Книга утраченных сказаний. Том I

X РАССКАЗ ГИЛЬФАНОНА: СТРАДАНИЯ НОЛДОЛИ И ПРИХОД ЛЮДЕЙ

Отвергнутый набросок текста Сокрытие Валинора продолжен немного после окончания рассказа Вайрэ так:

Как я отмечал ранее (с. 204), первоначальный вариант Сказания о Солнце и Луне и Сокрытия Валинора был написан до введения Гильфанона из Тавробэля вместо Айлиоса.

Сразу же вслед за этим отвергнутым наброском, на той же странице рукописи, начинается написанное чернилами Сказание о Турамбаре (Турине):

О чем должен был рассказывать Айлиос? (я уверен, что это повествование никогда не было написано). Ответ дан в отдельном коротком черновом тексте, который продолжается от разговора в конце Сокрытия Валинора, приведенного выше. В нем говорится, что наконец подошел день Турухалмэ и все обитатели Мар Ванва Тьялиэва отправились в заснеженные леса, чтобы привезти на санях дров. Никогда не случалось Огню Сказаний погаснуть или исчезнуть в серой золе, но в канун Турухалмэ он всегда сам по себе убывал до небольшого огонька, пока не наступал Турухалмэ, когда в Комнату Огня Сказаний вносили огромные древесные стволы, и, благословленный древним волшебством Линдо, огонь снова с шумом вспыхивал в очаге. Вайрэ благословила двери и дверную перемычку зала и вручила Румилю ключ, снова назначая его Привратником, а Сердечку было дано било его гонга. Потом Линдо молвил то, что изрекал он каждый год:

Потом звучала песня древних дней, что сложили эльдар, когда они обитали под крылом Манвэ и которую пели, следуя по великому пути от Кора к граду богов (см. с. ~143–144~).

Текст заканчивается тем, что Айлиос готовится рассказывать историю:

По всей видимости, ничего больше написано не было. Если бы этот текст был закончен, то далее следовало бы начало Турамбара, цитированное выше («В то время, как Айлиос о многом уже успел поведать…»); и этот текст был бы центральным в истории Великих Земель, повествовавшей о приходе нолдоли из Валинора, пробуждении людей и Битве Бессчетных Слез.

Упомянутый текст, связывающий Сокрытие Валинора с ненаписанной повестью Айлиоса, не был вычеркнут, и мой отец позже написал на нем: «Поместить после Сказания об Эарэндэле и до того, как Эриол отправляется в Тавробэль — после Тавробэля он пьет лимпэ». Это приводит в замешательство, поскольку он не мог поместить историю Прихода Людей вслед за историей Эарэндэля; но, может быть, он собирался всего лишь использовать содержание этого короткого текста, описывающего праздник Турухалмэ, без его окончания.

Однако может быть и так, что он задумал новое обрамление для изложения этих историй, хотя и не довел его до конца, а измененный порядок размещения дальнейшего повествования появился в Сказании о Солнце и Луне, где после вмешательства Гильфанона (с. 189) было решено, что через три ночи после той, в которую Линдо и Вайрэ поведали Сказание о Солнце и Луне и Сокрытие Валинора, должно состояться празднество, когда Гильфанон расскажет «о Страданиях нолдоли и приходе людей».

Рассказ Гильфанона продолжается с последовательно проставленными номерами страниц от второго варианта рассказа Вайрэ о Сокрытии Валинора; но здесь Гильфанон рассказывает его на следующую ночь, а не тремя днями позднее. К сожалению, с Гильфаноном получилось едва ли лучше, чем с Айлиосом, ибо если Айлиос едва успел начать рассказ, то повествование Гильфанона внезапно обрывается всего лишь через несколько страниц. Этот рассказ поспешно записан карандашом, и совершенно ясно, что он заканчивается там, где обрывается запись, потому, что мой отец не дописал его. Здесь мой отец оставил Утраченные Сказания, вернее, перестал записывать те из них, что ожидали своей записи; и это продолжало сказываться на протяжении всей истории написания «Сильмариллиона». Основные истории, следующие за рассказом Гильфанона, о Бэрэне и Тинувиэль, о Турине Турамбаре, Падении Гондолина, Ожерелье Карлов, были написаны и (первые три) переписаны; и последняя из них должна была подвести к «великому сказанию об Эарэндэле». Но оно не было даже начато. Таким образом, Утраченные Сказания лишены середины и окончания.

Далее я привожу текст Рассказа Гильфанона как есть.

Здесь обрывается Рассказ Гильфанона. Чародей Ту и Темный эльф Нуин навсегда исчезают из этой мифологии вместе с удивительной историей о том, как Нуин набрел на Отцов Людей, которые еще не пробудились в Доле Мурмэ-налда — хотя, если судить по сущности этой работы и тому вниманию, которое мой отец впоследствии уделял ее различным частям, все-таки невозможно отличить наверняка отвергнутое от «временно отмененного». И хотя, к сожалению, этому рассказу суждено было остаться незаконченным, мы, тем не менее, не остаемся в полном неведении относительно его продолжения.

Ранее я упоминал (с. 107, комментарий 3) о существовании двух «конспектов» или набросков, в которых описывается порядок Утраченных Сказаний. Я писал, что один из них является изложением настоящих Сказаний, в то время как другой заметно отличается — это проект перестановки, которая никогда не была предпринята. Несомненно, первый из них, который я буду здесь называть «Б», был составлен, когда Утраченные Сказания достигли уровня развития, представленного в этой книге позднейшими текстами и порядком их расположения. Когда этот набросок переходит к содержанию Рассказа Гильфанона, он сразу становится значительно подробнее, опять сводясь к беглым ссылкам, когда дело касается сказаний о Тинувиэль, Турине, Туоре и Ожерелье Карлов. Переходя к сказанию об Эарэндэле, набросок снова становится более подробным. Отсюда ясно, что «Б» является подготовительной формой, соответствующей тому методу, который мой отец постоянно использовал во время написания Рассказа Гильфанона, и в самом деле, та часть рассказа, которая является собственно повествованием, прямо следует за наброском, хотя излагает его содержание более подробно.

Также имеется крайне небрежный, хотя и законченный, набросок содержания Рассказа Гильфанона, который, несмотря на близость к варианту «В», содержит некоторые детали, отсутствующие в «В», и наоборот; это, несомненно, предшественник «В», и в этой главе он будет называться «А».

Второй набросок, о котором говорилось ранее, неосуществленный план пересмотра всей работы, привносит некоторые особенности, которые не будут здесь обсуждаться; достаточно сказать, что мореплаватель теперь зовется Эльфвине, а не Эриол, и его предыстория изменилась, но общий план Сказаний большей частью остался нетронутым (с несколькими примечаниями в том смысле, что они нуждаются в сокращении или переработке). Этот набросок я буду называть «D». Сколько времени прошло между написанием «В» и «D», сказать невозможно, но я полагаю, что, скорее всего, немного. Представляется возможным, что появление нового плана связано с неожиданным обрывом Рассказа Гильфанона. Как в случае с «В», «D» неожиданно становится более подробным после места обрыва.

Наконец, в гораздо более кратком и поверхностном наброске, содержащем, однако, несколько интересных моментов, Эльфвине также заменил Эриола; поскольку этот набросок следует за «В» и предшествует «D», назовем его «С».

Я не буду приводить все эти наброски in extenso[52], что излишне ввиду большого числа совпадений между ними; с другой стороны, попытка объединить их в единое целое привела бы к путанице и неточностям. Но в силу близости «А» и «В» вполне могут быть объединены. За ними я располагаю «D» и «С» постольку, поскольку они добавляют кое-какие интересные детали. И так как в том, что касается Рассказа Гильфанона, содержание набросков явственно распадается на Пробуждение Людей и историю гномов в Великих Землях, я разделяю каждое повествование на две части.

Представляется излишним вводить материал набросков в начало Рассказа Гильфанона, который все-таки был написан, но необходимо указать на некоторые различия между этими набросками и рассказом.

«А» и «В» называют чародея-короля Туво, а не Ту; в «С» он никак не именуется, а в «D», как и в рассказе, он назван Ту, «фэй». Зловещие мотивы, связанные с ним, появляются в «А»: «Мэлько во времена его заключения встречается с Туво в чертогах Мандоса. И он учит Туво многому из черной магии». Это было вычеркнуто, и больше ничего на эту тему не говорилось; но и в «А», и в «В» сказано, что именно после побега Мэлько и убийства Древ Туво пришел в мир и «основал чародейское королевство в срединных землях».

Только в «А» об эльфах, оставшихся в Палисоре, сказано, что они из народа тэлэри (позднее — ваньяр). Этот абзац Рассказа Гильфанона является первым упоминанием о самом существовании оставшихся эльфов (см. с. 131); и я склоняюсь к мысли, что концепция Темных Эльфов (позднее — авари), которые никогда не уходили от Вод Пробуждения, возникла в процессе создания Утраченных Сказаний. Но имя квзнди, впервые появляющееся в ранних повествованиях именно

здесь, является в этом месте до некоторой степени неоднозначным. В написанном фрагменте слова «тех, кто остался, многие называют квэнди, фэери, затерянные в мире^[прим.5], а вы, эльфы Кора, именуете их илькорины» выглядят как ясное утверждение, что квэнди=Темные Эльфы; но немного позднее Гильфанон говорит об «эльдар, или квэнди», и в наброске «В» сказано, что «многие из первоначального народа, называемого квэнди (имя «эльдар» было дано богами), остались в Палисоре». Из последних утверждений очевидно, что слово квэнди мыслилось как обозначение всех эльфов.

Тем не менее, это мнимое противоречие. Квэнди в самом деле было первоначальным наименованием всех эльфов, а эльдар — имя, данное богами и принятое эльфами Валинора; те же, кто остался, сохранили старое имя квэнди. Ранний словарь языка гномов определенно говорит о том, что наименование эльда было дано «фэери» самими валар и было «в значительной степени принято ими; илькорины по- прежнему хранили старое наименование квэнди, и так же назывались воссоединившиеся кланы на Тол Эрэссэа».^[прим.6]

И в «А», и в «В» добавлено, что «боги не говорили меж собою на языках эльдалиэ, хотя и могли, и что они понимали все языки. Мудрейшие из эльфов изучили тайную речь богов и издавна берегли ее, но после прихода на Тол Эрэссэа никто не помнил ее за исключением Инвир, и теперь это знание исчезло и сохранилось лишь в доме Мэриль». Сравните с пояснением Румиля Эриолу, с. 48: «существует, помимо того, сокровенный язык, которым написано множество стихов эльдар, и книги мудрости, и история древности и начала начал, но на котором не говорят. Язык этот обычно звучит только на высоком совете валар, и мало кто из нынешних эльдар может прочесть его знаки или хотя бы распознать их».

Интересны обращенные к Ту слова Нуина о росте спящих в Доле Мурмэ-налда. В «А» добавлено: «Вначале люди и эльфы были почти равны в росте, фэери были намного больше, а люди — меньше, чем теперь. В то время как сила людей росла, фэери уменьшались, а люди становились выше». В других местах утверждается, что люди и эльфы изначально были сходного роста и что уменьшение эльфов в росте было тесно связано с приходом и владычеством людей. Поэтому слова Нуина представляют собой загадку, особенно потому, что в «А» они стоят непосредственно перед упоминанием о первоначальном сходстве роста; ибо он несомненно имел в виду, что спящие в Мурмэналде были очень велики по сравнению с эльфами. Что спящие на самом деле были детьми, а не просто походили в чем-то на детей, становится ясно в «D»: «Нуин находит Сонный Дол (Мурмэналда), где покоились во сне бесчисленные дети».

С этого момента повествование продолжается только в набросках.

И сказал чародей Туво Нуину, что спящие, найденные им, были иными Детьми Илуватара, и что они ожидали света. Он запретил кому-либо из эльфов будить их и даже посещать те места, страшась гнева Илуватара; но несмотря на это Нуин часто приходил туда и наблюдал, сидя на камне. Однажды он споткнулся о спящего, который пошевелился, но не пробудился. Наконец, побежденный любопытством, он разбудил двоих, названных Эрмоном и Эльмир; они были немы и чрезвычайно напуганы, но он научил их многому из языка илькоринов, по каковой причине его называют Нуин Отец Речи. Затем наступил Первый Рассвет; и Эрмон и Эльмир единственные из людей зрели, как Солнце впервые восходит на западе и плывет в Восточную Гавань. Тогда люди вышли из Мурмэналды подобно «множеству сонных детей».

(Согласно сказанию Сокрытие Валинора, Гавань на Востоке была построена много позже первого отплытия Ладьи Солнца из Валинора; см. с. ~214–215~. Интересно, что первые люди, Эрмон и Эльмир, были разбужены Нуином до первого восхода Солнца, и хотя Туво было известно, что люди «ожидали света», никакой связи между деянием Нуина и восходом Солнца не прослеживается. Но, конечно, невозможно составить мнение о содержании этого повествования из такого краткого изложения. Примечательно также, что в то время как язык эльфов изначально был прямым даром Илуватара (с. 232), люди, появившись в мире, не имели речи и научились ей от эльфа-илькорина. Ср. Сильмариллион, с. 141: «Сказано также, что эти люди [народ Бэора] давно были в дружбе с Темными Эльфами к востоку от гор, и от них они научились многому из их речи; и так как все языки квэнди имели единый источник, язык Бэора и его народа походил на речь эльфов многими словами и оборотами».)

В этот момент в повествовании появляются прислужники Мэлько — уванимор, его «выкормыши под землей» (уванимор, «кто суть чудовища, великаны и исполины», упоминаются в одном из предыдущих сказаний, с. 75); и Туво защищал людей и эльфов и от них, и от «злых фэй». Вариант «А», сверх того, упоминает об орках.

Слуга Мэлько, названный «Фукиль, или Фангли», пришел в мир и, явившись среди людей, совратил их, и они вероломно напали на илькоринов; так произошла Битва Палисора, в которой народ Эрмона бился рядом с Нуином. По «А» «фэй и те из людей, что помогали им, были побеждены», но в «В» говорится, что «победа не досталась ни одной из сторон»; и люди, совращенные Фангли, бежали и впоследствии образовали «дикие и свирепые племена», поклонявшиеся Фангли и Мэлько. Впоследствии (только в «А») Палисор был захвачен «Фангли и его воинствами науглат (или карлов)». (В ранних работах карлы всегда предстают злым народом.)

Из этого наброска видно, что искажение некоторых людей в начале их дней происками Мэлько было характерной чертой самого раннего периода мифологии; но относительно всей кратко набросанной здесь истории в Сильмариллионе мы можем найти, самое большее, намек или предположение (с. 141): «Тьма лежит за нами, — сказал Бэор, — и мы отвратились от нее и не желаем мы возвращаться к ней даже в мыслях своих».^[прим.7]

В начале повествования рассказано, что уванимор Мэлько спаслись, когда боги разрушили Твердыню Севера, и блуждали в лесах; Фанкиль, слуга Мэлько, избежав плена, остался жить в мире. (Фанкиль = Фангли / Фукиль в вариантах «А» и «В». В «С» он назван «отпрыском Мэлько». Фанкиль упоминался в «D» ранее, когда во времена Пробуждения Эльфов «Фанкиль и множество темных призраков вырвались в мир»; см. с. 107, примечание 3.)

Нуин «Отец Речи», который снова и снова приходил в Мурмэналду вопреки предупреждениям Ту (о которых здесь не сказано), разбудил Эрмона и Эльмир и научил их речи и многому другому. Эрмон и Эльмир единственные из людей зрели, как Солнце всходило на западе и как, прорастая, выпускали листья и бутоны семена Палуриэн. Множества людей вышли подобно сонным детям, издавая невнятные крики при виде Солнца; они последовали за ним на запад, когда оно повернуло обратно, и ужасно испугались первой Ночи. Нуин, Эрмон и Эльмир научили их речи.

Люди росли и перенимали знания Темных Эльфов,^[прим.8] но Ту ослабел пред ликом Солнца и сокрылся в бездонных пещерах. Люди обитали посреди мира и расселились оттуда во все стороны; и многие века минули с тех пор.

Фанкиль с карлами и гоблинами явился среди людей и сеял отчуждение между ними и эльфами; и многие люди помогали карлам. Один лишь народ Эрмона был на стороне фэери в первой битве гоблинов и эльфов (здесь на месте слова «гоблины» вначале стояло слово «карлы», а до того — «люди»), которая названа Битвой Палисора. Нуин погиб от рук гоблинов из-за вероломства людей. Много родов людей были изгнаны в восточные пустыни и южные леса, откуда является тьма и приходят дикари.

Войска Тарэга-илькорина ушли на северо-запад, вняв слухам о приходе гномов; и многие из затерянных родов присоединились к нему.

Гномы после перехода через Хэлькараксэ расселились в Хисиломэ. В этой земле они «столкнулись» с древним Народом Тени, в «А» названным «народ фэй», в «В» «Увалэар фэй». (Мы уже встречали Народ Тени из Хисиломэ в сказании Пришествие эльфов, с. 119, но там это имя, данное людьми, запертыми Мэлько в Хисиломэ, Утраченным Эльфам, которые остались там, заблудившись во время похода из Палисора. В более поздних набросках будет видно, что этот Народ Тени был неизвестным народом, полностью отличным от эльфов; поэтому ясно, что хотя это наименование сохранялось, его интерпретация менялась.)

Гномы пришли к Водам Асгона[53] и разбили там лагерь; затем произошли Сочтение Народа, предреченное рождение Тургона и смерть Фэанора. По поводу последнего события наброски расходятся. В «А» умер Нолэмэ, также называемый Финголма: «его барка уплыла скрытым путем — тем самым, по которому, как говорят, впоследствии спасся Туор. Он плыл по Асгону на Остров-Скалу, чтобы принести жертву». (Кому он приносил жертву?) В «В» первоначально также погибал «Финголма (Нолэмэ)», но потом это имя было исправлено на «Фэанор»; «его барка уплыла скрытым [путем], то, как говорят, был проход, что нолдоли после расширили и превратили в путь, которым спасся Туор. В поисках своих драгоценных камней он плыл по Асгону на Остров — Скалу, ибо узрел там нечто сверкающее».

Покидая Асгон, гномы прошли через Холмы Горечи и впервые бились с орками в предгорьях Железных Гор. (О Железных Горах как о южной границе Хисиломэ см. с. ~111–112~, ~158–159~. В Сказании о Тинувиэль Бэрэн пришел из Хисиломэ, что «по ту сторону Холмов Горечи», и «чрез ужасы Железных Гор», и отсюда становится ясно, что Холмы Горечи и Железные Горы могут быть одним и тем же.)

Следующий лагерь гномы разбили «у Сириона» (впервые упомянутом здесь); и там гномы впервые встретили илькоринов — в «А» добавлено, что эти илькорины по происхождению были из нолдоли и заблудились во время похода из Палисора. Гномы узнали от них о приходе людей и о Битве Палисора; и они поведали илькоринам вести из Валинора и рассказали, что ищут свои драгоценные камни.

Здесь впервые появляется Майдрос, сын Фэанора (ранее, в сказании Воровство Мэлько, так звали деда Фэанора, с. 146, 158). Майдрос, ведомый илькоринами, привел войско в холмы, по «А» — «в поисках камней», по «В» — «чтобы обыскать обиталище Мэлько» (здесь, возможно, следует читать «чтобы искать обиталище Мэлько», как в «С»), но после кровопролитной схватки они были оттеснены от врат Ангаманди; а сам Майдрос был взят живым и подвергнут пыткам — потому что не хотел открыть известные нолдоли секреты искусства создания самоцветов — и отослан к гномам искалеченным. (В «А», где в Водах Асгона погиб не Фэанор, а Нолэмэ, войско против Мэлько возглавлял сам Фэанор, и именно он был захвачен, подвергнут пыткам и искалечен.)

Далее Семь Сыновей Фэанора дали клятву вечно враждовать со всяким, кто завладеет Сильмарилями. (Это первое упоминание Семи Сыновей и Клятвы, хотя о том, что у Фэанора были сыновья, говорится в Сказании о Солнце и Луне, с. 192.)

Войска Мэлько подошли к лагерю гномов у Сириона, и те бежали на юг и поселились в Горфалоне, где свели знакомство с людьми, и хорошими и дурными, но особенно с людьми из народа Эрмона; и было послано посольство к Туво, к Тинвэлинту (т. е. к Тинголу, см. с. 132),

и Эрмону.^[прим.9] Было собрано великое войско из гномов, илькоринов и людей, и Финголма (Нолэмэ) повел его в Долину Источников, впоследствии названную Дол Плачущих Вод. Но Мэлько сам пришел в шатры людей и ввел их в обман, и некоторые из них предательски напали с тыла на гномов, которых в то самое время атаковало войско Мэлько; некоторых же Мэлько убедил оставить своих друзей, и вместе с другими, которых он сбил с пути, затуманив им глаза и зачаровав, заманил их в Землю Теней. (Ср. с этим упоминание в сказании Пришествие Эльфов о том, как Мэлько запер людей в Хисиломэ, с. 118.)

После этого произошла «страшная Битва Бессчетных Слез». Дети Урина[54] (Сыновья Урина, «А») единственные из людей сражались до конца, и никто из них (кроме двух вестников) не вышел из боя; Тургон с большим воинством, видя, что сражение проиграно, развернулся, прорубил себе путь к отступлению и спас часть женщин и детей. Тургона преследовали, и имеется упоминание о том, что «илькорин Маблон пожертвовал собою, чтобы спасти войско»; Майдрос и остальные сыновья Фэанора поссорились с Тургоном — потому что они сами хотели главенствовать, «А» — и ушли на юг. Остатки уцелевших и беглецов были окружены и поклялись в верности Мэлько; и он был разгневан, ибо не мог узнать, куда исчез Тургон.

После упоминания о «Рудниках Мэлько» и «Заклятии Бездонного Ужаса» (которое Мэлько накладывал на своих рабов) история завершается «Строительством Гондолина» и «отчуждением людей и эльфов в Хисиломэ, последовавшим из-за Битвы Бессчетных Слез»: Мэлько сеял недоверие и заставлял их следить друг за другом, чтобы они не могли объединиться против него; и он создал лже-фэери, или каукарэльдар, подобных эльфам, и те обманывали и предавали людей.¹⁰

Так как в этом месте в набросках приводятся лишь заглавия сказаний о Тинувиэль, Турине и т. д., ясно, что Рассказ Гильфанона на этом заканчивается.

Гномы обитали в Земле Теней (т. е. Хисиломэ) и жили в дружбе с Народом Тени. Те же были фэй («С»); никто не знает, откуда явились они: они ни от валар, ни от Мэлько, но полагают, что они пришли из внешней пустоты и первозданной тьмы, когда мир был только создан. Гномы нашли «Воды Митрим (Асгон)», и здесь погиб Фэанор, утонув в них. Гномы впервые придумали оружие и разрабатывали темные холмы. (Это странно, потому что в повествовании о Братоубийстве в Алквалунтэ «впервые гибли эльдар от оружия своих сородичей», с. 165. Долгое время оставалось неясным, когда именно народ эльдар получил оружие.).

В то время гномы первый раз воевали с орками и захватили проход через Холмы Горечи; так они покинули Землю Теней к страху и изумлению Мэлько. Они вступили в Лес Артанор (позднее — Дориат) и Край Великих Равнин (возможно, предшественник более поздней Т алат Дирнэн, Хранимой Равнины Нарготронда); и народ Нолэмэ сильно увеличился в числе. Они занимались многими искусствами, но более не жили оседло. Главный лагерь Нолэмэ был у вод Сириона; и гномы изгнали орков в предгорья Железных Гор. Мэлько копил свои силы в тайном гневе.

У Нолэмэ родился сын, Тургон.

Майдрос, «глава сыновей Фэанора», повел войско против Ангбанда, но, оттесненный от его врат огнем, он был схвачен живым и подвергнут пыткам — в соответствии с «С», повторяющим ранний набросок, — потому что он не открыл тайные искусства изготовления самоцветов. (Здесь не говорится, что Майдрос был освобожден и вернулся, но это подразумевается в Клятве Семи Сынов, о которой далее.)

Семь Сынов Фэанора дали ужасную клятву вечной ненависти ко всем: богам, эльфам или людям, кто бы ни пожелал завладеть Сильмарилями; и Дети Фэанора оставили войско Нолэмэ и вернулись в Дор Ломин, где они стали могущественным и неистовым народом.

Народ Тарэга-илькорина (см. с. 237) встретился с гномами на Празднестве Объединения; и люди Эрмона впервые зрели гномов. Тогда воинство Нолэмэ, возросшее за счет присоединения войска Тарэга и сынов Эрмона, приготовилось к битве; и были посланы вестники на север, на юг, на восток и на запад. Один Тинвэлинт не внял призывам, молвив: «Не ходите в холмы». Урин и Эгнор[55] шли с бесчисленными отрядами.

Мэлько отвел все свои силы, и Нолэмэ полагал, что тот испугался. Войска Эльфинесса вошли в Холмистые Земли и расположились в Доле Источников (Горфалонг), который впоследствии назывался Долиной Плачущих Вод.

(Набросок «D» отличается в последовательности событий, произошедших до Битвы Бессчетных Слез, от более ранних набросков, включая «С». В ранних набросках гномы бежали из лагеря у Сириона, когда подошли войска Мэлько, и отступили к Горфалону, где собралось великое войско гномов, илькоринов и людей и вступило в Долину Источников. В «D» нет упоминания о каком-либо отступлении войск Нолэмэ: скорее, кажется, они выдвинулись из лагеря у Сириона в Дол Источников (Горфалонг). Но судя по сущности этих набросков, на таком варианте нельзя слишком сильно настаивать. В наброске «С», который оканчивается здесь, говорится, что когда гномы впервые встретили людей в Горфалоне, гномы обучили их ремеслам — и отсюда, несомненно, берет начало история бэлэриандских Друзей Эльфов.)

Некоторые люди, подкупленные Мэлько, ходили по лагерю, притворяясь менестрелями, и раскрыли его Мэлько. На ранней заре во время проливного дождя Мэлько напал на него, и тогда произошла ужасная Битва Бессчетных Слез, о которой не рассказывают всего, ибо ни один гном вовеки не станет говорить о ней. (Здесь на полях мой отец написал: «Был ли здесь сам Мэлько?» В более раннем наброске Мэлько сам ворвался в лагерь своих врагов.)

Во время битвы Нолэмэ был окружен и убит, и орки вырезали его сердце; но Тургон отбил у них и тело и сердце, которое стало его эмблемой.^{[прим.11]} Около половины всех гномов и людей, что бились там, погибли.

Люди бежали, и одни сыновья Урина стояли насмерть, пока не были убиты; но Урин был схвачен. Тургон был ужасен в своей ярости, и его великий отряд только благодаря отваге прорубил себе путь из битвы.

Мэлько послал свое войско балрогов за ними, и Маблон-илькорин погиб, чтобы спасти их от преследования. Тургон бежал на юг вдоль Сириона, собирая женщин и детей, оставшихся в лагерях, и с помощью магии этой реки вышел в потайное место, и Мэлько потерял их.

Сыновья Фэанора подошли слишком поздно и узрели только поле битвы: они убили оставшихся там грабителей и, хороня Нолэмэ, возвели величайший в мире курган из камней над ним и [?гномами]. Он был назван Холмом Смерти.

Далее следует Рабство Нолдоли. Гномы были полны горечи из-за вероломства людей и легкости, с которой Мэлько обманул их. Набросок заканчивается упоминаниями о «Рудниках Мэлько» и «Заклятии Бездонного Ужаса» и утверждением, что все люди Севера были заперты в Хисиломэ.

Далее набросок «D» обращается к истории Бэрэна и Тинувиэль, с едва намеченной естественной связью с предыдущим рассказом: «Бэрэн, сын Эгнора, бродил за пределами Дор Ломина[56] в Артаноре…» Это должно было стать следующим повествованием, рассказанным у Огня Сказаний (так же в наброске «В»); в «D» Рассказ Гильфанона занял четыре ночи.

Если попытаться выделить характерные особенности этих набросков, делая ударение скорее на сходных чертах, чем на различиях, то можно легко обнаружить совершенно очевидную близость с повествовательной структурой Сильмариллиона:

— нолдоли пересекают Хэлькараксэ и распространяются в Хисиломэ, разбив лагерь у Асгона (Митрим);

— они встречают эльфов-илькоринов (=уманьяр);

— смерть Фэанора;

— первая битва с орками;

— армия гномов идет на Ангбанд;

— Майдрос схвачен, подвергнут пыткам и искалечен;

— сыновья Фэанора уходят от остальных эльфов (только в «D»);

— между эльфами и людьми и войсками Мэлько происходит великая битва, названная Битвой Бессчетных Слез;

— предательство в этой битве людей, совращенных Мэлько;

— но народ Урина (Хурина), оставшись верным, гибнет в этой битве;

— вождь гномов окружен и убит (только в «D»);

— Тургон и его войско прорубают себе путь и уходят в Гондолин;

— Мэлько разгневан из-за того, что не может узнать, куда ушел Тургон;

— Фэаноринги приходят на эту битву слишком поздно (только в «D»);

— сложен великий курган из камней (только в «D»).

Это существенные черты данной истории, сохранившиеся и в дальнейшем. Но также много и значительных отличий. Самое заметное из них то, что всей наиболее поздней истории многолетней Осады Ангбанда, закончившейся Битвой Внезапного Пламени (Дагор Браголлах), перехода людей через Горы в Бэлэрианд и прихода их на службу к королям нолдор только предстояло появиться; несомненно, эти наброски производят впечатление, что между приходом нолдоли из Кора и их страшным поражением прошло короткое время. Это впечатление может быть в некоторой мере результатом сжатости этих набросков, и, несомненно, упоминание в последнем из них, «D», о том, что нолдоли занимались многими искусствами (с. 240), до некоторой степени сглаживает это впечатление — в любом случае, Тургон, рожденный, когда гномы жили в Хисиломэ или (по «D») когда они разбили лагерь у Сириона, уже совсем вырос ко времени Битвы Бессчетных Слез.^{[прим.12]} Но присутствующая в Сильмариллионе картина тех веков, что прошли пока Моргот был накрепко заперт в Ангбанде и «под защитой своих армий на севере нолдор возвели свои дома и башни», здесь определенно отсутствует. Позднее мой отец основательно увеличил срок между восходом Солнца и Луны и Битвой Бессчетных Слез. В старой концепции также весьма существенно то, что победа Мэлько была настолько полной и безоговорочной, что многие из нолдоли стали его рабами, и куда бы они ни ушли, они жили, порабощенные его заклятием; лишь в Гондолине были они свободны — так в раннем повествовании Падение Гондолина говорится, что жители Гондолина «были из нолдоли, что единственные избежали власти Мэлько, когда в Битве Бессчетных Слез он истребил и поработил их, соткав над ними заклятья, и заставил их жить в Железных Преисподнях, откуда они могли уходить лишь по его воле и приказу». Кроме того, Гондолин был основан лишь после Битвы Бессчетных Слез.^{[прим.13]}

О смерти Фэанора в более ранней концепции мало что известно; однако, по крайней мере, ясно, что она никак не связана с историей его смерти в Сильмариллионе (с. 107). В этих ранних набросках нолдоли, покидая Хисиломэ, бились в первой битве с орками в предгорьях Железных Гор или в ущелье Холмов Горечи, и вполне ясно, что эти возвышенности соответствуют более поздним Горам Тени, Эрэд Вэтрин (см. с. 158, 238); но в Сильмариллионе (с. 106) нолдор впервые столкнулись с орками в Митриме.

Встреча гномов и илькоринов напоминает встречу недавно прибывших нолдор с Серыми Эльфами Митрима (там же, с. 108); но при этом нолдор узнали о могуществе Короля Тингола из Дориата, а не о Битве Палисора.

Если в этих набросках Майдрос, сын Фэанора, возглавил нападение на Ангбанд, завершившееся большим кровопролитием и его собственным пленением, то в Сильмариллионе перед Ангбандом явился Финголфин, который, будучи встречен молчанием, благоразумно отошел в Митрим (с. 109). Майдрос (Маэдрос) уже был схвачен во время встречи с послами Моргота, якобы прибывшими для переговоров, и он слышал трубы Финголфина с места своих мучений на Тангородриме — куда Моргот приковал его до тех пор, как он сам сказал, пока нолдор не откажутся от войны и не уйдут прочь. О разделении нолдор на два народа в раннем повествовании упоминаний нет; и спасение Маэдроса Фингоном, который отрубил ему руку, чтобы спасти, отсутствует в нем в какой бы то ни было форме: скорее он был, хотя и искалеченный, освобожден самим Мэлько, и причин этого не приводилось. Но очень характерно, что искалечивание Майдроса — важный «момент» в этих легендах — само по себе никогда не было исключено, хотя и было помещено в иной сюжет.

Клятва Сынов Фэанора здесь была произнесена после прихода гномов из Валинора и смерти их отца; и в более позднем наброске «D» они после Клятвы покинули войско (Финвэ) Нолэмэ, Властителя Нолдоли, и вернулись в Дор Ломин (Хисиломэ). Эта и иные особенности, что появились только в «D», приближают повествование к его более позднему варианту. Возвращение в Дор Ломин является зачатком ухода Фэанорингов из Митрима в восточные части Бэлэрианда (Сильмариллион, с. 112); в Празднестве Объединения видится происхождение Мэрэт Адэртад, Празднества Воссоединения, устроенном Финголфином для эльфов Бэлэрианда (там же, с. 113), хотя те, кто принимает в них участие, во многом неизбежно разнятся; в опоздании Фэанорингов и их приходе на поле Бессчетных Слез уже после поражения — происхождение запоздавшего прихода войска Маэдроса (там же, с. 190–192); в окружении и смерти (Финвэ) Нолэмэ — происхождение смерти Фингона (там же, с. 193 — когда Финвэ занял в повествовании место отца Фэанора, заменив, таким образом, Бруитвира, убитого Мэлько в Валиноре, его место предводителя войск в Битве Бессчетных Слез было занято Фингоном); и в великом кургане из камней, названном Холмом Смерти, возведенном Сынами Фэанора, — происхождение Хауд-эн-Ндэнгин, Холма Мертвецов, сложенного орками на Анфауглите (там же, с. 197). Предвосхищает ли посольство к Туво, Тинвэлинту и Эрмону (которое в «D» становится только отправкой вестников) Союз Маэдроса (там же, с. 188–189) неясно, хотя отказ Тинвэлинта присоединиться к силам Нолэмэ сохранился в отказе Тингола, данном в ответ на предложения Маэдроса (с. 189). Я не могу уверенно истолковать слова Тинвэлинта «Не ходите в холмы», но я предполагаю, что «холмы» являются Железными Горами (в Сокрытии Валинора, с. 209, они названы «Железными Холмами»), расположенными над Ангбандом, и что он предостерегал от нападения на Мэлько; в старом Сказании о Турамбаре Тинвэлинт говорит: «От мудрости сердца моего и от предопределения валар не пошел я с народом своим на Битву Бессчетных Слез».

Сохранившиеся детали этой истории — стойкость народа Урина (Хурина), отступление Тургона — в то время уже существовали в записанной повести о Т у рине.

Географических указаний мало, и карты Великих Земель для самого раннего периода развития легенд не существует; в любом случае, обсуждение этих вопросов стоит отложить до рассказов, которые происходят в тех землях. Дол (или Долина) Источников, впоследствии Долина (или Дол) Плачущих Вод, в варианте «D» определенно отождествляется с Горфалонгом, который в более ранних источниках назван Горфалоном и, кажется, представляет собой нечто иное; но, во всяком случае, ни это место, ни «Холмистые Земли» невозможно связать с какими-либо местностями или наименованиями в позднейшей географии — за исключением (особенно с учетом того, что в «D» говорится о Тургоне, бежавшем «на юг, вниз по Сириону») возможного предположения, что уже существовало нечто, напоминающее более позднюю Долину Сириона, которая называлась Долом Источников или Плачущих Вод.

1. Выше Турухалмэ писалось, как Дурухалм (вычеркнуто) и Халмадурвион.

2. Этот параграф помечен вопросительными знаками.

3. Это слово может быть прочтено равно как «dim» (тусклых), так и «dun» (сумрачных, темных).

4. Первоначальное прочтение этого места было следующим: «и некоторые из его народа последовали с ним, несмотря на то, что Ту запретил это своим подданным, страшась гнева Илуватара и Манвэ» (т. е. любопытство Нуина взяло верх, и т. д.).

5. Ранее в Сказаниях «Утраченные Эльфы» — это те, кто были потеряны во время великого похода и блуждали по Хисиломэ (см. с. 118).

6. В этом рассказе «фэери» владений Ту (т. е. Темные Эльфы) названы хисильди, народ сумерек; в набросках «А» и «В», в дополнение наименованию хисильди даны и другие названия: хумарни, калионди, ломэарни.

7. Ср. также слова Садора, обращенные к Турину в его отрочестве (Неоконченные Сказания, с. 61): «Тьма лежит за нами, и мало рассказов дошло от нее. Отцы наших отцов могли поведать нечто, но они ничего не рассказали им. Даже имена их забыты ныне. Горы стоят меж нами и той жизнью, из которой они ушли, бежав, никто из людей не знает от чего».

8. Ср. Сильмариллион, с. 104: «Сказано, что задолго до этого они во многих местах встречали Темных Эльфов и те были в дружбе с ними; и люди в своем детстве стали товарищами и учениками этого древнего народа, странников эльфов, которые никогда не ступали на путь, ведущий в Валинор, и для которых валар были лишь слухом и отдаленным именем».

9. Над словом Эрмон написано, по всей видимости, древнеанглийское слово Эск (Æsc) — «ясень». Представляется возможным, что это англизированная форма древнеисландского имени Аск (Askr) с тем же значением, в древнескандинавской мифологии — имя первого человека, которого вместе с первой женщиной (Эмбла) сделали боги из двух деревьев, найденных на морском берегу (Старшая Эдда, «Прорицание Вельвы», строфа 17; Младшая Эдда, Видение Гюльви, § 8).

10. Здесь текст содержит заключенное в скобки слово «(гонги)». Это может быть наименованием каукарэльдар или «лже-фэери», но в словаре гномов слово «гонг» толкуется как «один из племени орков, гоблин».

11. О том, что орки вырезали сердце Нолэмэ, и о том, что Тургон, его сын, отбил его у них, упоминается в ранней заметке, где говорится также, что Тургон заключил его в золото; и эта эмблема Народа Короля в Гондолине, Алое Сердце, упоминается в сказании Падение Гондолина.

12. Ср. с. 167: «Турондо, сына Нолэмэ, еще не было на Земле». Имя Тургон было гномским вариантом имени Турондо (с. 115). Позднее Тургон был вождем нолдор еще в Валиноре.

13. Так как впоследствии эта история была изменена и основание Гондолина было помещено намного раньше, заключительная часть Сильмариллиона оказалась лишена согласованности; и это было главным источником трудностей в подготовке опубликованной работы.