетели с миром?.. — спросил я, холодея.

Парень торжественно кивнул.

Железо было горячим. Я ринулся ковать.

В минуту раскрутил гостя.

Прибыл на корабле. Ведутся переговоры. Тоска зелёная. Вот и сбежал, хотел посмотреть на жизнь аборигенов в естественной среде. Ведь он репортёр.

Я смекнул: коллеги, не конкуренты.

В животе ёкнуло.

МОЙ ШАНС.

ЭТО БУДЕТ — СЕНСАЦИЯ.

Материал из первых уст в журналистике — на вес золота.

— Слушай, — пробормотал я. — Как на счёт — эксклюзива?

Думал, слово ему неизвестно.

Хотел растолковать.

Ха.

«Эксклюзив» — первое, что коллега выучил на Земле.

— Ты — мне, я — тебе, — деловито предложил он. — Договорились?

Репортёр всегда поймёт репортёра.

Мы ударили по рукам. ^ТМ