Когда звонит Майкл

Глава 10

Эми проснулась на рассвете от шума мотора. Там, внизу, действительно тарахтел автомобиль Крэга. Девушка повернулась на бок, с трудом разлепив глаза, провела рукой по простыни, где Крэг только что лежал. Простыня была еще теплой. Эми обеими руками обняла его подушку и, прижав ее к обнаженной груди, вздохнула и снова погрузилась в сладкий сон.

Через некоторое время она опять проснулась — на этот раз от телефонного звонка.

Эми села в кровати.

— Крэг? — позвала девушка и тут же вспомнила, что он недавно уехал. Эми взглянула на часы — без четверти восемь.

— Что же ты меня не разбудил? — сердито пробормотала она.

Телефон не умолкал, Эми широко зевнула, потянувшись, и сняла, наконец, трубку.

— Алло?

— Я хочу поговорить с Крэгом.

— Что?

— Дайте мне Крэга, — повторил детский голос.

— Крэга... — пробормотала Эми, собираясь с мыслями. — А Крэга здесь нет... Сейчас только восемь часов. С какой стати ему здесь быть? Кто это говорит?

— Он был здесь, — с отчаянием в голосе выдохнул мальчик. — Он спал рядом с вами. Куда он уехал?

— Ты звонишь из школы? — Эми почувствовала, как ужас исподволь начинает заползать в душу. — Кто ты?

— Майкл, — выпалил мальчик, — и я хочу...

— Майкл?

— ...поговорить с Крэгом.

— Майкл Янг? — Несколько секунд оба напряжённо молчали. Когда Эми, наконец, заговорила, ей вдруг почудилось, будто у нее внезапно пропал дар речи. — Что?... Зачем тебе нужен Крэг?

— Мне надо ему кое-что рассказать, — нетерпеливо выкрикнул мальчик.

— Но его... его правда здесь нет. То есть он уже уехал. Я в это время еще спала, но слышала, как он заводил машину и уезжал.

Выговорившись, Эми почему-то почувствовала себя более уверенно и теперь начала сомневаться, не снизошла ли она в этой беседе до одного из своих гринлифских подопечных. Поэтому она бодро добавила:

— Докажи, что ты Майкл Янг.

Тишина, которая последовала за этими словами, с каждой секундой сгущала страх в душе Эми. В какой-то момент девушка решила, что мальчик повесил трубку. И тогда он снова заговорил. Голос его был озорным, но в нем явственно звучали злобные и угрожающие нотки:

— Когда мама была маленькая, она любила играть с тетушкой Элен. Они играли в парикмахерскую. И моя мама остригла тетушку наголо. До этого волосы у той были рыжие, а когда снова отросли, стали почему-то темно-коричневые. Спросите тетушку Элен. Она подтвердит.

— Ну, хорошо. Весьма занятная история, если она, конечно, действительно имела место. Непременно спрошу Элен.

Но Эми уже знала, что мальчик не обманывает ее. Теперь она была убеждена, что разговаривает именно с Майклом Янгом.

— А другие доказательства у тебя есть?

— Я не хочу больше с вами говорить, — разозлился мальчик.

— Вчера вечером... страшная штука приключилась с шерифом Уошбруком. Тебе об этом что-нибудь известно?

— Да, — угрюмо буркнул Майкл.

— Ты там был?

— Он получил по заслугам. Может быть, вы все-таки позовете Крэга?

— Майкл, где ты находишься? — в отчаянии воскликнула Эми. — Я хочу увидеться с тобой и поговорить.

— Я уже сказал, что с вами не буду разговаривать! — стоял на своем мальчик. Казалось, он вот-вот расплачется.

— Ну, прошу, выслушай меня. Крэга здесь нет, но если ты хочешь ему что-то передать, скажи мне, и я его разыщу.

Эми вдруг осеклась, испугавшись, не сболтнула ли она лишнего. Наверное, нельзя было требовать от Майкла так много, но вот он снова заговорил, чуть слышно, с хныкающими интонациями:

— Передайте ему... я хочу, чтобы он умер.

— Нет! Нет, Майкл. Ты не можешь хотеть этого.

— Я хочу, чтобы он умер. Я ненавижу его.

— Ты не можешь ненавидеть всех, Майкл. Это просто невозможно! Крэг любил тебя, он всегда о тебе заботился...

У Эми перехватило дыхание, она никак не могла отыскать подходящие слова. Мальчик плакал теперь навзрыд.

— Майкл, — взмолилась Эми, — я очень хочу помочь тебе. Пожалуйста, скажи мне, где ты находишься, и я к тебе приеду.

Раздались всхлипывания.

— Я нахожусь... — промямлил мальчик, но тут связь неожиданно оборвалась.

Эми сидела, зажав в кулаке трубку и подтянув к груди колени. Ее начало знобить. Внезапно девушка почувствовала, что по щекам заструились слезы. Она вытерла их уголком простыни и положила трубку на рычаг. В комнату пробивались солнечные лучи, но Эми то и дело зябко поеживалась. Она встала с кровати и, отыскав в шкафу самый теплый халат, тут же облачилась в него. Она попыталась собраться с мыслями и закурила. Подойдя к телефону, Эми решительно набрала номер Крэга, но тут же передумала и, поникнув головой, опустила трубку.

— Боже мой, что же мне теперь делать? — надрывно воскликнула Эми.

Но план уже созрел. Девушка торопливо потушила сигарету, натянула брюки и лыжный свитер и, позабыв обо всем: о работе, о сыром, прохладном утре — бросилась в старенький гараж.

Доремус в который раз заставил Эми повторить разговор с Майклом, пока не удостоверился, что она пересказала все слово в слово. Наконец, он задал вопрос в упор:

— А почему, собственно, разыскивая Крэга, Майкл звонил именно вам?

Эми покраснела.

— Ну, хорошо, тогда скажите, в котором часу Крэг уехал?

— Понятия не имею, — смущенно пробормотала Эми. — Но на улице было уже светло. Может быть, в половине седьмого, а может, и в половине восьмого. Но не позже. Я слышала, как он заводил мотор, но так и не проснулась до конца.

Вошла Элен и налила всем троим кофе.

— Как же нам объяснить все это Крэгу? — расстроилась она.

— Я считаю, что ему вообще не следует передавать этот разговор, — вставил Доремус.

— Да, но ведь Майкл грозился убить его! — запротестовала Эми.

— Тут вы не совсем правы. Если не ошибаюсь, Майкл выразился иначе: «я хочу, чтобы он умер». А это вовсе не угроза.

— Нет, лично я уверена, что это и есть самая настоящая угроза. К тому же он добавил, что ненавидит Крэга.

— Возможно.

— Ну разве из этого не следует, что он намеревается... Доремус покачал головой.

— Не знаю, что заставило его позвонить именно вам. Мне казалось, что это не входит в его планы. Но то, что Майкл успел сообщить, вполне похоже на него. Однако я по-прежнему уверен, что следующей жертвой в его кровавом списке должна стать Элен.

Эми чуть не выронила чашку из рук и испуганно уставилась на Элен. Но та лишь грустно улыбнулась и вкратце пересказала Эми версию Доремуса, пока он увлеченно намазывал пирожное маслом.

— Неужели Майкл жив? — изумилась Эми и повернулась к следователю. — Ну, знаете ли, сказать «невероятно» будет, видимо, слишком мягко.

— Странно. Похоже, вы охотнее поверите в привидения и прочую ерунду. А вот разумное объяснение вам никак не подходит.

— Разумное, ничего себе! Ваше «объяснение» не учитывает массу фактов. Ведь многие уже видели маленького мальчика. А Пэгги — целых два раза, да и бедняга Эльза... К тому же сегодня утром я разговаривала именно с мальчиком, а никак не со взрослым мужчиной.

— Вероятно, он просто подделал голос, — предположил Доремус.

— Нет уж, — упорствовала Эми. — Вы уж меня извините, но я работаю с такими мальчиками и слышу их голоса восемь, а то и десять часов в день. Здесь уж меня не провести. Я слушала Майкла и могу с уверенностью констатировать, что со мной говорил именно мальчик.

Элен кивнула.

— Тут я с Эми полностью согласна. Не знаю, был ли это один и тот же голос, но я убеждена, что...

— По телефону можно запутать кого угодно, — возразил Доремус.

— Я потребовала у него доказательств, что он — Майкл Янг, и он мне их представил.

Доремус встрепенулся.

— Вы что-то забыли мне рассказать?

— Да. Я попросила, чтобы мальчик доказал, что он на самом деле Майкл Янг. После долгой паузы мальчик заговорил, и довольно самоуверенно — вы же знаете, какими противными мальчишки бывают в этом возрасте. Майкл рассказал, что, когда его мать и Элен были маленькими, они любили играть в парикмахерскую. Да, именно так.

В парикмахерскую. И однажды Алиса взяла ножницы и обкорнала Элен, отхватив чуть ли не все волосы. До этого у Элен была рыжая шевелюра, а когда волосы снова отросли, их цвет поменялся на темно-каштановый.

Элен онемела от ужаса.

— Все правильно. Я еще помню, как рассердились родители на Алису за эту выходку. Хотя мне, по правде говоря, было почти безразлично — ходить лысой или с волосами. Зато уж Алиса вволю покуражилась — между нами всегда возникало что-то наподобие соперничества. Нет, сдается мне, я об этом никому не рассказывала.

— Возможно, сама Алиса и поведала мальчикам эту леденящую душу историю, — предположила Эми и повернулась к Доремусу. — Ну, что вы тепгрь скажете?

— Я склонен придерживаться собственной теории, — стоял он на своем, отхлебывая кофе из большой чашки. — Вот теперь, Элен, кофе у вас удался на славу. Тридцать лет я потратил на то, чтобы научиться заваривать кофе по этому рецепту, а вы, я вижу, схватываете все на лету.

— Да, неплохой получился, — сухо поддакнула Элен и взглянула на Эми. — Завтрак сегодня нам приготовил Доремус.

— Правда? А что же Бренда? Как же она вынесла присутствие на кухне второго повара?

Доремус снова улыбнулся и не спеша развернул маленькую сигару.

— Скажите, а как долго вы еще намереваетесь оставаться здесь? — неожиданно поинтересовалась Эми.

— Трудно сказать.

— Может быть, лучше за домом понаблюдает помощник шерифа?

— Лучше меня вряд ли кто-нибудь сможет охранять Элен с Пэгги, — возразил Доремус.

— Однако пока в опасности жизнь Крэга, а вам, похоже, и дела до этого нет.

— Может быть, вы правы, — согласился Доремус. — Хотя я могу и ошибиться.

— Вы признаете, что его могут убить, и пальцем о палец не ударяете, чтобы защитить Крэга? Потом-то вы, конечно, признаете свою ошибку над его трупом!

— Эми! — укоризненно осекла девушку Элен.

— Я не смогу промолчать! Я должна рассказать Крэгу про Майкла.

Эми немного помолчала и добавила:

— Может быть, я смогу ему как-то помочь.

— А почему бы не пригласить Крэга вечером сюда? — предложил Доремус, обращаясь сразу к обеим женщинам. — Надо растолковать ему, зачем я здесь торчу, какие у меня дальнейшие планы и соображения. Не исключено, что и Крэг подкинет мне парочку дельных советов.

Доремус зевнул и поднялся из-за стола.

— Кстати, неплохо было бы проведать Инока Милса. А вдруг они нашли в городском парке что-нибудь стоящее? — С этими словами Доремус, попыхивая сигарой, удалился. Небритый, он выглядел чересчур по-домашнему.

— Не знаю, что и подумать, — тихо произнесла Эми. — До недавнего времени я возлагала на него такие надежды! Но теперь мне кажется... он какой-то... невоспитанный, что ли?

— Сама не пойму, — безразлично отозвалась Элен.

— Я уж было подумала, что он вас заинтересовал.

Элен печально улыбнулась.

— Возможно, дела наши и пошли за последнее время кувырком, но чего-чего, а ума я покуда не лишилась.

— Вот и прекрасно. Теперь-то я уверена, что этот человек создан не для вас. И все же...

Эми положила в остывающий кофе кусок сахара и начала его размешивать.

— Он такой самонадеянный и слишком много о себе воображает. Но, несомненно, в нем что-то есть. Особенно это заметно детям. А уж их-то провести невозможно.

— Разумеется, ведь они всегда отзываются на доброту, — согласилась Элен.

Крэг приехал к Элен вечером. Он с каменным лицом выслушал подробный рассказ Эми о телефонном звонке Майкла. К ее ужасу, Крэг не проронил ни единого слова. Он только бросил на Эми такой взгляд, который мог означать одно из двух: либо Крэг счел все это выдумкой, либо решил, что Эми действительно спятила. Потом в разговор вступил Доремус и подробно изложил свою теорию о том, что Майкл, вероятно, жив. Эта версия сразу же заинтересовала Крэга, и он начал задавать Доремусу бесчисленные вопросы, все более оживляясь с каждой минутой. В конце концов Крэг так разволновался, что вскочил со стула и качал взад-вперед метаться по кухне.

— Это уже кое-что! — бормотал он себе под нос. — Скорее всего так оно и есть. Майкл не погиб тогда в пургу, Я немедленно начну поиски документов. Надо обязательно проверить, не пропадал ли из гринлифской школы какой-нибудь мальчик в ту же самую зиму, что и Майкл. Вы уже спрашивали об этом Инока Милса? У шерифа должны храниться документы о пропавших без вести.

Доремус кивнул.

— Да. Правда, Милс не сообщил мне ничего утешительного, но это не имеет решающего значения. О пропавших детях ведь не всегда заявляют.

— Может быть, Майкл и выжил, — резко бросила Доремусу Эми, не задумываясь над тем, что о ней подумает Крэг, — но тем не менее во всей этой истории замешан мальчик. И я не понимаю, как можно упускать это из виду или так легко отмахнуться от подобного факта.

Доремус внезапно обернулся к Эми, и девушка застыла с открытым ртом. Решив про себя, что следователь просто неудачник и растяпа, Эми была поражена его взглядам. Глаза Доремуса сверкали, как у волка, напавшего на след. Эми тут же почувствовала, что в этом человеке заключена недюжинная сила, а также безошибочная профессиональная интуиция. Эми моментально воспряла духом.

— Я ничего не упускаю из виду, — спокойно парировал Доремус. — Но пока я вынужден ждать и бездействовать. И еще надеяться, что мои суждения верны, и я нигде не допустил серьезного просчета.

Около двух часов ночи Элен внезапно проснулась. Она была твердо уверена, что в ее спальню кто-то зашел.

Небо затянули тучи, и тусклая луна еле-еле пробивалась сквозь них. На стеке спальни, как гигантская ночная бабочка, шевелилась тень от дерева. И тут Элен заметила вдруг чью-то крадущуюся фигуру. От неожиданности женщина чуть было не закричала.

— Мам! — раздался внезапно жалобный голосок Пэгги. — Мне плохо. У меня живот болит.

Элен облегченно вздохнула и направилась за лекарством. Уложив дочку и вернувшись к себе, она поняла, что сон как рукой сняло. Женщина решила выпить чашечку крепкого горячего кофе и спустилась в гостиную.

Элен собиралась бесшумно проскользнуть в кухню, чтобы не потревожить Доремуса, и ей показалось, что, передвигаясь по лестнице, она не издала ни звука. Но только она сделала несколько шагов, дверь в кабинет распахнулась, и перед Элен возник следователь с пистолетом в руке. Лампу в комнате он чем-то прикрыл, и перед взором Элен предстал лишь маленький квадрат света, выхватывающий из тьмы шахматное поле, которое, видимо, и изучал несколько секунд назад Доремус.

— Не сварите ли и мне чашечку? — попросил он.

Когда Элен занесла поднос с кофе в кабинет, Доремус уже снова с головой погрузился в шахматы, склонившись над доской. Черный «кольт» лежал тут же, всего в нескольких дюймах от его левой руки.

— Вы играете сами с собой? — поинтересовалась Элен.

— Нет. Вот эти фигуры — мои, а черные принадлежат моему приятелю Арщенко. Это русский филолог, он работает в Московском университете. Мы играем с ним уже несколько лет подряд, с того самого дня, как встретились в Чикагском университете. Сейчас мы сражаемся по переписке. За четыре года я только раз выиграл у него, но мне кажется... уж нынче-то победа останется за мной. Это выяснится весной.

Он взглянул на Элен и принял из ее рук чашку с дымящимся ароматным кофе.

— А вы, я полагаю, не играете?

— Мы с мужем играли иногда, но я...

— Это замечательно! — загорелся Доремус и смел с доски фигуры. — Не хотите ли партию прямо сейчас?

— Ну, а как же мистер Арщенко?

— Он подождет. На обдумывание хода у меня еще целых три дня.

Доремус принялся заново расставлять фигуры. Элен, внезапно вспомнив о теплой разобранной постели, чуть слышно вздохнула.

— Ну, если только одну партию... А вообще-то, я играю так себе...

Это вполне соответствовало истине: через двадцать минут она получила мат. Доремус тут же в мельчайших подробностях объяснил Элен все ошибки, тщательно разобрав партию. Элен помимо воли широко зевнула. Доремус изумленно взглянул на часы, стоявшие рядом на столике.

— Вы знаете, Элен, а у вас есть способности к этой игре, — заявил он. — Вот моя жена так и не смогла научиться...

Доремус сунул руку в карман в поисках сигары и обнаружил, что уже выкурил последнюю. Он в отчаянии откинулся на спинку кресла, безразлично уставившись на шахматную доску. Элен составляла чашки из-под кофе на поднос. Заметив рассеянный взгляд Доремуса, она сочувственно присмотрелась к нему и вдруг спросила:

— А когда умерла ваша жена, Доремус?

— Три года назад.

— Ее звали Марианна?

— Да.

Он помолчал некоторое время, а потом задумчиво посмотрел на Элен:

— Вы были просто молодцом. Я имею в виду ваше отношение к моему переезду сюда, и все такое прочее. Ведь это было очень непросто. Но другого выхода не оставалось. Мне необходимо пока что находиться в вашем доме.

— Я все понимаю.

— Может быть, он и не явится сюда... Но если все-таки придет, то вы встретите его не одна. А вот Марианна была совершенно одна. Она пыталась сопротивляться, но как она могла справиться?

Доремус замолчал, погрузившись в тяжкое раздумье.

Элен, услышав такие слова, пришла в замешательство. Она никак не осмеливалась спросить Доремуса, что же все-таки произошло с его женой. Постепенно напряжение спало, и тот снова заговорил:

— Мне пришлось вылететь в Де-Мойн вслед за подозреваемым, чтобы провести следственный эксперимент. Обычно, когда я отсутствовал, Марианна всегда переезжала к моей сестре и ждала меня там, но на этот раз она помогала соседу: у него скоро должна была состояться свадьба, и моя жена решила остаться, чтобы подсобить. Марианна чувствовала себя уверенно: дело было весной, а места у нас тихие... Впрочем, где сейчас в этом подлунном мире можно найти тихий уголок?

В четыре утра самолет приземлился в Мейфилде, а в шесть я уже закончил дела с подследственным и около семи явился домой. Подойдя к подъезду, я увидел молочника, взял у него бутылки и сразу же засунул их в холодильник. Затем я быстренько пробежал глазами «Геральд Трибьюн» и, наконец, поднялся наверх. Никаких признаков взлома не было, иначе я бы сразу заметил это. Так что, ничего не подозревая, я вошел в собственный дом.

Доремус заморгал и потер рукой слезящиеся глаза.

— Что меня поначалу поразило — так это кровь на стенах — она казалась такой свежей... В комнате царил жуткий хаос. А Марианну я обнаружил чуть позже — она лежала за кроватью, вернее, была зажата между спинкой кровати и стеной. Убийца нанес ей пятьдесят ножевых ударов и в конце концов сломал лезвие.

Остолбенев, Элен уставилась на следователя широко раскрытыми глазами. Лицо ее посерело. Так и застыв на пороге, она не могла оторвать от Доремуса полный смятения взгляд.

А тот, будто не замечая хозяйку дома, продолжал:

— Мальчишка находился в ванной — передвигаться он уже не мог. Не знаю, как она отбивалась от его ножа, но я частенько демонстрировал ей самые разные приемы, в том числе и те, которыми пользуется уличная шпана. Кроме того, моей жене наверняка хватило храбрости, чтобы дать отпор малолетнему хулигану. Им оказался соседский мальчишка, которому мы оба искренне хотели помочь. Скорее всего, узнав, что за дверью стоит именно он, Марианна и открыла. Другого объяснения я не нахожу. Он лежал на полу в ванной, потому что не мог даже ползти. Стены были забрызганы и его кровью. Кое-где с его головы был сорван скальп, один глаз выдран, а зияющая глазница заполнена свернувшейся кровью. Зрелище чудовищное. Лицо его походило на застывшую маску, но только я вошел, он грязно выругался. Видимо, я тогда плохо соображал, потому что, медленно достав пистолет, в упор всадил в него пять или шесть пуль, а потом спокойно покинул ванную.

Элен стояла, как громом пораженная. Так и не найдя слов утешения, она молча вышла, сполоснула в раковине чашки и блюдца, а затем вернулась к Доремусу. Задумавшись, следователь расставлял шахматные фигуры. Внезапно он натянуто улыбнулся Элен.

— Поверьте, я не хотел огорчать вас своими воспоминаниями.

— А вы еще кому-нибудь рассказывали об этом?

— Я никогда никому не доверял свою трагедию. Мне казалось, что на это не хватит ни сил, ни мужества.

— Не надо было держать все это в душе, — с легким уксром пробормотала Элен.

Какое-то время они с теплотой смотрели друг на друга.

Доремус улыбнулся и, водружая на нее очки, заметил: — Спасибо, кофе получился отменный. А что если нам сыграть еще разок?

— С удовольствием. Знаете, Доремус... наверное, в последние дни я была к вам несправедлива. Простите. Это здорово, что вы сейчас здесь, со мной. Правда, очень здорово. И не только потому, что я боюсь Майкла. Надеюсь, когда вся эта чертовщина останется, наконец, позади, вы не откажетесь время от времени навещать меня?

— Придется. Ведь Пэгги предложила мне в качестве отступного половину своего школьного пособия, если я останусь у вас навсегда, — как бы невзначай обронил Доремус, и лицо его приняло невинное выражение. Элен, даже не успев покраснеть, весело расхохоталась.

— Ну уж если Пэг обещала, то обязательно отдаст. Спокойной ночи, Доремус.