Комитет правды

Химизм безумия

Не в силе Бог, но в правде.Александр Невский

Этап 1

Николай, 50-летний полковник в отставке, проснулся, как обычно, ровно в семь часов утра. Это была многолетняя привычка, и даже отставка и отсутствие работы не могли ее изменить. Он скинул одеяло, спрыгнул на коврик и сделал несколько разминочных движений. Его сын, Михаил, конечно, еще спал, хотя ему-то как раз пора было вставать на работу. Николай накинул майку и пошел на кухню. Там он приготовил кофе и постучался в комнату сына. Послышалось недовольное бурчание.

Его сын работал начальником охраны крупной компании, специализирующейся на поставках всевозможной химии, бытовой и строительной. Николай был профессиональным химиком, более того, военным химиком, и выбор сына ему нравился: он надеялся, что тот пошел по его стопам, хотя карьера в силовых структурах его привлекала больше. Что же, это тоже выбор для настоящего мужчины.

Михаил зашел в кухню, пожелал доброго утра, на ходу выпил кофе и побрел в ванную. Там он возился недолго и, все еще зевая, стал одеваться. Удивительно, чем его так привлекает Интернет, из-за которого он не высыпается? Сын оделся по-военному быстро, хотя легкий бронежилет ему немного жал (в последнее время Михаил слегка пополнел).

— К ужину не жди, — сказал сын, накидывая куртку. — У меня деловая встреча, буду поздно.

— Шефа будешь охранять?

— Нет, батяня. У меня свой бизнес.

— Отдельно от шефа? — вскинул брови Николай.

— Да ты не беспокойся, все будет пучком. — Михаил улыбнулся и вышел.

Полковник не понимал, чем мог заниматься его сын вне подчинения шефа. Тем более, шеф, Константин, был из своих, ровесник Михаила, вместе служили; более того, Николай пересекался с его отцом по службе. Но если сын решил начать что-то свое, это неплохо.

В семидесятых годах Николай был офицером химических войск Советского Союза и участвовал в разработке бинарного химического оружия. Лаборатории и опытный завод располагались в Новочебоксарске. Николай дневал и ночевал в лабораториях, поэтому его жена Светлана жила неподалеку в снятой квартире, почти на территории завода. Авария, как это всегда бывает, случилась совершенно неожиданно. Хотя, если учесть ту спешку, с которой строилось производство, она была почти неизбежна. Во время этой аварии Светлана сильно отравилась. Женщина была молода и жизнерадостна и отделалась всего неделей лечения. Казалось, никаких последствий, тем более, что через полгода родила здорового сына, Михаила. Но вскоре последствия отравления дали о себе знать — Светлана угасла всего через месяц после рождения ребенка.

После смерти жены Николай сломался. Он потерял веру в то, что делал. Много пил. Только долг перед сыном не давал ему окончательно деградировать. В восьмидесятых участвовал в уничтожении химического оружия, того, которое создавал. В девяностых вышел в отставку в звании полковника. Пенсия военного в те годы уже не обеспечивала пристойного существования, поэтому преподавал, работал на химических производствах. Потом сын подрос, тоже увлекся химией. Правда, хорошего образования ему получить так и не удалось: парень слишком нервный и подвижный. Но зато был на хорошем счету у военных, служил в Чечне, получил боевой опыт.

На службе познакомился с Константином по кличке «Кедр». Его боевой друг был из обеспеченной семьи, и после демобилизации отец подарил ему завод по производству бытовой химии. После службы Константин занялся бизнесом, а Михаил устроился к нему на работу сначала охранником, потом поднялся до начальника охраны.

После ухода сына Николай лениво пощелкал по каналам телевизора, взял книгу с полки, почитал и задремал на диване. Разбудил его звонок телефона. Домашний в последнее время редко звонил, поскольку все предпочитали звонить по сотовому, поэтому Николай решил, что какая-то очередная реклама. Но это оказался Константин.

— Николай Петрович, это вы? — Николай внутренне напрягся, потому что Костя никогда так официально к нему не обращался (обычно «Петрович» и на «ты»).

— Да.

— Приезжайте к нам в фирму, тут… неприятности.

— Костя, давай без уверток. Что случилось?

— Петрович, беда… Михаила убили.

— Что?!

— Тело у нас в офисе. Тут уже все приехали. Ждем.

Сообщение Кости было настолько чудовищно, что Николай не поверил, не хотел верить. Всю дорогу он надеялся на ошибку. Но когда зашел в офис, надежды рухнули: тело сына лежало прямо на столе, вокруг него суетилась милиция, а не врачи. Врач, впрочем, тоже присутствовал, писал освидетельствование. Когда зашел Николай, все замолчали и пропустили его к телу. Причину смерти он увидел сразу — три пулевых отверстия на груди.

— Милиция уже осмотрела место происшествия, — сказал Константин. — Тело должны были вести в милицейский морг. Ну, сам понимаешь, как положено. Но я куда надо позвонил. Что ему там до вскрытия валяться? Мне очень жаль…

— Кто? — глухо выдавил Николай.

— Мы и сами хотели бы знать. Убийство произошло в разгрузочном секторе торгового центра. Мы туда поставляем товар и производим инкассацию. Но, что там Михаил делал утром, непонятно.

— Один?

— Нет, как положено, с двумя охранниками, на нашей бронированной машине для инкассации.

— Их допросили?

— Одного убили на месте. Думается, случайно попал на линию огня. Другой отстреливался, получил ранения. Сейчас в реанимации. Состояние тяжелое, но стабильное.

— Есть какие-нибудь сведения о нападавших?

— Там была камера наблюдения. Кто-то разбил фонарь, поэтому картинка неразборчивая. Но, судя по всему, нападение спланировано.

— Снег же недавно выпал. Должны следы остаться, если засада была.

— Убийца вышел прямо из здания. Был одет грузчиком, поэтому его подпустили вплотную. И тогда он начал стрелять с двух рук.

— Костя, я ничего не пойму. Мой сын отправляется на вашей инкассаторской машине утром, с двумя охранниками, и ты об этом ничего не знаешь? Там его ждет засада, значит, он не случайно туда поехал?

— Думаешь, что это был мой приказ? Нет. Да тут люди как раз этим занимаются. Видишь, из ФСБ приехали.

Действительно, двое неприметных мужчин в темных пальто оттеснили их от стола и стали задавать какие-то вопросы следователю и врачу.

— Петрович, мне очень жаль, честное слово. Ты же знаешь, мы с твоим сыном вместе в окопе лежали, последнюю пайку делили. Если бы я мог, разве допустил такое? Ты иди пока домой. Завтра будет цельная картина и какие-то версии появятся. Я позвоню.

Но Николай не смог уйти. Он еще долго сидел в углу, смотря в одну точку. Несколько раз подходил следователь, еще какие-то люди, но, видя его состояние, не тревожили. Только когда тело увезли в морг, он поехал домой.

Полковник жил в городе, но в отдельном доме: сохранился поселок коттеджного типа. Дом встретил его пронзительной тишиной. Громко капала вода из крана на кухне, гулко отдавались его шаги по паркету. Еще утром здесь он прощался с сыном, не зная, что видит его в последний раз. Кто, какая злая сила отняла единственную цель его жизни?

Пришла SMS от кого-то с фирмы Кости. Советовали посмотреть новости. В сводке новостей передали о разбойничьем нападении на инкассаторскую машину: убито двое, один ранен, украдена неизвестная сумма денег. Деньги? Там были деньги? Костя о них не говорил. В самом деле, откуда деньги утром? Голова соображала плохо. Николай выпил горсть успокаивающих таблеток и забылся тяжелым сном.

Все последующие дни он принимал самое непосредственное участие в расследовании. Оказалось, что деньги и в самом деле были: их передали из ночного клуба, который находился в торговом центре. Более того, что-то привезли и на самой инкассаторской машине. Следователь задавал вопросы насчет связи его сына с торговлей наркотиками, но полковник никогда бы не поверил, что Михаил этим промышлял, да и Константин заметил бы «левак». Однако нити убийства упорно тянулись к наркомафии. На это указывало слишком много фактов: странная поездка Михаила в неурочный час на инкассаторской машине, наркотики на месте преступления, клуб проходил по многим делам, связанным с незаконным оборотом наркотиков.

В последнюю встречу со следователем тот намекнул ему, что дело гиблое, улик мало, свидетелей нет и прочее. Да и надо ли ему копаться в этой грязи? В данный момент его сын — герой, ему выписана хорошая пенсия. А если выяснится, что Михаил — наркодилер? В сердцах Николай послал следователя куда подальше и позвонил Константину. Тот пригласил его в офис.

— Петрович, как ты понял, следствие зашло в тупик, — начал Константин, — они там будут еще долго трепыхаться, но, в конце концов, оно повиснет: слишком много народу заинтересовано в этом.

— Слушай, Костя, скажи прямо: какая связь между моим сыном и наркотиками?

— Я и сам не знаю. Твой сын был начальником охраны с широкими полномочиями. Никто не вмешивался в его деятельность, пока она была эффективна. Я не знал, что он имел свой «левый» бизнес.

— То есть все-таки «имел»?

— Думаю, да. Ты же его отец, должен знать, ему всегда не хватало денег. Дом вот ваш капитально отремонтировал, машину тебе купил и себе…

— Он неплохо же тут зарабатывал?

— Неплохо, но недостаточно. Я вот что предлагаю… Теперь ты остался без средств к существованию… Айда к нам на работу, а? Умная голова всегда пригодится.

— Константин, ты что покупаешь у меня отказ от расследования?

— Я же тебе говорю, оно уже зашло в тупик.

— И ты мне не поможешь выяснить правду?

— Она так тебе нужна?

— Костя, ты, как мент, начал говорить, с которым я только что беседовал. Твоего друга убили. Мы семьями дружили. А ты так легко об этом говоришь? Боишься?

— Да, Петрович, боюсь. Но не того, что ты думаешь. Боюсь в этом замараться.

— Сволочь ты, Костя, вот, что я скажу, и извиняться не буду. Я правду найду.

Костя тяжело вздохнул:

— Я не обижаюсь. Но смотри, как бы правда твоя не оказалась хуже лжи.

— Правда всегда правда.

— Да ну, что ты говоришь. Правда была в том, что сначала государство отравило твою жену и твоего ребенка. Потом заставило тебя уничтожать то, что ты создал. И, в конце концов, выкинуло из системы с нищенским пособием. Мы с сыном твоим воевали не за гроши, что нам платили, мы верили в великую Россию, которая нас также предала, как и тебя.

— Костя, юродство тебе не идет. Говори прямо: ты мне поможешь в расследовании?

— Чем, Петрович? Если деньгами, я тебе уже предложил. А куда копать… Попробуй сначала посмотреть в компьютере своего сына. Может, поймешь, куда двигаться.

— Хорошо. И все же, Костя, гад ты редкостный…

— В крупном бизнесе белые и пушистые не выживают, батя.

Николай вернулся домой и включил компьютер сына. Когда-то тот научил его азам компьютерной грамотности, но, кроме посещения новостных сайтов, Николай ничего в Интернете не делал. Теперь надо было разобраться в том, чем же занимался его сын.

«Так, закладки в браузере, сайты военной и химической направленности, новостные. Ага, да, сын интересовался околонаркотическими темами, но никакого криминала не видно». Для полковника наркотики стояли в том же ряду, что и отравляющие вещества. Если бы государство хотело, оно могло бы тысячи раз химически уничтожить противника или свое население с помощью наркотиков. Где-то выращивают опийный мак, добывают из него опий, делают героин, везут через кучу границ. Зачем? Если можно опиаты производить прямо на месте, при этом гораздо мощнее природных? Николай не понимал экономику этого дела. А сын, как оказалось, посещал конференции, интересовался синтетическими опиатами.

«Документы. Ничего интересного. Бизнес: накладные, договора, счета, презентации. Может, интересно для конкурентов, но не настолько, чтобы за это убивать.

Почта. Также ничего примечательного… Переписка с друзьями и подружками. Папки, правда, интересные в почтовом клиенте: «Опиаты», «Клубные дела», «Долги», но полностью пустые. И корзина чистая.

ICQ-менеджер сообщений. История вычищена. Список корреспондентов обширен. Но что он дает? — Николай пощелкал по новым сообщениям — ничего интересного. — Хотя вот, некий корреспондент с ником «Кент» пишет, что появился сайт, который говорит только правду, — Николай кликнул на ссылку Правда.сом — «Комитет Правды». — С претензиями сайт… Дизайн никакой, на главной странице крупными буквами: «Мы говорим правду. Всегда. Если вы думаете, что ответ ошибочен, ошибка была в вопросе. См. п.1… и так далее. В новостном блоке, конечно, все правда, всегда можно выбрать из лент новостных агентств то, что похоже на нее.

Конференция. Точнее, администрация пишет, что отвечает на любые вопросы. Далее некоторые ответы, ведется архив. И инструкция, как определить, что на вопрос ответил именно Комитет Правды.

И что я теряю? — Николай зарегистрировался, набрал свой вопрос «Кто убил Михаила?», отправил, сходил к холодильнику и соорудил бутерброд (после смерти сына он полностью бросил готовить и перебивался одними снеками). Когда вернулся, уже пришел ответ. — Оперативно… Пишут: «см. п.7». Так, надо представиться. Что с этого они получат? Имя его известно, то, что он хочет найти убийцу, даже в новостях передавали». Николай набрал свои данные и данные сына. Вопрос теперь стал тяжеловесным, как анкета: «Я, Стебелев Н.П., хочу знать, кто убил моего сына, Стебелева М.Н., такого-то числа». «Сейчас напишут, наверняка, «наркомафия», — Николай побарабанил пальцами по столу, несколько раз нажал «F5», обновляя страницу. — Так, есть ответ! Мирзаев В.Н.»

У офисного кресла, на котором он сидел, некстати, сдала стойка и опустила его почти до пола. Николай встал, подтянул кресло, задумался. «Мирзаев, Мирзаев… Кто это? Если уж ответили на этот вопрос, зададим следующий». И он, не садясь, набрал вопрос «Кто такой Мирзаев В.Н.?» — на этот раз томительное ожидание растянулось на много минут. Он успел перекусить бутербродом, посмотреть новости, а ответа все не было. Может, он не так его задал? А, вообще, нужен ли ответ? Столько связей в силовых структурах — никогда не пользовался, а тут как раз такой случай.

Полковник покопался в записной книжке телефона. С появлением мобильника память начисто отшибло. Кто такой, вот этот: «Иван, п-к»? или «Василий, вечеринка»? «Вспомнил. Иван — полковник, сейчас служит в органах. Как раз то, что нужно». Николай набрал номер — старый сослуживец его не забыл. «Такой пустяк… Потерял друга? Да нет проблем… Какая фамилия? Мирзаев? В Азии что ли с ним служил? А, друг сына? Ой, извини, сочувствую. В какой стране живем, черт возьми! Минуту. В городе с такими данными трое проживают. А нет… Один уехал. Еще один — начальник немаленькой фирмы, у нас по налогам проходил. Он? Нет? Ну, а третий безработный. Вот последний адрес. Участковому скажи, что ты от меня. Нет, он меня лично не знает. Нет-нет, некогда, Николай, может, на сорок дней разве…»

Ниточка тонкая, но хоть что-то. Не заявишься же к этому Мирзаеву с вопросом «Ты убил моего сына?»: улик никаких, времени на сборы нет, да и нет возможности.

Николай спустился на нижний этаж дома, прошел в кладовую. Там отпер большой сейф, осмотрел имеющееся оружие. Пара «ремингтонов» — охотничьих ружей — это легально. «Глок 18» и не пистолет, и не автомат — это игрушка сына. «А, вот и то, что надо, — пара пистолетов «ТТ» китайского производства. Зачем они сыну? На один выстрел?» Полковник аккуратно завернул «стволы» в промасленную бумагу, добавил пачку подходящих патронов с верхней полки. Вернулся в комнату, взял в аптечке кое-что из военных запасов.

Перед выходом долго стоял, курил. Сейчас сядет в машину и отправится на войну. Не на ту, официальную, а свою собственную, где он будет и судьей, и палачом в одном лице. Николай видел всякую смерть и сам нередко рисковал жизнью, но никогда не распоряжался чужой жизнью так, как он собирался это делать сейчас. Имеет ли он на это право? «Мне бы только посмотреть в лицо убийцы, тогда хватит мужества довершить начатое», — подумал полковник, позвонил знакомому и сделал заказ на нужную в этом деле химию.

Район проживания этого Мирзаева был на востоке города, облюбованного гастарбайтерами. Николай остановил машину на проспекте и углубился в лабиринт пятиэтажек. Где тут участковый? Принимает редко, но мы его в районе найдем, не бомж какой-то, издалека виден. Порасспросив народ, Николай довольно быстро нашел участкового. Передал ему привет от Ивана, сказал адрес. Милиционер этот адрес знал хорошо: жил там алкоголик. Постоянные пьянки и жалобы соседей... Паспорт у него давно отобрали и регистрируют на эту квартиру кого ни попадя. «Мирзаев? Да разве их тут упомнишь? Все азиаты на одно лицо. Да и не сидят они дома. Сейчас на рынке или вон в тех вагончиках. Не работают, какие-то дела трут…»

Николай поблагодарил участкового, вернулся к своему автомобилю. Переоделся в рваный тулуп, валенки, надел старую шапку. Вернулся, пошел к вагончикам. Для небольшой стройки, которая тут велась, наверное, много лет, вагончиков слишком много, да еще в два этажа. Стекла наглухо завешены тряпками, но по белью, которое сушилось на ограде, и по мусульманкам, разводящим огонь во дворе под казаном, понятно, что тут живут несколько семей.

Чужого заметили издалека. Вышел какой-то молодой и не пропускал на территорию. Николай спросил Мирзаева. Ему ответили на ломаном русском, что никого тут нет и шел бы он подальше. Тогда полковник ответил, что дело важное, не просто так. В конце концов, молодой позвал кого-то. Из вагончика вышел пожилой мужчина в белом стеганом халате, спросил, чего надо. Николай из под края тулупа показал пачку патронов и сказал, что, по поручению, хотел встретится с Мирзаевым — дело срочное. Наконец, вышел сам Мирзаев или кто-то, кто им представился. По виду, вообще, ничего азиатского. Одет по-спортивному: джинсы, куртка, лыжная шапочка. Кроссовки не в тему: мороз на дворе. Говорит и на своем, и на русском неплохо. Что-то сказал своим, те ушли в вагончик.

— Тебе чего, мужик?

— Ты Мирзаев?

— Да. Ты от кого?

— Я от Азера. Знаешь?

— Никогда не слышал.

— Он по нашему району. Я с запада. Да неважно. У меня товар есть. Возьмешь? Ты не смотри на вид — маскировка.

— Смотря какой товар, пошли в дом, посмотрим.

— Какой дом, ты что?! Вас там целая шобла! У меня машина на проспекте.

— А там еще двое?

— Никого. Да ты не беспокойся, пусть твои следом идут. У меня товар стоящий. — Николай показал угол пистолета «ТТ».

Мирзаев не подал виду, что заинтересовался, немного помолчал, ответил:

— Ладно. Но если что, у нас в этом районе все схвачено. Метра не проедешь, вместе с машиной к Аллаху отправишься.

— Я на земле пока пожить хочу, а для этого деньги нужны. — Николай усмехнулся.

Мирзаев повернулся, что-то негромко сказал на своем языке. Через несколько секунд из верхнего вагончика спустилось двое молодых парней. Они были одеты также легко, смотрели жестко. В их сопровождении Николай дошел с Мирзаевым до машины, сел, пригласил его на переднее сиденье.

— Твои пусть снаружи пока постоят. Чего мне светиться?

— Хорошо. Ты товар покажи.

Николай достал из-за пазухи пистолет «ТТ». Мирзаев критически осмотрел его, вынул магазин, передернул затвор, спустил курок, понюхал ствол.

— Можешь не проверять. Новенький, со склада, — сказал Николай.

— Сколько?

— Два.

— Денег сколько хочешь?

— По пятьсот баксов каждый. К каждому — по пачке патронов.

— Чего? Я за пятьсот баксов пулемет куплю. Пятьсот за оба с патронами.

— Может, у себя на родине и купишь. А здесь цены другие.

— Послушай, я тебя не знаю. Может, подставить хочешь. И Азера твоего не знаю. Я у незнакомых даже траву не покупаю. Хочешь продать товар, скидывай цену.

— Ладно, не горячись, друг. — Николай дружески похлопал по плечу Мирзаева. — Посмотри, какие у меня патроны, непростые, может, сговоримся… — с этими словами он передал ему пачку патронов.

Дальше полковник действовал максимально быстро. Пока его «пассажир» распечатывал пачку патронов, еще раз как бы хлопнул его по плечу. Но в этот раз в его руке был шприц-тюбик с большой дозой парализатора. Удачно. Противник даже не дернулся, просто застыл на сиденье. «Спокойно заводим мотор… Главное, чтобы подельники ничего не заподозрили. Теперь газ до упора, сбрасываем сцепление, «прыгаем» с места. И тут же на вторую передачу — мотор форсированный, разгоняется мгновенно. Что тут говорили про «метр не проедешь»? Не будут же стрелять посреди белого дня! Вот это да — будут!» Сзади раздался выстрел, еще и еще. Одна пуля пробила заднее стекло, но, к счастью, Николай уже был далеко.

«Теперь надо остановиться. Скорей инъекцию прозерина, а то задохнется парень, а он нужен живым. Но, чтобы не дергался, вколем дозу депрессанта. Ну вот, теперь привяжем к сиденью — мирный такой пассажир, пристегнутый, никаких подозрений у ГАИ не будет».

Михаил спокойно доехал до дома, поставил машину в гараж, выгрузил «пассажира». Одел на него наручники, ноги завязал буксировочным тросом и прикрепил к полу. Затем подцепил наручники лебедкой и поднял тело к потолку. Поднялся в дом, принес и прикрепил манжету измерения давления/пульса, датчик температуры и дыхания. Мирзаев еще не пришел в себя. «Что ж, есть время обдумать дальнейшие действия. Судя по повадкам этих «бойцов», он на верном пути. Кстати…»

Полковник прошел к себе, включил компьютер и задал вопрос на сайте «правды» «Где сейчас находится Мирзаев?» и довольно скоро получил в ответ… свой адрес. С одной стороны, это обнадеживало: тот, кого он привез, в самом деле, Мирзаев. С другой стороны, пугало: ведь не он один читает ответы. Теперь, когда он перешел к действиям, нужно ускоряться. Михаил набрал номер на мобильнике:

— Александр, привет! Мой заказ готов? Да, фторсульфоновая кислота и фторид сурьмы. Ага, занялся вот органическим синтезом на старости лет… Не затруднит «газель» оставить с ключами? Перегружать лень. Утром верну.

Михаил отсоединился, сходил в лабораторию, взял с собой кучу растворов, шприцев и спустился в гараж.

«Боец» уже пришел в себя и медленно вращал мутными глазами, видимо, пытаясь понять, куда он попал. Михаил посмотрел на него, проверил датчики, сделал укол и вернулся к столу, где он разложил шприцы.

— Ну что же, Мирзаев, или как тебя там. Я вколол амфетамин. Скоро тебе станет хорошо. Не для кайфа… Знаешь, стимуляторы повышают уровень боли. Внимательно посмотри на это фото. — Михаил поднял на уровень лица Мирзаева фотографию сына. — Я Михаил, отец убитого тобой Николая. Ты называешь мне заказчика и все, что о нем знаешь…

— Аллах… — с трудом прошептал Мирзаев.

—…акбар, я в курсе. Что ж… Вот тут, — Михаил показал на три шприца слева от себя, — «техасский коктейль». Знаешь такой? А профессиональные убийцы знают. Объясняю. Три безболезненных укола, несколько минут — и встретишься со своим Аллахом, который тебе, как воину газавата, давно приготовил рай. Не скажешь — все равно умрешь, но очень и очень болезненно. Вот тут, — Николай указал на три шприца справа от себя, — кофеин, сульфозин и кое-какая адская смесь из моего старого военного опыта. Знаешь, я ведь с отличием окончил боевые курсы дознания. Теория, правда, но вот и попрактикуюсь. Итак, что выбираешь?

В ответ Мирзаев произнес длинную фразу на родном языке. Михаил не понял ни слова, но смысл был понятен без перевода. Вздохнул: надежда на скорое завершение исчезла. Он проверил крепления, датчики жизнедеятельности и взял шприцы справа от себя. После инъекций любое движение будет причинять врагу мучительную боль. А двигаться он будет очень много. А еще человек может умереть от этой пытки. Делая уколы, он фактически обрекает своего врага на очень мучительную смерть. Еще было не поздно остановиться. Михаил стиснул зубы и сосредоточился на мертвом лице сына. Эта мразь, не колеблясь, хладнокровно всадила три пули в грудь самого родного ему человека. Можно сказать, в его грудь. Он на войне, перед ним враг, и нужно действовать без сомнения. Обратной дороги уже нет.

Быстро, боясь передумать, Михаил сделал три укола. Почти сразу лицо врага перекосила гримаса боли, а тело свело в конвульсиях. Полковник сосредоточил внимание на датчиках. «М-да, похоже, сердце у этого парня ни к черту. Как бы не умер прежде времени». Несколько минут тело Мирзаева колотило так, что казалось, сейчас он выскочит из своих суставов. Михаил не выдержал вида пытки и ушел в дом.

Когда он вернулся минут через десять, Мирзаев выгнулся в неестественной позе и стих. Михаил обеспокоено проверил датчики и быстро сделал еще один укол. Враг очнулся и посмотрел на Михаила:

— Барон… достанет тебя! Он заказал мне твоего сына и тебя… разорвет на куски.

— Кто такой Барон? Где его можно найти?! Отвечай!

Но тот больше ничего не ответил, еще раз дернулся и затих. Даже без датчиков было видно, что убийца его сына умер. Но Михаил не почувствовал удовлетворения. Казалось, он потерял в себе что-то. Теперь его душе не будет покоя. Правда далась ему дорогой ценой…

Полковник поднялся в дом, прошел в комнату сына. Он не был здесь с самого убийства. Посмотрел в зеркало на стене: седовласый мужчина лет на пятьдесят с лишним, подтянут, спортивен. Лицо, правда, осунувшееся. Подлинный самурайский меч на стене, рядом нунчаки и сюрикены — сын увлекался восточными единоборствами. Боксерские перчатки на столе, в шкафу награды за соревнования. Все покрыто пылью… С раннего детства он внушал сыну, что только сила и мужество делает мужчину мужчиной. Никаких слез, никакой пощады врагу. И вот, он сам только что убил своего врага, и ничего, кроме боли, не чувствовал. Но дело не окончено. Правда выяснена еще не вся…

В дом позвонили. Он спустился, посмотрел в глазок — курьер привез заказ от Александра. Расписался в накладной, взял ключи от машины. Подогнал фургончик к гаражу, открыл заднюю дверь. Раздвинул бутыли и коробки в кузове. Отвязал труп Мирзаева, замотал в тряпки и погрузил в машину. Туда же кинул рулон тефлоновой пленки, резиновый фартук, перчатки, противогаз, несколько жердей со двора.

Когда он выехал, было уже темно. Глухой неосвещенной дорогой Николай спустился к заброшенному вагоноремонтному заводу. Въехал на территорию прямо сквозь гнилой забор, остановился, вышел, нашел в глубине подходящую яму. Подогнал машину, осветил ее фарами. Постелил несколько слоев пленки, одел защитное снаряжение. Не утруждая себя откручиванием пробок, просто ставил бутыли на край ямы и монтировкой разбивал горлышко. Вылив кислоту, бросал бутыль туда же. Высыпал из ящика реактив. Помешал раствор палкой — та обуглилась. Вытащил труп, столкнул в яму. Месиво забурлило, повалил ядовитый дым. По уму надо было расчленить труп, но на это рука Михаила не поднималась. Кинул туда же защитное снаряжение, перекрыл яму жердями, закрыл пленкой, присыпал землей.

Сел в машину, завел мотор. Ну вот, через сутки труп исчезнет. Но то, что он сделал, уже не исчезнет, а навсегда останется с ним. Руки теперь его грязны, как эта яма.

Михаил вернулся домой, тщательно вымыл гараж и поднялся в дом. Сел за компьютер, задумался. «Барон, Барон… Слышал эту кличку неоднократно. И от сына, и от Кости, и даже по телевизору. Самый огромный и шикарный дом в их коттеджном поселке газетчики приписывали именно ему. Крупный наркобарон со связями во властных структурах. Все знают о его существовании, но никто не видел. Зато теперь есть «сайт правды», и Барона можно найти. Странно, что никто не сделал это раньше. Может, никому не было нужно? Хотя, как же получить ответ на вопрос «Кто такой Барон?», придется еще раз побеспокоить Ивана…»

— Привет, еще не спишь? Извини, у меня еще дело… Да-да, все о том же… Слышал о Бароне? Ну да, проходил по многим делам… Нет, у меня есть повод думать, что не мифическая личность. У него дом где-то недалеко от меня есть, шикарный… Ну надо, говорю. Может, в охрану к нему пойду. Шучу. Адрес просто дай, и все. Ага… записываю… А на кого дом записан? Я подожду, очень надо. Ага… Подставное лицо, очевидно. Я сейчас…. Не клади трубку. Секунду, а? — не выключая телефон, полковник зашел на сайт и задал вопрос «Кто действительный владелец дома по адресу такому-то?» и получил в ответ: Топаев И.К. — А вот, Топаев И.К. Он там проходил по делам? Откуда-откуда? Смерть на косе принесла! Ну, такие у меня теперь шутки мрачные, сам знаешь, почему. Да, понятно. Что ни разу не привлекался? Иначе бы давно сидел, если по таким делам проходил... Спасибо. Извини.

«Итак, Иннокентий Топаев проходил по множеству наркодел, не судим. Если верить «сайту правды», владелец очень известного дома, где собирается авторитетный народ. По тому, как нервничал Иван, услышав эту фамилию, похоже, верная ниточка».

Наутро Михаил съездил по найденному адресу. Поставил машину в укромном месте, подальше, и до вечера наблюдал за домом в бинокль. Обитатели дома вели бурную жизнь: постоянно приезжали-уезжали какие-то люди, доставка несколько раз в день привозила продукты, мелькали девочки угадываемой профессии. Серьезная охрана: двое снаружи, как минимум, двое во дворе и еще несколько выходило из дому. Те, что во дворе, вооружены. «Очень подозрительное место, странно, что милиция не заинтересовалась. Хотя нет, подъезжали, даже в дом проходили. И скоро возвратились, неся коробки в руках. Проникнуть за забор будет нелегко. Правда, недалеко копают, это поможет».

На следующий день полковник оделся в невзрачную потрепанную одежду и подошел к рабочим, которые рыли траншею недалеко от дома. Несколько бутылок водки, немного закуски — и контакт был найден. Плюс небольшая сумма в наличных — и вот уже рабочие копают траншею вместе с Николаем, причем немного уклонившись в сторону дома Иннокентия. К вечеру прокопали почти до забора.

Михаил вернулся домой и начал собираться к ночному походу. Вытащил из сейфа банку с надписью «BZ», аккуратно вставил в нее запальные спички и положил в рюкзак. Следом отправилась саперная лопатка, слесарные инструменты, фонарь, противогаз, моток веревки, скотч, машинное масло, аптечка. Задумчиво повертел в руках «Глок», но решил оружие с собой не брать: если поймают, в рюкзаке нет ничего криминального.

К счастью, из-за холода, наверное, наружной охраны не было: видимо, полагались на видеонаблюдение. Михаил прополз по траншее почти до самого забора, вытащил лопатку и начал рыть. Где-то через час он подкопался под забор, вылез с другой стороны, осмотрелся. Входная дверь ярко освещена, охранника не видно, но, наверняка, где-то рядом. В доме — вечеринка: мелькали тени на занавешенных окнах. Еще вчера полковник изучил периметр и знал, где вход в подвал. Очень медленно прополз до него, повозился немного с замком, спустился вниз и оказался в вентиляционном отделении, как и планировал. Вход в дом закрыт металлической дверью. Прислушался… Тихо, только негромко шумели лопасти вентиляторов.

Слесарными ножницами вырезал небольшое отверстие в вентиляционном коробе, поставил банку с составом поближе к вентилятору. Зажег запальные спички, тщательно залепил отверстие скотчем. Теперь ждать часа два-три. Есть время открыть дверь. Николай подошел к двери, прислушался. Ничего не слышно: очень толстая и надежная дверь. Вытащил масленку, капнул в замочную скважину. Достал слесарный инструмент и мысленно ругнулся, что мало уделял времени изучению диверсионного дела: замок оказался незнакомым. Но время есть, и скоро можно будет шуметь.

Прошло два часа, но замок не поддавался. Полковник плюнул, тихо вылез наружу и посмотрел на окна. Теней уже не было. Наружная охрана или в домике около ворот, или вошла в дом. Ну, если в дом, то это все упрощает.

Николай поковырялся с замком. Он был очень простой, тут полагались на другую защиту. Одел противогаз и зашел в дом. Так и есть, охранник сидел на кресле около входа и бессмысленно смотрел в потолок. «Значит, надышался». Музыка играла вовсю, но не было слышно никаких голосов. Вверх по лестнице — на полу лежала девица в луже рвоты. «Ну, ничего-ничего, оклемаешься, газ несмертельный. Елки-палки, сколько тут комнат. Куча народу — и все в ступоре. Выпивка, куски гашиша, это, наверное, кокаин на зеркале, не успели принять. Хорошо развлекались!» Кто дольше подышал отравой, уже не двигался, остальные еле шевелились. Что происходило, никто не мог понять и тем более сопротивляться.

«Но кто же из них Иннокентий? Так, спальня, гм… ребята, секс в таком состоянии противопоказан. Кабинет… Коллекция сейфов. На стенке, видимо, фотографии владельца с какими-то важными персонами. Возьмем фото и посмотрим, тут ли сейчас их владелец? Да, черт возьми, сколько здесь еще комнат?! А, вот, кажется, гостиная — шест посередине, куча полуголых девиц в отключке. Извините, девушки, скоро проветрится, все будет хорошо, в конце концов, издержки вашей профессии. А! Ну вот, наконец, некто, похожий на фото».

Николай подошел к хорошо одетому мужчине лет тридцати с небольшим, который уткнулся в тело молодой девушки, обшарил его, достал портмоне.

«Бинго(!), как часто говорил мой сын, Царство ему Небесное… Топаев Иннокентий собственной персоной! Право слово, небо мне благоволит. Черт! Судя по всему, сурово отравился или перед этим покурил травы, что усугубляет. Дергается, вращает белками глаз, что-то лопочет нечленораздельное. Атропиновый делирий, как бы сказал врач… Тащить его к себе? Вряд ли удастся уйти незамеченным. А главное, связно отвечать он сможет суток через трое, за это время его ребята носом землю рыть будут, наверняка, выйдут на меня».

Николай взял связку ключей из кармана Кеши и вернулся в кабинет. «Что у нас внутри сейфов? Так и думал: деньги, транспортные упаковки наркотиков. И все. Никаких документов. Что еще есть в кабинете? Компьютер, еще один, ноутбук, диски… с играми. Флешки. Ну что ж, может, повезет, — полковник залез в стационарный компьютер, открутил винчестер, аккуратно положил в рюкзак, кинул туда ноутбук, флешки. — Все, долго тут задерживаться нельзя. Даже удивительно, что никто снаружи еще не поднял тревогу: мобильные телефоны у всех так и надрываются».

Николай открыл несколько окон на первом этаже, чтобы проветривалось, и через одно из них вылез наружу. Возвратился к траншее, спокойно перебрался на ту сторону — никакого движения вокруг не было — и пошел к своей машине, оставленной неподалеку.

Дома он осмотрел добычу — пару жестких дисков с грудой флешек — и позвонил Сергею, другу Михаила, который, вроде, хорошо смыслил в компьютерах.

— Алло, Олег? Это Николай, отец Михаила, вроде, встречались. Не поздно? Я так и думал. Не поможешь мне тут с одним делом? Есть носители информации. Надо посмотреть, что на них, а я, сам знаешь, в этом несильно волоку. Да нет, не так уж срочно. Отоспишься — забегай.

Николай выглянул наружу, привлеченный воем сирен. По шоссе промчалось несколько милицейских машин и «скорая». «Зашевелились. Надо бы принять меры». Полковник спустился в гараж, открыл люк смотровой ямы. Чинить автомобиль в гараже приходилось нечасто, и в яме лежали всякие инструменты и оборудование. Сначала приклеил к люку электрический контакт-концевик. Подтащил поближе пару сварочных баллонов — ацетилен и кислород — и присоединил к вентилям электромагнитные клапаны. Провод от клапанов вставил в концевик и аккуратно закрыл люк. Теперь, если кто откроет люк или просто по нему пройдет, пойдет газ. А там… как повезет. Может сразу взорваться, может через некоторое время.

«Теперь надо отоспаться, хотя времени осталось мало: скоро зашевелятся люди Барона и могут выйти на него».

Разбудил его стук в дверь — приехал хакер Олег. Поздоровался, принес соболезнования, взялся за работу. Ковырялся недолго:

— Так, Николай, флешки пустые. На одном винте всякая лабуда, типа музыки и фильмов, а вот второй системный. Есть личные данные. Почтовую базу я присоединил к вашей. Документы и фото, какие нашел, скинул в одну папку. Там же смотрите хистори аськи, я ее конвертнул в html. Желаю удачи!

— Спасибо! Как думаешь, кому принадлежал компьютер, с которого я снял этот винчестер?

— Меньше знаешь, лучше спишь. Но, вообще, не секрет. Там куча фоток владельца.

И Олег ушел.

Николай прежде всего посмотрел папку «фото». Сомнений в том, кто владел этим компьютером, не было. Везде на фотографиях Кеша, он же «Барон». С девицами, друзьями (подельниками?), даже с милицией. А это… да, его сын. Судя по лицам, они были дружны или, во всяком случае, имели общий бизнес. Он окончательно убедился в этом, посмотрев документы. Их было не так много, но ясно, что его сын вел с Иннокентием денежные дела. А какие могут быть дела с наркобароном?

А вот переговоры по ICQ. «Mikle» — это ник его сына. Барон не стал маскироваться, он и здесь «барон». Есть еще очень примечательные диалоги с неким «Кедром». Похоже, Иннокентий получает указания от него. Знакомая кличка… Кажется, проясняются многие странности.

Итак, его сын — наркодилер. Это неоспоримый факт. Николай скрипнул зубами и охватил голову руками. Эту правду он хотел узнать? Или надо еще узнать, скольких наркоманов Михаил отравил, скольких конкурентов убрал с дороги? В самом деле, горькая правда лучше сладкой лжи? Нет, теперь он обязан был узнать всю правду до конца, какая бы жестокая она не была.

Полковник открыл «сайт правды», задал вопрос «Кто отдал приказ убить Михаила?» и вскоре получил ответ: «Никто». Странно, ведь не сам же Мирзаев решил убить его сына! Что за бандиты пошли, даже для убийства нанимают гастарбайтеров! Хорошо, другой вопрос: «Где сейчас находится Мирзаев?» Ответ: «Нигде». Это правда, он уже растворился.

Как не хочется доверять какому-то неизвестному «Комитету правды». Николай знал, что в мире не бывает «просто правды», связанной с людскими поступками. Любая информация такого рода всегда отражает веру или мнение той или иной группы людей. Но в данный момент у него нет другого источника информации: не красть же Барона из больницы! Ладно, другой вопрос…

Но следующий вопрос задать полковник не успел. Он услышал сзади шум, повернулся и увидел двух бойцов в камуфляже, которые навели на него автоматы. Следом в комнату зашел Константин и Иннокентий. «Ну, вот и развязка, — подумал Николай. — Надеюсь, они побывали в гараже, и у нас всех не так много времени».

— Удивлен? — как-то зловеще улыбнулся Константин.

— Не очень, — ответил Николай. — Я догадывался и как раз хотел задать вопрос…

— «Комитету правды»? Думаешь, я их не отслеживал? Очень-очень опасную ты игру затеял…

— Б… кончать этого п… надо! — влез в разговор Иннокентий.

Видимо, он еще не окончательно выздоровел после отравления, поскольку речь его была заторможена.

— Так. — Константин кивнул бойцам. — Наденьте на него наручники. — Он посмотрел на Николая. — И пристегните к креслу.

Один из бойцов ловко выполнил приказ.

— А теперь, — продолжил Константин, — оставите нас вдвоем. Этого тоже касается. — Он показал на «Барона».

Двое бойцов молча увели упирающегося Иннокентия и закрыли дверь. Константин почесал под бронежилетом и сел на стул рядом с Николаем.

— Ну что, полковник, предупреждал тебя, что это дело грязное?

— Я хотел знать, кто убил моего сына!

— Ну, узнал?

— Это ты приказал его убить?

— Это тебе «сайт правды» сказал?

— Ты главный босс наркомафии в нашем городе, без тебя этого не могло бы случиться!

— Первое не отрицаю, со вторым — промашка. Ты уже выяснил, что твой сынок был крупным наркодилером? Да? Я его туда не тащил, в моей корпорации много вполне чистых дел. Но ему хотелось очень много денег. А почему, не знаешь? Да потому, что он хотел силы, а сила в нашем мире невозможна без денег. А кто его таким воспитал? Я? — Константин откинулся на спинку кресла. — Нет. Он весь в тебя, вторым быть не хотел, метил на мое место. Не поверишь, но я бы уступил со временем. Если бы твой отпрыск не создал свою лабораторию синтетических опиатов и не начал передел рынка. А кто его нелегальной химии учил? Тоже я?

— Зачем ты его убил?

— Да не убивал я его! Чистая случайность… Хотя закономерная случайность, он же дорогу всем перешел: накодилерам, милиции, даже наркоманам. Твой сынок делал очень мощный опиат, они принимали привычную дозу, думая, что это героин, и блаженно отправлялись в мир иной. Я не знал, кто поставляет эту дурь на рынок, просто приказал убрать того, кто им торгует. Твой сын никому не доверял, все делал сам — вот и нарвался на пулю.

— Почему я обо всем этом узнал так поздно?! — воскликнул Николай.

— А ты хотел знать? Хотел видеть в сыне только силу — вот он и старался.

— Г… ты, Костя, твоему цинизму даже Геббельс бы позавидовал.

— Я г…? Ну да. И я казнил Мирзаева пыткой, а потом смыл в канализацию? И я отравил человек тридцать в доме Кеши, большинство из которых — невинные гости?

— Я искал правду! Если бы ты сказал ее сразу, всего этого можно было избежать!

— Правду о том, что мой ближайший друг, твой горячо любимый сын, единственная надежда и опора, — беспринципный наркодилер? Эту правду ты хотел знать? Или правду о том, скольких людей он убил?

— Правда все равно всплыла.

Лицо Константина перекосила гримаса злобы. Он выхватил из-под мышки пистолет и выстрелил в экран монитора. На звук прибежали охранники, но, увидев, что все в порядке, ушли.

— Если бы не этот чертов «сайт правды», ты бы подергался немного и успокоился. И осталась бы у тебя светлая память о сыне, который воевал за родину, но на гражданке его убили злые бандиты. Кому нужна такая правда, скажи мне, а? Молчишь? А ведь тебе теперь большой срок светит, если Барон и его люди тебя раньше не достанут. Крепко ты ему насолил, крепко… Даже не знаю, что делать…

Николай думал об одном: когда сработает его взрывное устройство. Он только сейчас понял, что, ставя его под своим домом, уже тогда задумал самоубийство. Вся правда оказалось в самом деле настолько ужасной, что ему не хотелось жить. Наверное, Константин прав: бывают случаи, когда всю правду лучше не знать. И сейчас он молился только об одном: своей смертью очистить мир хотя бы от тех злодеев, которые были в его доме. Сделать напоследок хоть один добрый поступок.

Возможно, Бог услышал его молитву: газовая смесь в подвале достигла критического давления. Грохнул взрыв, разнося на куски дом, ослепительным пламенем исполнив желание Николая…

На «сайте правды» кто-то набрал вопрос: «Сохранилась ли лаборатория синтетических опиатов?» Поступил ответ: «Да»