Книга о шпионах для пытливых умов

…и самый серьезный случай шпионажа в истории Турции

Самый серьезный акт шпионажа, направленного против Турции, имел место 13 марта 2014 года, когда прослушиванию подвергся рабочий кабинет министра иностранных дел Ахмета Давутоглу.

Перед совещанием по ситуации в Сирии, которое должно было состояться в здании МИД, в кабинет Давутоглу для предварительной беседы зашли сам министр, его советник Феридун Синирлиоглу, глава НРО Хакан Фидан и заместитель начальника Генерального штаба генерал Яшар Гюлер. Их разговор был записан, и некоторые отрывки из него были выложены в YouTube 26 марта.

Таким образом, то, что говорилось на секретном совещании, включая сценарии возможной военной операции на территории Сирии, стало известно всему миру.

Кабинет министра иностранных дел был очень хорошо защищен от электронного шпионажа. Кроме того, предварительной беседы в кабинете и не планировалось; само совещание должно было пройти немного позже с участием представителей МИД, НРО и Генерального штаба. НРО и полиция Анкары начали совместное расследование, в ходе которого становилось все более очевидно, что записывающее устройство было внесено в кабинет перед началом беседы и вынесено сразу после ее завершения. В МИДе были допрошены все сотрудники – от дипломатов, подозреваемых в симпатиях к организации Гюлена, до официантов и уборщиц. Безрезультатно.

Совместно со специалистами по акустике следователи НРО создали акустическую модель кабинета, сравнили ее с опубликованными отрывками и почти ко второй годовщине инцидента установили, что запись была произведена прибором, находившимся рядом с генералом Гюлером, примерно на уровне его коленей. Тем временем 15 июля 2016 года случилась попытка переворота.

Среди лиц, задержанных после подавления мятежа, были и те, кто держал запертым в кабинете генерала Хулуси Акара, а среди них – его адъютант, подполковник Левент Тюрккан. Он показал, в частности, что согласно распоряжениям «старших» из ФЕТО разговоры генералов Акара и Гюлера регулярно прослушивались, и не только в их кабинетах. За прослушивание Акара отвечал Тюрккан, за прослушивание Гюлера – его адъютант, майор Мехмет Аккурт.

Итак, НРО обвинил в записи секретного совещания по ситуации в Сирии майора Аккурта. Он положил записывающее устройство в портфель генерала Гюлера, а после совещания взял портфель из его рук и устройство вынул.

Допросить и судить Аккурта было невозможно. Он был убит в ночь на 15 июля у дверей Генерального штаба при попытке захватить Гюлера и вывезти его на базу «Мюртед», став, таким образом, первым погибшим мятежником.

Тут возникает несколько вопросов. Во-первых, если Аккурт действительно в одиночку осуществил прослушивание кабинета министра иностранных дел, то на кого он работал – только ли на структуры ФЕТО или, может быть, еще и на какое-то государство?

Почему обладатели записи ждали тринадцать дней и выложили ее в интернет, когда до местных выборов 30 марта оставалось четыре дня? Не был ли этот акт шпионажа еще и операцией психологического характера, целью которой было повлиять на результаты выборов? Из чего исходили преступники, отбирая фрагменты для публикации, и почему другие фрагменты решили приберечь?

Имело ли это прослушивание отношение к инцидентам 1 и 19 января, когда партии оружия, которые НРО переправляла некоторым группировкам в Сирии, были задержаны на границе представителями других силовых структур? Впоследствии замешанные в этих событиях полицейские, жандармы, прокуроры и судьи были арестованы и осуждены за то, что действовали в интересах организации Гюлена.

Существовала ли связь между прослушиванием и имевшей место 7 февраля 2012 года попыткой допросить главу НРО Хакана Фидана, а также его предшественника Эмре Танера и заместителя Афета Гюнеша? Именно тогда отношения ПСР и организации Гюлера дали первую заметную трещину.

Пока мы еще не знаем точные ответы на все эти вопросы. Кроме того, на сегодняшний день удовлетворительные ответы даны еще не на все вопросы, связанные с попыткой переворота 15 июля, да и судебные процессы еще не окончены. Поэтому, дабы не вводить читателя в заблуждение, я не стал посвящать попытке переворота и предшествующим ей событиям, от которых откровенно попахивает шпионажем, отдельный большой раздел.

Однако кто бы ни был замешан в этом деле, незаконное прослушивание кабинета министра иностранных дел в любой стране мира проходило бы по разряду шпионажа; более того, этот случай на сегодняшний день остается самым серьезным в истории актом шпионажа, направленным против Турции, так что сказать о нем пару слов следовало.

А если вернуться к другим шпионским историям…

Как по-вашему, кто был самым лучшим?

Читатель этой книги познакомился с историями множества шпионов и сотрудников спецслужб, с огромным количеством шпионских операций, причем некоторые закулисные подробности этих операций были опубликованы впервые.

Как по-вашему, кто из этих шпионов был самым успешным?

Подумав, вы найдете свой собственный ответ на этот вопрос, а я пока дам свой. О лучших шпионах мы ничего не знаем: их не поймали, и имена их еще не раскрыты. Но среди тех, кого мы знаем, самые лучшие те, кого не поймали, а самые успешные – те, кого пусть и раскрыли, пусть даже и поймали, но они все равно смогли добиться своей цели.

В этой книге рассказано о нескольких случаях, когда шпион добивался своей цели, и при этом не был пойман, а о его деятельности становилось известно уже после того, как она подходила к концу.

По моему мнению, такими шпионами были Душко Попов, послуживший прототипом Джеймса Бонда для писателя Яна Флеминга, и действовавший в тот же период Хуан Пухоль Гарсия. Был успешен также Махир Кайнак; он несколько лет был «кротом» в группе готовивших переворот офицеров, и раскрыт он был не по своей вине, а из-за ошибки главы НРО Фуата Догу. Или, скажем, Гертруда Белл была более успешной, чем Лоуренс Аравийский: она готовила почву для Арабского восстания, нанесшего последний удар Османской империи, а между тем никому и в голову не приходило в чем-то заподозрить эту дружелюбную и общительную даму-путешественницу. Рузи Назар, который многие годы пользовался успехом в высшем обществе Анкары, хотя и было известно, что он высокий чин ЦРУ, тоже добился своей цели: осуществления синтеза тюркского национализма и исламизма.

Мне кажется прискорбным тот факт, что после вступления Турции в НАТО гражданские власти и военная верхушка свели роль турецкой спецслужбы, имевшей определенные традиции по крайней мере в области контрразведки и специальных операций, исключительно к помощи США в борьбе с СССР и коммунизмом.

Подтверждение этому мы находим в нынешнем профессиональном сленге работников НРО. Например, до вступления в НАТО для обозначения оперативного сотрудника, координирующего работу агентов, использовался турецкий термин vaka subayı; в результате обучения по программам ЦРУ его заменило слово «кейзофсер» – отуреченный вариант английского case officer. Начальника группы называют «дескофсер» (desk officer) и даже вместо «закладки» говорят «дедроп» (dead drop).

На каком языке вы говорите, на таком и думаете.

Сирийская гражданская война (особенно ее начало) показала нам, что главное в деятельности спецслужбы – не рискованное безрассудство; что главным ее приоритетом должна быть выработка стратегии, направленной на защиту интересов своей страны и своего народа, и следование этой стратегии с наименьшими рисками.

Внимательный читатель наверняка заметил, что у этой книги есть серьезный недостаток: в ней ничего не говорится о высокотехнологичном шпионаже, который называют также цифровым или кибер-шпионажем. Я пошел на это сознательно и вот по каким причинам…

Во-первых, книга эта, как следует из ее названия, посвящена шпионам, то есть конкретным людям, а кибер-шпионажем занимаются армии безымянных специалистов.

Во-вторых, это такая обширная сфера, что если выделить ей один раздел в такой книге, как наша, это будет несправедливо по отношению как к книге, так и к читателю.

В-третьих, войны, как известно, выигрывает пехота. Какими бы «умными» ни были спутники, беспилотники, управляемые ракеты, самолеты и подводные лодки, флаг над губернаторским дворцом в Измире[536] все равно установят капитан Шерафеттин, лейтенант Али Рыза и лейтенант Хамди. Иными словами, как бы ни развивались технологии, главным элементом шпионской деятельности все равно останется человек.

Шпионаж – невидимая сторона политики, продолжение войны иными средствами.

В конце концов, это, как говорят, вторая древнейшая профессия – после проституции.

Тарабья, октябрь 2018