Книга о скупых

ожерелье

Перевод,

предисловие и комментарии В. Я. Шидфар

Стихи в переводе В. Игелъницкой

3—2653

Красноречивое слово, меткий афоризм, краткий занимательный рассказ составляют основу средневековой арабской прозы, чей девиз: «Забавляя — поучай».

Именно к этому стремились авторы многочисленных средневековых сочинений, в том числе антологий. Совершенствование человеческой личности в соответствии с принятыми в то время моральными нормами — вот какую нравственную и этическую задачу ставили перед собой литераторы средневековья. Предполагалось, что изучивший и запомнивший все разделы подобного сочинения становится «адибом» — человеком воспитанным и образованным, знакомым с основами поэзии, истории, законоведения, медицины и, главное, свободным от основных, по представлению людей того времени, недостатков — трусости, косноязычия и скупости. Все эти пороки, в свою очередь, являются проявлением главного порока — неразумия, проистекающего из невежества.

Средневековые арабские литераторы считали, что бороться с невежеством нужно, во-первых, сообщая необходимые знания, а во-вторых , высмеивая глупцов, скупых, необразованных и грубых людей, в поведении которых ярче всего проявляется несовершенство человеческой натуры.

Мастера арабской художественной прозы верили в силу красноречия. Аль-Джахиз писал в книге «Об искусстве речи»: «Если мысль благородна и речь ясна, они нисходят на душу, как дождь на плодородную землю... Слово, сказанное от сердца, падет в сердце, а сошедшее с языка, дойдет только до ушей».

Произведения арабских средневековых литераторов, где серьезное сменяется шуткой, а героические предания перемежаются с рассказами о дураках и скупых, напоминают «силены» — ларчики с аабавными изображениями на крышке, в которых хранились драгоценные снадобья. О «силенах» упоминает Рабле в предисловии к «Гар-

гантюа и Пантагрюэлю», и не следует удивляться этому сопоставлению — для Рабле, как н для арабских литераторов средневековья, образцом служили сочинения Платона, «величайшего из мудрецов», сравнивавшего мудрого Сократа с «силенами».

Одним из первых, кто облек дидактику в «одеяние красноречивых слов», был Ибн аль-Мукаффа (ум. в 727 г.), родом перс, знаток ирано-эллинистической традиции, которую он ввел в средневековую арабскую литературу как своими переводами с пехлеви — староперсидского языка, так и сочинениями «Книга адаба большая» и «Книга адаба малая». Адаба, то есть образованности, можно достигнуть, говорит Ибн аль-Мукаффа, прочитав и запомнив поучительные изречения Платона, Аристотеля, персидского вазира — мудрого Бузург-михра, Ануширвана — справедливого повелителя персов, хранителя арабской мудрости Лукмана.

Для литераторов последующих поколений материалом служили уже не только афоризмы древних, но и короткие рассказы, предания и стихи, собранные двумя замечательными литераторами и «учеными-фольклористами», как мы назвали бы их сейчас,— аль-Асмаи (740— 828) и Абу Убайдой (728—825). Особенно популярными и среди знати, и среди простых людей были «бедуинские рассказы», которые содержали главным образом остроумные изречения кочевников, считавшихся хранителями чистой арабской речи.

Аль-Асмаи и Абу Убайда записывали не только предания минувших веков, они интересовались также и современностью. Собранные ими анекдоты о людях, известных в свое время, стали как бы общей казной, из которой черпали все литераторы, и множество таких рассказов в самых разных сочинениях вводится словами: «Сказал аль-Асмаи». Или: «Говорит Абу Убайда».

Большую роль в формировании арабской прозы сыграл уроженец иракского города Басры Абу Усман аль-Джахиз — крупнейший средневековый арабский литератор и мыслитель.

Основатель рационалистического богословско-философского направления «аль-джахизийи», Абу Усман посвятил свой талант воспеванию разума и высмеивапию человеческих суеверий и пороков главным образом в многотомной «Книге о животных» и «Книге о скупых». Первое сочинение, основой которого является одноименная книга Аристотеля, содержит разнообразные сведения о животных, перемежающиеся забавными рассказами, многие из которых заимствованы у аль-Асмаи и Абу Убайды Именно аль-Джахиз сформулировал принцип смешения серьезного с забавным. В наиболее важном своем труде — «Об искусстве речи» он говорит: «Книги, какого бы содержания они ни были, даже если трактуют о серьезных вещах, должны содержать шутки и забавные истории, чтобы развлечь читателя и помочь ему быть внимательным до конца». Га же мысль не раз повторяется и в «Книге о животных»: «Мы расскажем тебе о словах невежд и приведем в пример речи глупцов. И если ты склонен испытывать скуку и быстро утомляешься, то все это оживит твой ум и восстановит силы. И ты вернешься к изучению серьезного, прогнав скуку и отдохнув».

Продолжение традиции аль-Джахнза мы видим в широко известной антологии — «Книга чудесного ожерелья», или «Чудесное ожерелье»,— составленной Ибн Абд Раббихи, литератором и поэтом из города Кордовы, столицы арабской Испании — Андалусии.

Может возникнуть вопрос, не была ли литература Андалуспн, так далеко отстоящей от Басры, Куфы и Багдада — основных центров арабо-мусульманской культуры в IX—X веках, чем-то отличным, своеобразным и «экзотическим» для арабов?

Можно без особого труда ответить на этот вопрос, вспомнив историю образования Арабского халифата, включившего в себя меньше чем за сто лет (с 20-х гг. VII в. до первого десятилетия VIII в.) все южное побережье Средиземного моря с частью Испании, простиравшегося на востоке до предгорий Гималаев. Арабы познакомились с древнейшими центрами эллинистической культуры, такими, как Эдесса, завоеванная мусульманами в 635 году, Эмесса — в 636 году, Дамаск — в 639 году, Александрия — в 645 году, Аль-Мадаин — в 647 году (так называли арабы древнюю столицу сасанидских царей). В 711 году арабские и берберские воины под предводительством полководца Тарика ибн Зияда высадились на юге Испании, и в то же время Мухаммад ибн Касим ас-Сакафи осаждал со своим войском столицу Синда (нынешний Пакистан).

Каждая из этих областей вначале была «экзотической» и чуждой для арабов, и в этом Кордова ничуть не отличалась от Александрии или Хамадана — древней Экбатаны. Вместе с тем синкретическая арабо-мусульманская культура, сложившаяся на чрезвычайно широком этническом фоне, поражает своим единством, особенно до XI века, когда начался закат халифата.

Почти невозможно определить национальную принадлежность того или иного поэта, литератора или богослова, поскольку все они владеют изысканным литературным арабским языком, руководствуются общими канонами литературного творчества. Так, Зирьяб, одареннейший музыкант и поэт IX века, переезжает пз Багдада в Кордову, где пользуется огромным успехом; уроженец Кавказа аль-Кали аль-Багдади (901—967) становится самым авторитетным ученым Андалусии.

Поэты и литераторы из разных областей халифата употребляют одинаковые образы и «фигуры красноречия», ученые ссылаются на одни и те же источники, местные же традиции живут как бы в стороне, чтобы возродиться в период позднего средневековья.

Поэтому не будем удивляться, что автор «Чудесного ожерелья», для которого высшим авторитетом и образцом красноречивого литератора является аль-Джахиз, часто ссылается на него, а также на аль-Асмаи, Абу Убайду и других своих предшественников и учителей.

Ибн Абд Раббихи, выходец из знатного рода арабов-сирийцев, которые пришли в Андалусию и осели там еще во времена Гарика ибн Зияда, родился в Кордове в 858 году. Он получил образование у прославленных шейхов кордовской мечети и самых видных ученых. Годы его юности были тревожным временем для Андалусии. Усилились столкновения между арабами и коренным населением, так называемыми мувалладами, которые обращались за помощью то к мусульманам североафриканской династии Фатимидов, то к христианским государям Европы. Во время правления эмира Андалусии Абдаллаха (886—912) почти весь юго-запад Андалусии был захвачен мувалладами, которых возглавлял некий Ибн Хафсун. Правители небольших городов и областей отказались признать власть кордовского эмира, и Абдаллаху с немалым трудом удалось подавить восстание и вновь подчинить мятежных правителей Севильи, Мериды и Джазиры.

Подлинный расцвет Кордовы начался лишь со времени правления Абд ар-Рахмаца ан-Насера — Победоносного (912—961) — одного из наиболее выдающихся государственных деятелей своего времени. В 929 году Абд ар-Рахман принял титул «повелителя правоверных», то есть халифа, как бы противопоставляя себя багдадскому халифу.

В столицу Андалусии вновь приходит спокойствие, сюда возвращаются ученые и литераторы, бежавшие от смуты в другие города.

Вернулся в Кордову и Ибн Абд Раббихи, который некоторое время был придворным поэтом эмира Севильи Ибн Хаджаджа, переманившего к себе наиболее известных ученых и литераторов.

С тех пор Ибн Абд Раббихи не покидал родной город. Большую часть жизни — двадцать восемь лет — он прожил во время правления халифа Абд ар-Рахмана, которому посвятил поэму, воспевающую победоносные походы правителя Андалусии. Он считался глубоким знатоком грамматики и стихосложения, был искусным поэтом. Но в историю арабской литературы вошел главным образом как автор «Чудесного ожерелья». Умер Ибн Абд Раббихи в 940 или 938 году.

В предисловии, которым средневековые арабские авторы обычно снабжали свои произведения, он говорит, что назвал свое сочинение «Чудесное ожерелье», так как «собрал в нем дивные жемчужины речи и нанизал их, расположив в строгом порядке».

Здесь же он высказывает свои взгляды на «адаб». По его мнению, каждый образованный человек должен знать основы литературы, истории, стихосложения, этики. Он должен уметь одеваться и достойно вести себя в обществе. Однако главное — это искусство красноречия. Читатель может извлечь для себя из этой книги поучительные примеры, познакомившись с изречениями знаменитых бедуинских героев, халифов и их наместников, особенно аль-Хаджаджа, правителя Ирака, чьи речи и проповеди цитировались как неподражаемые образцы лаконизма и силы воздействия на слушателей.

Своеобразная структура сочинения была продумана до мелочей. Ибн Абд Раббихи скрупулезно «классифицировал» тщательно отобранные им рассказы и изречения «по темам»: «Об удачных ответах», «Об остроумных ответах», «О дерзких ответах», «О тех, кто избавился от беды, удачно ответив» и так далее, объединив мелкие разделы в главы и расположив их симметрично. Перечень этих глав, не всегда имеющих равный объем, занял бы несколько страниц. Нам не всегда понятна логика Ибн Абд Раббихи при классификации рассказов, но общий принцип составления «Чудесного ожерелья» ясен: от важного к менее значительному, от серьезного к шутке.

Ибн Абд Раббихи начал книгу с глав, посвященных «политическим» темам: о правителе и преимуществах крепкой власти, о необходимости справедливого управления подданными, о ведении войн. Сделал он это отнюдь не случайно — жители Андалусии в полной мере испытали тяжесть феодальных смут, и в эпоху Ибн Абд Раббихи их симпатии были на стороне «справедливого правителя» Абд ар-Рахмана.

Ибн Абд Раббихи обосновывает необходимость централизованной власти высказываниями Мухаммада и его сподвижников, «праведных» халифов, греческих философов о справедливых царях и тиранах, об основных качествах, необходимых халифам, чтобы они пользовались уважением подданных.

Далее помещены рассказы о наместниках, об удовлетворении жалоб подданных, о хранении государственных'тайн, о верности и предательстве. Все эти главы и разделы состоят из афоризмов и «исторических анекдотов» различного объема, иллюстрирующих воззрения автора, хотя сам он как бы стоит в отдалении и не спешит высказываться от своего имени.

Взгляды и симпатии Ибн Абд Раббихи видны в его выборе. Не случайно большинство рассказов, из которых состоит «Чудесное ожерелье», особенно в первых частях книги, относится ко времени далекого «доисламского» прошлого арабов и первых веков ислама. Дело в том, что в IX—X веках в Андалусии, как и других областях халифата, интенсивно проходила ассимиляция разных арабских племен, и перед угрозой со стороны мусульман-неарабов слабела племенная вражда. Поэтому начинается героизация «чисто арабского» прошлого. То время, когда вождь племени, подобно Хатиму ат-Таи, закалывал своего любимого коня, чтобы накормить голодных соплеменников, окружается романтическим ореолом.

Ибн Абд Раббихи постоянно приводит примеры поступков «праводных» халифов Омара и Али, противопоставляя их правителям своего времени, которые часто забывают о долге, о доблести и мужестве.

Затем автор переходит к рассказам, иллюстрирующим пользу науки и адаба — «двух центров, вокруг которых вращается мир». Для каждого сословия, утверждает он, важны определенные отрасли знания: «Цари должны изучать историю и генеалогию, воины — книги о деяниях древних героев и битвах, купцы — Коран и счет».

Ибн Абд Раббихи, в соответствии с воззрениями своего времени, считает вершиной литературного творчества поэзию. В своей книге он помещает целый раздел, являющийся своего рода трактатом о стихосложении, рассказывая о шестнадцати стихотворных размерах, принятых в арабской поэзии, о допустимых и недопустимых отступлениях от ритма стихов. После «теоретической» части даются примеры каждого стихотворного метра, обычно стихи древнеарабских (доисламских) поэтов, а также отрывки из стихов наиболее известных мастеров VIII —IX веков, таких, как Абу Нувас (762—813) или Абу Таммам (788—845).

Завершают антологию забавные рассказы о глупцах, невеждах, юродивых, скупых и хитрецах, то есть о людях, олицетворяющих худшие человеческие пороки.

Ибн Абд Раббихи следует провозглашенному аль-Джахизом принципу сочетания серьезного со смешным. Каждый раздел «Чудесного ожерелья» содержит забавные рассказы то о плутоватом наместнике, который притворяется набожным аскетом, чтобы угодить халифу Омару и сохранить свой пост, то о находчивом бедуине, то об ухищрениях тех, кто норовит попасть в дом незнакомого человека и пообедать за его счет. Наиболее остроумные из этих рассказов чаще всего приводятся со слов аль-Асмаи.

Показательно, что в «Чудесном ожерелье» мало упоминаний о событиях, происходивших на родине автора. Лишь в самом конце антологии помещена поэма, посвященная кордовскому халифу, да приводятся стихи известного андалусского поэта и дипломата аль-Газаля (770—864), а также отрывки из стихотворений составителя. Правда, в «историческом» разделе «Чудесного ожерелья» рассказывается о правлении андалусских эмиров из рода Омейядов и о походах первого кордовского халифа.

В этой книге переведены отдельные части «Чудесного ожерелья», главным образом рассказы, наиболее интересные для современного читателя, любопытные с исторической и психологической точки зрения.

Б. Шидфар