«Что Кайлас хочет мне сказать этой преградой? Что я хочу страданием сказать себе? – Лхаце-Инглия задумалась и через мгновение дала ответ: - Это боль от Творящей Силы, Творение испытывает такую же. Это боль Созидания!»
- Кайлас! Я Творец! Я Инглия! Ты слышишь меня? – в третий раз обратилась Лхаце к Горе.
Не «иголки», а острые «кинжалы» пронзили легкие человека.
- Мир, который я создаю, чистый и лучезарный. Так прояви его, остановив вращение, даже ценой собственной жизни, ценой бессмертия Творца.
Лхаце извлекла из котомки две части деревянной свастики, крепко связала их все той же веревкой и подожгла концы. Огонь вспыхнул – свастика ожила. Женщина глядела на пылающий знак, увеличивая его в воображении, пока свастика не поднялась над землей в рост Лхаце-Инглии и не остановила вращение. В одно мгновение исчезло все, что причиняло страдания, на мгновение исчез и Кайлас – растворился в лучах свастики.
- Я созидаю! – выдохнул Инглия, и в ином измерении из огненного дыхания Творца появился Новый Мир – все было в нем реальным, все было истинным и не имело боли.
Лхаце-Инглия приблизилась на минимальное расстояние к проявленному миру и осознала: Точка Вхождения находится в нем, он и есть Точка Вхождения, пропускающая на «девятый этаж» Кайласа – в центр настоящей Свастики…
Лхаце вошла в Точку Вхождения, оставив навсегда на «восьмом этаже» Великой Снежной Горы Тело Созидания…
Глава 23
На «девятом этаже» Кайласа Лхаце оказалась в Центре Свастики. Здесь четыре дороги-луча соединялись, смешивались и, обновленные, расходились в прежних направлениях: Атлантида, Лемурия, Эфир и Ария занимали обычные места в знаке Мирового Вращения, сохранив за собой номера в порядке «подхвата» движения.
Лхаце вглядывалась в каждую дорогу-луч, стараясь найти место для настоящей жизни – свое Место, свою Родину, свой Дом. Синяя Атлантида, Зеленая Лемурия, Желтый Эфир и Красная Ария раскрыли себя, проявили Силы Потока, Покоя, Полета и Удара и наполнили ими «сердце» последнего тела человека – Тела Разрушения. Только это Тело могло существовать в Центре Свастики и, наполненное проявленными Силами, все еще называлось Лхаце, Лхаце-Инглия, Инглия, и только этому Телу были не нужны дороги-лучи, не нужен был Дом, как была не нужна и Жизнь.
Тело Разрушения – тело Силы – «проснулось» на «девятом этаже» Кайласа, чтобы разрушить то, что было создано и пройдено на предыдущих «этажах», чтобы совершить Великий Поворот Времени и отдать Силу. Лхаце еще не знала кому, но знала, что процесс разрушения неизбежен, что Сила будет отдана.
Жар опалил грудь, высушил губы и пытался огнем через руки и ноги вырваться наружу. Лхаце взяла немного снега с Кайласа и поднесла к губам – снег таял во рту, но жажды не утолял. Женщина вспомнила, что в котомке лежит фляжка с настойкой, что на каждый огонь есть огонь еще больший, развязала мешок, но вместо сосуда извлекла зеркало, маленькое зеркальце, чудом оказавшееся среди необходимых вещей. Лхаце машинально взглянула в него и ужаснулась: из зеркала глядела пожилая шерпка, чье лицо изрезали морщины, а щеки впали. Лхаце не узнала себя, но глаза, чистые, светлые, улыбающиеся, говорили о том, что в зеркале ее отражение, ее, постаревшей на много-много лет.
«И это все? Ради этого стоило восходить?» - хотела спросить Лхаце, но не знала, у кого.
Тело Силы дало ответ на непроизнесенные вопросы:
- Нет, не для этого! Разрушай!
Женщина бросила зеркало на камни, оно упало и разбилось. Удар маленького предмета сотряс Гору, и на Кайласе образовалась трещина, а сила ударной волны вызвала грохот, долетевший до неба и спустившийся на землю. Из расщелины вырвался свет и на мгновение «ослепил» Лхаце. Женщина опустилась на колени и закрыла лицо руками.
- Открой глаза и посмотри в зеркало! – «приказало» Тело Разрушения.
Лхаце открыла глаза, но ослабленное старостью человеческое тело не хотело подниматься с колен и требовало пощады.
- Разрушай! – сама себе приказала Лхаце и поднялась с колен.
Небо над головой и земля под ногами пришли в движение. Кайлас показался огромным-огромным. Страх сделать новый шаг преодолело Тело Силы. Женщина подобрала осколок и взглянула – из зеркала глядел ребенок, маленькая девочка, и широко улыбался.
«Я поняла: это моя новая, еще не прожитая жизнь. Я «проживу» ее на «девятом этаже» Кайласа».
Лхаце подняла следующий осколок – зеркало отразило лицо юной девушки, лицо, полное света и любви. Третий осколок показал глаза женщины, глаза, познавшие разлуку, а четвертый – уверенный взгляд лучезарной Богини Парвати.
- Где же Шива, мой муж? – рассмеялась Богиня.
- Я здесь! Я вокруг! Я ждал тебя, - голос Бога исходил из света.
- Я не вижу тебя! Где ты? – разволновалась Парвати.
- Меня нельзя увидеть глазами, даже если это глаза Тела Силы. Меня можно впустить и познать! Поворот Времени свершен! Разрушай! – сказал Шива, и в сознании Богини Парвати пронеслась череда образов: земля, реки, горы, птицы, Дава, Бог, распятый и сошедший с креста, крест, черный коловрат, белая инглия…
Богиня «дотронулась» Телом Разрушения до белой инглии, сместила влево на один луч все дороги, сделав первой дорогой-лучом четвертую, и отдала знаку всю Силу, чтобы запустить вращение новой Свастики…
На вершине Великой Снежной Горы стоял сверхчеловек – тибетская женщина по имени…
- Нима-геле. Это мое новое имя, - решила женщина и начала спуск.
С Кайласа на землю вернулся новый разум, вернулась новая душа, вернулось новое тело…
…зеленый чай слегка горчил и быстро остывал. Зима выдалась не столько морозная, сколько ветреная и сырая. Снегом замело все дороги, и домики шерпов оказались отрезанными от внешнего мира и друг от друга. Лхаце подбросила высушенные «лепешки» яков в огонь, укуталась в одеяло и стала дремать. В реальность женщину вернул громкий стук в дверь.
- Откройте! Это Эрнст Шеффер, руководитель экспедиции. Мой коллега заболел. Шерпы сказали, что Вы можете помочь.
Нима-геле открыла дверь и посмотрела на Даву. Он был прежним: голос, лицо, взгляд. Но он не помнил ее, не помнил Кайлас – ничего не помнил.
- Войдите, - произнесла женщина, улыбнулась и оставила европейца одного.
Шеффер окинул взглядом комнату: возле окна – низкий, но широкий стол, рядом - стул, в стене напротив – железные крючки, дверной проем в другую комнату завешен ковром. Обстановка европейцу показалась знакомой, слишком знакомой. Человек задумался. Мысли нарушил голос:
- Вот бальзам – им натрете грудь больного. Вот настойка – ее давайте пить маленькими глотками несколько раз в день. Если есть спирт, разотрите им ноги и руки. Злой Дух Бон боится огня.
- Вы верите в Злого Духа Бон? – поинтересовался Шеффер.
Нима-геле промолчала.
- Говорят, на вершине Кайласа живет Шива, - не унимался европеец.
- Его там нет, - сказала шерпка, открыла для мужчины дверь и добавила вслед уходящему человеку: - Он во мне…
Шеффер ее не слышал. Мужчина шел быстро и думал о столице, о регенте, о расе сверхлюдей, ради которой и приехал в далекий загадочный Тибет…
Туман рассеялся. Ладья остановилась. На судне я был не один – рядом со мной лежала Книга Бытия, прошедшая сквозь время и уцелевшая. Я открыл Книгу. Она была пуста: ни знака, ни буквы, ни цифры – время не пропустило их через Колодец, восстановив его надежные стены.
«Знака Силы в Книге Бытия нет. Значит, она мне больше не нужна».
Я закрыл Книгу и положил ее на дно Ладьи.
«Где же он, Знак Силы?» - подумал я, а вода-время образовала узкую светящуюся дорожку и стрелой указала мне путь.
Я пошел по воде, оставив позади Ладью, Книгу Бытия и Эпоху Знаков. Немецкая речь еще долетала до моих ушей, а песня тибетской женщины ласкала сердце, но я шел и не оглядывался. Я знал, что время-вода заберет их – поглотит и навсегда оставит в темных глубинах.
«Знак у Колодца и ждет меня. Поспеши!»
Не время, а я летел стрелой, летел сквозь стены Колодца. Летел без слов, без мыслей, без сна. Первая мысль появилась только тогда, когда мое непроявленное «тело» ощутило себя в центре Горы, у Колодца, и эта мысль была о Белой Инглии – Знаке моей Силы.
Знак лежал у Колодца и пылал белым огнем. Огонь Силы отражала каждая виноградина бессмертной Лозы. Я взял Знак в руки и ощутил беспредельность Мира, что зарождался во мне.
- Мое Мироздание свободно, бессмертно и беспредельно! – закричал я на всю Гору, не боясь разрушить ее.
Гора от силы моего голоса задрожала, но устояла. Мир по-прежнему вращался вокруг нее, и я снова знал, что в колесе нет еще одной спицы, державшей Эпоху Знаков и мою форму-инглию.
Я повернул Знак. Белая Инглия наполнила Лозу силой и остановилась. Сила пробежала по ветвям, листьям и плодам и дала «растению» бурный рост. Лоза пробила Гору и выпустила за ее пределами новые листья.
Я сидел у Колодца и радовался тому, что Любовь, Красота и Сила творят настоящие чудеса. Радовался тому, что я теперь владею не только материалом и инструментом, но и способностью воздействовать, менять и порождать…
Инглия светилась. Лоза обвила Гору изнутри. Колодец стоял в центре, а время приятной прохладой насыщало воздух и погружало непроявленное сознание в очередной «сон» - мой последний «сон». Я сначала сопротивлялся, так как осознанное «засыпание» вызывало во мне бурю эмоций и массу образов, несущих и вздох облегчения, и боль открытий. Обычно «сны» для меня становились испытанием, таким же испытанием были они и для той земли, куда Непроявленного направляло время. Последний «сон» был уже не испытанием – был действием: в нем я решил забрать себя, излучаемый свет и через него проявить Непроявленного в созданном им же Мироздании.
Прежде, чем «уснуть», я окинул взглядом внутреннее пространство жилища, так как не знал, что будет с Горой после моего «пробуждения».
«Здесь я жил, здесь я рос и был похож на птенца, готового покинуть родное гнездо. Время в Колодце давало мне возможность видеть реальные миры и путешествовать в мире людей – «архиве» всех форм и образов, существующих в разных параллелях под разными именами».
Я посмотрел на Мир, что вращался вокруг Горы, я познал его и полюбил, но не хотел как «копировать» и повторять его, так и брать с собой «чужое», каким бы совершенным и гениальным оно ни было.
«Я Непроявленный – мой Бриллиант сделал любовь свободной. Я Непроявленный – моя Лоза сделала красоту бессмертной. Я Непроявленный – мой Знак сделал силу беспредельной. Я Непроявленный – я сам… Кто же я сам? Какая форма способна принять меня в последний раз?»
Я взял инглию в руки – Знак завращался так быстро и вспыхнул так ярко, что на моих глазах превратился в светящийся бело-голубой шар. Я поднес его к Колодцу – бело-голубым сиянием озарилось время и выбросило вверх яркий столб света. Винтовая лестница позвала вниз, в Колодец.
Я вернул шар к Колодцу, ступил на лестницу и уверенно стал спускаться – ступень за ступенью. В последний раз время бережно дотронулось до Непроявленного, как будто знало, что проводит меня действительно в последний раз, и хотело оставить в моей памяти моменты невесомости и радости, восхищалось мной и моим «ростом».
Я дотронулся до времени рукой – оно «затрепетало» и стало прозрачным, но не прозрачным, как вода, а прозрачным, как свет далекой звезды.
- Звезда! Я буду звездой! – вырвалось из моей груди.
Стены Колодца разомкнулись и стали дорогой – звездной дорогой. Я полетел по Млечному Пути, ища свой Рукав, свое созвездие, свою звезду…
Форма 4. Эпоха Звезд
Глава 1
Во тьме вспыхивали новые звезды. Издали они казались белыми яркими точками, а расстояния между ними – огромными, темными и густыми, как будто кисть художника смешала краски видимой Вселенной и добавила черную, а та поглотила все, оставив неприкосновенными места для горящих небесных тел, группируя звезды в малые и большие созвездия.
«Неужели звезды одиноки, безумно одиноки?.. Или это зрительный обман? Как обман и то, что звезды живут группами, заняв в безграничной Вселенной ограниченное пространство?»
Я летел, обгоняя звук, обгоняя свет, обгоняя тьму. Млечный Путь скрутился в древний свиток. Я стал раскручивать его – свиток рвался на отдельные части-рукава, на которых светились слова: Лебедь, Центавр, Стрелец, Персей и Орион. Последний Рукав остался в моих непроявленных руках, и я тотчас же принял решение: эта часть Млечного Пути и будет моим последним Домом, а яркая звезда в созвездии Большого Пса будет формой, принявшей меня.
Я выпустил Рукав Ориона – Млечный Путь пришел в движение, остановить которое не мог никто и ничто в мире. Остановить мог только я сам, но ценой проявленности, ценой последнего «сна».
- Галактика вращается подобно Белой Инглии! – вырвалось светом из моей груди, облетело Млечный Путь и вернулось назад. – А может, может, знак повторил Галактику? Или… или Галактика сама стала воплощением знака? Да, да! Млечный Путь воплотил Инглию и создал Дом, способный вместить Непроявленного.
Я вспомнил о Великой Горе и оглянулся – ее не было: все было Вселенной, все было ее частью!
- Назад дороги нет. Даже если коллапс поразит все видимые и невидимые звезды, даже если Вселенная начнет сужаться – назад дороги нет, как нет и дороги вперед: есть только падение, есть только Млечный Путь, есть только Сириус.
Космические туманности и протозвезды уступили мне «дорогу»; альфа-звезды засияли еще ярче (их бело-голубой смех раздался в моих ушах); бета-звезды скромно улыбнулись, не претендуя на внимание к своим звездным персонам; черные дыры, спрятавшись за спины пылающих сестер, замерли в ожидании чуда; Центр Галактики направил луч через созвездие Ориона к созвездию Большого Пса и указал на Сириус. Ригель и Бетельгейзе сверкнули в надежде быть со мной рядом, но тотчас же уменьшили светимость, пропуская новое тело Непроявленного к яркой и загадочной звезде, переливающейся бело-голубым огнем, утопающим в красном сиянии короны, - Сириусу, альфа-звезде, лучу Звездного Нила, слезе Исиды, Царю Солнца…
Я пал и стал звездой – звездой со старым именем и новым блеском. Легкость, лучезарность и непривязанность вершили мою судьбу. Я сам вершил судьбу, как и остальные звезды Млечного Пути, звезды проявленной Вселенной…
Глава 2
- Сириус обрел новую жизнь и засиял подобно нам, - заявил Альдебаран Царским Звездам.
- Ему нет места среди нас: выбор совершила Вселенная до его возрождения, - Регул говорил спокойно и уверенно.
- Так пусть сияет во славу нам! – не предложил, а приказал Антарес.
- Не думаю, что новый свет Сириус истратит на нас. Мне его жизнь не нужна, - Фомальгаут попытался уйти от разговора, заняв позицию стороннего наблюдателя.
Царские звезды задумались: на Звездном Небе множество ярких звезд первой величины, и ни одна из них никогда не претендовала на высокое звание. А Сириус? Как он себя поведет? Эта звезда непредсказуема и загадочна. Превратиться в белого карлика, а потом вспыхнуть двойной звездой, сияющей непостижимым светом, под силу ли это повторить Царям Млечного Пути, не говоря уже об обычных пылающих телах? Смогут ли Альдебаран, Антарес, Регул и Фомальгаут обогревать своего белого карлика и жить новой жизнью, но по старым законам Вселенной?
Царские Звезды думали. Царские звезды хранили молчание. Первым заговорил Регул:
- Пусть Сириус сам расскажет о своих намерениях, а мы выслушаем и примем решение.
- Ты прав, брат, - подхватил Альдебаран. – Пусть Сириус предстанет пред нами, ведь он всего лишь на носу у Большого Пса.
- А мы и отучим его совать нос, куда не следует, - рассмеялся Антарес и толкнул в бок вечно дремлющего Фомальгаута. – Верно, брат?
Фомальгаут кивнул в ответ и улыбнулся. Царские Звезды не думали – Царские Звезды ожидали, ожидали прихода Сириуса, ожидали вмешательства Вселенной…
Сириусу все казалось непривычным на привычном Млечном Пути. Большое горячее тело сияло в одной точке пространства. Свет исходил на дальние расстояния, не смешиваясь и не пересекаясь с лучами других звезд, как будто их и не было вовсе, а Звездное Небо состояло из одной-единственной звезды, пылающей на пределе возможностей и существования. Внутри огромного тела водород превращался в гелий, усиливая блеск, сокращая жизнь звезды на один световой день.
- Я все знаю! Мне все подвластно! Я не форма жизни – я сама Жизнь! Я Свет Ее! – радовался Сириус новым открытиям.
Гармония и вечность делали тело легким, невероятно легким и блистающе красивым. Звездная красота отличалась от других тем, что была застывшей и подвижной одновременно, не имела границ и шла изнутри, создавая новые формы для Единой Жизни.
- Я не вижу другие звезды. Я один во Вселенной? – рассмеялся Сириус, ослабил светимость и тотчас же заметил рядом с собой несколько ярких звездочек.
Звезды-соседи о чем-то шептались, а когда поняли, что Сириус заметил их, умолкли и смотрели на брата широко открытыми «глазами».
- Кто вы, прекрасные создания? – спросил Сириус.
- Мы ближайшие к тебе звезды. У нас общий Дом. Я Адара. Алюдра – моя и твоя сестра, а Везен и Мирзам – наши братья.
- Большой Пес – наше созвездие, - вступил в разговор Мирзам. – Ты самая «верхняя» и самая яркая его звезда.
- Большой Пес? Какое смешное имя! Мы кому-то служим? Или Пес бродячий? – ирония звучала в вопросах Сириуса.
- Мы служим Ориону. Он Хозяин Рукава, - ответил Везен.
- Мы верны Ориону и были зажжены для него, - Алюдра подтвердила слова брата и, вздохнув, добавила: - Тебя Хозяин любит больше всех.
- Скажите, братья и сестры, а нельзя ли жить во Вселенной одному? – поинтересовался Сириус.
- Можно, - тотчас же ответила Адара. – Вот только что одному делать? Вместе у нас общая цель, общая жизнь, общая судьба. Вместе мы быстро «мчимся» по Звездному Небу, нас видно в Южном и Северном полушарии, мы видим те звезды, которые никогда и ничего не знают о существовании друг друга.
- Мы мчимся так быстро, что даже Хозяин не успевает за нами, - с гордостью произнес Мирзам.
- Звезды говорят, - неожиданно для себя вспомнила Алюдра, - что в далеком прошлом, очень далеком, была одна-единственная Звезда, а потом она взорвалась и разлетелась на миллиарды звезд.
- Большой Взрыв?! Почему? Зачем?
- Послушай, Сириус, ты слишком любопытен, - продолжала Алюдра. – Мы не знаем и не желаем знать. Мы верно служим и быстро бегаем. Остальное – слухи и домыслы. Спроси лучше у Хозяина. У него другая жизнь и судьба, возможно, он знает ответы на твои вопросы.
Звезды еще раз взглянули на Сириус, затем повернулись к нему спиной и продолжили разговор, который вели уже миллиарды лет без вмешательства старшего брата.
Сириус посмотрел «вверх» и увидел руку, а за ней – и все тело Хозяина. Орион, как и Большой Пес, также состоял из звезд, только их было больше и сияли они ярче.
- Я Ригель – звезда Ориона. Я давно наблюдал за тобой. Ты изменился, Сириус. Твой блеск стал еще ярче, а сияние твое уже не такое холодное, хотя ты все еще голубая звезда, как и я, но я гигант, и собачья жизнь не для меня.
- Ригель, ты знаешь что-нибудь о Единой Звезде и Большом Взрыве? – дерзко спросил Сириус.
- Мало, очень мало, как и большинство звезд. Нужно спросить у сверхгиганта Бетельгейзе. Он любит собирать и хранить информацию. Эй, братец, хватит спать! Расскажи нам легенду о Сотворении Мира.
Бетельгейзе сверкнул, открыл «глаза», зевнул и заговорил:
- Свет лился каскадами из одного полушария в другое, но это было уже после Большого Взрыва. Звезды пылали в темноте, концентрируя Огонь Вселенной в созвездиях, но и это было после Большого Взрыва. Планеты кружились вокруг звезд, а астероиды будоражили плотное сознание и угрожали планетному существованию, это тоже было после Большого Взрыва. Вселенная дышала, расширяя пространства для новых космических тел – даже это было после Большого Взрыва. Черные дыры оттеснялись на окраины газопылевыми облаками, формирующими Галактики и Звездные Системы – это также было после Большого Взрыва.
- Что же было до Большого Взрыва? – настаивал Сириус.
- Я могу только предполагать и ошибаться, а ошибки могут дорого обойтись Млечному Пути.
- Есть ли такие тела во Вселенной, что не ошибаются?
- Есть, Сириус, есть. Это Царские Звезды, - ответил не Бетельгейзе, а Ригель. – Тебе от одной из них звездное послание. Альдебаран направил луч в твою сторону, читай быстро, пока свет не рассеялся.
Сириус дотронулся бело-голубым мерцанием до луча и прочел: «Я Альдебаран, Глаз Быка. Я вижу тебя и сообщаю волю Четырех Царских Звезд: явись к нам и расскажи о своих намерениях. В случае отказа Большой Пес будет изгнан из Млечного Пути и не найдет пристанища ни в одной другой Галактике Видимой Вселенной».
- Я предстану, - громко заявил Сириус, - но не потому, что испугался вас, а потому, что хочу знать правду о Единой Звезде – нашей Прародительнице…
Луч Альдебарана погас, затем вспыхнул вновь. Сириус увидел на нем Винтовую Лестницу и ступил. Первым по Звездной Спирали поплыл Арго – корабль с белыми звездными парусами. Вечный Поиск был его капитаном, Вечное Движение было его штурманом. Арго брал пассажиров, но путь у каждого был свой, а цель одна – достигнуть невозможного и плыть дальше, открывая новые горизонты. Сириус с восторгом наблюдал за уплывающим кораблем и не замечал, как по Спирали завертелись Южный Крест и Центавр. Ярко вспыхнула Сигма Октанта, и тогда Сириус осознал, что Южный полюс Мира где-то совсем рядом, и стал мысленно продлевать длинный луч Южного Креста, чтобы найти «золотую середину» Юга. Луч сначала не поддавался, был прикованным к Небу и даже сопротивлялся любому изменению, но сила воли и желание бело-голубой звезды покорили его и на мгновение лишили привычной стабильности. Южный Крест покачнулся, затем через нижнюю пылающую точку выпустил тонкую звездную дорогу и соединился с Сигмой Октанта на промежуток времени, равный вниманию Сириуса, пристальному, но недолгому. Эридан изогнулся ломаной линией так, что все его звезды сразу же показались на Звездной Спирали, а их разная величина и окраска утверждали красоту Вселенной и безграничные возможности. Кит следующим выплыл на Винтовой Лестнице и ударил плавником – новые туманности «брызнули» в темное пространство Мира и дали шанс для зарождения новых звезд и звездных систем, отчего скорость вращения Лестницы-Спирали увеличилась, а перед «глазами» Сириуса появлялись и исчезали Хамелеон, Голубь, Южная Корона, Ворон, Золотая Рыба, Южный Змей, Единорог, Павлин, Летучая Рыба, Заяц и Волк, Тукан и Феникс. Последнее созвездие «воспламенилось», «сгорело» и вновь появилось на Звездной Спирали.
«Орион, Хозяин Большого Пса, тоже здесь, как и сам Большой Пес, мой Дом. Не думаю, что звезды Южного полушария что-либо знают о Единой Звезде. Может, на Севере еще жива легенда о ней», - рассуждал Сириус, «шагая» дальше по Лестнице.
Северная Корона сверкнула первой, провозглашая нерушимую власть Создателя. Ее соседи, Волопас и Змееносец, по очереди сменили друг друга и уступили место двум птицам, олицетворяющим силу и красоту Северного полушария, - Орлу и Лебедю. Размах крыльев одного и второго был огромным и «цеплял» созвездия, скрывающиеся от взора наблюдателя, живущие под защитой Небесных Птиц. Крылатый конь Пегас не скакал, а «летел» к высотам Духа, заключенного в границах созвездия, стремящегося вырваться на свободу и обрести жизнь вне тела и видимой Вселенной. Андромеда улыбалась, но Сириусу показалось, что по ее щеке скатилась слеза и упала в глубины Космоса.
- Андромеда прекрасна! Андромеда совершенна! – крик восторга вырвался из «глаз» Сириуса и замер от сияния Кассиопеи – Королевы Севера, достойной восседать на Троне Мира миллиарды лет.
Спираль повернулась, и на Звездной Лестнице появились Большая и Малая Медведицы. Мама и дочь были всегда рядом и черпали ковшами Свет Проявленной Вселенной, удерживая в себе. Большая Медведица любила свое дитя, а Малая от гордости подняла хвост и Полярной Звездой указала на Северный полюс Мира.
«Высшая точка Севера на хвосте у Медведицы! Вот забавно! Хотя, что же здесь необычного?! Я тоже сияю на носу у Большого Пса!» - рассмеялся Сириус и мысленно повернул Звездную Спираль.
Новые витки-ступени проявили новые созвездия. Цефей, Геркулес, Персей говорили о героическом прошлом. Дракон выдыхал Огонь Вселенной, а Дельфин смотрел умными глазами и говорил на языке Космоса. Малый Лев, Рысь, Змея и Лисичка запутались в Волосах Вероники. Стрела указала новый путь, а сладкоголосое пение Лиры наполнило Мир покоем и умчалось на Малом Коне по Звездному Небу.
- Север сияет так же ярко, как и Юг, но и северные звезды ничего не знают о Единой Звезде. О ней могут знать только Царские Звезды, и я иду к ним, - окончательно решил для себя Сириус и сделал «шаг» в сторону.
Винтовая Лестница пропала, а Сириус оказался на ленте, опоясывающей звездное Небо по экватору, на ленте под странным названием Зодиак…
Все вокруг пылало негасимым огнем, когда Сириус осознал, что вторгся в границы чужого владения. Огонь вытягивался в линии и сворачивался на концах в завитки-барашки. Прикасаясь к темной материи, огни-барашки гасли, но возрождались вновь звездами в созвездии Овна, названного в честь огня, не знающего преград, летящего вперед и приносящего себя в жертву.
- Что ты здесь делаешь? – спросили звезды-барашки у Сириуса и покорно склонили головы.
- Ищу Царские Звезды, - ответила бело-голубая звезда.
- Зачем они тебе? – огни свернулись быстро-быстро.
- Я хочу все знать о Единой Звезде, да и потом, они сами позвали меня.
- У моего брата Льва, - сказал Овен, - есть Царская Звезда. Вот и проверим.
Звезды-барашки подхватили звезду-путешественницу и переместили в созвездие Льва. Там огонь не сворачивался и не летел вперед. Там звезды сияли, создавая вокруг себя сферу, концентрирующую огонь. Корона венчала Льва и указывала на его исключительное положение в Зодиаке. Лев ничего и никого не видел, он перемешивал потоки Вселенной и наполнял огнем, ударяя время от времени хвостом по черным дырам.
Регул увидел бело-голубую звезду и сдержанно произнес:
- Ты знаешь, куда попал, Сириус?
- В Львиное Сердце, - сдержанно ответил путешественник.
- Не просто в Сердце Льва. Я Регул, Царская Звезда. Я Сердце Космоса. Что тебе нужно?
- Вы звали меня, ты и еще три Царских Звезды.
- Ах, да, я совсем забыл. Это было моим предложением. Хорошо. Мы выслушаем тебя, но остальных найдешь сам и передашь мою просьбу.
- Слушаю и запоминаю.
- Не утруждайся, я напишу ее у тебя на лбу.
Регул выпустил длинный луч и коснулся им Сириуса. Звездное перо вывело слова «ТРОННЫЙ ЗАЛ».
- В Космосе есть Тронный Зал? – удивился Сириус.
- Он Центр Мира и его Начало. Поспеши. Денебола, помоги пришельцу.
Яркая звездочка на хвосте у Льва «защебетала» от радости:
- О, ты такой красивый, Сириус, и не такой жестокий, как Регул. Я могу полюбить тебя. Только не говори об этом Регулу, а то он приревнует.
Сириус улыбнулся и спросил:
- Ты укажешь мне дорогу к другой Царской Звезде?
- Я, конечно, на хвосте, и свет короны не затмевает мне Вселенную, но я ничего не знаю. Звезды всегда живут на одном месте. Странно, что ты путешествуешь.
- Тогда кто мне поможет?
- Стрелец! У него тело коня, а голова – человека. Он и подскажет.
Денебола подпрыгнула и подбросила бело-голубую звезду вверх. Сириус «взлетел» и ощутил новый огонь, что стрелами летел в Космос и поражал пустоты. Путешественник осмотрелся и увидел, как Стрелец резко натягивал тетиву и быстро выпускал стрелы, отчего те пронзали пространство и устремлялись в разные стороны.
- Я Сириус, двойная звезда в созвездии Большого Пса. Я пришел за советом, - обратился путешественник к Стрельцу.
- За советом? Наконец-то мои советы кому-то нужны! Я готов выслушать. Говори! - Стрелец сверкнул одновременно всеми звездами и опустил лук и стрелы.
- Я ищу вторую Царскую Звезду. Первая – это Регул в созвездии Льва. У меня ее просьба.
- Вижу, брат, вижу. Лев любит шутки, а эта – в его стиле. У меня нет Царской Звезды. У огня есть только одна Царская Звезда. В Зодиаке четыре стихии, значит, в каждой из них должно быть по Звезде. Ты согласен?
- Гениально и просто! – воскликнул Сириус.
- Да, я гений! – ликовал Стрелец. – Огню противоположна вода. Смени стихию, и найдешь вторую Царскую Звезду. Тут у меня под ногами путаются Рак и Скорпион. Спроси у Рака, он живет в воде и все о ней знает.
Стрелец «усадил» Сириуса на стрелу и пустил вниз, на самое дно Зодиака.
Рак прятался в темных глубинах, но сияние звезд выдавало его местонахождение.
- Я Сириус, двойная звезда в созвездии Большого Пса. Я ищу вторую Царскую Звезду, - громко заявил путешественник.
Рак от любопытства сделал шаг вперед, но, испугавшись, попятился назад, ровно на два шага.
- Я не причиню тебе никого вреда. Остановись! – Сириус попытался успокоить странное и весьма неприглядное существо с огромными клешнями.
- Я могу сам постоять за себя, чужестранец, - Рак щелкнул клешнями и продолжил: - Ты ничего не знаешь о движении воды во Вселенной, о приливах и отливах, об осторожности. Настоящее движение – это движение вспять. Да и откуда тебе знать, ты ведь Пес, а собака мчится по приказу.
- Ты знаешь, где находится вторая Царская Звезда? – настаивал Сириус.
- У меня ее нет. Спроси у предателя Скорпиона. Он променял дно на пустыню, утверждая, что песок – это тоже вода, - с обидой в голосе произнес Рак и спрятался в расщелину между созвездиями.
Вода изменилась тотчас же, как только Сириус подумал о Скорпионе. Вода превратилась в песок, который мог удержать плотное тело, но при условии, что оно будет легче или равным одной песчинке, чтобы остальные не поглотили его.
Скорпион задрал хвост и хотел ужалить путешественника, но просьба Регула на лбу Сириуса остановила «ядовитое насекомое».
- Я Антарес. Я Царская Звезда в созвездии Скорпиона. Ты смельчак, Сириус. Приблизиться ко мне сможет не каждый. Я Центр Вселенной. Я зарождающая сила Космоса, я его Детородный Орган. Ты не боишься, что я заберу у тебя жизнь?
- Нет, - ответила бело-голубая звезда. – Не боюсь. Мне нужно найти третью Царскую Звезду, а тебя ждет Регул в Тронном Зале.
- Да, ты сияешь не для меня… Хорошо. Я буду. Альдебаран спрашивал о тебе. Плыви вслед за Рыбами.
Дюны превратились в волны и унесли Сириус в океан, вода в котором перемещалась одновременно по двум направлениям, в зависимости от глубины погружения.
«Наверное, им никогда не скучно, ведь их двое», - подумала бело-голубая звезда и попыталась схватить Рыб за хвост, но те были холодными и скользкими и вырывались при любой попытке удержать их.
- Воду нельзя схватить: она всегда утекает сквозь пальцы, - сказала первая Рыба.
- Как и время, - подхватила вторая.
- О, прекрасные звезды-Рыбы, не укажите ли вы мне путь к третьей Царской Звезде?
- Мы не знаем, о ком ты говоришь, чужестранец, но мы можем отнести тебя на сушу. Вода дружит с землей, у нее и спросишь.
Водяной столб поднялся над океаном и волной обрушился на берег, на котором сидел Козерог и грелся в лучах собственных звезд.
«Какое серьезное созвездие! Думает и молчит. Как же мне его разговорить?»
Сириус подошел к Козерогу близко-близко и громко крикнул:
- Я Сириус, двойная звезда в созвездии Большого Пса. Я ищу третью Царскую Звезду.
- Отойди, ты затмеваешь мои звезды, а они мне нужны для Труда. Я думаю и из вод создаю землю, а ты мне мешаешь.
- Что Вы, что Вы! Я и не думал мешать Вам! Трудитесь на здоровье! Я и так вижу, что Царской Звезды у Вас нет. Только скажите, кто еще живет на земле?
- Это чудовище, этот несносный, бегающий и всех бодающий Бык. Воспоминание о нем вызывает у меня головную боль. Уходи скорей, я не должен останавливать работу, - звезды Козерога вспыхнули ярче и закрылись от лучей Сириуса.
«Что ж, продвигаюсь дальше. Благо, что по земле можно ходить самостоятельно», - думал путешественник, делая новые шаги.
В сиянии звезд Тельца появились ростки новой жизни. Они пробили землю и вырвались на волю, чтобы расти, цвести и плодоносить. Свет бело-голубой звезды затрепетал от восторга: жизнь была так многообразна и так прекрасна, что Сириус на мгновение забыл о себе и о Царских Звездах.
Царская Звезда сама напомнила о се6е:
- Я Альдебаран, Царская Звезда в созвездии Тельца. Я давно ждал тебя и надеялся, что ты сначала придешь ко мне, но вижу, что Регул первым встретил чужестранца. Я вижу его просьбу. Я Центр Мира. Я Глаз Космоса.
- Скажи, Альдебаран, ты видел Единую Звезду?
- Нет, но я вижу всю Вселенную, никто и ничто не может укрыться от моего взора. Тебе нужно найти четвертую Царскую Звезду, не так ли?
- Так, - ответил Сириус, не удивляясь догадке Альдебарана. – Огонь, земля и вода показали мне Царские Звезды, значит, четвертая – в воздухе.
- Не уверен, что там. Бессмертные существа непредсказуемы. Дева из всех нас ближе к ним. Узнай о четвертой Царской Звезде у нее.
Телец ударил копытом о землю и расколол ее пополам. Из трещины выросло Дерево, оно быстро зазеленело, отцвело и дало плоды.
Сириус увидел рядом с собой прекрасную Деву, она улыбалась и протягивала спелый плод на ладони путешественнику.
- Я Спика – Колос и звезда Девы. Во мне вся жизнь Вселенной. Попробуй – и ты станешь бессмертным.
- Я пришел не за бессмертием. Я должен воспарить над землей и найти четвертую Царскую Звезду.
- Чем я могу помочь тебе? – спросила Дева. – Я слишком тяжела, я слишком наполнена Жизнью, чтобы подняться над ней.
- Возьми у меня часть звездного света – и я взлечу.
Дева подошла к Сириусу и поцеловала. Сладостная дрожь пробежала по телу бело-голубой звезды, и Сириус отдал без сожаления света больше, чем хотел, получив взамен «крылья», поднявшие его в воздух.
- Кто это, брат, ты его раньше видел?
- Нет, а ты?
Сириус услышал разговор двух Близнецов.
- Я Сириус, двойная звезда в созвездии Большого Пса. Я ищу четвертую Царскую Звезду.
- Четвертую Царскую Звезду? Она одна? – переспросил первый Близнец.
- Да, и последняя… - ответил путешественник.
- Нет. У нас ее нет, - выпалил второй Близнец. – У нас могли быть только две Царских Звезды, иначе мы бы просто подрались. Космос жадный: он дал нам Фомальгаут, а мы отдали его Водолею. Пусть сам разбирается, что делать с Царской Звездой. Нам и без нее дел хватает.
- И что вы делаете? – от любопытства сверкнул Сириус.
- Общаемся. Нет ничего важней во Вселенной, чем важный разговор и задушевная беседа, - первый Близнец засиял во всю мощь от гордости за произносимые слова.
- Мы передаем информацию по всей Вселенной. Мы ее вестники, и у нас крылатые сандалии, - указал на ноги второй Близнец.
- О, у вас ответственное поручение! – рассмеялся Сириус.
- Мы расскажем о тебе всему Космосу. Прощай! – заявили братья и отвернулись от чужестранца.
Сириус почувствовал давление, сильное давление воздуха и напрягся.
«Кто же может жить в вечном напряжении, зная при этом, что он легче воздуха?» - задумалась бело-голубая звезда.
На ленте Зодиака сидел Водолей, выливал потоки Вселенной из одного сосуда, разделяя их на живые и на мертвые.
- Вот это работа! Можно только позавидовать белой завистью, - прошептал Сириус, но его шепот не остался не услышанным.
Водолей поднял голову и произнес:
- Я знаю, кто ты и что тебе нужно. У меня Царской Звезды нет. Она была, была очень давно, я уже и не помню когда. Фомальгаут выкатился из сосуда и по живому потоку упал в Южное полушарие Звездного Неба. Ищи его там.
- Я видел все звезды Южного полушария, но Царской Звезды не нашел.
- А, это Южная Рыба. Я говорил, что она довольно хитрое и беспредельно жадное созвездие. Она прячет Фомальгаут среди других звезд, чтобы не возвращать в Зодиак. Глупенькая! Мне Царская Звезда не нужна. Игрушки Космоса не для меня: я играюсь со всей Вселенной!
- Что мне делать? Как обхитрить Южную Рыбу?
- Обхитрить? Ничто не обхитрит лучше, чем правда.
Водолей взял в одну руку живой поток, в другую – мертвый, связал их между собой и закинул в Южное полушарие. На «крючок» двух потоков первой и попалась Южная Рыба. Ее чешуя блестела светом ярких звезд, скрывающим Фомальгаут – Царскую Звезду-отшельницу.
- Весы, брат мой, - обратился к следующему созвездию Водолей. – Нужна твоя помощь. Взвесь звезды Южной Рыбы и уравняй чаши. Фомальгаут – лишняя звезда, она выдаст себя сама.
Весы покачнулись, подняли Южную Рыбу на чаши и равномерно распределили звезды южного созвездия.
- Правая чаша перевесила, - заметил Сириус. – Значит, там Фомальгаут!
- Правая? – негодовал Водолей. – Теперь уже левая!
Весы колебались, стараясь угодить и Водолею, и Южной Рыбе.
- Трусы и угодники! Хотя без вас Зодиак не Зодиак… Сириус, останови Весы сам, ты ведь вне круга.
Бело-голубая звезда подлетела к Весам и дотронулась до их центральной точки. Чаши Весов пришли в равновесие, и между ними ярким огнем вспыхнула Царская Звезда.
- Я Фомальгаут, я Царская Звезда. Я Центр Мира. Я Ноги Вселенной. Южная Рыба – это не последнее мое созвездие. Я убегу в другое, когда отосплюсь: в южном океане так сладко спится.
- Я пришел к тебе с просьбой от Регула, - обратился к четвертой Царской Звезде Сириус.
- А, Тронный Зал! Хорошо, идем.
После произнесенных слов Фомальгаут выпустил яркий луч и направил его в сокрытое от всех звезд пространство, широко распахнув дверь в Тронный Зал…
Глава 3
Сириус переступил «порог» Тронного Зала, в котором не было стен, не было потолка, не было пола. Вернее, были, но не они – было абсолютно прозрачное пространство в форме шара, ограниченное условными стенами, полом и потолком. Сделав несколько шагов, Сириус понял, что Тронный Зал дал ему ноги. Увидев, как «пол» превращается в лед и вновь становится прозрачным, Сириус осознал, что Тронный Зал дал ему глаза. Услышав, как громко стучат волнение и восхищение, Сириус догадался, что Тронный Зал наделил его сердцем. Бело-голубая звезда ощутила, как справа и слева от нее вытянулись лучи, повернулись и ударили друг в друга, словно в ладоши.
- Это же руки! Мои руки! Они не подарок Тронного Зала! С ними я вошел в сокрытое пространство, с ними и выйду. А где же Царские Звезды? Где троны? Тронный Зал пуст. Сквозь стены видны Галактики, туманности, отдельные яркие звезды, видны даже планеты и их спутники, а тронов нет. В чем здесь загадка?
Сириус решил ее разгадать, дошел до середины Тронного Зала, занял удобное для обозрения место и стал ждать – ждать появления Царских Звезд, так как был уверен, что они придут, но со специальным опозданием. Ждать долго не пришлось. Первыми в Тронном Зале появились троны. Они стояли по кругу на одинаковом расстоянии друг от друга, были одинаковых размеров, но совершенно разными на вид.
Трон № 1 отливал бриллиантовым блеском и имел бриллиантовую «огранку», был прочным и неподвижным. На спинке «вырезан» глаз в треугольнике.
«Этот трон достоин быть троном Создателя!» - возрадовался Сириус и посмотрел направо.
Трон № 2 «парил» облаком из белых лепестков и напоминал чашу лотоса, раскрывшуюся для жизни. Над троном вместо короны красовалась бело-голубая роза и сияла, подобно звезде.
«И этот трон достоин Создателя!» - радость Сириуса возрастала. Бело-голубая звезда поглядела налево.
Трон № 3 состоял из множества белых искорок, движущихся, как змейки. Спинка была круглой, и огромное изображение ярко пылающего колеса украшало ее.
«Трон Создателя! И это трон Создателя!» - радость Сириуса не знала границ. Бело-голубая звезда обернулась.
Трон № 4 был легким и даже невесомым. Он то появлялся, то исчезал и был похож на белую птицу с воздушным опереньем, поднявшую и замкнувшую крылья над головой.
«На этом троне может сидеть только Создатель!» - радость утихла, а Сириус обнаружил еще один трон – пятый.
Трон № 5 был вытянутым и малопривлекательным, напоминал высокий стул, а не трон монарха. Над ним сверкала бело-голубая звезда в красном сиянии короны и кого-то Сириусу напоминала.
«Так это же я! Трон № 5 для меня?!»
Пока Сириус размышлял, в Тронном Зале появились Царские Звезды. Они прошли сквозь стены и заняли свои места. Троны вспыхнули так ярко, что Космос, видимый ранее, то ли перестал существовать, то ли поглотился истинным светом. Свет этот был живым, и Сириусу показалось, что он (Живой Свет) и есть сама Жизнь, а Царские Звезды – ее Создатели. Бело-голубая звезда не ошиблась: на четырех тронах действительно восседали Создатели, пятый же оставался свободным. Золотая пыль кружилась в Тронном Зале и украшала Царские Звезды, «прилипая» к горячим телам, преображая их. Сириус совершил полный оборот вокруг центральной точки Тронного Зала и увидел настоящие лица Создателей – величественных, совершенных, бессмертных. Они резко отличались от прежних Царских Звезд, а может быть, это Царские Звезды Зодиака были их жалкими копиями, призраками, миражами?
Блеск Альдебарана был подобен блеску алмаза – кристально-чистому и ровному. Взгляд Создателя был открытым, прямым и «твердым», лицо – выточенным, каменным и ослепительно прекрасным.
- Приветствую тебя, Сириус! Ты трудился на славу! – трон № 1 вспыхнул ярче всех остальных.
- Я знаю тебя, Альдебаран! Ты Создатель Каменного Мира! – с радостью воскликнула бело-голубая звезда.
- Верно, как верно и то, что ты изменил, усовершенствовал его. Каменный Мир любит тебя, но Создателем своим не считает.
- Скажи, а как там Яра? – спросил Сириус.
- Она искала тебя по всем островам. Яра сияет. Она помнит и любит тебя! Для любого камня любовь сильнее свободы!
- Альдебаран, передай ей, что я освобождаю ее от любви ко мне. Она никогда меня не увидит: я извлек алмаз из твоего Мира.
- Да, и поэтому ты здесь и видишь меня.
- Нет ничего прекрасней Каменного Мира, - заключил Сириус и поглядел на трон № 2.
В «облаке» из белых лепестков, в чаше лотоса восседал Регул – Создатель Сада Таинственной Красоты. Его мягкие и прекрасные черты лица были знакомы Сириусу.
«Так это же герцог Висконти!» - догадалась бело-голубая звезда.
- Да, это я! Я шел за тобой по лепесткам Белой Розы! Я слышал, как мой Сад играет твою симфонию!
- Я отдал тебе скрипку. Что с ней?
- Она бессмертна! Она звучит в Саду! Звучит двумя голосами – голосами Розы и Лотоса. Она звучит твоим Голосом, Сириус. Ты ее Создатель!
- Я помню о ней, помню всегда. Я извлек из твоего Мира Розу и Лотос, а в их союзе, в их слиянии рождается совершенный Голос.
- Да, извлек, и поэтому ты здесь и видишь меня! – трон № 2 вспыхнул еще ярче и на мгновение ослепил бело-голубую звезду, та зажмурилась и перевела взгляд на трон № 3.
Сила, вращение, движение вырывались искрами в пространство Тронного Зала через лучи Антареса. Создатель постоянно менял свой лик. Знаки и символы пронеслись в сознании Сириуса, среди которых отчетливо выделялась Свастика.
- Ты Создатель Книги Бытия! Я знаю тебя! – заявил Сириус.
- Да, я ее Автор! – торжественно произнес Антарес.
- Прочитай в Книге судьбу Нима-Лхаце, - попросила бело-голубая звезда.
- Не могу. О ней нет записи в Книге. Она твой герой. Ты сам решаешь ее судьбу.
- Я оставил ее на Тибете. Значит, Создатель Мира Людей – это… - Сириус посмотрел на трон № 4.
Фомальгаут сиял ярко и улыбался. В огне четвертого Создателя соединялись Небо и Земля, смешивались все существующие формы Жизни и зарождались новые.
- Я блуждал в твоем Мире – Мире Странников и Отшельников. Ты хранитель всех форм и идей! Ты Создатель Млечного Пути!
- По нему плывут мои Белые Птицы! Ты невероятно догадлив, - улыбнулся Фомальгаут. – Ты стирал из моей памяти следы своего пребывания.
- Но я еще не забрал вот эту звезду, - Сириус указал на себя.
- Именно так, и поэтому ты здесь и видишь меня. Когда ты заберешь ее, я забуду о тебе, - уверенно заключила Царская Звезда и вновь улыбнулась.
- А кто же создал Тронный Зал? Кто же создал вас, Царские Звезды? – бело-голубая звезда обратила внимание на трон № 5 и сделала к нему шаг.
- Он твой!
- Проверь себя!
- Не сомневайся!
- Владей!
Услышал Сириус голоса Создателей. Бело-голубая звезда приблизилась к трону и заняла свое место.
Трон № 5 вспыхнул ярче всех и преобразился – поднялся высоко над Тронным Залом, соединил лучами четыре точки, образовав невесомую, ослепительную, покрытую тонким слоем золотой пыли пятиконечную звезду, вершиной которой являлся Сириус – Создатель Тронного Зала, Создатель Вселенной!
- Какая же она маленькая, безграничная Вселенная! Она всего лишь звезда, одна-единственная звезда! Единственная Звезда? Так вот оно что! Единая Звезда пятиконечная! А Взрыв? Он за пределами Тронного Зала? Там видимое тело Звезды. Так значит, его еще не было? Он будет! Будет, когда пятая точка взорвется и огонь прокатится по Вселенной. Эй, Фомальгаут, твой Мир выдержит пламя Большого Взрыва?
- Да! И ты это знаешь! – Создатель Мира Людей впервые не улыбнулся.
- Тогда я падаю Небесным Огнем, - заявил Создатель Вселенной, преломил лучи и полетел вниз.
- Египетская Земля ждет тебя, - услышал Сириус догоняющий голос Фомальгаута…
Глава 4
Рига, 2014 год.
Звуки органа в Домском соборе невольно напомнили Илге первое причастие, слезы первой любви и радость издания первой книги, радость, которая проросла ростками творчества в сердце и привела к славе и мировому признанию. Имя Гражины Гинтарас сияло яркой звездой на литературном небосклоне современности, сам же писатель, сама Илга оставалась в тени, предпочитая старую Ригу Берлину, Нью-Йорку и потерявшему романтику Парижу.
«Меняется мир, но не меняется Домский собор. Здесь нет времени. В Домском соборе ты можешь слышать дыхание Вселенной», - так говорила мама маленькой Илге, и писатель уже в который раз убеждалась в правоте этих слов и приходила в храм послушать не орган, а порывы космического ветра, падающие звезды и движение Млечного Пути. Тогда Домский собор становился центром мира, ядром Галактики, а Илга – невольным Создателем всего Сущего.
- Создан еще один день, - шептала Гражина Гинтарас и, надышавшись воздухом Вселенной, возвращалась на землю, в любимый город, в объятия Яниса, мужчины, давшего возможность ей быть просто писателем.
Янис был рыбаком. Балтийский ветер то уносил его в море, то возвращал на континент с уловом трески и камбалы – солнечной рыбы, как называли ее латыши. Янис любил Илгу, любил ее книги и улыбался, когда друзья рассказывали о Гражине Гинтарас, живущей в Риге, талантливой и прекрасной, как Балтика, писательнице, которую не видел никто, но все говорили о ней, мечтали и надеялись оказаться рядом. Янис не мечтал – он удержал свою мечту, свою Илгу, удержал любовью и свободой. Хотя Янис и не до конца понимал смысл слов, произносимых Гражиной, читал книги скорее сердцем, чем разумом, но открытая для любви душа и крепкие руки покорили сознание писателя и прекрасное женское тело. Это была настоящая любовь, о которой никто не знал, кроме любящих. Это была настоящая любовь, которую никто не видел, но которой и в которой жили обычный латышский рыбак Янис и писатель Илга с мировым именем Гражины Гинтарас.
Илга вышла из собора и пошла по улочкам старой Риги. Одинокий музыкант прикасался смычком к одинокой скрипке, и та пела голосами Моцарта и Паганини, Скрябина и Шнитке. Мелодия залетала в открытые окна и превращалась в песни Раймонда Паулса, набегающие на Ригу волнами Балтийского моря и ранящие сердца рижан шипами любви бедного художника к красавице-актрисе.
У Дома Черного Кота Илга остановилась: дорогу перебегал белый пушистый кот с колокольчиком на шее. Прохожие не обращали на него никакого внимания, обсуждали проблемы и двигались дальше. Илга вслушалась в обрывки фраз:
- Подари ему китайскую пирамидку с золотыми монетами на удачу…
- Золотое сечение – вот формула успеха твоей картины…
- Райнис обещал свозить меня в Египет. Я уже и чемодан собрала…
Колокольчик на шее животного прозвучал тоненько-тоненько, а сам белый кот скрылся за дверью магазина. Вывеска информировала: «Атлантика». Магазин сувениров. График работы: 10.00 – 19.00, без перерыва, без выходных».
Звук еще одного колокольчика известил хозяев о приходе покупателя. Илга осмотрелась. Магазинчик был маленьким и заваленным сувенирами со всех концов света: сундуки, маски, средневековое «оружие», статуэтки и красные китайские фонарики.
- Вам что-нибудь предложить? – спросила милая девушка-продавец у покупателя.
- Нет, я сама выберу, - отказалась от предложения Илга и увидела на прилавке стоящие в ряд разных размеров прозрачные пирамидки.
- Вот эту, - женщина указала рукой на один из сувениров.
- Вам упаковать?
- Не беспокойтесь, коробка не нужна, - ответила Илга, взяла в руки сувенир и перевернула: золотая пыль закружилась и осела на сфинкса, заточенного в прозрачном пространстве.
Страж пустыни не показался писательнице таким уже страшным, каким его представляли люди. Женщина улыбнулась, спрятала пирамидку в карман и вышла из магазина…
Улочки Риги остались прежними. Илга знала каждый поворот, каждый дом. По-прежнему над городом возвышалась Башня Святого Петра, которая была и осью, и вершиной Риги. Солнечные лучи, как обычно, стучались в окна, отражались и слепили глаза.
«Все как всегда, но что-то не так… то ли в воздухе, то ли в солнечном сиянии, то ли во мне, как будто в кармане лежит какая-то тайна и мне суждено ее разгадать».
Илга поглядела на солнце – разноцветное кольцо появилось вокруг желтой звезды, выпустившей тысячи рук-лучей, летящих на землю. Воздух задрожал, как в пустыне. Стало душно. Внезапная жажда пересушила горло. Губы потрескались. В глазах потемнело. Илга расстегнула плащ и прислонилась к стене ближайшего дома.
- Вам помочь? – услышала Гражина голос, переходящий в шипение змеи.
Долгожданный порыв ветра речной прохладой обрушился на тело человека и вернул писателя в реальность.
- Нет, спасибо…
Крепкий черный кофе восстановил силы и прояснил разум. Пирамидка стояла на столике в кафе. Илга, делая очередной глоток кофе, глядела то на сувенир, то в окно, наблюдая за прохожими, среди которых нетрудно было отличить рижан от гостей столицы. «Здесь что-то есть. Я напала на след. Мой писательский нюх учуял его. Будет новая книга. Правда, тема избитая, хотя…»
Информация, выложенная в интернете, говорила об одном: никто ничего не знает о пирамидах, но они кормят ученых-египтологов, историков, археологов, людей искусства, музейных работников и простых арабов – жителей Арабской Республики Египет. Огромная масса «исследователей» разделилась на фанатов и скептиков, практиков и теоретиков. Каждая группа выдвигала свои версии, предлагала свои разгадки, писала свои научные работы, снимала свои научно-популярные и художественные фильмы. Объединяло всех одно: пирамиды стояли и не боялись времени, а охранял их один-единственный Сфинкс, наводящий ужас размерами, каменным взором, каменным сердцем и каменным бессмертием.
«Изнурительный труд рабов? Постройки древней цивилизации Атлантов? Вмешательство Богов или инопланетного разума? Ни одна из версий меня не устраивает. Ответ нужно искать самой. Янис опять назовет меня сумасшедшей, и будет прав», - рассмеялась Илга, выключила компьютер, достала ручку, большую тетрадь, залезла с ногами на диван и стала писать…
Глава 5
Древний Египет, правление Аменхотепа IV – Эхнатона.
Звук шагов эхом раздавался в колонной галерее. Фараон шел твердой и уверенной походкой, шел к выходу. Человека позвала звезда, яркая, пленительная, долгожданная. Ее появление на небе предвещало разлив Нила, а от него зависели как судьбы тысяч людей, свободных подданных и рабов, так и судьба фараона – Аменхотепа IV, Царя Египта 18-й династии, правителя, пожелавшего стать Богом.
- О лучезарная, - обратился фараон к звезде, - прикоснись лучами к мертвой земле и оживи ее. Тебе дана власть над миром – прояви ее: пролей свет, преврати пустыню в вечный оазис и сделай меня Бессмертным, как Бессмертны были Строители Пирамид, пока ты не забрала их.
Фараон умолк. Тишина воцарилась в небе. Звезда вспыхнула. Яркий свет широкой дорогой упал на землю и тысячами рук-лучей коснулся разгоряченного тела мужчины, доводя сознание до экстаза, вырвавшегося криком «Эхн-Атон». Руки-лучи не молчали, руки-лучи ласкали, шептали, говорили, кричали: «Ты мой. Ты избран. Ты бессмертен. Умри фараоном и воскресни Богом. Отдели душу от тела, а разум – от души. Озари их и соедини обратно. Иди в Гизу и стань Строителем Тела».
В последних словах Аменхотеп услышал свой голос и не удивился.
- Мое имя Эхн-Атон. Я бросаю вызов Богам. Атон – мой единственный Бог. Звезда – его лучезарный лик.
Мужчина упал на колени и закрыл лицо руками. Упал человеком, а поднялся фараоном – Бессмертным в смертном теле.
Свет далекой звезды рассеялся.
«Я твой!» - молния-мысль пронзила все тела Эхнатона, и он вернулся во дворец, убежденный, что построит не только новое тело, но и новую столицу…
Нефертити не спалось. Она ждала возвращения мужа, хотя и не думала, что он вернется так скоро. Обычно Аменхотеп возвращался под утро, молчаливый, угрюмый, как будто разговор с небом отнимал у человека часы отведенной жизни, а земля становилась тяжким бременем, освободиться от которого не под силу было даже фараону. Царица решила нарушить привычный ход вещей и вышла навстречу мужу, навстречу судьбе. Полумрак царил во дворце. Нефертити прошла мимо покоя царя и детей, в последний заглянула, убедившись, что дочери спят, тихо проследовала в галерею. Идти было легко. Длинная узкая лунная дорога вела в мир, полный тайны и волшебства. Змея проползла возле ног царицы и скрылась за колонной. Сердце женщины громко застучало, а крик ужаса застыл в горле, так и не вырвавшись на свободу. Вдруг в полутьме Нефертити увидела яркий свет, он «плыл» навстречу, обретая форму бело-золотого шара. Царица остановилась, но не страх остановил ее, а красота – шар светился изнутри, а сияние, исходящее от него, умиротворяло и наполняло пространство вокруг внезапной радостью и запредельным восторгом.
«Что это? Звезда? Солнце? Это Царь Солнца!»
Нефертити стала всматриваться в бело-золотой шар. Тот продолжал «плыть» ей навстречу. Вскоре женщина разглядела знакомый силуэт, знакомые черты лица. Знакомый голос вывел царицу из временного оцепенения:
- Что ты здесь делаешь?
- Мне не спалось. Я решила выйти к тебе навстречу.
Глаза Аменхотепа сияли. Царь улыбался, хотя взгляд его был серьезным и строгим.
- Я не узнаю тебя. Ты изменился. Ты излучаешь свет.
- Это Она, Слеза Исиды, изменила меня. Это Ее свет. Завтра я отправляюсь в Гизу, - сказал фараон, подошел к царице и поцеловал.
Поцелуй был легким, волнующим, но непродолжительным: в галерее, между колонн, появился Верховный Жрец. Его испуганное бледное лицо в свете Луны казалось белым и неживым. Служитель Амона-Ра, задыхаясь от волнения, боясь гнева фараона, произнес дрожащим голосом:
- Река разливается. Вода прибывает с невероятной скоростью. Гонцы из Нижнего и Верхнего Египта бьют тревогу: народ в панике, люди покидают страну, чтобы никогда не вернуться. Что делать, Владыка?
- Что вы обычно делали? – грозно спросил Аменхотеп IV.
- В Асуане мы бросали со скалы в реку красивую девушку и ждали, что Нил примет жертву, вернет воды в берега и оставит на полях «черную землю». Девушка уже найдена, о, Единственный Ра, мои люди ждут приказа.
- Нет. Жертв больше не будет. Спасайте людей, уводите вглубь страны и взывайте к Атону. Только Он может остановить катастрофу.
- Я не ослышался, Аменхотеп, Бог и Властитель Фив? К Атону? Не к Богине Маат? – переспросил Верховный Жрец.
- Ты не ослышался. К Атону! Это говорю я, Эхн-Атон, Строитель нового Египта, Нового Мира…
Глава 6
Метеорологи предупреждали жителей Латвии о надвигающемся шторме и его последствиях. Илга волновалась: Янис был в море, и она не знала, успеет ли он вернуться на континент. Полил дождь. Крупные капли ударялись о железный подоконник, тревогой и болью отзывались в сердце любящей женщины. Илга отложила тетрадь в сторону, зажгла свечи и стала терпеливо ждать, возлагая надежду на любовь, так как только ей, ей одной было под силу уберечь от верной гибели того, кого так сильно любили. Огонь пылал, свеча плакала, роняя восковые слезы…
Несколько часов рыболовецкое судно «Большой Пес» держалось на плову, между жизнью и смертью. Шторм отрезал шхуну от земли и унес далеко в море. Позывные о спасении неоднократно летели в эфир, указывая координаты, которые стремительно менялись и требовали постоянной корректировки. Рыбаки были уверены, что их сообщения будут услышаны если не в Латвии, то в какой-нибудь другой балтийской стране, и помощь придет вовремя.
Черной стала вода, черным стало небо. Дождь лил не переставая. Волны швыряли рыболовецкое судно, взяв управление в зыбкие морские «руки». Холодные брызги стучались в иллюминатор единственной каюты, как будто море само просило о помощи, покорно подчинившись воздушным массам, устроившим пляску смерти.
Не в первый раз рыбаки попадали в шторм, и каждый из них четко и до мелочей знал свои действия, и руки не боялись, ноги слушались, голова оставалась ясной. Кто думал о родителях, кто – о детях, кто – о недостроенном доме… Янис думал об Илге, и память восстанавливала во всех подробностях первый день, первые часы их знакомства…
…холодным сентябрьским вечером Янис торопился на встречу: сестра обещала познакомить с писателем и просила не опаздывать. Молодой человек волновался, он успел принять душ, вернувшись с моря, а времени, чтобы подготовиться к разговору, у него просто не было. Янис не шел – Янис летел, ему казалось, что этот день изменит его жизнь полностью и навсегда. Повернув за угол, мужчина увидел сестру и писателя – не седовласого старика, а красивую молодую женщину. Волнение усилилось, ноги остановились.
- Янис, где ты пропадал? Мы уже замерзли, ожидая тебя. Познакомься, Илга, это мой брат Янис. Янис, это Илга, писатель, я тебе о ней рассказывала.
Янис ничего не помнил из того, что рассказывала сестра, но улыбнулся и сказал:
- Здравствуйте.
- Здравствуйте, - ответила Илга и тоже улыбнулась.
- Долго мы здесь будем стоять? Предложи дамам кофе, - заявила Кристина и открыла дверь в кафе…
…разговаривали обо всем и ни о чем. Янис не видел вокруг ничего, кроме Ее глаз, не слышал вокруг ничего, кроме Ее голоса. Обсуждали проблемы планетарного, почти космического масштаба, сидя за столиком в маленьком кафе небольшого города Лиепая, что на границе с Литвой…
…время остановилось – и наступила новая точка отсчета – началась новая жизнь, яркая, разнообразная, наполненная событиями, взлетами и падениями, наполненная счастливой любовью…
…через год Янис признался Илге в любви. Вдвоем они перебрались в Ригу, в дом, где жила ее мать и где прошло Илгино детство, в квартиру, в которой она не была уже пять лет с момента смерти матери, найдя временное пристанище у тетки в Лиепае…
…двенадцать лет они вместе. Он все еще помнит тот сентябрьский вечер, волнение, звуки шагов по мостовой и смятый листок со стихами в кармане куртки, который Янис так и не осмелился показать писателю…
Огромная волна обрушилась на шхуну и едва не перевернула ее. За ней – вторая, третья… Сигналы бедствия вырывались в эфир, но жуткая тишина была ответом людям, связавшим свои судьбы с морем.
Стихия завывала. Судно клонилось на бок, словно «устало» от неравной борьбы. На мгновение Янису показалось, что наступил конец, что на помощь никто не придет. Мужчина вышел из рубки, прокричал во тьму «Илга!» и закрыл лицо руками. Голос человека утонул в грохоте неукротимой стихии.
Яркий свет ослепил Яниса, когда рыбак отнял руки от лица и посмотрел в море. Шведский военный корабль приближался к шхуне, и это были его огни.
- Мы спасены! – услышал Янис радостные крики латышских рыбаков.
Холодные брызги долетели до Яниса и скатились морской соленой «слезой» по щеке…
Глава 7
Пирамиды встретили фараона великим молчанием. Заговорила душа Эхнатона:
- О лучезарная! Я в Гизе! Возле пирамид. В какую из них войти? Дай знак!
Белые пирамиды глядели на фараона единственным «глазом»-пирамидоном, черным, золотым и серебристо-белым, сияющим в лучах солнца, словно звезда, упавшая на вершину загадочной постройки. Пирамида с «черным глазом» была самой большой и находилась справа от Сфинкса – Стража пирамиды с «золотым глазом». Слева от скульптуры и чуть дальше остальных стояла самая «маленькая» пирамида – пирамида с «серебристо-белым глазом». Пирамидки-спутники находились рядом с большими, как будто прятались за грани гигантов. Взгляд Сфинкса был устремлен за горизонт.
- Что же ты видишь, Бессмертный Страж, каменными глазами? – спросил фараон, повернулся к пирамидам спиной и посмотрел на север, за горизонт.
Небо было голубым и безоблачным, и душа Эхнатона поплыла на воздушном корабле по Небесному Нилу далеко за горизонт, а разум наблюдал за образами, появляющимися и исчезающими, как миражи…
…2700 год д. н. э. Мемфис, столица Древнего Египта. Дворец Хеопса-Хуфу, фараона IV династии.
- Брат, - обратился Хемиун к Хеопсу, - на левом берегу Нила песчаная буря. Если она захватит еще и правое побережье, то страна погибнет, а власть фараона закончится.
- Я вызываю жрецов во дворец! - раздался грозный голос Хеопса.
Жрецы из двух храмов – Бога Пта и бога Ра – незамедлительно предстали перед фараоном.
- Обратитесь к Богам и узнайте, откуда появилась песчаная буря и как ее остановить, - приказал Хеопс. – Начнем с тебя.
Фараон указал на служителя Бога Пта. Жрец поднял руки к небу и закрыл глаза. Слова-обращения долетели до ушей всех присутствующих. Хемиун, архитектор и брат Хеопса, улыбнулся и вышел из Тронного зала.
- Фараон! Бог Пта сообщает, что это Он поднял бурю. Пта распоряжается всем, что сотворил на Земле, и даже самой Землей.
- Зачем Пта поднял бурю? – спросил Хеопс.
- Пта молчит, он не хочет открывать свою волю. Мы должны принять ее и подчиниться ей.
- Что думает об этом Бог Ра? – обратился фараон ко второму жрецу.
- Я должен видеть Солнце, чтобы узнать ответ, - сказал жрец Бога Ра и направился к выходу, за ним последовал Хеопс и жрец Бога Пта.
На дворе стоял февраль. Мягкая зима готовилась уступить место жаркому лету. Жрец повернулся к солнцу, поднял руки, закрыл глаза и прошептал молитву. Солнце высоко висело над землей и было белым-белым. Дул сильный ветер, песком засыпая дорожки, ведущие во дворец. Песок резал глаза, першило в горле, дыхание затруднялось.
- Бог Ра сообщает, что происходит то, что должно произойти. Прошлое и будущее соединятся в одной точке – и появится то, что должно быть.
- Где и что? – настаивал Хеопс.
- На левом берегу Нила, - произнес жрец, открыл глаза и добавил: - Ты назовешь одно из них своим именем.
- Приготовьте колесницу! – отдал приказ фараон. – Я иду в пасть песчаной бури.
Через минуту колесница была готова. Никто не стал отговаривать фараона: происходило то, что должно было произойти. Вскоре колесница попала в плен стихии. Ветер оторвал Хеопса от земли и закружил в воздухе, образовав большую песчаную воронку. Фараон не испугался. Перед его взором пронеслись фрагменты прошлой и будущей жизней – жизней его, Египта, Земли. Необычные лица, необычные предметы и здания, но не они удивили Хеопса – удивило то, что во всех временах, во всех жизнях присутствовало его тело, его лицо, в разных одеждах, с разными прическами, но одно и то же. Скорость вращения увеличилась, времена и жизни наслоились друг на друга и исчезли во тьме. Хеопс ощутил, как душа оборвалась, а тело быстро падало вниз. Больше фараон ничего не помнил: он сам растворился во тьме. Когда Хеопс пришел в себя и открыл глаза, то увидел над головой белое-белое солнце. Руки нащупали жаркий песок. Фараон медленно поднялся и крепко стал на ноги. Крик радости и восторга вырвался из груди человека: Хеопс не мог оторвать взгляда от огромных пирамид, сияющих яркими звездами на вершинах…
…2700 год н. э. Каир, Аль-Азхар, Научный Центр Афро-Азиатского Союза. Заседание Академического Совета.
- Труд сорока лет завершен! – заявил Дэн Флеймер. – Мы можем предложить Мировому Содружеству действующий Центр Нового Тела в Эль-Гизе. Благодаря сверхточным расчетам и новейшим технологиям мы построили три гигантские пирамиды, в которых можно разъединить, просветлить и соединить все тела человека для их восстановления, преобразования. Мы победили естественную смерть! Теперь не нужно принимать лекарственные препараты или создавать клонов, четко копирующих оригинал для перекачки сознания. Достаточно войти в первую пирамиду и поместить изношенное тело в гранитный «саркофаг». Процесс индивидуален и совершенен. Человечество вздохнет с облегчением, ведь за последние 200 лет в условиях полного отсутствия детей и рождаемости, люди превратились в бесполые существа, взрослые разумом, по-прежнему бессмертные духом, но не телом. Силы Вселенной да помогут нам! Возле пирамид мы разместили скульптуры-образцы новых тел, чьи пропорции идеальны, а красота совершенна. Сегодня, коллеги, я представляю вам первый «экземпляр». Его имя Эхнатон.
Дэн Флеймер окончил доклад и пригласил в зал человека, прошедшего «смерть», «воскресение» и «возвращение» на землю – в мир людей. Сияющий, сильный и абсолютно здоровый Эхнатон переступил порог зала под аплодисменты участников Академического Совета.
- Хвала Четырем Создателям Вселенной! Дойдя до крайней Точки Падения и переступив ее, я начал Путь Возврата – путь духовный, а не мирской. Пирамиды избавили мою душу от страха смерти и озарили разум бессмертием. Животное, дрожащее за свою жизнь, стало Полубогом – Бессмертным в смертном теле. По моей просьбе возле центральной пирамиды с «золотым глазом» был установлен Сфинкс – гигантская живая статуя, символизирующая процесс преобразования, смотрящая за горизонт, на небо, на Царские Звезды – Антарес, Регул и Альдебаран. Одной Звезды Сфинкс не видит: он находится в мире Фомальгаута, и этот мир вмещает живую скульптуру в себе. Мой Путь освещают Звезды, и я стремлюсь стать Пятой Звездой – Пятым Создателем Вселенной!
В крытом зале Аль-Азхара воцарилась полная тишина. Академики не знали, как отреагировать на заявление первого «экземпляра» и научное открытие Дэна Флеймера и его команды. Великое молчание нарушил Дэн Флеймер:
- Если результаты преобразований новых тел будут безошибочны на 100%, то мы построим пирамиды на всех континентах.
- Раса Полубогов?! Мы пришли к Расе Полубогов! – заявил один из участников Академического Совета, встал и зааплодировал.
За ним поднялись со своих мест все члены Совета. Громкие и продолжительные аплодисменты заполнили не только крытый зал, но и центральный двор со 140 колоннами.
- Мы возвращаемся к Расе Полубогов! – уточнил Дэн Флеймер. – Для Полубога будущее – это его далекое прошлое…
…небо оставалось голубым и безоблачным. Душа Эхнатона вернулась на землю. Жаркое солнце ударило в голову. На лбу выступил пот. Фараон вытер лоб рукой и повернулся лицом к пирамидам.
«Так вот она где… моя крайняя Точка Падения… в этой жизни. Я переступлю тебя!» - решил Эхнатон и направился к пирамиде с «черным глазом».
В голове фараона все еще звучали слова «Мой Путь освещают Звезды, и я стремлюсь стать Пятой Звездой – Пятым Создателем Вселенной!», когда Эхнатон подошел к главному входу в пирамиду Хеопса, расположенному на шестом уровне камней…
Глава 8
Солнце садилось за горизонт. В лучах заката руины Валмиеры заключали в себе тайну и погружали сознание в далекое, очень далекое прошлое. Илга оказалась в этом уголке не случайно: она искала в Латвии место, соответствующее пирамидам в Гизе, – искала крайнюю Точку Падения для себя, а то, что она существует именно в этой жизни, Гражина Гинтарас не сомневалась. О Валмиере Илга узнала из рассылки, полученной по электронной почте. Тогда ей показалось, что она сама себе отправила информацию о древнем и загадочном городе балтов, хозяйкой которого была некая Беверина – полуженщина, полубогиня. Версий о строительстве крепости и ее назначении было множество, но ясным было одно: Валмиерский замок – одно из чудес Латвии. Илга решила проверить Валмиеру на «чудо» и поспешила разгадать тайну крепости до наступления темноты.
Гражина Гинтарас дотронулась рукой до камней. Чуда не произошло: камни молчали. Земля поглотила древний город, а уцелевшая стена Валмиеры хранила тайну и не собиралась ее открывать.
«О чем же ты молчишь и к чему молчанием призываешь?» - размышляла Илга.
Солнце село, и тьма пропустила женщину через проем на месте старых ворот. Илга сделала несколько шагов, остановилась и посмотрела вверх: яркий ковш Большой Медведицы отчетливо выделялся на фоне синего неба. Гинтарас без труда отыскала Малую Медведицу и Полярную Звезду и задумалась: «Скоро наступит ночь. Здесь оставаться нельзя. Но как же здесь легко дышать. Удивительно легко дышать! И земля под ногами теплая, мягкая, живая…»
Илга достала из кармана фонарик, включила его и осветила место, на котором стояла. Трава склонилась перед писателем и указала на тропинку, ведущую в неизвестность.
«Обследую сегодня, чтобы завтра не возвращаться», - решила Гражина Гинтарас и пошла по узкой тропинке, освещая тусклым светом дорогу. Путь оказался недолгим: земля под ногами провалилась, и Илга полетела в яму, крепко сжимая в руке фонарик.
Яма была глубокой и напоминала колодец, давно высохший и засыпанный из-за ненадобности.
«Как отсюда выбраться? До утра в замок никто не придет, да и утром не факт, что кто-то сможет обнаружить меня. Надо что-то делать».
Решение предложил сам колодец: широкий лаз зиял черной дырой и манил древней тайной.
- Иного выхода нет, - прошептала Гражина Гинтарас и ступила в «черную дыру»…
Подземелье в рост человека протянулось длинной «улицей». Илга осветила потолок и стены и заметила факелы, висевшие в железных петлях на определенном расстоянии друг от друга.
- Как хорошо, что я взяла спички, попробую зажечь.
Факел не сопротивлялся: огонь вспыхнул ярко. Илга выключила фонарик, вернула его назад в карман и продолжила путь.
- Это сон или реальность? Похоже, что по этому коридору когда-то ходили крестоносцы. Интересно, куда ведет подземелье? – спросила женщина вслух, но ответа не последовало: вокруг царила средневековая тишина. Шаги эхом отзывались в каменных стенах, огонь дрожал, указывая, что где-то есть выход.
«Ты искала Точку Падения – вот и упала. Путь Возврата идет под землей, через тьму, тьму веков?»
Размышляя, Гражина Гинтарас не заметила, как оказалась у деревянной двери, на которой ножом были вырезаны звезда, пирамида и латинская буква «S». Дверь заскрипела, но открылась. Белый колонный зал встретил недружелюбно: огонь едва не погас, а по ногам и спине пробежал холод. 14 колонн окружали гранитный саркофаг.
«Ты должна заглянуть в него!» - мысль-приказ звучала в голове, толкая вперед, лишая страха.
Илга ступила в круг и подошла к саркофагу. Крышка была стеклянной, и Гинтарас увидела женское тело. Сине-белое платье украшали сапфиры и бриллианты, на поясе золотыми нитями были вышиты узоры-завитки, на тонких запястьях – браслеты, на пальцах – кольца, на груди – золотое ожерелье с подвеской в виде головы быка с бриллиантовым глазом. Венчала мертвое тело корона, достойная королевы.
- Это Беверина, хозяйка города, - произнесла Илга и заглянула полубогине в лицо.
Немой крик облетел колонный зал: в саркофаге лежала Гражина Гинтарас, ее тело – древняя и хорошо сохранившаяся мумия.
- Это я! – вырвалось из груди Илги.
Женщина заметалась между колоннами, ища другой выход.
- Успокойся и ищи выход! Должна быть вторая дверь! – приказала себе Илга и стала осматривать каждый метр зала.
Огромные сундуки стояли у стены и казались такими же мертвыми, как и хозяйка Белого зала.
«Сокровища тамплиеров? Так вот кто их сторожит!»
Илга насчитала 13 сундуков.
«На один меньше, чем колонн. А 14? Так это же саркофаг с самым главным сокровищем – телом легендарной Беверины, копирующим точь-в-точь меня!»
Стена замкнулась в кольцо. Выхода не было. Дверь была одна: та, что впустила в Белый колонный зал.
- Назад я не пойду! Где выход, спроси у себя, - заявила Илга и вновь подошла к саркофагу.
- Беверина, если ты – это я, открой дверь! Ты уйдешь со мной! Не быть тебе пленницей Белого зала! Мне не нужны сокровища, и тебе тоже…
И только сейчас Илга заметила, что саркофаг стоит на камнях, а один камень отвалился. Женщина подняла его и швырнула в стеклянную крышку гранитного гроба – осколки посыпались на безжизненное тело полубогини. «Огонь!» - мысль молнией промелькнула в голове писателя. Илга поднесла факел к саркофагу и бросила – тело Беверины вспыхнуло ярко, осветив, словно солнце, подземный мир.
Илга присела у колонны. По щеке скатилась слеза и тотчас же высохла от жара, исходящего из жертвенной «чаши». Еще несколько минут – и огонь погас: тело Беверины сгорело. Стало темно, жутко темно. В темноте родились мысли:
- Вот она, твоя крайняя Точка Падения!
- Возвращайся!
- Точка Падения открывает Путь Возврата! Путь духовный, а не мирской.
«Тело закрывало выход!»
Илга вскочила на ноги, включила фонарик и посмотрела в саркофаг: Беверины не было, золотое ожерелье с головой быка лежало на краю лаза, как будто указывало на открытый путь. Гражина Гинтарас взяла ожерелье и спустилась в новый узкий темный проем…
Лаз был действительно узким. Каждый сантиметр «дороги» отнимал силы. Дышать стало тяжело. Фонарик погас.
- Еще, еще немного – и я доползу до выхода, - подбадривала себя Илга.
Путь длился не минуты – путь растянулся на часы.
- Я в утробе, в Утробе Земли! Я рождаюсь, - после этих слов писателя появился тоненький луч света. Илга ухватилась за него, как за нить, и, собрав последние силы, поползла дальше.
Через несколько метров лаз стал шире, еще через несколько метров женщина смогла стать на колени.
«Только бы не уснуть! Только бы не уснуть!» - в голове жила одна-единственная мысль.
Когда свет заполнил весь подземный ход, Илга поднялась на ноги и вышла на поверхность…
Утро встретило писателя речной прохладой и первыми солнечными лучами. Дышалось легко. Илга посмотрела на реку: Гауя изгибалась латинской буквой «S», на лугу паслись коровы. Гражина оглянулась – вал остался позади, а на нем гордо возвышались руины Валмиеры – замка, утратившего тайну, теперь уже навсегда…
Глава 9
Эхнатон шел по длинному узкому коридору. Высокий рост и широкие плечи фараона затрудняли движение, а крутой спуск вниз требовал осторожности и повышенного внимания, да еще правую руку нужно было держать вытянутой, чтобы огонь факела не обжег лицо.
Идти было крайне неудобно, но Эхнатон не собирался возвращаться в прежний мир в прежнем теле. Если здесь, в этой пирамиде, можно стать Бессмертным, то все страдания выглядят просто как жалкие детские капризы. Фараон понимал, что пирамида строилась не с учетом размеров его тела и, возможно, должна была освещаться иным образом, о котором он не знал и даже не догадывался, но он вошел сюда, в чужой мир, открыл чужую тайну и должен терпеть, чтобы достигнуть цели. Куда ведет коридор, Эхнатон не знал, да и никто не знал. Египтяне боялись пирамид и верили в проклятье Богов и смерть от внезапной неизлечимой болезни. Фараон не считал, на каком уровне спуска появилась развилка: одна лестница вела по-прежнему вниз, вторая – наверх. Человек остановился.
«Куда идти? Что выбрать? Как не ошибиться?» - вопросы градом обрушились на человеческое сознание.
- Поднимайся наверх! – приказал себе фараон. – Спуститься всегда успеешь.
Новый коридор был шире и круто поднимался вверх (рука оставалась вытянутой и дрожала). Эхнатон опять не считал, сколько уже ступенек преодолел, как вновь натолкнулся на развилку: одна лестница по-прежнему вела вверх, вторая – прямо, но обе пролегали над пропастью – круглым черным отверстием. Одно неловкое движение – и человек падал вниз, в «черную дыру». Фараон посмотрел вперед, затем вверх: оба новых коридора освещались естественным светом, только коридор, ведущий вверх, был выше и освещался ярче.
- Поднимайся наверх! – во второй раз приказал себе Эхнатон, перешагнул пропасть, погасил факел и продолжил путь.
Лучи солнца попадали в галерею, отражались от отполированных плит известняка и слепили глаза. Эхнатон глядел под ноги и считал ступени. Сбившись со счета, человек достиг цели: в помещении из розового гранита стоял огромный пустой саркофаг, прозрачная крышка с круглыми отверстиями для воздуха находилась рядом.
- Наконец-то! Пора действовать!
Крышка оказалась легкой. Фараон поднял ее, залез в саркофаг, лег и плотно закрыл гранитное «ложе» - отрезал себя от внешнего мира, чтобы подчинить и изменить внутренний. Тело мгновенно налилось тяжестью и окаменело. Веки закрылись. Душа успокоилась. Сознание забыло все. Эхнатон уснул – уснул мертвым сном.
Первой проснулась память. Она знала, кто лежит в саркофаге, зачем и где «гробница» находится. Память знала, что фараона ждет дома любимая жена, что Аменхотеп назвал себя Эхнатоном и собирался построить новую столицу, а главное, человек хотел стать Бессмертным – Полубогом. Память знала все и стала будить тела.
- Эй, разум, очнись! Тебя ждут великие дела! Ты хотел просветления? Так лети в пирамиду с бело-серебристым пирамидоном – это твой «глаз» так сияет, это твой свет. Наполнись им! Наполнись до предела и возвращайся! Я буду ждать тебя.
Разум отделился от тела фараона, через отверстия в крышке вылетел из саркофага и белой птицей воспарил в свет, льющийся из северного «окна» пирамиды.
- Эй, душа, очнись! Тебя ждут великие дела! Ты хотела просветления? Так лети в пирамиду с золотым пирамидоном – это твой «глаз» так сияет, это твой свет. Наполнись им! Наполнись до предела и возвращайся! Я буду ждать тебя.
Душа отделилась от тела фараона, через отверстия в крышке вылетела из саркофага и золотой птицей воспарила в свет, льющийся из южного «окна» пирамиды.
- А ты, тело-оболочка, не просыпайся! Ты должно насытиться покоем, чтобы совершать великие дела! Черный свет – твой свет! Наполнись им! Наполнись до предела и жди, как жду я.
Каменное тело лежало в гранитном саркофаге и не видело света: оно дышало тьмой, оно наполнялось тьмой. Антарес, Великая Царская Звезда, ужалила его. Яд разлился по телу и изменил его. Менялась и запись в Книге Бытия.
Первым просветлел разум. Он блуждал по коридорам третьей, самой «невысокой» пирамиды, пока не достиг цели: Альдебаран, Великая Царская Звезда, впустила его в Реальный Мир – и разум засиял чистым блеском белоснежного бриллианта.
Второй просветлела душа. Она блуждала по коридорам средней пирамиды, пока не достигла цели: Регул, Великая Царская Звезда, впустила ее в Реальный Мир – и душа запела чистым золотым голосом Белой Розы.
Тела разъединились, тела просветлели, тела наслаждались в Реальных Мирах и не хотели возвращаться в мир Фомальгаута, Великой Царской Звезды, утонувшей в Южном полушарии Звездного Неба, спящей в животе Южной Рыбы. Но именно в мире Фомальгаута жила память, и она не спала. Она ждала. В ожидании мелькали картинки прошлого. В ожидании мелькали картинки будущего. Когда «экран» погас, память прокричала:
- Эй, тела, пора возвращаться! Наступило время рождения – рождения нового, просветленного, объединенного, пятого тела.
Крик памяти был настолько громким, что белая и золотая «птицы» одновременно вернулись в пирамиду с черным пирамидоном и соединились с каменным телом.
- Все, теперь усну я, - заявила память и, словно улитка, залезла в свой защитный домик-панцирь.
Эхнатон проснулся, открыл крышку и вылез из саркофага. Внешний мир был старым, но ощущения были новыми: по-новому глядели глаза, по-новому слышали уши, новая сила двигала новое тело.
- Я Бессмертный! Мне все подвластно! Ахетатон! Я построю тебя! Ты будешь стоять на горизонте и соединять два мира – Мир Бессмертных Богов и Мир Смертных Людей.
Эхнатон ловко и быстро совершил обратный путь. Холодная ночь жаркой пустыни встретила фараона легким дыханием. Бессмертный посмотрел на небо, отыскав Сириус, поднял к нему руки и воззвал:
- О лучезарная! Ты настоящее Солнце! Атон – мой единственный Бог!
Сириус ответил фараону ярким мерцанием и направил к Бессмертному руки-лучи, чтобы согреть только что рожденное пятое тело…
Глава 10
Янис ушел в море, когда Илга вернулась домой, и они разминулись. Холодное сырое подземелье повлияло на здоровье женщины: сильно болела голова, «крутило» тело, «огонь» пылал в груди, постепенно переходя в озноб. Илга залезла на кровать, укрылась двумя одеялами, но лихорадка не отступала: зубы стучали, ноги были ледяными. Память терзала душу пережитыми страданиями, а разум воссоздавал образы Белого зала и Беверины. Илга пыталась приостановить боль, но ничего не получалось: боль балтийскими волнами ударялась об измученное тело. Гражина хотела уменьшить боль, но та только росла и погружала сознание в болезненное забытье. Илга перестала сопротивляться, повернулась на правый бок, свернулась калачиком и доверила больное тело обычному сну.
Во сне к Гражине Гинтарас пришла Беверина – сильная, красивая, живая…
- А ты смелая девочка! Хотя я всегда была смелой. Трусость свойственна человеку, она оберегает его смертное тело.
- Трусость и жадность, - добавила Гражина.
- О-о! Ты, я вижу, знаток человеческих душ! – рассмеялась Беверина.
- Я писатель, и не думаю, что люди меня по-настоящему интересуют.
- Браво! Создавать Миры – занятие, достойное Бога, но не единственное…
- Расскажи о себе. Кем я была? – спросила Гражина.
- Бессмертным! Смотри!
Беверина указала рукой на север…
…Метель кружила над городом – заметала последние следы зимы. В замок въехал всадник, слез с коня и быстрым шагом направился в покои княгини.
Беверина ждала гонца еще вчера и беспокоилась, что непогода сможет задержать его в дороге. Всю ночь княгиня не спала, а утром сон успокоил тревожную душу музыкой северного ветра. Громкий стук в дверь разбудил княгиню. Беверина вскочила на ноги и впустила в комнату гонца.
- У меня плохие вести, княгиня. Рига в осаде. Ваш брат просит о помощи.
Беверина позвонила в колокольчик. Дверь открылась, и на пороге появился Свент, воевода и правая рука княгини.
- Ливонский орден не будет распоряжаться нашими землями! Я сама возглавлю отряд.
- Все так, княгиня, но Вы должны остаться в крепости: Вилликен из Эндорпа мчится сюда. Его люди сильны и злы, и готовы на все ради денег, а ландмейстер обещал за Вашу голову целое состояние.
- Да, плохие вести. Что ж… Мы встретим крестоносцев у мельничного озера и погоним к реке, там их будет ждать наш второй отряд. Враг окажется в кольце и попросит пощады. Вот тогда я и напомню Вилликену из Эндорпа о назначенной цене за мою голову. Свент, ты все слышал? – обратилась Беверина к воеводе. – Собирай людей! Мы выступаем!
Мужчины вышли из комнаты княгини, но гонец вскоре вернулся с глиняным кувшином в руках.
- Служанка просила передать на завтрак молоко.
- Спасибо, Джонас, поставь кувшин на стол…
…- Я не ошибся в тебе, Джонас. Отравленное молоко – неплохая идея! - ландмейстер Ливонии посмотрел на мертвую Беверину. – А она прекрасна, даже… когда мертва. Я привезу из Германии мастера по бальзамированию и сохраню тело. Это мой лучший трофей!
Вилликен нервно захохотал, а потом грозно произнес:
- Я сотру этот город в порошок и закопаю в землю, а мои сокровища будет сторожить она – мертвая Полубогиня…
Женщина открыла глаза. На кухне шипел чайник, аромат только что приготовленного кофе возвращал к жизни. Илга легла на спину и закашляла. В комнату вошел Янис с большой кружкой в руках.
- Будем лечиться, - мужчина улыбнулся, сел на край кровати и подал кружку Илге.
- Что это?
- Горячее молоко с медом.
- Молоко? – удивилась Илга.
- Молоко, - утвердительно ответил Янис.
Илга сделала несколько глотков и протянула кружку назад:
- Больше не могу.
- Обещай мне, любовь моя, что без меня больше никуда не поедешь.
- Обещаю, - сказала Илга и упала на подушку. – Знаешь, Янис, а ведь боль убивает счастье. Его волны разбиваются о прибрежные камни.
- Убивает, - согласился мужчина, - но из пены рождается любовь.
Янис дотронулся рукой до горячего лба Илгы, укрыл любимую женщину одеялом и отправился на кухню за второй чашкой – чашкой крепкого кофе…
Глава 11
Ахетатон встречал восходящее солнце тишиной кварталов и площадей. Мастерская Тутмоса просыпалась первой: скульпторы спешили выполнить заказ фараона – 12 статуй и бюстов Нефертити установить в разных частях города и во дворцах. Вслед за мастерской просыпались арсенал и канцелярия, а за ними – дома придворных. Сон еще пытался задержаться на севере, во Дворце Царицы, но город постепенно оживал и радовался новому дню.
Было в Ахетатоне место, которое сон обходил стороной, в котором кипела жизнь и царила гармония. Это была резиденция фараона и Храм Атона в центре города.
Эхнатон думал, много думал. Он хотел реформировать Египет, и реформа уже началась: исчезли каноны старой веры, науки и искусства. Вместо них фараон ввел свободу, в которой и из которой рождался Новый Египет – государство Единого Бога, Единой Звезды, отдающей свет на Землю, в город на границе Миров.
Ахетатон стал моделью совершенного мира, сердцем Черной Земли, Великим Экспериментом и подарком Бессмертного Эхнатона смертной царице и детям. С высоты полета птиц город напоминал окруженную с четырех сторон загородными дворцами пирамиду, вершина которой – Храм Атона – гордо возвышалась и взлетала в небо.
«Ахетатон! Ты лучшее, что я создал! В лучах утреннего солнца ты прекрасен, как никогда! Я слышу, как бьется твое горячее сердце. Я вижу твой свет в глазах несравненной Нефертити. Ты смеешься смехом моих детей, и я смеюсь вместе с тобой. Ахетатон! Нас ждут великие дела! Ты станешь главным городом Земли!»
Мысли Эхнатона нарушил советник:
- Фараон, я принес плохие вести. Ваша жена, Ваша прекрасная Нефертити… изменяет Вам.
- С кем? – спокойно спросил Эхнатон.
- Тутмос, скульптор. Вы для него построили мастерскую.
- Так вот почему его скульптуры идеальны! Он знает ее тело! – фараон швырнул на пол папирусы, грудой лежащие у него на столе.
- Дай совет, советник…
- Яд или кинжал – выбирайте.
Эхнатон задумался.
- Она будет жить. Они свободны, - фараон поднял папирусы с пола и добавил: - Нефертити больше мне не жена. Позови ее, она первой должна узнать об этом.
Советник поклонился и направился к выходу. На пороге с ним столкнулась служанка.
- Мери-Атон, Мери-Атон! У нас горе, большое горе. Твоя дочь Макетатон, она… она умерла, - сквозь слезы произнесла женщина.
- Что? – закричал фараон. – Как это произошло?
- Я не знаю, государь, я ничего не знаю. Я вошла в комнату принцессы утром. Окно было открыто. Макетатон лежала на кровати и смотрела на восходящее солнце. Я спросила «Чего желает принцесса?», но Макетатон молчала. Я спросила во второй раз, ответа не было, и я подошла ближе… Моя девочка… моя красавица… у нее были такие стеклянные глаза…
Фараон, ничего не говоря, вышел из Храма и направился на север, во дворец жены и детей…
…- Моя маленькая принцесса, моя красавица-дочка, - фараон сидел на кровати дочери и держал мертвое тело за руку. – Я хотел сделать тебя Бессмертной, но ты сама выбрала смерть. Я простил Нефертити. Я знаю, что ты попросила бы меня об этом. Тутмос – мастер. Она любит его…
Эхнатон подошел к окну и посмотрел на город, а затем на принцессу:
- Ахетатон будет твоим Вечным Домом. Я похороню тебя здесь.
Фараон поцеловал мертвую дочь в лоб и вышел из комнаты принцессы…
…Храмы в честь Бога Атона выросли в Гелиополе, Мемфисе, Гермополе и Фаюме. Фивы сопротивлялись, но пали последними в войне Богов, развязанной бессмертным фараоном…
1336 год д. н. э. Ахетатон. Храм Атона. Полдень.
Фараон бросил в огонь рукопись с гимном, прославляющим Атона. Эхнатон глядел, как пламя лижет строчки, и думал: «Я Бессмертный. И я один. Никто не знает о тайне пирамид, если… - фараон обратил внимание на изображение многорукого солнечного диска. – Если только сам Атон не раскрыл ее кому-нибудь еще, кроме меня…»
В голове Эхнатона прозвучал вопрос:
- А сможешь ли ты, Бессмертный, жить рядом с Бессмертным?
Фараон посмотрел по сторонам – в Храме никого не было. Вопрос прозвучал во второй раз, но голос раздавался уже не в голове, а в Храме, на весь Храм.
- Кто здесь? – спросил Эхнатон.
- Тот, в честь кого ты воздвиг это Храм, тот, кому ты отдал лучшие порывы души, прославляя и возвеличивая.
- Атон? – сердце фараона заколотилось от радости. – Где ты? Я не вижу тебя!
Огонь вспыхнул на алтаре. Свет заполнил пространство Храма и рассеялся. У алтаря напротив человека стоял Бог с лицом… Эхнатона.
- Не удивляйся! Ты – мое земное отражение. Я твой истинный Небесный Образ!
- Я строил Храмы в свою честь? – открытие придало фараону смелости.
- Да, и они мне не нужны, - ответил Атон. – Мой Храм – это ты. Настоящий Ахетатон – это ты!
- Быть Бессмертным – это значит быть живым! – воскликнул Эхнатон. – Смерть – состояние мертвых!
- Славь Жизнь! – заявил Атон.
Огонь на алтаре вспыхнул во второй раз. Свет заполнил пространство Храма и рассеялся. У алтаря напротив человека никого не было. Фараон был один…
Звук шагов вернул Эхнатона в видимую реальность.
- Государь, к Вам идет Кийа, Ваша дочь и супруга.
Кийа не вошла – влетела в Храм. Ее бело-золотые одежды сияли в солнечном свете.
- Как ты прекрасна, дочь моя. Скоро будет праздник.
- Праздник? – удивилась Кийа.
- Мы будем славить Жизнь! – радость звучала в голосе фараона.
Огонь на алтаре вспыхнул в третий раз…
Глава 12
- Янис, меня пригласили в Берлин, на фестиваль писателей. Там ежегодно вручают литературную премию, но имя победителя держат в тайне до последней минуты. Программа фестиваля рассчитана на три дня: 1-й день – открытие фестиваля и выступления писателей, 2-й день – книжная ярмарка и встречи с издателями, 3-й день – торжественное закрытие, церемония награждения и банкет. Что ответить, я не знаю.
- О чем тут думать – соглашайся, моя любовь! Ты давно заслужила все литературные премии!
- Но ты же знаешь, что я никого не хочу видеть. И какой из общего праздника Праздник?
- Обыкновенный. Познакомишься с писателями, узнаешь, о чем они пишут. Найдешь новых издателей и увидишь Берлин. Моя любовь, давай поверим в чудо! Да и потом, я буду рядом.
- Рядом?! – Илга хлопнула в ладоши. – Ладно, уговорил. Чудо так чудо. Но сначала мы здесь, у себя, в Риге, устроим праздник, а потом уже поедем в Берлин. Хорошо?
- Согласен. Что желаешь, моя радость? Ананасов? Рябчиков? Шампанского? Коньяка? – рассмеялся Янис. – Или дама предпочитает спирт?
- Сухой английский джин… и покрепче! Янис, во-первых, ты останешься дома. Во-вторых, мы прогуляемся по городу. Обязательно зайдем в Домский собор, но не ради органа – утрем нос церковной мыши! Затем покатаемся на катере по реке, заглянем в кафе, закажем черный горячий чай и виски. Сфотографируемся на «Бейкер-стрит» у дома Шерлока Холмса, послушаем уличных музыкантов и поболтаем часок-другой с художниками о проблемах современной живописи. Зайдем в книжный магазин, приобретем мою книгу, поставим на ней сегодняшнюю дату, далее – в сувенирную лавку и выберем там что-нибудь совсем ненужное, но смешное, а оттуда – на Рижский рынок. Купим лосося и трески, устроим ужин при свечах, плавно переходящий в ночь пламенной страсти и крепкий сон до десяти утра следующего дня, а завтра – рванем к заливу, посидим на берегу, послушаем волны и ветер. По рукам? – Илга протянула Янису руку ладонью вверх.
- По рукам! Можно вносить по ходу изменения в выбранный маршрут?
Илга кивнула.
- Тогда я за джином…
Все было так. Во всем звучала радость. Во всем была любовь. Во всем проявлялась жизнь… Илга и Янис уснули в объятиях друг друга – это и было самым большим чудом, чудом, о котором они даже и не подозревали…
Германия, Берлин, месяц спустя.
День 1-й
Илга и Янис сидели в зале и слушали очередное выступление очередного писателя. Со сцены летели слова о писательском долге перед обществом и планетой вообще, об упадке внутренней культуры и потери значимости писателя, его труда в современном мире, о возросшем числе «коллег по цеху» и об уменьшении числа настоящих авторов. Поиски выхода из сложившейся ситуации Илгу не интересовали, она стала дремать, положив голову на плечо Яниса.
- Гражина Гинтарас, позор! Писатель заснул на форуме писателей! Вас не волнуют проблемы «коллег по цеху»?
- У меня одна проблема: слишком неудобное кресло. Янис, сиди спокойно и разбуди, когда все закончится.
Илга закрыла глаза и улетела в свой мир, в который не было доступа даже Янису: он охранял ее спящее тело…
- Моя радость, проснись… форум завершен…
Илга открыла глаза и, как все, вскочила на ноги и зааплодировала.
- В Ахетатоне Праздник Жизни на Парадной площади. Ты разбудил меня на самом интересном месте…
- Извини, но… - Янис пожал плечами.
- Да ладно. Что у нас там дальше по плану? – Илга достала из сумочки мятый листок с программой фестиваля. – Перерыв до 17.00. Отлично! Мы идем пить кофе…
Столик в кафе был маленьким, но удобным. Кофе подавали в маленьких чашках. Потолок был невысоким и зеркальным.
- Все у них здесь какое-то маленькое, чересчур маленькое, но кофе неплохой. Закажи еще по чашке.
Вместе с официантом к столику подошел мужчина средних лет.
- Александр, писатель из Москвы. Можно присесть? – мужчина, не дождавшись ответа, сел за столик рядом с Илгой.
- У Вас прекрасная спутница, коллега! Я Вам даже завидую, - русский писатель посмотрел на Яниса, затем на Илгу и улыбнулся.
- Но… - хотел было возразить Янис, но не успел: Илга наступила ему на ногу под столом и подхватила разговор.
- Мой Йозас – талантливый, нет, гениальный писатель и прекрасный любовник, - Илга поглядела в глаза Александра и улыбнулась в ответ на улыбку москвича.
- Вы впервые в Берлине?
- Да, - ответил Янис, - но мы из Риги и чувствуем себя в Берлине, как дома. Посоветуйте, куда лучше сходить?
- В Берлине отличный зоопарк. Сходите – не пожалеете!
- У нас по плану литературный вечер, - вмешалась в разговор Илга. – Те же лица, но бесплатно. До встречи!
Илга вышла из-за столика.
- До встречи! – услышала Гражина Гинтарас слова и смех «коллеги по цеху»…
…Литературный вечер оказался скучным и даже хуже – «резиновым». Илга и Янис ушли по-английски, оставив просветляться литературным светом и без того одухотворенные лица современных поэтов и писателей, но без своего личного участия. Рижане выскочили на улицу и вдохнули свободу. Вечерний Берлин показался Илге не таким уже строгим, как днем, а кружка пива в пабе подняла настроение и смягчила лаконичную немецкую речь. Вернувшись в гостиницу, Илга взялась за «перо». Янис спал – Илга писала, писала о Празднике Жизни в Ахетатоне, писала, пока не наступил новый день. В 0 ч 30 м она отложила ручку в сторону, запомнила последнюю произнесенную, но не записанную фразу и отправилась спать в надежде, что завтра будет лучше, чем сегодня…
День 2-й
Ярмарка удалась. Немцы все продумали до мелочей. Центральная площадь Берлина была поделена на сектора, каждый из которых представлял литературу определенной страны. Отобранные, красивейшие немецкие девушки столицы предлагали книги, а авторы располагались в открытых павильонах, куда можно было заглянуть и лично попросить автограф у писателя. Пресса, представители разных европейских изданий, граждане Берлина и гости столицы искренне интересовались происходящим и придавали фестивалю международный размах. Все вокруг напоминало Илге Рижский рынок в полдень, но результат превзошел ожидания: книги, привезенные из Латвии, были раскуплены все до одной, как минимум десять издательств заинтересовались творчеством Гражины Гинтарас и пообещали связаться с писателем по электронной почте. Илга была довольна. «Ради второго дня стоило приехать в Берлин и выдержать «пытки» первого».
Вечером Гражина Гинтарас не писала: она уснула крепким сном. Не спал Янис, он охранял свою любовь и читал записи Илги о Празднике Жизни в Ахетатоне…
День 3-й
- Янис, давай вернемся в Ригу, домой. Мы получили больше, чем я думала. Я так не хочу идти на церемонию и тем более на банкет.
- А как же твой потрясающий наряд? Ты ведь так готовилась! – Янис пытался «вразумить» Илгу. – Или ты боишься?
- Я? Боюсь? Еще чего! Я думаю о тебе. Мне будут целовать руки, «раздевать» глазами, навязывать общение. Ты будешь ревновать, Янис. Лучше люби меня. Мне так нужна твоя любовь. Мне нужен ты! И ты это знаешь.
- Иногда ревность полезна: она держит меня в тонусе. Я должен быть лучше их всех!
Илга поправила бабочку на шее у Яниса. Черный фрак висел на стуле.
- Не хватает красной ковровой дорожки…
…Красная ковровая дорожка была. Лимузин, посланный за Гражиной Гинтарас, привез Илгу и Яниса во Дворец. Гражина вышла из машины и растерялась: голоса людей, вспышки камер, музыка – все для Илги было слишком шумным, ярким и чужим. Янис поддержал спутницу, предложил руку, улыбнулся, и Илга смело ступила на красную дорожку, путь по которой показался писателю долгим и утомительным.
В холле Дворца писателей встречали организаторы фестиваля, а молодые люди в стильных костюмах провожали участников церемонии в зал, на строго отведенные места.
Илга и Янис заняли свои места и стали ждать.
Через полчаса зазвучали фанфары, и на сцене появились ведущие, они поприветствовали зрителей на немецком и английском языках и открыли торжественную церемонию награждения.
Илга глядела на сцену и видела Парадную площадь Ахетатона, радостное лицо Эхнатона и коварную улыбку Кийа – дочери и супруги фараона. Произнесенное имя Гражины Гинтарас на мгновение вернуло Илгу в Берлин, во Дворец. Она поднялась на сцену, взяла диплом участника фестиваля, поблагодарила организаторов за профессионализм, а жителей столицы за радушный прием и вернулась в зрительный зал – вернулась на Праздник Жизни в Ахетатон.
- Все, Янис, мы можем уходить. Праздник Жизни завершен! Эхнатону грозит опасность! – произнесла Илга, но ее голос утонул в величии голосов ведущих шоу писателей.
- Илга, мы в зале, в Берлине. Премию еще не вручили. Мы не можем уйти. Потом состоится банкет.
- Эхнатону грозит опасность! – Гражина Гинтарас посмотрела на мужчину суровым взглядом…
…Банкет был замечательным: шикарные вина, закуски, живая музыка, светские беседы. Русский писатель Александр все время пытался исправить ошибку, совершенную в кафе, но у него ничего не получалось, и он только мило улыбался. Илга никого не видела и ничего не слышала: Гражина Гинтарас чувствовала себя чужой на этом чужом Празднике Жизни.
- Янис, мне что-то нехорошо. Вино слишком сладкое, словно яд… Увези меня отсюда…
Через 15 минут Илга была в гостинице, в номере. Приняв душ, она легла в постель. Янис укрыл ее и сел рядом.
- Только не уходи, - сказала Илга, взяла Яниса за руку и мгновенно уснула – «перешла» в мир, созданный ее талантом, в игру, разыгранную у нее на глазах…
Глава 13
Праздник Жизни в Ахетатоне открыл окна и двери города. Праздник Жизни открыл глаза и сердца людей…
Обычно праздничное шествие начиналось на севере, во Дворце Царицы, в центре города поворачивало на запад, в сторону площади для парадов, где и разворачивались основные события. Традицию не нарушили и в этот раз. Возглавляла шествие алмазная колесница, на которой в бело-золотых одеждах ехал фараон. Белые лошади ударяли копытами о каменную мостовую. В руках Эхнатон держал золотой шар, солнце отражалось от золотой поверхности и отраженными лучами слепило глаза. За алмазной колесницей катилась золотая – колесница царицы, дочери и супруги фараона. Молодая и красивая Кийа смотрела вперед, смотрела слишком уверенно для своих лет. Бриллианты в ожерелье царицы переливались, как Слеза Исиды на ночном небе. Кийа держала в правой руке золотой посох с бриллиантовой звездой и дотрагивалась им до горожан, и золотые монеты падали на камни, под ноги людей. Толпа ликовала и пропускала шествие дальше, а с окон под копыта лошадей падали цветы и устилали белыми лепестками дорогу. За колесницами шли девушки-египтянки и славили гимном Жизнь и Эхнатона. Процессию продолжали музыканты, они трубили в золотые трубы и ударяли в литавры. У Храма Атона к шествию присоединились боевые колесницы. Крепкие молодые воины в одной руке держали меч, в другой – щит, утверждая готовность в любой момент напасть на врага и защитить родную землю. Из Храма Атона вышли Жрецы и выпустили в воздух золотые стрелы. Те места, куда стрелы упали, считались чудотворными, и сотни рук старались прикоснуться к ним ради исцеления. Жрецы, трижды обойдя Храм, вернулись в Дом Атона, оставив открытой дверь для всех страждущих и взывающих. Процессия двинулась на запад, собирая толпы зевак и новых участников. Люди угощали друг друга круглыми пшеничными лепешками и осыпали зерном в знак плодородия, процветания и единения Атона и Маат. С каждым новым поворотом, с каждым новым кварталом ряды участников Праздника Жизни пополнялись, вовлекая не только жителей Ахетатона, но и приезжих из далеких заморских стран. На Парадной площади первой остановилась алмазная колесница, а за ней – и все участники праздничного шествия. Фараон твердой и уверенной походкой направился к трону, стоящему на возвышенности у обелиска в честь победы Атона в «войне Богов». Место на втором, меньшем, троне заняла царица Кийа. Девушки-египтянки сели на ступенях у ног фараона и его супруги, продолжая славить Жизнь и Эхнатона. Все остальные участники процессии расположились полукругом, оставив широкий коридор для приходящих и уходящих.
Солнце перешагнуло полдень. На площади появились танцоры. Их движения говорили о победе Сил Света над Силами Тьмы. Танцовщицы-звезды сияли на фоне темных танцоров-планет, соединяясь с ними в одном большом вихре. От рева диких животных страх волнами пробежал по душам ахетатонцев. Площадь заполнили львы и тигры, укрощенные человеком, но не покоренные им. Животные смиренно сели у трона, словно не укротитель, а фараон был их единственным хозяином.
- Отец, ты владеешь не только душами людей, но и душами животных, - обратилась царица к фараону и посмотрела на хищников. – Они спокойны, но одно твое слово – и толпа будет растерзана.
- Ты ошибаешься, Кийа. Животные на Празднике Жизни не для страха и усмирения, они утверждают единство Жизни во всех ее формах и проявлениях. Сейчас в небо должны воспарить птицы.
После этих слов фараона на площадь выбежали дети. Белые голуби в маленьких руках казались огромными птицами, рвущимися на свободу. Дети стали в круг и вытянули вперед руки.
- Отпускайте! – на всю площадь раздался приказ фараона, и 14 белоснежных птиц поднялись в чистое голубое небо.
- Славьте Жизнь, египтяне, - Эхнатон обратился с торжественной речью к народу. – Живите не ради смерти, а ради Жизни. Действуйте не ради результата, а ради Действия. Так говорит Атон, Бог-Солнце! Наполнитесь животворящим светом! Станьте Бессмертными!
Фараон разделил золотой шар на две равные части, поместил в них чаши с огнем и отдал в народ. Огонь быстро передавали из рук в руки – площадь вспыхнула тысячами огоньков, рожденных от пламени золотой сферы. Обойдя круг, огонь вернулся к фараону. Эхнатон поставил две чаши на алмазную колесницу, и та увезла священный огонь в Храм Атона.
- Радуйтесь, египтяне! Праздник продолжается! – воскликнула Кийа.
Площадь заполнилась горожанами. Люди проходили мимо обелиска и клали в большие корзины дары жизни: хлеб, фрукты, зерно, одежду, посуду. Все это затем принадлежало раздаче в семьи, у кого в этом году родился ребенок. Дети же, рожденные в этот праздничный день, получали имена Эхнатон и Кийа в честь фараона и его супруги.
Эхнатон был счастлив: египтяне приняли огонь, а это значит, что его действия не напрасны.
- Отец, время не властно над тобой! Идут годы – Нефертити уже не так молода и красива, а ты все также молод и силен. Я восхищаюсь тобой! – заявила Кийа и спросила: - В чем твой секрет?
- Я Бессмертный, - ответил Эхнатон.
- Бессмертный? Ты серьезно, отец? – рассмеялась царица.
- Да. 13 лет назад Слеза Исиды направила меня к пирамидам в Гизе. Там я обрел Бессмертие, - глаза фараона сияли радостью.
- Пора возвращаться во дворец, - Кийа еще раз посмотрела на отца и коварно улыбнулась…
Глава 14
«Кийа, дочь моя, предала меня… доверие было ошибкой, а Бессмертные не ошибаются… Ошибка для них равна жизни», - думал фараон, едва волоча отравленное тело к пирамидам.
«Сладкие лепешки… она принесла мне сладкие лепешки…»
Эхнатон посмотрел вверх: солнце отдавало свет и тепло – и влага испарялась из тела человека, но оставался яд, что медленно, но верно убивал бессмертные тела фараона.
Горячий песок. Горячий воздух пустыни. Высохшие губы.
«Я молод и полон сил. Я дойду! - размышлял Эхнатон, глядя на солнце. – Атон! Дай мне шанс…»
Маленькая ящерка проскочила у ног человека и зарылась в песок. Эхнатон шел, шел к спасению, и вела его Жизнь, отгремевшая ярким праздником в Ахетатоне среди серых будней Черной Земли. Вела Жизнь, а сопровождала Смерть и шептала на ухо человеку:
- Остановись! Твой путь ведет в тупик! Твоя жизнь бессмысленна и ничтожна. Я ее конечный результат. Доверься мне! Я дам тебе новое тело и новое имя.
- Доверие?! Вновь доверие? Нет! Уйди, ты мне не нужна!
- Я еще вернусь! – рассмеялась Смерть смехом дочери и оставила фараона одного – одного посреди жаркой пустыни.
- Атон! Неужели ты отдашь меня Смерти?
Жестокое молчание было ответом. Солнце молчало. Небо молчало. Говорила пустыня:
- Ты знаешь, человек, почему я возникла? Твоя Звезда, твой Бог послали на землю огонь. Я результат огня. Он во мне. Он иссушает мое тело. Я дышу им.
- Пропусти меня к пирамидам, - обратился фараон к пустыне. – Я возвеличу тебя!
- Меня не нужно возвеличивать. Я велика вечным покоем и сильна песчаными бурями. Иди, Бессмертный, исцели смертные тела!
Пустыня замерла и пропустила человека. Вдалеке показались силуэты пирамид.
- Ты все еще идешь? – услышал Эхнатон голос Смерти.
- Пустыня не мертва: в ней – Жизнь, в ней – Огонь, – ответил фараон.
- Ты прав, человек! Жизнь во всем! Я открою тебе новую жизнь, доверься!
- Уходи, ты мне не нужна! – Эхнатон отказался во второй раз.
- Я еще вернусь! – рассмеялась Смерть смехом Нефертити и оставила фараона одного – одного на подступах к Великой Пирамиде.
- Атон! Неужели ты отдашь меня Смерти?
Пирамидоны сверкнули и вселили в сердце человека надежду. Солнце по-прежнему молчало. Небо молчало. Говорил Сфинкс:
- Зачем ты пришел? Ты уже был здесь! Нельзя дважды обрести Бессмертие! Нельзя дважды соединить времена!
- Я отравлен… Я совершил ошибку… Я исправлю ее…
- Тот, кто совершил ошибку, совершит новую. Таков Закон Сознания! – грозный лик Сфинкса на секунду остановил человеческое сердце и запустил вновь.
- Пропусти меня… Страж Пирамид… я иду к Атону… или ты видишь мою Смерть?
- Смерти нет! Жизнь во всем! Даже в застывших камнях. Иди, Бессмертный, и запомни: тебя нет в будущем!
Яд медленно, но верно убивал бессмертные тела человека. Эхнатон упал на землю возле пирамиды Хеопса.
- Атон! Неужели ты отдашь меня Смерти?
Солнце дотронулось горячим лучом до горячего тела фараона. Эхнатон ухватился за тонкую нить и пополз по ступеням вверх – на шестой уровень камней.
- Отпусти луч! Нить – это обман! – Смерть ползла с фараоном рядом. – Ты совершаешь очередную ошибку.
- Уходи, тебя нет, - чуть слышно произнес Эхнатон, поднялся на ноги у входа в пирамиду и «окаменел» от ужаса – вход в Великую Пирамиду был завален камнями снизу доверху, без единой щели, без единого выступа, за который можно было бы зацепиться и совершить обвал.
Фараон приставил отравленное тело к камням и посмотрел на солнце.
- Атон! Неужели ты отдашь меня Смерти?
Змея обвила отравленное тело человека и ужалила…
Солнечный диск выпустил тысячи рук-лучей, образовав широкую светлую дорогу. По ней спускалась на Землю алмазная колесница, колесница с единственным Богом – лучезарным Атоном…
Мертвое тело фараона лежало на шестом уровне камней пирамиды Хеопса, а рядом с ним – мертвая змея, так и не успевшая сменить кожу…
Глава 15
2713 г. н. э., Каир, Аль-Азхар, заседание Академического Совета.
- Пирамиды в Мексике действуют, - заявил один из академиков. – Вот только мы не можем гарантировать 100% результат.
- Что Вы имеете в виду? – поинтересовался Дэн Флеймер.
- Мы не можем утверждать, что наши «экземпляры» бессмертны, - уточнил академик. – Чтобы доказать это, мы должны подвергнуть их жизни опасности, а это нарушение прав человека.
- Что скажут наши восточные коллеги? – спросил председатель Совета.
- Пирамиды в Китае функционируют. Их количество обусловлено численностью жителей Поднебесной и всего восточного региона, но в качестве результата их работы мы также не уверены.
- А что думают о Бессмертии «экземпляры»? – вопрос задал вошедший в зал Эхнатон.
- Они молчат, - ответил академик из Центральной Америки. – Я лично не заметил ничего нового в их взглядах и привычках. Они живут прежней жизнью, полной тревоги и суеты.
- Тревоги и суеты? – голос Эхнатона звучал громко и грозно. – Они смертны! Это люди! Обычные люди!
- Значит, сборка пирамид завершена с ошибкой, - сделал вывод председатель Совета.
- Нет, все выполнено правильно, - возразил Дэн Флеймер. – Проблема, вероятно, в отобранном материале.
- Я уверен, - вмешался Эхнатон, - до сознания Бессмертного нужно дорасти и, будучи Бессмертным, ступить в пирамиду для трансформации тел. Сознание Бессмертного – это результат колоссальной внутренней работы, и ни одна конструкция или машина здесь не поможет.
- Вы хотите сказать…
- Ищите достойный «материал», - китайского академика перебил Дэн Флеймер.
- Внимание! Внимание! Аль-Азхар окружен вооруженными людьми! Просьба соблюдать спокойствие и не принимать поспешных решений!
На экране главного монитора появилось бледное лицо охранника Академии.
- Какие требования выдвигают террористы и кто они? – голос председателя Совета невольно задрожал.
Охранник исчез. С экрана на академиков глядел седовласый мужчина.
- Мы люди! Обычные люди! Как сказал ваш Бессмертный. Мы живем обычной жизнью и не верим в Бессмертие. Более того, мы не можем жить рядом с Бессмертным.
ТЕЛЕГРАМКанал с обзорами, анонсами новинок и книжными подборками
Книжный Вестник
Бот для удобного поиска книг (если не нашлось на сайте)
Поиск книг
Свежие любовные романы в удобных форматах
Любовные романы
О психологии, саморазвитии и личностном росте
Саморазвитие
Детективы и триллеры, все новинки
Детективы
Фантастика и фэнтези, все новинки
Фантастика
Отборные классические книги
Классика
ВКОНТАКТЕБиблиотека с любовными романами, которая наверняка придётся по вкусу женской части аудитории
Любовные романы
Библиотека с фантастикой и фэнтези, а также смежных жанров
Фантастика
Самые популярные книги в формате фб2
Топ фб2
книги