Клятва Грейсона

Этот ужин может быть хорошим отвлечением на сегодняшний вечер, и только на сегодняшний, не больше, не меньше. И плюс ко всему, я буду занята работой с его бухгалтерскими книгами, и у меня останется меньше времени на мои ОЧЕНЬ ХРЕНОВЫЕ ИДЕИ. Все немного успокоится, я получу деньги и смогу уехать отсюда, и стереть из памяти Грейсона Хоторна, навсегда. Но сначала… что же мне все-таки надеть на свадебный ужин?

***

Грузовик Грейсона подъехал к моему домику ровно в шесть вечера. Я собралась с духом и медленно прошла через заросли кустарника. Он стоял у двери с пассажирской стороны, придерживая ее открытой.

— Ну, надо же! — проговорила, — а у тебя, оказывается, есть манеры, когда тебе это нужно. Кто бы мог подумать?

Улыбка на его губах была очень удовлетворенной, неунывающей, можно даже сказать, сладкой, с коварным сиянием. Я взяла его руку и уселась в машину. Он был гладко выбрит и его все еще блестящие влагой волосы в солнечном свете придавали его прядям шелковистый и слегка взъерошенный вид. Он был до безобразия восхитительным, и я незамедлительно поспешила отвести взгляд, давая себе клятву стать более равнодушной к нему. Если и была одна вещь, которую я знала наверняка, мужчины вроде него пользовались своим искусством обольщения, чтобы добиться желаемого, а я не собираюсь покупаться на это.

Как только он уселся в машину, мы выехали через главные ворота, и я проговорила:

— Так, куда ты планируешь меня отвезти?

— В одно милое местечко, у нас в округе, но думаю, оно тебе придется по вкусу. — Проговорил он достаточно небрежно, но ненадолго на его лице воцарилось немного тревожное выражение, но затем быстро исчезло.

Я нервно покручивала в руках подвеску, которая была на моей шее, и смотрела искоса на Грейсона, втайне гадая, о чем же он думает. В следующую минуту он посмотрел на меня, затем его взгляд скользнул на мою руку, смотря на палец, который нервно теребил подвеску на шее, следом его взгляд ласково прошелся по моей груди, задерживаясь чуть дольше на ней, потом он быстро отвернулся и вернулся к наблюдению за дорогой. Я была одета в желтый сарафан с завышенной талией и темно-синие босоножки на танкетке. Но в тот момент, когда взгляд Грейсона скользнул по моей обнаженной коже. К зною позднего лета и сексуальному напряжению в машине прибавилось чувство, что мне следовало бы надеть что-нибудь менее откровенное, к примеру, сари (традиционная женская одежда на Индийском субконтиненте, представляющая собой ткань длиной от 4,5 до 9 метров, шириной до 1,2 метров, особым образом обёрнутую вокруг тела) или же, на крайний случай, муу-муу (одежда гавайского происхождения свободного покроя, свисающая с плеч).

— Так, Кира, ты рассказывала, что до недавнего времени была в Африке. Что ты там делала? — проговорил Грейсон по ходу нашего разговора.

А... Все понятно.

С того момента, как он внезапно решил, что желает, чтобы я согревала его постель, он испытывает неподдельный интерес к тому, чем я занималась и что делала до него.

Как предсказуемо.

Но чего он не мог знать, так это того, что я не собираюсь играть по его правилам.

Я прочистила горло.

— Мой друг строил там клинику. Я решила помочь ему в его нелегком труде.

Он посмотрел на меня внимательным взглядом.

— Друг?

— Ну, вообще, мальчик, которого я поддерживала по благотворительной компании. Как бы там ни было, Котсо стал другом за эти годы. Его мать страдала от акушерского свища, который развился у нее после родов, так как она родила, когда еще была тринадцатилетним подростком, и это естественно повлияло на его мечту стать доктором. — Гордость заполнила мою грудь, когда я говорила такие вещи о своем друге. — В Америке это практически невозможно, но в Африке это большая проблема, там, в раннем возврате, девочки выходят замуж и беременеют. Их маленькие, несформированные тела, еще просто-напросто не готовы к такому сложному процессу, как вынашивание ребенка, а в последствие и деторождению. Также иногда у них случаются несчастные случаи в процессе родовой деятельности — иногда этот трудный процесс затягивается на дни, вследствие чего девочки теряют своих не рожденных детей или же они умирают вследствие долгого неумелого ведения родов. В любом случае, Котсо отрыл клинику, чтобы помогать в лечении акушерских свищей для этих маленьких девочек, которые так быстро повзрослели, некоторым из них, к примеру, с таким диагнозом приходилось мириться годами. И еще, там оказывают помощь девочкам и женщинам, которые потеряли ребенка. Это просто потрясающее достижение для такого молодого парня... — внезапно я прекратила говорить, понимая, что начала говорить более увлеченно, чем того требовал наш разговор. Я почувствовала стыд. — Прости, я...

— Ты увлечена этим. Это замечательно. Это достойно восхищения. И это определенно звучит, как очень смелый проект. Ты помогла человеку, который помогает теперь многим людям. — Он посмотрел на меня взглядом, в котором читалось искреннее уважение. Мое сердце заполнила теплота, не смотря на клятву пытаться быть с ним более равнодушной. — Так ты помогла ему с постройкой госпиталя и вернулась домой?

Я пристально разглядывала свои ногти.

— Ну, почти. Я бы предпочла остаться до момента открытия, когда бы перерезали красную ленточку, но случился один неприятный инцидент.

Грейсон удивленно приподнял бровь.

— Инцидент?

— Ну, я бросила вызов вождю племени в состязании по бегу.

— Ну конечно, кто бы мог сомневаться.

Я отметила сарказм в его словах, а когда посмотрела на него, то увидела искорки веселья в его глазах, которые выглядели практически любовно, и мягко рассмеялась в ответ на его слова.

— Очевидно, вожди племени не любят проигрывать. Ну, в любом случае, я приняла умное решение, что для Котсо и его проекта больницы было бы гораздо лучше, если бы я держалась на расстоянии, в прямом смысле. Поэтому я вернулась домой раньше намеченного срока.

А про себя я добавила с меньшим энтузиазмом:

И приняла отчаянное решение, выйти за тебя замуж, Грейсон Дракон Хоторн, прежде чем смогла найти еще хоть какой-то выход.

Мы припарковали машину на парковке, в центре Напы и направились к итальянскому ресторанчику, который я видела ранее, но никогда мне не представлялось возможности пообедать там. Ресторан находился в огромном здании банка, который поражал воображение своими массивными колоннами, украшающими фасад здания.

— Я подумал, что это будет иметь смысл, — проговорил Грейсон довольным голосом, когда открыл для меня парадную дверь, — наше первое свидание в здании банка. Как-никак, все началось именно там…

Я приподняла в удивлении брови.

— И, правда, но только это не свидание. Это, скорее всего, дружеский ужин. А, если быть точной, то деловой.

Прежде, чем он смог ответить, администратор встретила нас.

— Грейсон Хоторн, — проговорил он. — У меня зарезервирован столик на 18:30.

Девушка посмотрела на него восхищенным взглядом, нервно приглаживая рукой свои черные волосы назад в очевидном жесте, который говорил, что она прихорашивается перед Грейсоном. Затем она развернулась, чтобы сопроводить нас до столика.

От меня не укрылись взгляды посетителей, пока мы направлялись к нашему столику, который располагался в дальней части обеденного зала ресторана. Некоторые женские взгляды были полны восхищения красотой Грейсона, но многие были осуждающими, я не могла не слышать шепот, который доносился со всех сторон, и этот шепот не носил положительный характер. Я нахмурилась, замечая, как стойко держится Грейсон, пока мы следовали за администратором.

Я вспомнила разговор двух девушек в магазине: «Тебе не нужно приводить его домой…», и нахмурила брови.

Как только мы уселись, нам принесли по бокалу вина, и Грейсон немого расслабился. Я огляделась вокруг, все отводили от нас глаза, никто не смотрел на нас. Хотя нас определенно обсуждали. Я напомнила себе, что Напа маленький городок. Все эти люди обсуждали Грейсона... Но, что самое ужасное, они его осуждали. Возможно, из-за преступления, что он совершил, а возможно, из-за причин, что привели его обратно в этот городок... А, может и то, что их семейный бизнес терпел крах. Мое сердце болезненно сжалось за него. Я прекрасно знала, каково это, когда тебя обсуждают... и когда тебя находят недостойным чего-либо.

Он, казалось, был практически неуязвимым для злого шепота, что гудел вокруг нас, но я видела, что он не был. Я посмотрела на него, сидя неподвижно и изучая усиленно меню, но клятва, которую я дала себе ранее о том, что нужно оставаться беспристрастной и равнодушной с ним, рассыпалась на осколки, как разбитое стекло.

— Мне кажется, — проговорила я мягко, протягивая руку через весь стол, чтобы накрыть моей ладью его, — иногда самое лучшее, что мы способны сделать, это улыбнуться. — Когда моя ладонь накрыла его, он слегка дернулся и поднял свои глаза, встречаясь со мной взглядом. Мое сердце пропустило несколько ударов, когда я заметила уязвимое выражение в глубине его глаз. Сейчас это был тот же мужчина, которого я видела в тот день снаружи банка. — Попробуй, — я приободрила его, склоняя голову к плечу и улыбаясь лучистой, широкой улыбкой.

Он сердито посмотрел на меня в ответ на мои слова, сжимая губы в тонкую линию.

— Это что, и есть твоя улыбка? Что, серьезно? Да ладно! — я изобразила дрожь от страха. — Знаешь, больше похоже на оскал сумасшедшей гиены. — Первую секунду он шокировано смотрел на меня, но затем откинул голову назад и звучно рассмеялся, и его улыбка была очень светлой, веселой и счастливой, и очень, очень, просто потрясающе красивой. Я усмехнулась в ответ. И внезапно, все напряжение, которое терзало нас, испарилось. Я убрала руку, но, даже тогда, мою кожу покалывало от ощущения тепла его руки. Мы быстро окунулись в простой и непринужденный диалог, говоря об обычных вещах. Я не хотела заканчивать разговор, потому что это значило бы разрушить чары добродушной дружбы, что успели окутать нас.

Когда десерт был подан, то к нашему столику бесцеремонно подошла женщина с сопровождавшей ее молодой девушкой, что нервно маячила у нее за спиной.

— Так я и думала, что это ты, Грей Хоторн, — проговорила женщина постарше. — Я немного сомневалась. Ты не показывался в приличном обществе после того, как ты... о, после твоего возвращения.

Она повернулась ко мне, протягивая руку.

— Я Диана Фернсби. Ты, наверное, одна из очередных девочек Грейсона, — проговорила она, и мне показалось на минуту, как будто с ее увеличенных хирургическим путем губ по капле стекает презрение.

— Вообще-то, Диана, — прервал ее Грейсон, — это моя жена, Кира Хоторн. — Я впилась в него взглядом и тяжело сглотнула, шок вверг меня в состояние онемения. Я не была готова услышать эти слова.

Она мгновенно побледнела.

— Твоя жена? А, почему это, Грейсон, ты не соизволил позвать старую подругу твоей матери на вашу свадьбу?

— Мачехи. Подругу моей мачехи, — поправил ее Грейсон. — У нас была скромная, маленькая церемония. — Он взял мою ладонь и улыбнулся. — Мы не могли ждать.

— Я... понимаю, — выдавила ядовито она, рассматривая меня своим мерзким взглядом, а затем посмотрев на стол и на мою левую руку, где поблескивало кольцо. Ее глаза распахнулись и наполнились омерзением. — Ну, это определенно…

— Мам, нам пора. Привет, Грей, — проговорила молодая девушка, что стояла за спиной своей матери.

— Привет, Сьюзи, — ответил на приветствие Грейсон, и его голос стал немного мягче. Сьюзи покраснела, отводя взгляд.

Бывшая подружка?

— Да, ты права, дорогая. Нам пора. — Она повернулась к нам спиной. — Ну, что ж, мои поздравления, — бросила она через плечо. — После того, что произошло с Ванессой… Ты, наверное, все еще стараешься смириться и пережить прошлое разочарование. — Она покачала головой, изображая поддельную заботу. — Разрыв помолвки и затем, пока ты еще был в тюрьме, она вышла замуж за…

— Мы не были помолвлены, — ответил Грейсон, его голос прозвучал холодно и непроницаемо.

Ванесса?

Диана сделала в воздухе легкомысленный жест рукой.

— Оу, ну, что ты скромничаешь, мы все знали, что это вот-вот должно было произойти. Твоя мать тогда поделилась со мной секретом, что ты приобрел кольцо для помолвки. И потом...

— Мам, — проговорила Сьюзи, грубо прерывая мать из-за спины. Она послала нам улыбку, полную сожаления, когда схватила за руку свою мать.

— Ну, что ж. Увидимся. Отличного вечера. — Выдала язвительно Диана Фернсби, позволяя, наконец, своей дочери увести себя. Как только они отошли на пару шагов от нашего столика, Диана склонилась к своей дочери и прошептала громким шепотом. — Ты избежала такого позора, дорогая. Бывший заключенный. Я слышала, что его виноградник еле сводит концы с концами... После всех страданий, что он нанес своим родителям... — ее слова исчезали в потоке перекрестных звуков, которыми был наполнен ресторан, и чем дальше они отходили от нас, тем менее различимым становился ее шепот, но звук ее недовольного цоканья разлетался эхом по обеденному залу ресторана.

Я подождала момента, пока они не скроются из виду, затем поинтересовалась с маленькой улыбочкой на губах.

— Твоя жена? Думала, ты представишь меня просто, как Киру.

Челюсть Грейсона зло дернулась один раз, затем еще один, перед тем как он приложил видимое усилие, чтобы расслабиться, откидываясь на спинку стула и рассматривая меня.

— Ты сама сказала, что мы должны соблюдать видимость реального брака ради того, чтобы твой отец не прознал про нас и не заподозрил чего не ладного. Я прикинул, что, если новость о том, что я женат, разлетится по городу, он не сможет причинить нам вреда. Диана Фернсби одна из самых больших сплетниц в нашем городе.

— О... — я кивнула, это имело смысл. Он взял чек операции по кредитной карте у официанта и начал подписывать его. Его Ледяное Высочество вернулось. Я почувствовала резкий укол боли. Я хотела быть благодарна ему за то, что он приложил усилия, чтобы наш фиктивный брак выглядел как можно более реально, но я знала, что он озвучил часть про то, что я его жена не ради моего отца, а ради того, чтобы заткнуть Диану. Я знала, что его поведение могло в одну секунду измениться от ледяного равнодушия до обжигающей страсти, но мы так хорошо ладили до того момента, пока не пришла гребаная мегера Диана Фернсби и не упомянула про его бывшую.

И вообще, что только что произошло? Какая-то женщина отвергла Грейсона? И где же она сейчас?

Мне стало интересно, жила ли она в Напе… а если она услышит про наш брак. Ах, черт возьми, я просто не могла интересоваться личной жизнью моего мужа. Не важно, насколько бы он ни был привлекателен внешне, пытаться прочесть его, было изматывающим занятием.

Грейсон вывел меня из ресторана, и мы направились к его грузовику. Спокойное настроение, которое царило между нами во время ужина, полностью испарилось, сменяясь состоянием неловкости из-за отстраненного поведения Грейсона. Но, когда мы уселись в грузовик, он повернулся ко мне и проговорил.

— Прости меня за это шоу, Кира. Я всю свою жизнь жил в этом городе, и много чего приключилось с моей семьей за эти шесть лет. Люди любопытные. Прости меня, что подверг тебя этому.

— Любопытство явно отличается от неприкрытой грубости, — проговорила я, смотря сосредоточенно в лобовое стекло.

Грейсон вздохнул.

— Я, скорее всего, заслужил это грубое отношение. Как считает вся Напа, я убийца и бывший заключенный. Я убил подающего надежды парня из соседнего города. — В моей памяти сразу же вплыли строчки из онлайн статьи про парня, который скончался в соседнем округе Сонома.

Я закусила губу, не зная, что конкретно мне сказать по этому поводу.

— Ты не убивал его, Грейсон. Это был несчастный случай. Ты сам мне так сказал.

— Он умер, а остальное не имеет значение, Кира.

— Ты хочешь поговорить об этом? Я хороший...

— Нет.

Мы сидели в неуютной тишине в течение пары минут, затем он повернулся ко мне с ироничной улыбкой на губах.

— Я знаю, как развлечь девушку, да?

Я издала крохотный смешок.

— Мне кажется, другие не жаловались.

Грейсон слегка скривился.

— Прости насчет того, что произошло. Несмотря на то, что моя мачеха никогда не испытывала ко мне теплых чувств, Диана всегда хотела, чтобы мы с ее дочерью были вместе. Сьюзи просто...

— Просто не была типом женщин, которые тебе нравятся? — закончила я за него предложение, приподнимая брови.

Грейсон рассмеялся.

— Она всегда была просто другом.

Кстати говоря, о женщинах, которые во вкусе Грейсона...

— Грейсон, а кто такая Ванесса?

Грейсон помедлил с ответом, но я заметила, как его плечи напряглись. Он, не отводя взгляда, смотрел в лобовое стекло, когда произнес.

— Ванесса — жена моего брата.

— О. — Это было больше дыханием, чем звуком.

Его брат женился на его подруге — женщине, на которой он собирался жениться, пока он был в тюрьме?

Я вздрогнула, представляя, насколько для него это было болезненно. Не удивительно, что он больше не разговаривал со своим братом.

— Прости меня, Грейсон, — я тихо выдавила из себя слова, не зная, что можно было бы еще добавить.

Он кивнул, принимая мои извинения, а затем завел грузовик, и мы выехали с парковки. Поездка домой была очень тихой, радио мягко играло на заднем плане, придавая неуловимую грусть напряженной обстановке в машине. Когда мы объехали фонтан и остановились перед домом, Грейсон повернулся ко мне.

— Хочешь выпить? У меня есть бутылка вина, которая, по оценкам экспертов, имеет восхитительный вкус.

Я улыбнулась. Скорее всего, я выглядела глупо в своем желании немного позаботиться о нем, но мне показалось, что он не хотел находиться в одиночестве. Чем может навредить всего один бокал вина?

— Ты сказал, имеет восхитительный вкус? Мне уже нравится.

Он мягко рассмеялся. Мы выбрались из грузовика, и я последовала вслед за своим мужем в дом.

Глава 11

Грейсон

— Знаешь, что мы должны сделать? — вдруг проговорила Кира, резко наклонившись вперед, чем застала меня врасплох. Мы сидели на полупроржавевших шезлонгах на террасе, держа по бокалу вина. Мы пили их в спокойной, приятной тишине, что воцарилась вокруг нас, и смотрели на бассейн, который был покрыт грязью и темной жижей сверху. Я твердо решил для себя, что я, во что бы то ни стало, попытаюсь соблазнить ее сегодня вечером. Потому что ранее она отвечала на мой поцелуй с такой трепетной страстью. Но после того, что произошло в ресторане, мне уже не казалось, что в деле замешена только похоть.

— У меня такое чувство, что после твоих слов не последует ничего хорошего, — ответил я с легкой улыбкой.

Она ухмыльнулась мне.

— Вообще-то нет. Это хорошая идея.

— Хорошо, что именно мы должны сделать?

— Мы должны устроить вечеринку!

Я в удивлении приподнял бровь, откидываясь спиной на шезлонг, пока рассматривал ее.

— Вечеринку? С какой стати нам ее устраивать?

— Послушай, — сказала она, присаживаясь и свешивая ноги таким образом, чтобы она могла смотреть на меня, — как мне кажется, общество Напы... относится к тебе немного с недоверием. И это, определенно, не навредит винограднику Хоторнов, если мы попытаемся заручиться лучшим положением в обществе. Я права?

— Ну, да... полагаю так.

Она была права. Если существовал шанс наладить бизнес, то нужно бороться за него, потому что это определенно не сыграло бы на руку, если бы меня продолжили воспринимать, как паршивую овцу в винодельческом регионе.

— А как именно поможет вечеринка?

— Это бы положило начало, — проговорила она, смотря на меня задумчиво. — Но ты ведь прекрасно знаешь, что слава бежит впереди идущего. Если бы мы пригласили более влиятельных людей из общества Напы, и они бы почувствовали, что им тут были бы искренне рады, тогда они бы отнеслись к тебе соответствующим образом. Сплетни заставляют людей забывать, что сам предмет обсуждения — человек. Если бы ты пригласил их сюда, то это бы напомнило им об этом. Мне кажется, люди наделены естественной способностью к пониманию и прощению.

— Ты сильно доверяешь людям.

Она, казалось, задумалась над моими словами, и от этого тонкая вертикальная морщинка залегла между ее бровями.

— Возможно и так. Но мне нравится думать, что нет. Хотя бы в большинстве случаев. — Внезапно она показалась мне ужасно уязвимой.

После того как отхлебнул вина, я продолжил:

— Ты, скорее всего, не понаслышке знакома со сплетнями.

— Ну, конечно. Я провела большую часть своей жизни под прицелом камеры.

На ее лице воцарилось болезненное выражение, и я внезапно испытал желание заключить ее в свои объятия и прижать к своей груди. Я отвел взгляд в сторону, делая еще один глоток мягкого белого вина, наслаждаясь легким привкусом карамели и груши.

— Как бы там ни было, — проговорил я, намеренно меняя тему, — как эта вечеринка напомнит людям, что я тоже человек? Хм, мне казалось, ты считаешь меня больше драконом, нежели человеком, не так ли?

— Точно, — она улыбнулась. — Тебе придется обуздать свои драконьи повадки всего на одну ночь.

Я рассмеялся, изучая особенности ее внешности, что были освещены тусклым светом луны и парой уличный фонарей, что горели позади нас.

— Серьезно, у меня вряд ли будет время, чтобы спланировать вечеринку.

Она покачала головой.

— Нет, конечно, нет. Я ее спланирую. Это как раз убережет меня от того, чтобы я не влипла в новые неприятности. Мы могли бы устроить что-то относящееся к теме африканского сафари. Или, возможно, вечеринку в гавайском стиле. Я еще подумаю над более подходящей темой.

Она усмехнулась, и я получил намек на ее колдовскую крошечную ямочку на щеке. Мое сердце неистово затрепетало, и я не смог сдержать смешок, что вырвался из моего горла.

— Вообще, предполагается, что ты должна заниматься моими бухгалтерскими книгами учета, тем самым это могло бы удержать тебя от множества проблем.

— Я могу заняться и тем и другим.

Я вздохнул.

— Отлично. Только подожди, когда мы получим чек, пожалуйста, чтобы начать тратить деньги, которых у нас еще нет.

— Я так и сделаю. Ну, за исключением приглашений, я заплачу за них сама. Так, у меня есть твое разрешение, чтобы я могла выбрать дату, на которую могу назначить вечеринку?

— Дерзай. Я могу тебя заверить, что у меня нет никаких важных встреч в моем календаре.

Пару минут абсолютного молчания повисли между нами. Теплый ночной воздух был наполнен ароматом роз, терпкость вина ощущалась на моем языке, тихий шелест листвы деревьев окружал нас, туман тонким одеялом окутывал нас, просачиваясь сквозь виноградную лозу деревьев. Я прикрыл глаза, наслаждаясь различными ощущениями, задаваясь вопросом, когда я наслаждался в последний раз жизнью, как это происходило сейчас.

Хоть когда-нибудь у меня так было?

— Планируешь восстанавливать бассейн, после того как получишь чек? — проговорила Кира спокойно, кивая головой в сторону бассейна.

— Скорее всего, нет, я хочу его демонтировать.

— Почему? Ты, что, не любишь плавать?

— Ну, почему, я очень даже люблю плавать. Просто у меня не очень хорошие воспоминания, связанные с этим бассейном. Мой отец хотел научить меня плавать, и для этого он кинул в самую глубокую часть бассейна моего щенка, чтобы я прыгнул следом и спас его.

Кира сделала судорожный вдох:

— Твоего щенка? Зачем он это сделал? — прошептала шокировано она.

Господи, я так давно не думал об этом. Почему я вспомнил об этом именно сейчас? Возможно, потому что этот гребанный бассейн был прямо передо мной...

— Мне было всего шесть лет, и я ужасно боялся глубокой части бассейна. И не имело никакого значения, как мой отец запугивал меня, я не смог забраться в воду, чтобы спасти щенка. Он стоял в своем дорогом деловом костюме с краю бассейна и кричал на меня, что есть мочи, пока я плакал навзрыд.

Боже, даже двадцать лет спустя я все еще чувствую то унижение, которому он подверг меня.

— Я нашел этого беспризорного щенка блуждающим снаружи наших ворот и умолял своих родителей взять его. Они согласились с тем условием, что он будет дворовой собакой, и я сам буду заботиться о нем...

Я позволил своим мыслям устремиться в то далекое время, рисуя в своем воображении маленького щенка по имени Спорт. Он был дворнягой, с черно-белым окрасом и огромными доверчивыми глазами.

— Каким-то образом мы оказались у бассейна, и отец решил преподать мне урок, когда я отказался залазить в бассейн, то он забрал у меня щенка, который спокойно сидел в патио, — я указал пальцем на конкретное место, — и быстро и безжалостно бросил его в бассейн. Помню, как он мне сказал безразличным и отстраненным голосом, или я запрыгиваю в бассейн и спасаю его, или же он утонет по моей вине.

— Боже мой, Грейсон, — Кира выдохнула, прикрывая свой рот ладонью.

Я слегка улыбнулся ей.

— Кира, это было очень давно.

Но, почему же в моей груди все еще болело при воспоминании об этом безжалостном уроке для шестилетнего малыша?

— Я стоял на краю бассейна, кричал и плакал, пока щенок тонул, Кира. Мой отец вытащил его, в конце концов, но тогда было уже слишком поздно. — Но вина за случившееся все еще терзает мою душу. Я повел себя тогда, как настоящий трус. — Мне хотелось бы отмотать время назад, и вернуться в тот момент... Я бы его спас, я бы не испугался. Даже утонул бы вместо него. Но время имеет свойство не возвращаться.

— Конечно, ты бы его спас, Грейсон, просто ты был лишь маленьким, напуганным мальчиком. Сейчас ты взрослый, отважный мужчина, — проговорила она, присаживаясь рядом со мной на шезлонг. — Как вообще ты смог научиться плавать после такого потрясения.

Я пробежался рукой по своим волосам, удерживая их ладонью, когда продолжил вспоминать.

— Уолтер. Мой отец уехал по делам спустя пару недель, и Уолтер провел выходные, стараясь научить меня плавать. Он был одет в свой странный черно-белый костюм, который подкатил до коленей.

Я тихо рассмеялся, когда вспомнил как Уолтер снова и снова учил меня плавать на мелководье, пока я не почувствовал себя настолько уверенным, чтобы заплыть на глубину, и затем он поплыл со мной, позволив мне удерживать его за шею. И в тот момент, когда я почувствовал, что готов, он позволил мне плыть самому.

— Чуть позже, в том же году, я научил моего брата плавать. Я учил его каждую свободную минуту, когда моего отца не было рядом. И, когда, наконец, мой отец закинул его в бассейн, как того щенка, мой брат уже плавал как маленькая проворная рыбка. Отец так гордился им, — проговорил я, стараясь утаить нотки иронии, что проглядывались в моих словах. Я так гордился братом, и в тайне гордился собой, что помог ему избежать ужаса и чувства вины, с которыми столкнулся я, будучи в таком маленьком возрасте. И, которые до сих пор терзали меня, несмотря на то, думал ли я об этом или нет. Я горько вздохнул, и моя рука опустилась.

— Грейсон, это была не твоя вина, — проговорила она очень мягко, смотря на меня пристально, словно понимая, о чем я думаю. — То, как поступил твой отец, было просто ужасно, так поступать с маленьким шестилетним мальчиком — мерзко. Грейсон, мне так жаль, что ты пережил такое. — Она положила ладонь на мою щеку, ее выражение лица было нежным и наполненным сочувствием. В этот самый момент, я почувствовал пронзительный укол в сердце и осознал, насколько я был не прав насчет маленькой ведьмы. Как же я был не прав. Когда смотрел в ее глаза полные сочувствия, что-то внутри меня освободилось, что-то рухнуло и мои мысли стали уплывать вдаль, совершенно не подчиняясь мне.

Почему я поделился этой историей именно с ней? У нее есть способность вытаскивать из меня честные признания. Может, это произошло потому, что среди множества наблюдающих за мной глаз в том ресторане, она заставила почувствовать меня как будто кто-то на моей стороне? А, возможно, это потому, что она придумала эту вечеринку, стараясь помочь мне адаптироваться в обществе, восстановиться в глазах окружающих меня людей, и, возможно, потому, что она делала это все без какой-либо причины, только ради того, чтобы позаботится обо мне? Сложно разобрпаться. Или же это могло произойти потому, что я почувствовал неожиданную поддержку от моей маленькой женушки? Или, кто знает, может, во всем виноваты флюиды, что витали в воздухе?

— Милая, красивая, ведьмочка, — пробормотал я, притягивая ее к своему твердому телу, чтобы поцеловать. Я скользнул рукой в ее шелковистые, густые волосы, когда наши губы соприкоснулись. Она напряглась, но не отстранилась от меня, и я провел неспешно кончиком языка по ее губам, пока она не приоткрыла их для меня. Притягивая ее ближе к своему телу, я проскользнул языком между ее приоткрытых губ, исследуя ее манящий, влажный жар рта, пламя поглощало мое тело, воспламеняя мою кровь. Когда она, наконец, начала проявлять крошечную инициативу, мне захотело издать стон удовлетворения, но я не желал сделать ничего, что оборвало бы этот волшебный момент и подтолкнуло ее к тому, чтобы она ощутила сомнения и захотела сбежать от меня. Я провел руками вверх и вниз по ее спине, и спустя пару мгновений ощутил всем телом, как ее напряжение сошло на нет. Наш первый поцелуй был грубым и напоминал что-то вроде соревнования в битве языков, а второй поцелуй был жадным, но, в то же время, очень трепетным, а этот был неспешным, чувственным, таким, словно наши рты занимались любовью. Я целовал бесконечное количество женщин за всю мою жизнь, но никогда в жизни не испытывал такого. Осознание этого ошеломило меня, но, в то же время, это ужасно возбудило меня. Прежде, чем она смогла отреагировать, я быстро, но в тоже время аккуратно и плавно, подмял ее под себя и навис над ней, удерживая вес своего тела, прижимаясь бедром к шезлонгу. Она моргнула, смотря на меня неуверенно насчет того, что происходило в данный момент. Я хотел, чтобы ее тело полностью прижималось к моему, чтобы она, наконец, ощутила всю силу моего возбуждения, но внутренне ощущал, что это будет неверное действие прямо сейчас. Моя маленькая невеста нуждалась в небольшой прелюдии, перед тем как я возьму ее тело. Маленькая искра, что проскочила между нами днем ранее, очень испугала ее по какой-то неведомой мне причине, но я обязательно выясню эту причину сегодня вечером. Сегодня вечером ничего не важно, кроме нас.

Ее волосы рассыпались вокруг нее, ее губы были приоткрыты и блестели, покрытые влагой от моих поцелуев, и ее глаза смотрели на меня, затуманенные страстью и легкой тревогой. Я склонился над ней и поцеловал ее еще раз, мое тело напряглось от непреодолимого желания продолжить дальше свои ласки. Я хотел избавить ее от всей одежды и толкнуться в ее нежный, шелковистый жар лона прямо тут, на шезлонге. Мое тело пульсировало от желания погрузиться в нее. Я начал опускать по плечам ее лямки сарафана, и она издала крошечный возглас, который обозначал протест, поэтому я немного замялся, но затем вновь прижался к ней и поцеловал ее в нежную кожу на шее, вознаграждая ее своими неспешными поцелуями, проводя языком, чтобы почувствовать ее вкус. Она откинула свою голову назад, и ее спина выгнулась в попытке прижаться ближе к моему телу. И я воспользовался предложенной мне возможностью, чтобы спустить с плеч ее тонкие бретельки и опустить чуть ниже вверх ее сарафана, таким образом, ее грудь была свободна от материала платья, защищавший ее от моих ласк. Я устремил свой взгляд на ее грудь, не в силах сдержать животный стон, что зарождался в горле при виде ее потрясающей, аккуратной, полной и упругой груди, что была прямо передо мной.

— У тебя самые восхитительные соски, которые мне только доводилось видеть, — пробормотал я. — С того момента, как я их увидел, не могу прекратить думать о них. — Я склонился над ее грудью и поцеловал один из сосков. Когда мои губы соприкоснулись с твердой пикой соска, она издала чувственный стон. От звука этого стона мой член стал практически болезненно твердым.

— Я хочу их взять в рот, ласкать языком, и посасывать их с того самого момента, как вошел в твой домик и увидел тебя обнаженной, — прошептал я у ее груди, и мои губы прикоснулись к другому соску. — Я все это время гадал, так ли они приятны на вкус, насколько восхитительно выглядят.

— Грейсон, — застонала она, запутываясь пальцами в моих волосах. Мой рот находился прямо над твердой жемчужинкой, и я высунул язык, легко прикасаясь к ней, а затем обводя вокруг нее раз за разом, снова и снова.

— Боже, ты на самом деле, — я издал стон, — чувствуешься так же сладко, как и выглядишь.

— Я сказала тебе, что нам не следует... не нужно... — ее слова сорвались полустоном с губ. Пару секунд спустя, ее вздохи превратились в тяжелые всхлипы удовольствия. В ответ на ее реакцию, я втянул ее круглый, идеальной формы сосок в свой рот и пососал, затем нежно покружил языком вокруг него. Она издала вскрик, притягивая меня за волосы. — О Боже, Грей, — раздался стон. — Нам необходимо ост...

— Ш-ш-ш, моя маленькая ведьма, — успокаивающе зашептал я, втягивая ее другой сосок в рот и нежно посасывая его, перед тем как отстраниться, слегка оттягивая его зубами. — Позволь себе насладиться этим.

Легким движением я развел ее ноги в разные стороны, располагаясь между ними на коленях. Она посмотрела на меня рассеянным и опьяненным от возбуждения взглядом. Ощущение первобытного мужского триумфа заставило мой желудок сжаться, и я прижался моей эрекцией к ее животу, когда нагнулся, чтобы поцеловать ее. Внезапно ее тело замерло, и она повернула в сторону свою голову, отказывая мне в поцелуе.

— Нет, — проговорила она, все еще переполненным вожделением и чуть хрипловатым от страсти голосом.

— Да, — проговорил я, вновь прижимаясь к ней. Она легким толчком в плечо оттолкнула меня.

— Нет, — сказала она более серьезно. Я застонал, откатываясь чуть в сторону. Она быстро поднялась на ноги, поправляя вверх своего платья. Казалось, что ей стоило больших усилий, чтобы совладать со своими ногами. Мое тело болезненно пульсировало от нерастраченного вожделения. Боже, я до ужаса хотел эту девушку. Она сделала над собой сильное усилие, чтобы казаться совершенно незаинтересованной в том, что я предлагал ей всего пару минут назад. — Мне следует отправиться в кровать.

Моя рука поднялась, и я успел схватить ее прежде, чем она смогла убежать.

— Я имел в виду именно то, что говорил ранее, Кира. Нет необходимости мучиться и спать в одиночестве в холодной постели. Мы могли бы... вступить в законные брачные отношения. Ты ведь тоже чувствуешь то, что есть между нами, так же сильно, как и я.

Я улыбнулся ей своей самой очаровательной и мега соблазнительной улыбкой, но она посмотрела в сторону и высвободила свою руку, ее язык тела говорил, что она очень напряжена, в ее глазах стояло растерянное и немного болезненное выражение.

— Ты, что, специально рассказал мне эту историю для того, — оно показала пальцем на меня и на себя, — ну, чтобы «это» произошло?

Растерянность заставила меня замолчать.

— Какую историю?

— О твоем щенке.

— О щенке? Что?! Нет.

Она, что, подумала, что я специально рассказал ей эту историю, чтобы она позволила мне поцеловать себя?

Я сжал губы вместе в тонкую линию.

Она пристально рассматривала меня в течение минуты и затем пронзительно выдохнула.

— Я уже говорила тебе, Грейсон, что я совершенно не заинтересована в этом... в том, что происходит между нами. — Она показала на меня и на себя вновь. — Это только усложнит сложившуюся ситуацию. Этого не было в нашей сделке.

— Условия сделок постоянно изменяются. — Я сел, опустил ноги на землю и поднялся на ноги, чтобы посмотреть ей в лицо. Я взял ее шелковистый локон, пропуская его между пальцами, наслаждаясь его мягкостью, желая, чтобы луна отбросила серебристый свет на ее локоны, как делало раньше солнце. Но в этом серебристом свете, ее огненные волосы меркнут. Когда я бы занимался с ней любовью, я бы хотел, чтобы это всегда происходило при свете дня или ярком освещении, чтобы я мог наблюдать за огненными волосами, и как блестят ее зеленые глаза. Я хотел бы наблюдать за тем, как ее тело наполняется жизнью, жаром и страстью. Мое тело начало пульсировать от желания снова, эрекция все еще была твердой от моих мыслей о том, как бы я занимался с ней любовью... часами напролет. Или, ну хотя бы, один раз, я бы отдал все, чтобы прикоснуться к ней всего лишь раз... — Это может быть временно, Кира. Также как и наш брак.

Она моргнула, смотря напряженно на меня, и затем приложила ладони к своим щекам, словно они горели. Я не мог сказать при этом свете, так это было или нет.

— Это не сработало бы. Поверь мне. — Она развернулась к каменной лестнице, которая ведет в дом. Я выкрикнул ее имя, но она больше не повернулась и не посмотрела на меня. Я присел на шезлонг, выдыхая пронзительный, неудовлетворенный вздох, пытаясь понять, что только что произошло. Не представляю, как смогу справиться со своей собственной женой. Женщины всегда доставались мне без всяких проблем. А вот в том, как их удержать... Ванесса доказала мне, что не всегда происходит как мы того хотим. Но Кира сама сказала, что наши отношения будут временными, поэтому с ней не было бы никаких проблем. У меня никогда еще не было ситуации, где бы мне отказывали в сексе, особенно, когда я пускал в ход весь свой шарм. Я был заносчивым, говорил чистую правду.

Я всегда знал, как именно соблазнить женщину. Но как соблазнить ту, которая не желает со мной секса? Как иронично, первая женщина, которая отказала мне в сексе, была моей собственной женой.

***

— Увидимся в понедельник, Шарлотта, — проговорил я, подаваясь вперед и оставляя поцелуй на ее щеке. Было утро пятницы, она и Уолтер собрались съездить на выходные в Сан-Франциско, чтобы навестить своих друзей.

— В холодильнике стоят пару форм, в которых уже лежат заранее подготовленные ингредиенты для запеченного мяса с овощами и с рецептом приготовления, который написан на крышке. — Проговорила она. — О, и я испекла цитрусовое сдобное печенье, как ты любишь. Оно лежит в фольге.

— Шарлотта, — я рассмеялся, — я вообще-то уже взрослый мужчина и могу позаботиться о себе пару дней в виде исключения.

Она улыбнулась и нежно ущипнула мою щеку.

— Мне просто нравится заботиться о тебе. Просто до безумия. О! И скажи, пожалуйста, Кире, что я испекла овсяное печение из коричневого сахара, которое ей так нравится. Кстати, где она? Я думала она придет к нам, чтобы попрощаться.

— Мы прошлой ночью засиделись допоздна. Она, скорее всего, спит, — проговорил я, представляя ее запутавшейся в простынях в ее маленьком домике, и с этими потрясающими волосами, что, скорее всего, рассыпались вокруг нее.

Шарлотта наблюдала за мной, как будто по моей реакции она могла понять мои мысли.

— Как дела между вами двумя с того момента, как вы вступили в брак? Она хотела, чтобы мы тоже присутствовали на церемонии, но я сказала ей нет. Потому что это сделало бы церемонию более неловкой, чем она была на самом деле.

Присутствие Шарлотты наоборот бы дало нам почувствовать себя более уютно... но заставило бы меня испытывать вину. Я не мог отрицать этого.

Я вздохнул.

— Не знаю. Об этом трудно судить. Я еле могу сообразить, что она может выкинуть в следующий момент, не говоря уже о том, что она думает.

Кроме того, она отказывает мне, что, мне кажется, является причиной, почему я ее так сильно желаю.

— Хм-м-м, — издала звук Шарлотта, смотря на меня задумчивым взглядом, а затем подмигнула мне. — Рада, что вы вдвоем поужинали вчера вечером. Это отличное начало. — Она улыбнулась, и перед тем как я успел ей сказать, чтобы она не придумывала себе ничего такого, она продолжила: — Пожелай ей от меня отличного выходного. А, и, кстати, скажи ей, что я получила ее сообщение по поводу набросков вечеринки. Это просто шикарная идея. Я только не пойму, к чему была такая спешка — зачем она написала мне в два часа ночи, но Уолтер и я остановимся сегодня утром в городе и закажем пригласительные — я знаю место, где их напечатают сразу же. У меня все еще остался адрес Джессики, которая живет в Напе, и я могу попросить ее напечатать.

Почему Кира не спала посреди ночи? Почему? Она, что, тоже не могла уснуть после того, что произошло вчера вечером на террасе? Она тоже ворочалась с боку на бок, вспоминая о....

— Скажи Кире, что они напишут ей сообщение на почту в понедельник, — продолжила Шарлотта, прерывая мои мысли.

— И вот, кстати, выпей свой апельсиновый сок, — проговорила она настойчиво, вручая мне полный стакан апельсинового сока. — Сейчас ходит такой ужасный грипп.

Я сделал так, как она сказала, осушая стакан до дна только для того, чтобы она прекратила свою болтовню и бесконечное нытье. Она смотрела за мной чрезвычайно внимательно, пока я пил сок, даже немного с нервным выражением на лице. Она так волновалась о простуде? Когда я выпил сок, она взяла мой стакан и ополоснула его в раковине перед тем, как выйти из кухни. Я попрощался с Уолтером, который ждал в коридоре с небольшим чемоданом, что стоял у его ног.

— До свидания, сэр, — проговорил он мне, улыбаясь крошечной ласковой улыбкой своей жене, которая направлялась к нему, волнуясь по пустяковым делам, которые пришлось отложить в связи с поездкой, как будто мы не смогли бы прожить без нее эти входные.

Я работал до самого обеда, а затем отправился в город, чтобы купить продукты, возвратившись примерно около пяти. Приняв быстрый душ, я спустился на кухню, чтобы поставить в духовку одну из заготовок Шарлотты к ужину. Я написал Кире, что ужин будет готов примерно к шести, но спустя час она все еще ничего не написала мне. Я начал беспокоиться.

Она игнорировала меня? Не видел ее ни разу за сегодня. Может она затаилась в своем маленьком домике, чтобы избегать меня?

Размышляя об этом, я вспомнил, что она хотела начать с сегодняшнего дня разбираться в моей бухгалтерии. Чуть позже, я отправился в свой кабинет, чтобы посмотреть, не было ли ее там. Я провел немного времени в моем офисе, ожидая, что она появиться там, но ее не было, волнение не давало мне сконцентрироваться ни на одной мысли. Я оттолкнулся от стола, поднялся на ноги и взял свой телефон. Я написал ей снова и замер в ожидании в течение пяти минут, что она ответит мне, барабаня пальцами по столешнице.

Никакого ответа.

Я спешно прошел мимо фонтана еще до того, как осознал, что покинул дом.

А, что, если она уехала в Бразилию, как я и предполагал тогда в комнате ее мотеля, где она останавливалась? Маленькая ведьма! Она оставила меня? Что такого я сделал вчера вечером, что так сильно испугало ее? Или ее стремление позаботиться и помочь было заранее спланированным действием?

Моя кровь с дикой пульсацией мчалась по моим венам, подгоняемая чувством, которое я не мог объяснить, кроме как паника и гнев, ну, или возможно смесь и того и другого.

А, если я не найду ее чемодан? Что, если она сделала из меня полного дурака, оставив меня ни с чем, кроме моей разбитой гордости и кандалами, которые подразумевает под собой брак?

Я даже не потрудился постучать в дверь, проходя через заставленную всяким инвентарем комнату и практически врываясь к ней в спальню, мое сердце забилось в груди, когда я увидел, что произошло.

Резко выдохнув, я взглянул на ее открытый чемодан, который находился на полу, ее одежда была разбросана по комнате, как было и за день до этого. Я обвел взглядом комнату, замечая, что она лежит под одеялом.

Она спит? В шесть вечера.

— Кира?

Ответа не последовало. Я подошел к кровати и откинул одеяло. Маленький стон сорвался с ее губ, и она подтянула ноги ближе к груди, сжимаясь еще больше калачиком.

— Кира? — взволнованно проговорил я опять, на этот раз страх наполнил мой голос.

Ее лицо было покрыто ее рыжими восхитительными волосами, поэтому я аккуратно откинул их назад и положил ладонь на ее лоб. Ее кожа была горячая под моим прикосновением, и она была влажная и слегка липкая от пота. Как только я отбросил одеяло, она начала вздрагивать всем телом.

— О Боже, Кира, ты вся горишь, малышка.

Она только простонала мне в ответ, поворачивая свое лицо в моем направлении, но ее глаза по-прежнему оставались закрытыми. Она пробормотала что-то бессвязное, и затем ее тело начало дрожать еще сильнее. Да что б меня. Это все была моя вина. Я позволил ей остаться в этом месте, в котором гуляют сквозняки и повсюду пыль, заставил ее принимать этот холодный душ слишком часто. Что, бл*дь, не так со мной? Вина скрутила мой желудок, и я немедленно подхватил ее под руки и под колени, прижимая ее к своему телу и испытывая всепоглощающее чувство вины.

— Ты перебираешься в большой дом и точка, на этом разговор окончен. У тебя нет другого выхода, кроме как подчиниться мне. Как тебе это, женушка? — проговорил я снова, пытаясь получить с ее стороны что-то, что напоминало бы хоть какую-то реакцию. Она не ответила ничего, за исключением того, что еще ближе прижалась ко мне, и затем задрожала снова. Я аккуратно пронес ее через переднюю, заставленную всяким хламом комнату, и ногой закрыл за собой дверь в домик, пытаясь двигаться как можно быстрее через туманный и прохладный, не по погоде, вечер. Когда я начал подниматься по лестнице с Кирой в моих руках, я внезапно ощутил подступившее головокружение и остановился, прислоняясь на мгновение к перилам. Это было немного странно.

Господи, надеюсь, что я не заболел. Это будет ужасно не вовремя.

После пары мгновений, это ощущение прошло, оставляя после себя неприятное ощущение. Я занес Киру в спальню, которая до этого принадлежала моей мачехе, и положил ее бережно на кровать, откидывая одеяло с другой стороны, и затем аккуратно уложил ее на простыни, следом накрыв ее одеялом. После того, как убрал ее волосы назад и положил мокрую тряпку на лоб, я пошел, чтобы принести ей Тайленол. Когда я вернулся с таблетками, то слегка тронул Киру за плечо.

— Кира, мне нужно, чтоб ты ответила мне, принимала ли ты что-нибудь до этого?

Она слегка пошевелилась и моргнула, смотря на меня своими зелеными глазами, которые сейчас стали еще ярче из-за жара, который был у нее на данный момент.

— Кира, малышка, ты принимала что-нибудь? Какие-нибудь таблетки? — она покачала головой и вздрогнула.

— Я ничего не принимала, — прошептала она.

— Ладно, тогда, отлично, тебе нужно принять это, — проговорил я, держа таблетки рядом с ее ртом. Она проглотила их, а затем ее глаза закрылись сами по себе. Я пристально изучал в течение минуты ее лицо. Ее кожа раскраснелась от жара, ее темные и длинные ресницы, отбрасывали тень на щеки, ее губы были сухими и слегка приоткрытыми.

— Красивая маленькая негодница, — прошептал я, отбрасывая бережно ее волосы назад, чтобы не дай Бог не потревожить ее. Я немного насторожился от странного возбуждения, что царило в моей крови. Бурлящая возбуждением кровь, казалось, напрямик устремляется к моей промежности, мое лицо немного исказилось, когда эрекция стала тверже камня. Это было совершенно неподходящее время для желания заняться сексом, но у моего тела было иное мнение на этот счет. Я чувствовал легкий стыд.

Ради всего святого, женщина, лежавшая передо мной, больна.

В течение следующего дня, я прикладывал все усилия, чтобы Кира чувствовала себя комфортно, пока ее тело пыталось побороть высокую температуру, и в то же время старался удержать свое тело под контролем. Потребность бурлила в моих венах, проносясь по крови пламенным водоворотом безудержной жажды обладания этой женщиной. Я обнаруживал себя внезапно согнувшимся пополам, что повторялось многократно от силы, с которой меня настигала эрекция за последние пару часов. Это было совершенно ненормально. Что-то было определенно не так.

Я вызвал к себе Хосе и сказал ему, что чувствую себя ужасно плохо, чтобы выходить на работу, что произошло в первый раз за год с того момента, как я вернулся из тюрьмы. Но я бы все равно не смог работать, потому как не мог оставить Киру в одиночестве. Но, правда была в том, что я был просто «не в той форме» чтобы покидать дом. Мой стояк мог посоперничать с железным ломом. Я напоминал вышедшего из-под контроля самца, в период течки его самки. Я хотел трахаться, как Викинг — наброситься и сорвать к чертовой матери всю одежду и вонзаться своей пульсирующей эрекцией снова и снова, пока эта неумолимая пульсирующая боль не исчезнет, оставляя меня измученным и, наконец, удовлетворенным. Сама мысль об этом была просто комичной, но я не мог ничего поделать. Я отвел глаза, пока протирал ее шею и верхнюю часть груди прохладной влажной тряпкой. Я изо всех сил заключал себя в тиски самоконтроля, чтобы не накинуться на нее и не взять ее прямо тут, без разницы с высокий она температурой или нет. Мне пришлось уходить в ванную комнату четыре раза только для того, чтобы «сбросить» накопившееся напряжение, чтобы быть в состоянии позаботиться о Кире. Нет, это было определенно не нормально.

Она наложила на меня какое-то заклятье?

Я ощущал себя, словно мной завладел сексуально агрессивный демон, который возник из самых глубин ада.

Я был на грани того, чтобы вызвать себе врача или может священника, чтобы тот провел обряд экзорцизма — когда мои симптомы, наконец, стали немного ослабевать к концу воскресения. Выжатый как лимон, в буквальном смысле, я улегся на кровать рядом с Кирой только на мгновение, чтобы немного передохнуть. Ее кожа ощущалась более прохладной, ее дыхание было размеренным и спокойным. Темнота постепенно наполняла комнату сквозь приоткрытые занавески, монотонный, низкий шум вентилятора постепенно убаюкивали меня, пока я окончательно не провалился в сон.

Глава 12

Кира

Я медленно приходила в себя, чувствуя себя так, будто выплывала из глубокого и темного места, стремясь всем своим существом к свету, что был так далеко. Моргнув, я пыталась понять, где же находилась, ощущая что-то теплое и твердое за спиной. Сонно повернувшись, я увидела потрясающе красивые черты лица Дракона. Я старалась собрать все разрозненные кусочки воспоминаний воедино, а, именно, что же привело меня сюда. Но мои воспоминания заканчивались на том, как я забралась на кровать, практически без сил, поначалу чувствуя себя так, словно груда камней засыпала мое тело, а затем — будто меня окунули в кипящую воду и сварили заживо. Даже сейчас я чувствую себя все еще сонной, а в руках и ногах ощущаю тяжесть. Думаю, что заболела, и у меня был жар. Образы того, как Грейсон кормит меня бульоном, укладывает мне на лоб прохладную, влажную материю и поглаживает мои волосы, неумолимо ворвались рассеянными воспоминаниями в мой разум.

Он... он заботился обо мне, пока я была больна.

Нежность заполнила меня, словно прохладный глоток воды, стекающий по горлу, пока я пристально рассматривала его умиротворенную мужскую красоту. Мой разум еще полностью не пробудился, свободный от страха и каких-либо логических объяснений, поэтому я протянула руку к его лицу и провела большим пальцем по его резкой линии челюсти, покрытой темной щетиной.

Так вот как бы это ощущалось, если бы он принадлежал мне по-настоящему.

Он не брился пару дней.

Я, что, находилась здесь, в этой комнате, на протяжении столь долгого количества времени?

Веки Грейсона дрогнули, он распахнул глаза и смотрел на меня на протяжении пары долгих мгновений. Наконец, осознание заполнило его все еще сонный взгляд.

— Привет, — пробормотал он едва слышно и поднес руку к моему лбу. Он вздохнул, когда убрал руку прочь. — Жар, наконец, спал, — заключил он, выражение на его лице было спокойным и умиротворенным.

— Да. Ты заботился обо мне, — прошептала я. — Спасибо тебе за это. — Он добрый. Эта мысль пришла ко мне в голову неожиданно и мощно.

Мы продолжали лежать в таком положении, застрявшие между сном и пробуждением, оба все еще опутанные густой паутинной сна. Его глаза были такими красивыми и такими же темными, как ночное небо, в котором так просто раствориться. Он поднес руку к моему лицу и нежным движением большого пальца провел по моей щеке. Я вздохнула, устремляясь навстречу его прикосновению. Внезапно, он моргнул, смотря на меня, его глаза расширились, словно что-то непостижимое стало понятно его разуму. В один миг волшебные чары были разрушены. Он перекатился на спину, выглядя отчасти виноватым, когда поднес ладонь и провел пальцами по волосам, чуть сжимая пряди на макушке.

— Это было…

Дверной звонок прервал его мысль. Он резко сел.

— Уолтер и Шарлотта все еще в отъезде, я так полагаю.

Он поднялся на ноги, его джинсы и футболка были помятыми, волосы пребывали в беспорядке, а темная щетина каким-то образом делала его только привлекательнее. Каждый дюйм его тела кричал о том, что он выглядел как настоящий мужчина, я почувствовала, как дыхание замерло в моей груди. Его темные глаза прошлись по моему телу, и вновь, он отвел взгляд почти виновато. Я приподнялась на одном локте.

— Ты же не… воспользовался преимуществом моего болезненного состояния, не так ли, Дракон? — я приподняла одну бровь.

Он стиснул свою челюсть, его глаза стали на тон темнее, и он кратко бросил в мою сторону:

— Нет.

Затем он отвернулся от меня и стремительно направился к двери:

— Прими горячий душ. Я принес твой чемодан сюда.

Я проследовала своим взглядом туда, куда он указал, прежде чем вышел из комнаты, и обнаружила, что под подоконником стояли мой чемодан и косметичка.

Я сделала так, как сказал Грейсон — приняла долгий, горячий душ, наслаждаясь чувством теплого каскада горячей воды, что ласкал мое измученное тело и ноющие мышцы, намыливая и смывая гель для душа с кожи снова и снова. Я чувствовала себя божественно. Наконец, я вышла из душа полностью чистая и ощутила себя полностью проснувшейся и живой. После того, как высушила волосы и оделась, я спустилась вниз, чтобы отыскать Грейсона и немного поесть. Я было ужасно голодна.

Слыша доносящиеся голоса из гостиной, я направилась прямиком в том направлении, замирая на месте, когда увидела Кимберли, сидящую на диване, с Грейсоном, сидевшим напротив нее. Они вдвоем смеялись над чем-то, но замолчали, как только я вошла в комнату. Кимберли запищала и подскочила с места, кидаясь в мою сторону и заключая меня в свои крепкие объятия.

— Что ты здесь делаешь? — проговорила я, затаив дыхание, обнимая ее в ответ, мое сердце сжалось в груди от восторженного трепета. Она была одета просто: в джинсовые шорты и футболку в цветочек. Ее гладкая, оливкового цвета кожа стала даже на тон темнее от летнего палящего солнца, ее небольшое, с роскошными формами тело выглядело как всегда идеально. У нее были черные, длинные, волнистые волосы, что в данный момент были собраны резинкой в низкий хвост.

— Ты не отвечала на мои звонки на протяжении двух дней! Я ужасно волновалась. Именно поэтому, я приехала убедиться, что тебя не заковали в кандалы в винном погребе, подвергая беспощадным пыткам. — Она весело подмигнула мне, но затем развернулась и улыбнулась Грейсону, так, словно это была шутка, которую они разделили между собой. Казалось, что они уже отлично поладили, пока меня не было. Я толком не могла понять своего отношения к этому. Считанные секунды спустя Грейсон поднялся на ноги.

— Ну, я оставлю вас, дамы, поговорить. — Проговорил он, пристально сверля меня взглядом по мере того, как приближался к нам. Я заметила, что несмотря на то, что он недавно проснулся, он все еще выглядел уставшим и измученным, как будто он совершенно не смыкал глаз на протяжении последних двух дней. — Мне все равно нужно принять душ. Было приятно познакомиться, Кимберли.

Я отвела взгляд в сторону, прикусывая губу, от внезапного сексуального образа, что ворвался в мои мысли: Грейсон Хоторн, обнаженный, стоит под струями горячей воды, и мыльная пена стекает по его сильному, мускулистому телу...

— Кира? — спросила Кимберли. — Ты не хочешь присесть? — она определенно точно повторяла вопрос, который я, по-видимому, прослушала.

— Оу, да. Увидимся, — проговорила я Грейсону, который уже проходил мимо нас. — Э, и спасибо тебе еще раз. — Его голова чуть повернулась в мою сторону, но он не произнес ни слова.

— Пойдем сюда, — проговорила Кимберли, подтягивая меня за руку. — Что происходит? Я не получала от тебя никакого подробного рассказа или же объяснения с того момента, как вы двое поженились, а затем, ко всему прочему, на этих выходных ты не поднимала трубку и не отвечала на смс…

— Я заболела. По-настоящему заболела. — Мы присели на диван, и я положила подушку себе на колени, обнимая ее. — Грейсон заботился обо мне.

Я все еще чувствовала себя растерянно насчет этого. И мне, до сих пор, не представилось шанса расспросить его об этом как следует.

Почему он сделал это? Как он меня нашел?

Господи, ведь прошло всего пару дней с того момента, как он целовал меня и прикасался ко мне с нежной страстью, что исходила от его кончиков пальцев, и заставила меня не сомкнуть глаз, ворочаясь от досады. Поэтому, в конце концов, я поднялась с кровати и написала список того, что может пригодиться к вечеринке и отправила его Шарлотте. Занимая свой разум другой работой, помогло мне отвлечься, и когда я, наконец, вернулась в кровать в ту ночь, я моментально провалилась в сон.

Кимберли приподняла бровь.

— Я рада, что тебе лучше, но я обязательно должна с тобой разобраться. Ты намеренно скрыла от меня, что он похож на греческого бога.

Я нахмурилась.

— Что? Греческого бога? Не представляю, о чем ты вообще говоришь, глупая женщина. Он самый омерзительный и страшный мужчина из всех, что я когда-либо видела. Я едва могу смотреть на него.

Кимми ухмыльнулась.

— Врушка. — Ее выражение лица стало задумчивым. — Но, тем не менее, это меня очень волнует. Очень легко влюбиться в человека, если ты испытываешь к нему влечение. Поскольку план таков, что ты должна покинуть его через пару месяцев, пожалуйста, попробуй не влюбляться в него. Это все, что я хочу сказать тебе. И ни в коем случае не позволяй ему целовать тебя.

Я тяжело вздохнула и откинула голову на спинку дивана.

— Ну, вообще-то…

Я рассказала Кимберли о последних новостях, что успели произойти со дня нашей свадьбы. Она внимательно слушала меня, ее выражение лица менялось по ходу рассказа: то становилось злым, то, мягко говоря, на нем воцарялся ужас, то удивление и, наконец, все опять свелось к задумчивому, сосредоточенному выражению.

— Ну, что я могу сказать тебе, ты позволила ему поцеловать себя. Мои слова были пустыми, я сказала их слишком поздно, но знаешь, я не удивлена твоим рассказом, особенно после того, что я увидела сегодня. Когда ты вошла в комнату, он не мог отвести от тебя взгляда… Ну, а что ты теперь планируешь делать?

Он не мог отвести от меня взгляд? Он, скорее всего, просто пытался убедиться, было ли мне под силу ходить после перенесенной болезни.

Я покачала головой.

— Ничего. Он хотел меня сделать чем-то вроде «ручной жены», которая всегда будет находиться подле него и удовлетворять его нужды, а затем, как ни в чем не бывало, будет смотреть, как я ухожу. Этого никогда не случиться, ну… ты же знаешь меня, Кимберли. Я не веду себя таким образом. Все это может перерасти в полнейшую катастрофу. Ну, по крайней мере, для меня.

Кимберли только открыла рот, чтобы ответить, как мы услышали, как Грейсон кричит из кухни. Я подскочила на ноги, и Кимберли последовала за мной, когда я поспешила в противоположную сторону дома. Грейсон только что вылетел из кухни. Шарлотта, которая вернулась, скорее всего, когда я принимала душ, кричала ему что-то вдогонку, следуя за ним по пятам.

— Это предполагалось, как помощь, — кричала она ему в след. Он стремительно развернулся, его движения говорили о том, что все его тело было напряжено, его глаза метали молнии в Шарлотту.

— Да я чуть не изнасиловал ее, когда она была в бреду и без сознания, — проскрежетал он.

— О Боже, — проговорила Шарлотта. Она подняла взгляд вверх, располагая палец на подбородке. — Так, получается, там говорилось о том, что необходимо было разделить на два применения, а не выпить двойную порцию. — Она убрала палец. — Да, в таком случае, тебе, и, правда, было проблематично держать себя в руках.

— Что здесь происходит? — спросила я. Голова Кимберли то поворачивалась в сторону Грейсона, то в сторону Шарлотты. Уолтер тихо подошел и встал в стороне, слушая перепалку.

— Она отравила меня, — Грейсон указал пальцем на Шарлотту.

Шарлотта весело рассмеялась.

— Да ничего подобного. Это всего-навсего простая травяная настойка, которая научила меня готовить моя мама, она применяется для того, чтобы усилить мужское влечение. — Она подмигнула мне. Я почувствовала, как мое лицо стало бледным, как полотно.

Так Шарлотта дала выпить Грейсону что-то вроде травяной настойки для увеличения влечения перед тем, как уехать на выходные. Зачем? И... О Боже. Он, что, сказал, что чуть не изнасиловал меня, пока я была без сознания?

Я тяжело сглотнула.

Уолтер двинулся вперед.

— Это едва ли мое дело, сэр, но…

Грейсон раздраженно, сжимая губы в тонкую линию на мгновение, проскрежетал:

— Ну и когда это тебя останавливало, Уолтер?

— Тоже верно, — согласился Уолтер без какого-либо сожаления, продолжая. — Я убедился на своем опыте, что употребление большого количества воды помогает, эм… снять эффект. Однако советую употреблять надлежащую дозировку. Это травяная настойка… очень полезная.

Грейсон издал мучительный вздох, переводя взгляд на потолок.

— Я попал в ад.

Шарлотта сделала шаг вперед.

— Хочешь, чтобы я приготовила…

— НЕТ! Я больше никогда не позволю тебе ничего готовить для меня. Ты уволена! Я окружен ненормальными! — а затем он направился к двери, громко захлопывая, что даже ваза на полке, что была недалеко от нас, задрожала и чуть не упала на пол. Я задохнулась, переводя ошарашенный взгляд на Шарлотту. Она усмехнулась, смотря на меня, словно не была только что уволена.

— Он уволил тебя? — выдохнула я взволнованно.

Шарлотта отмахнулась рукой, словно это ничего не значило.

— Ой, он увольняет меня дважды в месяц и так происходит с того момента, как ему исполнилось шестнадцать лет. — Она развернулась и направилась в сторону кухни, обращаясь к нам. — Девочки, пойдемте, выпьете со мной по чашечке кофе.

Кимберли широко улыбнулась, последовав за ней.

Шарлотта стояла возле столешницы, за массивным разделочным столом, пока раскатывала тесто для того, чтобы что-то испечь. Я представила ее Кимберли, и она налила три чашки кофе.

— О чем ты думала, Шарлотта, когда решилась на такое? — проговорила я, стараясь изо всех сил смотреть на нее сердитым взглядом, осознавая, что именно по ее милости я могла стать жертвой изнасилования в то время, пока была без сознания. Только… верила ли я в это?

Верю ли я, что Грейсон способен на такое, даже если причиной была всего-навсего подмешанная ему травяная настойка?

Я нахмурила свой лоб.

Не думаю, но мужчины обманывали меня и ранее.

По моему опыту, я могу с уверенностью сказать, что редкий мужчина достоин доверия. Но иногда все может казаться не тем, что есть на самом деле. Господь свидетель, что словам моего отца нельзя было верить, а словам жениха, бывшего жениха, и подавно.

Что касалось Шарлотты, ее намерения, были чисты. Я была уверена в этом.

Глаза Шарлотты заблестели.

— Мне просто казалось, что вы избегали друг друга. Но затем, все повернулось так, что вы пошли на ужин. И я подумала, что, возможно, Грейсона нужно немного подтолкнуть в этом направлении. И, если бы вы остались вдвоем на целые выходные… — она нахмурилась. — Но я вероятнее всего перепутала дозировку, я должна была исходить из его сексуальных аппетитов…

Я издала стон и опустила голову к себе на руку за мгновение до того, как снова посмотрела на нее, улыбаясь. Я не очень-то хотела думать о сексуальных аппетитах моего мужа.

— Знаешь, мне кажется, его не нужно подталкивать в этом направлении.

Шарлотта прекратила раскатывать тесто и отложила скалку в сторону.

— А тебя? — спросила она, думая, что я отвечу точно так же.

— Меня… меня… — я склонила голову. — Он меня привлекает. Я… — провела подушечкой пальца по ободку моей кофейной кружки. — Ну, есть моменты, когда он мне очень нравится. — Я покачала головой. — Но я не могу дать ему то, что он хочет от меня по нескольким причинам. — Я взглянула на Кимберли и прикусила губу. Она посмотрела на меня сочувствующим взглядом. — Но самая главная причина — я не могу разделить с ним мое тело и подарить ему удовольствие, а затем уйти от него со спокойной душой. Я не смогу сделать этого. — Я потупила взгляд. Я всегда руководствовалась принципом полной гармонии с моим телом — куда влечет мое тело, там будет и мое сердце. Страх скользнул тонкой змейкой по моей спине от мысли, как легко Грейсон мог меня уничтожить, если я дам ему возможность. Я уже выучила урок однажды, и не хотела вновь наступать на те же грабли. В это раз я не поддамся своим глупым, опрометчивым прихотям и желаниям.

Особенно, когда это касается ненасытных сексуальных аппетитов Дракона.

Шарлотта накрыла мою ладонь, которая лежала на столешнице, своей, оставляя небольшое пятнышко муки на моих костяшках пальцев.

— Это то, как устроены женщины, моя милая. Когда мы отдаем наши тела, мы отдаем и наши сердца. Когда мужчины дарят нам свои тела, они, ну... — казалось, она хотела подобрать правильное слово.

— Они просто отдают свои тела, — мы с Кимберли закончили фразу Шарлотты в унисон, и затем втроем разразились заразительным смехом. Мое сердце болезненно защемило от того, насколько я привязалась к ним обеим.

Я улыбнулась Шарлотте.

— Это так. И больше не подлежит обсуждению.

— Ну, это мы еще посмотрим, — подытожила она, подмигивая мне.

— Так, не смей замышлять ничего коварного, — воскликнула я. Но, честно говоря, мое сердце наполнилось теплотой от мысли, что Шарлотта хотела видеть настоящие отношения между мной и Грейсоном. Возможно, для нее это было настолько важно, потому что она не верила в брак по расчету, который мы организовали, и, если бы он стал настоящим, то, скорее всего, это сделало бы ее счастливой.

— Оу, что ты, нет, — проговорила Шарлотта совершенно неубедительно, — ну, по крайней мере, я постараюсь сделать это так, чтобы меня не поймали с поличным.

Я мягко рассмеялась и сделала глоток кофе. Мне так хотелось расспросить Шарлотту о некоторых вещах, которые узнала о Грейсоне в ночь нашего ужина, особенно о тех, что касались Ванессы. Но, во-первых, мне казалось совершенно не правильным говорить об этом за его спиной, и, во-вторых, здесь была Кимберли.

— Он простит тебя?

— О, в конце концов, да, — прощебетала Шарлотта, кивком указывая на тесто в ее руке, — это для его любимых булочек с черникой. Ему нравится с джемом и кремом. Он будет ходить на протяжении пары дней очень сердитым, но это для виду, чтобы восстановить свою гордость, но по прошествии пары дней все наладиться и он будет в отличном настроении. — Она мягко улыбнулась, но затем вдруг стала серьезной. — О, это напомнило мне кое о чем. Мне нужно пойти на южное поле, чтобы собрать абрикосы, потому что они настолько спелые, что просто падают на землю. Хочешь помочь мне сделать пару партий абрикосового джема?

— О, конечно. Я как-то делала земляничное варенье с моей бабушкой, — проговорила я, вспоминая с нежностью о том дне.

— Мне нравится это место, — внезапно подала голос Кимберли, делая глоток кофе. — Мне кажется, что ты отлично вписываешься сюда, в эту обстановку, Кира. — Ее слова одновременно наполнили меня ощущением счастья и в то же время страхом.

И по мере того, как мы сидели на кухне, потягивая горячий ароматный кофе, и наслаждались медовыми маффинами, а Шарлотта весело щебетала об их поездке, внезапно я поняла одну важную вещь: Грейсон говорил мне, что вырос без участия родителей, при их наличии. Но я, на самом деле, не могла понять, что тут в точности происходило. Но он определенно ошибался насчет одного. У него были родители все это время. Просто он не оценивал их должным образом. Их имена были Уолтер и Шарлотта, они любили его всем сердцем, словно он был их сыном. И я задалась вопросом: а понимал ли это Грейсон? И сколько пройдет времени, чтобы он наконец осознал это?

Мы поболтали еще немного, и некоторое время спустя Кимберли сказала, что ей необходимо возвращаться домой. Я проводила ее на улицу, мы стояли около ее машины, и она счастливо улыбалась мне.

— Я замечательно провела время, приехав к тебе в гости. И я имею в виду именно то, что сказала, — она обвела взглядом собственность Хоторнов, — понимаешь, ты подходишь этому месту. — Она пристально посмотрела на меня. — Но, главное, позаботься о себе. Не смогу вынести, если тебе вновь причинят боль, Кира Кэт.

Я кратко улыбнулась ей.

— Обещаю, что постараюсь позаботиться о себе.

Она кивнула в ответ.

— Мне не нравится говорить тебе это после того, как я навестила тебя и посмотрела, как ты живешь…

Мое сердце ухнуло вниз.

— Мой отец звонил тебе, не так ли? — проговорила я, хотя уже все поняла. У нее всегда было натянутое выражение лица, когда она думала о моем отце. Она кивнула.

— Он звонил мне несколько раз, и откровенно угрожал мне, что если ты не перезвонишь ему, то он воспользуется своими связями у Энди на работе — и я не думаю, что он имел в виду повышение.

— Гребаный властолюбивый сукин сын, — вскипела я. Энди работал диспетчером в полиции, и полагаю, что это в пределах компетенции моего отца иметь связи в полицейском управлении Сан-Франциско, но как он вообще посмел рассмотреть такой вариант! Как он посмел угрожать! Для него не было никаких границ, через которые бы он не переступил, чтобы только иметь возможность контролировать меня.

Кимберли положила свою руку мне на плечо.

— Послушай. Я не говорю тебе, чтобы ты связывалась с ним. Энди немного волнуется по поводу того, что может произойти, но, честно говоря, мы лучше будем безработными, чем позволим твоему отцу как-то влиять и вмешиваться в наши жизни. Я просто подумала, что ты должна знать об этом. Кто знает, на что он способен? Просто, мне кажется, что лучше тебе будет встретиться с ним сейчас, чем ждать пока он не отыщет, где ты и не приедет сюда.

Я вздрогнула всем телом и обняла себя. Согласна с ней, потому что нет ничего хорошего в том, что мы будем оттягивать неизбежное. Кивая головой, я ответила:

— Я так и сделаю, Кимберли. Спасибо.

Пожалуйста, Господи, пусть лицензия на брак будет готова в ближайшее время. Мне просто необходимо получить наличные и чек для Грейсона прежде, чем отправиться к нему…

Я крепко обняла ее на прощание, обещая в ближайшее время навестить ее, а также писать и звонить ей каждый день. А затем я просто стояла и наблюдала за тем, как ее машина выезжает за ворота и скрывается за поворотом.

Я снова обернула руки вокруг себя, стояла и смотрела немигающим взглядом на неработающий фонтан, задаваясь вопросом, как бы он выглядел, если бы был починен и работал, а также гадая, каким по счету в списке на починку собственности идет фонтан у Грейсона.

Грейсон…

Он провел все выходные в состоянии мучения, благодаря действиям Шарлотты, и несмотря ни на что, он все равно самоотверженно заботился обо мне, делал все возможное, чтобы жар понизился, старался не оставлять меня одну в таком состоянии. Скорее всего, я ошибалась насчет Дракона, по крайней мере, в некоторых аспектах это точно. Он не был безразличным животным, как мне казалось. Он был предан своим отцом, братом, и его мачехой. Грейсон был мужчиной, которого глубоко ранили, который изо всех сил старался, несмотря ни на что, жить дальше, до меня, пока я не привнесла в его жизнь надежду.

Я задумалась вновь, как сильно его ранил не только его отец, но и мой отец.

Если он узнает о моем отце, он расстроится, что я не сказала ему об этом?

Я размышляла над тем, чтобы рассказать ему об этом прямо сейчас... только, наш план уже нельзя изменить. И наши дорожки скоро разойдутся. Тогда зачем мне признаваться в этом, а точнее для чего?

Мой разум заполнился переживаниями, и я направилась обратно в дом, а затем в его кабинет, где впервые познакомилась с Грейсоном Хоторном. Я присела на большой стол и начала просматривать увесистую пачку писем, которые вероятно принесла сюда Шарлотта из почтового ящика, когда возвращалась домой этим утром. Так же наряду с новой почтой, тут была большая стопка старых писем, которые даже не были открыты и прочитаны. Я разделила всю почту на три стопки: те письма, что выглядели как счета, разнообразный ненужный спам и личная корреспонденция. Тут были пару запечатанных писем, которые были написаны женским почерком. Я отложила их в сторону, но когда дошла до открытки, на которой был изображен велосипед, что был прислонен к дереву, я перевернула ее, отмечая, что открытка была подписана тем же женским почерком и датирована недавним числом. Я замялась только на долю секунды, прежде чем позволила своим глазам пройтись по тексту.

Грейсон,

Помнишь, когда нам было тринадцать лет, я забрызгала тебя грязью, проезжая на своем велосипеде, и чувствовала себя ужасно из-за этого? Ты тогда мне сказал, что на меня нельзя злиться долго. Я заклинаю тебя всеми чувствами, которые остались у тебя в сердце, простить меня. Я никогда не прекращу пытаться...

С любовью, Ванесса.

Ванесса? С любовью? Она все еще любит его? Она пыталась убедить Грейсона, чтобы он простил ее? За то, что она вышла замуж за его брата?

Странная необъяснимая боль стиснула мою грудь, заставляя кожу покрыться мурашками. Мне не нравилось это. Я отложила недавние письма в сторону, понимая, что полностью разобралась с этим вопросом, когда наткнулась на конверт, который предназначался мне. Я втянула воздух, резко разрывая его по склеенному шву и вскрикнула, когда увидела заверенное свидетельство о браке, и внезапно странное ощущение, которое я испытала ранее, сменилось на обнадеживающее волнение. Бросая остальные письма на стол, я спешно направилась к двери, выкрикивая в сторону кухни Шарлотте:

— Я собираюсь в город. Скоро вернусь.

Я услышала ее мелодичное: «Хорошо», перед тем как быстро прикрыла дверь за собой.

Ну что ж, мне необходимо было забрать деньги. Довольно кругленькую сумму.

Глава 13

Грейсон

К трем часам дня, я был слишком вымотан, чтобы работать еще хотя бы минуту. Я вернулся домой, где в воздухе витал аппетитный и сладкий аромат черничных булочек Шарлотты. Я прошел на кухню.

— Ты ведешь нечестную игру, — сказал я, изображая притворную враждебность. — Я не собирался разговаривать с тобой, по крайней мере, на протяжении следующего дня. Дай-ка мне одну из этих.

Шарлотта счастливо просияла, смотря на меня, укладывая теплую булочку на тарелку, помещая сверху большую ложку густых топленых сливок, а также ложку варенья сбоку.

— Мошенница, — пробормотал я. — Даже не думай, что это значит, что я прощаю тебя.

Шарлотта просияла понимающей улыбкой, когда я откусил большой кусок воздушного блаженства.

— Приношу свои извинения. Я стала причиной твоих мучений, а я никогда бы не сделала этого намеренно. — Она внимательно рассматривала меня на протяжения мгновения. — Я только…

— Ты хотела, чтобы у меня и Киры был настоящий брак. — Я покачал головой. — Прости Шарлотта, но этому не суждено произойти. У меня нет ни времени, ни желания для настоящей жены. — Если только в физическом аспекте... Но я пытался. Шарлотте необязательно знать об этом — это просто даст ей ложную надежду. В любом случае, Кира уже ответила нет. Но мы еще посмотрим насчет этого. Я не собирался отступаться от нее так легко в этом плане. По крайней мере, на данный момент мы были мужем и женой — тогда почему бы не извлечь выгоду из сложившейся ситуации на какое-то время? Она была похожа на крошечный непоседливый огонек в моей крови — красивый, непредсказуемый и полный жизни. Но два месяца или даже меньше было достаточным количеством времени чтобы утолить жажду этого огонька. И когда я узнаю, как она будет ощущаться на мне, подо мной, вокруг моего члена… все будет кончено. Я буду удовлетворен. И смогу, наконец, двигаться дальше.

— Я дала тебе травяную настойку не просто для того, чтобы ты захотел ее только лишь в сексуальном плане, — произнесла Шарлотта, словно читая мои мысли. — Я надеялась больше на тебя, чем на действие смеси… Она была лишь для того, чтобы заставить твою кровь течь чуточку быстрее, если ты понимаешь, о чем я толкую. — Она подмигнула мне, и я нахмурился. Отвратительно, что нам приходиться обсуждать это. Она практически вырастила меня. Но она продолжила говорить прежде, чем я сумел остановить ее. — Это было не только для тела, но и для сердца. Что касается Киры, она не желает довольствоваться только сексуальным удовольствием, ты же понимаешь, о чем я.

Я замялся, не в силах побороть свое любопытство.

— Откуда тебе знать об этом?

— Потому что она женщина. Вот откуда мне это известно.

Я задумался над ее словами.

Если мы насладимся телами друг друга, может ли произойти такое, что Кира захочет большего?

Скорее всего, нет, она едва терпит меня в половине случаев. Но ей определенно нравились мои прикосновения. Это было абсолютно точно. Между нами постоянное сексуальное напряжении, которое существовало между нами еще с того момента, когда моя кожа ощутила прикосновение ее кожи. Я просто не понимал этого, потому что был слишком занят, обвиняя ее, злясь на нее, прибывая в бешенстве от ее смехотворных выходок. Но я не могу больше этого отрицать. Мне кажется, нет такой причины, которая бы не позволила нам наслаждаться друг другом только лишь на физическом уровне. Что касается меня, я прекрасно знал, что могу доставить удовольствие ее телу, не влюбляясь в нее. Я так и сделаю. Устал отрицать это, особенно когда дело касалось такой невыносимой, но настолько желанной маленькой ведьмы. Теперь от меня лишь требуется убедить ее в этом.

Желание оберегать, которое я почувствовал по отношению к Кире, когда обнаружил ее в постели домика, больную и с жаром, настолько взволновало меня, что первые несколько часов я не мог отойти от нее, изнемогая от желания заботится о ней. Но потом, прежде чем у меня появилось время разобраться в моих чувствах, начала действовать травяная смесь Шарлотты, и все, о чем я мог думать — это как спасти свое тело, приложить все усилия для полного контроля над моим телом, что было очень изматывающим действием. И, таким образом, времени на размышления совершенно не осталось. Возможно, в своем роде это было даже хорошо. Но рассуждая об этом сейчас, я пришел к выводу, что в тот момент во мне взыграла чисто мужская реакция — желание защитить собственную жену — даже, если это было всего-навсего предоставление ей большего комфорта.

В конце концов, я ожидал, что это стремление угаснет во мне. Как и первое недовольство по поводу нашего брака.

— Кстати, говоря, о Кире, — проговорил я, — где наша маленькая проказница?

— Не знаю. Она выскочила отсюда пару часов назад.

Я приподнял бровь, задумываясь, что такого важного могло произойти. Прежде чем я озвучил этот вопрос, услышал звук машины, подъезжающей к дому по подъездной дорожке. Пару мгновений спустя, я услышал голос Киры:

— Эй? Вы где?

— Здесь, — прокричала Шарлотта.

Я взглянул через плечо, увидев, как Кира входит на кухню и ставит на пол большую коробку с отверстиями на крышке сверху.

— Что это еще такое? — проговорил я, указывая на большую коробку.

— Сюрприз, — проговорила она, улыбаясь.

Я издал стон.

Что пришло ей в голову на этот раз?

— Но, во-первых, — проговорила она, присаживаясь на стул рядом со мной, — мы, наконец, официально женаты. Я отнесла свидетельство о браке Мистеру Хартману. Наш чек будет обработан сегодня, и его выдадут нам уже завтра. Мы можем забрать его первым делом завтра утром.

Волнение пронзило мое тело.

— Что? — воскликнул я. — Серьезно?

— Серьезно. — Она тепло улыбнулась мне. Я не смог ничего поделать, поднялся на ноги и бросился к ней, заключая ее в крепкие объятия и кружа, пока она продолжала заливисто смеяться.

— У нас получилось, — проговорил я, почти не веря своим словам, останавливаясь и опуская ее на ноги передо мной. Она улыбнулась мне, ее глаза светились, а улыбка сияла. И я, наконец, добился ямочки на ее щеке.

— Знаю, — выдохнула она. Я впился взглядом в ее прекрасные глаза, и в этот момент мне так отчаянно хотелось поцеловать ее, я хотел знать, было ли это моим естественным желанием или на меня все еще воздействовала травяная смесь Шарлотты, которая все еще бушевала в моей крови.

Но мои рассуждения были прерваны тихим царапающим звуком, который исходил из коробки, находившейся позади нас. Я нахмурил брови, а улыбка Киры увеличилась, и очаровательная ямочка вновь появилась на ее щеке, когда она отошла от меня, спешно двигаясь в сторону коробки.

Разворачиваясь, я спросил:

— Что ты делаешь?

Она опустилась на корточки, открыла крышку коробки, и оттуда высунулось нечто, что напоминало или маленькую собаку, или же большого щенка. Его проникновенные темные глаза настороженно вперились в меня, а ярко-зеленые глаза смотрели на меня взволнованно.

— О Боже, — ахнула Шарлотта и спешно пошла в сторону Киры. — И кто тут у нас такой? — Шарлотта приподняла железный медальон на ошейнике, что был застегнут вокруг шеи собаки и прочла:

— Сюги Саг?

— Это произносится, как Шуга, только с "и" на конце, — гордо сказала Кара. — Или как имя рэпера, Шуги Найта. Шуги Саг.

— Оу, точно, — проговорила Шарлотта, как будто она имела преставление о том, кто такой «рэпер».

— Хотя, возможно, следует произносить Саг через «ш», — произнесла Кира, ее глаза устремились вверх, так, словно она задумалась над этим.

Я покачал головой, вновь переключая свое внимание на собаку в руках Киры.

— Что это вообще такое, Шуги Саг? — поинтересовался я. — И что там такое с его мордой? — Нижняя часть морды собаки, ее нос и челюсть выглядели так, словно кто-то изувечил их каким-то образом.

Кира прижала собаку к своей груди и другой рукой прикрыла ее ушко, эта собака была большим щенком, теперь я мог точно сказать, что это была дворняга.

— Ш-ш-ш, — произнесла она. — Знаешь ли, она может услышать тебя. — Она метнула в меня презрительный хмурый взгляд. — И, между прочим, Шуги Саг — это она. — Она улыбнулась, смотря на щенка, который теперь смотрел на нее с едва сдерживаемой надеждой. — Не так ли, девочка? Не так ли, моя сладка булочка? Да, ты девочка, хорошая девочка. Такая хорошая девочка. Сладкая, хорошая девочка. — Я скривился от звука громкого сюсюканья. Но, по-видимому, щенок совершенно не возражал, чтобы с ним немного поговорили таким образом.

Собака еле сдерживала свой восторг от внимания Киры, облизывая ей лицо своим странным изуродованным ртом. Кира рассмеялась и прикрыла ухо собаки еще раз.

— Я спасла ее. Ее первый владелец надел на нее намордник сразу после рождения. И потом вообще не снимал его. Когда ее нашли, она была на грани смерти, и ей пришлось перенести операцию с хирургическим вмешательством, чтобы убрать намордник. — Она убрала руку от уха собаки. Шарлотта цокала языком и ласково бормотала, словно бабушка, которая впервые увидела свою внучку, нежно трепля ее за ухо.

— Ох, бедная маленькая малышка. Тебе не стоит ни о чем волноваться, Шуги Саг. Ты просто отлично впишешься в нашу компанию. — Испытывая явную радость, щенок издал крошечное тявканье и затем сразу же опустил голову, словно ожидая страшных неминуемых последствий за свой лай. Она взглянула на нас печальным взглядом, ее голова все еще была в опущенном положении.

— Воу, воу, здесь? — вопросительно проговорил я. — Нет. Мне тут только не хватало животного, которое будет путаться у меня под ногами. У меня нет времени на домашнего питомца.

Кира нахмурилась и затем вручила мне в руки собаку, заставляя меня забрать ее.

— Я спасла Шуги Саг для тебя. Она твоя. Прими ее, эм... в качестве свадебного подарка. И спасибо тебе за внимание и доброту в эти выходные. — Она улыбнулась. И в туже минуту я был ошеломлен, смотря на теплый комок в моих руках, эти большие темные глаза смотрели на меня со смесью страха и надежды. Я ощутил странное чувство в районе сердца.

О, Иисус.

Кира уехала и привезла мне щенка после истории, что я ей рассказал о моем отце.

Непоседливая маленькая ведьма. Милая, сострадательная, непоседливая маленькая ведьма.

Я вздохнул.

Я был рад, что она не была расстроена тем, как мы расстались после нашего свидания. Но все же...

— Кира, я не могу оставить собаку с именем Шуги Саг. Я даже не знаю, что это значит. Но это звучит ужасно по-девичьи.

— О, — она приложила палец к губам, — ну, это то, как я назвала ее, и кажется ей очень подходит это имя. Ее полное имя: Сладкая Булочка Медовая Девочка, а если кратко, то просто Шуги. Шуги Саг (прим. сладкий сахарок с англ.). Она едва сдерживала рвущуюся улыбку. Это забавляло маленькую ведьму.

Я вновь посмотрел на животное. Она была ужасно уродлива. До жалкого непривлекательна. Изуродована. Но, несмотря на ее уродство и неподходящее имя, я не мог выгнать ее. Особенно теперь, когда она смотрела на меня с такой отчаянной надеждой в глазах. У меня была большая собственность. Она могла бегать, где угодно — я даже мог бы совершенно не встречаться с ней. Но ее нужно было бы научить, хотя бы, не есть виноград, потому как он мог быть опасен для собак. Я опустил ее на пол. Она осталась стоять на месте, смотря пристальным взглядом на меня.

— Она еще щенок, и ты принесла ее только сегодня. Она еще может выучить свое новое имя. — Я сделал шаг назад. — Иди ко мне, Скаут. — Вместо того, чтобы подойти, она просто склонила свою изуродованную морду и продолжила неизменно сидеть на своей заднице.

Кира тоже отошла назад.

— Иди ко мне, Шуги Саг, — позвала она. Собака в то же мгновение побежала к ней, шлепая по полу своими огромными лапами. Кира подняла ее и начала бормотать чрезвычайно раздражающим детским голосом всякие нежности.

— Ко мне, Шуги Саг, — я позвал ее в качестве эксперимента. Кира опустила ее на пол, и щенок побежал ко мне, громко тявкая, и затем пристыжено опуская голову. Я поднял ее на руки и заглянул ей в глаза.

— Во-первых, тебе не запрещено лаять тут. — Она в тот же миг посмотрела на меня своими нереально выразительными глазами, как будто понимая, что я ей говорил. И она робко лизнула мне щеку. Я посмотрел на Киру и Шарлотту, которые широко улыбались, смотря на меня. — Ладно, она может остаться, — проговорил я, крепко стискивая челюсть, разворачиваясь с моим новым щенком на руках и направляясь прямиком к двери. С моим новым щенком, которого зовут Шуги Саг.

Какого хрена происходит с моей жизнью?

— Я собираюсь показать ей дом и попробую приучить ее к новому имени, — прокричал я вслед, когда вышел из кухни.

Счастливый женский смех настиг меня, когда я уже поднимался по лестнице, звук, который был не частым гостем в этом доме... до того, как тут появилась Кира.

***

Следующим ранним и светлым утром, Кира и я отправились в город, чтобы забрать чек, который и был ключевым двигателем к ускорению свадьбы. Мистер Хартман вручил нам его и пожелал удачи, и спустя десять минут, с тех пор как мы вошли в здание, мы уже вышли на улицу, смотря друг на друга с неподдельным выражением шока на лицах. Я улыбнулся Кире и проговорил:

— Пойдем, откроем банковский счет. — Она улыбнулась мне в ответ и кивнула. Мы направились в тот банк, где Кира впервые увидела меня. Возможно, у Киры были хорошие воспоминания, связанные с этим банком, но я не мог терпеть его, потому что именно там мне отказали в займе. Несмотря на то, имелись ли основания на это или нет. Я все еще продолжал думать о том, как я был здесь в последний раз, насколько униженным и отчаянным ощущал себя. Я взял Киру за руку и слегка стиснул ее ладонь. Она широко улыбнулась мне, и на ее щеке появилась ямочка. Прядь ее непослушных волос упала на один глаз, и я не смог ничего поделать с собой. Я остановился и оттеснил ее, прижимая спиной к стене здания, обрушивая на ее губы быстрый, жесткий поцелуй, а затем усмехнулся, смотря на ее озадаченное выражение лица.

— Снимите комнату, в конце концов, — проговорил кто-то, проходя мимо. Кира на краткий момент выглядела шокированной, а я улыбнулся ей самой, что ни есть коварной улыбкой, приподнимая мои брови.

— Нет, ни за что, — решительным голосом проговорила она, выскальзывая из-под моего тела. Но затем она обернулась и посмотрела на меня с дразнящей улыбкой на губах. Мое сердце затрепетало непривычным ему образом. Я рассмеялся, направляясь за ней, чтобы догнать.

Час спустя у нас уже были разные счета, на каждом лежало по триста пятьдесят тысяч долларов. Когда мы были на обратном пути в виноградник, внутри меня вспыхнуло чувство стыда, словно я украл у нее эти деньги. Как будто у меня не было права на то, что я только что взял себе. Словно я их присвоил нечестным путем.

— Ты же знаешь, что я собираюсь вернуть тебе их? — произнес я, смотря на Киру.

Она кивнула, смотря на меня.

— Если тебе угодно, — проговорила она.

— Да.

Кира молчала некоторое время, а затем мягко произнесла:

— Мне нужно сегодня встретиться с отцом.

Я взглянул на нее, на ее лице царило что-то вроде маски печали и уныния. Это озадачило меня, потому что обычно глаза Киры излучали энергию. Было похоже на то, словно сама идея съездить к отцу вытянула из ее тела всю жизненную энергию. Я открыл рот, чтобы что-то сказать, но не знал, что, поэтому закрыл его, а спустя минуту просто промямлил.

— Хорошо.

Она посмотрела на меня так, будто хотела спросить кое-что, но вместо этого лишь кивнула, спешно выбираясь из моего грузовика, когда я подъехал к дому, и, выкрикивая вслед, что мы увидимся через пару дней.

Это должно было обрадовать меня. Потому как на целых сорок восемь часов тут воцарятся спокойствие и мир. Мне не нужно было бы беспокоиться о непоседливой ведьме, которая бы скакала по окрестностям моей собственности, внося хаос в работу и причиняя ущерб, и которая заставляла мою кровь бурлить от желания. Вероятнее всего, мне следует направиться в город, чтобы найти девушку, которая была бы не против поразвлечься со мной. Одному Богу было известно, насколько сексуально неудовлетворенным я себя ощущал. Кире совсем не обязательно было бы знать об этом, или ее вообще не обязаны были заботить такие вещи.

Просто будь осторожен.

Я мог быть осторожным. Так почему мой разум погрузился в необъяснимое чувство уныния из-за того, что Кира покидает город, вместо того чтобы задуматься о моем сексуальном неудовлетворении и о решении этой проблемы? Я избавился от мыслей и направился в кабинет, чтобы составить заявки на инвентарь и оборудование, которое числилось в списке необходимых уже на протяжении многих недель. Чувство удовлетворения настигло меня. Все становилось на свои места.

Собака прошмыгнула в мой кабинет и улеглась у моих ног, когда я работал за компьютером. Сорок пять минут спустя, когда я распределил все заказы, поднялся на ноги и позвал страшную дворнягу, она все так же продолжала лежать на месте под моим столом.

— Ко мне, девочка. — Ничего. Она даже не повела головой.

Я посмотрел на нее в течение мгновения. Она была девочкой, поэтому может она просто хотела для себя более подходящее женское имя.

— Сюда, Бейли. — На ее морде не дернулся ни один мускул. Я стиснул зубы и проскрежетал.

— Сюда, Шуги Саг, — произнес я едва слышно. Она вскинула уши, радостно гавкнула и быстро подскочила на ноги, делая пару шагов ровно до того места, где я стоял. Я сжал губы в тонкую линию и посмотрел на нее горьким взглядом. Она тяжело дышала, глядя на меня, и мог я поклясться, что ее изуродованный рот улыбался.

— Все женщины наслаждаются этим, не так ли? — произнес я, направляясь в сторону кухни, а собака неторопливо поплелась за мной.

Шарлотта встретила меня в коридоре.

— Кира укладывает чемодан в машину, — проговорила она. — Ты едешь с ней?

Я посмотрел в сторону двери.

— С какой стати я должен ехать с ней?

Шарлотта пожала плечами.

— Я просто предполагала, что это будет иметь смысл, если вы оба появитесь, чтобы сказать ее отцу о женитьбе. Разве это не должно убедить его еще больше?

Я нахмурился.

— Если бы она хотела, чтобы я поехал с ней, то она, вероятнее всего, попросила бы меня об этом. — Я вновь сосредоточил свое внимание на собаке. — Иди ко мне, Мэгги. — Она присела на задние лапы, невозмутимо смотря на меня. Я вздохнул. — Иди ко мне, Шуги. — Невыносимая дворняжка поднялась на ноги и подбежала ко мне, а затем мы направились в сторону кухни. Шарлотта рассмеялась.

— Уверен, что все это очень забавляет тебя, — выпалил я, сердито смотря на нее.

Шарлотта улыбнулась, начиная вытаскивать из холодильника продукты.

— Я собираюсь сделать Кире в дорогу сэндвич. Хочешь тоже?

— Конечно, — проговорил я, присаживаясь на барный стул.

— И для этой сладкой девочки тоже, — пробормотала она, с улыбкой смотря на собаку, которая радостно виляла хвостом Шарлотте. — Мне кажется, что когда Кира впервые назвала ее Шуги Саг, она произнесла это с таким обожанием, что собака так просто не отвыкнет от этого. И я подозреваю, что она впервые слышит такое ласковое обращение за ее короткую, но такую печальную жизнь. Это очень сильная вещь, знаешь ли.

Я встретился с мудрым взглядом Шарлотты, задумываясь над ее словами. Мне казалось, что моя жена принесла эту собаку домой не просто так, она принесла ее с явным намерением попытаться излечить что-то во мне, что так давно ранило меня, оставив ужасный шрам в душе. Но, судя по печальному и напуганному взгляду Киры, возможно, и она нуждается в том, чтобы ей помогли исцелиться. Возможно, мы только формально были мужем и женой, но она проявила по отношению ко мне незаслуженную доброту. Без каких-либо скрытых мотивов, просто потому, что она могла дать мне частичку своего добра и света. И, возможно, она заслуживала того же самого в ответ.

— Заверни два сэндвича, Шарлотта, — с напором проговорил я. — Я еду с ней.

Шарлотта только улыбнулась мне понимающей улыбкой.

Глава 14

Кира

Я укладывала свой чемодан в багажник моей машины, когда увидела Грейсона, который выходил из дома со своей небольшой сумкой и пластиковым пакетом.

Закрыв дверцу багажника, я стояла и наблюдала за ним, пока он не подошел к машине.

— Что ты делаешь? — проговорила я.

— Собираюсь ехать с тобой, — ответил он, открывая багажник и доставая мой чемодан.

— Едешь со мной? — пролепетала я. — Но...

Он закрыл дверцу багажника, поворачиваясь ко мне.

— Кира, будет смотреться более убедительно, если мы оба поедем к твоему отцу. Мы затеяли это деловое сотрудничество вместе, а, значит, мы вдвоем должны присутствовать там, чтобы заставить это работать. Считай, этим действием я отрабатываю часть моей доли. — Он направился к своему грузовику и загрузил оба моих чемодана и свою небольшую сумку на заднее сидение.

— И почему это ты укладываешь мои чемоданы в свой грузовик?

— Потому что мне нравится водить.

Я вскинула руки вверх, чувствуя себя внезапно растоптанной и униженной. Это ощущалось слишком знакомо.