Когда расцветает магнолия

Глава 4

— Как ты попал в группу? — негромко спросила Амелия.

Они сидели в тёмной гостиной Дианы в полнейшей тишине, от которой начинало звенеть в ушах. Хозяйка, кажется, домой не торопилась и она решила завести беседу со своим коллегой по несчастью. Как-никак, работать в паре им предстоит неопределённое время. И познакомиться поближе не помешает.

Марк ответил не сразу. Сидел, глядя куда-то в пустоту перед собой, и хрустел пальцами.

— Я родился, как принято говорить, с золотой ложечкой во рту. — негромко начал он. Родители мои и их предки были очень богаты. Но я никогда не интересовался, каким способом они получили свои состояния. Мне это было без надобности. У меня было все — и это было главное. Как ты уже, наверное, догадываешься, я был ребёнком очень избалованным. Хотя ничего странного в этом нет. Я был единственным ребёнком в семье и всё внимание, вся любовь лавиной обрушились на меня. Только пошли не во благо. Я с самого раннего детства был уже отпетым. Безнаказанно издевался над нашей прислугой, учителя в школе заискивали предо мной, боясь даже голос повысить — ведь сразу придёт моя маман, и после её разговора с директором учителя вышвырнут с работы. Опьянённый свободой и вседозволенностью, я потерял всякие тормоза. Рано пристрастился к выпивке, начал баловаться наркотиками. Первым обратил внимание на моё поведение дед. Сделал замечание родителям, но те лишь отмахнулись, мол, брось, папа, все мы были молоды, и все творили глупости. И вот однажды случилось то, что и должно было случиться. Ближе к рассвету я возвращался из клуба. Нужно ли говорить, что вместо крови по венам у меня текла концентрированная смесь всего вредного и запрещённого. Я всегда любил экстрим, а в таком состоянии… В общем, гнал я на запредельной скорости. Хорошо хоть, что в этот час трасса была пустынной. И вдруг как из ниоткуда вынырнула прямо передо мной на дороге собака. Обычная беспородная дворняга. Испуганная и ослеплённая светом фар, она замерла посреди шоссе и не могла сдвинуться с места. И… — Марк закусил губу. В глазах его появился влажный блеск. И голос дрогнул, когда он продолжил: — Ты не поверишь, но мне вдруг стало так жаль эту собаку! Я, который никогда никого не жалел… Пожалел бездомного пса…

Он шумно вздохнул.

— В общем, я вывернул руль, и моя спортивная крутая тачка полетела в овраг, словно консервная банка.

Амелия придвинулась чуть ближе и сочувственно сжала его руку в своих маленьких ладошках. Марк поднял на неё взгляд и с благодарностью улыбнулся.

— Очнулся я в каком-то полутёмном коридоре со множеством дверей. Коридор, казалось, был бесконечным, словно подземный тоннель. Я не знаю, сколько я бродил по нему, иногда из любопытства толкая ту или иную дверь. Но все они были заперты и из-за них не доносилось ни звука. Я пребывал в полной растерянности и меня уже порядком начинала раздражать эта ситуация. “Эй!” — крикнул я, в надежде, что, может быть, кто-то услышит меня, выглянет в этот странный коридор и сможет дать мне хоть толику понимания, что вообще, черт возьми, происходит. Но мой собственный голос лишь оттолкнулся эхом от серых стен и постепенно стих где-то в невидимой пустоте этой пещеры с дверями. Я почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Меня охватила паника. И, когда я понимал, что нахожусь на грани безумия, в этот самый момент одна их дверей внезапно распахнулась. Яркий свет на миг ослепил меня. Я снова вспомнил ту собаку на дороге. Подумал о том, как хорошо всё-таки, что я её не сбил… “Входи!” — услышал я чей-то зычный голос из двери и, прикрыв глаза ладонью, шагнул в комнату.

— И что же ты увидел в комнате? — с нетерпением спросила Амелия, не выпуская красивую руку парня из своих.

— Я оказался как будто… в зале суда! — он пожал плечами. — Да, я понимаю, что это нелепо звучит, но… Там за одним столом сидел такой почтённого вида человек в такой ослепительно-белой мантии, что было больно глазам. Слева стояли два стола поменьше, за которыми сидели ещё двое мужчин в практически одинаковых серых костюмах. Справа вдоль стены стояла длинная скамья, на которой сидели какие-то люди, среди них были как мужчины, так и женщины. В центре комнаты находилась трибуна, на которую и указал мне человек в мантии, приглашая пройти за неё. Когда я занял своё место, он посмотрел на меня в упор и провозгласил:

“Итак, рассмотрев дело, комиссия пришла к выводу, что Марк Соколовский не достоин открыть дверь в Царствие Небесное. Однако, учитывая то, что в последние минуты своего пребывания в Царствии Земном, он совершил благое дело, искренне и самоотверженно спасая живое существо. Комиссией установлено, что молодой человек действовал осознанно, зная, что спасение животного может стоить жизни ему самому. Исходя из этого, открытие двери в Царствие Подземное комиссия считает несправедливым наказанием за все деяния этого человека в прошлом. Учитывая все установленные обстоятельства, комиссия выносит вердикт: отправить Марка Соколовского в “группу испытываемых” для возможности им реализовать все свои истинные наклонности на срок, который будет определён в зависимости от его действий. После чего комиссия соберётся повторно для вынесения окончательного решения.”

И всё. Дальше ко мне подошёл человек, чем-то напоминающий клерка, и проводил меня по коридору к другой двери. Он толкнул дверь и жестом пригласил меня пройти в комнату. Я вошёл и дверь тут же захлопнулась за моей спиной. А в комнате уже были ты и этот старик.

— Наставник. — с улыбкой поправила девушка.

— Да, наставник. — кивнул Марк. — А ты? Как ты попала в группу испытуемых?

Улыбка сошла с прекрасного личика Амелии. Парень, заметив это, поспешно проговорил:

— Если тебя слишком тяжело — не рассказывай. Это теперь не столь важно…

— Нет. — решительно ответила она. — Я первая спросила, и ты рассказал. Я тоже хочу с тобой поделиться.

— Хорошо. — ободряюще кивнул молодой человек.

— Моя семья никогда не была богата. — начала Амелия свой рассказ. — Родилась я в семье музыкантов. Все они играли в одном оркестре. Дедушка был превосходным флейтистом, бабушка, мама и папа — скрипачами. С папиной стороны родственников я не знала папа — был сиротой и вырос в детском доме. Я всегда была хорошей девочкой. Любила весь мир открытой душой, верила в чудеса и любовь. Мечтала, что однажды встречу прекрасного принца и буду жить в сказке.

Это признание заставило Марка улыбнуться.

— Но, пожалуй, я была слишком наивна для того мира… — вздохнула девушка. — Конечно же, я должна была продолжить нашу музыкальную династию и с ранних лет я училась игре на скрипке. Но когда пришло время поступать в консерваторию… — на её длинных ресницах заблестели слёзы. — Я провалила вступительные экзамены. Я не оправдала надежд своих родителей, бабушки и дедушки, которые столько сил вложили в моё образование и так верили в меня… В тот день я не пошла домой. Бродила по тёмным городским улицам, на безлюдной набережной. А затем… Уже на рассвете… На меня будто наваждение нашло. Я как во сне поднялась на мост и шагнула с него в пустоту.

Худенькие плечики Амелии задрожали и Марк, осторожно обняв её, прижал к себе

— А дальше — всё так же, как у тебя: коридор, комиссия, наставник… Только в Царствие Небесное дорога мне была закрыта из-за того, что я сама лишила себя жизни.

— Получается, мы покинули Царствие Земное в один день в одно и то-же время?

Девушка посмотрела на него своими огромными фиалково-синими глазами:

— Не знаю. Наверное…

Марк вздохнул, и успокаивающе погладил её плечо.

За разговором они и не заметили, что за окнами зарождался новый рассвет.

Какое-то время они сидели так, обнявшись, и молчали.

Скрежет ключа в замочной скважине заставил их повернуть головы к двери.

— Кажется, наша подопечная пришла… — немного огорчённо, что их уединение нарушено, проговорил Марк.

Дверь открылась и в прихожую вошла маленькая худенькая женщина, чей силуэт едва можно было смутно различить в свете фонаря, лучом падающего в окно. Но она щёлкнула выключателем и вспыхнувший яркий свет выхватил из темноты небольшую комнатку прихожей и нагромождённые чемоданы в углу.

— Но это не она… — удивлённо сказала Амелия.

Женщина достала из кармана коротенькой курточки маленький свёрток и открыв один из чемоданов стала посыпать его содержимое каким-то порошком из свёртка, приговаривая что-то так тихо, что они не смогли разобрать слов.

Затем она начала вытаскивать тяжёлые чемоданы и коробки на улицу, складывая их у калитки хаотичной горкой.

Наблюдавшие эту картину Амелия и Марк подошли поближе. Посетительница, справившись со своей задачей, вынула из заднего кармана джинсов небольшую склянку начала обрызгивать вещи какой-то жидкостью, все так же что-то бормоча под нос. Затем развернула свёрток, остатки порошка рассыпала по этой горке, а сам свёрток подожгла зажигалкой и ходила вокруг, окуривая чемоданы изменщика Гришки.

— Что она делает? — с любопытством спросил Марк.

— Точно не знаю, — с задумчивой улыбкой ответила Амелия. — Но думаю, что это какая-то магия.

Марк тихо сдавленно хохотнул.

— Смотри, смотри! — девушка потянула его за рукав.

Женщина, негромко завывая, ходила вокруг вещей, и тыкала кукиш, плюя через левое плечо.

— Ну и кадр!.. — смеясь, проговорил юноша. — Интересно, кто это?

— Видимо, это и есть та самая Люська! — ответила девушка, и парень с радостью отметил прозвучавшие в её голосе весёлые нотки.

А Люська, завершив свой ритуал, вернулась в дом, погасила свет, заперла дверь и калитку и, не оглядываясь, поспешила обратно домой.