Когда звонит Майкл

Глава 9

В час ночи у дома Коннелли остановилась патрульная машина. Из нее вышел Доремус. Элен уже поджидала его и сразу же проводила бывшего следователя на кухню, где Крэг и Эми пили виски. Доремус таким жадным взглядом уставился на бутылку, что Элен тут же без слов налила ему стаканчик.

Крэг и Эми с ходу засыпали следователя градом вопросов.

Доремус походил сейчас на выжатый лимон. Все это время он обшаривал берег, и когда поднял стакан, отливающий радужным сиянием, руки его задрожали. Не ответив ни на один вопрос, Доремус сделал большой глоток и раскурил сигару.

— Машина Хэпа припаркована неподалеку от мостика у заброшенного дома, — наконец заговорил он. — Она была надежно спрятана, словно Хэп боялся оказаться замеченным. Место, откуда Хэп упал в реку, мы быстро нашли: он выронил фонарь, но тот все еще работал. Там же лежала и его двустволка, стреляли из нее. По ранам можно определить, что в Хэпа стреляли с очень близкого расстояния.

— Но кто? — вскричал Крэг.

Доремус снова отхлебнул виски.

— Он сам, — пробормотал следователь.

На лице Эми отразилось крайнее изумление, она недоверчиво покачала головой. Доремус уловил этот взгляд и пояснил:

— Похоже, Хэп искал там что-то. Или кого-то. Он потерял равновесие и выронил ружье. И оно выстрелило либо в тот момент, когда падало из его рук, либо, когда Хэп попытался поднять его. Это ближе всего к истине. Утром патруль прочешет там каждый дюйм, а к вечеру будет готово заключение патологоанатома. Тогда, возможно, у нас появятся и другие версии.

— Но ведь сами-то вы не считаете, что это несчастный случай, — вмешался Крэг.

— Хэп всю жизнь имел дело с оружием. Маловероятно, чтобы он выронил его. Но и не исключено.

— Может быть, Хэп сцепился с каким-нибудь прощелыгой, и тот выхватил у него ружье? — предположила Эми. — Вы же сами сказали, что шериф поджидал там кого-то и скрывался. Значит, он знал, что встретит этого человека. — Эми настолько разгорячилась, что чуть было не опрокинула полный стакан виски, стоявший перед ней. — Элен, помните, вечером к Хэпу подходил помощник? Я не слышала весь разговор, но вроде Хэпу кто-то позвонил и просил его срочно явиться в полицейский участок. Этот звонок, похоже, является очень ценной ниточкой. Сдается мне, он каким-то образом связан с убийством.

— Но пока еще не установлено, убийство ли это, — напомнил Доремус. Он многозначительно посмотрел на бутылку, и Элен подлила ему виски.

— Убийство или несчастный случай... самое ужасное, что Хэп погиб, — подхватила она. — И похоже, Шейдс становится веселеньким местечком. — Элен опустилась на стул и нервно сжала кулаки.

Крэг взглянул на Эми, та кивнула, и они одновременно поднялись.

— Уже очень поздно, — спохватился Крэг. — Нам пора. Элен, давайте завтра же перебирайтесь все ко мне, а? — Скользнув взглядом по Доремусу, Крэг секунду поколебался, а потом добавил:

— И вы, Доремус.

— Спасибо, — поблагодарил Доремус. Лицо его осветилось улыбкой. Однако она не скрыла его напряженных раздумий.

— Вы сами доберетесь домой? — поинтересовалась Эми.

— Разумеется.

— Крэг, я не уверена насчет завтрашнего дня, — торопливо заговорила Элен. — Я тебе еще позвоню.

— Хорошо, договорились. Нет, не надо нас провожать. Сидите.

Выйдя из дома, Эми попыталась успокоить Крэга и, не долго думая, затараторила:

— Ты не заметил, они начали обращать друг на друга чересчур много внимания.

— Что?

— Ты ничегошеньки не заметил. Я имею в виду то, как Доремус посматривает на Элен. По-моему, он и сам еще не понял, что уже втюрился, но я-то уверена...

— Эми, замолчи, ради Бога, — нахмурился Крэг.

Эми обиделась и, пока они садились в машину, девушка молчала. Но как только машина отъехала, Эми, словно оправдываясь, продолжила:

— Элен давно пора замуж. Ей нужен мужчина в доме. — Глаза Эми заблестели. — Как, впрочем, и большинству женщин.

Крэг нервно дернул рычаг скорости.

— Если уж она соберется выйти замуж, то только не за этого... оборванца-рыболова, или чем он там занимается.

— Ты несправедлив к Доремусу. Его нелегко понять, но... Я не думаю, чтобы он остаток своих дней проторчал на реке, не так он устроен. По возрасту Доремус подходит Элен — ему лет сорок пять — немногим больше, чем ей. Просто за ним никто не ухаживает, и поэтому он небрежно одевается — это его и старит. По-моему, в его жизни что-то стряслось, и он пытается прийти в себя.

Крэг прищурил глаза, будто вспоминая какой-то страшный эпизод.

— Я надеюсь, Элен не упустит своего шанса, — не умолкала Эми. — Да к тому же, не больно густо в наших краях с подходящими для нее женихами...

— Эми, я, кажется, просил немного помолчать. Послушай, у меня голова просто раскалывается, и я...

— То есть, «держись от меня подальше, Эми». Ты это хотел сказать? А ведь я тебя сегодня прождала целых четыре часа.

Крэг внезапно затормозил посреди пустынной улицы и уставился на Эми. Девушка была расстроена и даже не пыталась скрыть этого.

— Ну, прости меня, — выдавил, наконец, из себя Крэг после долгой и неуютной паузы.

— Это уже было.

— Нет, Эми, я в самом деле виноват... — Лицо его сморщилось, и Эми забеспокоилась. Ей показалось, что он вот-вот заплачет. Однако Крэг тут же справился с нахлынувшими чувствами, и через несколько секунд заговорил как ни в чем не бывало: — Я не в самой лучшей форме нынче, но все равно... мне хочется, чтобы сегодня ночью ты была рядом. Всю ночь, Эми. Мне как никогда хочется этого. — Он закрыл глаза и прижался лбом к рулю. Эми коснулась его плеча и почувствовала, что Крэг напрягся.

— Что случилось, Крэг?

— Помнишь, что сказала Элен? Что в Шейдс стало опасно. А ведь я прожил здесь всю свою жизнь. И вот теперь невесть откуда появляется зло, меня захлестывает страх. Мне в самом деле страшно. Я боюсь ЕГО, Эми. Своего собственного брата Майкла.

Эми застыла, не в силах пошевельнуться. Эти слова буквально сразили ее.

— Теперь я, наконец, поверил. Я знаю, что это делает Майкл. Он каким-то образом убил их обоих, Эми.

— Майкл не имеет никакого отношения к смерти Хэпа. Его... его ведь не было там, в парке.

— Разве не было? — похолодел Крэг и бросил на Эми взгляд, полный ужаса. — А откуда тебе это известно?

Доремус опрокинул третий стакан виски и почувствовал, как живительное тепло разливается по всему его телу. Весь вечер напролет Элен сидела как воды в рот набравши. Она тщетно пыталась выкинуть из головы образ Хэпа — перед ее мысленным взором то и дело пенящийся поток выносил труп шерифа. В конце концов она поняла, что если многократно переживет в памяти это чудовищное зрелище, то быстрее успокоится. И тогда она перестала пытаться забыть о Хэпе. Постоянное прокручивание в мозгу одной и той же картины медленно, но верно стирало остроту впечатления. Спасительные слезы не приходили к ней. Видимо, нервная система не очень-то спешила разрядиться.

— Не желаете ли еще выпить, Доремус? — вежливо осведомилась Элен.

Ей хотелось, чтобы он побыстрее ушел, хотя и одной оставаться сейчас было страшновато. Но еще ужасней казался новый, пока неведомый кошмар. И в задумчивом взгляде следователя Элен уже улавливала отблески каких-то жутких, грядущих событий.

— Нет, благодарю вас, — отказался Доремус. — Еще немного виски, и я начну буянить. Или, что еще хуже, превращусь в отвратительного зануду.

— Не могу представить себе, что вы способны буянить.

Доремус наклонился вперед и, положив на стол руки, сцепил пальцы.

— Один раз в году я позволяю себе поколобродить, — признался он. — Мне это необходимо. Чтобы снять напряжение. — Для убедительности следователь кивнул. — Вы не представляете себе, как это сложно — расследовать убийства. Это тяжкий труд. Ну, конечно, раз в два-три года удается почти сразу раскрыть преступление, но...

Перед Элен стоял пустой стакан. Внезапно Доремус поднял его и наполнил виски. Элен удивленно посмотрела на следователя.

— Попробуйте выпить, — предложил он. — Вы неважно выглядите. Мне не нравятся эти синяки под глазами... У моей жены болела печень, и у нее постоянно появлялись такие же... Так что, пожалуйста, выпейте...

Элен терпеть не могла виски и собралась было объявить об этом, но слова застряли в ее горле: уж больно искренне звучала просьба Доремуса, а взгляд его был таким умоляющим, что женщина так и не нашла в себе сил отказать следователю.

— Нет, я чувствую себя нормально, — возразила она. — Просто... просто я очень устала.

— Для вас это был страшный день, я понимаю. — Доремус сочувственно покачал головой, а потом подмигнул ей с напускной серьезностью. Элен так поразило это неуместное подмигивание, что она от неожиданности оглушила почти весь стакан. А когда жжение в пустом желудке улеглось, Элен с удовлетворением отметила про себя, что виски и в самом деле обладает успокаивающим эффектом. Она перестала дрожать, стены в кухне как будто немного сдвинулись, да и свет стал мягче. Элен завороженно уставилась на переплетенные пальцы Доремуса. «Слишком поздно», — подумала она, но и это не имело теперь значения. Руки Доремуса были большие и сильные, и ей нравилось рассматривать их.

Он снова наполнил ее стакан и, немного поколебавшись, плеснул себе. Доремус опустился на стул, который тут же заскрипел под ним. Над плитой в полной тишине громко тикали часы. Элен пришла в себя и, заметив полный стакан, выпила, не раздумывая.

— Сегодня вечером Хэпу звонил Майкл, да? — уверенно произнесла Элен, и следователь после секундного замешательства печально кивнул.

Элен горько усмехнулась.

— А потом он убил Хэпа.

— Я не знаю, что происходило там, у реки. Пока Майкл — это только голос в телефонной трубке, не более.

— Что же он сказал Хэпу?

— Об этом знал только сам Хэп. Помощник, который поднимал трубку — как его? Инок... Инок Милс — знаете такого? — так вот, он ничего не смог нам сообщить.

— Но это точно был Майкл. Вот вы говорите — голос в трубке. А он может оказаться где угодно. Он видит нас всех и хочет убить!

Доремус окинул Элен быстрым и цепким взглядом.

— Почему вы так говорите?

Элен не знала, что ответить. Страх вновь овладел ею.

— Он вам угрожал? Может быть, он звонил вам еще раз, но вы забыли мне рассказать?

— Нет...

— Тогда почему вы считаете, будто он хочет вас убить?

— Потому что он должен ненавидеть меня! Он то и дело сбегал из дома. И вот однажды, когда он в очередной раз вернулся, матери уже не было в живых, она умерла... она умерла в больнице, куда отправила ее я, и он обвиняет меня, он обвиняет меня, так было всегда, и он... — Элен тряхнула головой и не договорила, беспомощно уставившись на Доремуса. — В общем, надо перестать думать о нем, — тихо добавила она.

— Мальчики были просто неуправляемыми, — попытался возразить Доремус, — и ваша сестра с ними не справлялась. Если верить Хэпу, то она и со своими слабостями не могла справиться...

Элен вздрогнула, услышав последние слова, но Доремус, словно не замечая этого, продолжал:

— И другого выхода, кроме как поместить ее в психиатрическую лечебницу, у вас не было. Да, она там умерла, и это прискорбно, но вы ведь искренне хотели ей помочь.

— Теперь я жалею, что вообще приехала сюда, в Шейдс. — Элен встала, подошла к стеклянной задней двери и через нее посмотрела на улицу. — Хотя нет, это, наверное, не так. Я любила Эда. И что бы я сейчас делала без своей Пэгги? Но я сомневаюсь, что мне хватит... мужества пережить такое еще раз. Бедная, насмерть перепуганная Алиса, и Майкл, непослушный, своенравный, постоянно сбегающий из дома. Я ничем не могла ему помочь. — Элен опустила голову. — Мне самой хочется бросить все к чертовой матери, забрать из школы Пэгги и рвануть отсюда куда глаза глядят. Но этим я бы только напугала дочь, и, кроме того, я не уверена, изменилось бы от этого что-нибудь. Я ведь и на новом месте не поднимала бы телефонную трубку, вздрагивала бы от каждого стука или звонка в дверь, потому что каждый раз думала бы, что это наверняка опять Майкл. Этот маленький мертвый мальчик. Пару дней назад я возле школы поджидала Пэгги, и сзади ко мне подошел мальчишка. Внешне он нисколько не походил на Майкла, но, лишь взглянув на него, я почувствовала, что еще немного — и потеряю сознание. Причем все это происходило средь бела дня. Тысячу раз я твердила себе, что все это чепуха, что призраков не бывает, но неизменно внутренний голос шептал мне потом: «А вдруг?» Два моих добрых друга уже погибли, неизвестно от чего, а он продолжает звонить.

Доремус мрачно смотрел на несчастную женщину и молчал; да и как он мог ее утешить, если ответа к этой страшной загадке с Майклом просто не существовало? И тогда Доремус, как бы размышляя вслух, поинтересовался:

— А какие отношения были у Майкла с доктором Бриттоном? Они ладили между собой?

— Ладили?... Да они почти и не виделись. Пару раз кажется, Энди лечил Майкла от простуды или какого-то детского заболевания, но я точно не помню. Я ведь и сама плохо знала доктора в те годы.

— А Хэп был уже тогда шерифом?

— Да. — Элен, не дожидаясь следующего вопроса, затараторила: — И Майкл знал его немного лучше, чем доктора. Пару раз, когда Майкл убегал из дома, сотрудники Хэпа находили его и приводили к шерифу; Хэп сам доставлял Майкла домой. Он хорошо относился к мальчику, я бы сказала, с сочувствием. Хэп даже пытался подружиться с ним, но никому из нас так и не удалось сойтись поближе с Майклом.

— Давайте предположим, что Майкл жив. Могут ли у него возникнуть причины желать этим людям смерти?

— Как это — жив? — Элен вздрогнула. — Неужели вы считаете...

— Да я сам ничего не знаю, — грустно вздохнул Доремус. — Я просто так, с потолка беру самые невероятные теории и пытаюсь добраться до истины. Ну так что, Элен? Я уже понял, что мальчик сердился на вас, но что он мог иметь против доктора и Хэпа? Попытайтесь вспомнить какую-нибудь мелочь, которая со временем могла бы перерасти в повод для мести. Ведь людей убивают по многим причинам, и совсем не обязательно, что убийцей оказывается закоренелый преступник. Хотя... подождите-ка секундочку.

Глаза следователя заблестели.

— Наверное, я задаю дурацкие вопросы. Ведь дело не в том, как они относились к Майклу. Их отношение к его матери — вот что важно! — Доремус посмотрел на Элен, словно ища поддержки, но женщина, казалось, была ошеломлена и ничего не понимала. — А мог ли в те годы доктор Бриттон быть любовником вашей сестры?

— Что вы такое несете! Конечно, нет.

— Может, вы просто ничего об этом не знали. Ведь доктор был знаком с Алисой, и довольно близко, а у нее, как известно, частенько менялись дружки. И если эта связь продолжалась некоторое время, то его жена обязательно должна знать об их отношениях. Надо будет спросить у нее.

— Да как же вы сможете даже заикнуться об этом в присутствии Эльзы!

— Запросто. Я ко всему привык на своей работе.

— Это точно! — выпалила Элен и, замолчав, снова уставилась в темноту. Но Доремус, пропустив мимо ушей ее замечание, продолжал развивать свою теорию:

— Ну, что касается Хэпа, то он от рождения бабник.

Я это точно знаю. И такую симпатичную женщину, как ваша сестра, он бы не пропустил.

— Я в этом не уверена, — напряженно произнесла Элен. — Во всяком случае, если поначалу она и явилась для Хэпа лишь очередным развлечением, то под конец шериф вел себя так, будто искренне полюбил мою сестру, несмотря на все неприятности, которые ему пришлось из-за нее перенести. И Хэп не хуже меня понимал, что ей необходима помощь психиатра. В тот день, когда я перевозила Алису в больницу, он поехал с нами. Всю дорогу Хэп развлекал ее, шутил и пытался отвлечь от грустных мыслей. Ведь Алиса считала, что ей придется жить в заточении, как в настоящей тюрьме.

— Итак, вы с Хэпом решили поместить ее в психиатрическую клинику. Но для этого необходимо специальное заключение терапевта, подтверждающее недееспособность Алисы.

— Да, все документы подписал Энди.

— Человек с больной психикой счел бы подобное заключение вполне веской причиной для того, чтобы убить доктора — ведь тот фактически подписал ей смертный приговор, — рассуждал Доремус. — Скажите, а вашу сестру поместили в больницу после суда?

— Да. Судью звали Скофилд, но он умер несколько лет назад.

При этих словах Доремус с любопытством взглянул на Элен, и та продолжала:

— По-моему, у него случился сердечный приступ. — Элен не спеша приблизилась к столу и села. Сейчас она выглядела скорее заинтригованной, чем перепуганной: — По-моему, просто невероятно, чтобы Майкл выжил после той метели. Да и пальто его нашли, я сама опознала его. Кроме того, обнаружили и скелет. А принадлежать он мог только Майклу.

— Насколько мне известно, не проводилось никаких медицинских экспертиз, которые бы установили, как долго пролежали эти останки в лощине. Никто, например, не идентифицировал зубы по стоматологической карте мальчика. В этом Хэп безусловно проявил небрежность. Не исключено, что найденные останки принадлежали совершенно другому мальчику, например, из гринлифской школы. Этот мальчик мог точно так же убежать и погибнуть, но случилась эта трагедия гораздо раньше, много месяцев тому назад, а то и лет. Это легко проверить. Думаю, ваш племянник поможет мне в этом.

— И все равно я не верю, что Майкл жив, — стояла на своем Элен. — Если так, то где же он пропадал все эти годы? И как ему удалось выжить?

— Он вовсе не глуп, — развивал свою теорию Доремус. — Ведь когда он исчез, то был уже вполне самостоятельным человеком. Из собранных фактов напрашивается вывод, что мальчик очень решителен, хорошо знает лес и безошибочно в нем ориентируется. Такой не пропадет. — Следователь вертел в руках незажженную сигару и размышлял вслух: — Мне как-то проще поверить в живого, реально существующего Майкла, нежели в его призрак, — уверенно добавил он. — А если мальчик жив, то все это время он находился в Шейдс или, скажем, в его окрестностях. А что, если вы сами сотни раз встречали Майкла и не узнавали его? Вас-то он, конечно, не забыл, но вы сами не обращали на него никакого внимания.

Элен хотела было возразить, но Доремус жестом остановил ее:

— Нет-нет, вы бы его просто не узнали и не заметили. Похоже, что Майкл Янг — умный и изворотливый маньяк-убийца. У него есть свои причины, чтобы скрываться и чтобы убивать. Теперь он по-настоящему пугает меня.

— А что вы скажете по поводу телефонных звонков, Доремус? Ведь мне звонит не взрослый человек, а маленький мальчик.

— Да, и это тоже меня здорово тревожит. Долго же он, видимо, вынашивал свой план! Все тщательнейшим образом продумано. Ведь то, что он позвонил сначала именно вам, вовсе не случайно.

Элен бросила на Доремуса непонимающий взгляд.

— Я уверен, что он получил огромное удовольствие, разделавшись с доктором и Хэпом, но тем не менее они явились случайными персонажами в трагедии его матери. Именно вы должны понести самое тяжкое наказание за то, что с ней произошло. Ведь это из-за вас ее отправили на верную смерть, как он считает. Вы вмешались в их жизнь, исковеркав ее. Тогда Майкл и возненавидел вас с такой нечеловеческой лютостью, что это заставило его превратиться в настоящего убийцу.

Элен закрыла глаза, почувствовав приступ головокружения. Доремус испуганно заерзал на стуле и попытался успокоить несчастную женщину:

— Но Майкл не призрак и, следовательно, при всей своей изощренности, не вездесущ. Мне думается, что...

Внезапно Элен вскочила и бросилась из кухни. Доремус тут же последовал за ней. Но заметив, как женщина заспешила вверх, на второй этаж, он догадался, что сейчас происходит в ее душе. Доремус спокойно вернулся на кухню и, задумавшись, взял в руки стакан с виски. Сделав глоток, он поставил стакан на место, затем убрал со стола посуду и начал мыть ее. К этому времени вернулась Элен. Она была по-прежнему бледна, но, похоже, немного успокоилась.

— Простите, я подумала, что... Мне надо было проверить, как там Пэг.

— Ну, и как она там?

— Спит крепко. — Элен встревоженно посмотрела на следователя: — Вы же сами сказали, что Майкл хочет заставить меня страдать. Как вы думаете, сможет ли он что-нибудь сделать с Пэгги? Если он ненормальный, то он способен на...

— Я даже предположить не могу, каким будет его следующий шаг, — признался Доремус. — Пока что ему хватило ума и осторожности, чтобы не появляться вблизи вашего дома. Но если мои догадки верны и вы — следующая жертва в страшном списке, то ему волей-неволей придется объявиться.

На лице Элен ровным счетом ничего не отразилось, но, когда она схватилась за спинку стула, Доремус заметил, как дрожат ее побелевшие пальцы.

— Как же нам его найти? — в ужасе выдохнула Элен. — Прежде чем он позвонит, прежде чем он появится здесь. Я не знаю, стоит ли мне, может быть...

— Утром я переговорю с Иноком Милсом, — не повышая голоса, перебил ее Доремус. — Я пару раз видел его и с точностью могу сказать, что это неплохой полицейский. Будучи первым помощником шерифа, Милс может заняться расследованием по делу Майкла Янга и помочь вам Я попрошу его об этом и попытаюсь убедить, что это крайне необходимо. Милс тщательно проверит всех, кто может носить личину Майкла... Правда, на это потребуется время, и я не больно-то рассчитываю на успех. А пока самым разумным было бы отправить Пэгги к родственникам.

Некоторое время Элен не отвечала.

— Это невозможно, — вымолвила, наконец, она. — Лучше нам уехать с ней вдвоем на несколько недель или на все это время, пока вы будете разыскивать Майкла.

— Нет, Элен, вы, к сожалению, должны оставаться здесь.

— Что вы хотите этим сказать? — возмутилась Элен. — Оставаться и ждать, пока он меня прикончит? Какой смысл...

— Если вы покинете Шейдс, Майкл, разумеется, последует за вами, и тогда у меня не останется ни малейшей возможности помочь вам. Пока вы здесь, защита будет обеспечена. А если все хорошенько обмозговать, то и Пэгги лучше никуда не уезжать. Пока она находится в школе, за ней будет постоянно следить один из помощников шерифа. Таким образом, мы не спугнем Майкла. Ничего не должно отвлекать его внимание от вас — и от меня тоже.

— И что же вы намерены предпринять?

— Я хочу дать понять Майклу: если он собирается причинить вам зло, то для начала ему придется убить меня. — С этими словами Доремус раскурил крохотную сигару, которую вертел в руках. — Сдается мне, Майкл примет вызов.

— Откуда вам известно, что он попытается вас убить?

— У него не останется другого выхода. Потому что с этого момента я буду находиться рядом с вами двадцать четыре часа в сутки. — Услышав такую новость, Элен нахмурилась. — Он не глуп и сразу смекнет, почему я не выпускаю из виду ни вас, ни Пэгги. А так как до сих пор ему везло, Майкл непременно захочет довести свое Дело до конца и отомстить. И насколько я его понимаю, мое присутствие вряд ли серьезно озадачит его, поэтому нам остается выжидать момент, когда Майкл допустит какую-нибудь оплошность.

— И вы собираетесь остаться со мной? — спросила Элен, стараясь подавить в голосе испуг.

— Я предпочел бы первый этаж, — рассеянно откликнулся Доремус.

— Вы знаете, по-моему, там нет подходящей комнаты...

— Я смог бы воспользоваться вашим кабинетом.

О лучшем уголке и мечтать нельзя. Помнится, там стояла какая-то кушетка или диванчик. Давайте навестим ваш кабинет еще разок.

Доремус двинулся по темному холлу, Элен беспомощно следовала за ним.

— А это что — вход в подвал? — Следователь распахнул дверь и, мельком взглянув на замок, нахмурился: — Не годится, — пробормотал он. — Надо поставить прочный засов. С утра пораньше я и займусь этим. — Доремус закрыл дверь и направился дальше. — А вон там под лестницей ванная комната, верно?

— Почти. Самой ванны там нет, только душ, и он, честно говоря, не очень...

— Ну, там мне придется только бриться, — бодро отозвался Доремус, поворачивая в фойе выключатель. На пороге кабинета он остановился и по-хозяйски окинул взглядом великое множество антиквариата. Диван, о котором он упомянул, оказался прелестной — викторианского стиля — кушеткой пяти с половиной футов в длину.

— Великолепно, — прокомментировал Доремус. — И здесь нет окон. Вот это мне уже нравится.

— Если нужно, я могу кое-что отсюда убрать...

— Не стоит беспокоиться, здесь просто прекрасно. А если вдруг утром у вас выпадет свободный часок-другой, можно будет сгонять ко мне за вещичками.

— Но на этом диване нельзя спать. Это все равно, что проваляться целую ночь на асфальте.

— Я сплю только в том случае, если мне больше нечем заняться, — возразил Доремус — Наверху у вас я заметил великолепные старинные шахматы. Если не возражаете, я позаимствую их на несколько дней.

Элен молча уставилась на следователя, все еще не осознавая до конца происходящего, а потом вымолвила:

— Вы что, серьезно хотите остаться здесь?

— А вас это не устраивает?

— Нет, нет, все в порядке.

— Надеюсь, мое присутствие не слишком отяготит вас?

— Ну, что вы... все будет хорошо. Что ж, надо так надо. — В глазах у Элен от усталости начиналась резь. — Сейчас принесу вам постельное белье и свежее полотенце. А потом, наверное... пойду спать.

— Неплохая мысль, спокойной вам ночи. Вы не возражаете, если я поднимусь вместе с вами?

— Зачем?

— Мне надо изучить планировку дома.

— А-а...

Они медленно шагали вверх по лестнице. Доремус то и дело останавливался, когда под ним раздавался скрип ступеньки. Каждый шорох, каждый подозрительный шум он старался отметить про себя. Очутившись на втором этаже, Доремус вошел в спальню Элен и долго наблюдал из окна, запоминая каждое деревце на заднем дворе. Потом, распахнув одно из окон, он высунулся по пояс и внимательно изучил контуры крыши. Убедившись, что на второй этаж без лестницы не заберешься, Доремус удовлетворенно закрыл окно на щеколду и захлопнул ставни.

Элен доставала из стенного шкафа простыни, когда Доремус, наконец, вышел из ее спальни.

— А где спит Пэгги? — на пороге прошептал он.

Элен указала ему комнату. Следователь осторожно отворил дверь и заглянул внутрь, а потом, так же тихонько закрыв ее, повернулся к другой комнате, расположенной напротив.

— Это кабинет моего мужа, — объяснила Элен, подходя к нему с целым ворохом простыней и чистых полотенец. — Там до сих пор остались его вещи, и я...

— Я там ничего не трону, — пообещал Доремус и вошел внутрь. В темноте его сигара светилась красным угольком. Элен вздохнула и зажгла верхний свет.

— Неплохая коллекция оружия, — констатировал Доремус, указывая на небольшой стеклянный шкаф возле двери.

— Мой муж был егерем. А вы любите оружие?

— Нет. Но я знаю, как с ним обращаться. — Он указал на автоматический кольт 22-го калибра. — Вот этот подойдет, если, конечно, у вас есть к нему патроны.

Элен удивленно взглянула на следователя.

— Если он вдруг придет, возникнет необходимость стрелять, — терпеливо пояснил Доремус.

— Вы и в самом деле верите, что Майкл забредет к нам?

— Я не в курсе его дальнейших планов. Я только делаю предположения. Однако я, возможно, ошибаюсь, и вся моя теория ни на что не годится... — Он потушил сигару. — Придется ждать, — печально добавил Доремус.

Элен раскрыла стеклянные дверцы шкафа и достала пистолет, а потом выдвинула ящик, где хранились боеприпасы. — Они лежат здесь уже долгие годы, — заметила она, с сомнением разглядывая коробки с патронами.

— Это не имеет значения. — Доремус осмотрел пистолет. Тот был хорошо смазан и, следовательно, вполне пригоден. Доремус с удовольствием засунул его себе за ремень. Затем, взяв простыни и полотенца, он поспешил в коридор. — Вам нет необходимости спускаться со мной, Элен. Я прекрасно управлюсь сам. Спокойной ночи.

Следователь направился к лестнице, а Элен потушила свет в кабинете мужа и плотно закрыла дверь. У самых ступенек Доремус вдруг на секунду замешкался и обернулся:

— Не волнуйтесь, — прошептал он, будто Элен только и ждала от него этих слов, а потом начал спускаться вниз, в фойе.

«Не волнуйтесь», — печально повторила про себя Элен и, направившись в спальню, принялась стелить постель.

Она надеялась, что сразу же уснет, но вместо этого в голову залезли разные мысли и воспоминания: страшные и добрые, грустные и веселые... «Бедняга Хэп, ты же не хотел причинить никакого вреда моей сестре, я это знаю... Майкл, неужели ты действительно возненавидел меня за то, что я натворила? Ты ведь никогда не говорил, что ненавидишь меня, почему же теперь ты желаешь моей смерти?» Элен, как ни старалась, так и не смогла представить себе Майкла живым взрослым мужчиной, который пытался теперь убить ее. Он виделся ей брошенным, жалким мальчонкой. «Как же тебе должно быть одиноко сейчас, Майкл!» Элен задремала, и последним, о ком она подумала в ту ночь, был Доремус. Она уже не испытывала никакой тревоги. Ведь там, на первом этаже, остался Доремус, со своими крошечными сигарами, пистолетом и шахматами — надежным лекарством от скуки. Так что теперь наступило время спокойно поспать.