Ключ

Эпилог

Солнце вставало над Руном, и длинная черная тень Цитадели нависала над столиками и стульями, которые поспешно выставлялись на тротуар у кафе и ресторанчиков, выстроившихся вдоль набережной. Еще не начался наплыв туристов, но уже звонил колокол в открытой для мирян церкви, а это значит, что вот-вот распахнутся ворота у подножия горы, впуская спешащих к святыне паломников и любопытных туристов.

Юнус поставил на широкую плиту тротуара последний раскладной стул и с трудом сдержал желание тут же присесть на него. Несмотря на утреннюю свежесть, с него градом лил пот, все мышцы болели. Уже больше месяца он трудился на двух работах, чтобы скопить денег на учебу в университете Газиантепа, а занятия начинались в сентябре. По его расчетам, хорошенько поработав летом, он сможет заплатить почти за весь учебный год, если, конечно, не придется терять рабочие дни из-за взрывов, землетрясений и прочих глупостей, которые в последнее время несколько раз приводили к закрытию Старого города и отпугивали денежных посетителей. Правда, не все было так плохо: отсутствие работы дало шанс выспаться, что теперь ему редко удавалось.

Подавив зевок, Юнус вернулся в кафе, где тетушка Элмас засыпала в кофемолку кофейные зерна и кардамон.

— У тебя усталый вид, — заметила она. Глаза на ее обветренном смуглом лице оставались ясными и острыми.

— Да все нормально, просто нужно выпить чашечку кофе.

Он протянул руку и взял с полки чашку, но не рассчитал движения — чашка выскользнула из пальцев, упала на деревянный пол и укатилась, каким-то чудом не разбившись.

— Иди приляг, пока ничего не разбил, — зашипела на него тетя и оглянулась через плечо — не слышит ли кто-нибудь из работников. — Когда будет много работы, я тебе крикну.

Юнус хотел было возразить, но быстро прикусил язык. Переубедить тетушку Элмас, если она что решила, было нелегкой задачей, а сейчас у Юнуса не хватило бы сил на такой подвиг. Может, ему действительно нужно немного вздремнуть? Он поднял с полу чашку, поставил на прилавок и, отдернув занавеску, шагнул в коридорчик, ведущий на лестницу. Наверху была комнатка, где он тайно жил.

Когда юноше удалось найти работу в одной из бригад ночных уборщиков улиц, тетушка Элмас сама предложила, чтобы он ночевал здесь. Она отмечала в журнале своего кафе его уход с работы, а босс ночной смены уборщиков отмечал приход на работу, так что на бумаге, по крайней мере, Юнус каждый вечер покидал Старый город, возвращаясь в него после рассвета. На самом же деле он весь месяц и шагу не делал за пределы района, даже когда всех отсюда эвакуировали. Питание входило в его зарплату, а для всего прочего на первом этаже имелся туалет с умывальником. Так было очень удобно, да и на транспорте он экономил кучу денег. Кроме того, ему приятно было думать, что за последние полтораста лет он, наверное, единственный, кто живет здесь постоянно, не считая монахов в горном монастыре. Все это нравилось ему, тем более что в университете Юнус собирался изучать историю и туристический бизнес.

Юноша добрался до своей комнатки под крышей и повалился на циновку, расстеленную у стены из картонных коробок. Комнатка в пять квадратных метров служила подсобкой, где держали в основном товары длительного хранения. Над головой Юнуса было слуховое окошко размером с небольшую книжку — оно пропускало немного воздуха и света, — но, если встать на цыпочки, можно полюбоваться видом на Цитадель. Иногда в безмолвии ночи, когда ветер дул со стороны горы, до Юнуса доносились запах дыма и слабые шумы из монастыря. Это ему тоже нравилось, позволяя как бы приобщиться к чему-то очень древнему и загадочному. Правда, в последнее время долетавшие оттуда звуки будили в нем тревогу — они напоминали стоны и крики боли. Юнусу, остававшемуся в полном одиночестве, это было не по душе, ибо тогда он начинал чувствовать себя всеми покинутым.

Юнус сомкнул веки и попытался уснуть. Ему показалось, что в комнате жарче обычного. Обычно он спал с двух до шести утра, в самое прохладное время суток, а в остальное время трудился. «Интересно, — подумал он, — а в разгар лета будет еще жарче?» Конечно, если станет невтерпеж, всегда можно перебраться отсюда или попробовать спать на нижних этажах. Ну а пока можно продержаться, а уши на ночь затыкать, чтобы не слышать тревожных звуков.

Юноша вдохнул пыльный воздух старого дома, перемешавшийся с ароматами еды, которые шли снизу, из кафе. Хорошо чувствовался запах жареного кофе и свежих апельсинов, из которых выдавливали сок — такой сильный запах, как будто сок выдавливали прямо в его комнатке. Впрочем, такого быть не могло — тетушка Элмас не подавала в своем кафе сок из свежих апельсинов.

Запах идет, конечно, не отсюда — его, наверное, принес ветер через крошечное оконце. И идет он со стороны Цитадели…