Колдун (СИ)

Глава 19

— За-зачем им мальчик? — начал Ваня и, не сдержавшись, повысил голос, — Зачем они взяли мальчика⁈ Они же метки ставят и…

Трофим побежал, примериваясь, и бросил кинжал. Одна из навий взвизгнула и осела на землю темным пятном. Он двинул кистью, возвращая оружие, и бросил снова, в этот раз промазывая. Твари рассредоточились, закрывая ту, что волокла Сережу. Мальчишка глядел на Трофима совершенно безумным взглядом, открывая и закрывая рот, и навья, держащая его в руках, подобралась, готовясь к прыжку.

— Остановите их, — закричал Ваня из-за спины, догоняя. Он судорожно дышал, на бегу роясь в рюкзаке. Трофим рыкнул, снова бросив кинжал, но твари были уже готовы, одна из них отшатнулась, отказываясь возле Трофима, и вцепилась ему в бок. Огонь, вспыхнувший по всей руке, прижег ей морду, она заверещала, покатилась по земле. Трофим сжал челюсти, удерживая стихию. Духи уже обрели телесность, а это значило, что все очень, очень плохо. Он поднял ладонь, сжигая тварь полностью.

Ваня закричал, падая на землю под натиском двух навий, Трофим схватил одну из них, полоснув кинжалом. Ваня продолжал подвывать, отбиваясь, и Трофим подскочил, занеся оружие, но навья уже скатилась сама, шипя и отползая в сторону. Она выгнулась, перекатившись на живот, подобрала лапы и побежала.

Трофим снова кинул кинжал, проследив, как она осела на землю, рассыпаясь.

— Сережа, — прохрипел Ваня, зажимая рукой сочившееся кровью плечо, — Она его забрала.

— Забрала, — Трофим бросил взгляд за спину, сел на корточки перед учеником, осторожно отнимая его ладонь от раны, — И смылась, пока эти отвлекали.

— Я теперь тоже? Как Макс тогда? — испуганно глядел на него Ваня.

— Вот уж вряд ли, — Трофим потянулся за рюкзаком, — Давай перевяжем.

— Почему она не стала… — парень сглотнул, переводя взгляд на разодранную руку.

— Доводить до конца? — кивнул Трофим, — Видимо, по тем же причинам, что и мавка. Твоя кровь… — Он достал перекись, поливая края раны, — Что-то в ней есть.

Ваня зашипел:

— Погодите, я сам…

Он наложил бинт и прижал рукой, зажмуриваясь. Трофиму всегда нравилось следить за работой лекарей, их сила была иной природы, более чистая, более правильная. Среди колдунов лекарей было немало, но и там всегда примешивались иные краски, цвета их стихий. Водники умели больше всех, управляя жидкостями в организме: затворяли кровь, ускоряли живительные процессы, успокаивали воспаление, земные маги воздействовали на обменные процессы, запуская регенерацию организма, воздушники больше влияли на ментальное здоровье.

Ванина же сила была особенной, без примесей и иных цветов: ослепительный белый поток окутал плечо ученика, и Трофим даже зажмурился.

— Все, — тот лег на землю, прикрыв затянувшуюся рану пластырем, — Я сейчас, чуть в себя приду… Куртку, гадина, порвала, она ж новая почти, я ее сразу, как из армии пришел, купил.

Трофим поднялся, собирая все обратно в сумку.

— Что ты хотел из рюкзака достать, когда бежал?

Ваня смущенно улыбнулся:

— Честно говоря, не знаю. Думал, если все будет совсем плохо, чертополохом их отпугну.

Трофим хмыкнул:

— Недурно. Может, и помогло бы. Только нельзя все время полагаться на травы, мы часто прибегаем к их помощи, но, если не научишься защищаться своими силами — умрешь. Может, не сразу, но…

Он вздохнул и надел рюкзак:

— Ладно, готов? Времени у нас не то, чтобы много. Могу оставить тебя здесь, вернешься домой. Мальчишка…

— Нет, нет, — вскинулся Ваня, — Я с вами.

Он поднялся, пошевелил плечом и повесил рюкзак на второе, здоровое.

— Оставь тут вещи, мешать только будут.

— Ничего, — Ваня смущенно улыбнулся, — Рука совсем немного побаливает, дотащу.

— Ну смотри, — Трофим быстро пошел вдоль реки туда, куда убежала последняя навья, — Будем на месте — помалкивай.

— Да не буду я больше орать, — тихо ответил Ваня, — Я ж от неожиданности, они сразу, вдвоем на меня…

Трофим хмыкнул. А потом остановился, скривившись, скинул рюкзак на землю и принялся в нем рыться.

— Их там очень много, просто так не получится…

Он достал один из пузырьков и передал его Ване.

— Вот, держи, один глоток.

Тот понюхал и выпил, сдавленно охнув.

— Что?.. Что это?

Трофим забрал зелье и сделал глоток, передернув плечами.

— Снимает лишние барьеры, — зашипел он и сел на землю, чувствуя, как начинает перетекать огонь под кожей, — Твой — природный, естественный, и пока ты не понимаешь, как его убирать, силу нужно подстегнуть. Я же…

Трофим тряхнул головой. Он не просто ощущал навий, он нутром чуял, что ему понадобится вся сила. И пусть его барьер был искусственный, который он несколько лет со дня смерти Ольги возводил кирпичик за кирпичиком, зелье даст толчок.

— Вань, — добавил он, — Если я вдруг…

— Ой, у вас глаза светятся, — отшатнулся тот.

— Вань, — Трофим сглотнул, чувствуя горечь, поднимающуюся изнутри, — На меня это зелье… Огонь… он…

Трофим передернул плечами, ощущая прилив азарта:

— Огонь выходит из-под контроля. Я буду немного не в себе.

— Немного — это как? — остановился парень, напрягшись.

Раздражение и злость нахлынули, смывая человечность:

— Вот и посмотришь, — Трофим рыкнул, отвернулся и побежал, не оглядываясь.

— Теперь я по-настоящему испугался, — Ваня перекинул рюкзак, поудобнее устраивая его на плече, и побежал следом, — Вы там не запьянели часом?

— Хватит выкать, раздражаешь, — Трофим повел плечами, — И, вообще, прекращай болтать.

Ваня споткнулся, растянувшись на земле, но Трофим даже не обернулся. Злость, нетерпение — эмоции захлестывали, не давали остановиться. Почему он так долго сдерживался, когда вся мощь стихии в его теле, в его душе?

— Подождите… Подожди, — крикнул Ваня, поднимаясь.

— Догонишь, — Трофим размеренно дышал, позволяя пламени перетекать внутри, взрываясь маленькими огоньками на коже, — Или тебе подсветить? По-другому не можешь? Не хватает силенок видеть в темноте?

Он поднял ладонь, вспыхнувшую факелом.

— Не… не надо! — Ваня тяжело дышал, догоняя, — Твари…

— Твари… — Трофим предвкушающее улыбнулся. Сегодня будет много пищи для его пламени.

— Ой, как мне все это не нравится, — запричитал парень, — Меня тоже накроет?

Трофим оскалился, резко останавливаясь и втягивая носом воздух:

— Близко. Они близко.

Сейчас он чуял навий будто ищейка. Животные чувства обострились, оголившись, и картинка, вспыхнув перед глазами, окрасилась всеми оттенками красного. Где-то в сознании еще мелькали мысли, но постепенно они уступали место ярости, пришедшей следом за огнем.

— Не мешай, — Он дернул головой, — Молчи.

— Что? — Ваня остановился рядом, пытаясь отдышаться.

Трофим пригнулся. Очень хотелось бежать, действовать, а парень отвлекал, раздражал. Но трогать его было нельзя. Он свой.

— Они у церкви, — рвано попытался объяснить, — Мальчик был прав. Погост. Старый. Сила. Много.

— Первый раз жалею, что Макса нет сейчас рядом, — тихо ответил Ваня, с опаской отходя от учителя в сторону, — Ну или хотя бы Виктор Палыча, он поди-ка имел дело с дикими животными.

Трофим вспыхнул, загоревшись, но тут же усилием воли подавил огонь и замотал головой.

— Трофим, — Ваня осторожно снял рюкзак с плеча, — Вы… Ты сказал, что тебе нельзя поддаваться эмоциям, иначе…

— Контроль, — оборвал его тот, — Я держу.

Он снова оскалился.

— Убьем тварей. Убьем всех. Потом ведьма.

— Ведьма? — Ваня одной рукой перебирал мешочки с травами, с тревогой поглядывая на Трофима.

Трофим облизнулся: Алина, лежащая на его кровати, Алина, плачущая на кухне, Алина, дерзившая ему. Он зарычал. Разобраться с ведьмой. Присвоить. Мое.

Ваня осторожно достал из сумки маленький мешочек, опасливо подходя к учителю.

— Только попробуй, — Трофим посмотрел на Ваню, выпуская клубы дыма изо рта.

Тот выронил рюкзак, рассыпая травы по земле, а потом поднял перед собой ладони:

— Не буду. Все хорошо. Я ничего не делаю, тихо… тихо, — Руки парня затряслись, и он прижал их к груди, отходя в сторону, — Долго у тебя это будет длиться?

— Не нравится? — Трофим наклонил голову к плечу.

— Нравится, — тут же ответил Ваня, глядя на языки пламени в глазах учителя, — Но уж больно страшно.

— Не трону. Ученик. — Трофим медленно подошел ближе, а Ваня съежился, — Будешь мешать — накажу.

— Понял, — он сглотнул, — Мешать не буду.

Трофим дернулся, отворачиваясь, и снова облизнулся:

— Кровь. Времени мало.

И, не дожидаясь ответа, побежал.

— Я ведь тоже пил зелье, — сказал Ваня, догоняя, — Как мне почувствовать силу?

— Ты чувствуешь, — Трофим резко остановился, встав у старого тополя и вглядываясь вперед. Старая разрушенная церковь, окрашенная алым, уродливым остовом выступала среди деревьев. А перед ней, будто бы огромным черным глазом, на них смотрел котлован, оставленный незадачливыми строителями. Трофим видел грязную, отталкивающую темноту навий, копошившихся по ту сторону, и пока еще яркое свечение мальчика, — Ты боишься.

Он зло посмотрел на Ваню, выпустив еще одну струю дыма:

— Трусы быстро умирают.

— Я не… — обиделся Ваня.

Но Трофим уже не слушал, он подошел к котловану и заглянул внутрь. Злость гнала его вперед, не давала думать.

— Я их вижу, — зашептал за спиной Ваня, указывая рукой в сторону навий.

Они, похожие на огромный улей или муравейник, сгрудились, закрывая что-то своими спинами.

— Сколько же их тут? Давайте я помогу… Только расскажите как!

Трофим мгновенно обернулся к нему, скалясь.

— Что? — Ваня опасливо сделал шаг назад.

Трофим подошел ближе:

— Сила внутри, много силы. Черпай ее.

Он наклонился к Ване, принюхиваясь.

— Я… — парень сглотнул, — Не знаю как.

Трофим недовольно рыкнул и положил руку, раскаленную как сковорода, ему на живот:

— Подтолкну. Подчинись. Прими.

Человеческие слова застревали в горле. Хотелось выпустить огонь, дать ему пищу, дать ему свободу.

— Что-то не хочется, — жалобно ответил ученик, и рука Трофима стала еще горячее.

— Подчинись.

— Да что вы! — попытался отойти тот, но Трофим не дал, улыбнулся зло, чувствуя, как поднимается изнутри пламя.

Ваня отшатнулся, отпихивая Трофима, и тот обошел его по кругу, примериваясь, ссутулив плечи.

— Трофим, пожалуйста! Остановитесь… Остановись!

— А то что?

И тут же выпрямился, дергаясь, когда до них донесся крик мальчика.

— Заигрался, — он отвернулся и спрыгнул в котлован.

— За что мне это? — простонал Ваня за спиной, но полез следом, держась от Трофима на расстоянии.

Трофим остановился, пригнувшись. А потом побежал, оставляя ученика за спиной. Кромка, отделяющая мир живых, подернулась, начиная пульсировать, и он напрягся, чувствуя, как стихия внутри начинает прорываться.

Земля, вздрогнув, ушла из-под ног, обваливаясь. Трофим перепрыгивал через образующиеся ямы, на мгновение обернувшись к Ване.

— Стой там. Не мешай, — бросил он, добежав до конца котлована и ловко заползая по его краю наверх.

Ваня тоскливо застонал. И Трофим на мгновение застыл, борясь с желанием вернуться и попробовать на вкус кровь ученика. Ослепительно белая сила переливалась у Вани над головой, манила. Он снова замотал головой, это не его мысли. Стихия — не он сам.

Земля снова содрогнулась, и Трофим выпрямился, выбираясь из котлована за спинами навий.

Сережа лежал в круге из камней, придавленный тварями со всех сторон. Они шипели и скалились, клацая зубами перед его лицом. Мальчишка уже даже не кричал, обессиленно закрыв глаза. А из его прокушенных рук на землю стекали ручейки крови.