Когда горит трава

Глава XIII

На рассвете Сансай понял, что не в силах подняться. Разламывалась голова, и тело отяжелело от боли. Дышалось с трудом. Шайту дала ему отвару и осталась возле больного, а Джалла с парнями выгнал стадо на пастбище. И во сне, и наяву Мей Сансай непрестанно говорил о Рикку. — Я умру, не повидав сына! — Этого не случится, — заверила его Шайту. — Просто он сейчас ещё в пути к пограничному краю, где живёт Лигу.

— А я так и не встретил его, — жалобно говорил Сансай. — Отец, если это всё из-за Фатиме, то не стоит о ней и думать, — сказала Лейбе. Сансай приподнялся на локте.

— Меня тянет идти и идти. Жена взяла его за плечи и уложила. — Подожди, скоро Джалла погонит стадо по берегу на юг. Тогда тебе полегчает.Сансай повернулся лицом к стене.

За двадцать дней боль вышла с потом, и они снова двинулись на юг. Кочевать со стадом и семьёй — занятие, которое может испугать любого новичка. Но Джалла был спокоен и решил не переутомляться. Когда разбирали хижины и их бамбуковые каркасы навьючивали на быков, Джалла отозвал отца в сторонку. — Мы о чём-то позабыли, — сказал он. — Разве?

— Да, клянусь Аллахом. Может ли мужчина прожить всю жизнь в одиночестве?

— Ах, вот ты о чём!

— Я бы очень хотел, чтобы ты поскорее сходил к отцу Фиддиго. И не торгуйся слишком. Если он потребует двадцать коров, я согласен дать за неё двадцать.

— Трёх вполне хватит! — замахал руками Сансай. — Ты готов отдать двадцать, потому что ты вне себя от любви. Когда к тебе вернётся разум, ты скажешь: "Что я наделал!"

— Так сходи, отец. И решай, как знаешь.

— Иду! — сказал старик.

Он взял зеркальце и стал выщипывать себе бороду. Он долго трудился над своим лицом, массировал и разглаживал морщины, и вот совсем стал похож на юношу. Когда он выходил их хижины, в его походке появилась былая упругость.

— Кай! Разве ты жених? Ты такой красивый!

— Пусть Фиддиго видит, что у тебя красивый отец!

Он стал спускаться с холма, а Джалла шагал рядом с ним и в последний раз напоминал о своих планах. Он говорил, загибая пальцы:

— Во-первых, мне придётся сходить на базар.

— Зачем?

— Как же! Надо продать быка и купить платье.

— Правильно! — Сансай кивнул. — А кроме того, ты должен порасспрашивать людей кое о чём. Ты понял меня? — Он подмигнул Джалле. — Но будь осторожен. Не забывай о врагах.

— Во-вторых, надо купить бамбука на хижину для моей жены.

— Ладно. — Мей Сансай нетерпеливо отстранил сына. — Я должен идти, не то ночь застанет меня в дороге.

Джалла похлопал его по спине.

— Ха-ха! Как может ночь застигнуть тебя в дороге, когда сейчас только утро?

Джалла возвратился в становище. Ему было радостно видеть, что всё уже готово. Тыквенные сосуды, кастрюли, циновки — всё было тщательно запаковано в узлы и навьючено на грузных быков. Стадо выстроилось на дороге, впереди и сзади него стояли погонщики.

Было ещё слишком рано, и Джалла предложил подкрепиться перед выходом. Ближе к вечеру он отдал приказ, и, подобно разгневанной реке горбатые зебу устремились на юг. Джалла стоял на холме и наблюдал величественное зрелище, которое за годы кочевой жизни видел тысячу раз.

За медленной тяжёлой поступью стада Джалла различал крики и хохот погонщиков. Шесть отобранных быков были привязаны к дереву. Не тратя времени, Джалла погнал одного из них на прииски к мяснику, купил самое дорогое платье и вернулся на старое становище, лишь немного опередив отца.Мей Сансай был мрачен, он не говорил ни слова, и Джалла с трудом заставил его объяснить, в чём дело.

— Отец этой девушки — грабитель! — заявил Сансай.

Джалла с изумлением посмотрел на него.

— Он требует шесть лучших коров из твоего стада.

Джалла улыбнулся.

— Когда ты назвал его грабителем, я решил, что он запросил двадцать.

Он подозвал мальчишку-погонщика и сказал:

— Послушай, ты знаешь дом отца Фиддиго там, у реки?

Мальчишка смотрел в небо почти ничего не выражающими глазами.

— Господин, я...

— И не говори, что не знаешь, не то получишь ногой в живот! Итак, отведи туда шесть коров. И передай отцу Фиддиго мои лучшие пожелания. Да благословит его Аллах!

— Слушаюсь.

Джалла повернулся к Сансаю:

— Не забыл ли я чего?

Старик уныло покачал головой.

— Грабитель! И ты ещё спрашиваешь, не забыл ли чего, когда отдал ему шесть лучших коров!

— Конечно забыл! — рассмеялся Джалла.— Я же забыл о платье! Скажи отцу Фиддиго, что я бы сам принёс это платье, но мы уже вышли в путь. Мы идём на юг к берегам реки Чангувы близ Малендо. Запомнил? Пусть Фиддиго догонит нас там.— Он передал мальчишке свёрток с платьем.— Отдай ей это.

Мей Сансай поднял руки к небу.

— Я в своё время видел безумные свадьбы, но ничего подобного не бывало никогда! Ни музыки, ни плясок, ни даже тихой брачной ночи!

— Мы кочевники, отец. Самое главное для нас скот, и, раз мы хотим перегнать его на лучшие пастбища, всё остальное должно отступить.

— И всё же,— настаивал Сансай, покачивая головой, — лучше бы сначала устроить Фиддиго достойную встречу. Ведь она такая красивая!

Они ещё не вышли за пределы деревни, когда их нагнал мальчишка-погонщик. Он был недоумок, этот мальчишка. Говорил одно, а через минуту — другое. Мей Сансай и Джалла не знали, что и думать, выполнил мальчишка приказ или нет. Как бы то ни было, оставалось лишь ждать.

На рассвете следующего дня они пустились в путь и догнали ушедшее стадо только в полдень, когда погонщики устроили привал и стали готовить еду.

Джалла с удовольствием обозревал своё огромное стадо. Насколько хватал глаз, все луга были покрыты его коровами. Они переступали с места на место, сталкивались рогами, щипали траву и грузно передвигались вокруг одетых в кожу парней, которые стояли, опершись на длинные палки, и поглядывали на поднимающийся к небу дым костра.

— Санну! — приветствовал их Джалла.

— Санну!— ответили пастухи.

— Всё в порядке?

— По милости Аллаха, всё в порядке.

— Хвала ему.

Отец и сын уселись на землю. Они лениво говорили о пастбищах,куда следует перенести становище. Погонщики рассказали им, что они встретили пастухов,которые знали хорошее место и советовали идти туда. Шайту стояла перед парнями и наблюдала за Лейбе, которая забралась на вьючного быка.

— Какую хижину я построю Фиддиго! — вдруг выпалил Джалла,

— Мы говорим о том, как лучше уберечь твоё стадо, а ты вдруг начинаешь о чём-то другом!

— В путь! — сказал возбуждённый Джалла. — Нечего тратить время!

Они устраивали короткие привалы, они задавали стаду трудный скорый шаг, задерживаясь лишь за тем, чтобы помочь корове отелиться, но только на третий день Джалла с пастухами увидели долгожданную сочную зелень лугов.

Не теряя времени, они развьючили быков и пустили их пастись. Джалла тут же принялся сооружать хижину для Фиддиго, а Сансай смотрел на него и думал, каким самостоятельным стал его сын. Назавтра рано утром к нему прискакал незнакомый человек и попросил еды и молока.

— Я от отца Фиддиго, — пояснил он.

Джалла привязал его лошадь к дереву, а Мей Сансай пригласил его в хижину. Обычай требовал, чтобы в момент прибытия невесты жениха не было дома. Джалла стал готовить постель для Фиддиго. Он слышал мычание коров и думал, что скоро не парни, а Фиддиго своими нежными руками будет доить их. Он слышал раскаты смеха из хижины, где беседовали отец и человек, принёсший вести от Фиддиго и понял, что разговор их удался.

И внезапно Джалла запел. Эта мелодия не давала ему покоя с предрассветной минуты пробуждения. Она всё время звучала в нём — порою чуть слышно; она парила на крыльях ветра, но не покидала его ни на миг. А теперь она захватила его, широкая и радостная, и он запел от счастья.

Когда настал час прибытия Фиддиго, Джалла незаметно ушёл из становища и отправился бродить по саванне. Возвратившись, он спросил мать, где Мей Сансай, но она ответила, что не видела его.

— Разве он не зашёл за вами?

— Но он пошёл за тобой, — сказала Лейбе.

Они никак не могли понять, зачем ему понадобилось идти за Джаллой. Они стали ждать, но он не возвращался.

— Это бродячая болезнь, — пробормотал Джалла и, решительно распахнув дверь хижины, увидел, что в ней, склонив голову, сидит Фиддиго,