Код Альфа

Глава 15

Они застряли в переходе, альковной зале, от которой шли выходы, какие засыпанные камнем, какие разрушенные временем, какие открытые. Но куда идти, в какой и в каком направлении не мог сообразить даже Тео.

— Этот, — ткнул в один, полузасыпанный. — Нет… Кажется… Нет.

Вит хмуро оглядывал арочные проходы, Дон терпеливо ждал, Кир пытался отсканировать местность и сообразить куда же двигаться, но сканер клинило. Стася покрутилась, пытаясь угадать куда же идти и вдруг перед глазами закружились арки, разрушенные опоры и что-то понесло ее вперед, в один из засыпанных переходов. Пара метров слома из битого кирпича, сквозь который она прошла легко, будто и не было препятствия, и появился просторный коридор с влажными стенами. Чем дальше, тем больше воды. Вот она уже стекает со стен, вот льется как ручей по низу, бурлит и выводит к тупику, а сама убегает вниз, за решетку у основания стены.

Стася запрокинула голову и увидела люк, крюки старой ржавой лестницы… и тут же оказалась в переходе и поняла что никуда не уходила.

Что происходит? — озадачилась на миг, тряхнула челкой и ткнула в сторону забитой камнем арки рукой:

— Туда.

— Почему именно туда? — спросил Кир.

Ответа у нее не было. Мужчины переглянулись и начли дружно разгружать проход. Минут десять бодрой работы и Стася увидела уже знакомый коридор, замерла изучая то что видела, прошла не сходя с места.

Наваждение?

— Проблемы? — насторожился Вит. Русанова плечами неуверенно пожала:

— Там дальше будет много воды. Сначала она будет литься по стенам, потом бежать по полу ручьем, и уходить в проем за круглой ржавой решеткой в тупике.

— Там действительно тупик, я вспомнил, — закивал Тео. — И лестница вверх. Выход.

— Выход, — кивнула женщина.

— Откуда тебе знать? — насторожился Вит.

Стася понятия не имела. Логика? В данном случае она помочь не могла.

— Озарение, — буркнула.

— Хорошее слово, — оценил Дон, окинув женщину сканирующим взглядом. — К тебе только никакого отношения не имеет. Или доступ к тонким полям твое хобби?

Русанова мотнула головой мрачнея: раньше подобного за ней не водилось. Что же произошло сейчас?

— «Фрактал», — забеспокоился Филосов. — Что они с тобой сделали?

— Другое интересно: как? Я здесь, они там… — и развернулась к Виту. — Мне действительно лучше остаться. Что-то не так, капитан и с этим нельзя возвращаться.

— Мы остаемся? — тут же по-своему истолковал ее предположение Тео. — Раз так, я найду возможность хорошо устроиться, — заверил, желая обнять и, не смея.

Вубс и Дон переглянулись, уставились на пару.

— Рано решать.

— Лучше пусть будет рано, чем поздно, — сказала женщина. — Я остаюсь.

— Я буду рядом, — заверил ее Тео.

Кир глянул на капитана, тот на него и словно парой фраз обменялись. Мужчина широко улыбнулся:

— Совет да любовь. Но может, прежде чем семейное гнездышко вить, друзей проводите?

— Да, конечно, — спохватилась Стася, шагнула в проем за ним. Следом тут же Вит и Кир прошли, оттирая Тео в конец цепи.

Вскоре, как Русанова и пророчила, прибавилось воды и с каждым шагом ее становилось все больше.

— Плавать умеешь, курсант? — обнял парня за плечи Дон, уверенно шлепая по ручью ногами.

— Да.

— А я нет. Вот заржавею…

— Не слушай его, Тео, — улыбнулась Стася. — Металл, поддающийся коррозии — прошлый век. Не грузи человека, Дон.

— Я ранен, мне простительно.

Ничего не значащая фраза, пустая по сути, но женщина насторожилась. Сердце встревожилось от неосознанного, еще глухого чувства опасности. Но для себя ли, для Тео или ребят — не понимала. Шагала, мало соображая куда, как и зачем, и все пыталась понять причину посетившего ее волнения.

Но все было хорошо. Группа спокойно добралась до предсказанного тупика и лестницы вверх. Первым по ржавым скобам полез Кир. Нажал плечиком на люк и спрессованные, вжившиеся в камень и мох пазы заскрипели. Железо хлопьями ржавчины осыпалось на головы, а следом хлынула вода — люк приоткрылся.

Кир в щель зазора просканировал местность и не найдя ничего примечательного и опасного, сдвинул крышку до упора. Протиснулся в лаз, нырнул в темноту и дождь.

— Ждем, — объявил Вит.

Разведка не помешает, — согласилась Стася, вглядываясь в зияющий просвет наверху, вслушиваясь в шум дождя.

Ливень. Судя по количеству воды и шуму, вода стояла сплошной завесой и не собиралась прекращать свое путешествие по земле. Она как будто шла в бой, яростно и дерзко отвоевывая каждый миллиметр местности, захватывала, не собираясь отдавать, и ликовала.

— Стас, — зажмурилась Стася, подставляя каплям лицо. — Сработал.

И как озарение, картина: глухой двор из монолитной стены, бетто-пластик асфальтового покрытия, выполненного под старинную каменную мостовую, потоки дождя и ручьи, бегущие меж псевдо камней. Кир затаившийся у стены, а выше…

Она явно, четко увидела весь комплекс: пятиугольник глухих стен, закрывающих комплекс от стороннего наблюдения и проникновения. Три выхода — ворот, на программном доступе. Одни открываются для погрузки экспорта, другие, импорта, третьи для работников наземной службы, точки патрульного сканирования и контроля за передвижением, стойки тепловых реагентов, зрачки следящих камер и пять вышек с лифтами, на крыше которых крепится площадка, закрывая весь комплекс — стоянка планеров для привилегированных служащих, высоких гостей. В башнях скучали охранники, резались в покер, пили чай, смотрели платный канал развлечений для одиноких.

Здесь все было тихо и спокойно, но недалеко от здания суетились патрульные, весь контингент был поставлен «в ружье» и находился в боевой готовности. Каждый сантиметр просматривался, граница выхода в гражданскую зону была перекрыта аппаратурой слежения и захвата.

Стася стряхнула воду с волос, потерла лицо ладонью: откуда она это знает, как увидела, не сходя с места? Фантазия разыгралась? Наваждение.

— Здесь спокойно, — сказала Виту. Следом отрапортовал Кир, подтвердив слова Русановой. Капитан не удивился, никаких эмоций не выказал — молча подтянул женщину к себе и толкнул к лестнице. Стася вылезла наружу, вмиг промокнув под ливнем, и тут же оказалась у стены, подтянутая Киром. Потом появился Дон, Тео и наконец Вит. Группа цепью рассредоточилась у стены.

— Что дальше, капитан? — спросил Дон Вита, но ответил Стася:

— Справа за поворотом запасная лестница вверх. Она почти доходит до стоянки, но выход на площадку, которая просматривается из окон. Мы попадем на «перекресток» между смотровых башен, с которого можно пройти либо налево, либо на право, но все равно упремся в охрану.

— Ты здесь была? — удивился Тео. От ответа Стасю спас Вит:

— Считаешь, без боя не пройдем?

— Не исключаю. На стоянку планеров можно попасть только через шахты лифтов или техподъемник. Их всего пять, находятся они в смотровых, а там полно охраны.

Почему ей верили, почему сама себе верила, выдавая то, что знать не могла — изумиться не успела. Вит кивнул товарищам, Кир двинулся в указанном женщиной направлении, капитан подхватил ее под локоть, придерживая, а Дон подтолкнул Тео вперед. Это было похоже на конвой и Русанова дернулась:

— Что вы задумали?!

— Тихо! — осек ее Вит, зажав у стены. — Все будет так, как должно быть. Ты уходишь, он остается.

Филосов и сам понял неладное, ноне воспротивился — оглянулся на женщину, словно простился и Стася невольно рванула к нему, пытаясь вырваться из хватки капитана. Рывок, удар и боль в спине и затылке привела ее в чувство. Она уставилась на Вита, как на предателя:

— Ты и не собирался его брать с собой.

— Естественно. Четверо пришло, четверо уйдут. И отставить сопли, ты не на прогулке.

— Ты понимаешь, что с ним будет?!

— Не истерии. Сыграем в заложника и прорвемся к планерам.

— Его снимут!

— Своего?…

— Здесь нет своих и чужих, здесь все чужие! Ты не понял, где оказался. Останови ребят, Вит! Тео убьют, ты убьешь его!

— Не думаю. Максимум что ему светит, порицание.

— Ни черта!! — рванула женщина, сделала подсечку, чтобы отключить Вубс на пару секунд и дать фору Тео, спасти его. Роботы монтированные в другом мире иной морали кроме «родной» не знали, им не расскажешь и не докажешь, что есть иное мышление, совсем отличная от привычной им жизнь, где ничего не знают о взаимопомощи, не ценят человека, где жизнь стоит финч.

— Не заставляй меня применять силу, капитан, — процедил мужчина, придавив женщину к стене. — Не забывайся. Девиз помнишь? Главное дело, «зеленая».

Стася зубами с досады и от отчаянья скрипнула: он прав, главное дело, но какова цена успеха в данном случае?

— Мне жить с этим…

— И мне. С твоим протеже ничего не будет, я все просчитал. Вероятность плачевного исхода равна ноль целых пять десятых. А выбранный путь решения оптимален для обоих сторон. Для нас и для него.

Он был тысячу раз прав: вести с собой Тео нельзя. Если его засекут, то он станет сообщником лазутчиков, перебежчиком, и назад пути не будет. Тогда ему точно смерть. Вариант же с его захватом не самый худший и действительно оптимальный.

Но только не в этом мире!

— Я бы могла остаться с ним…

— Нет, пришли вместе — вместе уйдем. Тебе придется выбирать: этот парень или твоя реальность, — отрезал капитан.

Русанова ткнулась лбом в мокрую поверхность стены и зубы сжала, так что хруст пошел. Выбирай? А как? На карту слишком многое поставлено и выбор невозможен априори. Но и выхода нет. Придется уповать на шанс, один, единственный и рискнуть… Если бы собой, а не Чижом! Проклятое сердце: то молчит, когда должно «говорить», то «кричит» когда должно молчать.

Одно успокаивало: там, дома, ее ждет Чиж. Наверное, еще ждет…

Она сделала все, что могла для этого мира, а значит для этого Чижа, для того и своего мира. Нельзя, никому не позволено рисковать реальностью, миллиардами жизней, даже если на кону жизнь очень дорогого тебе человека.

Стася стряхнула руки Вита:

— Он может погибнуть, — сказала глухо.

— Как любой из нас.

Вубс выпустил женщину и двинулся к повороту.

На площадке перед последним пролетом к выходу на башни Кир связал Тео руки за спиной. Тот даже не сопротивлялся, только закаменел лицом, губы сжал.

— Все будет хорошо, малыш. Мы взяли тебя в заложники и ты ничего не мог сделать, понял?

Филосов даже не пошевелился.

— Без обид, парень, — бросил Дон. — Вместе вам все равно нельзя. Ей домой надо, а тебе дальше здесь как-то жить.

Да пошел ты, — покосился на него Тео, но промолчал, услышав шаги Стаси. Она встала рядом, в смятении поглядывая на него, желая что-то сказать, и понимая, что чтобы не произнесла, все показалось бы фальшивым. Она чувствовала себя предательницей, но не видела выхода из создавшегося положения.

— Ничего, пять минут позора и все пойдет как шло. Через полгода получишь свои лычки, станешь офицером, — сказал Кир, подталкивая парня к выходу наверх.

— Себе их забери, — буркнул тот.

Он бы послал робота к чертям, он бы ушел, но за спиной была Стася, а впереди блок пост и единственный шанс пройти его был выбран верно. Это Тео понимал, потому не сопротивлялся. Ему не было дела до своих, чужих, до себя, своего будущего, все ориентиры сместились давно и безвозвратно, но одно оставалось до странности незыблемым и вело как маяк корабль — Стася. Только из-за нее и ради нее он послушно шел, как бычек на веревочке. Если ей надо, если ей так лучше, он сделает и переживет позор, трибунал, разжалование и отправку на исправительные работы, что неминуемо. Это уже неважно, а она, ее жизнь и будущее — очень. И цена тоже неважна. Он заплатит. Он — не она.

Русанова плелась, как сомнамбула и с трудом сдерживал эмоции, что через край переполняли ее. Долг! Она должна! Как она ненавидела его в эти минуты, а еще биороботов устроивших испытание, но больше себя за невозможность выбора, за смирение, когда душа в крик, а сердце в кровь, но хоть бы мышца на лице дрогнула, хоть бы звук с губ сорвался.

— Я все равно заражена…

— Возможно. И не ищи оправданий, поводов. Незачем, — отрезал Вит. — Обычные маневры, обычная работа.

Да, вот только заложник необычный.

А еще противный страх за него, до дрожи в коленках. До желания завопить и ринуться вперед, встать вместо него. Но с чего взяла, что с ним что-то случиться? С чего решила, что в него выстрелят, снимут?

Отряд оказался на площадке меж двух башен и Кир прижал Тео к себе спиной, приставив бластер к его виску.

Секундное замешательство охраны, узревшей в окно процессию, и по всему периметру разнеслась противная трель тревоги.

— Я его пристрелю!! — объявил Кир, прикрываясь Тео, как щитом. Стася волосами тряхнула: мать вашу, электронику! Этот тупой фарс был неприятен ей, а безответность и смирение Чижа невыносимо, своя же роль настолько отвратительно, что в пору было застрелиться.

Дон пнул дверь в смотровую, давая дорогу товарищу и, отряд бочком протиснулся в помещение. Охрана, замерев, смотрела на них и к успокоению Стаси не предпринимала попыток освободить заложника, напасть на диверсантов.

Лифт оказался на коде доступа, что заставило альфу замешкаться. Дон внедрился в программную плату и довольно быстро снял шифр. Створки в кабину открылись и вся группа без помех вошла в лифт.

— Они встретят вас на стоянке, — глухо предупредил Тео. Но для роботов это не было новостью. Вит бросил запасной бластер Стасе, приготовил свой. Дон прикрыл ее спиной, почти впечатав в стену.

— Пригнитесь! — бросил Чиж.

Створки лифта открылись.

Патруль вернулся в Центр хмурый как грозовая туча. Говорить было о чем, но не хотелось. Они молча прошли дезинфекцию и так же молча прошли по коридору совсем другую раздевалку у бокса.

Чиж раздраженно оглядел незнакомое помещение и чуть не сплюнул с досады:

— Маму вашу, конспирацию! Все мудрите! На кой ляд, спрашивается?!

Иштван покосился на него и, выбрав себе шкаф, начал переодеваться. Иван опустился на стул и начал стягивать ботинки. Молчание затягивалось и все больше раздражало.

— Где она? Почему ее отправили на задание, а нас оставили? Хоть это-то ты объяснить можешь? — не сдержался Чиж. Сван проходя мимо, бросил:

— Для начала не мешает в душ, чтобы горячку с головы смыть, потом уж спрашивать.

— А у тебя вопросов нет?!

— Масса, — заверил. — Но психовать из-за отсутствия ответов не собираюсь.

Николай осел. Чертыхаясь стянул куртку и ботинки:

— Ничего не меняется, ничего. Сколько бы лет или веков не прошло, как были спец службы, так и остались и понятно, строго во благо человечества.

— Если бы не они, человечества возможно вообще бы не было, — тихо, скорее для себя чем для товарища, сказал Борис, скидывая в шкафчик амуницию.

— Чушь, — фыркнул Иштван. — Но версия удобная.

— Есть очень много фактов идущих в разрез с ортодоксальной наукой. Я бы не исключал ни одну версию, даже самую бредовую.

— Ну, ты у нас эрудит, тебе виднее, — проворчал Сван.

— Начнем дискуссию на тему несовершенства научных исследований и выкладок? — недовольно уставился на мужчину Чиж. — Меня лично другая тема интересует.

— Можешь не озвучивать — ясно какая, — буркнул Федорович. — Только со всеми вопросами и претензиями — к начальству.

— А ты кто?

— Я все что мог и знал — сказал!

— А меня больше двойник Станиславы интересует, — влез Ян. — Нет, серьезно, ребята: что получается, понимаете? Она взяла и растворилась. Как это может быть? Но было. А раз так, значит она… призрак, проекция. Но чего, кого, как появилась? Почему? Как мы не заметили что она… э-э-э… эктоплазменный образ.

— Абсолютно идентичный Русановой, — кивнул Иштван.

— Да! Случайность? Именно так бы объяснил тот же граф, но мы-то понимаем, что случайность, сестра закономерности. А если так, то что?

— Что?

— Оуроборо напрямую сотрудничает с «Индиго», а этот отдел напрямую занят исследованиями в области тонких полей и оба курируют исследования в области прилегающих к нам параллелей. Если взять во внимание происходящее не только в центре, и ссумировать факты, получится интересная картина. Давно доказано, что катастрофы имеют закономерное проявление амплитудного характера. Высчитать планетарные катаклизмы дело пяти минут. Однако последнее их проявление выходит за рамки научной догмы и имеет явно спонтанный характер.

— Это-то тут причем? — озадачился Пеши. Чиж же уставился на парня, чувствуя, что он может выдать полезную информацию.

— Вроде не причем. Но… Те же экстатические проявления в средней полосе? Проявления вне Центра людей пропавших при непонятных ситуациях. Возникновение не зарегистрированных граждан, которые несут чушь о странах, которых мало нет, но никогда и не существовало.

— Намекаешь на расширения зоны так называемых временных дыр?

— Истончение границ, дестабилизацию полевых структур. Это же явно!

— Стася причем? — спросил Чиж.

— Стася? — Ян пожал плечами. — Вообще-то я имел ввиду графа и эту… ну-у…

— А они каким местом в этом замешаны?

— Понятия не имею. Другое интересно — началось все с их появлением. Вы же сами заметили, что пошли неприятности и у нас, и в Центре и на планете.

— Если следовать твоей логике, сейчас все должно наладиться, правильно? Графа нет, эта дематериализовалась.

— Если я прав и они замешаны.

— Оба? — поинтересовался Иван. — С размахом мыслишь. Хотя… я бы не стал отметать твою версию. Граф действительно мог исказить историческую ленту, что неминуемо привело к искажению пространства, а это в свою очередь…

— Позволило проявляться эктоплазменным проекциям из других миров у нас! Что и произошло! — выставил палец Борис.

— Согласен, — кивнул Сван, обернув полотенцем бедра. — Только если до этого дошли вы, сто процентов, еще до вас дошел Оуроборо. Так что ничего нового вы не открыли.

— А Стася-то причем?! — спросил Чиж, страдающий от нетерпения. Зумные речи сейчас его раздражали — ясности хотелось, пусть плоской как армейский устав, но четкости, чтобы «ать-два» и на первый — второй расчитайсь! Здесь граф, здесь призрак, здесь Стася, здесь Оуроборо — и все понятно. Но его мечта не сбылась — патрульные дружно пожали плечами и пошли в душевую.

Чиж чертыхнулся в сердцах, и, потерев затылок, начал складывать сам. Выходило что-то сродное статье из околобредовых желтых газет его времени. Что правда, что вымысел — пойди разбери.

Они не вышли — выпали из кабины лифта, растянулись на платформе. Над головами просвистели заряды, сплавили кабину. Патруль открыл ответный огонь, но силы были неравны. Поднятая по тревоге охрана видно прибыла на стоянку планеров всем федеральным составом и жалеть ни себя, ни технику, ни тем более своего «плененного» товарища не собиралась.

— Освободите меня! — рыкнул Тео. Лежать спеленатым под огнем и рисковать умереть не за грош, как баран на закланье, он не желал.

Вит лишь глянул на него. Менять планы капитан не собирался. Рывком подхватил Стасю и рванул влево под прикрытием ребят, к ближайшему планеру. Женщина не успела ни возмутиться, ни с Тео попрощаться. Она продолжала отстреливаться, автоматически нажимая на спуск. Ее несло, противники падали, заряды не попавшие в цель высекали снопы искр из платформы, каркаса, планеров. Грохот, вжиканье, крики, пеленг сигналки, скрежет конструкций задетых огнем; серо-синий пластик платформы, темные очертания машин, силуэты в защитной форме и шлемах — все смешалось, хороводило и не давало сообразить, что расставание с Тео уже произошло, что он уже там, за незримой полосой — границей, в своем мире, привычном к военным действиям, мрачном в своей необдуманной жестокости. Она же уже выпала из него, ушла не заметив. Последний миг, перед тем как ее закинули в планер и крик Чижа, перекрывающий какофонию боя:

— Я люблю тебя, слышишь?!!!

Стася рванула назад, но Кир и Дон, ввалившиеся в салон планера, захлопнули дверцу, заклинили замок, возведя меж Русановой и Филосовым преграду из тонированного стекла. Парень пытался подняться и что-то кричал ей, а она не могла открыть дверь и вернуться к нему. В миг, враз решилась то что не могло пройти иначе, иначе сложиться, но если это было ясно изначально и ей и ему, и почти принято, почти усмирены в душе и сердце чувства и личные желания, то сейчас вдруг они прорвались, возмутившись, взбунтовавшись.

Она хотела к нему, за ним и рвала ручку двери, мечтая снести преграду. А планер уже гудел, набирая высоту. Еще пару секунд и не вернуться, не достать, не забрать…

В тот момент, когда злосчастный замок был разблокирован и Русанова хотела спрыгнуть на платформу, два выстрела, два заряда из залпа достались стремящимся друг к другу. Тео сшибло, откинуло на перекрытие у оградительной зоны, в горле Стаси словно взорвался мини детонатор и она, еще не понимая что ранена, не принимая, что ранен, а возможно убит Тео, выпала бы из планера обратно, в жесткие объятья его мира, и осталась бы там навечно. С ним. А почему нет? Разве это того не стоит?

Как глупо, как странно, — мелькнуло в голове: падать вниз, к нему, в жуткий мир, с которым не хочется встречаться и в бреду, и жалеть об одном, что в своем, уютном, дружелюбном мире я не смогла понять себя и принять Чижа.

Сколько дней в безумном темпе здесь и сколько в размеренном ритме там? И почему в стрессе она поняла больше, чем в спокойствии? Почему в последний миг приняла решение, которое можно было принять раньше и возможно что-то изменить, во всяком случае, исправить финал.

Вопросы мелькнули как озарение, как вспышки от зарядов в темноте, проявились сожаление и разочарование. Они гасли вместе с сознанием, оставляя горький след. И только как эхо в голове: как ты могла Стася? Как ты могла предать его? Его убили по твоей вине. Кто ты?… Как ты могла?…

Она не почувствовала, как Дон перехватил ее в падении, затащил в салон. Не слышала как захлопнулась дверь, как бился в пластик обшивки ветер и огонь залповых зарядов, как гудел потревоженный прямым попаданием левый турбодвигатель. Не видела мигающих ламп предупреждения о повреждении, горящей кнопке тревоги, лица Дона. Он ругался на чем свет, зажимая ей рукой рану на горле, а женщина слышала: «Я люблю тебя!!!» и видела Тео, падающего на заграждение, его глаза, в которых ни укора, ни обвинения — вопрос: услышала ли, поняла? Успел ли он то важное, что казалось пустым раньше: сказать «люблю» и быть услышанным, понятым, принятым?

Ты успел, — прошептала одними губами: Я — нет…

У Чижа вдруг прихватило сердце. Он осел у стены душевой, не понимая, что за чертовщина с ним приключилась.

— Коля? — насторожился Ян: придуривается, что ли?

Мужчина руку выставил: уйди, не трогай меня — все нормально. Парень потоптался, не желая быть назойливым и желая оставлять товарища. Сомнения бродили в голове — судя по цвету лица, у Николая появились проблемы со здоровьем.

— Перегрузка?

Он отмахнулся и поморщился: сердце отпускало, но нехотя, медленно и будто сомневаясь: а не порезвиться ли еще?

Ну уж нет, давай, роимое, кончай шалить! — вздохнул Чижов. Только этого ему не хватало! Мало со Стасей полная неизвестность так еще и у него неприятности с риском потерять друзей, хлопотную, но как-то сразу полюбившуюся работу. Что без нее делать, он понятия не имел, как не имел представления, что будет делать, как жить, случись, что со Стасей.

А ведь узнай кто — спишут, ежу ясно, — подумал уныло и через силу улыбнулся Яну: все хорошо, малыш, только уйди, а?

Парень нехотя вышел и словно унес с собой боль. Сердце отпустило.

Николай оттер со лба выступивший пот и мотнул головой: что же это было-то?

Поднялся осторожно, прислушиваясь к ощущениям в груди, постоял и, нацепив маску бодрости на лицо, вышел из душевой.

Кир накладывал регенерирующую мазь на рану, а Дон придерживал голову Стаси и ругался с Вит:

— Не долетит, слышишь?! Снижайся!

— Ни черта!

— Заряд прошел навылет! Она не выдержит перегрузки! Ты посмотри, кровищи сколько!!

— Не мельтиши, — буркнул Кир. Кровь под слоем мази сворачивалась на глазах, образуя струп. — Все в норме. Прорвется.

— Чуть повысится давление и струп сорвет.

— Не сорвет, я нанон ввел.

— Ей нужно пару дней…

— Да нет у нас этих пару дней!.. И хватит.

Дон осел рядом с женщиной, взъерошил и без того стоящие дыбом волосы:

— Шульгин голову оторвет.

— На гильотину еще добраться надо.

— За нами хвост, — бросил Вит. Мужчины повернули головы в сторону окна заднего обзора. По небу, черной густой стаей шли планеры, пытаясь взять в кольцо своего собрата.

— Всю армаду подняли, — хмыкнул Кир.

— Обломятся, — отмахнулся Дон и двинулся к панели управления. — Где-то у них здесь должна быть кнопка замены поврежденных систем. Ага! — нашел реле и отжал его до упора.

Планер дернуло, двигатели дружно смолкли и он, как фантик от конфеты начал фланировать по воздушным потокам, стремясь вниз. Секунда, толчок и двигатели взвыли вновь, заработали дружно и слаженно. Планер быстро набрал высоту и скорость.

— О! Вот это техника! Молодца технократы! — похлопал по обшивке салона ладонью. — С трепетом к технике.

— Займись связью. Мне нужна база, — приказал Вит.

— Легко. У них здесь на все случаи жизни платы.

Присел у нижней панели с радарными дисплеями, соображая как ее вскрыть.

— Время пошло, — предупредил капитан. Планер выходил на заданную высоту и нужное направление.

Горло сдавливала то ли боль, то ли сожаление, но то и другое тонуло в остром чувстве вины и потери. Она попыталась встать не понимая, вернее не принимая, что ранена, что Тео остался далеко и так же безвозвратно канул во времени и пространстве, как тот миг, что был отмерян им и истрачен на ерунду. Все что было важно, все что было главным для нее теперь показалось песчинкой по сравнению с гигантом, тем самым что спокойно стоял и ждал, когда обратит на нее внимания, а она усиленно разыскивала песчинку, укрытая его тенью.

— Лежи! — грубо потребовал Кир и прижал к полу.

Тео! — имя легло легкой красноватой пеной на губы, но так и не слетело с них.

— Молчи. У тебя связки в хлам, — предупредил робот.

— Придержи ее, идем на исходную, — бросил товарищу Вит.

— Связь, капитан! — порадовался Дон и бросил наушник в руку Вубса.

— База? Я альфа. Выхожу на исходную позицию. Координаты выхода?… А кто бы знал. Группа в полном составе. Четверка с нами — десятка. При перегрузке может уйти в ноль. Готовьте патруль — сами не выйдем.

Дежурный скинул наушник и развернулся к переговорнику:

— Товарищ полковник, «Альфа» вышла на связь! Выходят на исходную! Четверка ранена!

— Координаты выхода?!

— Пока неизвестны.

— Пеленг!

— Альфа, альфа! — начал вновь добиваться связи с группой дежурный. Остальные услышав новости начали подтягиваться к нему, с напряжением следя за разговором. — Нужен пеленг! Альфа, нужен пеленг!

— Кир, как у тебя с пеленгом?

— Нормально. В рабочем состоянии.

— Везет, мой не фурычит, — посетовал Дон.

— Меньше подставляйся.

— Разговоры! Кир, нужен пеленг, иначе уйдем — они нас не найдут.

— Понял.

Мужчина прошел к пульту управления планером и влез в базу данных, подсоединился к датчикам регулировки температурного режима борта. Он по сути и стал планером:

— У нас проблемы, Вит. Регуляторы по правому борту не работают, закрылки перешли на автоматическое питание. Можем не сесть.

— Исправь.

— Их заклинило.

— Сними код.

— Попытаюсь.

— База! Альфа на связи. Пеленг есть, следите. Вышел на исходную.

Стася попыталась подняться, но сил хватило лишь на то, чтобы повернуть голову и увидеть в бортовой иллюминатор сиреневатые силуэты пирамид далеко внизу. В том что это они, женщина не сомневалась, но…

Египет? Газа? Какого?!..

— Да лежи ты! — рассердился Кир, узрев ее маневры. Дон подсел к ней и обнял, прижав к себе, как к стене:

— Ты главное не шевелись. Сейчас разгон будет, давление может смять. Сама знаешь, как переход при ранении сказывается. Не усугубляй, а?

Пирамиды? — уставилась на него, шевельнув губами. Он понял, что она спросила и хмыкнул:

— Ну, да, пирамиды. Те самые эхонавигационные комплексы, что построены в начале времен. Как раз в экваториальной зоне.

Пирамида — универсальная система, проявленная и проявляющаяся во всех мирах. Она маяк и приемо-передатчик, обсерватория, макет строения вселенной и человека, библиотека высших достижений человечества, энциклопедия и направляющая сила, станция и полевая структура, резонатор и диссонатор, излучатель и информатор, атлас миров и галактик, земли, путеводитель эволюции, атлас строения и эволюции массы систем от биологических до технических, она исток и итог.

Стася закрыла глаза: идиотка! Как она раньше не догадалась! Все просто, все как обычно, элементарно, спасибо Оуроборо. Не мудрят, но страхуются на все случаи жизни. Возвели пирамиды в нужной точке, в нужное время и как эталон создали, обелиск воздвигли. В любом прилегающем мире свое сооружение отобразили, свой фрактал создали. А линейный или нет, неважно — суть-то не меняется. Додумались мудрецы!

Началось гудение и болтанка, уши заложило — планер набрал максимальную скорость и шел по орбитальной траектории, увеличивая обороты, продолжая увеличивать скорость уже автоматически. Корпус начал искриться. Полетела панельная плата связи.

— Сбой, — потерянно выдохнул дежурный. Мужчины разочарованно переглянулись и вновь уставились на слабо мерцающую точку на экранах.

— Разгон. Это нормально что они потеряли связь, — успокоил себя и остальных Шульгин. И попросил Лавричева. — Над душой не стой, Федоровича поднимай, Хакима к ним кинь.

Капитан пошел отдавать приказ, а остальные члены отдела продолжили «медитировать» на дисплей. Потянулось время ожидания.

— Капитан, готовь группу к выходу. Готовность по экстренности, аптечку под завязку, полный боекомплект и четыре запасных системы выхода. С вами пойдет наш человек.

— Кто?

— Врач. Зовут Хаким.

— Когда идем?

— Сейчас!

Федорович бровь выгнул: а не много хотите, секретные мои?

— Мы только с задания, с ботинок еще пыль Пангеи не смыта…

— Это приказ.

— Да понял! Десятка?… Где веселье намечается?

— Инструктаж пройдете в боксе.

Экран видеосвязи потух. Иван потер подбородок и хмуро покосился на забавляющегося с эспандером Сван.

— Что, командир, обратно тем же курсом? Болт-стяжку от ящика забыли?

— Куда позже ясно будет. Двигай в раздевалку и разворачивай ребят. На сборы пять минут. Ясно?

— Угу. Что ж тут неясного? Кушать вот только хочется, да и пояснения на десерт не помешают.

— Десерт откладывается, — подтолкнул того в плечо в сторону раздевалки, забирая эспандер, а сам остался. Стоял в раздумьях, мял каучук и думал: не Стасю ли вытаскивать будут?

Все ничего, но одно очень ему не понравилось — «аптечка под завязку».

И «наш человек».

Ее буквально вдавило в мужчину, сплющило. Перед глазами поплыли самые разрозненные картинки, они соединялись, выдавая совершенно не связанные с ними выводы, логичные при отсутствии логики. Она знала то, чего знать не могла, потому что никогда не видела и не слышала — и все же знала, видела с закрытыми глазами, слышала, совершенно оглохнув и точно знала — такое уже с ней было недавно. Как воспоминание о сне нахлынуло ощущение повторения ситуации. Кружение, полет подобной меж подобными, легкость и покой, умиротворенность сродная отстраненности. Она была свободна и тем абсолютно счастлива.

Но лишь одно, острое, жгучее и жгущее, как молния, пронзило сознание и вытряхнуло ее из нирваны покоя — Чиж.

— Кажется, не повезло, — услышала голос Вита. И еще не видя, не осознавая, поняла, что планер совершил посадку, благополучно развалившись на куски и выкинув из чрева пассажиров.

Чиж поправил лямку «сбруи» и пошатнулся, прислонился спиной к дверце шкафчика, гоня головокружение и внезапно навалившуюся слабость.

— Все в порядке? — спросил его Иван, заметив, что Николай побледнел.

— Норма, — заверил тот почти бодрым голосом, хотя вид имел больной.

— Если приболел, лучше останься. Сомнет при переходе.

— Нет. Говорю: я в норме, — уперся тот, чувствуя себя лучше.

— Смотри, — качнул головой Иван, подозрительно оглядев патрульного и отвлекся, узрев краем маневры Иштвана. Тот добросовестно набивал карман детонаторами вместо того, чтобы взять дополнительную аптечку.

— Куда?! Детонаторы выкинул, взял аптечку! А вы, доктор?! Почему без наплечной кобуры? Где ваше оружие?

Хаким, поджарый мужчина лет сорока, сморщил смешную рожицу и показал шприц-тюбик с надписью на непереводимом медицинском сленге. Ивана проняло:

— Спартанцам это покажите или голодному австралопитеку! Вы поступили в мое распоряжение, значит, будьте любезны выполнять мои приказы! Вооружиться!.. Пеши, я кому про детонаторы пел?!

За разборками с бойцами Федорович напрочь забыл о Чиже, а когда вспомнил, тот был уже в полном здравии и порядке. Попрыгал, показывая, что готов к заданию и прищурился:

— Так что на счет Стаси?

Иван рта раскрыть не успел, как Хаким влез, заметив, между прочим:

— Если вы о капитане Русановой, то скоро увидитесь.

Вот оно! — уставился на него мужчина, а за ним все пять пар глаз:

— Мы за Стаськой? — спросил Иштван. — Тогда извини, командир, но лишние детонаторы не помешают.

Сван деловито кивнул и, взяв себе запасные обоймы, пару кинул другу.

Чиж лихорадочно начал соображать, все ли взял, и чтобы еще прихватить, чтобы точно Стасю встретить и вытащить. Сердце ламбаду танцевало, ухало как у совы — скоро увидимся, увидимся!

— Стасенька, — прошептал забывшись. Сван ухмыльнувшись толкнул его в плечо:

— Двинулись, Ромео, Дездемона уж заждалась.

— Офелия, — поправил Ян, вываливаясь к коридор с тяжелым РД.

— Джульетта, — выдал свою версию Борис. Чиж лишь головой качнул — балагуры.

Пусть зубоскалят, ему-то что. Главное Стася жива и скоро они увидятся. А после все, хватит: никакого патруля, уборо, инков, русичей, плезазойских букашек. «Киндер, кюхе, кюрхе», как говорят немцы: дети, кухня, церковь. Не станет он больше ждать — сомнет сопротивление старым дедовским способом — за власы да к алтарю.