Кобра

Глава 48

Тейроне купил пластинку панадола, два сэндвича с курицей и майонезом и пол-литровую бутылку кока-колы в магазинчике при автозаправке на той стороне Сомерсет-роуд. Потом, ежась от сильного, пронизывающего северо-западного ветра, пошел к отелю «Рокуэлл». Сел на низкий парапет, разделяющий территорию отеля и автозаправки, рядом с большим зеленым мусорным баком. Там высокая перегородка защищала от ветра.

Пистолет врезался в поясницу, пришлось передвинуть его, чтобы можно было сидеть. Прикосновение оружия было приятным. «Теперь у меня больше возможностей», — подумал он и широко улыбнулся в сгущающихся сумерках.

Карманник с пистолетом… Дядя Солли, наверное, в гробу переворачивается.

Он принял две таблетки панадола, запив их кока-колой. Рана между лопатками саднила и дергала.

Со своего места он видел вход в Капский квартал — он сразу поймет, много ли времени понадобится копам, чтобы примчаться сюда.

Он ел, пил и думал.

Как ему раздобыть деньги? Как довести сделку до конца, чтобы его не застрелили в голову?

Легче всего произвести обмен электронным способом, но дядя Солли не зря учил его: «Держись подальше от банков, Тей. У них щупальца, которые тебя захватят, а ведь тебе не хочется оставлять следы, не хочется, чтобы тебя нашли через барыгу, не хочется, чтобы к тебе заявился налоговый инспектор. Так что наличные — наше все».

Да уж, у многих возникнут вопросы, если на счет цветному парню, выросшему в квартале Митчеллс-Плейн, вдруг придет два миллиона четыреста рандов.

Обмен должен происходить вживую. И только наличные деньги. Наличные в обмен на карту… Но как это сделать? Он не может никого просить о помощи, потому что его враги настроены серьезно. Они хотят его убить. Достаточно вспомнить, что они натворили на станции Бельвиль, хотя он передал им карту. Что за идиоты! Если бы они его пристрелили, так и остались бы с картой видов Кейптауна.

Все дело в том, что они его недооценили, приняли за местного придурка, слишком примитивного для того, чтобы быть серьезным игроком. Вот, наверное, удивились… Но больше такое не повторится. Второй раз они такой ошибки не совершат.

И тем не менее факт остается фактом: если он хочет выйти из переделки живым, ему придется напрячь мозги. Один раз он совершил крупный просчет. Решил, что тип с холодными глазами — единственный исполнитель. Теперь он знал, что их, возможно, четверо.

Четверо. Против одного.

Ставки не в его пользу.

Ему придется пошевелить мозгами.

Он думал целый час, ветер задувал все сильнее, и на него снова навалилась усталость. В голове постепенно складывался план. Потом ветер стал слишком холодным и пронизывающим, и Тейроне понял, что полицейские не слишком быстро могут засечь человека по мобильному номеру. Он встал, прошелся до угла Эбенезер и Сомерсет-роуд. С независимым видом вошел в отель «Виктория Джанкшн», уверенно прошел мимо стойки портье и направился в бар.

В первый миг он наслаждался теплом. В баре сидело немного народу — три бизнесмена у стойки, группа из четырех мужчин и женщин на диванчиках посреди зала.

Он сел за столик у стены, зная, что там его никто не услышит. Достал сотовый телефон номер два.

К нему подошел официант, расторопный и дружелюбный. Тейроне покачал головой, показывая, что ничего не хочет.

Дождавшись, пока официант отойдет подальше, он включил телефон и стал ждать сигнала.

Набрал свой старый номер.

На сей раз тот тип ответил чуть быстрее:

— Да.

— Здоро́во, гад, как поживаешь? — спросил Тейроне.

— Я-то неплохо, потому что у меня есть будущее. А у тебя его нет.

— Хочешь получить настоящую карту?

— Да.

— Деньги у тебя?

— Еще нет.

— Когда получишь?

— Завтра утром. Часов в девять.

— Ладно, гад. Теперь слушай, что тебе нужно сделать. Завтра утром ты положишь деньги на стол и сфотографируешь их. Возьмешь какую-нибудь сумку и сложишь деньги туда. Потом сделаешь еще один снимок — сумки с деньгами. Потом попросишь своего приятеля щелкнуть тебя вместе с сумкой. В полный рост, чтобы я видел, как ты выглядишь и во что одет. Понимаешь?

— Да.

— Перешли мне фотографии на этот номер. Когда я их получу, я позвоню и дам дальнейшие указания.

— Больше не звони по этому номеру. Мы его отключаем.

— Нет!

— Да, и это не обсуждается.

— Как же я завтра с тобой свяжусь?

— По номеру, с которого мы пришлем тебе фото.

Тейроне задумался. Вроде никакого подвоха.

— Хорошо.

— Мы знаем, что твоя сестра в больнице, — продолжал его собеседник.

— Если хотя бы близко подойдете к моей сестре, я уничтожу карту, — предупредил Тейроне, но ему пришлось напрячь все силы, чтобы не выдать страха.

— Мы знаем, в какой она больнице. Если не привезешь карту или если с картой что-то не так, мы пойдем туда и убьем ее.

— Она под защитой полиции.

Его собеседник тихо рассмеялся:

— Ты так думаешь? Думаешь, они нам помешают?

У Тейроне задрожали руки.

— Я вышлю тебе фотографии завтра утром, — сказал его собеседник и отключился.

Они сидели в цокольном этаже в штаб-квартире «Ястребов», в овеянном легендами тайном баре, куда допускались только сотрудники: Ньяти, Гриссел, Мбали, Купидон и Бошиго. Единственная дверь была заперта.

Гриссел нечасто заходил сюда, но иногда в пятницу вечером помогал сослуживцам жарить мясо на гриле. Он подумал: неплохое начало для анекдота. Алкаш заперт в полицейском баре…

Он понял, что все ждут, когда он что-нибудь скажет.

— Вон, если хочешь, докладывай первый. — Он видел, Купидону не терпится чем-то поделиться.

— ЦРУ, старичок! — сказал Купидон. — Лиллиан Альварес уверяет, что Эдера похитило ЦРУ.

После ошеломленного молчания Зола Ньяти недоверчиво спросил:

— Она точно знает?

— Долго рассказывать, полковник. — Купидон вкратце изложил им события, произошедшие с Лиллиан Альварес за последние дни. — А насчет банковской деятельности пусть рассказывает Скелет.

— Похоже, — вступил Бошиго, — что полтора месяца назад добрый профессор выпустил новую версию своего алгоритма. Новую, улучшенную, расширенную. И все во имя охоты за террористами. Суть в следующем. Алгоритм способен с помощью данных системы СВИФТ отслеживать источник денег — страну, банк и номер счета — и уникальные коды транзакции, потому что террористы получают, снимают и используют деньги весьма специфическим образом, их главная цель — избежать внимания. Итак, алгоритм генерирует коды, а затем программа Эдера, похожая на минное поле, идентифицирует возможных подозреваемых, перечисляет имена и национальность всех держателей счетов и тех, кто переводит деньги, и выдает наиболее вероятных подозреваемых людям из разведки, которые начинают за ними следить. Но террористы — не полные идиоты. Они знают об алгоритме Эдера и постепенно меняют свои привычки. Эдер для того и усовершенствовал свою программу, чтобы приспособиться к переменам в их поведении. Судя по всему, он получал результаты каждый день, потому что ему приходилось анализировать их. Он должен был убедиться в том, что его система работает как надо. Пока вам все понятно?

Все кивнули. Пока они все понимали.

— Итак, Эдер анализировал полученные данные и вдруг выявил целую категорию подозреваемых с подходящим — или, наоборот, неподходящим, в зависимости от того, как посмотреть, — финансовым профилем. Но его программа не способна однозначно сделать вывод — да, эти люди террористы. И вот профессор, никому ничего не говоря, начал копать. Он испугался, что с его программой что-то не так. А потом понял, что новая группа подозреваемых — скорее всего, шпионы. Тайные агенты, которые работают на разведывательные организации. По словам Альварес, на нужную мысль его навели источники денег. В основном они поступали с очень сомнительных китайских и российских счетов. Дела такого рода правительства прячут под грифом «Совершенно секретно», создают фальшивые корпорации, выдумывают дурацкие названия. Но много платежей шло и в обратную сторону — поступало от американцев и англичан и предназначалось частным лицам и небольшим компаниям на Ближнем Востоке, в России и Китае…

Купидон больше не мог сдерживаться:

— Так что вначале он составил список всех тайных шпионов, «спящих» агентов и даже двойных агентов всех главных разведывательных организаций мира. Причем только он все знал, только он обладал всеми данными.

— Почему он поделился с Альварес? — спросил Ньяти. — Она ведь, кажется, аспирантка?

— Долго рассказывать, полковник. Скажем, у них начался бурный роман, а вся эта шпионская история его очень беспокоила, она все время спрашивала, что с ним, почему он такой мрачный, может быть, она его чем-то огорчила и так далее. Приставала к нему до тех пор, пока он ей не рассказал. Должно быть, бедняге хотелось с кем-нибудь поделиться. Он не мог больше выносить такое напряжение…

— Как ЦРУ его нашло?

— В том-то и дело. Недели три назад Эдер приступил к своему хитроумному плану. Он пошел в МИ-6 и рассказал о своем последнем достижении. Конечно, они захотели получить программу, но Эдер ответил, что намерен поторговаться. Если правительства США и Великобритании сообщат банкам о том, что отмывают деньги, предпримут усилия для того, чтобы с помощью всех финансовых данных победить организованную преступность, он передаст им собранные им досье на шпионов. Но все должно быть сделано в рамках закона и принести настоящие результаты. Он выдвинул кое-какие требования и насчет безопасности частной жизни, и об ограничении правительственного шпионажа. В МИ-6 пришли в ярость, ему угрожали судебным преследованием, но он не поддался. Потом они заблокировали ему доступ к системе СВИФТ, бросили на прорыв своих людей и попытались найти нужные данные самостоятельно. Но Эдер, как выяснилось, все предусмотрел. Перед тем как идти в МИ-6, он удалил новую программу и снова загрузил старую версию. Данные о шпионах просто исчезли.

— Так вот что на той карте памяти! — догадался Гриссел.

— Вот именно, — кивнул Купидон. — По словам Альварес, вряд ли его похитили люди из МИ-6. Они не похищают своих граждан. Если что-нибудь пойдет не так, они должны иметь возможность заявить, что не имеют к этому никакого отношения. Чистые руки. С другой стороны, МИ-6 очень дружит с ЦРУ. А ЦРУ неведомы угрызения совести, всем известно о Гуантанамо, об атаках беспилотников и прочих махинациях. Так что, если Эдера похитит ЦРУ, все будет шито-крыто.

Мбали с отвращением покачала головой.

— Теперь понятно, почему наше родное ГАБ так хочет заполучить Эдера, — сказал Скелет.

— Совершенно верно, старичок, — кивнул Купидон. — Подумать только, какое мощное оружие у них появится, если они узнают имена шпионов! Кто-то говорил о грязной игре?

Зола Ньяти медленно сцепил пальцы рук. Гриссел знал: это дурной признак.

— По-моему, ваша девушка ошибается, — заявил Жираф. — Или лжет.

Они ждали, что он объяснится. Ньяти посмотрел на свои руки:

— Когда мы с Бенни беседовали с Эммой Грейбер, представительницей МИ-6 в консульстве Великобритании, у нас сложилось впечатление, что они не знают о похищении Эдера, тем более — кто это сделал. Если бы его похитило ЦРУ и они об этом знали — не стали бы ни о чем сообщать ни нам, ни Государственному агентству безопасности. Они бы совершенно по-другому отвечали на наши запросы относительно его паспорта.

Его спокойные рассуждения были вполне логичными.

— А может, за всем стоят русские? — с надеждой спросил Купидон. — Или китайцы…

Ньяти покачал головой:

— Нет, я так не думаю. К сожалению, не только у вас сегодня выдался трудный день. Но я принес вам дурные вести, и, возможно, они меньше… скажем так, связаны с международными интригами. Вынужден вас предупредить — если мы решим продолжать следственные действия… — полковник посмотрел на Мбали в упор, — они приведут к дальнейшему разочарованию в действиях нашего правительства, и мы безусловно поставим под удар собственную карьеру. Возможно, наши усилия ни к чему не приведут, кроме того, что мы наживем большие неприятности, ведь у нас нет ничего, чтобы продолжать. Поэтому я еще раз прошу вас подумать. Если кто-то захочет выйти из игры, могут уйти. Я все пойму.