Кодекс

6

В полдень следующего дня, в одном из старых южных районов Цивитас Магна, на залитой солнцем площади, собралась группа людей. Собралась незаметно, держась поодаль друг от друга. Ничто не выделяло ее членов среди остальных прогуливающихся по площади цивусов. Ничто видимо не связывало их, кроме того, что каждый имел при себе рюкзак, дипломат или спортивную сумку, кроме черноты лиц. Двигаясь внешне хаотично, бесцельно, без какой-либо спешки, они один за другим входили в здание в центре площади — идеальный, ослепительной белый куб травертина, испещренный рядами арок, явно вдохновленных находившейся в том же районе древней ареной гладиаторов. Исторический музей, один из немногих оставшихся. Среди цивусов не принято было интересоваться историей, во всяком случае, историей нефильтрованной, из-за ее склонности причинять дискомфорт и оскорблять чувства. Музей знал свою целевую аудиторию, потому история, представленная в нем, была неуклонным маршем прогресса, через эпоху за эпохой мирного, гармоничного сосуществования культур, омраченные несколькими прискорбными инцидентами, о которых не стоит и упоминать. Никто из посетителей никогда не интересовался, как эта сплошная блаженная гармония могла привести войне, стерших с лица земли две с половиной части света.

В зале, посвященном Африке, как раз проходило торжественное открытие новой выставки, состоявшей из артефактов, представленных Цивитас Магна Африканским союзом. Директор музея по случаю читал лекцию, начиная с Аксумского царства через разнообразные империи, к современному Союзу, искусно избегая всех прискорбных инцидентов, случившихся между пятнадцатым веком и Огненным Потопом. Члены группы направлялись именно сюда. Кто-то занял места в углах, у стен, кто-то смешался с толпой. Лидер, высокая женщина с ярко сияющими на фоне темной кожи зелено-желтыми глазами, подошла как можно ближе к трибуне, с которой велась лекция. Отданный приказ по нейро приказ отразился на лице мгновенной жесткостью. В тот же момент из принесенных ими сумок и чемоданов на свет извлечены были компактные пистолеты-пулеметы. Хором, четыре длинных огнестрельных очереди полоснули по потолку, обрушив осколки стекла и каменную крошку на головы цивусов. Поначалу они ничего не соображали, прикрывая головы от ранящего дождя, метаясь из стороны в сторону и всюду натыкаясь на стену направленных им в лица дул.

— Все на пол! — выкрикнула главарь, грубо отталкивая налетающих на нее в панике граждан, — Никому не делать резких движений. С этого момента вы заложники САР.

Мари с напарником возвращались в участок, когда поступил вызов. Утро они провели в квартире Никиты, в поисках возможных зацепок. Большинство комнат были пустыми и необжитыми, ничего, кроме запылившейся мебели. Только в спальне нашлись следы пребывания исчезнувшего хозяина — шкаф с джинсами и футболками, монитор на стене, запасные деки и, самое странное, полки со старыми бумажными книгами. На них не было никакого развлекательного чтива, исключительно серьезные тома в твердых переплетах. Майор пробежала пальцами по корешкам. История, экономика, искусство философия. “Государство” Платона и “История упадка римской и разрушения империи” Гиббона. “Веселая наука” Ницше и “Моя жизнь” Троцкого. “Основание”, цикл книг Гуэррини об истории основания Цивитас Магна. Роланд тоже осмотрел полку, хмыкнул, взял в руки книгу “Язык программирования Си” Кернигана и Ричи, пролистал.

— Интересные у него вкусы. Старые машинные языки вышли из употребления еще до войны, — сказал он, — код сейчас никто не пишет. Не люди, по крайней мере. Нынче алгоритмы пишут алгоритмы. Даже когда декеры создают вещи напрямую в метареальности, они пользуются демонами, которые переводят их поток сознания в набор инструкций.

— Зачем ему это, как думаешь?

— Кто знает? Просто хобби, наверное. Это как цивусы, которые лепят горшки по выходным. Суть та же, поработать руками с примитивными технологиями, чтобы отвлечься от безумного ритма современного мира. По той же причине, он читает на бумаге, вместо того, чтобы найти те же книги в сети.

Мари хотела было сказать, что это было бы вполне в духе декера, но прикусила язык. Она до сих пор не рассказала Роланду о сообщении от беглеца. И не могла бы точно, что ее останавливало. Не какие-то подозрения насчет напарника, не отсутствие в видеописьмах важной информации. Даже не просто нежелание обсуждать взгляды преступника. Но какое-то смутное ощущение, что раскрыть содержание сообщения, предназначенного ей и только ей, было бы почти неприлично. Это сдержало ее в первый момент, и чем больше времени проходило, тем сложнее было бы признаться. Как объяснить Роланду, почему она не поделилась с ним сразу? Если майор не смогла бы объяснить этой самой себе.

— Все в порядке? — спросил напарник неожиданно, не поднимая глаз от книги.

— Да, конечно. Разве что-то не так? — ответила Мари торопливо, и внутренне поморщилась от того, насколько неубедительно это прозвучало.

— Ты сегодня какая-то молчаливая. И отстраненная. Вот и думаю, может случилось что?

— Нет, все нормально.

— Хм. Как скажешь, — тон, каким это было сказано, подразумевал “я тебе не верю ни на секунду, но допытываться не буду”.

После этого Роланд больше не пытался завязать разговор, а майор молчала, не доверяя свой способности разрядить обстановку. В создавшейся прохладной атмосфере, любая попытка непринужденной беседы показалось бы крайне фальшивой. Потому Мари почти выдохнула с облегчением, когда в углу зрения замигал красный сигнал приоритетного вызова. Мари открыла канал связи:

— Да?

— Дюрандаль, у нас ситуация с захватом заложников, — голос генерала был спокоен, но все же с ноткой безотлагательности, — Координаты сейчас вышлю. Эмир и штурмовики уже на месте, здание оцеплено. Ты поведешь группу захвата.

— Террористы?

— Да, антиколониалисты. Требуют немедленного прекращения дипломатических отношений между Магной и Союзом, освобождения политических заключенных и публичную трансляцию их манифеста.

— Ты уже сказал им, что у нас нет политических заключенных?

— Нет. И том, что высланных дипломатов можно назад вернуть, тоже упоминать не стал. Пока что тянем время и ведем переговоры. Каких-либо крайних сроков они не объявили, но все равно лучше поторопится, среди заложников могут быть раненные.

— Сколько их?

— Заложников или боевиков? Можешь не отвечать, мы в любом случае не знаем. Внутренняя система наблюдения у них под контролем, переговорщиков они близко не подпускают.

— Ясно. Принято. Буду через… — майор посмотрела на карту. Почти триста километров, — тридцать минут.

— Хорошо, до связи.

— До связи.

Щелчок завершенного разговора еще не успел отзвучать, как Мари обратилась к напарнику:

— Роланд, найди мне план здания и прилегающих подземных коммуникаций.

— Секунду, — он направил взгляд вдаль, чуть сощурив глаза. Спустя всего пару секунд Мари пришел целый ворох разнообразных чертежей, которые она пока игнорировала, — Еще что-нибудь?

— Да, — майор перевела машину в режим полностью ручного управления, с раздражением смахивая предупреждения о том, что это не рекомендуется, — Пристегнись.

В прошлом, мечтой футуристов были летающие авто, способные следовать в точку назначения по прямой, развивая скорость недоступную транспорту наземному. К несчастью, прототипы, которые позволяла физика, оказывались раз за разом либо непрактичными, либо вертолетами. Тогда инженеры диаметрально изменили подход, и создали автомобиль, не пытающийся взлететь, независимо от скорости.

Патрульная машина, хищно-аэродинамичная, низкая, словно стелющаяся по земле, мягко разгонялась, вдавливая Мари в сидение. Двигатель, обычно почти бесшумный, загудел, набирая обороты, тон его становился все выше и выше, пока не оказался за гранью человеческого слуха, ощущаясь только щекочущей, едва уловимой вибрацией во всем теле. По всему проложенному навигатором маршруту, гражданам пришло уведомление — немедленно убраться с дороги. Здания, что до этого неспешно проплывали мимо, замелькали, слились в одну сплошную белую стену вдоль улицы, время от времени отступая, открывая просторные площади, и снова смыкаясь вокруг полицейских.

— Не думаю, что ремень безопасности сильно нам поможет, если мы во что-нибудь влепимся, — высказал мнение Роланд. Он сидел неестественно прямо, полузакрыв глаза.

— Конечно. Но это не значит, что они бесполезны. Например…

Следуя виртуальной линии, что легла на дорогу, Мари повернула руль. Плавно, всего на несколько на несколько градусов, вписываясь в пологий поворот. Но и этого было достаточно, что почувствовать странную смесь невыносимой тяжести и невесомости преодолеваемой инерции. Руки налились свинцом, норовили сорваться в сторону, и если бы не киберимпланты, ей не хватило бы сил просто удержать его, не говоря уже о том, чтобы вывести авто снова напрямую. Человек без модов просто потерял бы сознание в ту же секунду.

— Понял, понял, — напарник часто дышал, теперь уже совсем зажмурившись, — Можем обойтись без дальнейших демонстраций.

— Не выйдет. Впереди еще старый город. С узкими улицами и прямоугольными перекрестками. Придется попетлять.

— Прекрасно. Просто прекрасно. Скажи, майор, ты человек религиозный?

— М? Нет. У меня в семье сплошные агностики, и сама как-то никогда не чувствовала необходимости найти какую-нибудь веру. А что?

— Ты водишь так, будто у тебя есть ангел хранитель, — напарник издал смешок, добавил, — Только мне кажется, он сошел давно.

— Ты что, хочешь мертвых заложников на своей совести? А именно это случится, если мы опоздаем.

— Нет, конечно. Но на метро мы могли бы добраться быстрее.

— Могли бы, но в багажнике все снаряжение.

— Которое есть и в фургоне штурмовиков. Признайся, тебе ведь просто хотелось прокатиться с ветерком.

Мари улыбнулась, бросая машину в очередной поворот:

— Я отвергаю гнусные клеветнические обвинения и отказываюсь говорить что-либо вне присутствия моего адвоката.

— Могла бы меня предварительно высадить, — Роланд вздохнул, — Ладно. Посмотрю пока на чертежи.

Через полчаса они были на месте. Мари подкатила к скоплению полицейских фургонов. Оцепление не впечатляло — несколько штурмовиков в тяжелой броне, с прозрачными щитами, собрались перед входом, пара снайперов на соседних крышах. Террористы при желании могли бы выйти с боем, прикрываясь от огня заложниками. Впрочем, дошли бы они только до Эмира, что сидел на складном табурете, сложив руки на груди и широко расставив ноги, похожий на даймё наблюдающего за ходом сражения.

— Меня генерал ввел в курс дела, — обратилась к нему майор, сразу переходя к делу. Тем временем Роланд только выбрался из авто и разминался, несколько демонстративно, — Были какие-то изменения?

— Никаких. Сидим вот. Переговоры в тупике. Ребята внутри скоро начнут нервничать.

— Плохо. Мне бы больше времени. Наружное наблюдение в здании есть?

— Десяток камер. Две у центрального входа, еще несколько разбросаны по периметру. В камуфляже можно приблизиться, но войти не получится, все закрыто и все просматривается.

— Под землей тоже не пройдем, — добавил Роланд, подходя, — Коммуникационный тоннель есть, но узкий, туда только роботы-ремонтники могут протиснуться.

— А с крышей что? Есть вход? — Мари бросила по очереди взгляд на обоих коллег, не зная от кого ожидать ответа.

— Есть. Но там тоже камера, — сказал Эмир без энтузиазма.

— Всего одна? Фото есть?

— Держи.

Несколько сделанных дроном фотографий возникли перед газами майора. Она переслала их Роланду, сама рассмотрела внимательно. Выход на крышу — покатый треугольный выступ с дверью. Над дверью — камера, скрытая затемненным блистером, который не позволял определить ее направление и сектор обзора. Но слепое пятно у нее было неизбежно, даже если она работала в панорамные триста шестьдесят градусов. Она могла следить за входом, за половиной крыши прямо перед ним, но обратная сторона была за пределами видимости. Сторона, на которой располагались многообещающая стеклянная крыша, похожая на оранжерею.

— С этим можно работать. Снимаем стекло, спускаемся внутрь в камуфляже.

— Допустим. Но как ты наверх поднимешься? Если террористы заметят приближающийся вертолет, они точно всех заложников порешат.

— Значит, обойдемся без вертолетов. Поднимемся на присосках, — Мари обернулась к напарнику, — Высоты-то не боишься?

— Погоди, — несколько опешил он, — Ты мне предлагаешь идти в инфильтрацию?

— Ну да. У нас каждая пара рук на счету. Не волнуйся, много воевать не придется, у тебя будет особое задание. Где там остальные инфильтраторы? Будем составлять план.

На составление плана ушло всего несколько минут. Еще два члена команды по спасению заложников, убивали время в одном из фургонов, в данном случаем мобильном командном центре, с несколькими экранами на стенах, средствами коммуникации и прослушивания. Там же и произошло обсуждение, если это можно было так назвать. Говорила в основном майор, остальные только кивали. Гюнтер и Анна — с профессионально каменными лицами. Роланд — с таким видом, будто все еще не конца верил в происходящее. Впрочем, слушал он внимательно, и когда майор попросила его повторить свою задачу, он оттараторил ее без запинки.

— Итак, все свои роли знают. В таком случае, Анна, ваша пара пойдет вперед. Я тут пока новичка дополнительно проинструктирую.

Когда двое вышли, Мари протянула напарнику продолговатый контейнер с темной жидкостью.

— Термооптический камуфляж. Пользоваться умеешь?

— Да, нас тренировали в академии.

— Волнуешься?

— Конечно.

— Зря. ТОК — это же еще и броня. Ты будешь невидимым и неуязвимым. Ну, почти. Зачем тогда нервничать?

— Так ведь не за себя волнуюсь. Боюсь, что пойдет что-то не так, и будет тогда на моей совести сколько-то там десятков людей.

— Во-первых, не на твоей. Это мой план, и мое решение взять тебя с собой. Во-вторых, потому что это мой план, все пройдет гладко.

— А если я зависну в решительный момент? Вот есть у меня такое ощущение, что как дойдет до дела, то меня парализует.

— Тогда без тебя справимся. Но этого не будет. Ты же не цивус какой-то, чтобы от страха сознание терять, а бывший декер, который сколько опасностей видел, и сколько со смертью играл, причем не только своей.

— Так это же в мете. Там я хозяин. А в мясном пространстве… — он не закончил.

— Тут те же принципы действуют. Храбрость и способность импровизировать либо есть, либо нет.

— Я бы поспорил. Мета — пространство чистого разума. Одновременно абсолютной логики и полного хаоса. В ней не действуют законы, кроме тех, что декер создает сам и тех, которые все равно пытается обойти. А в реале приходится считаться с физикой и прочими ограничениями. Ну да не важно. Пошли, время не терпит.

Роланд открыл контейнер, вылил на ладонь вязкую жидкость, и приложил руку к груди. Серая клякса начала растекаться по туловищу, испуская во все стороны тонкие щупальца, стремительно бледнея и словно вымывая цвет из черной рубашки. Обстановка командного центра проступила сквозь его грудь, пока еще неясно, словно сквозь стеклоблок, но с каждым мгновение становясь все четче, по мере того, как наниты ориентировались и собирались во все более крупные структуры. Мари в свою очередь дала команду резидентным нанитам изменить полярность и вскоре оба исчезли, не считая нескольких прозрачных искажений, заметных только во время движения.

Даже для декера, привыкшего к размытым границам собственного тела, даже после нескольких тренировок по использованию ТОК, диссонанс был слишком сильным. Чувствовать себя, но не видеть выводило из равновесия. В том числе и буквально — сделать шаг было, как ступить в нарисованную пропасть. Если сознательно Роланд и знал, что по сути ничего не изменилось, какие-то более глубокие и примитивные части мозга настаивали, что он ни на что не опирается и должен бы уже упасть.

— Руку дать? — спросила майор.

Несколько секунд слышно было только напряженное сопение, пока здравый смысл побеждал гордость.

— Да.

Напарник неловко протянул руку перед собой. Мари заметила мелькнувшее марево, нащупала предплечье и скользнула по нему до ладони и повела Роланда за собой.

— Элитное подразделение, ха, — пробормотал напарник сквозь зубы, — что детский сад на прогулке.

— Элитных подразделений в полиции нет уже лет тридцать. Сейчас в ходу все у кого есть пульс, и нет никаких важных занятий.

— Интересно, в какой панике были бы граждане, если бы знали насколько у нас все плохо? Они-то спят спокойно, потому что думают, что их охраняют фанатично преданные делу профессионалы. И я тоже когда-то так думал. А теперь вот узнал страшную правду, и начал во всем остальном сомневаться. Если у нас тут цирк, только клоуны не смешные, то что ж тогда в больницах происходит? А что насчет инженеров и архитекторов? Да что там, хотя бы в ресторанных кухнях. Мы им жизнь доверяем. И что-то мне начинает казаться, что зря.

— Так, отставить экзистенциальный кризис. После операции об этом подумаешь. Хотя, если хочешь знать мое мнение, граждане как раз полностью правы. Мы и есть преданные делу профессионалы. Профессионализм не подразумевает совершенства. А что профессионалов по освобождению заложников у нас нет, так это уже детали. Ладно, двигаем.

Держась за руку, они вышли из фургона. Музей приблизился, навис над ними неприступной громадой.

— Кстати, у меня брат работает шефом в ресторане. Рассказывал что там у них творится и как они соблюдают санитарию, — вдруг сказал майор.

— И?

Не видя ее лица, просто по многозначительному молчанию, и тому, как Мари легко сжала его ладонь, Роланд понял, что она зловеще улыбается.

— Так, я вперед, ты сразу за мной, — вернулась она к делам более важным, когда они оказались у подножия отвесной белой стены, — вниз не смотри, двигайся осторожно.

Тут же Роланд почувствовал, что пальцы ее разжались, оставив его без поддержки. Но он уже почти привык к новым ощущениям. Не настолько, чтобы сразу же заняться промышленным альпинизмом через минуту после того как заново научился ходить, но выбора особого не было. Положил руку на шероховатую каменную стену — наниты почти не изменил тактильных ощущений, кожа чувствовала все, как и прежде, разве что ладонь словно была присыпана тальком. Но стоило перенести на руку немного веса, как она пристала к камню, не как прилипшая, но сопротивляющимся трением, будто он гладил мопса против шерсти. Вверх же она скользила вполне спокойно. Приклеившись обеими ладонями, он подтянулся, двинул одну чуть выше, снова подтянулся. Уперся носками ботинок и те зафиксировались надежно, как если бы он стоял на твердой земле. Подниматься было не сложнее, чем по приставной лестнице. С той разницей, что приставная лестница не вызывала с такой готовностью в воображении картин, в которых Роланд, сделав неловкое движение, откидывался назад и падал. Или откидывался назад, и ломал голени, крепко удерживаемые высокими ботинками, повиснув вниз головой над пропастью, фонтанируя кровью из открытых переломов. Так что он следовал совету майора, и продвигался вдумчиво и неспешно. Он был на уровне третьего этажа из восьми, когда от нее пришло сообщение:

“Я на месте. Ты долго еще?”

“Как только, так сразу”.

Спустя несколько минут, он с облегчением перевалился через балюстраду и откатился подальше от края крыши.

“Поднялся”.

“Секунду, я поставлю метку. Видишь? Иди на нее”.

Над одним из окон замерцал виртуальный проблесковый маячок. Роланд приблизился и с размаху налетел на что-то невидимое. Что-то невидимое в ответ зашипело.

“Извини”.

“Да ничего, жить буду. Я больше от неожиданности”.

“Может, включим отображение, чтобы не толкаться?”

Потенциально, носитель ТОК мог дать разрешение проверенным пользователям, отображаясь в дополненной реальности контуром тела. Но майор не поддержала идею:

“Опасно. Нейро же потенциально могут взломать. И толку тогда от камуфляжа? В любом случае, мы скоро разделимся, так что проблемой это не будет”.

Одно из стекол было вынуто из рамы и лежало теперь на каменной части крыши — скорее всего его сняли Гюнтер и Анна. Роланд уловил смутное движение, когда майор спрыгнула вниз. Звук приземления отдался слабым эхом.

“Я отошла, спрыгивай”.

Полицейский посмотрел вниз. Метра три, не меньше и пол выглядел неприветливо твердым. Несколько неуклюже, Роланд развернулся на месте, сдал назад, выпростал одну ногу, другую, свесил обе в пустоту, лежа на животе, понемногу отталкиваясь локтями, пока свободно болтающаяся часть тела не перевесила, и он не провалился вниз, по пути больной зацепив край рамы подбородком. Отчаянно зацепился кончиками пальцев, удержавшись от неконтролируемого падения вниз спиной и, наконец, отпустил. И приземлился все равно неудачно, громко грохнув об пол, как мешок с цементом.

“Мда, хорошо, что ты сейчас невидимый, а то я бы от стыда сгорела. Как будет время — потащу тебя в спортзал и на полосу препятствий, пока не станешь изящным и бесшумным, как ниндзя”.

“А я ведь предупреждал, что в физическом пространстве я не впечатляю”.

“Нет, одно дело не впечатлять, а совсем другое дело барахтаться как тонущий ленивец”.

“Ленивцы, на самом деле, неплохо плавают”.

“Я знаю. Но ты барахтаешься как тонущий. Ну да оставим. Пора занимать места”.

Вместе они спустились на первый этаж, где их пути разошлись. Роланд двинулся по залитой послеполуденным светом галерее, в сторону комнаты охраны. Он старался ступать осторожно, но, казалось, в оглушительной тишине даже кошачьи шаги раздавались бы гулкими ударами. Полицейский все ждал, что из-за угла покажется один из террористов, привлеченный шумом. Но ничего не произошло. Без всяких приключений он добрался до неприметной двери в дальнем конце здания и отправил сообщение майору:

“Я готов”. Добавив мысленно: “Насколько это возможно”.

Тем временем Мари оказалась в большом зале, где расположились террористы. Осмотрелась. Заложники сгрудились в центре, окруженные кольцом боевиков. Некоторые были без сознания, другие в кататоническом ступоре смотрели перед собой, или раскачивались взад-вперед. На лицах некоторых женщин макияж поплыл от слез, наспех вытертых, превратившись в пародию на клоунский грим. Майор оторвала взгляд от жертв, и посмотрела с пристальным вниманием на их захватчиков, анализируя их в нескольких режимах отображения. Большинство было совершенно обычными людьми, почти без имплантов, в бою если и опаснее цивуса, то только за счет не свойственной гражданским храбрости и умения обращаться с оружием. Но их лидер… Высокая женщина с зелеными глазами и лицом, покрытым традиционными татуировками племени цемаи, как услужливо подсказал нейроимплант, почти светилась содержащейся в ее теле разрушительной энергией. Модифицировано было все ее тело — упрочненные кости, усиленные мышцы, окруженное жидкой броней сердце, улучшенный слух, орлиное зрение. Она уже почувствовала что-то неладное, и теперь медленно вела подозрительный взгляд по периметру зала, пока еще держа оружие на плече.

"Летиция Мобуту", — прозвучал в импланте голос генерала, — "Полевой командир Союза Африканских Револиционеров. Возможно даже нынешний лидер, с тех пор как предыдущего ликвидировали. У САР не было особых успехов в открытом противостоянии Африканскому Союзу, поэтому, видимо, они решили сменить тактику. Осторожнее с ней, майор. У нее огромный боевой опыт и импланты ничуть не хуже твоих".

Мари пригнулась, ступила за один из экспонатов выставки, огромную церемониальную маску. Ситуация ей не нравилась. Террористов было одиннадцать человек, некоторый из них постоянно держали заложников на мушке. Даже с помощью двух инфильтраторов, которые сейчас скрытно охраняли входы в зал от возможных подкреплений, даже если забросать боевиков светошумовыми, она не смогла бы остановить их всех вовремя. А значит, приходилось работать грубо. Майор отправила групповое сообщение.

“Все готовьтесь. Действуем по моему сигналу. Гюнтер, Анна, оставайтесь на постах и обеспечивайте огневую поддержку. Эмир, можешь начинать представление. Роланд, ставь взрывпакет”.

Эмир неспешно встал, потянулся. Расправил саженные железные плечи, наклонил голову с бока на бок, разминая шею. Глядя прямо в ближайшую камеру, поднял руку и постучал пальцем по запястью. Происхождение жеста было забыто большинством, но значение его все еще понималось безошибочно — “ваше время вышло”. Доспех наклонился вперед, опираясь на ведущую ногу, готовый к неудержимому, сносящему все на своем пути рывку. Штурмовики выпрямились, сомкнули щиты, как римский легион, сделали один угрожающий шаг вперед.

Роланд дрожащими руками повесил на ручку двери шашку пластиковой взрывчатки, прижался спиной к стене, уходя с пути направленного взрыва. По лбу скатилась одинокая капля пота. Адреналин бушевал в крови, на что-то осмысленное его уже не хватало, потому сообщение его майору ограничилось одним знаком:

“!”

Мари бесшумно двигалась вдоль витрин, всё приближаясь к группе заложников и террористов, стараясь не попадаться на глаза предводительнице. Боевики явно были в курсе происходящего на улице, напряглись, невольно оглянувшись в сторону главного входа. На ходу майор сняла с пояса две силовые гранаты и тут же взвела.

“Сейчас!”

Как отпущенная пружина, Эмир сорвался с места, поначалу обманчиво медленно, с силой отталкиваясь с каждым шагом, двигаясь все быстрее. Железная поступь взрывала асфальт, ускоряющимися ударами гонга разносясь по площади.

Мгновенным мысленным усилием, Роланд дал команду взрывпакету. Пластиковая врзрывчатка коротко ухнула, и дверь разлетелась в щепы. Обломки еще не успели упасть на пол, как полицейский ступил в проем, лихорадочно пытаясь оценить обстановку в комнате. Два человека, декер, с кабелем тянущимся из головы к стене мониторов, и один из террористов, посеченный взорванной дверью. Несколько щеп впились в лицо, как иглы дикобраза. Он был оглушен, но все же среагировал на вторжение, поднял оружие. Приблизительно в сторону Роланда смотрел синеватый ствол ПП, неуверенно ищущий почти невидимую цель. Но его собственный табельный пистолет был наготове. На таком расстоянии, сколько бы ни дрожали руки, промахнуться было невозможно. Пролицейский отправил три пули в центр массы боевика. Тот согнулся, упал на колени, повалился на бок. Роланд к тому времени уже прошел мимо него, к декеру, который обернулся на шум, и с разгона впечатал его в стену. От удара несколько мониторов треснуло, пошло темными артефактами. Заломив руку террориста, полицейский выдернул его нейрокабель из разъема системы безопасности и вогнал в свою минидеку, прикрепленную к поясу. Реальность раздвоилась.

Легко, как мячики в детской игре, Мари подбросила гранаты. Пройдя по крутой параболе, они разорвались над полом, приблизительно на уровне головы стоящего человека. Взрывная волна разметала без разбору заложников и боевиков, словно ветер подхвативший осенние листья, дохнула в лицо майор теплым воздухом. Но Летиция даже не пошатнулась. Не изменившись в лице, она взяла оружие наизготовку, направила на ближайшее бессознательное тело заложника, будто собираясь исполнить какую-то скучную, но необходимую работу.

Мари была уже рядом. Рукой она схватилась за ствол, дернула вверх. Долгая, неконтролируемая очередь полоснула по экспонатам, разбила стекла витрин, выбила фонтаны каменной крошки из стен. После короткой, но яростной борьбы, ПП отлетел в сторону. Главарь террористов вдруг посмотрела ей прямо в лицо и произошло что-то странное. Визуальные элементы нейроинтерфейса на мгновение ярко вспыхнули и погласли. Серая пелена помех ослепила правый глаз и нейро ушел в перезагрузку. Камуфляж пошел радужными разводами и выключился, мертвые наниты, изжаренные мощным направленным ЭМИ хлопьями осыпались с кожи. На долю секунды майор потеряла ориентацию и тут же Летиция коротким хуком ударила ее в висок. Удар опрокинул Мари на пол как сломанную куклу. Террористка занесла ногу, намереваясь размозжить майору голову, но та откатилась в сторону, резко оттолкнулась от земли руками, возвращая тело в вертикальное положение, и сделала несколько шагов назад, увеличивая дистанцию между собой и противником.

Тем временем вдали слышался ритмичный, размеренный грохот, с каждым проходящим моментом все приближающийся. Эмир ворвался в зал, одним скачком перелетел через кучу лежащих вповалку тел, нацелившись на полевого командира. Дальнейшее напоминало балет. Летиция с протянутыми руками приняла падающее на нее массивное кибертело, подхватила его, одновременно спокойно шагнув в сторону. Слегка подкорректировала траекторию движения Эмира, придала ему дополнительный импульс. Со всей скорости он врезался в каменный пол. Командир взяла его обмякшую руку, и, упершись ногой в спину, выдернула конечность из туловища, увлекая вместе с ней лопающися кабели и искуственные мышцы, и отбросила в сторону.

— Белые никогда не умели драться честно, — Летиция презрительно сплюнула, — только нападать со спины, только превосходящими силами, только идти с пулеметами против копий.

— Не человеку прячущемуся за спинами заложников говорить о честности, — парировала Мари. В ней стремительно закипала злоба. Но еападать первой было нельзя, иначе с ней случилось бы то же что с Эмиром. Предводительница же в свою очередь не спешила идти в атаку.

— На войне все средства хороши. Это был единственный способ заставить вас выполнить наши требования. Только так мы будем услышаны.

— И ты действительно веришь, что тебя услышат? Ты думаешь террор может сработать в Магне? — Мари засмеялась, — Какая наивность. Никто не узнает о произошедшем сегодня. Даже если ты перебьёшь всех заложников, никто об этом не услышит. Не потому, что правительство подавит информацию, нет. Просто потому, что цивусам это будет неинтересно. Цивусы не любят думать о неприятных вещах, они предпочитают походить на трех обезьян, не видя зла, не слыша зла, не говоря о зле. Увидев заголовок об теракте с десятками погибших, гражданин просто проигнорирует его. Поэтому все, что ты делаешь, совершенно бессмысленно.

— Я тебе не верю, — резко ответила Летиция, но на лице ее отразилось сомнение.

— Да, тому кто не живет в этом городе, трудно понять особенности местной культуры. Стоило, наверное, разобраться в деталях, прежде чем идти на смерть. Но как хочешь. Мне не нужно в чем-то тебя убеждать. Моя задача — взять тебя, живой или мертвой. Ты хотела честного боя? Так за чем дело стало? Кроме нас тут никого нет. Давай, один на один. Чего ждешь?

Командир смерила Мари оценивающим взглядом, быстро стрельнула глазами по сторонам, ожидая подвоха, не двинулась с места. Сбитые с ног боевики зашевелились, понемногу приходя в себя. Время было на исходе.

“Ну же, Роланд, ну же. Что ты копаешься”, подумала майор. Анна с напарником были рядом, но нейро так и зависло в бесконечной перезагрузке, не давая возможности связаться с ними. Можно было отдать команду вслух, но тогда неизвестно было, что сделает Летиция. Пока она потеряла интерес к заложникам, чувствуя что ситуация у нее под контролем, но если ее вспугнуть…

Роланд взмахнул рукой, отсекая очередную голову белой гидры. На обрубке шеи расцвел розовый куст, ощетинился шипами, растущими, угрожающими, пронзающими тело. Тонкий побег хлестнул, обвился вокруг шеи, увлекая его на дно, вдаль от серебрящейся солнечными лучами поверхности воды. За мгновение до того, как тьма поглотила его, пришло наитие — рубить нужно не поперек, а вдоль. Монстр распался надвое и исчез. Перед полицейским лежала рыбацкая сеть, в каждом узле которой был адрес и имя. Террористы, сообщники декера, с которым он боролся сейчас. Роланд положил ладонь на сеть и потянул.

Террористы, пытающиеся подняться на ноги, одновременно рухнули на пол. Предводительница пошатнулась, как от удара. У Мари появилась возможность действовать, и она ею воспользовалась. Одним слитным движением, она сократила разделяющее их расстояние, три раза быстро и жестко ударила Летицию в диафрагму. Но, казалось, ее это только разозлило. Пируэтом она увернулась от кулака, ушла за спину, и, продолжая поворот, пнула Мари под колено, отправив ее в нокдаун. Не давая майору опомниться, направила прямой резкий выпад ей в затылок. Промахнулась. В последний момент Мари отклонилась в сторону, так что удар прошел вскользь по голове, едва не оторвав ухо. Майор схватила руку противницы, глухо рыкнула сквозь стиснутые зубы:

— Попалась!

И резко дернула вниз. Затрещали рвущиеся сухожилия, сустав противоестественно выгнулся и рука обмякла. Летиция взревела от боли, но не остановилась. Целую руку она с размаху опустила на ключицу, раздробив тонкую кость. Не обращая внимания на боль, Мари подобрала и резко выпрямила ноги, опрокинулась назад, сбив, подмяв на мгновение врага, прокатилась дальше, так что она оказалась на коленях, лицом к лицу с лежащей Летицией. И начала прицельно бить ее в голову, пока мягкие ткани не превратились в фарш, не расступились, обнажая металлически поблескивающие кости черепа. Несколько раз командир пыталась подняться, увернуться, но каждый раз удар настигал ее, не давая двинуться.

— Ладно, твоя взяла, — выплюнула она кровавыми пузырями, сквозь измочаленные губы и выбитые зубы, — хватит. Сдаюсь.

Майор грубо перевернула ее, села сверху и защелкнула на запястьях наручники. Не удовлетворившись, еще одну пару оков она сомкнула на щиколотках Летиции. И все равно не осмелилась встать.

— Гюнтер, Анна, чисто! — выкрикнула она, — Давайте сюда.

— Только не смей думать, что ты победила честно, — снова подала голос Летиция.

— Ты опять об этом? Ладно, не буду. Потом, когда нас подлатают, можем устроить матч-реванш. С выключенными имплантами, без ЭМИ, декеров, камфуляжа и заложников. И посмотрим, кто кого. Как, хочешь?

На этот раз противница промолчала. Инфильтраторы, выключившие камуфляж проступили рядом с Мари.

— Как я и думала, — отозвалась та на невысказанный отказ, и, уже обращаясь к Анне, сказала, — Забирайте.