Когда сгущается тьма

Глава 56

Возвращение на место событий потребовало от Алисии известных усилий. Не раз и не два она думала свернуть с авеню на федеральную дорогу Ай-95 и ехать куда глаза глядят. Никакого плана у нее не было, просто хотелось убраться из города как можно дальше. Но как известно, побег от жизненных неурядиц не спасает. Тем более когда от тебя что-то зависит в этой жизни. А в данный момент от ее присутствия на месте событий зависела, пусть и не напрямую, судьба четырех заложников, жизнь которых по-прежнему висела на волоске.

Алисия включила радио и услышала конец информационной передачи, в заключительном блоке которой бодрой репортерской скороговоркой сообщалось о новостях последнего часа с места захвата заложников.

Алисия выключила радио. Насколько она знала, полиция до сих пор никаких сведений о заложниках не давала, и новостной блок свидетельствовал, что где-то произошла утечка информации. А значит, достоянием средств массовой информации в скором времени могут стать и другие, более важные секреты.

Она подкатила к ресторану в наступивших сумерках и нашла на парковочной площадке свободное место за несколько машин от мобильного командного пункта. Дождь продолжал лить, но уже не сплошной стеной, как это было, когда она, рискуя вылететь с мокрой трассы, мчалась на виллу родителей. Небо однако оставалось непроглядно мрачным, а ползшие по нему черные тучи ускорили наступление сумерек. Хотя в декабре в Майами темнеет рано, этот преждевременный сумрак вызвал у Алисии тяжелое чувство. Конечно, она не была экспертом в переговорах по освобождению заложников, но Винс, признанный специалист в этой области, наглядно свидетельствовал, до какой степени может обостриться ситуация с заложниками с наступлением темноты.

Алисия, прикрываясь газетой от падавших с неба дождевых струй, пробежала небольшое расстояние, отделявшее ее от командного пункта, и, толкнув дверь, ворвалась в него, произведя при этом больше шума, нежели намеревалась.

— А вот и я. — Она обвела глазами помещение и заметила на лицах двух находившихся в нем людей озадаченность, вызванную, по-видимому, ее появлением.

— Вернулась все-таки, — сказал Пауло. — А мы, признаться, уже начали подумывать, что ты больше сюда не придешь.

— Да, я опоздала, — согласилась Алисия. — Но причиной тому послужили… непредвиденные обстоятельства. Могу я поговорить с тобой наедине, Винс?

Алисия со значением посмотрела на второго переговорщика, представлявшего интересы департамента полиции округа Майами-Дейд, который оказался парнем тактичным и поторопился сказать, что ненадолго отлучится, чтобы выпить эспрессо. Натянув дождевик, он вышел в дождь и сумрак, оставив Пауло и Алисию в одиночестве.

— Ну, что случилось? — осведомился Винс.

Алисия подтащила к себе стул и уселась на него поближе к Пауло, чтобы он мог чувствовать ее присутствие. При этом у нее возникло импульсивное желание взять его за руку, но она сдержалась, поскольку предстоящий разговор исключал такого рода интимные прикосновения.

— Винс, что ты знаешь об Аргентинской грязной войне?

Вопрос не вызвал у Пауло того удивления, на какое рассчитывала Алисия.

— Признаться, до сегодняшнего дня почти ничего об этом не знал.

— Вероятно, в подобном же неведении находится и большинство американцев. Однако, как я поняла из твоего ответа, в отличие от большинства ты что-то все-таки знаешь?

— Да, сегодня узнал об этом кое-что интересное.

— Это произошло в мое отсутствие?

— Пока тебя не было, на меня вышел один человек и сообщил по этому поводу кое-какую информацию.

— И кто же это?

— Пожилая женщина, обчистившая депозитную ячейку Фэлкона в Багамском банке.

— Значит, это она украла деньги?

— Не украла. Как выяснилось, Фэлкон на вполне законных основаниях предоставил ей доступ к своей ячейке.

— Как такое возможно?

— Оказывается, она знает Фэлкона — и довольно давно. И рассказала о нем много интересного.

Алисия не сомневалась, какую пожилую женщину имеет в виду Винс и о чем у них шла речь, и порадовалась, что он не может заметить ее реакции.

— И что же она рассказала?

— Много чего. Например, что Фэлкон провел большую часть этой грязной войны в должности надсмотрщика в одном из центров содержания политических заключенных. Таких разбросанных по всей стране секретных тюрем, куда военный режим сажал своих оппонентов, было в Аргентине более трехсот. Фэлкона же в те годы звали Эль Осо.

— Как она с ним познакомилась?

— Он работал в тюрьме, где содержалась ее дочь.

— Все понятно…

— В самом деле? — спросил Винс.

Она не знала, что на это сказать, но он не стал дожидаться ее ответа и продолжил:

— Интересная деталь, эта тюрьма — или центр содержания заключенных — именовалась Ла-Кача. Так ее назвали надсмотрщики. Это был сокращенный вариант от Ла-Качавача. Оказывается, в свое время в Аргентине пользовался популярностью мультфильм под названием «La Bruja de la Cachavacha», рассказывавший о ведьме, которая могла сделать так, чтобы люди исчезали.

— Я видела этот мультфильм, — сказала Алисия.

— Со стороны посмотреть, так Эль Осо и его приятели были настоящими комедиантами. Думаю, Фэлкон обыгрывал именно эту ситуацию, когда говорил о ведьме и об «исчезнувших».

— А чего ты хотел? Ты видел его, разговаривал с ним. Он настоящий сумасшедший.

— Нет, он не сумасшедший. Скорее, социопат.

— Это твой источник — та женщина так считает?

— Нет, она этого слова не использовала. Но всяких историй порассказала предостаточно. А как гласит пословица, если он крякает и ходит, как утка, значит, он…

— Какого рода истории она рассказала?

— Кошмарные, из разряда «ужастиков»!

— Что?! — вскричала Алисия, невольно выдавая владевшее ею напряжение.

— Как выяснилось, ее дочь находилась на седьмом месяце беременности, когда ее посадили в Ла-Кача. Трудно поверить, но она оказалась среди девятнадцати беременных женщин, которых бросили в эту тюрьму и подвергали там пыткам. С тех пор никто ее больше не видел, но ходили слухи, что она прожила там достаточно долго, чтобы родить ребенка.

— Кто-нибудь знает, что случилось с ребенком?

— По этому поводу я ничего сказать тебе не могу.

— Но ты ее спрашивал?

— Она не захотела это обсуждать.

— Неужели ты на нее не надавил?

— Ты не находишь, что подобные методы неприемлемы, особенно в ситуации с освобождением заложников? Если я говорю, что она не захотела это обсуждать, значит, так и было.

— И ты с этим примирился?

— Мы с самого начала договорились, что она расскажет о том времени и о Фэлконе только то, что сочтет нужным. Никто не требовал от нее деталей, касающихся ее дочери и носящих личный характер.

— Может, ее дочь все еще где-то скрывается?

— Возможно. Или все дело в том, что разговор на эту тему для нее слишком болезненный. Между прочим, я всегда считался с желаниями своих источников и никогда не требовал от них невозможного. Тем более что в данном конкретном случае эта женщина предоставила нам по Фэлкону исчерпывающую информацию, а взамен попросила только об одном.

— О чем же?

— Кое-что тебе передать.

— Мне? — выказала Алисия куда больше удивления, нежели испытывала. — И что же она просила передать? Деньги?

Винс покачал головой и выложил на стол две папки. Алисия видела лицевую сторону верхней, на которой красовалась наклейка с надписью на испанском языке, в переводе на английский гласившей: «Министерство здравоохранения. Буэнос-Айрес. Госпиталь Дюран. Ответственный: доктор Ди Линардо». Наклейка на второй папке, выглядывавшей из-под первой, виднелась лишь частично. Надпись на ней была сделана на английском языке: «Американская ассоциация продвижения научных знаний. Вашингтон. Округ Колумбия». Далее следовала некая аббревиатура: «КОНАДЕР».

Алисия никогда не видела эти папки, а также не имела никаких дел ни с доктором Ди Линардо, ни с упомянутыми выше учреждениями.

— Что это? — спросила она.

— Я не выяснил. И не из-за отсутствия любопытства. Просто, как ты понимаешь, не смог прочитать написанное.

— И твой источник тебе об этом не сообщил?

— Нет. Так мы условились. Она рассказывает мне все, что знает о Фэлконе, а я передаю тебе эти папки. Она настаивала, чтобы их содержание осталось секретом для всех, кроме тебя.

Алисия смотрела на папки во все глаза, но хранила молчание.

— Что-нибудь не так? — спросил Винс.

— Нет, все нормально.

— Не притворяйся. Старая леди предупредила меня, что, хотя это личное, ты, возможно, возненавидишь меня за то, что я передал тебе эти папки.

— Брось, Винс. Я не убиваю посыльных.

— Тогда в чем дело?

Алисия не могла отвести от папок глаз, а в голове снова звучал голос, предлагавший ей свернуть на федеральное шоссе и уехать из города.

— Боюсь, эти папки содержат больше, нежели мне хочется знать, — тихо сказала она.