Комедии

ПЕРЕВОД КОНСТАНТИНА СИМОНОВА

НУСРАТ СУХСУРОВ, взяточник. По совместительству заведующий маленьким, но удобным для его основной профессии учреждением.

НЕТАЙХОН, жена взяточника. Женщина, не вникающая в то, во что не надо вникать.

КАРЫ-АКА, последняя профессия — мулла.

ЮСУФ, собутыльник и сослуживец Сухсурова. На данном этапе скорей овца, чем волк.

ШАБАРАТ, брат еще одного, лично неизвестного нам взяточника.

ХОДЖАР, по мнению одних — племянница, по мнению других — приемная дочь, а на самом деле — прислуга для всех в доме Сухсурова.

АБИДДЖАН, сводный брат Нетайхон, человек из другой пьесы.

НАВРУЗОВ, капитан милиции.

Старик, свидетели, представитель автора.

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Перед открытием занавеса на авансцену выходит п р е д с т а в и т е л ь а в т о р а.

П р е д с т а в и т е л ь а в т о р а. Конечно, вор есть вор. Я не оправдываю вора. Но все-таки обыкновенный вор — это еще полбеды по сравнению со взяточником. Вор ночью преграждает вам путь, залезает вам в карман, забирает ваши денежки и убегает. Только его и видели! А взяточник? Взяточник среди бела дня, сидя у себя в кабинете, преграждает вам путь, забирается к вам в карман, отбирает ваши деньги и не убегает — ничуть не бывало! А, наоборот, вас же еще и делает соучастником своего преступления! Взяточник ворует ваши собственные права и, украв их у вас, снова перепродает их опять-таки вам! Конституция дала вам право на труд. Взяточник ворует у вас это право и вам же его продает; он задерживает вас у двери, в которую вы хотите войти, и требует взятку! Конституция дала вам право на учебу. Взяточник ворует у вас это право и вам же продает его! Он задерживает вас у входа в вуз и требует взятку! Вы, не жалея сил, трудитесь до седьмого пота, а взяточник преспокойно ворует у вас плоды вашего труда. Если вы мне не верите, пожалуйста, посмотрите собственными глазами на портрет одного моего знакомого взяточника! Предупреждаю — это будет не водевиль-шутка, какие уж тут шутки со взяточниками! И не какая-нибудь там нежная лирическая комедия, а, наоборот, самая что ни на есть грубая! Взяточники так насолили нам, что нежничать с ними не приходится. Не знаю, как кто, а я считаю, что, имея дело с этими людьми, уж лучше пересолить, чем недосолить.

Занавес открывается. Парадная комната в доме Нусрата Сухсурова, двор которого по забору граничит с двором мечети. Комната эта, если б выбросить из нее все то великолепное барахло, которым она сейчас забита, вполне могла бы служить просторной спальней в детском саду — кроватей, эдак, на двадцать. Одна дверь комнаты выходит в глубь двора, а другая — в сторону улицы. В углу комнаты — большая черная круглая железная печка. На диване — халат и чалма. Видно, что в комнате всю ночь пьянствовали. На столе — пустые бутылки из-под коньяка, остатки ужина. Накануне все напились до бессознательного состояния. Н у с р а т С у х с у р о в, видимо, полз к дивану, но так и не добрался до него; Ю с у ф свалился на пол, обнимая ногу Сухсурова; К а р ы, как уперся ночью челюстью в стол, так и застыл во сне, словно кот, подстерегающий мышь. Сухсуров храпит на высоких нотах. Юсуф берет ноты пониже и пореже.

Поют петухи. Из внутренних комнат выходит Н е т а й х о н с растрепанными волосами, в нижней сорочке, в накинутом на плечи халате. Посмотрев на Сухсурова и убедившись, что он крепко спит, подходит к Кары.

Н е т а й х о н (тряся его за плечи, сильным шепотом). Кары-ака! Кары-ака!

К а р ы (спросонок). Слава аллаху!

Н е т а й х о н. Вставайте.

К а р ы (намереваясь обнять ее). О аллах, благодарю тебя за доставленное мне благодеяние!

Н е т а й х о н (спохватившись). Обещали зайти, и я всю ночь как дура не смыкала глаз!

К а р ы. Аллах зачтет тебе это. (Обнимает ее и тянет в соседнюю комнату.)

Из мечети слышится азан.

Н е т а й х о н (с досадой). Ну вот! (Показывает на мужа.) Сейчас он проснется! У него привычка, как только услышит азан, сейчас же просыпается, чтобы опохмелиться! Пустите меня!

К а р ы опасливо посмотрел на Сухсурова и, накинув халат и чалму, выходит на улицу. Нетайхон, проводив его, выглядывает в калитку на улицу, кого-то видит там и бегом возвращается в гостиную.

(Будит мужа.) Нусрат-ака! Нусрат-ака, вставайте!

С у х с у р о в (всхрапнув еще сильней и вдруг проснувшись от собственного храпа). Почему я остался здесь лежать? Почему не разбудила?

Н е т а й х о н. Да разве вас добудишься! Вставайте, опять кто-то ходит вокруг нашего двора. По-моему, он фотографирует!

С у х с у р о в (глядя в окно). Этот дом съест меня!

Н е т а й х о н. И зачем только вы отправляли меня на курорт! Вернулась и за три дня снова разрушила себе все нервы! Все время мимо дувала идут какие-то незнакомые люди и пялят глаза на наш дом! Даже когда позавчера на той стороне был пожар, то я видела, как пожарный льет воду на огонь — туда, а сам во все глаза смотрит на наш дом — сюда! И доктор — шел к соседям, а смотрел на наш дом! И когда туда шел и когда обратно! Даже керосинщик, когда ехал и кричал в трубу: «Керосин!» — наставлял свою трубу прямо на наш дом!

С у х с у р о в. Если бы знать заранее, что выйдут такие законы, нечего было его и строить!

Н е т а й х о н. А вы переведите его на мое имя!

С у х с у р о в. Вернулась из санатория такой же дурой, какой уехала! Я хоть получаю зарплату сто десять рублей! А ты? Если спросят: «Откуда столько денег нашла?» Что ответишь? Цыплят, что ли, высиживала и на базаре продавала?

Стук в калитку.

Н е т а й х о н (с испугом). Вот он! Тот самый!

С у х с у р о в (вскакивает, кричит в окно). Ходжар! Ходжар!

Входит Х о д ж а р.

С у х с у р о в. Глухая, что ли? Открой калитку!

Н е т а й х о н. Не надо!

С у х с у р о в. Погляди, если посторонний, не открывай.

Ходжар идет к калитке, муж и жена с нетерпением ждут.

Х о д ж а р (вернувшись). Шабарат-ака!

С у х с у р о в (к Нетайхон). Нашла кого бояться! (К Ходжар.) Скажи ему, если есть дело, пусть завтра, в понедельник, приходит на службу.

Ходжар уходит.

Н е т а й х о н. Издалека не узнала его!.. Чтоб ему провалиться, чего он лезет в такую рань!

Н е т а й х о н уходит.

С у х с у р о в (будит Юсуфа). Юсуф, вставай! Голова трещит! Сбегай в магазин!

Ю с у ф (встает). Ой, голова!

С у х с у р о в. В каждый висок словно по железному костылю забито!

Ю с у ф (сливает остатки коньяка со всех рюмок в одну). Сейчас выдернем! (Собирается выпить.)

С у х с у р о в. Это мне! (Выхватывает рюмку.) А ты сбегай в магазин! (Приготовился выпить.)

Ю с у ф (с завистью). Ладно! Там и закуска внутри — муха!

Сухсуров брезгливо отодвигает рюмку. Юсуф тут же выпивает ее.

С у х с у р о в. Зачем выпил, раз там муха?

Ю с у ф. Не выпьешь — до магазина не дойдешь!

С у х с у р о в. Иди скорей, голова лопается! Я никого из вас вчера не обидел?

Ю с у ф. Вы пьяный очень добрый, Нусрат-ака. Вы мне пьяный нравитесь даже больше, чем трезвый.

С у х с у р о в (растроганно). Иди, иди. (Дождавшись, когда Юсуф выйдет, кричит в дверь.) Нетайхон, позови Кары-ака!

Голос Нетайхон: «Сейчас! Ходжар! Эй, Ходжар!»

Голос Ходжар: «Что?»

Голос Нетайхон: «Сбегай, позови дядю Кары!»

Входит Ю с у ф, потягивая из горлышка бутылки коньяк.

(Восхищенно.) Быстро!

Ю с у ф. А я вчера привязал одну нераскупоренную к собачьей будке.

С у х с у р о в. А осталась всего половина?

Ю с у ф. Значит, хороший коньяк нельзя доверять и собаке!

Оба пьют.

Там Шабарат сидит у калитки.

С у х с у р о в. Все еще сидит?

Ю с у ф. Не могу видеть этого парня. Как взгляну на него, так словно в тюрьму сел. И так она по ночам снится, а тут еще он на глаза лезет…

С у х с у р о в. Замолчи! Не каркай!

Ю с у ф. Нет, я… я хочу сказать, что, пока дело Шаджалила не замнется, лучше бы вы временно перевели меня на какую-нибудь другую работу…

С у х с у р о в. Уже испугался? Я привык работать с мужчинами. Мне зайцы не нужны. Считай, что тебя уже нет около меня. И не временно, а навсегда.

Ю с у ф (вытаскивая из кармана деньги). А если я уже раскаиваюсь в своих словах?

С у х с у р о в (не отрывая глаз от денег). Раскаиваешься? (Громко.) Это что у тебя в руках? Да еще в такое время, когда вышли такие законы? (Вырывает деньги.) Не пачкай ими руки. Убирайся!

Ю с у ф. Я могу прибавить…

С у х с у р о в (кричит). Когда? Убирайся!

Ю с у ф, испуганно озираясь, выходит. Входят Н е т а й х о н и К а р ы.

Н е т а й х о н. Что с ним случилось?

С у х с у р о в. Ничего. Выпил лишнего.

К а р ы. Слава аллаху!

С у х с у р о в. Садитесь… Есть дело, требующее совета. Этот наш дом мне просто в зубах навяз. Один знающий человек говорит так, другой — этак! А в общем, после выхода новых законов никто еще толком не знает, как их обойти! Шаджалилу тоже особенно доверять не приходится. Надо искать выход…

К а р ы (тотчас). Продать.

С у х с у р о в. А я-то считал, что обратился за советом к умному человеку. Кому продать? Кто его сейчас возьмет? Видно, у вас только и хватает ума, что твердить: «Слава аллаху!» Но этого на данном этапе мало.

Долгая пауза.

Н е т а й х о н. А что же делать?

С у х с у р о в (вдруг). Нашел!

Н е т а й х о н. Что нашел?

С у х с у р о в. Ты помиришься со своим младшим братом, вот что!

Н е т а й х о н. С каким младшим братом? С Абидом? Да провались он! Столько лет ссорились, а теперь вдруг мириться?!

С у х с у р о в. Знаешь, есть поговорка: «Когда в горле рыбья кость, спасибо кошке, если она ее когтями вытащит!»

Н е т а й х о н. Что же вы собираетесь делать?

С у х с у р о в. Ты напишешь Абидджану ласковое письмо. Начнешь с того, что, кто старое помянет, тому глаз вон! И что родство остается родством, и ты не можешь спокойно умереть, не увидев его. Твой Абидджан — сердобольный человек — приедет! А уж здесь мы его к полу обеими ногами приклеим. Приоденем нашу Ходжар да и подкинем ее Абидджану. А потом переведем дом на них обоих. Вот и будет шито-крыто!

Н е т а й х о н. А его потом не спросят, на какие ты деньги это построил?

С у х с у р о в. Его не спросят. Он инвалид войны! С клюшкой ходит!

К а р ы (в сторону). Эх, обидно! Не дезертируй я тогда с военной службы, был бы сейчас в зятьях и с домом!

Н е т а й х о н. Правда, он уже много лет живет без жены, но возьмет ли он в жены старую деву?

С у х с у р о в. А она еще не такая старая! Зови ее!

Н е т а й х о н. Вы что? Еще и ее согласия спрашивать будете?

С у х с у р о в. А как же! А то еще выскочит на улицу да завопит на весь квартал: «Меня силком замуж выдают!» Сейчас не то время! И всяких корреспондентов слишком много развелось! Иди, зови!

Навстречу Нетайхон появляется Ю с у ф с дубиной в руках. Завидев его, Н е т а й х о н с воплем убегает. Все застывают. Юсуф, пошатываясь, приближается к Сухсурову.

(Заикаясь.) Ю-ю-юсуфджан…

Ю с у ф (неожиданно отдает палку Сухсурову и нагибает голову). Бейте, Нусрат-ака!

С у х с у р о в (несколько придя в себя). Юсуф!..

Ю с у ф (плача навзрыд). Не успокоюсь, пока не побьете! Если уволите меня с работы, зачем мне моя глупая голова? Отдаю ее вам! Своими руками отдаю!

С у х с у р о в (успокоенно). Ладно, раз она моя, положи ее пока на диван! И пусть она с моего разрешения поспит! Идем!

Оба уходят. Из дома слышится пьяное бормотание Юсуфа.

К а р ы (к Нетайхон). Ваш младший брат, очевидно, недостойный человек?

Н е т а й х о н. Да, мы с ним поругались…

К а р ы. Так чего же хорошего вам ждать от его приезда! Получит дом в свое владение да и откажется вас признавать!

С у х с у р о в возвращается с Х о д ж а р.

С у х с у р о в. Садись!

Н е т а й х о н. Замуж пойдешь, если выдадим? Или будешь до ста лет нам тут глаза мозолить?

Х о д ж а р. За кого? Кто он?

Н е т а й х о н (хохочет). Смотри, какая разборчивая. За мужчину! Мало тебе этого?

С у х с у р о в. За моего шурина. За сводного брата Нетайхон.

К а р ы (легонько подтолкнув Ходжар, тихо). Имей в виду — у него одна нога хромая. Вот такая! (Идет по сцене прихрамывая.)

С у х с у р о в (заметив это). Эй, Кары, что с вами?

К а р ы (переходя с прихрамывания на приплясывание). А это мы на свадьбе будем танцевать!

С у х с у р о в. Лет ему сорок. Или немного больше. Или немного меньше. Подойдет? (К Нетайхон.) Молчание — знак согласия! Иди пиши письмо!

Ходжар продолжает молчать.

Н е т а й х о н (к Ходжар). Вставай!

Обе выходят.

К а р ы. А вам известно, что это за человек, ваш Абидджан?

С у х с у р о в. Он работает механиком в одном из мирзачульских колхозов.

К а р ы (после паузы). А кроме этого? Честный ли человек? Подходящий ли для вашей цели?

С у х с у р о в. Эх, Кары, если б всегда заранее знать, где и что у тебя зачешется.

К а р ы (недовольно). Если вы так в себе уверены, то нечего и советоваться. Сами потом расхлебывайте! (Выходит.)

Входит Х о д ж а р.

Х о д ж а р. Вас спрашивает Шабарат-ака.

С у х с у р о в. Ладно, пусть заходит.

Х о д ж а р выходит. Входит Ш а б а р а т.

Ш а б а р а т. Салам!

С у х с у р о в. Сказал же я — приходи завтра на службу.

Ш а б а р а т. Не хватает терпения ждать до завтра.

С у х с у р о в. Что хочешь сказать?

Ш а б а р а т. Я вчера носил передачу Шаджилилу-ака. Он передал мне костюм и просил прислать ему ватник. Это не значит, что дело его дрянь?

С у х с у р о в. Может быть, и так.

Ш а б а р а т. Я очень расстроился: ну что ж, пусть мой старший брат ест из тюремного котла, раз у него такая судьба! Но боюсь, как бы и вас не задели! Как ни говори, а он был у вас в подчинении, так сказать, у одной кормушки стояли… (Исподтишка наблюдает за Сухсуровым.)

С у х с у р о в (поняв намек). Да, это верно. Стояли у одной кормушки, но при этом каждый жевал собственными зубами и глотал собственной глоткой! И у каждого будет своя могила, и за душой каждого придет свой ангел-хранитель!

Ш а б а р а т. Так-то оно так, но если дело раздуется, не соединятся ли ваши могилы?..

С у х с у р о в (смеясь). Значит: «Или помоги вытащить твоего брата, или он сам тебя за ноги потянет!» Так тебя понимать?

Ш а б а р а т (уклончиво). Зачем так говорить, Нусрат-ака! Мой брат никогда этого не сделает!

С у х с у р о в. А если сделает, то он до моих ног и рукой не достанет!

Ш а б а р а т. Разве я об этом, Нусрат-ака!

С у х с у р о в. А если достанет и я упаду, то упаду прямо на него. Это он знает, твой старший брат. И пока идет следствие, я ему нужен! И потом из тюрьмы, чтобы сократить срок, тоже попытается шарить в моем кармане. И если выйдет из тюрьмы вовремя, и если выйдет досрочно, все равно за работой придет ко мне! Понял меня?

Ш а б а р а т. Поэтому и пришел к вам. Брат просил, чтобы вы указали ему путь.

С у х с у р о в (неожиданно). Путь? Не жалей денег и… бери адвоката! Вот и весь путь!

Ш а б а р а т. Вы, Нусрат-ака, говорите со мной не по-свойски.

С у х с у р о в. А я служу на государственной службе. У меня нет времени говорить с тобой по-свойски.

Ш а б а р а т. А когда у вас будет время? Сегодня девятое, какого числа прийти?

Сухсуров, разглаживая волосы, делает пальцами жест «две».

(Не понимая знака.) Значит, одиннадцатого прийти?

С у х с у р о в (вскипая от его тупости). Две! Понял?

Ш а б а р а т (не сразу, но понимает. Изумленно). Две тысячи? Новыми деньгами?

С у х с у р о в. А разве у тебя еще сохранились старые деньги?

Ш а б а р а т. И это дело стоит две тысячи?

С у х с у р о в. Вот именно. Поэтому я и сказал тебе: «Бери адвоката!»

Ш а б а р а т (уныло). Да, видно, в камень высох тот хлеб, который вы с моим братом разламывали пополам!

С у х с у р о в. Не болтай лишнего, мне из этих двух ничего не достанется. Просто хочу сделать тебе добро. Возьму у тебя — отдам другому. Двадцать пять лет грозит твоему брату! А тот человек сведет на пять лет. Ладно, пусть пока на пять лет! Потом найдем другого человека, чтобы сделал из пяти — два.

Ш а б а р а т (протягивает деньги). Спасибо. Пусть поможет вам аллах!

С у х с у р о в (приподняв на кровати ватное одеяло). Клади! Передам ему для начала. А мне магарыч, ладно уж, потом дашь! А теперь помни: если кому заикнешься обо мне — знаешь про новый закон? Тому, кто дал взятку, — тоже пятнадцать лет!..

Ш а б а р а т. Знаю, как же не знать! (Нерешительно.) Так за сколько же всего вы сторговались с тем человеком?

С у х с у р о в. Дурак! Разве в таких делах можно торговаться?

Ш а б а р а т. Хорошо, Нусрат-ака, да спасете вы моего брата и да спасет вас аллах! (Собирается уйти.)

С у х с у р о в. Подожди! Не забудь везде говорить, что твоего брата посадили из-за моей жестокости. Пусть его жена идет с плачем прямо в учреждение! Пусть погромче проклинает меня там! Не жалеет слез.

Ш а б а р а т выходит, рассыпаясь в благодарностях, Сухсуров запирает за ним дверь.

С у х с у р о в (беря пачку денег щипцами, задумчиво). Да, некстати вышел этот закон. Ладно, на этот раз возьму, а потом раз навсегда забью затычкой свою утробу. (Бросает деньги в печку и открывает дверь.)

Н е т а й х о н (входит с письмом). Написала.

С у х с у р о в (пробегая письмо глазами). Не так глупо! (Заклеивает конверт.) Я сам снесу его на почту.

Н е т а й х о н. Отправьте лучше заказным!

С у х с у р о в. Заказным или не заказным — только бы он приехал. Мы огородим этот дом одним твоим братом лучше, чем тремя наборами!

Двор Сухсурова. Длинный праздничный стол человек на пятнадцать. Н е т а й х о н оглядывает стол. Автомобильный гудок. Входит Х о д ж а р с тяжелым ящиком в руках.

К а р ы (помогая ей нести ящик, тихо). В лице у твоего жениха нет благообразия, Ходжархон! Ты права, что еще не дала своего согласия…

Вдвоем проносят ящик к кухне, возвращаются обратно и начинают таскать еще ящики, мешки, бумажные пакеты.

Когда брак не по душе человеку, он и аллаху не по душе… При наличии государственной власти женщины и девушки у нас свободны… Если будут тебя заставлять, обратись к общественности…

Н е т а й х о н. Ходжархон, идите приоденьтесь, миленькая!

Х о д ж а р (удивленно). А как? У меня другого платья нет…

Н е т а й х о н. Ладно уж, наденьте мое желтое платье! Идемте, миленькая, приоденемся.

Обе уходят в дом.

Входит Ю с у ф, ведя барана. Он пьян.

К а р ы. Добро пожаловать! (Собирается взять за веревку барана.)

Ю с у ф. Отойдите! Я передам его лично в руки Нусрат-ака. Пусть Нусрат-ака знает, что он обошелся мне в девяносто восемь рублей!

К а р ы (берет за веревку барана). Я сам ему все скажу и передам, что этот баран — ваш дар!

Ю с у ф. Не согласен. (Сам тащит барана в глубь двора.)

Н е т а й х о н выходит, неумело принаряженная и от этого подурневшая.

К а р ы (глядя на декольте Нетайхон). Если придут люди из учреждения, то не следовало бы открывать перед посторонними неразрешенные аллахом части тела…

Н е т а й х о н. А что мне до этих людей из учреждения! Я нарядилась, чтобы понравиться своему брату.

Ш а б а р а т въезжает на мотоцикле.

Ш а б а р а т. Нусрат-ака дома?

К а р ы. Он дома, но у него нет времени для разговоров с вами. Приехал Абидджан, видите, уже стол накрыт!

Н е т а й х о н (приветливо). Заходите… Заходите! Как вы обрадовали меня! Я как раз мечтала о таком мотоцикле для Абидджана. Как это хорошо вышло! Спасибо!

Ш а б а р а т (не зная, что и говорить). У меня дело к Нусрат-ака…

Н е т а й х о н. Ничего, не смущайтесь! А если вы уж так смущаетесь, то я сама передам его Абидджану. Ах, какой красивый!

С у х с у р о в (войдя, посмотрев на часы). Уже полседьмого, почему людей нет? Что они там — умерли, что ли?

Н е т а й х о н. Шабарат-ака привез подарок Абидджану.

С у х с у р о в. Вот это спасибо! Вот это подарок так подарок! (Всхлипывает.) Оказывается, ты самый истинный мой друг! Нетайхон, пойди узнай-ка об Абидджане!

Н е т а й х о н выходит.

Мотоцикл, конечно, хорошая вещь, но прежде чем он начнет ездить на твоем мотоцикле, я думаю послать нашего Абидджана на курорт. Нужный человек не должен болеть, нужный человек должен лечиться, как бы дорого это нам ни стоило…

Ш а б а р а т (вздохнув). Сколько?

С у х с у р о в. Это зависит от твоего благородства… Я дам ему сто пятьдесят. Если и ты тоже…

Ш а б а р а т. Но ведь я уже…

С у х с у р о в. Впрочем, это не обязательно…

Ш а б а р а т. Что-то я плохо вас понимаю…

С у х с у р о в. А чего ты не понимаешь? До сих пор мне и лизнуть ничего не дал!

К а р ы выводит мотоцикл.

Ш а б а р а т. Мало вам мотоцикла?

С у х с у р о в. Я у тебя не просил мотоцикл. Ты сам пришел и подарил его!

Ш а б а р а т. Послушайте! Нусрат-ака, так можно и с мертвого саван содрать!

С у х с у р о в. Саван сдирает тот, кому я передал твои деньги! А за что ругаешь меня? За то, что сделал мне небольшой подарок?

Ш а б а р а т. Скажите мне, кто он, этот человек, я сам с ним поговорю! Почему дело не двигается?

С у х с у р о в. А я советовал тебе: «Возьми адвоката!» И сейчас не поздно — бери! А с меня хватит, я в ваши дела больше не вмешиваюсь.

Ш а б а р а т. Ого, столько денег дал вам, а теперь они пойдут прахом?

С у х с у р о в. А разве мои труды не пойдут прахом, если ничего не выйдет?

Ш а б а р а т (гневно). Спасибо за ваши труды, Нусрат-ака! А те деньги, что я дал, пусть станут поперек горла и тому человеку и вам! (Уходит.)

Сухсуров спокойно осматривает стол, очевидно, распределяя места для гостей.

С у х с у р о в (в сторону дома). Эй, так никто из учреждения и не явился! Нетайхон, ну-ка позвони еще раз.

Голос Нетайхон: «Сейчас!»

Входят Ю с у ф и К а р ы.

Ю с у ф. Кары-ака, сколько, по-вашему, стоит баран, которого я привел?

К а р ы (иронически). Не знаю. Знаю только одно, что вы с этим бараном стоите друг друга!

С у х с у р о в. Так это ты приволок барана? Вот спасибо! (Всхлипывает.) Вот кто, оказывается, истинный мой друг!

Входит Н е т а й х о н.

Н е т а й х о н. В учреждении никого уже нет!

С у х с у р о в. Наверное, они все в пути…

Х о д ж а р выходит из дома разнаряженная и помолодевшая.

С у х с у р о в. Ого!.. Как говорится: под богатым седлом и ишак — лошадь!

Н е т а й х о н. Не сглазьте ее, Нусрат-ака!

Входит А б и д д ж а н.

С у х с у р о в. Рассаживайтесь! Кто должен прийти, пусть придет, ждать их не будем…

Все садятся.

Н е т а й х о н. Прикатите мотоцикл. (Кары подкатывает мотоцикл.) Абидджан, примите от нас этот скромный подарок!

А б и д д ж а н (не ожидавший такого подарка). Что вы! Нет, нет! Да что же это такое?

Н е т а й х о н. Не отталкивайте мою руку, братец! Что такое один мотоцикл при нашей любви к вам!

А б и д д ж а н. Да ведь мотоцикл стоит денег.

С у х с у р о в. А что такое деньги? Земля, по которой вы ступаете, для нас на вес золота!

Н е т а й х о н. С вашей больной ногой вам будет очень хорошо ездить на этом мотоцикле!

Все садятся. Нетайхон усаживает Ходжар около Абидджана и сама садится рядом с ней.

С у х с у р о в. Наполняйте.

Ю с у ф (наливает коньяк всем сидящим). Сейчас!

С у х с у р о в (быстро пробегает глазами написанный кем-то конспект). Бокалы полны? Товарищи, в результате Великой Отечественной войны мы добились великой победы. Однако я лично хотя и был вдохновлен патриотическим долгом, но не смог внести в эту великую победу… (путается) свою долю… свою долю! Меня на период Отечественной войны против моей воли воткнули в торговую систему…

А б и д д ж а н (смеясь). Вас воткнули или вы сами так воткнулись, что вас до конца войны так оттуда и не выткнули?

С у х с у р о в (не отвлекаясь, продолжает читать). Товарищи, я переполнен сейчас большим счастьем, так как сегодня я имею честь принимать у своего скромного дастархана великого героя Великой Отечественной войны…

А б и д д ж а н. А нельзя чуточку пониже тоном?

С у х с у р о в (по-прежнему не отвлекаясь). Здесь сидит дорогой герой войны, дорогой мой друг, дорогой наш брат, дорогой Абидджан. (Отложив наконец бумагу.) Предлагаю отлить из этих бокалов по одному глотку под ноги нашего дорогого гостя Абидджана, а все остальное выпить!

Все отливают из рюмок понемногу под ноги Абидджана и пьют, Юсуф незаметно для других выпивает сразу две рюмки.

Н е т а й х о н. Кары-ака, давайте шашлык!

К а р ы. Сейчас! (Приносит шашлык.)

С у х с у р о в. Пусть снова наполнятся бокалы! Слово…

Ю с у ф. Мне!

С у х с у р о в. Подожди… (Взглянув на бутылку, стоящую перед Юсуфом.) Только сели, а уже полбутылки нету!

Ю с у ф. Верхние полбутылки ничего не значат! Все дело в нижней половине! (Абидджану.) Кто не пьет до дна, тому не видать блаженства, как своих ушей! Пейте до дна! Слово мне!

С у х с у р о в. Пристал! Ладно, даю слово бывшему работнику нашего учреждения Юсуфджану!

Ю с у ф. Что такое? Я уже бывший? Тогда я молчу! (Выпивает рюмку коньяку и садится.)

С у х с у р о в. Ладно, говори!

Ю с у ф. С меня достаточно! (Отодвигает стул от стола и, приговаривая: «Достаточно, достаточно, достаточно!» — пьет рюмку за рюмкой.)

С у х с у р о в (не обращая внимания на Юсуфа). Ходжархон, ну-ка, скажи теперь что-нибудь сама…

Ходжар пугается.

Слово розе нашего двора, дорогой нашей названной доченьке Ходжархон!

Ходжар с непривычки оглушенно молчит.

Н е т а й х о н (шепотом, к Ходжар). Встань с места. (Сует ей в руку рюмку.) Держи. (Громко.) Послушаем Ходжархон! (К Ходжар, тихо.) Говори: «Добро пожаловать!»

Х о д ж а р (к Нетайхон). Добро пожаловать!

Н е т а й х о н. Да не мне, а Абидджану!

А б и д д ж а н (поняв состояние Ходжар). Спасибо, спасибо! (Чокается с ней.)

Нетайхон заставляет Ходжар выпить рюмку до дна.

С у х с у р о в (к Нетайхон). Позвони еще раз в учреждение! Поиздыхали они, что ли, там?

Н е т а й х о н выходит. Юсуф засыпает.

Ну-ка, да наполнятся бокалы!

Входит Н е т а й х о н.

Н е т а й х о н. В учреждении никого нет!

С у х с у р о в. Ну, если теперь кто-нибудь и придет, уже никого не впустим! (Абидджану.) Все наше учреждение уже направлялось сюда с подарками, чтобы вас приветствовать, да, наверное, их всех посадили на машины и послали на хлопок.

А б и д д ж а н (удивленно). У вас уже хлопок раскрылся? А у нас еще не цветет.

С у х с у р о в (не смущаясь). Наш район передовой! Вашу рюмку!

А б и д д ж а н. Достаточно, Нусрат-ака, я и так уже навеселе.

С у х с у р о в. Еще одну.

Ходжар смеется.

Н е т а й х о н. Что ты?

С у х с у р о в. В чем дело?

Х о д ж а р. Абидджан-ака двоится в моих глазах!..

Н е т а й х о н. Пусть они прогуляются по саду. Ходжархон, миленькая, покажите Абидджану деревья, которые вы посадили. Соберите ему цветов!

А б и д д ж а н (к Ходжар). Оказывается, вы еще и садовница… Ну что ж, пойдемте!

Оба выходят в садик.

С у х с у р о в (к Нетайхон). Зачем ты их спровадила?

Н е т а й х о н. А что им здесь делать? В укромном уголке он скорее на нее клюнет!

Нетайхон и Сухсуров наблюдают за ними сквозь щель в калитке. К а р ы уходит, очень недовольный оборотом событий.

Ну как, похоже, что он клюнул?

С у х с у р о в. А почему бы ему не клюнуть! Что он, слепой, чтобы не клюнуть? Что он, мертвый, чтобы не клюнуть?

Юсуф вдруг просыпается, сливает коньяк из трех рюмок в один стакан и сокрушенно ударяет себя стаканом по лбу.

Ю с у ф. Докатился! «Бывшим» стал! Все, что в мою руку попадает, потом в его застревает! Вонзает все свои тридцать два зуба мне в душу да еще называет «бывшим!»

С у х с у р о в. Эй, осел! Если я тебя временно уволил за пьянство, так я же сказал тебе, что опять приму. Чего тебе еще надо.

Ю с у ф (испугавшись). А я о чем говорю?

С у х с у р о в (манит Юсуфа к себе пальцем). Иди сюда!

Ю с у ф (боясь подойти). А ну-ка, попробуйте ударить, рука заболит!

С у х с у р о в. Иди сюда… (Наливает коньяк.) Цып-цып-цып! Я собираюсь послать Абидджана на курорт. Здоровье этого человека тебе еще нужнее, чем мне! Достань ему денег на путевые расходы, а об остальном я сам позабочусь. Иди!

Ю с у ф, обрадованный, что его не побили, сует в карманы две бутылки коньяку и уходит, бормоча: «Все на мои деньги… Все на мои деньги…»

Н е т а й х о н (неожиданно). Возвращаются! (Вместе с Сухсуровым уходит в дом.)

Входят Х о д ж а р с А б и д д ж а н о м.

А б и д д ж а н (продолжая говорить). А я думал, что вы родственница Нусрата-ака.

Х о д ж а р. Нет, они меня взяли из детдома, вот уже тринадцать лет.

А б и д д ж а н. Тринадцать лет? И вы все тринадцать лет все время у них?

Х о д ж а р. Нет, я один раз выезжала на хлопок. (Сладко вспоминая.) Девушек было много… мы песни пели… Я еще в канаву упала…

Н е т а й х о н (в окне). И чего они там тянут!..

С у х с у р о в (в окне). Я вижу, братец у тебя — самая настоящая рохля!

А б и д д ж а н. А какое у вас образование?

Х о д ж а р. В детдоме я закончила три класса. А после этого дядя Кары обучал меня по арабскому хафтияку: «Раббикумо туказзубон…» А начало-то я и забыла! (Совершенно серьезно.) А если это прочитать сорок тысяч раз, а потом дунуть на веревку, то она превратится в змею!

А б и д д ж а н. Вот как? Да ведь змей на свете и так много! Ну ладно, значит, как змей размножать вас тут научили! А чему-нибудь еще вы хотели бы учиться?

Х о д ж а р. Нет. Я для этого не гожусь. У меня ум не развит.

А б и д д ж а н. А откуда вы знаете, что у вас ум не развит? Сами решили?

Х о д ж а р. Нет, Нетайхон так говорит. И Нусрат-ака тоже так говорит.

Абидджан берет Ходжар за руку.

Н е т а й х о н (в окне). Сейчас клюнет!

С у х с у р о в (в окне). Да обними же ты ее, ну!

А б и д д ж а н. А у самой Нетайхон, думаешь, ум развит?

Х о д ж а р. Наверно, развит. У нее чуть не каждый вечер голова болит. Но как только дядя Кары подует на нее с молитвой, так сразу все проходит.

А б и д д ж а н. А вы не слушайте их речей, Ходжархон! Вы очень хорошая девушка и учиться сможете не хуже их, а даже лучше. Просто вы зачахли у них в этом доме. Я вас увезу и устрою в школу для взрослых. Поедете со мной?

Х о д ж а р. А разве вы не насовсем сюда приехали?

А б и д д ж а н. Нет, я здесь только в отпуске. Хочу деньков пять-шесть походить по городу да и вернусь обратно.

Х о д ж а р. А мне говорили совсем другое!

А б и д д ж а н. А я знаю, что вам говорили. Вас хотят выдать за меня замуж, да?

Х о д ж а р. Да, они говорили…

А б и д д ж а н. А что вы сами скажете?

Х о д ж а р (потупившись). Раньше я боялась, хотела отказаться.

А б и д д ж а н. А теперь? Поедете со мной в Мирзачуль?

Х о д ж а р. Нет! Не поедем! Нетайхон-апа сказала, что они перепишут этот дом на нас.

А б и д д ж а н. Да. Они мне об этом говорили… (Взял ее за обе руки.)

Н е т а й х о н (в окне). Ой, клюнул!

С у х с у р о в (в окне). Обнимай скорей! Дом наш!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

В доме Сухсурова. Вечер.

С у х с у р о в, Н е т а й х о н и Х о д ж а р.

Н е т а й х о н. Абид все еще говорит, что увезет тебя в Мирзачуль?

Ходжар молчит.

С у х с у р о в. Если он скажет, что увезет тебя, поедешь?

Ходжар молчит.

Н е т а й х о н. Эх, башка!.. Жена всю жизнь должна поворачивать мужа в нужную сторону! Если сразу не повернешь, то потом над твоей судьбой даже обезьяны будут смеяться.

С у х с у р о в. А если он, пожив с тобой, бросит тебя, то здесь ты в своем доме! А если он отвезет тебя в Мирзачуль и бросит, что там будешь делать? Скажи ему: «Ну куда мы поедем, зачем такой дом бросим? Если хотите на мне жениться, оставайтесь здесь». Так и скажи! Поняла?

Х о д ж а р (вздыхает). Разве я вас просила, чтобы вы меня замуж отдавали?

Н е т а й х о н. Не спорь! Чтоб тебе сдохнуть! Ишь как она заговорила!

С улицы входит А б и д д ж а н.

С у х с у р о в. Где это вы пропадаете? Ходжархон, доченька, несите обед!

А б и д д ж а н. Не беспокойтесь, Ходжархон, я сыт.

С у х с у р о в. Я сегодня кое-куда заходил, говорил о вашей работе. Если завтра утром сходите туда часов в девять… Можно сразу и оформиться…

А б и д д ж а н (смеясь). А зачем? У меня в Мирзачуле неплохая работа!

Н е т а й х о н. Ах, братец, не говори так! Если будет жена, будет дом, да и работа наклевывается тут же под боком, чего еще нужно человеку?

С у х с у р о в. Откровенно вам скажу, мы ведь тоже в этом заинтересованы. Не хочется состариться и остаться одинокими. Завтра утром прямиком и идите. В приемной не останавливайтесь, на секретаря не смотрите, прямо подходите к двери кабинета и стучите в нее своей клюшкой.

А б и д д ж а н. Ну, а если вдруг скажут: «Может, ты с этой целью и прихватил с войны свою клюшку, чтобы в двери стучать?» Тогда что?

Н е т а й х о н. Так не скажут!

С у х с у р о в. Не имеют права!

А б и д д ж а н (помолчав, к Ходжар). В кино не пойдете?

Ходжар смотрит на Нетайхон.

Н е т а й х о н. Идите! Идите, миленькая, приоденьтесь! Пойдемте, я вам волосы заплету.

А б и д д ж а н. Вы одевайтесь не торопясь, а я пока схожу за билетами.

Н е т а й х о н и Х о д ж а р выходят.

С у х с у р о в (подмигивая Абидджану). Будьте смелее!

А б и д д ж а н выходит. Входит Ш а б а р а т.

Ш а б а р а т. Здравствуйте!

С у х с у р о в. Чего пришел?

Ш а б а р а т. Простите, Нусрат-ака, что я тогда со зла немного огорчил вас. (Повышает голос.) Я принес вам то, что вы просили для Абидджана-ака.

С у х с у р о в. Ну и молодчина.

Ш а б а р а т (громко). Вот они, сто пятьдесят рублей.

С у х с у р о в. Принес сто пятьдесят, а шуму поднял на целую тысячу.

Ш а б а р а т (все так же громко). Если этого мало, то я еще принесу.

С у х с у р о в. Ладно, положи под одеяло!

Ш а б а р а т. Ну что ж, под одеяло, так под одеяло… (Кладет деньги под одеяло.)

С у х с у р о в. Иди, иди! Обо всем, о чем не договорили, потом, в другой раз договорим, меня что-то знобит. (Выставив Шабарата за дверь, запирает ее на ключ и щипцами берет деньги из-под одеяла. В дверь стучат.) Я же сказал тебе, что меня знобит, чего толчешься?! (Бросает деньги в печку.) С ума сошел, что ли? (Подходит и открывает дверь.)

Входят Н а в р у з о в, Ш а б а р а т, с в и д е т е л и, А б и д д ж а н.

Н а в р у з о в. Салам!

С у х с у р о в. Салам!

Н а в р у з о в (показывая на Абидджана). Это что за человек?

С у х с у р о в. Мой шурин…

А б и д д ж а н. Я уже сказал вам, что я его шурин!

Н а в р у з о в (показывает удостоверение). Капитан милиции Наврузов. А это свидетели.

С у х с у р о в (Абидджану). Что вы такое натворили?

А б и д д ж а н (с удивлением). Ничего не натворил…

Н а в р у з о в. Мы не им, мы вами интересуемся.

С у х с у р о в. Вот как?

Н а в р у з о в. Вы, используя свое служебное положение, сейчас взяли у Шабарата Шарахимова взятку в сто пятьдесят рублей.

А б и д д ж а н (удивленно). Взятку?

С у х с у р о в. Какую взятку?

А б и д д ж а н. Да ведь я только что вышел отсюда!

С у х с у р о в (Шабарату). Эй, послушай, как тебя зовут? Ты, говорят, приходил ко мне со взяткой? Так почему же ты мне ее не дал?

Ш а б а р а т. Как не дал?

С у х с у р о в. Если ты вот сейчас, только что, ничего не боясь дал мне взятку, значит, ты и раньше носил мне взятки?

Ш а б а р а т. А как же?

С у х с у р о в. И ты не откажешься потом от своих слов?

Ш а б а р а т. А зачем мне от них отказываться?

С у х с у р о в (ко всем). Вы слышали? (Шабарату.) Так почему же ты раньше об этом не заявлял?

Шабарат стоит, не зная, что ответить.

Н а в р у з о в. Почему вы молчите?

А б и д д ж а н. Не произошло ли здесь какого-нибудь недоразумения?

С у х с у р о в. Нет здесь нет никакого недоразумения! Но зато есть подоплека: этот негодяй хочет подорвать авторитет человека, находящегося на государственной службе!

Н а в р у з о в. Вы и раньше давали взятку Сухсурову?

Ш а б а р а т (запутавшись). Да. То есть — нет. Можно считать, что нет… Но сейчас я дал. Я дал сто пятьдесят рублей. Он мне сказал: «Дай мне денег, я пошлю шурина на курорт».

А б и д д ж а н. Да разве я собирался на курорт?

Н а в р у з о в. Вы об этом ничего не знаете?

А б и д д ж а н. Впервые слышу!

С у х с у р о в. Вы слышали? Этот негодяй возводит клевету не только на меня, государственного служащего, но и на героя Отечественной войны, на инвалида! Если бы Абидджан и нуждался в курорте, само государство послало бы его туда!

Н а в р у з о в (протягивая бумагу). Постановление на производство обыска. Прочтите и распишитесь!

С у х с у р о в. Пожалуйста! (Расписывается.) Если слово честного советского служащего не стоит ни гроша рядом с клеветой мошенника, пожалуйста! (Сбрасывает с себя пиджак, ботинки, собирается снять брюки.)

Н а в р у з о в (останавливая его). В этом нет необходимости!

С у х с у р о в (подтягивает брюки, выворачивает карманы). Пожалуйста!

Ш а б а р а т (показывая под одеяло). Деньги здесь!

С у х с у р о в. Пожалуйста! (Подходит, хватает одно за другим одеяла и швыряет их на Шабарата.)

Н а в р у з о в. Тише! Не утруждайте себя!

Входит Н е т а й х о н, следом за ней разнаряженная Х о д ж а р.

Н е т а й х о н. Что случилось? (Увидев происходящее, в ужасе обнимает сундук.) Караул!

А б и д д ж а н. Не поднимайте шума, здесь никому нет дела до вашего сундука!

Н е т а й х о н (несколько успокоившись). А зачем они пришли? (Снова в ужасе.) За домом пришли? (К Абидджану.) Сколько раз я тебе говорила — переведи свой дом на мое имя. Пропади он пропадом этот твой дом!

Н а в р у з о в. А вы кто будете?

Н е т а й х о н. Я старшая сестра вот этого инвалида!

Н а в р у з о в. Разрешите осмотреть и другие комнаты?

Н е т а й х о н (преграждая ему путь). А чего вам там смотреть?

С у х с у р о в. Ладно, веди их. Пусть осмотрят! Да не останется у них и тени подозрения!

Нетайхон, Наврузов и свидетели проходят в следующую комнату.

(Шабарату.) Негодяй!

А б и д д ж а н. Из-за чего он оклеветал вас?

С у х с у р о в. Из-за чего? Из-за собственной глупости! Его старший брат арестован, так он считает, что я мог этого не допустить! Он не хочет понять, что его брат арестован за преступление! И теперь кляузники из моего учреждения действуют этим дураком, как кочергой!

А б и д д ж а н. И много в вашем учреждении таких кляузников?

С у х с у р о в. На государственной службе всех не ублажишь! Кому нравлюсь я, не нравится моя работа, кому нравится моя работа — не нравлюсь я…

А б и д д ж а н. Но все-таки так упрямо уверять, что давал деньги, которых ты не давал…

С у х с у р о в. Если бы он их дал, они были бы в этом доме!

Голос Нетайхон: «Помогите! Это деньги Ходжар! Ходжар! Ходжар!»

А б и д д ж а н (выходя из комнаты на ее голос). Сестра, не орите!

С у х с у р о в (быстро Шабарату). Дурак, плохо знаешь меня! Я кошка, меня сам пророк погладил! Если меня с неба свалишь, все равно я на ноги упаду! Скажи: «Я ошибся», — тогда не буду расписываться в протоколе, и ты останешься невредимым!

Входят Н а в р у з о в с коробкой, за ним цепляющаяся за него Н е т а й х о н, с в и д е т е л и и Х о д ж а р.

Н е т а й х о н. Не трогайте! Это деньги Ходжар! Ходжар! Ходжар! Это деньги Ходжар! (К Ходжар.) Да возьми же у него свои деньги!

Н а в р у з о в. Сейчас посмотрим… (Сличает номера денег в коробке с записью на бумаге.) Номера не подходят, значит (к Ходжар), это действительно ваши деньги?

Х о д ж а р, удивленная, принимает коробку. Н е т а й х о н быстро выхватывает из ее рук коробку, и обе уходят в другую комнату.

С у х с у р о в. Ну как, нашлись деньги, данные мне как взятка?

Н а в р у з о в. Пока нет. (Оглядываясь.) Кажется, мы не посмотрели еще в печке?

С у х с у р о в. Пожалуйста! Можете влезать на крышу и заодно посмотреть еще и в дымоходе!

Н а в р у з о в (заглядывает в печку. После долгой паузы). Нет!

С у х с у р о в. Ну, как же нам теперь быть? Говорят, в таких случаях какой-то акт пишется…

Н а в р у з о в. Не акт, а протокол. (Садится и пишет протокол.)

С у х с у р о в. Я прошу привлечь к ответственности клеветника. Так, в законе кое-что сказано про людей, клевещущих на работников государственных учреждений.

Н а в р у з о в (передавая Сухсурову протокол). Распишитесь!

Сухсуров берет ручку и смотрит на Шабарата.

Ш а б а р а т (подумав, Наврузову). Я ошибся, простите…

Н а в р у з о в. Вы хотите сказать, что не давали этому человеку взятки?

Ш а б а р а т. Можно считать, что нет…

Н а в р у з о в (посмотрев на него). Вот как? (Пишет повестки Сухсурову и Абидджану.) Завтра к десяти часам придете в управление и спросите меня. (Шабарату.) Ну, пошли!

Ш а б а р а т. Да я же…

С у х с у р о в (Шабарату). Иди, иди, я сам выручу тебя!

Н а в р у з о в. Пошли. (К Сухсурову.) Извините за беспокойство!

С у х с у р о в. Пожалуйста, пожалуйста! Заходите, если будет желание…

Н а в р у з о в. Если будет, приду!

Н а в р у з о в с Ш а б а р а т о м выходят, за ними с в и д е т е л и. Сухсуров хохочет, обнимая печку.

А б и д д ж а н (задумчиво). Странно, очень странно!

Двор Сухсурова.

С у х с у р о в, Н е т а й х о н, А б и д д ж а н.

Н е т а й х о н. Чтобы он себе голову сломил, этот Шабарат!

С у х с у р о в. Дело не в Шабарате. Этот дурень только кочерга в руках кляузников!

А б и д д ж а н. А что оспаривают у вас эти кляузники?

С у х с у р о в. А вы что, с неба упали? Что оспаривают? Мое место оспаривают! Мое положение оспаривают!

А б и д д ж а н. Если скажу вам сейчас правду, не обидитесь?

С у х с у р о в. Хоть с утра до вечера! Я — раб правды!

А б и д д ж а н (смеясь). Какую получаете зарплату?

С у х с у р о в. Сто десять…

А б и д д ж а н. А если б кто другой получал сто десять в месяц и построил бы такой вот дом, что бы вы на это сказали?

Н е т а й х о н (торопливо). Да ведь мы все это по займам выиграли!

С у х с у р о в. Я ничего дурного не подумал, купил бы барана и пошел бы на новоселье!

Н е т а й х о н. А что делать, если такое счастье? Один выигрыш придет, а другой уже следом бежит. Была новая «Победа», а недавно по лотерее еще «Волгу» выиграли!

А б и д д ж а н. Вот как! У вас есть и «Волга»? Не видел.

С у х с у р о в. Старая… ходит плохо…

Н е т а й х о н. Ой, зачем вы так говорите. Из-за этих кляузников никак не можем поставить здесь гараж, держим машину на другом нашем дворе.

С у х с у р о в. Не мели ерунду! (К Абидджану.) Машина старая, нужен большой ремонт, вот и подбросил пока на двор к ее тетке. (Толкает ногой Нетайхон.)

Н е т а й х о н (не зная, что говорить). По займам выиграли…

А б и д д ж а н. Выигрыш — вещь хорошая. Но говорят, что есть люди, которые покупают чужие выигрыши по двойной цене…

С у х с у р о в (язвительно). Может быть, вы таким деликатным поворотом разговора хотите намекнуть мне: дескать, кое-какие взятки, видимо, все же берешь.

Н е т а й х о н. Да что он, сдурел, что ли?

А б и д д ж а н. Ах, Нусрат-ака, вы, наверное, все-таки не знаете, что такое в моих глазах взятка и какая тварь взяточник! Если б знали, наверное, никогда бы не сказали того, что сказали!

С у х с у р о в. Да, слышал, слышал, что есть на свете такие бессовестные люди…

А б и д д ж а н. Бессовестных людей на свете нет. Совесть есть у каждого. Только один ее слушает, а другой ей приказывает.

С у х с у р о в. Что приказывает?

А б и д д ж а н. Молчать приказывает. Спать приказывает. Притворяться мертвой приказывает!

Звонит телефон.

Н е т а й х о н. Ходжар, иди к телефону!

Голос Ходжар (из комнаты): «Да! Сейчас… Нусрат-ака, вас…»

С у х с у р о в. Давай его сюда! Наверное, из учреждения! Нет мне покоя!

Х о д ж а р приносит телефон.

(Берет трубку.) Я! Что?.. Когда?.. Где?.. Не плачь, сейчас приду! (Кладет трубку.) Жена Юсуфа. Говорит, Юсуфа в милицию отвели. Прямо из бани взяли.

Н е т а й х о н. Прямо из бани? Неужели так велика его вина?

С у х с у р о в. Пойду узнаю, успокою его жену, а вы здесь пока посидите, поговорите. (Тихо, к Нетайхон) Этот твой — совсем бестолковый. Осади-ка его, пока не поздно! (Выходит.)

Н е т а й х о н. Что тебе плохого сделал Нусрат-ака? Сидишь у него в доме, так хоть соблюдай приличия.

А б и д д ж а н. А что я такого ему сказал?

Н е т а й х о н. Разве удобно говорить о взятках, когда только что вышел такой закон?

А б и д д ж а н. А почему неудобно? Если б Нусрат-ака был взяточник — тогда другое дело!

Н е т а й х о н. Да, я вижу, ты все такой же, как был. Если змея тебя укусит, то сама раньше тебя подохнет!

Н е т а й х о н раздраженно встает и уходит в комнату. Входит Х о д ж а р.

Х о д ж а р (глядя вслед Нетайхон). Что случилось, Абидджан-ака?

А б и д д ж а н. Голова у нее заболела…

Ходжар направляется к дувалу.

Куда вы?

Х о д ж а р. Раз у нее болит голова, я позову дядю Кары. (Через дувал.) Дядя Кары! Дядя Кары!

А б и д д ж а н (смеясь). Идите лучше сюда, садитесь!

Из-за дувала показывается голова незаметно подслушивающего К а р ы.

Ваш дядя Кары давно здесь живет?

Х о д ж а р. Уже два года.

А б и д д ж а н. Он не родственник вашему Нусрату-ака?

Х о д ж а р. Нет.

А б и д д ж а н. А семья у него есть?

Х о д ж а р. Нет. Он отрекся от мирской жизни.

А б и д д ж а н. Кто это вам сказал?

Х о д ж а р. Нетайхон-апа сказала!

А б и д д ж а н. А его келья где?

Х о д ж а р. С той стороны дома, прямо за стеной.

А б и д д ж а н. А этот Кары с вами о чем-нибудь говорил?

Х о д ж а р. Говорил… Говорил про вас: «Не выходи за этого парня, потому что у него в лице нет благообразия».

Часть дувала валится, и Кары внезапно летит кубарем.

Ой, дядя Кары свалился!

А б и д д ж а н. Ай, Кары-ака, каждый день лазаете через этот дувал и до сих пор не научились!

К а р ы. Воля аллаха… (Кое-как с трудом поднимается.)

Вбегает Н е т а й х о н.

Н е т а й х о н. Что случилось?

А б и д д ж а н. Да вот, свалился с дувала по воле аллаха…

Кары растирает ногу.

Н е т а й х о н. Ой, вы ногу расшибли! Идите прилягте в комнате, я вам компресс приложу. (К Ходжар.) Иди постели там на диване!

Х о д ж а р уходит.

Кары-ака, осторожнее! (Абидджану.) Хоть бы дал ему свою клюшку!

А б и д д ж а н. Бери, пожалуйста! Я думал, что с такой клюшкой, как ты, ему удобнее!

Н е т а й х о н уходит в дом, поддерживая опирающегося на клюшку К а р ы.

У этих дело на мази: если Кары ушибает ногу, то сестра моя приложит ему компресс, а если у нее заболит голова, то он подует на нее с подходящей молитвой…

С у х с у р о в (входит). Дурак! Осел!

А б и д д ж а н. Ну что там?

С у х с у р о в. А что может быть с таким дураком после непробудной пьянки? Не зря я на время снял его с работы! Нетайхон где?

А б и д д ж а н. В доме. Кары-ака расшиб себе ногу, и она прикладывает ему компресс.

С у х с у р о в (не то серьезно, не то двусмысленно). Вот так… Совсем стали как брат-сестра… Болезненная! То и дело голова болит. Каждый год сидит на курортах — и не помогает! А у Кары дыхание легкое, чуть подует на нее с молитвой и сразу — здорова! (Уходит в дом.)

А б и д д ж а н (один). Или слепой, или вдвойне жулик! (В сторону дома.) Ходжархон!

Голос Ходжар: «Я слушаю!»

Вынесите мою клюшку!

Голос Ходжар: «Сейчас».

Х о д ж а р выносит клюшку.

Я снял в гостинице номер и буду жить там.

Х о д ж а р. Ой, а я что буду делать?

А б и д д ж а н. Потом я вас вывезу! (Уходит.)

Из дома выходят С у х с у р о в и Н е т а й х о н.

Н е т а й х о н. Чего торчишь как столб?

Х о д ж а р. Абидджан-ака ушел, сказал, что взял номер в гостинице.

С у х с у р о в. Чего ты болтаешь?

Н е т а й х о н. Ничего удивительного! (К Ходжар.) Что уши развесила? Иди, занимайся своей работой!

Х о д ж а р уходит. Из дома выходит К а р ы.

С у х с у р о в. Почему встали?

К а р ы. Когда благочестивый шейх Даззориддин приласкал замерзшего скорпиона, сказав, что это «божья тварь», скорпион воткнул свое жало в благочестивую руку! (К Нетайхон.) И ваш брат — увы! — из рода этих же божьих тварей. (Сухсурову, пророческим тоном.) У этого безбожника только одна цель — всадить жало в благочестиво протянутую вами руку.

С у х с у р о в (деловито). То есть?

К а р ы. Он вчера пришел в мечеть и сказал о вас вслух перед несколькими правоверными, что вы находитесь в распутной связи со своей воспитанницей. А меня, недостойного, обвинил (всхлипывает), будто бы моя келья служит тайным местом ваших прелюбодеяний!..

Н е т а й х о н (с подозрением). Ох, боюсь, как бы этого и вправду не было!

С у х с у р о в. Ты что, с ума спятила?

Н е т а й х о н. Молчите! Я знаю вас! Вы — развратник! (Всхлипывает.) Это вы со мной солоней соли, а с чужими, наверное, — слаще меда бываете!

С у х с у р о в. Не расстраивайся, а то опять голова заболит…

К а р ы. Обмануть такого ангела, как вы, созданного на утешение нам аллахом, и стать на путь прелюбодеяния! Да кто же способен на такую черную неблагодарность!

Н е т а й х о н. Молчите, вы, сводник, давший ему свою келью! Сейчас я все узнаю! (Бегом устремляется на кухню.)

С у х с у р о в. Он действительно так сказал?

К а р ы. Клянусь аллахом!

В кухне что-то гремит. Х о д ж а р с растрепанными волосами, в разорванном платье пробегает на улицу. Входит задохнувшаяся Н е т а й х о н.

С у х с у р о в. Ну что ты делаешь из-за какого-то вранья!

Н е т а й х о н. Молчите! Если бы она была не виновата, она бы не убежала! (Плачет.) Я, дура, мучаюсь, веду дом, хозяйство, а вы! О наследнике заботитесь! (Вдруг.) Сейчас же переведите дом на мое имя! Все три дома переведите!

С у х с у р о в. Хорошо.

Н е т а й х о н. И машины переведите на мое имя! И отдайте ключ от сундука!

К а р ы. Но это же все клевета.

Н е т а й х о н. Убирайся прочь, сводник!

С у х с у р о в. Неужели ты не веришь даже Кары-ака?

Н е т а й х о н. Поклянитесь!

С у х с у р о в (от всей души). Да разразит меня аллах! Чтоб мне умереть на этом месте!

Н е т а й х о н (несколько успокоившись). Даже если и так, Ходжар все равно пусть проваливает! Сейчас я ее найду! (Выбегает на улицу.)

С у х с у р о в. И в самом деле, пусть проваливает! Пусть Абид забирает ее с собой.

К а р ы. О нет! Только не это! Отдать ему Ходжар — это не выход! Как бы далеко теперь не уполз этот скорпион, он все равно вонзит в вас свое жало!

С у х с у р о в. Так что же тогда делать?

К а р ы. Надо посадить Абида в тюрьму.

С у х с у р о в. Как?

К а р ы. А вот это бремя я уж приму на себя. И донесу его до цели! Слава аллаху!

Двор Сухсурова. Утро. Тишина. Н е т а й х о н выносит из комнаты телефон.

Н е т а й х о н (в трубку). А что вам сказали в милиции? Ах, как я рада! Только будьте теперь тверды, Нусрат-ака, не давайте пощады Шабарату! Если хотите кушать с друзьями плов по этому случаю, то лучше сегодня организуйте его в чайхане: у меня болит голова. А я лягу отдохнуть и буду ждать вас! (Кладет трубку, запирает ворота, подходит к забору и по-перепелиному вызывает Кары.) Ва-ак! Ва-ак!

Голос Кары: «Пытпылдык! Пытпылдык!»

К а р ы (появляясь на дувале). Слава аллаху!

Н е т а й х о н. Мой Нусрат-ака звонил по телефону. У него все хорошо, и он будет вместе с друзьями кушать плов в чайхане.

К а р ы. Это хорошо! И мы в честь такой большой радости тоже доставим себе немного удовольствия. (Спрыгнув с дувала, тянет ее к дому.)

Н е т а й х о н. Ой, боюсь…

Оба входят в дом, но почти сразу же раздается стук в ворота.

Голос Абидджана: «Сестра!»

Голос Нетайхон: «Ох, умереть мне на месте! Ведь это Абидджан».

Н е т а й х о н (выскакивает во двор). Провались ты! (В окно.) Бросьте мне мой халат! Уходите! Бегите!

Голос Абидджана: «Эй, сестра!»

К а р ы в растерянности бросает ей свой халат. Нетайхон, накинув на плечи халат, идет к воротам. Кары, накинув на себя халат Нетайхон, выскакивает из окна и бежит к дувалу.

Нетайхон, увидев свой халат на Кары, бежит вслед за ним и стаскивает свой халат с карабкающегося на дувал Кары. Кары сначала ничего не понимает, потом впопыхах каждый надевает свой халат. Кары, снова карабкается на дувал, но от волнения не может перелезть. В ворота стучат.

(В сторону ворот.) Сейчас. (Помогает Кары сзади.) Сколько раз я говорила своему Нусрату-ака: сделай здесь калитку. Провались такой муж!

К а р ы переваливается через дувал, роняя кавуши. Голос Кары из-за забора: «Ой, мой нос!»

Нетайхон идет и открывает калитку на улицу. Входит А б и д д ж а н.

А б и д д ж а н. Только что встали?

Н е т а й х о н. Нет. Но со вчерашнего дня в ушах такой шум, что не сразу тебя услышала… Почему не пришел к завтраку?

А б и д д ж а н. В милицию вызывали.

Н е т а й х о н. Кстати, Нусрат-ака звонил. Шабарата так посрамили, что он не знал, куда деться! Таких клеветников расстреливать надо.

А б и д д ж а н. А где Ходжар?

Н е т а й х о н (растерянно). Ходжар… пошла тебя звать.

А б и д д ж а н (удивленно). Зачем же? Я ведь обещал ей, что сам приду.

Н е т а й х о н. Ах, так… Ну тогда, значит, пошла за хлебом. Придет… (Уходит в дом.)

Абидджан ходит взад и вперед по двору и вдруг видит у дувала пару кавуш.

(Выходит с дастарханом и замечает, что Абидджан смотрит на кавуши.) Это мои кавуши… Заказала, чтобы одеть на праздник, а сшили не на меня, а неизвестно на кого! (Снимает туфли и нацепляет кавуши.)

А б и д д ж а н. А вы в другой раз, когда будете заказывать себе кавуши, не меряйте их на чужую ногу.

Н е т а й х о н (шлепая кавушами, идет к столу). Садись, завтракай!

Абидджан садится.

Я тут подумала. Ладно, раз хочешь уезжать, увози ее с собой в Мирзачуль, хоть завтра!

А б и д д ж а н (усмехнувшись). Вчера дарили мне свой дом, а сегодня говорите: «Уезжай поскорей»?

Н е т а й х о н. Почему? Если хочешь взять дом — бери! Хоть сейчас перепишем его на твое имя.

А б и д д ж а н. И отдадите совсем, навсегда? И что я захочу, то и могу сделать с ним?

Н е т а й х о н. Конечно. Воля твоя, хочешь — сноси, хочешь — поджигай!

А б и д д ж а н. А если я отдам его под детский сад?

Н е т а й х о н. Хоть бы уж сказал «продам»!

А б и д д ж а н. А зачем же продавать то, что досталось без труда? Ведь вы же выиграли этот дом по займам!

Н е т а й х о н (резко). Ну чего ты ко мне пристал? Вот уж именно — сводный брат! Родной бы так не пристал!

А б и д д ж а н. А я к вам не приставал. Это вы меня вызвали! Это вы хотели всучить мне для вида ваш дом и превратить меня с моей клюшкой в ширму для вашей, выигранной по займам, жизни!

Н е т а й х о н. Как тебе не стыдно говорить такие вещи? (Плачет.)

А б и д д ж а н. Не плачьте. Если вам слишком сильно жмут ноги ваши кавуши, то скиньте их!

Н е т а й х о н (поняв намек). Не твое дело! И вообще — проваливай! (Снимает кавуши и переобувается в туфли.)

А б и д д ж а н. Ладно! Придет Ходжар, и я уйду.

Н е т а й х о н. Иди, на улице жди!

А б и д д ж а н. Пойду, если вы скажете, куда она ушла?

Н е т а й х о н (с раздражением). Не знаю, я ей не сторож! (Сердито уходит в дом.)

Там внутри что-то громыхает. В калитку входит К а р ы. На нем чьи-то чужие, не по размеру, спадающие с ног, кавуши. Нос с кровоподтеком.

К а р ы. Салам! Да пребудет над вами милость аллаха!

А б и д д ж а н (хмуро). Салам!

К а р ы. Что, никого нет?

А б и д д ж а н (подняв с земли кавуши и передавая их в руки Кары). Недавно прилетал какой-то ангел. Кавуши оставил здесь, а самого-то не видно!

К а р ы. Не пойму вас, о ком говорите? (Заложив кавуши за спину, тихонько отбрасывает их в сторону дувала мечети.)

А б и д д ж а н. И вечно вы получаете какие-то увечья, Кары-ака, что с вашим носом?

К а р ы. Дверью прищемило немного. Слава аллаху!

А б и д д ж а н. А вы не суйте свой нос в каждую дверь.

К а р ы. Ваш покорный слуга хотел обратиться к вам по одному вопросу. Хотя мы вероучители и толкователи шариата, но, слава аллаху, мы готовы служить нашему правительству.

А б и д д ж а н. Это понятно. А что дальше?

К а р ы. Слава аллаху, в нашу эпоху твердо установились справедливость и правосудие. Однако, к сожалению, взятки все еще то здесь, то там подрывают устои справедливости. И я решил кое о чем намекнуть вам в связи с этим.

А б и д д ж а н. А нельзя ли попроще? Вы хотите мне рассказать о каком-нибудь взяточнике?

К а р ы. Да, слава аллаху!

А б и д д ж а н. Ао ком именно?

К а р ы. Хотя мне, недостойному, известно, что Нусрат-ака ваш родственник, но если даже над моей головой будет сверкать священная сабля пророка, все равно я не отвращу своего лица от истины!

А б и д д ж а н. Так, а что дальше?

К а р ы. Нусрат-ака так умело высасывает из людей взятки, как из яйца желток и белок через булавочный укол. Скорлупа целая, а внутри — пусто.

А б и д д ж а н (удивленно). А у вас есть доказательства?!

К а р ы. Клянусь кораном!

А б и д д ж а н. А почему вы все это вдруг говорите мне?

К а р ы. Сам аллах вложил эти слова в мою душу.

А б и д д ж а н. А почему же аллах не вложил в вашу душу мысль пойти и сообщить это туда, в его учреждение?

К а р ы. А потому, что еще неизвестно, порадует ли мой приход государственное учреждение?

А б и д д ж а н. Допустим, так. Но раз вы знаете, что Сухсуров бесчестный человек, почему не порвете с ним близкие отношения?

К а р ы. Потому что на мне лежит бремя не покидать правоверных, а не отказывать им в утешении, как бы грешны они ни были!

А б и д д ж а н. Нет! Все равно не верю! Нусрат-ака взяток не берет!

К а р ы. Если сомневаетесь, можете сами проверить, дав ему взятку.

А б и д д ж а н. Под каким предлогом?

К а р ы (задумавшись). Как вы знаете, Нусрат-ака, оклеветав, засадил в тюрьму Юсуфа. Жена Юсуфа приходила к нему с воплями, но Нусрат-ака алчен до денег; женщина давала ему только сто рублей, и он не взял, сказав, что этого мало! Несчастная пришла ко мне и сказала: «Умолите его взять эти деньги!» И сколько я ни отказывался, она оставила мне деньги и ушла. Если вы сделаете это вместо меня, то вы и утешите бедную женщину и заодно убедитесь в нравах Нусрата-ака. А это, быть может, позволит вам остановить его на пути порока, — он ведь все же муж вашей сестры.

А б и д д ж а н. И вы думаете, что он возьмет взятку из моих рук?

К а р ы (доставая деньги). Он смотрит в руку, а не в лицо того, кто дает ему деньги!

А б и д д ж а н (берет деньги). Хорошо, Кары-ака, попробую дать.

К а р ы. Если мы оба предупредим его: вы от взяток, а я от прелюбодеяний, то, может, он возвратится на путь истины…

А б и д д ж а н. А при чем тут прелюбодеяния?

К а р ы. Я говорю о Ходжар.

А б и д д ж а н. А что случилось с Ходжар?

К а р ы. А разве вам неизвестно? Наша Нетайхон выгнала ее!

А б и д д ж а н. За что?

К а р ы. Оказывается, Нусрат-ака прелюбодействовал с ней.

А б и д д ж а н (вскакивает с места). Ложь!

К а р ы. Слава аллаху, если это ложь! Но то, что Нетайхон еще вчера выгнала ее, — это правда!

А б и д д ж а н. Вчера? Куда же она пошла?

К а р ы. Людские пути известны только аллаху.

А б и д д ж а н поспешно уходит.

Н е т а й х о н (из окна). Что вы там устроили?

К а р ы. Подлил в него немного керосину.

Н е т а й х о н (хихикнув). А когда поднесете спичку?

К а р ы. Если будет угодно аллаху, завтра!

З а н а в е с.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Кабинет капитана Наврузова в управлении милиции. А б и д д ж а н ходит в волнении взад-вперед. Входит Н а в р у з о в.

Н а в р у з о в. Ходжар нашлась!

А б и д д ж а н (взволнованно). Где она? Где ночевала?

Н а в р у з о в (с напускной серьезностью). Вот тут-то и загвоздка. Есть у них в махалле один непутевый парень, в его доме и осталась…

А б и д д ж а н. О нет! Ходжар не такая девушка… Товарищ капитан, бросьте шутки!

Н а в р у з о в (еле сдерживая смех). Милиция шуток не признает, товарищ Ибрагимов!

Стук в дверь.

Войдите!

С т а р и к (заглядывая). Можно?

Н а в р у з о в. Входите, отец! (Абидджану.) Вот этот человек и есть тот самый непутевый парень!

Абидджан успокаивается и горячо здоровается со Стариком. Тот в недоумении.

Н а в р у з о в. Садитесь, отец! Вы один пришли?

С т а р и к. Один. У старухи моей времени нет — занята…

Н а в р у з о в. Нет, я… спрашиваю про Ходжархон… Разве вам не сказали, что нам нужна была Ходжар?

С т а р и к (язвительно). Ах вот как, вам теперь понадобилась Ходжар? Когда несчастная девушка страдала в доме Сухсурова, никто из вас не справлялся, как она живет…

Н а в р у з о в. Правильно, но…

С т а р и к. Когда бедняжка стояла и плакала на улице, никто из милиции не спросил, почему ты, девушка, плачешь…

Н а в р у з о в. Правильно, но…

С т а р и к. А теперь, когда я ее приголубил, она вдруг и тебе понадобилась!

Н а в р у з о в (смеясь). Ваши упреки справедливы, отец, но если мы своевременно не спросили у бедной девушки, как она живет, то ведь и вы, живя с ней в одной махалле, даже на одной улице, тоже не спросили ее об этом? Или спрашивали?

С т а р и к (сердито). Я считал, что эта девушка племянница Сухсурова.

Н а в р у з о в. Вот как? А если и я тоже так думал?

С т а р и к. А если ты думаешь не больше, чем я, за что же тогда правительство нацепило тебе на плечи эти погоны?

Н а в р у з о в. Ладно, будем считать, что вы положили меня на обе лопатки, но ведь и вы, хотя на ваших плечах нет погон, тоже не чужой человек для милиции? Вы служили в рабоче-крестьянской милиции в двадцать третьем году, когда меня и на свете не было!

С т а р и к. Не подлизывайся. Все равно Ходжар не приведу к тебе. Что хотел сказать ей, говори мне. У меня было две дочки, стало три. Я двух дочек выдал замуж и этой найду жениха, как сабля, чтоб стал зятем в моем доме!

А б и д д ж а н. Эх, отец!

Н а в р у з о в. Не рано ли вы стали искать женихов? У нее у самой уже есть жених, как сабля! Вот!

С т а р и к (пренебрежительно Абидджану). Ты? Девушку, как розу, оставил желтеть у чужих дверей, а теперь, потеряв ее, сидишь и плачешь в милиции! Разве это — жених, как сабля! Не сабля ты, а тупой нож! Пила без ручки! (Решительно.) Нет, не отдам!

Н а в р у з о в. Ходжар любит этого человека. Они уже дали друг другу обещание.

С т а р и к (взглянув на Абидджана, после длительного раздумья). Как твое имя?

А б и д д ж а н. Абидджан.

С т а р и к. А паспорт у тебя есть?

Н а в р у з о в. Есть, все есть!

С т а р и к. Через загс проходил?

А б и д д ж а н. Мы только собирались.

С т а р и к. Сначала пройди через загс, а после будем с тобой разговаривать.

Н а в р у з о в. Что же он один пойдет в загс?

С т а р и к (подумав). Верно. Я пойду спрошу ее. Если из ее собственных уст услышу то же самое, что из ваших, то приведу. А если не услышу, то и не ждите. (Уходит.)

Н а в р у з о в. Теперь успокоились?

А б и д д ж а н. Спасибо, товарищ капитан!

Н а в р у з о в. Ладно… Это хорошо, что вы взяли деньги у Кары. На данном этапе, как он говорит, так и нужно делать! Мы уже сейчас приставим человека следить за ним… Думаю, что все затеяно с ведома самого Сухсурова. Вы давно знаете Кары?

А б и д д ж а н. Никогда раньше не видел.

Н а в р у з о в. Ну если так, то мы эту крысу знаем получше вас! В сорок втором году дезертировал с военной службы и был осужден на десять лет; после отбытия наказания семь лет чем только не занимался: и спекуляцией, и знахарством, и мясником работал, мясо рубил! И коран наизусть читал. Теперь два года как устроился в мечети имамом.

А б и д д ж а н. Неплохое местечко себе подобрал!

Н а в р у з о в (задумчиво). Значит, они не знают, что Юсуф посажен только на пять суток?

А б и д д ж а н. Разве только на пять суток?

Н а в р у з о в. Завтра кончается срок, и мы обязаны его выпустить.

А б и д д ж а н. Тогда весь наш план рухнет: ведь Юсуф, как только выйдет, сразу пойдет к Сухсурову.

Н а в р у з о в. Верно, но приговор суда тоже нельзя нарушать. (Придя к какому-то решению, берет телефонную трубку.) Дежурный! Я капитан Наврузов! Пришлите сюда Юсуфа Зиямова! (Кладет трубку.) Хотя и освободим, но сделаем так, что он не пойдет к Сухсурову.

В дверь, стесняясь, входит Ю с у ф. Все его лицо в синяках.

А б и д д ж а н. Салам!

Н а в р у з о в. Садитесь. Завтра выходите на свободу.

Ю с у ф. Лучше б мне умереть, чем в таком виде выходить на свободу! (Умоляюще.) Только не пишите ничего товарищу Сухсурову!

А б и д д ж а н. А что с вами случилось?

Ю с у ф. В бане заблудился.

А б и д д ж а н. Да, чего только с пьяных глаз не бывает!

Ю с у ф. Пошел за шайкой и попал в женское отделение! (Смеется.) Все голехонькие! (С горечью.) Так били меня шайками, что сознание потерял! Открываю глаза — лежу среди пьяных.

Н а в р у з о в. Да, в вытрезвителе. А куда же еще было нам девать человека, заблудившегося в женской бане?

Ю с у ф (Наврузову.) Пусть только Сухсуров ничего не знает. Пусть не пишут! (Абидджану.) Скажите им!

Н а в р у з о в. Мы-то можем пока не писать, но вы ведь сами не вытерпите: как выйдете, так и побежите прямо к Сухсурову.

Ю с у ф. Не пойду. Пока опять не стану на человека похож, буду лежать и говорить, что я болен.

А б и д д ж а н. Неужели вы так боитесь Сухсурова?

Ю с у ф. Я его не боюсь, но… Сейчас денег нет. А если я, после того, как подмочил себя в этой бане, не отнесу ему что-нибудь, он совсем с работы выгонит!

А б и д д ж а н (переглянувшись с Наврузовым). Значит… иногда даете ему?

Ю с у ф (искоса взглянув на Наврузова). До выхода нового закона давал…

Н а в р у з о в. Эх вы! Сухсуров честит вас последним мошенником и вором, а вы все еще заботитесь о его репутации!

Ю с у ф (возмущенно). Что? Он у меня все, что увидит, изо рта вырывает, и я же еще стал вором и мошенником! Он, который, даже если ангел придет за его душой, и с ангела взятку потребует! (Всхлипнув.) Все, что заработаю, — тащу ему, а сам с семьей только шкуру с овцы жую!

Н а в р у з о в. А вы не сгоряча все это говорите?

Ю с у ф. Мне горячиться поздно! Дайте бумаги — напишу!

Н а в р у з о в. Ладно… Скажите дежурному, чтобы он вам дал ручку и бумаги.

Ю с у ф. Пусть дает бумаги побольше! Если начну писать про все проделки Сухсурова, по толщине второй коран получится! (Выходит.)

Пауза.

А б и д д ж а н. Неужели так трудно поймать такого, в общем, наивного взяточника, как Сухсуров?

Н а в р у з о в. Эх, товарищ Ибрагимов, легче поймать двадцать прожженных воров, чем одного наивного взяточника. Разные рефлексы: обкраденный вором кричит: «Караул, держите вора!» А давший взятку молчит как могила! И если не закинете удочку да не подцепите, да не потянете как следует, то и не скажет ни слова! А иной простофиля пройдет мимо взяточника и не заметит. А другой — сам заметит, но уклонится от разоблачения: «Эх, по судам еще я не таскался!» А третий, словно собака, стоит рядом, слизывает масло, капающее ему в рот с локтей взяточника, да еще приговаривает: «Спасибо доброму человеку!» И взятку не взяткой зовет, а благодарностью!

А б и д д ж а н. Действительно, таких удобных условий ни у какого вора нет. Им есть чему позавидовать.

Входит С т а р и к, за ним Х о д ж а р.

С т а р и к. Заходи, доченька, заходи. Ты этого парня знаешь?

Х о д ж а р (плача). Абидджан-ака!

С т а р и к. Эх, доченька… (Абидджану.) Ничего, пусть поплачет…

Н а в р у з о в (чтобы отвлечь внимание Старика). Как вы себя чувствуете, отец?

С т а р и к. А вы?

Н а в р у з о в. Отец!

С т а р и к (не слушая его). Смотри, как плачет от радости.

Н а в р у з о в. Милый отец, слушайте, что я вам скажу… (Берет его за руку и пытается отвести в сторону.)

С т а р и к (не обращая на него внимания, растроганно). Почему девушки так красиво плачут, когда они плачут от радости? (Рассеянно садится на место Наврузова.)

Наврузов что-то шепчет ему на ухо.

Ладно, сам вижу, что уже не нужен им! (Снова подходит к Абидджану и Ходжар.) Только смотрите больше друг друга не теряйте! Прощайте!

А б и д д ж а н. Спасибо, отец!

Н а в р у з о в (Старику). Я провожу вас. Хочу еще посоветоваться с вами о вашей махалле. Там еще не всюду порядок!

С т а р и к. Это хорошо!

Н а в р у з о в. Что хорошо?

С т а р и к. Хорошо, что советуешься — не думаешь, что там, где увидели издали твои погоны, там сразу уже и порядок!

Оба выходят.

А б и д д ж а н. Что случилось?

Х о д ж а р. Нетайхон-апа меня била.

А б и д д ж а н. За что?

Х о д ж а р. Она сказала: «Ты испорченная».

А б и д д ж а н. Она сказала: «Ты испорченная»? А вы не сказали ей: «Была бы испорченная, была бы на вас, как две капли воды, похожа!»?

Х о д ж а р (с признательностью). Абидджан-ака… я знала, что вы ей не поверите!..

А б и д д ж а н. Все, что знаете, расскажите капитану Наврузову!

Х о д ж а р. Ой, да как же?

А б и д д ж а н. А что?

Х о д ж а р. Ведь сказано: «Тому дому, где один день вкушал соль, кланяйся потом сорок дней».

А б и д д ж а н. Кто это сказал?

Х о д ж а р (подумав). Аллах.

А б и д д ж а н. Это вам аллах сказал, а вот Нусрат-ака он почему-то не сказал: «Эта девушка, как себя помнит, работает на вас: хоть бы одно платье ей сшили, чтобы не таскала обносков после Нетайхон!»

Молчание.

Что, хотите вернуться туда, где вкушали соль.

Х о д ж а р (покачав головой). Нет…

А б и д д ж а н. А что будете делать?

Х о д ж а р. Не знаю. (После длительной паузы.) Вы же сами мне говорили: «Поезжай со мной в Мирзачуль».

А б и д д ж а н (улыбнувшись). Если не будете от меня требовать, чтобы я переписал на себя их дом, я и сейчас вам повторяю: «Поезжайте со мной в Мирзачуль!» Не надо нам ни их дома, ни их соли! Или, может быть, вам все это надо?

Х о д ж а р (тихо). Нет, не надо!..

В доме Сухсурова.

С у х с у р о в, Н е т а й х о н, К а р ы.

К а р ы. Что, так и не вернулась?

Н е т а й х о н. Не пришла, окаянная!

К а р ы. Наверно, подала жалобу в какую-нибудь канцелярию. Чего у нас слишком много, так это канцелярий, внимающих жалобам!

Н е т а й х о н (вспылив). А на что она будет жаловаться?

С у х с у р о в. А на то, что ты ее била!

Н е т а й х о н. Ну и что, что била… Я так ее била, что, если порядочная, не пойдет свои синяки показывать!

С у х с у р о в. Больше всего боюсь — не сделала бы эта дрянь чего-нибудь над собой!

Н е т а й х о н. А нам-то что?

С у х с у р о в (вспылив). Из-под следствия нам тогда не вылезти, вот что! Надо поскорей сообщить в милицию, что она пропала.

К а р ы (подняв указательный палец). Не забудьте такой добродетели, как терпение! По-моему, она сама вернется, а если не вернется, ее найдет ваш Абидджан. Когда он услышал от меня, что Ходжар ушла, то его ноги выскочили за ворота на три шага раньше головы.

С у х с у р о в. А зачем вы сказали об этом Абиду?

К а р ы. А я вообще воздерживаюсь от лжи. Слава аллаху!

Молчание.

С у х с у р о в. Как наши дела? Абид пошел на это?

К а р ы. Деньги я ему вручил.

С у х с у р о в. Боюсь, что сейчас ему не до этого.

К а р ы. Наоборот! Он наверняка с этими деньгами направился в милицию.

С у х с у р о в. Это было бы замечательно.

Н е т а й х о н. Что вы там замышляете?

С у х с у р о в. Вызвав сюда твоего братца, мы сами положили камень себе на голову; теперь помолитесь аллаху, чтобы он снял с нас этот камень.

Н е т а й х о н. А достаточно ли только молитвы?

К а р ы. Аллах сказал: «От меня благодать, а деяние — от вас!» Мы уже действуем!

С у х с у р о в (к Кары). Если Абид придет и следом за собой приведет людей из милиции, сейчас же идите в свою келью.

К а р ы. По-моему, я еще никогда не опаздывал, Нусрат-ака! Слава аллаху!

Входит Х о д ж а р.

Не говорил ли я вам?

С у х с у р о в. А… доченька, заходи…

Н е т а й х о н. Где тебя черти носили?

К а р ы. Скажите лучше, слава аллаху! Повинную голову и меч не сечет.

Н е т а й х о н. Ну, говори же!

С у х с у р о в. Оставь ее, разве не видишь, что она раскаивается…

Н е т а й х о н. Ага, вам ее жалко! (К Ходжар.) Чтоб тебе провалиться вместе с твоим любовником! (Хочет ударить ее.)

Х о д ж а р (схватив ее за руку). Не прикасайтесь ко мне. Хватит!..

Все поражены.

К а р ы. Спаси нас, аллах!

Входит А б и д д ж а н.

А б и д д ж а н. Салам!

Н е т а й х о н демонстративно выходит.

С у х с у р о в. А… достопочтенный Абидджан, милости просим. Просим!

К а р ы (Сухсурову). Иду на молитву. Задержался с вами… (Выходит.)

А б и д д ж а н. Мы едем, Нусрат-ака, и пришли извиниться и проститься.

С у х с у р о в. Неужели уезжаете? И нас здесь оставляете? И ты, Ходжархон, уезжаешь? (Со слезами на глазах.) А мы так привыкли! Особенно Нетайхон. Не знаю, выдержит ли она?..

А б и д д ж а н (насмешливо). Да, ей, наверное, придется трудно.

С у х с у р о в. Твоя сестра, обучая Ходжархон уму-разуму, иногда горячилась, но я надеюсь, вы простите ее. Будьте счастливы! (Плачет.) На свадьбу-то хоть нас пригласите?

А б и д д ж а н. Если будете иметь к тому времени желание… (К Ходжар.) Собирайте свои пожитки! Это, по-моему, у вас много времени не займет.

Х о д ж а р выходит. Сухсуров плачет.

А б и д д ж а н. Нусрат-ака, я хотел поговорить с вами о Юсуфе.

С у х с у р о в. О каком Юсуфе?

А б и д д ж а н. О вашем служащем. Он, оказывается, сидит.

С у х с у р о в. А… этот пьяница… А что с ним делать? Я ведь не халиф, чтоб решать, как мне вздумается. Я на государственной службе…

А б и д д ж а н. Жена его пришла ко мне с плачем!

С у х с у р о в. Даже к вам приходила? Была и у меня, но я ее прогнал.

А б и д д ж а н. Но ведь есть какие-то пути, чтобы помочь ей!

С у х с у р о в. Эти пути идут не через меня. На этих путях стоит соответствующий человек…

А б и д д ж а н. Вот об этом-то соответствующем человеке я и говорю!

С у х с у р о в. Что такое взятка и что такое взяточник, вы, кажется, знаете лучше меня! И посредником быть тоже преступно! Это вы знаете?

А б и д д ж а н. Знаю.

С у х с у р о в (обидчиво). И, зная об этом, все-таки толкаете меня на преступление?

А б и д д ж а н. Но ведь только вы и можете помочь этому бедняге.

С у х с у р о в (смягчившись). Юсуф действительно бедняга, и тот, кто хочет помочь бедняку… (Рассмеявшись.) Ведь, чтобы потушить пожар, не брезгуют и мутной водой. Ладно, родство есть родство, так и быть, для вас окуну руку в эту мутную воду!

А б и д д ж а н. Спасибо… (Передает ему деньги.) Жена Юсуфа дала.

С у х с у р о в. Да пропади она пропадом! Для вас, не для нее делаю! Сами положите под одеяло. Не люблю касаться руками таких денег!

А б и д д ж а н (кладет деньги под одеяло). Что так возится Ходжар? Пойду посмотрю! (Выходит из дома.)

С у х с у р о в (запирает за ним дверь). Глупец! Если я теперь не отдам тебя самого в руки приведенным тобою милиционерам, значит, я уже ничего не стою! (Достает щипцами деньги из-под одеяла и бросает их в печку.)

Х о д ж а р (в окно). Где Абидджан-ака? Дверь закрыта…

С у х с у р о в. Плохо потянула, дверь открыта… (Сам себе.) Не увидела ли?.. (Идет, открывает дверь.)

Входят Н а в р у з о в, А б и д д ж а н, С т а р и к, д в а с в и д е т е л я и Х о д ж а р. Свидетели поражены богатством обстановки.

П е р в ы й с в и д е т е л ь. Прямо-таки дворец Худоярхана!

В т о р о й с в и д е т е л ь. Скажите лучше — бухарского эмира!

Н а в р у з о в. Салам!

С у х с у р о в. Салам! Еще что-нибудь случилось?

Н а в р у з о в. У вас много врагов, то и дело заводят на вас кляузы!

С у х с у р о в. Раз я на государственной службе, значит, у меня должны быть и враги! Надеюсь, вы не думаете, что классовая борьба окончена!

Н а в р у з о в. Мы старые знакомые, полагаю, что нет нужды предъявлять удостоверение.

С у х с у р о в. Никакой…

Н а в р у з о в. Это свидетели. Вы через своего шурина Абидджана Ибрагимова сейчас получили взятку в сумме трехсот рублей, чтобы замять дело Юсуфа Зиямова. Ознакомьтесь с постановлением и распишитесь.

С у х с у р о в (берет постановление, Абидджану). Что же это получается?

А б и д д ж а н. Ничего особенного! Как вы выражаетесь, «мутная вода».

С у х с у р о в. Вы дали мне взятку?

А б и д д ж а н. Я дал, а вы взяли!

С у х с у р о в. Знал, что мои враги в учреждении прибрали вас к рукам и натравливают на меня, но не думал, что вы пойдете на такую низость. Негодяй!

А б и д д ж а н. Пусть это слово пока побудет в вашей глотке. Оно еще понадобится вам для самокритики!

Н а в р у з о в. Расписывайтесь!

С у х с у р о в (дрожащим голосом). Такова уж моя участь: кому сделаешь добро, тот платит злом… (Расписавшись на постановлении, передает Наврузову.) Пожалуйста, обыскивайте! Но предупреждаю — на этот раз не прощу! Пусть жена обидится, пусть из-за ее братца хоть до развода дойдет, все равно не прощу ему! Быстрее делайте обыск!

Н а в р у з о в. Куда он положил ваши деньги?

А б и д д ж а н. Под одеяла. (Поднимает одеяла.) Денег нет.

Наврузов тоже подходит и смотрит.

Х о д ж а р. Абидджан-ака, посмотрите в печке!

С у х с у р о в (спокойно). Посмотрите! Посмотрите! Уже один раз смотрели!

Абидджан подходит к печке, глубоко засовывает туда руку и что-то крепко схватывает. Сухсуров застывает как столб.

А б и д д ж а н. Товарищ капитан, держу! Ходжархон, скорей проведите капитана в келью Кары!

Все удивлены.

Н а в р у з о в. Крепко держите?

А б и д д ж а н. Крепко!

Н а в р у з о в. Не отпускайте! (Свидетелям.) Пошли!

Голос Кары: «Ой, ой, моя рука! Ой!»

Н а в р у з о в, Х о д ж а р, С т а р и к и с в и д е т е л и выходят. Входит Н е т а й х о н, увидев происходящее, всплескивает руками.

Голос Кары: «Ой, рука… рука сломается!»

Н е т а й х о н. Это вы, Кары-ака? (Абидджану.) Что случилось?

А б и д д ж а н. Готовьтесь прикладывать компресс к руке вашего Кары-ака.

За стеной, в келье, шумный говор.

Голос Наврузова: «Товарищ Ибрагимов, отпустите!»

Х о д ж а р. Абидджан-ака, отпустите!

Абидджан отпускает внутри печки руку Кары.

Н е т а й х о н (Абидджану). Что случилось? Теперь что же, заберут наш дом? Абидджан, неужели заберут наш дом? И сделают из него детсад? Неужели я не поживу здесь хотя бы до своей смерти!

А б и д д ж а н. «До своей смерти»? А вы думаете, что сейчас живая? У вас и у вашего мужа только челюсти шевелятся, когда вы жуете нечестно заработанное! Других признаков жизни у вас с ним не осталось! Нет, вы с ним давно уже умерли, только как следует похоронить вас все никак не соберемся! Все еще нет-нет да и услышим, как доносится ваш голос из гроба!

Входит Н а в р у з о в с фотоаппаратом в руках, за ним К а р ы с деньгами в руках, Х о д ж а р, С т а р и к и д в а с в и д е т е л я. Наврузов приступает к сличению номеров денег.

С т а р и к (Абидджану). Печка-то, оказывается, настоящий тайник! Прямо через стену. Раз — и ничего нету!

С у х с у р о в (задыхаясь от злости, к Кары). Что случилось? Почему опоздали?

Н а в р у з о в. А об этом лучше меня спросите. Вчера у Кары-ака погас свет. И только сейчас пришел монтер, наладил. Не так ли?

К а р ы (кивнул). Да… Вот оно что! Теперь понятно!

Н а в р у з о в. Понятно? Только жаль, что немножко поздно дошло, да? (Делает снимки печи.)

К а р ы (поспешно). Я скажу вам все. Я вообще воздерживаюсь от лжи, когда имею дело с государственной властью. Несколько минут назад гражданин Сухсуров вызвал вашего покорного слугу и сказал: «Я брошу в печку некоторую сумму денег и прошу, чтобы они лежали у вас на временном хранении!»

С у х с у р о в (вытаращив глаза). Никогда и никаких денег в печку я не кидал. Это он сам прячет в печке деньги, которые стащил у себя в духовной канцелярии!

К а р ы (выйдя из себя). Клевета! Нет, это он каждый раз бросает сюда в печку свои взятки!

А б и д д ж а н. А вы подбираете их? И какая же часть вам достается?

К а р ы. Ничего мне не достается. Он по собственной воле жертвует один рубль из десяти на украшение мечети! Шайтан проклятый!

С у х с у р о в. Сам шайтан! Дармоед!

К а р ы. Скряга! Взяточник!

Н а в р у з о в. Ну, пошли! Там доругаетесь!

С у х с у р о в. Дезертир! Уголовник! Святого из себя корчишь!

К а р ы. Вор! Мошенник! А еще на государственной службе!

Н е т а й х о н. Ой, что же я теперь буду делать?

А б и д д ж а н. Что вам теперь делать? Догрызете то, что осталось на вашу долю от мужа, а если заболит голова…

Х о д ж а р. Ой, если голова заболит… Неужели они в тюрьму будут ходить, чтобы подули с молитвой…

Опускается внутренний занавес.

П р е д с т а в и т е л ь а в т о р а. Ну, как вам понравилась эта История? Может быть, некоторым кажется, что я немножко пересолил? Несколько друзей уже говорили мне это. Но у меня упрямый характер, и я еще раз повторяю то, с чего начал. Есть случаи, когда лучше пересолить, чем недосолить! Лишь бы действительно поскорей загнать в могилу этих людишек и больше не слышать их голоса из гроба!

К о н е ц.

1963