Когда расцветает магнолия

Глава 7

Эти выходные Диана планировала провести с Люсей и детьми. Собирались пойти в кинотеатр на новый мультфильм, затем в пиццерию, а там, может, и ещё куда-нибудь по пути.

Однако уже вечером пятницы позвонила Люська и виноватым голосом сообщила, что к ней нежданно нагрянули родители, соскучившиеся по внукам.

Что ж, пожалуй, и ей не помешало бы навестить маму. И рассказать, наконец, о разводе. Созванивались они практически каждый день, но по телефону Дина не решалась завести разговор на эту тему.

Предупреждать маму звонком она не стала — пусть будет сюрприз. Собрала кое-какие вещи на пару дней, выкатила из гаража старенький шестисотый мерседес, принадлежавший ещё отчиму. Он не раз предлагал купить Дине личный автомобиль, но она отказывалась. Хоть и водила она отлично, ей машина была без надобности. Всё необходимое располагалось поблизости, да и любила она гулять пешком. Теперь же, когда отчима не стало, Дина испытывала какую-то особую трепетную нежность к его “мерину”, и не променяла бы ни на какую другую машину.

Заехав по пути в супермаркет и купив всяких вкусностей, которые любила мама, Дина вырулила на автостраду и на предельно допустимой скорости, с ветерком, неслась в сторону дачного посёлка, расположенного в нескольких километрах от города.

По прибытии же оказалось, что сюрприз ожидал её саму.

Мама, отчего-то смущаясь, как-то растерянно и даже немного испуганно отводя глаза, что-то тараторила о том, как она рада её видеть, и какая она молодец, что наконец-то выбралась из города. Но Дина, уловив что-то пока ещё неясное, внутренне напряглась.

— Вот… Познакомься. Это… Анатолий. — на маминых щеках заалел стыдливый румянец. — Его участок прилегает к нашему. И мы… В общем, мы решили объединить наши участки… И судьбы.

Выпалив все это скороговоркой, мать облегчённо вздохнула. Сказала. Дальше хоть расстрел — уже не страшно.

Оказывается, не одна она не отваживалась сообщать новости по телефону. Видимо, это у них семейное.

Новый отчим ей не понравился. От слова совсем. Хотя никаких видимых причин тому не было. Мужчиной он был видным. Высокий, стройный, с военной выправкой. Хозяином он тоже, по всей видимости, был хорошим — соседний участок был ухожен и обустроен с прекрасным вкусом. С матерью он обращался бережно и ласково…

И всё же это был не папа Слава.

При мысли о нем у Дины больно сжалось сердце. Пожалуй, вот она, единственная причина, по которой она никогда не примет другого мужчину в качестве отца или даже отчима. Но в то же время, она понимала и принимала, что мама имеет право на счастье.

Надо отдать должное, Анатолий оказался человеком тактичным и деликатным. Принёс дров про запас, достал закатки из подвала, помог накрыть на стол и, заявив, что матери и дочери лучше пообщаться наедине, ушёл ночевать в свою половину усадьбы.

Дина, немного справившись с потрясением при помощи бокала домашнего вина, наконец выложила маме истинную причину своего приезда.

Однако, мама похоже не очень-то и удивилась.

— Что ж… — тихо вздохнула она. — Всё к тому и шло. Знаешь… Ты прости меня, доченька. Может, я сама тебя в объятия этого дармоеда и толкнула. Просто, видя как ты под Славиным руководством растёшь пацанкой…

Дина бросила на мать взгляд, полный боли. Но та, как обычно не заметила. Это была её характерная черта: не замечать ничего вокруг, кроме себя самой, своих чувств, потребностей, интересов. Мама как будто и в свои пятьдесят четыре все ещё оставалась капризным избалованным ребёнком.

— Понимаешь, Диночка, ты слишком сильная. Мужчины не любят таких.

Диана проглотила слёзы. Спросила с горькой усмешкой внезапно севшим голосом:

— А каких любят, мам?

— Женщина должна быть… — начала мама, загибая тонкие пальчики на руке. — Красивой, хрупкой, лёгкой, изящной, ранимой… Чтобы мужчине вот захотелось прям её защитить, обогреть. Понимаешь? Ведь женщина — это… — она задумалась подбирая слова. И наконец просияла: — Женщина без мужчины — это как цветок без дождя!..

Мать ещё что-то все говорила и говорила. Приводила себя в пример, как она умеет выбирать «правильных» и «достойных» мужчин. Динин родной отец не в счёт, конечно. Так, ошибка молодости.

Дина слушала её вполуха, всеми силами стараясь подавить в себе закипающее раздражение. Ну, надо же! Цветок без дождя! Ещё одна садовница на её голову! Ну, не вышло из неё, Дины, нежного и хрупкого цветка. Вместо него получился самый настоящий сорняк — живучий, способный приспосабливаться к любым условиям и выживать, несмотря на то, что по нему ежедневно топчутся десятки ног, попросту не замечая.

Вот как родная мать. Прошлась по самому больному — и даже не заметила.

Едва дождавшись рассвета, Диана покинула дачный домик. Некогда он бы для неё этаким островком счастья, где они с родителями проводили праздники, а когда была хорошая погода, ходили на реку, что была в двух шагах. Папа выращивал здесь арбузы и овощи (их городской участок не предусматривал огорода). Мама везде сажала цветы…

Цветы… Чёрт! Как она ненавидит сейчас все эти цветы!..

Конечно же, мама ещё спала. Она всегда твердила, что недостаток сна плохо сказывается на состоянии кожи. Будить её Дина не стала и, написав коротенькую записку, тихо выскользнула за дверь.

Уже выгнав за ворота старенький мерседес, и закрывая створки обратно, она встретилась взглядом со своим новым отчимом. Он шёл к их домику с банками каких-то солений в руках.

— Доброе утро! — приветливо крикнул ей мужчина.

Диана лишь скупо кивнула ему в ответ и поспешила уехать.

Снова начал накрапывать мелкий осенний день. И капли его, сливаясь, стекали по лобовому стеклу как слёзы. Слёзы тоски и одиночества. Казалось, только осень одна понимает её и плачет вместе с ней.

Чтобы хоть как-то отвлечься от мыслей, сжимавших её мозг, будто стальной обруч, Диана включила радио.

Однако после короткого музыкального проигрыша зазвучала смутно знакомая песня и певица Слава надрывно вопрошала:

— Где твоё плечо? Я устала быть сильной…

От текста песни, написанного явно женщиной, ибо только женщина способна понять эти чувства, хотелось плакать.

Но Дина плакать не умела. Протянув руку к старенькой магнитоле, покрутила ручку, выбирая другую волну. Ага, Дидюля и его «Арабика». Уже получше.

Однако, после окончания прекрасной музыки, водопадом извергающейся из-под пальцев знаменитого гитариста, в эфир снова ворвалась Слава, уже вполне жизнеутверждающим голосом констатирующая факт того, что одиночество — сволочь.

— Да что ж такое!.. — с раздражением вслух проговорила Диана, со щелчком вырубив магнитолу.

— Скорости бы добавить… — задумчиво вздохнул Марк.

Они с Амелией расположились на заднем сиденье, невидимые для хозяйки авто. Тогда в комнате с трибуной эту красивую молодую женщину им представили просто: объект. Объект за которым они будут следовать по пятам, пытаясь склонить её смятенную душу каждый в свою сторону. Но сами они как объект её не воспринимали.

И Ангелу, и Демону невольно понравилась эта энергичная красотка с сильным, волевым характером.

— Если бы я была такой… — с грустью вздохнула однажды Амелия. — Наверное, я бы могла бороться. Научиться идти вперёд, преодолевая препятствия, а не плыть по течению…

— А я бы, — негромко отозвался Марк. — Не вырос бы таким разгильдяем, умел бы делать правильный выбор и чего-то добиваться самостоятельно, без помощи отца.

Сейчас же Испытуемые сидели, каждый отвернувшись к своему окну, и смотрели на мелькавшие за стеклом, размазанная дождём картинки осеннего пейзажа, из-за чего они казались нарисованными масляными красками.

— Не нужно скорости… — тихо отозвалась девушка. — Ты забыл, что случилось с тобой?

Демон коротко взглянул на неё и снова отвернулся к окну.

…Смотрящий отвёл взгляд от монитора. Встал, подошёл к окну, мимо которого в ясной голубизне проплывали белые облака.

Все стабильно. Можно на некоторое время оставить их одних. А ему нужно отдохнуть. Он тоже устал смотреть на грусть, тоску и одиночество, которые угнетали его, удушали, подобно ядовитому плющу, обивавшему медленно, но верно, всё тело… Хотя тела, в привычном для человека понимании, у него не было давно. Была только душа. Душа, которая всё ещё помнила, что значит любить, верить, разочаровываться, быть преданным.