Колонисты Пандоры-2

Глава 13 Потерянная капсула

В состав экспедиции вошли мать и сестра Зара. Управлял антигравитационным грузовиком их родственник с пластинами в черепе. Подготовка и сборы заняли весь следующий день, так что в путь мы отправились ближе к вечеру.

Дорога была проложена через долину и вела к оранжево-жёлтому, кислотному болоту, закрывающему проход к горным пикам со стороны города. Примерно через час мы достигли ровного участка поверхности, явно используемого в качестве стоянки и лагеря. Там произошла выгрузка оборудования. Мужчина помог с распределением груза, но сам остался сторожить транспорт.

Дальше мы продолжили путь втроём, если не считать шестиногого робота-разведчика, управляемого Марой.

Проходы располагались прямо в трясине. Они были узкими, но механический паук, ловко перебирая лапами, шёл впереди, неся скафандры, баллоны и остальное оборудование.

— Откуда в предгорьях кислотные болота? — спросил я у Нейры, а та, как всегда, принялась охотно отвечать.

Девочка сразу указала в сторону города.

— Дредноут. Во время приземления всё пошло не по плану. Сойдя с орбиты, корабль должен был воспользоваться горными пиками и, получив гравитационную подпорку, соскользнуть по склонам, гася скорость. Но гравитационный якорь не смог надёжно зацепиться. В результате скорость приземления превысила расчётную, и первое касание поверхности произошло именно в этом месте.

— Значит, целая сеть углублений с жёлто-оранжевой грязью — это след от столкновения.

— Да. В момент удара, разгерметизировались дополнительные хранилища с топливом. Структура этой меси очень сложная. Она воспламеняется только при температуре выше двух тысяч градусов, так поэтому всё просто растеклось по рытвинам и заразило местность на долгие годы. Как выяснилось впоследствии, биологические виды Пандоры быстро приспосабливаются к любой среде. Поэтому в этой части долины сформировался свой микроклимат с мутировавшими растениями и животными.

— Баки с топливом. А что ещё отвалилось от корабля?

— Дредноут потерял внешнюю установку межпространственной связи.

— Круг предков, — догадался я.

— Да, он самый. Каждые полгода установка оживает и принимает концентрированный блок данных, которые никто не может даже записать.

— Выходит, другие осколки зарканской цивилизации шлют вам весточки, а вы не можете их расшифровать?

Девчушка кивнула и поправила дыхательную маску, оберегающую лёгкие от ядовитых испарений.

— Может, хватит болтать? — грозно потребовала Мара. Она шла за пауком и контролировала его через интерфейс своего шлема, — Скоро стемнеет, лучше смотрите под ноги. Проходы широкие. Но здесь хватает мест, где под поверхностью скопилась кислота в газовых карманах.

Среагировав на приказ, я сразу принялся сканировать местность с помощью модифицированного зрения и действительно обнаружил пару пузырей, находящихся на нашем пути. Сразу указываю на опасные места Маре, чтобы она скорректировала курс.

По дороге я имплант и наложил свой маршрут на имеющуюся схему местности. Ориентиры практически совпали. Выяснилось, что после преодоления лабиринта под горами, глайдер появился с этой стороны, на отметке четырёх тысяч метров над уровнем долины. А потом мне удалось спуститься и проползти между трясинами в километре от прохода.

Я ничего не помнил. Но имплант автоматически записал координаты всего пути. И меня сразу заинтересовал один вопрос. Куда делся мой глайдер?

— Наблюдаю движение в трясине справа.

Указываю на приближающийся к нам грязевой бурун. Мара тут же вскинула громоздкий плазмобой. Механические руки держали его ровно, несмотря на приличный вес. Прицелившись, она сделала один выстрел. Сгусток плазмы метнулся к цели и превратил крохотный кусочек болота в гейзер. Во все стороны полетели куски раскалённой биомассы, а из-под поверхности показалась зубастая пасть болотного ящера.

Ещё один выстрел хорошенько прожарил пятнистый бок хищника и заставил его ретироваться.

— Не стойте. Нечего тут смотреть. Бегом за мной! — воскликнула женщина и принялась догонять удаляющегося паука.

Примерно через пятнадцать минут ускоренного марша, мы, наконец, выбрались из цепочки трясин. Взобрались на каменистый склон, я смог перевести дух и немного отдохнуть.

Дальше путь проходил по заросшим зеленью склонам. Когда мы достигли трёхтысячной отметки, деревья заменил кустарник, и стало значительно прохладней. Мара припарковала паука на небольшой каменистой площадке. Когда-то давно, один из каменных червей выкинул несколько сотен тонн породы из хода, ведущего внутрь горы, сформировав удобный уступ. А пока мы устраивались на стоянке, в долине начало смеркаться.

— Отдохнём немного и двинемся в путь. Нейла останется в лагере, а мы с пауком сможем подняться ещё на тысячу метров выше. Далее пойдёшь один.

— Ясно.

— Человек, что тебе ясно? — спросила женщина, которую явно раздражало моё спокойствие.

— Всё ясно. Вы останетесь, а я иду дальше.

— Мы можем устроить лагерь выше, но мои синтетические лёгкие не в состоянии действовать долго без определённого количества кислорода. Паук тоже привязан ко мне и может действовать на удалении до трёхсот метров.

— Значит, не нужно никаких совместных подъёмов, я пойду один отсюда.

Мара пыталась оспорить моё решение, но быстро осознала его правоту. Конечно, мне не помешает помощь при подъёме четырёх баллонов с дыхательной смесью. Но по дороге я захотел кое-что проверить. А въедливая женщина могла мне помешать.

Через тридцать минут я был готов к выходу. Выданный Акосом скафандр подогнали под мои габариты. С собой беру только немного еды, воду и баллоны с дыхательной смесью. Нести их помогала специальная конструкция и собранный космотехами антигравитационный пояс.

Функциональные возможности этого устройства меня устроили. Сложное сочетание разнонаправленных электромагнитных полей, вырабатываемых поясом, словно якорь цеплялось к гравитационному полю планеты. Это поддерживало скафандр в строго вертикальном положении, несмотря на уклон, и значительно облегчало тяжесть груза.

Правда, уже на подходе к отметке в пять тысяч метров, обнаружились первые недостатки. Запас энергии в батареях, питающих скафандр, просел на пятнадцать процентов.

Расчёт импланта показал, что при таком расходе, я вряд ли смогу подняться до четырнадцати тысяч метров. И эту проблему надо оперативно решать, либо не рисковать и возвращаться. Оставив баллоны у одной из дыр, проделанных червями, я вырубил поясные антигравы и направился по маршруту, приведшему меня в долину.

Сначала послышалось журчание воды. А через десять минут в туманной дымке, показался один из горных потоков, текущих с ледника.

Следы моего пребывания обнаружились, когда я перешёл через ручей. Возле очередного грота лежал обрывок комбинезона каторжанина. Спустившись на полкилометра ниже, я наткнулся на цель своих поисков.

Угнанный глайдер застрял между двумя каменными глыбами. Видимо, после столкновения с преградой меня выбросило с сиденья. И далее я продолжил спускаться самостоятельно. Активировав системы транспорта, мне удалось извлечь его из западни. Выглядел аппарат не очень. Защита сорвана. Весь помятый. Турбина сильно повреждена. Заряд батарей 12%. А силовой щит, вообще отказался включаться. Износ всех систем, достиг красной зоны. Бортовая нейросеть выдавала ошибки в навигации и требовала срочно отправить глайдер на ремонт.

Но аппарат всё равно функционировал. Даже на крутом склоне он держал горизонтальное положение и, хоть боком, но мог передвигаться вверх. Теперь поставленная задача виделась не такой уж невыполнимой.

Вернувшись к баллонам, я перенёс их к аппарату. Затем начался затяжной подъём. И снова глайдер показал себя с лучшей стороны. Конечно, он продвигался по заснеженным склонам очень медленно, преодолевая метр за метром, словно подъёмник. Но главное — я не топал пешком, расходуя кислород и насилуя организм.

На восьми тысячах метрах температура понизилась до минус 20°. Дышать стало труднее. Я решил сделать большой привал и отдохнуть перед штурмом высоты. Скафандр защищал от холода, а кислородная станция позволяла нормально дышать внутри, не поглощая дыхательную смесь из баллонов. В результате мне удалось спокойно поспать несколько часов.

Когда я проснулся, уже расцвело. В какой-то момент туман расступился, и я смог увидеть большую часть долины. Буйство зелени, не смогло скрыть следы первого столкновения дредноута с поверхностью. От жёлто-оранжевых болот в сторону города шли ровные борозды. Джунгли смогли частично скрыть следы приземления, но всё равно понятно, что здесь произошло много лет назад.

Ну а главным доказательством приземления космического корабля, был город зарканцев. В его облике угадывались контуры дредноута. Башенки плазменных турелей и центральное строение совета мудрейших образовывали единую конструкцию, развивающие последние сомнения в реальности произошедшего.

Усевшись на глайдер, я продолжил подъём. Склон не становился круче, но спускающийся справа ледник значительно расширился. По пути начали попадаться настоящие ледяные скалы.

На девяти тысячах обнаружились первые следы пребывания зарканцев. Две фигуры в красных скафандрах сидели за каменной глыбой. Рядом располагалось какое-то оборудование и остатки разорённого лагеря.

Не став останавливаться, я проложил подъём. На десяти тысячах метров каменную породу полностью покрыл ледяной монолит, в котором попадались огромные трещины, превращающиеся в разветвлённые торосы.

Далее пришлось постоянно останавливаться и выбирать более или менее нормальную дорогу. В процессе движения замечаю нечто явно рукотворное. Решив немного отклониться от маршрута, натыкаюсь на ещё один лагерь с занесённым снегом оборудованием и телами зарканцев, замёрзших в надувном боксе. А немного в стороне стоял настоящий боевой бот.

Он был точной копией робота, виденного мною в бункере космотехов. Мощные бронеплиты покрывали механический скелет. За широкими плечами виднелись занесённые снегом подвесы с вооружением. Бот стоял вертикально и на белом фоне был похож на статую рыцаря, замершую между ледяными скалами.

Подогнав глайдер поближе, я просветил замороженную железяку и обнаружил, что оболочка реактора теплее корпуса. Решив кое-что проверить, слезаю с глайдера и нахожу на правом манипуляторе точку цифрового взаимодействия.

Судя по серой индикации, процессор робота находился в неактивном состоянии. Но, несмотря на это, имплант вошёл во взаимодействие с зависшей системой.

Произошёл короткий обмен данными, и процессор бота начал обработку информации. Показатели количества энергии в разряженных накопителях робота колебались в пределах нуля, поэтому на нормальную работу систем её и не хватало. Несмотря на это запросы импланта были приняты, и бот неожиданно дёрнул правым манипулятором, стряхнув с корпуса ледяную корку.

И сразу процессор заработал стабильнее, установив прямой канал связи с имплантом. В информационном поле появился трёхмерное изображение огромного истукана. Рядом появился список, показывающий работоспособность всех систем и отдельных элементов сложной конструкции.

Судя по всему, длительное пребывание на минусовой температуре не разрушило цепочки взаимодействия между системами. Энергии не хватало, но сам бот был готов к работе. По моей команде процессор обнулил все накопившиеся команды и теперь ожидал новых директив.

Быстро изучив возможности робота, я не стал ничего придумывать и просто отдал приказ начать разогревать реактор. После этого сверхтяжёлое ядро вошло во взаимодействие с активными изотопами и начало вырабатывать энергию. Судя по показателям, реактор бота давно выработал свой ресурс. Но он по-прежнему мог выдавать мощность, необходимую для минимальных действий.

Понимая, что этого не хватит для нормального функционирования, я установил с процессором робота стабильный канал связи. Времени на оживления систем в ручном режиме не было. Поэтому я просто вернулся к глайдеру и продолжил подъём.

На двенадцатитысячной отметке обнаружились новые следы пребывания зарканцев. Из ледника торчали штыри с продетыми в них верёвками. Длинный ряд уходил в белёсую мглу, сквозь которую с трудом пробивался свет местного светила.

Выбрав это направление, я остановился на отметке в тринадцать тысяч над уровнем океана. Здесь поле ледника раздавалось в стороны, а покрывавшие его нижнюю часть трещины практически исчезли.

Батареи глайдера практически разрядились. Турбина надсадно чихала из-за разрежённой атмосферы. Но, несмотря на это, я был благодарен транспорту, позволившему переместить баллоны на такую высоту.

Кислородная станция давно перестала справляться с нагрузкой. И только подключение к баллонам позволяло дышать и поддерживать внутри скафандра нормальное давление.

Глайдер помог подняться ещё на пару сотен метров. В тот момент, когда белая мгла начала растворяться, превращаясь в ясное небо над головой, аппарат последний раз чихнул и устало опустился на ледяной склон. Значит, энергии в накопителях больше нет.

Зафиксировав глайдер колышками, я подсоединил один из двух последних баллонов к системе, и побрёл вверх, используя антигравитационный пояс. И уже через несколько минут вышел из тумана на открытый участок, освещённый яркими лучами Пандорского светила. Хорошо, что моё зрение автоматически реагировало на изменения света. Иначе можно было ослепнуть и закончить здесь свой путь.

Теперь я был над облаками. Окружающий пейзаж впечатлял. Молочное море расстилалось вширь, уходя вглубь континента. От горной гряды остались только снежные пики двадцатитысячников, торчавшие по бокам. Кроме этого, впереди виднелся соединяющий их перевал.

А ведь если преодолеть эти ворота, то можно спуститься с другой стороны гряды и оказаться дома. Шальная мысль заставила меня встрепенуться и вспомнить, зачем я здесь нахожусь. Осматриваю снежный простор и сразу замечаю странное пятно, находящееся на расстоянии километра.

При этом модифицированный глаз зафиксировал оптическую помеху, окружавшую обнаруженное место. Поняв, что это неспроста я направился прямиком к трансформирующимся отражениям. Подойдя поближе, радостно выдыхаю. Цель достигнута!

Вокруг оптической иллюзии валялись части оболочки космического лифта. Рядом располагалась похожая на кристалл голубая капсула. Она находилась внутри прозрачного контейнера с ручками. Именно капсула и создавала изломанные отражения в окружающем пространстве.

Едва подступив к зоне проецируемых отражений, я почувствовал наличие вблизи чего-то непонятного. Видимо, сама частичка антиматерии подобным образом давала понять, что она точно не должна находиться в привычной нам реальности.

Это не помешало мне зайти за последние слои иллюзии и увидеть прозрачный контейнер воочию. А ещё я обнаружил лежавший рядом труп. Погибший зарканец смог добраться до капсулы, и только после этого умер.

Белый скафандр был не чета моему. Оснащённый сложной системой синтетических мышц, он имел активную броню и механические подвесы для дополнительных баллонов. Обнаружился и плазмобой, пристыкованный к точке перемагничивания за спиной. Это была точная копия ствола Вариса.

Увидев оружие, я на мгновение забыл о капсуле и схватил удобную рукоять. После этого вытаскиваю из подсумка мертвеца упаковки с сухой плазмой и примагничиваю к своему скафандру.

Только затем берусь за контейнер и отрываю его от снежного наста. И сразу после этого оптическая иллюзия, окружающая место сброса, бесследно исчезла.

А вот дальше начались проблемы. Контейнер вначале показался лёгким. Но стоило мне отойти на несколько шагов от трупа зарканца, как он начал тяжелеть. Не поняв, что происходит, я остановился и почувствовал, как груз начинает становиться легче.

Решив поэкспериментировать, делаю десять шагов. Тяжесть снова вернулась, заставив взяться за обе ручки. И в тот момент, когда груз снова полегчал, я уловил движение сзади. Оборачиваюсь и успеваю заметить, как меня догоняет собственный фантом.

Повторение эксперимента показало, что игра веса и преследование фантома продолжаются. По всей видимости, это влияние частички антиматерии. Каким-то образом её физическая оболочка, находящаяся в иной реальности, немного отстаёт от переносимой мною.

Всё это странно, но не критично. Поняв, что ничего изменить не получится, я продолжил спуск, но значительно медленнее, чем рассчитывал.

Постоянные остановки раздражали, а догоняющий мираж заставлял нервничать и регулярно оглядываться. А ещё меня тревожил увеличившийся расход дыхательной смеси.

Добравшись до глайдера, я скинул опустевший баллон и подсоединил к системе последний. После этого продолжил медленный спуск.

Кислород закончился в тот момент, когда я добрался до обледенелой фигуры замершего робота. Осмотрев лагерь, я нашёл среди оборудования такой же ополовиненный баллон и присоединил к его системе.

После этого присаживаюсь перевести дух и даю приказ импланту, рассчитать на сколько мне хватит дыхательной смеси. Оказалось, запаса ровно до места, где можно хоть как-то дышать, используя только кислородную установку скафандра. Правда, для того чтобы спуститься и успеть до опустошения баллона, мне придётся оставить здесь контейнер с антиматерией.

Оставлять его почему-то очень не хотелось.

Снова подойдя к роботу, я проверил готовность систем. За время моего отсутствия, ситуация с металлическим истуканом не особо изменилась. Только подросла температура корпуса и механического скелета. Это позволило запустить сервоприводы, не опасаясь, что металл начнёт лопаться от охлаждения. И хотя энергии по-прежнему мало, робот смог вырвать вмороженные в лёд зацепы и сделать пару шагов.

Конечно, он передвигается слишком медленно. Но специальные зацепы легко держат его на ледяной поверхности, что меня вполне устраивает.

Приняв управление, подхватываю манипуляторами контейнер с антиматерией, и отдаю команду роботу следовать за мной.