Код 5320

Глава 6

Глава 6

- Вот везука тебе, что я вот так вот тебе доверяю и все такое прочее, - сказал Нэд, останавливая грузовой флаер без особых примет почти впритык к силовому полю. - А то другой бы стал спрашивать, а зачем, а почему, а как. А тут раз - и побежал. Ладно бы еще только себя подставлял, но, блин, еще ж и парней.

- Вряд ли ты сделал так, чтобы их можно было в чем-то обвинить, - замечаю я, выбираясь из транспорта. Тут красиво: зеленая трава, желтые камни руин, частично снаружи купола, но, в основном, внутри, синее небо. Но особенно мне нравится силуэт военного транспортника и четыре экзоброни рядом: две уже с пилотами и две пустые. Это успокаивает лучше любого сеанса психотерапии или майндхила.

- Если официально, они везут броню на отстрел, а я в отгуле, - проворчал Нэд.

- Хорошо отгуливаешь, - я оглядываюсь в поисках блока управления и направляюсь к нему. Фонарщик бредет следом, продолжая бубнить.

- Если эта ваша история не взлетит в горячие новости, то еще ничего. Даже если броню побьем, это на учения списать можно. А вот если что, так капец.

- С Картией же прошло нормально, - указываю ему я, расколупывая защитный кожух и присоединяя контроллер доступа.

- А на Картию только я ездил и две списанных брони, - пожаловался Фонарщик.

- Бубубу, - с удовольствием передразниваю его я, но он все равно продолжает.

- Вот скажи мне, Иль, ты уверен, что нас за этим не заметут? Вот я реально все понимаю, тебе надо, и все такое, но начальник военной базы и вот за таким странным делом пойманный, эт будет печально что капец.

- Не уверен, - пожимаю плечами я, но продолжаю вводить последовательно коды технической деактивации силового купола. - Но ты лучше думай о том, чтобы пушки были заряжены, потому что я доподлинно не знаю, полностью ли убито то, что там, внизу.

- Час от часу не легче, - фыркнул Нэд, продолжая сидеть рядом со мной, пристроившись на обломке колонны, и краем глаза наблюдая за парнями.

Яйцелом уже шатался туда-сюда по намеченному маршруту периметра, а Партак только влезал в броню: им предстояло, если что вдруг, встретить атаку первыми, пока мы с Нэдом колупаемся. Мне сначала надо снять силовой барьер, а сделать это в экзоброне я не могу, а Нэд - единственный, кому я доверю помочь мне самому в нее влезть, поэтому мы пока, так сказать, не облачены.

- Именно поэтому тебе со мной так весело и классно.

- Так да уж, каждый день, что-то, сука, новенькое. То тут, то там насаждаем добро, справедливость и демократию, то здесь, - вздохнул Фонарщик. - Долго там еще?

- Нет. Почти, - я вставляю электронный ключ и прижимаю ладонь к сканеру, надеясь, что сработает.

- Почему я уверен, что за твой способ вскрытия этой штуки нам светит не меньше, чем за само вскрытие?

- Потому что так и есть, - признаю я. - Я пытаюсь пройти идентификацию как глава Совета по этике, так что, сам понимаешь.

- Ооо, я помню, как мы тогда флаер твоего отца угнали, - хмыкнул Нэд. - Он потом кодовые замки поставил вместо биометрии.

- А Мейли поставил камеру, и мы все равно угнали снова, - закатываю глаза я.

- Парни, у нас в радиусе какая-то херня под зонтиком, - ожил интеркомм в раскрытой броне Нэда голосом Яйцелома. - С фигней еще.

- Конкретней? - отозвался Нэд.

"Херня под зонтиком" означала живой объект с защитой или помехами вокруг, "фигня" - какая-то техника, и я, в общем-то, думаю, что знаю, кто это за херня и что это за фигня. Я засек присутствие на грани восприятия чуть раньше, но вот предсказать, присоединится ли "херня" к нам, все еще не могу.

- Одно слово что херня. По фигне похожа на граждов.

- Контроль, - указал Нэд.

Авторизация проходит, наконец, с десятого, наверное, раза. Множество процентов распознания биометрии совпадает с теми признаками, которые у нас с отцом общие, и процент погрешности оказывается в норме, и меня допускает до блока управления.

Я снимаю поле, и мы с Нэдом без разговоров и обсуждений быстро встаскиваем меня в экзоброню, и он тут же облачился следом.

- Херня на фигне едет, - предупреждает Яйцелом. - Пальнуть?

- Нет, - говорю я прежде, чем Нэд успевает даже додумать мысль. - Это условно наша херня на фигне, если я не ошибаюсь.

А я не ошибаюсь, потому что такие щиты спутать ни с кем нельзя. Они такой мощности и так фонят, словно полностью и постоянно поддерживаются силой 1-1, который не занят больше решительно ничем.

- Это за новая дерьмовина? - встрепенулся Нэд.

- Не новая. Эта дерьмовина уже некоторое время с нами плавает паралельными курсами.

Мы останавливаемся и ждем, пока здоровенный бронированный флаер пересекает открытое пространство и приближается к нам.

- Тачка стоит как дом, - прокомментировал Партак. - Эт чье?

- Заинтересованное лицо. Только я до сих пор не знаю, насколько и почему заинтересованное.

- Ты лучше скажи, он, вообще, наш или не наш?

- Как тебе сказать? Пока не наш. Но имеет временный статус союзника.

- Лишнего не болтать и не показывать, - сурово распорядился Нэд, который отлично представляет себе, кого именно я имею обыкновение записывать в “союзники”.

- А письку?

- Что?!

- Письку можно показать?

- Яйцелом, мать твою! - выругался Нэд. - Мы тут серьезными делами занимаемся, а ты что?

- А я тоже, - довольно ответил боец, радуясь возможности подерзить начальству в период временной необязательности субординации.

Флаер плавно тормозит за несколько метров от нас, не создав даже видимости угрозы, открывается дверь, и Кода выходит из него с таким апломбом, словно на красную дорожку. Огромные флаеры, наверное, тем и хороши, что даже огромный человек может изникнуть из них по-королевски.

Кода опирается на трость, как и в прошлый раз, из чего я делаю вывод, что повреждение перманентное и плохо поддающееся коррекции - и, значит, это можно использовать как существенный признак. Стоимость его шмоток для такой потенциально грязной авантюры превышает разумные пределы, а выражение лица напоминает о невозмутимом бульдозере.

Он сдвигает на кончик носа очки с синими стеклами и смотрит поверх них на нас.

- Добрый день, господа. Чудесный день.

И в его голосе есть только чистая, незамутненная уверенность в своих силах, и ни капли страха, хотя это мы тут стоим четверо в экзоброне и с плазменными пушками. Либо он невероятно храбр, либо у него есть запасной план, и во второе мне верится больше. Впрочем, об этом я подумаю позже. Сейчас нам надо успеть получить нужные сведения или убедиться в их отсутствии до того, как наше приключение, в самом деле, получит шанс попасть на первые страницы новостей.

- Привет, - здороваюсь я, поднимая лицевую пластину. - Решил присоединиться к прогулке?

- Я всегда интересовался древней историей, - говорит он. - На самом деле - нет. Больше - современной.

- И что он тут делает, и кто он такой? - спросил Нэд с оттенком подозрения.

Я не могу удержаться от шпильки.

- О, я начинаю подозревать, что, - я пару секунд перебираю идентичности Коды, чтобы понять, которую я могу безопасно озвучить. - Это, на самом деле, мой тайный фанат.

Выражение лица Коды не меняется ни на каплю, но я явно ощущаю, как меняется настроение от его щитов.

- И некто Гиллернхорн был менестрель-убийца, - цитирует он внезапно. - В десанте он служил и песни слагать умел.

Он цитирует меня. Из самого, наверное, неудачного и несчастного момента моей жизни: я был вскоре после Тир-Нан-Ога, в жуткой депресии фазы “кидается стульями в неугодных”, и я не уверен, что был сильно воздержан и трезв, когда орал эту песню и неудачно попал на камеру какого-то “гражданского репортера”. Отец, конечно, потом устроил изрядный разгром среди всех, кто пытался спекулировать на моем совсем не-образцовом образе, и большая часть копий этой записи были затерты, но, вероятно, что-то осталось. А для Коды, как показывает опыт, нет закрытых дверей.

Впрочем, в любом случае, это хороший удар, но удар я держать умею.

- Я же говорю - мой фанат. Знает даже редкие записи.

Кода, не меняя выражения лица, изображает церемонный полупоклон, я киваю ему, опускаю щиток и предупреждаю:

- Держись поодаль. Если то, что здесь закопано, придет в себя снова, включи силовое поле.

- Даже если мы будем внутри, - добавил Нэд серьезно. - А он сможет?

- Этот сможет, - отмахиваюсь я.

Кода не задает лишних вопросов и лезть за нами не пытается. Наоборот, встает недалеко от блока управления, в тени, в точно рассчитанной точке, чтобы на него не летела пыль и каменная крошка от нашего вандализма.

Мы втроем - Партак, я и Нэд - начинаем разбирать завал там, где был его очевидный эпицентр. Мы не пытаемся сохранить куски бывшего собора, дворца или что там это было для будущего - мы разгребаем исторические раритеты как обычный мусор. Меня прокляли бы за это любители истории, но мне сейчас это не важно.

- Как это рухнуло? Такое чувство, что схлопнулось внутрь просто, - прокомментировал Нэд.

- Очень похоже на результат плохо проконтролированного псионического слияния, - поколебавшись, говорю я, и мне чудится странное полу эхо от собственного голоса. Я бросаю взгляд на стоящего на прежнем месте Коду, но он даже не пошевелился за это время. Соктийская статуя, а не человек. - И на муху в окне, - добавляю я.

На мониторе физиологических показателей у Нэда тут же подскакивает пульс, но он сразу же успокаивается.

- Херня, - говорит он утвердительно, но я знаю, что это вопрос.

- Херня, - подтверждаю я. Кода подслушивает, прах его знает, как он это делает, как он это сделал, но он совершенно точно подслушивает. - Но ничего. Я могу предположить, что лидером слияния был слишком слабый телепат. С учетом того, что тут было трое 1-х и один предполагаемый еще не аттестованный 3-0, именно этот 3-0 был центром и не удержал.

- И бацкнуло.

- Точно. Все начало сыпаться, они метнулись … вот туда.

- Вот сюда, - гордо говорит Партак, прекращая с грандиозным скрежетом отодвигать в сторону цельнокаменный обломок колонны. За ним зияет темный путь в неизвестность.

Я перевожу дух, выбираюсь из нашего раскопа и подхожу к флаеру, на котором мы с Нэдом прибыли, и там синхронизирую камеру со своего шлема и интеркомм на передачу сигнала на штатный монитор.

- Видео настроил, - говорю я Коде, проходя мимо него обратно. - Простая вежливость этого требует.

- Вежливость, - говорит он, глядя на меня поверх очков. - Великая сила. Она берет города.

- Первый раз такое слышу, - признаюсь я.

- Что-то всегда случается в первый раз.

Мне некогда играть в гляделки, поэтому я опускаю забрало и возвращаюсь к ожидающим меня Нэду и Партаку.

Ход, по которому мы пробираемся, едва-едва подходит для нас, хотя все мы трое, в отличие от Яйцелома, в минимальной планетарной броне, причем еще и самой мелкой по размеру. Длинный, тощий Нэд, компактный Партак и мелкий я - мы можем ее носить. А вот парни вроде Яйцелома нуждаются в скорлупках по-просторней.

Местами мы протискиваемся боком, местами - максимально согнувшись, но, все-таки пролезаем, двигаясь по приборам лазерной локации, и в конце-концов оказываемся в более просторном темном зале, где графическая реконструкция показывает что-то странное.

Нэд первым зажигает наплечный фонарь, наращивая мощность постепенно, чтобы щитки не поляризовало в попытке защитить глаза, и вот, наконец, в ярких пересекающихся лучах мы видим остатки старой драмы. Пол и стены в кровавых пятнах - я уверен, что мы найдем тут кровь всех четверых, если соберем на анализ. В середине комнаты, на чем-то вроде постамента - резко отличающийся от сохранившейся архитектуры кокон, словно сплетенный из тонких металлических нитей, и он раскрыт, и, наполовину вывалившись из него, лежит обтянутый хрупкой кожей скелет с размозженной головой. Я подхожу ближе, опускаюсь на одно колено и буквально одним пальцем, без усилия, поворачиваю останки мумифицировавшегося лица на свет. Он чужой, совершенно чужой и невероятно знакомый на генетическим уровне. Один из тех, чьи имена помнит и пытается никогда не вспоминать ни один альвар. Один из тех, чьи имена не произносят вслух, а только транслируют как псионическое тавро.

- Это что за срань? - поинтересовался Партак, но я понимаю, что он выражает мнение всех членов экспедиции.

- Один из Хозяев. Тех, кто создал мою расу, - отвечаю я.- И, к счастью, он мертв. Те четверо, что были здесь сто лет назад, убили его качественно и навсегда. Повезло, что с ними был альвар - каждый из нас знает, как сделать это правильно.

- И ты знаешь?

- Да, и я, - я молчу, разглядывая знакомо-незнакомые черты твари, которые смерть и время меняют очень мало. Они не запасают жир, поэтому в них практически нечему высушиваться в смерти. Их кожа другой фактуры и другой плотности, расчитанная на совсем другие условия, на их родную планету, которую они покинули так давно, что даже легенд об этом не осталось. Или они просто не хотели, чтобы об этом знали их рабы. - Я убил одного. На Тир-Нан-Оге.

- Он? .. - начал Нэд, но не нашел слов, чтобы продолжить.

Но, да, тот, кто был причиной моего состояния, он был одним из Хозяев.

- Он и его почитатели. Они считали его богом. В какой-то мере, он и был богом, только катал я таких богов, от края и до края. И те, что были здесь до нас, катали тоже.

- То есть они наворотили сверху, спрятались сюда, этот вот проснулся, - перечислил Нэд.

- Да, - я поднимаюсь, подхожу к стене, подсвечивая узор. - Видишь, тут рисунки? Соктийцы были достаточно продвинутой расой для первобытных времен, но непонятные штуки они почитали, как и все другие. Видишь картинки? Все нарисовано. Схематично и понятно. Этому кокону поклонялись как … яйцу какой-то священной птицы, из которого должно что-то вылупиться, поэтому перетащили сюда, и вся архитектура тут чисто соктийская, без намека на то, что было свойственно Хозяевам.

- А какого черта этих естествоиспытателей понесло сюда? Именно сюда из всех мест?

- Псионический фон. Спящий Хозяин, даже если не в силах проснуться, создает слабое псионическое возмущение, и наши исследователи, вероятно, решили, что это такое место силы.

- Ты додумываешь сейчас.

- Додумываю - но я могу себе представить эту линию логики. Она самая очевидная, - я провожу бронированной рукой по рисункам на стене, оставляя пару мелких царапин. Маленькое, деструктивное “здесь был Иль”. - И вот, они приходят сюда, и от присутствия такого количества сильных телепатов рядом, энергии вокруг становится больше, и Хозяин просыпается, выходит из стазиса. Альвары и Хозяева ладят очень плохо, так что, легко себе представить, что один из них начал кидаться какашками в другого. Случилось … то, что случилось.

- Драчка.

- И еще какая.

- Но “наши” победили, так?

- Да, - поколебавшись, говорю я. - Я думаю, у меня есть мои ответы. Мы можем возвращаться.

- Идем тогда. Забирать ничего не будем?

Я оглядываю зал, поворачиваясь вокруг и освещая фонарем все, что тут есть. Среди осыпавшихся камней - пара каких-то тряпок, древний разбитый комм, но я ничего не хочу тут трогать.

- Нет.

Когда мы выбираемся наружу, Кода, конечно, не подходит сам, он стоит возле транспортника, так легко опираясь на трость, словно она у него для стиля и красоты, а не для функционала. Впрочем, я и так знаю, что он показушник не хуже Кина.

- Этого достаточно? - спрашиваю я, поднимая забрало.

Он смотрит поверх своего собственного “забрала” из синего стекла целых пару секунд и потом спрашивает:

- Каким образом Эрендел стал 1-1 в таком случае?

- Именно так, как это инсинуируется вопросом, только вот “донор” был другой, - Пожалуй, я совершенно не хочу отвечать, но все равно это делаю. - Они хотели, чтобы мы были идеальными слугами, предугадывали их желания и устремления, и мы можем это. И именно в этом был наш ключ к победе, и именно это позволило нам выковать из себя идеальное оружие. Мы предугадываем их, частично ассимилируя их схемы мыслей при взаимодействии. А если Хозяин умирает, находясь в непосредственном контакте с альваром, достаточно сильный альвар может перенять его схемы целиком. При этом все резервы организма выплескиваются, и происходит спонтанный псионический рост.

- Не ту расу называют пожирателями разума, - замечает Кода с иронией.

- Это не совсем так, но сравнение, скорее, лестное.

- И, по твоему, Амайрил пожрал этого Хозяина, что и сделало его 1-1.

- Да.

- И я должен этому поверить, потому что?..

- Потому что ты “фанат” и знаешь, что после Тир-Нан-Ога я куда выше своего заявленного уровня.

Он смотрит на меня, не меняясь в лице, и меня бы это бесило, если бы его щиты достаточно подло не подсказывали мне колебания его внутреннего состояния. Или это тоже было диверсией, только более высокого уровня. С Кодой ни в чем нельзя быть уверенным.

- Этого достаточно, - соглашается он.

Надеюсь, я не теряю контроль над лицом не выгляжу так, как себя чувствую, то есть - готовым сплясать танец победы на костях противника, потому что противник, вероятно, не очень готов предоставить мне свои кости для такого способа употребления.

- Как насчет реципроткности?

- Реципрокность, - говорит мне Кода. - Будет ожидать на прежнем месте в случае необходимости.

Он изображает небрежный салют и идет к своему флаеру, опираясь на трость и немного прихрамывая. И почему-то мне кажется, что хромает он не просто так, а потому, что коготок уже увяз.

- Хочешь, мы его поймаем и скрутим? - спросил Нэд, подходя ко мне, пока я смотрю, как Кода отчаливает восвояси.

- Лучше вели проверить все экзоброни, которые сегодня были с нами, и всю систему связи, потому что я больше, чем уверен, что он все это сломал. Иначе ему было бы логичней и безопасней приблизиться к нам ДО того, как мы все экипировались, а не сразу после.

- И ты говорил, что нас прослушивают, - сообразил Нэд и смачно выругался. - Нет, ну что у тебя вечно за союзники такие, что хуже врагов?

- На себя посмотри, - советую ему я и иду вылезать из экзоброни, чтобы занять привычное место на Троне. Так жаль - но ходить в экзоброне круглые сутки просто нереально. Есть, конечно, экзоскелеты - у меня даже один такой есть, но я так и не смог научиться нормально в нем ходить. Движения получаются такие дерганные, что меня мутит, и хорошего настроения и позитива это не прибавляет. Так что я плюс-минус обречен на свой Трон, но, если по-честному, меня все устраивает. Я достаточно мобилен, у меня есть при себе генератор, и вообще - я уже и привык.

- Эй, - спохватился Партак, когда мы уже сдали свои брони ему на поруки и собирались отчаливать. - Ты доки Мара посмотрел, нет?

Великая Алхимия! Точно. Доки Мара. По аналогии я тут же вспоминаю и про несчастные штаны в химчистке, и про все остальное, в чем на мой взгляд был виноват Мейли.

- Посмотрел, - говорю я, потому что я смотрел, и я помню это. Открываю письма на комме и начинаю листать в поисках нужного. Мейли наверняка писал мне, но я забыл или забил, или то и другое вместе. Точно. Писал. Но тут, в его неподражаемой и бесячей манере, три страницы текста, и важные места не выделены жирным и красным, хотя я сто раз просил его не играть со мной в детектива и давать информацию в кратком резюме “для дебилов”. - Погоди минуту, - прошу я Партака, пока снова не потерял мысль и не забыл.

Я звоню Мейли.

- Это совсем срочно? - отвечает он практически тут же. - У меня собрание акционеров. Прямо сейчас.

- Это ужасно срочно. Я потом забуду. Я ничего не понял из твоего письма, так нам вкладываться в “Приют Мародера”, или нет?

- Ты просто ничего не прочитал, - метко подмечает он. - Вкладываться. Это все, что тебя волнует?

- Ты мои штаны из химчистки забрал?

- Иль! - гневным шепотом кричит он и отрубает связь.

- Видимо, не забрал, - подвожу итог я и говорю Партаку. - Раз Мейли сказал вкладываться, давайте вложимся все вместе. Будет наше второе совместное вложение.

- Ага, - повеселел Партак. - С клиникой отлично получилось. Если у нас еще и “свой” бухальник будет, так останется только свой жилкомплекс отбацкать.

В этом, пожалуй, есть свой резон.

Нэд подбросил меня до Министерства и, ругаясь, отправился на базу. Хоть у него и отгул, но теперь уже пора ликвидировать его последствия, и он, кажется, уже готов придушить Коду голыми рукам за его чудеса. Что ж, он может вступить в клуб и встать в очередь.

В Управлении неожиданно пусто: есть только Айка, и она обрадовалась мне так, словно я пришел ее спасти. Впрочем, так оно, в целом, и было.

- Иль! Ура, наконец-то!

- Я, вообще-то, предупреждал, что опоздаю часа на четыре, - говорю я. - А где все?

- В том и дело. Заболели! Кинслеер звонил, велел мне ждать тебя, потому что ты за главного, и держать оборону, и ему звонить, если что. Он, вроде бы, чувствует себя нормально, но его все равно заперли, потому что эпидемия. Дип с температурой, она написала, что ей плохо, и чтобы “Кину не верили, врет”. Так что я вот жду! Из приемной Кольбейна уже три раза вызывали, но я сказала, что Кинслеер и Дип на больничном и обратитесь в кадры если не верите, а ты на выезде по последнему расследованию. Я все правильно сказала?

- Все правильно, - соглашаюсь я. Вот, час от часу не легче: одно спихнешь, так Кин найдет способ повесить на тебя бумажную и процедуральную работу по завершению следствия по трупу. Наверняка Кольбейн как раз и интересуется про отчеты и конкретику. А про синхронность заболевания Кина и Дип я потом им жизни не дам с предположениями. - Идем, раз вызывали, сходим к Старику. Ты же еще с ним не знакома?

- Нет, - Айка расширяет глаза так, что становится похожа на мультяшную героиню. - А Мне обязательно идти? Я же стажер, а он, ну, он!

- Начальник он, у тебя разве не было начальников? - хмыкаю я.

- Мне что-то взять? Дип брала планшет. Он будет спрашивать про аналитику? Он будет спрашивать про отчеты? Я почти написала отчет по допросам вчерашним, но я хотела, чтобы Дип проверила, а Дип не может. А что мне говорить?

- Ничего не говорить, пока напрямую не спросят, - отвечаю я. - Если спросят то, чего не знаешь, не придумывай, так и скажи. Ты стажер пока что, причем даже декады не отработала. Не сожрет он тебя - скорей меня, но троном подавится и выплюнет.

Айка немного нервно улыбнулась, но я знаю, что у нее счастливый нрав - через пару минут уже будет опять щебетать, а Кольбейну напугать ее на самом деле не под силу.

В приемной Кольбейна задрюканный адьютант в респираторе бросил на нас утомленный взгляд и шмякнул на стол две стерильных маски в упаковке.

- Без защиты нельзя.

- С каких это пор Старик боится инфекций? - интересуюсь я, смеряя маску подозрительным взглядом. Я роюсь в одном из отсеков - у меня должна быть нормальная маска на случай всякой пыли и задымлений. Бен, забивавший мне трон такой фигней, маньяк по части гигиены и защиты дыхания.

- С тех пор, как за ночь сотня смертей, - буркнул адъютант. - Ну?

Пока Айка торопливо надевает маску, я, наконец, нахожу упаковку с носовыми фильтрами и респиратор.

После экипировки нас, наконец, пропускают в кабинет Старика.

Кольбейн при виде нас крайне недовольно напяливает респиратор и всхрапывает, и вызывает с терминала Кина. Тот откликается быстро, но вид у него тот еще: глаза красные, нос отекший, губы в кровавых трещинах. Он кивает нам с Айкой, и я прямо отсюда могу сказать, что лучше бы он лежал и не дергался.

- Хорошо хоть Иля в штат успели взять, - невесело шутит Кин немного сиплым голосом. - А то как-то неловко бы получилось.

- Неловко на потолке спать, одеяло сваливается, - рыкнул Кольбейн, который совершенно очевидно ужасно недоволен ситуацией. Но что можно сделать, если все болеют? Или он не этим недоволен? - Тут, у нас, сынки, такое дело. Этот ваш несвежий труп… да знаю я, знаю, что не ваш, а полковника, так вот, его у нас Минобороны угнали быстрей, чем наши трупорезы его даже описали. Я с Ронни ругался весь вечер, и бестолку, и уперся он, что баран, что никакого оружия там и впомине не было, а он бы знал. А по вашим-то материалам оно было.

- По крайней мере, мотивацией клонов было добыть это оружие, чтобы отомстить всем телепатам, - говорю я, пока Кин у себя там кашляет. - И тело было разделано так, словно в нем что-то искали.

- И вот они были уверены, что оружие есть. А Ронни говорит, что никакого оружия нет и не было, и дело закрыто. Так вот, дело открыто до тех пор, пока у меня на столе нет финального отчета. Смекаешь, сынок?

- У нас еще нет полноценной реконструкции процесса изъятия тела с корабля, - понимающе говорю я.

- И не переловлены все участники, - вставляет Кин. - Нам Минсоцразвития готово сдать оставшихся?

- Если не готовы, я им позвоню, - мрачно обещает Кольбейн. - И скажу приготовиться. Они достаточно навставляли нам палок в колеса уже своими защитами.А теперь идите и пишите отчет, - со значением добавляет он.

Кин кивает мне и отключается, и мы с Айкой выходим и идем обратно к себе, по пути снимая средства защиты. Впрочем, в коридорах полно людей, которые так и ходят в масках и респираторах - видимо, меры уже объявлены вполне серьезные.

- А что, в самом деле сотня смертей за ночь? - спрашиваю я.

- Не знаю, - вздохнула Айка. - Я не Дип, я только учусь. Узнать?

- Узнай. И еще узнай, что там с Гиллсоррем и Сахарком, и кого мне передопросить из вчерашних клонов.

- Материалы по допросам на терминале, про тех сейчас позвоню в больницу, - пообещала мне Айка.

Я подвигаюсь к терминалу и печально принимаюсь за протоколы допросов, приложенные видео, матрицы сознаний и прочие документы, включая наконец с кровью выцарапанные материалы по Азвиррскому инциденту. Лучше бы я еще одни печальные руины облазил, честное слово, чем колупаться в этих сраных лабиринтах сознания. Я сверяю и сравниваю несколько десятков минут, и я почти совсем согласен с выводами дежурных телепатов, что среди тех, кого мы поймали, есть один парень, которого мы уже допрашивали, и еще один - из тех, кто занимался подменой контейнеров. Кроме Джосса, они самые интересные, и я уделяю особое внимание слепкам их сознаний, пытаясь лучше понять модели движения информации и внутренние системы идентификации друг друга, которые они используют.

Допрошенного мы встречали как Инри Ейса - и, судя по методично снятой карте воспоминаний, он в самом деле участвовал в дезинфекции (в этом он не врал), он не видел там посторонних (тоже правда - для него посторонних там не было), а носимый регистратор он вел так, чтобы в кадр ни в коем случае не попали манипуляции с каютой за их спиной.

Только вот с ними был четвертый, который прошел с ними до корабля, технично скрываясь за блоками оборудования, а внутри блока оборудования они протащили до здания космопорта сложенное едва не пополам тело. С живым человеком такой трюк бы не прошел, и с замороженным трупом тоже. А вот стазисное тело, достаточно подвижное, лишенное окоченения, вполне удалось упихать. Прямо там, на входе, технику им подменили - с их блоком ушел в сторону другой уборщик, а они остались с блоком, которым производилась уборка в здании.

Я сверился с записью камеры на этот момент, видимо, педантично найденной Дипикой еще вчера, и по точкам на щеках тот, второй парень - Элвер Джонас, один их тех, кого мы допрашивали. И в один из моментов почти очевидно, что на съемке их двое в одном кадре.

Я грустно подпираю голову рукой и изучаю дальше, печально обдумывая тот факт, что бардак развился до такой фазы только потому, что мы в самом деле, плохо допросили уборщиков. Вытряси мы их до последней нитки сразу - куда быстрее бы все отыскали, но нет - вредные мужики у нас подозрения не вызвали. Слишком вредные, слишком наглые, не боящиеся качать права и вести себя дерзко и самоуверенно. Не подходили они под психологический профиль виноватых. Кто же знал.

Впрочем, я сам себе даю обещание, что буду сканировать куда пристальней в следующий раз даже случайных участников любых инцидентов, которые нам доведется расследовать.

Парни с подменой не так интересны. Они знали, что должны изобразить драку и потом утащить другой контейнер. Только и всего. Тут вызывает любопытство, в основном, движение информации, которое очень трудно установить. Дело в том, что клоны не называют друг друга внутри себя именами, или номерами, или значимыми событиями. Они фактически пользуются персональным псионическим аналогом имен, который между собой не разделяют. То есть, даже они сами, не показывая пальцами на конкретного клона, не могут объяснить друг другу, который именно передал информацию. Определенную индивидуальность имеет из всех пойманных только Джосс, и я подозреваю, что должен быть еще какой-то такой, потому что не существует полностью децентрализованных, успешно работающих схем.

Засигналил комм, и это Кин. Он прокашлял приветствие и сказал:

- Я просмотрел протоколы и видео, получается, что у нас есть трое парней, которые участвовали во вскрытии трупа, но они все уверены, что ничего не нашли.

- Но?

- Но они не вскрывали ему голову. Голову трупу разбили уже там, в грузовике. Нам нужны те, кто там с ним был, оружие, если было найдено, но в тот момент.

- А если не было найдено? - я тру шрам, соображая.

- То его либо не было, либо оно у Роннана.

- Или его кто-то нашел другой, еще на корабле, - предполагаю я.- Или еще что-то.

- Что?

- Не знаю. Айка? Запроси у Минобороны хотя бы токсикологию полковника, ладно? И, если они делали, бактериологический там анализ. Если будут сопротивляться, сходи к Кольбейну и попроси усилить просьбу. А то нам для отчета это очень надо.

- Есть, сэр! То есть, Иль. То есть, сэр!

Кин снова зашелся в кашле.

- Мне не нравятся твои идеи. Хотя мне так фигово, что я готов предположить, что эта сраная эпидемия - оружие лично против меня.

- А говорил - хороший иммунитет!

- Это те гонщики на меня накашляли. Они, кстати, все в больницах, - мстительно добавил Кин. - Пропускают таки свою гонку.

- Думаю, ее отменили, - отмечаю я. - Как и все остальные мероприятия. Разве не принято поступать именно так?

- Вероятно, - согласился Кин.

- И ты свои мероприятия отмени. За короткое время тут все не развалится, а если у тебя в самом деле нормальный иммунитет, через пару дней тебе будет уже лучше.

- Нам надо искать, - Кин потер глаза рукой.

- Я тебе не понятно сказал? Отдыхать иди, - выговариваю ему я и принудительно завершаю сессию связи.

- Уже можно влезать? - тут же спросила Айка. - Нарматла, то есть, Сахарка, уже можно допрашивать. Тебе разрешили вмешательство вплоть до второго уровня, в связи с обстоятельствами и объективными затруднениями с допросами других участников. Что бы там это не значило.

- Это значит, что мне можно выпотрошить его, но так, чтобы он потом был в сознании и сознание было целостным, - поясняю я, думая о своем. Не люблю я совпадения - эта эпидемия началась очень не вовремя, и тайминг меня смущает. Другое дело, что она не похожа на направленное оружие против телепатов: болеют все, и я лично видел достаточно тяжелое состояние Сахарка и Джосса. А из известных мне псиоников пока болеет только Гиллсоррем. - Что с Гиллсоррем, кстати?

- Она умерла, - прикусив губу, сказала Айка. - Сегодня ночью.

Это не очень хорошо. Вернее, совсем не хорошо.

- Запроси результаты вскрытия. Вытряси статистику по больным и умершим, проанализируй. Кто болеет больше, телепаты или не-телепаты, кто болеет тяжелее, у кого больше смертельных исходов и осложнений. Что? - хмурюсь я, намечая совершенно несчастное выражение на ее подвижном лице. - Чего ты?

- Я пока и половину из этого не представляю, как делать. Но я попробую спросить совета у Дип.

- Попробуй дать ей выздороветь, - с немного нарочитой суровостью говорю я. - Я убыл потрошить Нартматла. Если что - я на связи.

В министерской больнице меня снова заставляют надеть респиратор, да еще и очки, и вообще, химзащиту бы напялили, если бы я позволил, потому что у них половина персонала уже слегла, и некая тяжелая паника уже подступает под самые стены.

- Как вообще ситуация? - спрашиваю я у задерганной медсестры, которая провожает меня до тщательно охраняемой палаты Нарматла.

- Очень плохо, - ответила она. - У нас тут только больные, связанные с Министерством, но мест на хватает уже сейчас.

- Есть какие-то перекосы по осложнениям и смертям, или все болеют одинаково?

- Альвары болеют плохо, - она бросила в мою сторону короткий взгляд. - Лучше поберегитесь. У вас, наверняка, еще куча лекарств в назначениях, и они могут быть несовместимы с теми средствами, которыми мы сейчас все это лечим.

-А кто еще плохо болеет? Сидхе? Телепаты?

- Старики, - вздохнула она. - Хроники. Аллергики. Люди с системными заболеваниями. Паллиативные. Младенцы, говорят, тоже, но у нас, понятное дело, таких пока нет.

- У нас здесь умерла свидетельница, почти что подозреваемая - Гиллсоррем. Что-то про ее смерть знаете?

- Она пошла на поправку, симптомов совсем не было, даже очнулась, правда, сознание было очень мутным, но такое бывает. Мы думали, что все уже почти в порядке, но сегодня она проснулась и сразу умерла. Сегодня сделают вскрытие и узнаем точнее, но пока больше всего похоже на тромб.

- Спасибо. А что этот, Нарматл? - мы уже остановились у его палаты, и охранник лениво мне отсалютовал.

- Отболел свое, достаточно тяжело, хоть и здоровенный парень. Сейчас он полностью в норме, мы его проверили вдоль и поперек.

- Спасибо, - я киваю ей, киваю охраннику и открываю дверь в палату.

Что и говорить - Нарматл встретил меня достаточно неприязненным взглядом.

- Добрый день, - вежливо здороваюсь я, включая запись и передачу потока на комм Кина, на всякий случай.

Сахарок сделал еще более мрачное лицо. Наверняка его предупредили о моем визите - о том, что прибудет телепат из Министерства, которому разрешено копаться в его мозгах практически без ограничений. Конечно, он нервный и запуган, особенно - учитывая его историю.

- И что ты натворил, Сахарок? - спрашиваю я как можно более конверсационным тоном.

Он только мотнул головой.

- Ты же понимаешь, что у меня есть разрешение допросить тебя без твоего участия?

- Вот и допрашивай, - буркнул он.

- Я предпочел бы нормальную беседу, - говорю я, но, тем не менее, включаю генератор и синхронизирую с ним имплант. - Тем более, что большую часть твоих приятелей мы уже переловили, и основные моменты истории нам ясны.

Он бросил на меня недружелюбный взгляд и насупился.

- Ты служил на Азвирре-12 охранником, и почему-то проникся дружескими чувствами к тамошним шахтерам рабам. Как так получилось? - спрашиваю я, помимо собственного желания думая, что история без конца повторяет себя, меняясь в лицах, в деталях, но не меняясь в главном. Вот снова - хозяева-телепаты, и их рабы, выпестовавшие, взрастившие себя оружием против угнетателей. Когда же мы уже научимся? Или это где-то в сути псионического генетического комплекса зарыто вдобавок желание угнетать и властвовать? Или - нет? Ведь альвары не рвутся к власти так, или же тут другая генетическая память приходит на помощь, мешая попытаться воцариться и попрать своей телепатической пятой весь мир? Для меня это не очевидно. Но зато очевидно то, что азвиррские рабы всех телепатов приравняли к угнетателям, не разбираясь, и своего друга-помощника научили тому же.

- Ты сирота? - спрашиваю я, хотя мне достаточно посмотреть в дело, чтобы убедиться, что это именно так.

- Да.

- И кто из них с тобой побратался? Джосс?

- Этот, - сказал он, не распознав наживку, или не подумав, что меня уже не так просто запутать. Может, он слишком устал или слаб после болезни, чтобы полноценно думать.

Этот - звучит, как имя собственное. Скорее всего, это и есть аналог имени, маркер, который Этот использовал, чтобы определить себя и отделить от других. И само его существование указывает на правильность моей гипотезы о том, что децентрализованная гидра, как минимум, двухголова.

Толпа, где идентичность размыта, умеет принимать спонтанные решения, но не умеет ни думать, ни анализировать, ни строить сложные планы, а тут мы столкнулись со сложным, очень сложным планированием.

Думаю, такое же сложное планирование имело место быть и тогда, когда шахтеры начали пытаться искать союзника среди охранников. Интересно, к скольким они подкатывали с дружбой и попытками вызвать жалость прежде, чем им повезло с Нарматлом, у которого, похоже, была почти исчезающе слабая, но все таки существующая склонность к телепатии по эмпатическому типу.

- Этот научил тебя основам, верно? Тому, как водить за нос телепатов, - мягко говорю я.

Он посмотрел на меня, и я поймал его взгляд и подтолкнул. Никакого нажима, никакого пролома, только движение навстречу и небольшое искажение восприятия. Этому меня не в университете учили, тоже. А Сахарок дезориентирован после болезни, мысли немного путаются - на него такое искажение сейчас ляжет отлично.

- Он сказал, что я не смогу понять всего, потому что у меня нет ни одного близнеца.

- Не поэтому. Вряд ли ты бы понял, но наличие одного близнеца не помогло бы.

Это правда - чтобы понять их полностью, надо быть одним из них. Но этот путь закрыт для всех, кроме них самих.

- Я хочу вырастить клона, чтобы быть таким же, - сказал Сахарок с пиететом, и я понимаю, что общение с несколько безумными азвиррцами не прошло для него даром, он съезжает с катушек.

- И чтобы помочь отомстить?

- Конечно. Мы отомстим! Мы ждали, когда нам повезет, но ведь повезло же.

- Как ты узнал про оружие в теле полковника Чена?

- Телепатка напилась сразу, как перешла на корабль. Бред несла на камбузе. Песни пела, потом рыдала, Сильфа велела ее тащить в каюту. А она как зациклилась. Как специально. Все телепаты умрут, и я с ними умру, не хочу умирать. И я такой, а почему умрут? А она говорит, потому что Чен был оружие. И теперь точно все телепаты умрут.

- И ты решил, что это поможет.

- А ты бы не решил? Шутишь, Джосс.

Вот кем он меня видит? Это Джосс, единственный клон-блондин?.. Пожалуй, это даже лучше любого другого варианта.

- Ты знаешь, тело все-таки забрало Министерство. Нашли в грузовике. Помнишь серый грузовик?

- Который с запасными номерами? Ну, да. А как нашли-то?

- Арестовали много наших. Этот был не с ними.

- Конечно, он всегда осторожен, - Нарматл был так горд своим побратимом, что в его памяти всплывает достаточно четкий образ, который я могу поймать и закрепить.

- Как думаешь, ему нужна помощь?

- Этому? Не знаю. Просто, не знаю. Я долго болел. Не в контакте, ты же понимаешь.

- Вы же не виделись после твоего прилета, так?

- Нет, не виделись. Чтобы не привлекать внимания.

- Где вы пересекались в последний раз? Тех, кто должен был с ним встретиться, забрали. Переловили. Помоги мне снова найти с ним контакт.

- Он не менял ничего?

- Я не знаю.

- Я тоже. Последний мой код был 19, и шестое место.

- Шестое место?

Он колеблется, словно пытаясь сбросить мое наваждение, но я усиливаю давление, и почти ощущаю, как чужой разум продавливается под нажимом. Я ненавижу телепатическое насилие, и явно буду чувствовать себя дерьмом еще долго. Возможно, даже сушеным дерьмом. Исенбюлем.

- Первое место там, где мы родились. И второе место там, куда мы пришли. Третье, четвертое и пятое там, где нас поселили. Шестое там, рядом. Седьмое место там, куда мы пришли сами. Восьмое место там, где сходят звезды. Девятое место там, где старый дворец.

За каждым набором слов - образы, и они не такие уж сложные, так что я легко разбираю каждый и запоминаю сам. В большинстве мест я уже был, а код означает время. Простой и дуракоустойчивый метод.

- Спасибо, - говорю я. Больше мне, наверное, сейчас знать и не надо. Нарматл мотает головой туда-сюда, пытаясь прочистить голову.

- Херота, - с нарывом выругался он. - Да что это? Херота. Ты?.. проклятый телепат. Джосс!

Он дезориентирован, дезориентирован сильно и, наверное, напуган, и мне даже его жаль. Но, в конечном счете, он совершил преступление - и мое вмешательство в его голову далеко не самое страшное из ждущих его последствий.

Я покидаю палату, и включаю двустороннюю связь, чтобы сразу услышать, как Кин там надрывается в кашле.

- Шестой, - с трудом говорит он. - Это те заброшки. В 19 часов там, получается?

- Да, но я думаю, что код и место поменялись, - отвечаю я. - Надо установить наблюдение за всеми местами, круглосуточное и максимально незаметное.

- Да, так и надо, - согласился он.

- Ты как?

- Ты мне не поверишь, но намного лучше. Мой телемедицинный врач сказала, что я исключительно здоровый осел, и у меня есть все шансы раскатать эти бактерии за пару дней. Так что тебе не долго быть там за главного.

- В общем-то, я буду только рад.

- Разве тебе не нравилось быть коммандером?

- Не очень. И быть и.о. начальника Управления по остаточному признаку мне не нравится тоже.

- Ну и ладно, начальником буду я, - рассмеялся Кин, и смех почти моментально перешел в дикий надсадный кашель. - Вот какого черта я болею, Дип болеет, а ты нет? Ты был к этому перхающему Джоссу ближе, чем я, и остальные гонщики на тебя кашляли точно так же.

- Вот почему болеет Дип, надо у тебя спросить, - строго говорю я. - Что ты с ней делал, что заразил?

- Так, отставить инсинуации, - весело предупредил меня шеф. - А то я и тебе найду, что инсинуировать.

- Да хоть обинсинуируйся, - с удовольствием говорю я, но продолжать эту линию беседы не планирую, потому что это уже больше похоже на чемпионат скороговорок, чем на нормальный разговор.

- Звучит, как ругательство, - печально вздыхает шеф.- Ладно. Навестишь еще того самого Джосса?

- Если пустят. Строго говоря, ордер у меня только на Сахарка, но тут бардак.

- Давай. А я пока напишу бумажку на наблюдение, чтобы Радомила не терзалась, в какой форме ее делать.

- А как же обучение, порыв к знаниям, и все такое?

Кин смотрит на меня как на придурка и отключается. Пожалуй, если бы на настоящий момент я бы не был уже полностью уверен, что у них с Дип таки роман, то сейчас я бы убедился в этом доподлинно. Впрочем, они молодцы, что не афишируют: нельзя сказать, чтобы у нас были какие-то особые правила против отношений на службе, но лишние обсуждения и обсасывания тем о том, что Кин сделал потому, что сделал, а что потому, что так хочет Дип нам не очень-то нужны. Хотя я считаю, что мне бы могли и сказать - я, все-таки, не только член команды, но и друг.

К Джоссу я попадаю на удивление легко. Ни медсестры, ни врача в блоке и в помине нет, видимо, все заняты постоянно пребывающими пациентами, а знающий меня в лицо (или, что вероятнее, знающий мой трон) министерский охранник даже не думает спрашивать с меня какие-то бумаги. Это неправильно и не по инструкциям, но в этот раз я, так и быть, закрою на это глаза.

Джосс выглядел намного лучше, чем вчера - видимо, кризис уже миновал, и взглянул на меня с такой яркой неприязнью, что я понимаю, он прекрасно помнит нашу прошлую встречу и импровизированный допрос.

- Ты, - почти выплюнул он. - Ничего я тебе не скажу.

- Мне особо ничего и не надо, - честно говорю я. - Твоя роль мне, в целом, понятна, тело мы нашли, вопросы по фактологии я буду задавать, думаю, уже Этому, потому что тебя мне спросить особо не о чем.

Он удивлен и даже, наверное, напуган - упоминание Этого ощутимо разбалансировало его.

- Альвары когда-то находились в такой же ситуации, как вы. И тоже боролись за свою свободу, изобретая способы обмануть угнетателей, которые были намного сильнее их, - говорю я. - Поэтому я могу понять, в некотором смысле, ваши мотивы, и совершенно не могу примерить на себя принцип вашего взаимодействия. Если моя оценка правильная, то ты и Этот - единственные, у кого есть нечто близкое к индивидуальной личности. Это так?

Это так. Я вижу его мимику, слышу дыхание, чувствую течение мыслей даже не прикасаясь к ним.

- Кто-то из вас знал, что именно представляет из себя оружие, которое вы искали?

- Нет, - ответил он без особой охоты, но все-таки ответил. Видимо, не увидел смысла запираться про это, раз мы нашли тело.

- Был ли рекрутинг Нарматла целенаправленным? Тогда, на Азвирре?

- Как ты это себе представляешь?

- Да или нет? Это простой вопрос, не имеющий привязки к нынешней ситуации. Мы как факт знаем, что именно он вам помог выбраться тогда, потому что это есть в документах расследования. Нам их все-таки выдали, хотя Министерство социального развития и билось за вас до последнего.

- Да.

- Вы пытались добиться сочувствия не только от него, верно?

- Да, - с еще большей неохотой говорит он.

- А ты представляешь себе, почему именно он откликнулся, тогда как остальные - нет?

Он промолчал, угрюмо меня разглядывая, а потом на его лице начинает проступать отвращение.

- Да, - подтверждаю я его догадку. - Он очень слабый, но телепат-эмпат. Недостаточно для того, чтобы вообще пройти типизацию и сертификацию, но достаточно для того, чтобы остро посочувствовать вам и принять вас как свою семью.

- Не помешало ему нас всех сдать!

Я старательно не улыбаюсь, но внутри себя ставлю засечку. Я хочу, чтобы при очных ставках Нарматл увидел своих “побратимов” такими, какие они есть - полными нерассуждающей ненависти, и, может быть, через боль пришел бы к пониманию, что его используют. И, может быть, не утопил бы себя сам в итоге на суде. Из всей этой шоблы я больше всего симпатизирую ему, потому что он, практически, брат по оружию. У меня, наверное, всегда будет слабое место в районе космофлота и экзобойцов, но это нормально. Должны же быть у меня очевидные слабые места, чтобы люди могли в них целиться и оставить в покое те слабые места, через которые меня реально можно уничтожить? Это, наверное, один из самых ценных уроков, полученных мной в жизни. Конечно, за исключением урока о том, что посуду надо мыть сразу. Особенно в походе, где нет специальной машины. Особенно от каши.

- Айка, что там у нас?

- Дип прислала заполненные доки на наблюдение, я сходила с ними к Кольбейну, и он сам их от себя спустил сразу вниз. Так что с пары мест уже даже идет передача.

- Круто.

- Я молодец, - согласилась стажер. - Еще пришла токсикология и все остальные отчеты по вскрытию тела, и он чист, насколько это возможно. Никаких следов посторонних предметов не обнаружили, делали все, вплоть до мрт, спектроскопии всех тканей вокруг ран и прочего, и прочего. Ничего нет. Всю микробиологию тоже делали, ни грибов, ни вирусов, ни бактерий, ни паразитов.

- Это плохо, но ты все равно молодец, - отсутствующе хвалю ее я. - А что с отчетами по заболевшим?

- Прислали.

- И?

- Я пытаюсь, - честно сказала Айка. - Но статистики у нас не было. Я не умею. Я нашла формулы в одном из отчетов Дип и пытаюсь приспособить. А ей я звонить пока не хочу, она там никакая и умирает.

Я было вскидываюсь в предвестии паники, но это просто фигура речи.

- Ладно. Я еду обратно, сейчас попробуем разобраться вместе.

- Спасибо, - почти виновато отозвалась она.

В больнице такой бардак и тарарам, какого я не видел уже много лет. В последний раз я видел столько демонстративно страдающих пациентов и таких взмыленных врачей, когда мы помогали вытаскивать людей из под завалов в рухнувшем бизнес-центре. Тогда пострадала куча народу, врачи не знали, за что хвататься. И тут сейчас примерно то же самое: привозят, похоже, всех, кто говорит, что ему “плохо”, и персонал сбивается с ног, пытаясь отсортировать тех, кому в самом деле нужна помощь, от тех, кто вполне может просто отлежаться. Далеко не у всех людей, аффилированных с Министерством, такие стальные яйца, как у представителей нашего Управления, многие, услышав слова “эпидемия” и “высокий уровень опасности” сразу впадают в священный ужас и начинают умирать в самом деле, а не метафорически. Им, на самом деле, нужен психолог, или, может, майндхилер, пара таблеток и пару суток отлежаться, но они будут создавать ажиотаж тут, и ничего с этим сделать нельзя, раз руководство Тайрены объявило, что у нас тут “ограничение контактов” и “сразу обращайтесь к врачам”.

Я даже читаю новости на эту тему, пока возвращаюсь в Министерство: конечно же, огромные заголовки гласят, что все под контролем, но надо соблюдать разумные меры предосторожности, но отсутствие смертей в первые дни после начала роста заболеваемости оказалось демо-версией. Легкая “респираторочка”, которая оказалась заразней, чем большая часть известных штаммов, пошла ронять народ тысячами уже на вторые-третьи сутки после регистрации первых обращений к врачам. И чем больше заболевших, тем больше, понятное дело, тяжелых заболевших, и тем больше летальность. В официальной статистике, которую приводят в новостях, никаких закономерностей на первый взгляд не видно, но если ее сходу не заметно в кросс-таблицах, это не факт, что она не всплывет в каком-нибудь факторном или регрессионном анализе. Я тру шрам и с неудовольствием думаю, что мои знания в этой сфере тоже оставляют желать лучшего. Мейли более подкован, и можно попытаться позаимствовать его мозги чуть позже, когда он забудет про штаны. Или можно обратиться в Управление статистики в Министерстве.

Впрочем, почему-то эта мысль не вызывает у меня доверия: мне кажется, что уж кто-кто, а они, привыкшие по кнопочке делать нужные отчеты для совещаний и сдачи в Правительство, если сделают, то медленно и на “отстань”, а у меня совсем другая цель.

Уже практически на входе на работу меня настигает сообщение на комм с неизвестного номера.

“вашых видьно всем желающым

мы не дураки!

дай деняг и напешу когда нужный явытса

Р”

Послание заставляет меня практически пролить ностальгическую слезу. Мало того, что оно написано с той же подспудной ненавистью к пунктуации, как мои собственные опусы, так еще и количество ошибок зашкаливает, как у меня в детстве. Примерно так я писал, когда отец выпилил мне с комма функции исправления орфографии и начал вычитать из содержания за каждую ошибку. Впрочем, это научило меня не столько грамотности, сколько лаконичности.

И я бы, может, подумал, что это Кода так прикалывается, но я точно помню одного Р., которому я недавно давал свой номер, и которому нужно “деняг”.

Поэтому первое, что я говорю Айке, когда ее вижу это:

- Выведи на экран что там у нас в заброшке происходит.

Она торопливо сгребает распечатки с клавиатуры и за две-три минуты выводит нужные потоки на экран. Конечно, это не научно-фантастические скорости работы Дипики … но и работает Айка тут всего ничего.

- Что-то случилось? - уточнила она, когда я впериваюсь в картинку и начинаю крутить ее во все стороны.

- Какая у них конфигурация оборудования?

- Три дрона, два на высокой точке, один планирует в потоке. Оператор в смежном секторе сидит.

Я киваю и пишу “Р”.

“если расскажешь сколько у нас оборудования и где считай что я согласен

И”

Некоторое время все тихо, и я внимательно смотрю за картинкой на экране, но там все спокойно: нет, какие-то там люди шарятся туда и сюда, но ничего подозрительного.

“за дураков держышь

три мухи и муховод на 17/2”

Я проверяю - в самом деле, здание, на котором сидит оператор с таким номером.

“сколько”, - пишу я.

“Р” называет достаточно скромную сумму, и я отвечаю, что согласен.

“если выгорит то полную если нет и просидите бестолку то половину”, - торгуюсь я, чтобы он не решил, что я не воспринимаю его всерьез.

“лады”, - коротко отвечает мой корреспондент.

- И что делаем? - спросила Айка, с интересом наблюдавшая за своими переговорами.

- Скажи, чтобы оператор пересел подальше, и оставил одного дрона на предельно допустимом расстоянии. И чтоб по незаметней, а то инфоматоры решат, что я им не доверяю.

- А ты и не доверяешь.

- Доверяю, почему? - пожимаю плечами я. - Доверяю, что если они в самом деле заметят нужного персонажа, то сообщат. Но наличие запасного наблюдателя увеличивает шансы в стратегическом смысле.

- Ясно, - кивает Айка, но ясно, что ей не ясно. Или ясно, но не до конца. Впрочем, это сейчас не очень важно. - Будем смотреть статистику?

- Да, - вздыхаю я, подвигаясь к ее терминалу и заранее предчувствуя головную боль и расстройство.

Мы возимся с данными до тех пор, пока не приходят новые, таблицы не обновляются у нас прямо перед глазами, и мы не понимаем, что мы - упрямые лохи. Впрочем, ничего нового мы так и не узнали: по официальным данным, телепаты болеют почти с такой же вероятностью, как не-телепаты, осложнения у них так же вероятны, по крайней мере, статистической значимости у различий нет. Но успокоиться я не могу, слишком не люблю всякие совпадения.

- Ты все-таки думаешь, это и было оружием? Респираторная инфекция?

- У меня есть подозрения. Она с самого начала была слишком не вовремя.

- Но болеют не только телепаты.

- Но, вероятно, телепаты более подвержены осложнениям, или что-то такое.

- Но мы же проверили - нет!

- Но у них Сахарок с его тяжелым течением болезни записан как пси-нуль, а он не ноль, - возражаю я. - И он еще не очень в себе, на мой взгляд, по крайней мере, не произвел на меня впечатление совсем здорового. А Гиллосоррем и вовсе умерла, причем респираторных симптомов у нее не было уже.

- По моему, у тебя эта … ошибка доступности.

- Нет такого понятия в статистике.

- Зануда! Ты понял, о чем я. Ошибка выборки, или как там это? Когда смотрят на трех знакомых, что “все вокруг болеют” и делают вывод что болеют вообще все в мире.

Я качаю головой и с ненавистью смотрю на цифры, из которых никак не могу достать нужные данные.

- Ладно. Пиши дальше отчет. Может, скоро отловим Этого, оружие будет у него и я успокоюсь.

Айку мои слова умиротворили, а вот меня нет. Я слишком хорошо сам себя знаю - если мне что-то встряло в голову, то пиши пропало, оно будет там прогрызать дорогу наружу, какие бы щиты я против этого не наставил, и как бы отчаянно не пытался отвлечься. И делу, конечно же, не помогает тот факт, что мне приходит почтовое сообщение от администрации ВеХи о том, что, несмотря на достижение моим аватаром нужного уровня, у меня не стоит мобильное приложение для доступа к чату, аукциону и доске заданий в любой момент, из любого места, без всякого такого терминала.

Я злюсь на себя - но жму “скачать”, а потом звоню Кину. Почему я должен страдать один?

- Итак? - приветствует он меня, и даже не начинает кашлять от первых же слов. Видимо, его легендарный иммунитет успешно пережевывает инфекцию.

- Итак? - переспрашиваю я. - Итак, у нас есть подтверждение, что Нарматл узнал об оружии от Гиллсоррем. Ты видел запись?

- Видел. Но вполне возможно, что она была не в себе, - покачал он головой. На видео я вижу, что он сидит перед терминалом в кресле, то ли кожаном, то ли с имитацией кожи, и на нем роскошный халат с вышитыми золотом птицами, и из-под него виднеется однотонная ткань домашней одежды. Радует, что даже в домашней обстановке Кин не изменяет своему странному чувству стиля, даже если забывает причесаться и привести в порядок растительность на лице.

- Но она фактически дала понять, что оружие неподконтрольно - вероятно, из-за смерти Чена, а, может, и нет. Это был какой-то план, о котором мы не знаем, план, от которого мы видим только какие-то отрывки и куски.

- Думаешь, она не могла подслететь с катушек? С учетом того, что у них с полковником, все-таки, были не исключительно рабочие отношения, судя по всему.

- Я думаю, она подслетела с катушек, но не из-за этого, - не соглашаюсь я. - А нам выдадут ее вещи, как думаешь? И ордер на обыск дома на основании слов Сахарка.

- Запрашивай. Я уверен, что Роннан будет орать и брызгать слюной, но сейчас у нас есть хоть какие-то реальные свидетельства о том, что информация прошла через нее. Думаю, Кольбейн продавит на этот раз.

- Хорошо, - я кидаю в Айку в наушниках скомканным листом одной из распечаток, и она оборачивается, освобождая уши.

- А если я в тебя кину?

- Попробуй, - предлагаю я широким жестом. - Сделай запрос на получение вещей Гиллсоррем и на обыск ее квартиры. И на обыск территории полковника Чена, заодно. И попробуй завизировать у Старика, пока он не свинтил домой.

Айка вздыхает, взмахивает руками так, словно не знает, как выразить обуревающие ее чувства, но я и сам прекрасно понимаю, что ее малость задергали сегодня. В общем-то, даже я чувствую себя не слишком комфортно в таком плавании фактически без обоих старших членов команды, что уж говорить про нее? У меня хотя бы есть печальный опыт того, как быть последним оставшимся в строю.

- И еще, - продолжаю я, снова переводя взгляд на экран, на Кина. - Я считаю, что между нашей местной эпидемией и оружием, которое мы ищем, может быть связь.

- Основания? Классика, “я чую крысу”?

- Я чую крысу, - соглашаюсь я. - Тут очень неудачный тайминг. Совсем неудачный. И пока это были проблемы локального плана, все нормально, бывает, в конце-концов, наши все подозреваемые толклись в одном зале космопорта и там могли переопылиться, если кто-то из персонала был болен. Но когда тут неизвестный штамм с такой безумной заразностью и почти без инкубационного периода, я вынужден подозревать худшее.

- Я понимаю твою тревогу, - подумав, ответил Кин. - Но наш полковник, насколько я вижу, вышел чист по всем параметрам, на нем нет следов вирусов или бактерий. А эта болячку уже аттрибутировали.

Кин внезапно замолчал, глядя куда-то поверх экрана, я вижу, что он что-то читает - его выдает движение зрачков.

- Ладно. Вероятность все равно есть. У бактерии может быть короткий период полного распада, после которого уже нельзя понять, была она или нет. Это так себе новости. Еще какие-нибудь так себе новости?

Я не в курсе, но, кажется, Кин не от меня ждет ответа. Через несколько секунд он снова посмотрел вверх, потом сказал.

- Не оставляет иммунитета. Просто отлично.То есть, у нас все будут болеть по кругу?

- Придумают вакцину, - я тру шрам. - А в новостях такого не говорят.

- Не дураки, - хмурится Кин. - Зато говорили что-то про инфекционистов с планеты происхождения этой дряни. Наверняка они знают, как с ней бороться.

- Надежда - великая сила, - почти цитирую я Коду. - Она берет города.

- Эта цитата больше обнадеживает, чем все остальное, что ты мог бы выбрать, - проворчал шеф, устало потирая глаза. - Итак, на тебе отлов Этого, рытье в вещах Гиллсоррем и Чена. И спасение мира пока что тоже на тебе. Я надеюсь, завтра я буду более нормален прямо с утра и хотя бы дистанционно буду с вами.

- Хорошо, - киваю я и не удерживаюсь от колкости напоследок, перед отключением связи. - Передай привет Дип.