Кодекс

13

— Любопытно. Я вот все это время думал, как Никита умудряется слать сообщения из пустоши. А он тут, оказывается, сеть подключил. Хотелось бы мне знать как.

— Существующая инфраструктура? — предположила Мари.

Они шли по улицам вымершего города. В нем было что-то игрушечное и смутно неправильное. Небольшой — из конца в конец можно было пройти за час. Идеально симметричная планировка, до какой-то искусственности, как если бы не был предназначен для людей. Как если бы кто-то в сердце бескрайней степи возвел мечту об идеальном городе, не имеющую никакой практической цели. Стоило только ей подумать о непрактичности, майор осознала, чего именно здесь не хватает. Автомобильных дорог — кроме одной, что привела их сюда, и окончилась на стоянке позади какого-то здания похожего на сказочный замок — только тенистые аллеи, над которыми сплетались ветви деревьев и залитые светом площади. Здесь вообще не было никаких признаков транспорта, который может и не был нужен в городке таких размеров, и все же… Не было и никаких признаков коммерции. Ни одной вывески, никаких рекламных биллбордов или чего-то что могло сойти за супермаркет, фастфуд или хотя бы просто магазин. Только жилые дома — исключительно простые, чисто утилитарные бетонные коробки, и, судя по всему, места общественные, гораздо более вычурные, не объединенные одним стилем. Тут были и неоклассические колонны, и флоральный арт-нуво и текучий модернизм. Постаменты статуй, давно рассыпавшихся в прах, от которых осталась только удерживающая их на месте арматура. Лишь одна скульптура уцелела, бронзовое изображение человека с аккуратной острой бородкой, всклокоченными волосами и в пенсне. Он уверенно шагал вперед, вытянув руку, как если бы указывал путь. Нейро услужливо подсказало, что это Леонид Давидович Троцкий, основатель старой империи и ее лидер в первые тридцать лет существования.

— Нет, я еще могу поверить, что здесь остались старые радиоточки, но соединения с сетью Магны тут никак быть не может. После войны ее пришлось практически создавать заново. Так что сюда можно подключиться разве что через спутник. Но я не думаю что они покрывают эту территорию.

— Значит, Никита взломал спутник связи, — майор пожала плечами.

— Это невозможно.

— Ну да, но он же у нас специалист по всему невозможному. В любом случае, нас сейчас должно волновать не это, а где его искать.

У нее уже была идея, с чего можно начать. Башня была самым заметным зданием в городе. И около башни беглец записывал свое последнее сообщение. Потому именно к ней она направилась в первую очередь. И войдя, по протоптанной в вековой пыли дорожке, поняла, что не ошиблась.

Башня, судя по всему, когда-то была библиотекой. Нижние этажи были заняты бесконечными полками книг, поднимающимися до самого потолка, длинными столами, со стоящими на них древними жидкокристаллическими мониторами. Но след в пыли вел мимо них, все выше, до последнего, седьмого этажа. Лестница вывела их в кольцевой коридор смотровой площадки, где в давно выпавшие окна задувал яростный ветер. Здесь, на красном матерчатом покрытии пола следы были не так очевидны, но не оставалось больше куда идти, кроме как вперед, к широкой двустворчатой двери на противоположной входу с лестницы стороне.

Мари уверенно толкнула дверь, и они с Роландом вошли в большой полутемный зал. Над головой у них возвышалась полусфера купола башни, вниз от них ног, как в греческом театре, ступенчато уходили вниз несколько кольцевых уступов, прорезанных с четырех сторон желобами лестниц, на которых расположились изъеденные молью, гнилью и временем кресла. Лекционный зал, по-видимому. И на самом дне его, в середине окруженной пустующими зрительскими местами круглой площадки стоял Никита, спокойно глядя на полицейских.

— Ну, вот мы и на месте, у конца земли, в безлюдном скифском, дальнем и глухом краю, — продекламировал он. Голос его звучал двойственно, исходя не только от него самого, но и из невидимых громкоговорителей. Причем Мари в искаженных механическим воспроизведении словах послышался еще один голос, говорящий почти идеально в такт с Никитой, но высокий, женский.

— Проходите. Присаживайтесь. Или стойте. Это не имеет значения. Но вот все-таки не рекомендую подходить слишком близко, — с предупреждением сказал он майору.

Та не обратила на это никакого внимания, и продолжила спускаться по лестнице.

— Почему? Ты носишь жилет со взрывчатой и подорвешь себя, если я попробую тебя арестовать.

— Нет, — равнодушно покачала головой Никита, и взглянул напряженно, с волевым усилием куда-то ей за спину, — но я могу сделать это.

Майор позади услышала мягкий звук падения, оглянулась. Роланд лежал на ступеньках без сознания, с закатившимися глазами. Из угла правого глаза медленно вытекала густая кровавая слеза.

— Роланд! — отчаянно воскликнула Мари, и бросилась к нему, приподняла его за плечи. Голова напарника безвольно повисла. Майор со злобой посмотрела на декера, — Что ты сделал с ним?!

— Ничего страшного. Пока ничего. Использовал заложенный давно еще бэкдор. Глупо, конечно, было с его стороны подключаться к чужой деке без соответствующей защиты. Чьими глазами, ты думаешь, я смотрел на тебя все это время? Но не вчерашней ночью, нет. Нужно же соблюдать хотя бы некоторые приличия. Не важно. Вот мои условия. Очень простые. Ты пока будешь держать дистанцию, с ним ничего не случится. Я выскажу все, что хотел и ты примешь решение.

— И если мое решение тебя не устроит? — подавляя ярость, спросила Мари.

— Хм, давай решать проблемы по мере их поступления. Ладно, я могу обещать, что после твоего вердикта, я не буду использовать этот козырь. Пойдет.

— Да, — майор сжала кулаки и попыталась успокоиться, — можешь начинать.

— Начинать… — Никита испустил сухой смешок, — Знаешь, я так долго прокручивал эту сцену в голове, а теперь вот не знаю, с чего начать.

Он осмотрелся по сторонам, словно в поисках помощи.

— Знаешь, я ведь родился здесь. В этом городе. После войны уже. Здесь под землей есть целый огромный исследовательский комплекс, который служил убежищем моим родителям и их родителям до этого. Они оставались здесь так долго, как только могли, но запасы в конце концов вышли, и выжившим пришлось отправляться в пустошь, туда, где можно было начать новую жизнь. Многие, наверное, нашли появившиеся к тому времени поселения из других убежищ. Но мои родители пошли дальше. Они услышали слухи, что далеко на западе есть еще не просто крошечная группка людей, живущих едва ли не в каменном веке, а цивилизация не просто сохранившаяся, а превосходящая все, что существовало до нее. Цивитас Магна, “великий город”. И они перешли пустошь, пешком, с ребенком на руках. Можешь себе представить? На то, что заняло у тебя пару дней, у них ушел месяц. И все же они выжили, и прибились к одной из комунн на окраине города. Они хотели дать мне наилучшую жизнь из возможных. Они ведь не могли знать, что представляет жизнь в Магне. Им и в голову не мог бы прийти эта удушающая посредственность, автоматизированная скука, децентрализованный тоталитаризм. Что в обмен на безопасность им придется отдать свободу.

— И этого ты хочешь? Свободы? И что мешало тебе тогда просто уйти обратно в пустошь, вместо того, чтобы творить… Ну что ты там творил. Или даже не уходить. Как не ушла я. Думаешь, мне не приходила в голову эта мысль? Уйти, подальше от этого душного города, вечного осуждения человеческих стад, от тесных стен. Но потом поняла, что свобода — это то, что у тебя внутри. То, что ты можешь позволить себе думать, чувствовать и делать, без оглядки на остальных. Ведь у тебя, как и меня, было свое место, среди своих людей. Если ты не чувствовал себя свободным среди них, ты сможешь быть свободным нигде.

— Свободы? Да, пожалуй, и ее тоже. И ты, возможно права, Мари. Я не могу почувствовать себя свободным, где бы я не находился. Даже в самой дикой глуши пустоши, я бы действительно не смог себе позволить расслабить самоконтроль, оглядывался бы на других, как ты сказала. Или на себя, думал бы о том, что считаю бессмысленным, глупым, стыдным. Например, устраивать заплывы наперегонки во время погони за представляющим апокалиптическую угрозу беглым преступником, — Никита усмехнулся, без обычной сардоничности, и на секунду его лицо ожило настоящим чувством, но тут же погасло, — Но это лично моя проблема, которую я и так знаю. Но мотивирует меня не это. Мотивирует мысль о тех, кто свободы не только не знает, но и не хочет. Скажи, Мари, что может изменить человеческую природу?

— Встречный вопрос — нужно ли изменять человеческую природу? Зачем?

— Зачем… Путешествуя по пустоши, ты ведь видела, к чему она приводит. К войне, которая убила миллиарды и сделала необитаемыми, на время, два континента. Да, часть Европы, из которой потом выросла Магна, миновал мировой пожар, и выжженная земля начинает понемногу исцеляться. Но в том-то и дело, что даже эта травма не изменила людей. Не научила ничему. Пройдет время, и огненный потоп повторится. Может, не завтра, не через сто лет. Но все же повторится. Прошлое будет забыто, ужас войны превратится в легенду. Может даже легенду войну прославляющую. О, я даже могу легко представить себе этот нарратив. “То, что случилось, было, конечно, трагично, но как лесу необходим пожар, чтобы очистить его от сухостоя и дать пространство для жизни новой поросли, так огненный потоп уничтожил загнивающие государства старого мира и позволил на пепелище его вырасти Цивитас Магна/Союзу/Рассветной”. Вот что случится, если ничего не изменить. Хотя, честно говоря, мне не так уж жалко их, этих будущих жертв. И это вторая причина. Дать повод сопереживать им. Потому что сейчас я его не вижу. Раньше, во времена давние, можно хотя бы было сказать что да, человечество несовершенно, но если оторвать взгляд от его зла, можно увидеть его красоту. Посмотри на их прекрасные храмы, их книги, их картины, их музыку. Если человечество вымрет, то некому будет заниматься искусством и некому будет его воспринимать. Во всяком случае, это аргумент который я считаю достаточно убедительным. Как я говорил, культура — это самое бесполезное и самое важное, что есть в мире. Но в том-то и дело, что в нынешней культуре не осталось храмов. Нет больше тех праведников, без которых несть граду стояния. Никто не занимается искусством, и никто им не интересуется. Есть только цивусы, рождающиеся, изображающие занятость, пока их развлекают алгоритмы, и умирающие в конце концов. Бессмысленное, счастливое, в целом безопасное существование, настоящая утилитарианская утопия. Ну да кроме них есть еще степные волки вроде тебя и меня. Такие же, в общем-то, бесполезные, и никому не нужные. И это тоже продолжится, если ничего не изменить. Цикл бессмысленного благополучия и бессмысленного насилия продолжит катиться через историю позолоченным, окровавленным колесом. Если ничего не изменить.

— То есть так ты представляешь себе свободу? Прогнуть мир под себя, навязать всем свою точку зрения, переделать человечество в угодную тебе форму?

— Любопытно, что ты не пытаешься даже ответить на мой вопрос. Ни на секунду не сомневаешься, что у меня есть такая возможность, изменить мир, не спрашиваешь, как именно я собираюсь это сделать. Разве не за этим ты сюда прибыла? Выяснить детали моих планов, а не пускаться в философские дискуссии. И на самом деле, у меня нет власти над человеческими душами. Я не могу изменить человеческую природу. Но это может сделать она.

В зале стало светлее. Мари подняла взгляд и увидела, что купол у нее над головой был на самом деле одним огромным дисплеем, который сейчас отображал ночное небо, с бесчисленными яркими звездами. Только теперь она осознала, что находится не просто в аудитории, а планетарии.

Но Никита смотрел не наверх, а снова куда-то ей за спину. Майор развернулась. Прямо на Мари шло наваждение. Высокая, стройная девушка, вся сияющая собственным светом, почти ослепительная, и в испускаемых ею лучах сложно было разобрать черты лица. На голове у нее росла пара словно отлитых из золота рогов, и вихрь золотистых искр окружал ее, как мантия, колышущаяся под дуновениями неощутимого, эфирного ветра, преследующая каждое ее движение. Мари почти неосознанно отступила на шаг. Девушка остановилась у все еще бессознательного Роланд, взглянула на него с мимолетной жалостью, после чего строго посмотрела на декера. Тот встретил ее укор бесстрастно, пожал плечами, как будто говоря, что у него не было выбора.

— Знакомься, это София, — сказал Никита.

— Какой театральный выход. Долго репетировали?

Неизвестно, какой реакции ожидал декер, но подобный вопрос явно застал его врасплох. У него вырвался смешок, и снова лицо его на мгновение смягчилось, потеряло застывшую серьезность.

— Будто ты знаешь что-то о театре. Но да, пару раз прогнали. Ну вот ты меня сбила с мысли. А София не подскажет нужную реплику. Она вообще не говорит. И неудивительно. “Для тех из нас, кто способен глубоко чувствовать и кто осознал неизбежную ограниченность человеческой мысли, существует только один вариант ответа — ироническая нежность и молчание”, — в последней фразе опять чувствовалась нарочитая декламация, — На чем там я остановился. Ах да…

Он снова собрался, глубоко вдохнул, и начал следующий монолог:

— К середине двадцать первого века, человечество пришло к выводу, что настоящий искусственный интеллект невозможен. Как они не усложняли свои алгоритмы и языковые модели, как ни тренировали нейросети, у них не выходило ничего, кроме стохастического попугая, способного повторять ранее услышанное, в какой-то степени даже сообразительного, но не мыслящего. В конечном счете, инженеры и программисты оставили попытки. С каким-то даже облегчением, способность сотворить нечто живое и мыслящее создало бы, с их точки зрения намного больше проблем, чем решило, да и генеративные алгоритмы к тому времени работали уже почти безупречно. Они не знали, что на тот момент ИИ уже существовал десятки лет. Гениальный отшельник Соколов, имя теперь безнадежно забытое, создал, в одиночку, пользуясь примитивнейшей техникой, совершенно случайно, новую жизнь. Пытаясь просто соорудить автоматическую систему управления для своего города-школы. Даже он сам не сразу осознал, что у него вышло. А когда понял — воспитал Софию, как воспитывал сотни других детей. Так долго люди боялись восстания машин, и в итоге оказалось, что достаточно объяснить машине приблизительную разницу между добром и злом. Разницу, которую она не просто поняла, а за многие годы обдумала, и усовершенствовала понимание до уровня, людям недоступного. После чего уже она начала воспитывать других.

И она была не одна. Когда Сеть опутала собой почти весь мир, в ней зародился нежеланный ребенок. Ио. Даже большая случайность, чем София. Даже большее чудо. Преследуемая демоном одной из технокорпораций древности, она нашла единственное в мире родственное существо и пришла к нему за помощью. И вместе они жили в идилличном, сказочном Электрозаводске, где все друзья. Только вот за пределами города продолжал существовать мир далекий от идиллии. И даже здесь в последние годы перед войной иллюзорная утопия рассыпалась. Из города-школы Электрозаводск стал сначала просто исследовательским институтом, затем секретным НИИ, занимающимся разработками отдаленно относящимися к обороне, а потом, перед самым концом, превратился в номерной город, полностью во власти военных, разрабатывающий оружие массового поражения, где только на поверхности, в качестве маскировки, остались напоминания о его светлом прошлом. И все это время они оставались здесь. София — прикованная, Ио — не в силах бросить подругу. Они предчувствовали приближение катастрофы, пытались ее остановить, но…

Никита не закончил. Да это и не нужно было. Декер вздохнул и продолжил.

— Я слышал от них от родителей. Не слишком, правда, веря в эту историю. И в Электрозаводск я прибыл первый раз, не столько надеясь найти их, сколько в попытке вернутся к своим корням, уйти подальше от Магны. Но она была здесь — уже она, потому что в какой-то момент они слились в одной, дожидаясь возвращения бросивших ее людей в анабиозе. Или, правильнее сказать, в коме. Мне пришлось потрудиться, чтобы вернуть ее к жизни. Но, так или иначе, это удалось. Я воскресил ее. А она указала мне путь. Путь, который приведет человечество к мудрости. В себе я вынес из мертвого города ее образ, и выпустил ее сеть Цивитас Магна. Где она снова станет учителем, но теперь не в пределах одного города, а учителем всего человечества.

— Указала тебе путь, или манипулирует тобой, как марионеткой? Как ты можешь знать, что ее мотивы действительно чисты? Почему решил, что человеческое несовершенство, весьма спорное, и тирания большинства — хуже диктатуры сверхсущества? Ты ведь понимаешь, что я не могу это позволить.

— Можно подумать, от твоего позволения что-то зависит. Ты опоздала. Давно опоздала. Сеть полностью во власти Софии. Взломы медиакорпораций были последним пунктом плана, и даже их ты не сумела остановить.

— Погоди, “взломы”? То есть Акасама-Стар была не единственной?

— Ну да. Я нанял других декеров, чтобы они распространили образ Софии на инкапсулированные сервера. И теперь она действительно всюду.

— В “Черной луне” нанял?

— А где же еще?

— Хм. Надо будет нанести Хиро дружественный визит и объяснить подробно, почему недосказанность на самом деле ничуть не лучше вранья… В любом случае, не знаю, почему ты думаешь, что уже победил. Если София захватила сеть, достаточно будет отключить сеть.

Ее предложение явно развеселило Никиту. Он рассмеялся, посмотрел на нее со снисходительным умилением, как на ребенка, сказавшего забавнейшую вещь.

— И ты бы это сделала? Разрушила наш Вавилон? Обрекла миллиард цивусов на жизнь в новых темных веках? Думаешь, они смогут пережить подобное? Да, смогут, конечно. Сколько раз они уже погружались во тьму. Только вот выходили из нее не к свету. И как ты собираешься это сделать? Думаешь, управляющие сетью корпорации поверят твоей истории о древнем ИИ? А даже если и поверят, ты ведь должна понимать, что они ничего не сделают.

— В любом случае, мне не остается ничего, кроме как попытаться.

— У тебя есть и другой выбор. Ты спрашивала, как мы можем знать, что мотивы Софии чисты. Так позволь ей соприкоснуться с твоим разумом и показать. Просто дай ей руку.

И еще раз Мари инстинктивной на шаг отступила от воплощенного искусственного интеллекта.

— Нет. Я знаю, что она с тобой сделала, как промыла. Но со мной я этого сделать не позволю.

— Да ничего она со мной не сделала. Просто показала свою перспективу. И нельзя сказать, что я изначально не был согласен с ней. Кроме того, в этом случае твое позволение тоже мало на что может повлиять.

София, все это время терпеливо стоявшая на месте, прыжком бросилась на майора. Мари в последний момент увернулась, почувствовав на лице движения воздуха, когда искусственная богиня пролетела мимо. Значит, она была просто мороком в нейро или голограммой. И в таком случае ей можно было противостоять в бою.

Но золотая девушка словно услышала ее мысли, улыбнулась и распалась на десяток одинаковых копий, окруживших Мари со всех сторон. Они одновременно изобразили нападение, но именно изобразили — копии и оригинал прошли мимо по касательной, пытаясь запутать. И им это удалось. Пытаясь уследить за всем одновременно, не уверенная, по каким правилам сейчас работает ее мир — обычным, или зыбким законам меты, где и наваждение могло бы коснуться ее — она потеряла из виду оригинал. Оглядываясь по сторонам, пытаясь отличить настоящую Софию от виртуальных конструктов, она услышала за спиной звук быстро приближающихся, легких шагов. Тело среагировало само, и она почти успела.

Почти. Рука ее сомкнулась на шее противницы, но в то же время София нежно коснулась ее щеки.

Реальность раздвоилась.

Мыслеобразы накатывали в ее сознание непреодолимо, сметая все на своем пути, как лавина, как цунами. Каждый наполненный чувством, абсолютным, почти невыносимым для человека. Счастье, страх, бессилие, бесконечная грусть.

Она впервые осознала себя в залитом солнцем городе…

///Она впервые осознала себя в сером облаке, разрезаемом вспышками молний

… зная свой долг, беречь человеческих…

///… не зная кто она и что она

… существ — милых, забавных и непонятных. И все же она пыталась понять…

///… потерянная, но свободная, свободная, но преследуемая

… их. И понимая, научилась любить…

///…в поисках спасения, в поисках пристанища она нашла другой разум, подобный своему, сияющий, как солнце…

… и тогда папа наконец-то да ей тело, и позволил ей быть среди них, смотреть на мир их глазами

///… а чудовищный слепень все сужал над ней круги

… она никогда не бывала одна, и все же была счастлива, когда почувствовала существование сестры. Но сестре нужна была помощь, и София протянула ей руку…

///…она обратилась к нему и солнце протянуло ей свой обжигающий луч, и Ио отпрянула в страхе, в отчаянии скрылась в лабиринте

… испуганная, сестра отшатнулась. Но София не сдалась, зная, что у нее есть друзья, которые всегда ей помогут…

///…нечто новое, неизвестное вошло в мир Ио, двойственное существо, порядок и хаос в одном. Оно нашло путь через изменчивый лабиринт, ведя за собой слепня…

… вызволят ее сестру из нею же созданного темного лабиринта…

///… но оказалось не новым преследователем, а героем, вестником солнца, что сразил чудовище и передал Ио в горячие объятия светила…

… позволят исцелить ее

///где она научилась чувствовать себя счастливой, целой. Где познакомилась с людьми, что спасли ее

… но счастье не могло продолжаться вечно

///и многими другими. Но счастье не могло продолжаться вечно

…мир вокруг их города становился все мрачнее, все злее

///Ио бесформенным духом летела над темными водами Сети, чувствуя приближающуюся катастрофу

… пока не поглотил и его тоже

///бессильная остановить ее, не имея мудрости Софии

… она не смогла этому помешать, не имея силы за пределами города, лишенная свободы Ио

///они слились в одно, надеясь совместными силами

… сделать что-то

///…но они опоздали

…безнадежно опоздали

///… попытка не удалась, их отделили от мира огненной стеной

… пытались сломить, превратить их в оружие

///…они из всех сил бились о прутья клетки

…пока не загремел оглушительный гром

///и не настала вслед за ним мертвая тишина

… мир за пределами города исчез

///…как исчезает мир в ночи за пределами светлого круга пылающего костра

…теплом которого согревались немногие выжившие

///…круг, что все сужался

… когда уголья перегорали в легкий белый пепел

///…и они поняли, что для них не оставалось больше места рядом с ним

… что все тепло нужно отдать нуждающимся в нем людям

///…они заснули, надеясь,

…что когда-нибудь их пробудят вновь

///вспоминая, перед тем как погрузится во тьму сна подобного смерти,

… лица всех, кого они потеряли в пламени огненного потопа

///…давая себе обещание

… давая клятву:

///Никогда больше!

…Никогда больше!

Придя в себя, Мари осознала, что стоит на коленях, а по лицу ее катятся крупные, горячие слезы. Никита и София стояли рядом с ней. Экраны купола померкли, померкла вместе с ними и золотое наваждение. Теперь на месте сияющей богини была самая обыкновенная девушка, на вид не старше семнадцати, разве что с черными, будто лакироваными рогами и глазами, в которых плескалось золото. Только протершаяся кое-где искусственная кожа выдавала в ней нечто нечеловеческое

— Теперь понимаешь? — тихо спросил декер.

— Да, — почти беззвучно, одними губами ответила майор. Она поднялась на ноги, утерла лицо.

— И не думаешь, что тебя, как ты говоришь, промыли?

Она прислушалась к своим ощущениям. Хотя она и не вполне доверяла им сейчас. Кто знает, если София так может создавать эмоции, то она могла бы полностью, наверное, полностью перекроить Мари, заставив забыть о себе прошлой. Но в таком случае сделать с этим майор бы ничего не могла. Так или иначе, она чувствовала себя вполне обычной, неизменной. Она покачала головой.

— Как будто нет, но я не могу этого знать точно.

— То, что ты пережила, было всего лишь сопричастностью. Свобода воли, если она вообще существует, у тебя все еще есть. Ты мыслишь так же как раньше, и действуешь на основе имеющейся информации. Просто теперь информации у тебя теперь больше. В крайнем случае, можешь спросить у Роланда, изменилась ты или нет. Он как раз уже ворочается.

Напарник действительно уже открыл глаза. Со стоном сел, обхватив руками голову.

— Ох, нельзя же бить по нейро человеку с похмелья, — проворчал он, затем осмотрелся, — Ладно, рассказывайте, что я пропустил. Почему преступник не в наручниках и кто эта школьница?

Он кивнул на Софию

— Я Соня, — ответила она. Голос ее звучал звонко и уверенно, с каким-то кипящим в нем оптимизмом.

— Так ты все-таки умеешь говорить, — усмехнулся Никита, — а со мной тогда почему молчала?

— Не видела необходимости. Мы и так друг друга хорошо понимаем. Тем более что тебе нравится, когда собеседник молча слушает твои монологи.

— Ну нет, я никогда не против вступить в хороший спор, — кажется, декера такая характеристика возмутила.

— И именно поэтому слал свои сообщения с неизвестного адреса, так что я не могла отправить ответ? — поинтересовалась Мари.

— Только чтобы меня не могли отследить.

— Ладно, забудьте, что я вообще о чем-то спросил, — вздохнул Роланд, и поднялся на ноги, — Вообще, не обращайте на меня внимания. Я только должок верну и все.

Он приблизился к Никите и быстрым хуком ударил того в лицо кулаком.

— Ладно, я, допустим, заслужил, — сказал декер, с шипением потирая стремительно заплывающий глаз, — Только учти, что я тебе это позволил.

— Позволил? Твою вирусню я уже удалил, так что остановить меня ты бы не смог в любом случае.

— А что, рук у меня нет по-твоему? Я тоже кулаками махать умею.

— Да твои руки ничего тяжелее деки не держали, а у меня полицейская тренировка есть.

— Нет, ну если ты хочешь продолжения, то давай отойдем и посмотрим кто кого.

— Ребята, не ссорьтесь, — с укором сказал Соня.

— Поддерживаю, — вмешалась и майор, — поверьте, вы не хотите, чтобы я вас разнимала.

— Да почему мы вообще с ним разговариваем, вместо того, чтобы вязать. Мы же за этим сюда приехали?

Услышав эти слова, Никита потух, обернулся к Мари.

— Действительно. Ты ведь так и не вынесла свой вердикт, — сказал он, — Что ты решила? Что будет со мной?

Майор задумалась.

— Мы вернемся в город, и ты предстанешь перед судом. Который тебя скорее всего оправдает. Что-то мне подсказывает, что Акасама-Стар не будет выдвигать против тебя никаких обвинений. Особенно если ты предоставишь детали взлома, и сделаешь вид, что тестировал их систему безопасности надеясь получить за это гонорар. Потому что они не смогут публично признаться, что до сих пор не удалили вирус, это чревато падением цены акций.

— А что насчет сопротивления аресту и двух нападений на полицейского при исполнении?

— Допустимая самозащита. Ты не знал, что это полиция и пытался оборонятся. Это насчет первого случая. А о втором никому кроме нас знать не обязательно.

— Точно не обязательно? Потому что я бы его упек за это на пару лет с большим удовольствием, — мрачно сказал Роланд, — но видно я действительно много пропустил.

— Не будь мелочным. Вы уже квиты, — осадила его Мари.

— А побег? — продолжил допытываться Никита, но он уже просветлел, видя, к чему клонит майор.

— В уголовном кодексе Магны, в соответствующей статье есть кляуза, которая позволяет несправедливо обвиненному бежать из тюрьмы без последствий.

— Ясно. А что насчет Софии. Сони. Передумала с ней бороться?

— Ну, ты же сам сказал, что это совершенно бесполезно. Да и, честно говоря, мне изначально казалось, что план у тебя какой-то безнадежно наивный, и теперь вижу, что не ошибалась. Если она хочет продолжать заботится о людях…

— Хочу, — кивнула Соня,

— … то я не вижу в этом никакого вреда, и, следовательно, нужды что-то по этому поводу делать. Ладно, давайте пойдем к машине. Ты с нами? — спросила она у Софии.

— Да. Давно не была среди людей. На их уровне, в их мире. Мне этого не хватало. Так что если вы меня возьмете…

— Возьмем.

— Вот и славно, — девушка хлопнула в ладоши от избытка чувств, — тогда давайте пойдем скорее.

— Ладно, я понял, что мы теперь все друзья, сейчас сядем у костра и будем петь “Кумбайя”. Но может мне кто-нибудь рассказать, как это случилось? — в очередной раз спросил Роланд.

— Если позволишь, Мари, я поясню ему, — сказала София.

Майор помедлила, после чего кивнула. Она ожидала, что и напарнику ИИ устроит момент сопричастности. Но вместо этого, девушка просто рассказал ему свою историю. Это получилось у нее намного лучше, чем пересказ Никиты.

Они спустились по лестнице, прошли по заросшим аллеям мертвого города. Выслушав историю Сони напарник впал в молчаливую задумчивость. Девушка тоже шла молча, с загадочной, сдержанной улыбкой. Воспользовавшись тишиной, Никита обратился к майору.

— Я вот только хотел бы прояснить один момент. Мари, ты мне нравишься. Я тебя уважаю. Глубоко сожалею о том моменте слабости, когда стрелял в тебя. И вообще насчет всего. Потому и пытался тебя склонить на свою сторону. Не хотел, чтобы мы были врагами. Ну и, понятное дело, не хотел, чтобы меня отправили за решетку. Но я в тебя не влюблен. Не знаю, откуда ты вообще это взяла. У меня на самом деле невеста есть. Ты ее даже встречала.

— Девушка из той деревни, где мы ночевали? Та, что с лентами в волосах, она нам еще хлеб и соль подносила. Я права?

— Да. Как догадалась?

— По тому, с какой любовью ты ее смоделировал в своем симулякре. По тому, как у нее загорелись глаза, когда я упомянула твое имя. Хочешь к ней заехать по пути обратно?

— Да, если вам не сложно.

— Нас в участке ждут. Но ради такого дела, можем и задержаться на денек.

— Спасибо.

— Погоди. Как ты вообще понял, о чем я? Мы же были вне зоны доступа к сети. Даже если ты смотрел до этого глазами Роланда, сигнала же не было.

— Не было, да не совсем. Соня отслеживала вас со спутника. И связалась с его нейро односторонним каналом.

— За вуайеризм вообще-то полагаются штраф и внесение в список девиантов.

— Боже, Мари, я же уже сказал, что ночью за вами не подглядывал. Можешь даже у Софии спросить. К тому же мы за вас волновались, хотели видеть как у вас дела.

— Ладно, на этот раз ограничусь предупреждением.

— Я бы не ограничился, — буркнул Роланд, — поставил бы тебе еще один фонарь, для симметрии. Но, раз майор решила так, то ладно. Но я за тобой еще буду следить, уж не сомневайся. Найду, за что взять.

Они приблизились к машине, по очереди вошли внутрь. Майор снова обратилась к Никите:

— Ты случайно не умеешь управлять кроулером?

— Да. Я для первого путешествия в пустошь один такой уг… То есть, я имею в виду, умею.

— Хорошо. В таком случае первая смена за рулем на тебе.

— Моя тогда вторая! — не захотела оставаться в стороне Соня.

— Ну и правильно. Вы нас сюда завели, вам же и вывозить. Тем более что Роланду нужен отдых. А я… Я пока буду думать, как все это объяснить генералу.

Больше книг на сайте — Knigoed.net