Колдун (СИ)

Глава 4

Трофим вышел, потянул носом ночной свежий воздух, воткнул наушники и побежал. «Вдох» — привычно зазвучал голос, и он дернул подбородком, увеличивая скорость и сворачивая с тропинки в лес.

«Задержите дыхание на четыре счета… Выдох…»

Трофим бежал, перепрыгивая корни деревьев и поваленные стволы, стараясь концентрироваться на дыхании. Вдох, задержка, выдох…Вдох, задержка, выдох, задержка…

«Лейтенант Ермаков, дыши, слышишь? Дыши, твою мать! Это приказ!»

Трофим споткнулся и полетел носом в землю, в последний момент успев выставить руки и перекатиться на бок.

— Есть, товарищ майор, — прохрипел он, опуская голову на влажную холодную землю. В груди противно заныло, напоминая о старой ране. Давненько ему кошмары наяву не приходили. Трофим полежал, глядя, как скрывается луна за облаком и, кряхтя, сел, растирая лицо. От прошлого сложно скрыться. Правда, что ли, к мозгоправу обратиться? Он усмехнулся и запрокинул голову. Даже интересно стало, что ему специалист посоветует, если рассказать, чем он занимался последние годы… Одна только война, наверное, обеспечит психиатра работой на пару лет, даром что Трофим в полевом госпитале работал. Помолотило его тогда хорошо. До сих пор нет-нет, а и всплывет в памяти…

Он опустил руки на землю и замер. Что-то выбило его из привычной колеи, вернуло воспоминания. Он шумно вдохнул свежий воздух и сузил глаза, настраивая зрение. Что-то здесь не так. Трофим замер, принюхавшись, а потом выругался. Странно, что он сразу не сообразил. Запах свежей крови ни с чем не спутаешь. Расслабился у себя в лесу, привык к спокойной жизни.

Он поднялся на ноги и мягко ступая по мокрой траве отошел к дереву, тронув жесткую кору. Волчий вой, раздавшийся совсем близко, заставил Трофима пригнуться, прижавшись к стволу. Он постучал себя по карманам и скривился — дурак, хоть бы кинжал взял! Значит, нужно уходить, он потом днем сюда придет, посмотрит, что творится.

«И снова задерживаем дыхание на четыре счета… Вдох» — Трофим дернулся, совершенно забыв про наушник, последние несколько минут игравший тихую плавную мелодию, и неловко оступился, хрустнув веткой.

Звериный рык за спиной отозвался волной страха, поднявшейся по спине до самого затылка, как обычно трансформируясь в ярость.

— Да чтоб вас, — потянул Трофим и медленно обернулся.

Четыре неестественно огромных волка выступили из темноты под свет появившейся луны, скаля зубы и порыкивая.

— Ребят, я просто мимо проходил и сейчас уйду, — поднял он руки, чувствуя силу, огнем прокатившуюся по мышцам. И колдун нахмурился. Алина же лишила его…

И первый волк прыгнул, целя сразу в горло. Картинка замедлилась, позволила увидеть и яркие желтые глаза с проблеском разума, и острые длинные зубы. Трофим шагнул в сторону, чуть поднял руку, перехватывая мощный затылок и сжал пальцы. Звериный загривок хрустнул и оборотень, взвизгнув, упал на траву. Минус один. Яркое пламя начало топить сознание, и Трофим, оскалившись, отошел, дергая головой. Не хватает только сейчас сорваться, когда он так близко к цели!

— Я не хочу этого, — снова поднял руки, делая еще одну попытку остановиться. Любой зверь бы давно ушел, не стал связываться. Даже обычные оборотни почуяли бы опасность, отступили. Эти оборотни обычными не были.

Волки переглянулись и стали обходить его, тесня к поваленному дереву. Трофим оглянулся, приметив знакомого ворона на ветке.

— Совсем с ума сошла, дура! — повернулся к нему, и тут же пригнулся, ловя прыгнувшего волка, откидывая его в сторону.

— Отзови своих собак, — закричал, пригибаясь, из последних сил стараясь удержаться, — Я не хочу убивать!

И все волки бросились разом.

Трофим ввалился в дом, прижимая порванную руку к животу и шипя сквозь зубы. Был бы кинжал, не пришлось в пасть голой рукой лезть. Он скривился, учуяв запах жареного мяса, и медленно вошел в кухню.

— Ой, — подскочил с места новый хозяин его дома, — А я тут… Вы извините, но я отчего-то уснул, а когда проснулся, жрать хотелось, вот я и взял ваши…

Иван виновато потупился и тут же снова охнул, увидев кровь.

Трофим наклонил голову и прищурился. Что-то с этим парнем было не так.

— Я… — бросился в коридор тот, — Сейчас!

Он быстро вернулся, бросая на пол свою сумку. Сел около нее и стал вываливать вещи, пока не добрался до небольшой коробки.

— Я же всегда с собой… — посмотрел на Трофима, деловито открывая коробку, напичканную лекарствами, — Садитесь, я осмотрю, я умею.

Трофим, усмехнувшись, послушался. Отодвинул стул и опустился, привалившись боком к столу.

Иван поднялся, сел рядом и осторожно помог стянуть рукав куртки, открывая длинные рваные раны.

— Кто вас так? — поднял глаза.

— Собачки, — зашипел Трофим, когда парень салфеткой стал протирать края. А потом задохнулся, почувствовав мощный поток целительной силы, шедшей от рук гостя, и резко поднялся, откидывая стул.

— Ты кто вообще такой? — отскочил он к окну.

Успокоившаяся сила взметнулась с новой силой, ударяя в голову.

— Как это кто? — хлопая глазами ответил тот, прижимая к груди бинты.

— Кто тебя подослал?

— Меня? — встал парень, — Батя сказал… дом…

Трофим шумно выдохнул и выставил ладони перед собой:

— А это что? — кивнул он на руки парня.

— Где? — тот посмотрел на банку с перекисью, — Так обработать же надо!

— Хватит юлить! — Трофим начал закипать.

— Дядь, — Иван осторожно сел поставил на стол баночку и бинты, — Вам, наверное, надо в больницу, уколы сделать от бешенства. Мало ли собаки какие… Давайте я перебинтую, а там решим?

Трофим закрыл глаза и снова потянулся к разуму парня. Ничего. Будто стеной кто огородил. Он постоял, покачавшись на пятках, и сел на место.

— Трофим.

— Что?

— Не дядь, Трофим.

— А. Ладно. Можно? — Ваня снова взял салфетку и, дождавшись кивка, продолжил, — Я и зашить могу, если позволите, я ж хотел в медицинский поступать, работал год санитаром в больнице, пока в армию не забрали, — он осторожно принялся обрабатывать раны, — А у нас на район один хирург только был, да и тот пил по-черному, мне и пришлось самому…

Трофим наблюдал за работой мальчишки. Кажется, тот действительно не понимал, что вовсю силу использует. Ну, либо очень хорошо притворялся.

— Твой отец, он кто? — отрывисто спросил Трофим.

— Комбайнер, — Ваня достал из коробки шовный материал, — Был комбайнером, на пенсии сейчас. Я без матери рос, мне батя и выбил этот участок, сказал, от колхоза еще осталось, он подсуетился…

— Подсуетился, значит, — сжал зубы колдун.

— Ага, — Ваня улыбнулся, — Он хороший у меня, жалко, пил тоже. Мать умерла, мне еще и десяти лет не было, он после этого и сдал. Там у нас все пили, жизнь такая…

— А ты, значит, нет?

— А я, — нахмурил брови парень, — Другой жизни хочу, врачом буду. Вот поучусь годик сам, подготовлюсь к поступлению и поеду в Москву!

Он замолчал, сосредоточенно осматривая рану и доставая иглу:

— Когда вернулся, хотел обратно в больницу устроиться, но Наташка…

— Ага, Наташка, — Трофим откинулся на спинку стула, задумавшись.

— Готово, — довольно сообщил Ваня, накладывая повязку, и пошел мыть руки, — Все равно завтра в больницу надо, уколы сделать, кто знает, что там у этих собак…

— Спасибо, — устало ответил Трофим, поднимаясь, — Только знаешь что, Вань, поедешь ты завтра обратно. Это все, — он кивнул на валяющиеся бумаги, которые так никто с пола и не поднял, — Недоразумение, которое в ближайшее время разрешится. Этот дом не может принадлежать никому другому.

— Но… — начал Ваня.

Трофим только рукой махнул, ушел в спальню, закрыл рассохшуюся дверь и повалился на кровать. Сегодня уже не было сил ни греть воду, чтобы помыться, ни устраивать мальчишку на ночь, сам разберется, не маленький. А тот в него столько силы накачал, что раны за ночь должны как минимум схватиться. Пару дней — и как новенький будет. Учиться господину Гребенкину, конечно, было нужно, только не в медицинском университете, ему бы кого-нибудь, как Трофим… Колдун задумался, может, Снежане позвонить? И тут же скривился. Нет, не будет он никому звонить, и жизни чужие налаживать не станет. Пусть как-нибудь без него решается. У него тут и так черте что творится. С ведьмой опять же встретиться надо, совсем она тут в глуши края потеряла. Оборотни ведь там не просто так сидели, надо завтра сходить посветлу, проверить…