Колокольчик

В Петербурге, на Фонтанной улице

«Ехи» — такого слова сейчас нет. А тогда, двести лет назад, оно означало плохие слухи, ехидные разговоры.

Родственники и знакомые давно были недовольны поведением графа. Во-первых, он играл на виолончели вместе с актёрами-крепостными. После окончания спектакля мог уйти с актёрами, даже не попрощавшись с именитыми гостями. Во-вторых, появлялся на представлениях в театре рядом с ней, актрисой, дочерью кузнеца, крепостной. Они не кланялись ей, не замечали её, разумеется, не приглашали к себе. Мало того, сами крепостные, по наущению господ, дразнили её — посылали мальчишек с записками: «Надо коня подковать».

…Шереметеву велено ехать в Петербург. Целый поезд лошадей нагрузили: актёры, музыкальные инструменты, костюмы, декорации… Долго тащились по расхлябанным дорогам. Прибыли в столицу, в графский дворец, что стоял на Фонтанной улице.

Граф произведён в обергофмаршалы. Целыми днями пропадал он теперь в Гатчине, в Павловске, в Зимнем дворце. Там, где царь и царская семья. Обеды, заседания, парады, приёмы — всюду должен быть первый вельможа России.

— Ах! — щебетали дамы. — Первый богач, первый жених, первый красавец!

Параше роскошный дом на Фонтанной улице казался золотой клеткой. Не играли спектаклей, не принимали гостей. С Таней Шлыковой сидели наверху. Было тихо. Только сквозь толстые стены дворца доносились «дурные ехи»…

Грустные мысли — рассадник болезней.

В туманном Петербурге, с его сырым воздухом, дождями, в груди Параши всё чаще возникали хрипы. Она кашляла. «Чахотка», — говорили врачи.

Когда граф увидел, что жить Прасковье Ивановне осталось немного, решился. Испросил у государя разрешение жениться.

Венчание у них было с плохими приметами. Первая — когда ехали венчаться, конь споткнулся. Вторая — кольцо в церкви упало у батюшки, не успел надеть…