Комната для убийств

‘Я понимаю’.

Бирн внезапно понял, что пытается сыграть эту женщину, которая разбирается в этом деле намного лучше, чем он. ‘Хорошо. Время исповеди", - сказал он. ‘Дело связано со смертью ребенка, и я предполагаю, что у меня действительно возникают проблемы, когда дело доходит до убийства детей’.

‘Это понятно, детектив", - сказал доктор Гудвин. ‘При вашей работе это приходится повторять довольно часто’.

‘Так и есть. К сожалению, слишком часто’.

Бирн продолжил описывать свой день, о своем телефонном звонке Габриэлю и о том, как он оказался в одном коридоре с Дероном Уилсоном.

‘Чувствовали ли вы угрозу со стороны мистера Уилсона?’

‘В данный момент - нет. Но у него за плечами история насилия’.

‘Как ты отреагировал?’

Бирн решил сказать это вслух. ‘Я вышел из себя. Я пристал к мистеру Уилсону, прижав его к стене’.

‘Вы достали свое оружие?’

Бирн знала, что она знает ответ на этот вопрос. ‘ Да.

‘Даже несмотря на то, что мистер Уилсон не производил собственного оружия’.

‘Да. Я чувствовал, что ситуация потенциально может обостриться. В том коридоре было много людей, и я не знал, что произойдет’.

‘Но вы чувствуете, что вышли из себя? Что вы отреагировали из-за гнева?’

К черту это, подумал Бирн. Давай, Сара Гудвин, доктор медицины .

‘Да. Я так и сделал. Этот человек - работорговец, наркоторговец. Он отсидел и за то, и за другое. Если бы прямо сейчас кто-то пустил ему пулю в голову, я бы вкусно поужинал и спал как младенец. Извини, но это правда.’

‘Никогда не сожалей о своих чувствах’.

Доктор Гудвин напечатал несколько строк. Бирн был благодарен за паузу. Он не был уверен, что ему есть что еще сказать по этому поводу.

‘Я понимаю, что в последнее время в Отделе по расследованию убийств произошло много увольнений’, - сказала она. ‘Оказало ли это на вас какое-либо влияние, о котором вы знаете?’

Бирн подумал: "Эта женщина хороша". ‘Я не знаю. Может быть, так и есть. Я знаю, что я один из старейших детективов, все еще на линии’.

‘Тебя это беспокоит?’

‘Не совсем. Видишь ли, я не считаю себя мужчиной своего возраста. Но теперь, когда мне перевалило за двадцать пять, возможно, я ищу причину остаться. Возможно, для меня причина в таком парне, как Габриэль. Возможно, я никогда больше его не увижу. Он может пойти правильно, а может и не так. Но я знаю, что ему досталась дерьмовая раздача.’

И тогда это случилось. Бирн рассказал ей все о Габриэле. Настоящие причины. Кто, почему, когда. Доктор все это записал.

‘Это очень похвально", - сказала она.

Бирн не был уверен, что это было. ‘ Могу я спросить тебя кое о чем?

‘Конечно’.

‘Я знаю, ты не можешь сказать мне ничего конкретного или выдать какую-либо тайну, но ты видишь здесь много полицейских. О чем они говорят? Я имею в виду, в общих чертах’.

‘Ну, как и многие люди, они говорят о страхе’.

Бирн кивнул. ‘Я думаю как раз наоборот’.

‘И что бы это могло быть?’

‘Я больше не боюсь’.

‘Почему бы и нет?’

‘Потому что я думаю, что я благословлен", - сказал Бирн. ‘По всем правилам, меня вообще не должно было здесь быть. В меня стреляли дважды. Меня пырнули ножом. Меня били больше раз, чем я могу сосчитать, иногда даже по уважительным причинам. Я прошел последний обряд. Дважды. И все же я здесь. У меня есть работа, которую я люблю, партнер, которого я люблю — женщина, в чьи руки я без колебаний отдаю свою жизнь каждый день. У меня есть отец, который, вероятно, нуждается в ваших услугах больше, чем я, и который здоров. У меня есть дочь, яркая, умная и красивая, и у нее самое большое и щедрое сердце из всех, кого я когда-либо встречал. Доктор Гудвин, вы смотрите на человека, который живет в состоянии благодати.’

‘Вы верите в Бога, детектив?’

‘Я верю в Бога’.

Доктор Гудвин подождала несколько секунд, затем ввела новую информацию. Закончив, она взглянула на часы. ‘ Боюсь, наше время на сегодня истекло.

‘И я как раз входил в нее’.

‘Разве не так?’ - сказала она с улыбкой. Все ее поведение изменилось, когда она улыбнулась. ‘Нам нужно увидеться еще раз, прежде чем я представлю свой отчет. Не хотели бы вы записаться на прием прямо сейчас?’

Бирн указал на приемную. ‘Ты имеешь в виду, с моей лучшей подругой Антонией там?’

Еще одна улыбка. ‘ Тебе не обязательно назначать встречу сейчас.

Бирн подумал об этом. Он действительно понятия не имел, куда приведут его следующие несколько дней. ‘Могу я позвонить завтра, когда передо мной будет лежать мой календарь?’

‘Конечно’.

Бирн сидел в своей машине, размышляя, как он справился с психиатром. Он хотел поговорить с ней об отце Леоне, об уходящей эпохе, о долгой зиме в его душе. Он решил приберечь все это для следующего раза. Вероятно, было ошибкой открыться насчет Габриэля, но сейчас он ничего не мог с этим поделать.

Возможно, это было не так уж плохо, подумал Бирн, выруливая на проезжую часть. Если бы что-то случилось, по крайней мере, кто-то знал бы правду.

ТРИДЦАТЬ ВОСЕМЬ

Сержант Матео Фуэнтес считал Аудиовизуальное подразделение своей личной вотчиной, местом со своими правилами, своими методами и процедурами, своим собственным языком. В свои тридцать с небольшим Матео Фуэнтес был точен в своих манерах, речи и одежде и считал визиты как следователей, так и начальства личным оскорблением. Никто не знал об электронном наблюдении больше, чем Матео Фуэнтес. Его личная библиотека по этому предмету занимала целую стену в подразделении.

Сразу после полудня Джессика и Бирн отважились зайти в логово Матео. Он приветствовал их с чопорной официальностью и сразу перешел к делу. Они вошли в монтажный отсек, где на столе стояли два ноутбука.

‘Самое интересное ты увидишь в подвале", - сказал Матео.

Ни у Джессики, ни у Бирна не нашлось аргументов против этого. ‘ Что у нас есть? - Спросила Джессика.

Матео показал диск. ‘ Я получил это от детектива Бонтраджера. Он сейчас на улице, но хотел, чтобы вы это увидели.

‘ Что это? - спросил я.

‘Это запись с камер наблюдения, сделанная накануне того, как была найдена жертва в Сент-Аделаиде’.

Матео говорил о Дэнни Палумбо.

‘Если вы говорите о записи с камеры наблюдения, мы ее видели", - сказал Бирн.

"Мы - нет", - сказал Матео в своей лаконичной манере, очевидно используя королевское "мы" . ✓ "Это что-то новенькое". "Это что-то новое’.

‘Откуда у нас новые кадры?’ Спросил Бирн.

‘Похоже, детектив Карузо применила свои немалые чары к владельцу автомастерской за углом от Сент-Аделаиды. Он, так сказать, показал ей кое-что из своего оборудования’.

Матео достал компакт-диск из бумажной упаковки и вставил его в оптический привод одного из ноутбуков. Через несколько секунд он запустил видеоизображение.

‘По словам детектива Карузо, на территории автомастерской установлены четыре камеры видеонаблюдения. Одна из них установлена на фонарном столбе по диагонали через улицу от камеры наблюдения PPD на столбе’.

- И эта запись сделана примерно в десять часов вечера перед тем, как было найдено тело Дэнни Палумбо? - Спросила Джессика.

‘Так и есть’. Матео щелкнул по изображению. Оно было зернистым, а уровень освещенности очень низким, но выглядело пригодным для использования. Матео быстро просматривал проезжающие машины и людей, пока не добрался до отметки, которую искал. Он остановил запись. ‘Теперь, если вы проверите временной код здесь, он совпадает с записью камеры наблюдения на столбе’. Матео открыл второй ноутбук, который отобразил видеозапись, сделанную полицейской камерой. ‘Я синхронизировал две записи, чтобы они были с интервалом всего в доли секунды друг от друга’.

Матео запустил обе записи в замедленном режиме. На записи с полицейской камеры, с которой были знакомы Джессика и Бирн, они видели, как фигура в капюшоне вышла из переулка, остановилась перед церковью Святой Аделаиды и поставила Крестик на фонарном столбе, прежде чем выйти из кадра справа. На других кадрах фигуры видно не было, но была ее тень. Матео перемотал обе записи и прокрутил их снова. Пока Джессика смотрела, она продолжала смотреть на временные коды, что-то не давало ей покоя.

После третьего просмотра она поняла, что это было.

‘ Знаешь, чего здесь не хватает? - Спросила Джессика.

‘Женщина, у которой вы брали интервью в тот день, когда я был в колокольной башне", - сказал Бирн.

‘Совершенно верно’.

‘Запустите это еще раз", - попросил Бирн. Матео снова запустил обе записи. Когда изображение фигуры в капюшоне появилось перед церковью Святой Аделаиды, Матео остановил обе записи.

Место, где, по словам Мары Рубен, она стояла, перед домом своей матери, было пустынным. Чтобы она увидела фигуру перед церковью, она должна была в тот момент стоять на другой стороне улицы, перед этим адресом.

Там никого не было.

‘Хочешь копию этого?’ Спросил Матео.

‘Абсолютно", - сказала Джессика. ‘Это было бы—’

Легким движением запястья Матео достал диск.

- Ты слишком хорошо меня знаешь, ’ сказала Джессика. Она поцеловала его в макушку.

Матео приподнял уголок рта в выражении, которое для любого другого сочли бы улыбкой. ‘Будь осторожен’, - сказал он. ‘Однажды уйдя, ты никогда не вернешься’.

Джессика и Бирн поблагодарили Матео, поднялись по ступенькам обратно в дежурную часть отдела по расследованию убийств.

Джессика проверила свои записи, нашла номер телефона Мары Рубен, набрала его. Он был неисправен. Такого номера не было.

‘Давай прокатимся", - сказал Бирн.

Пятнадцать минут спустя они стояли на углу, через дорогу от церкви Святой Аделаиды. Они подошли к дому, который, по словам Мары Рубен, принадлежал ее матери. Бирн постучал в дверь. Ответила пожилая чернокожая женщина.

‘Да?’ - спросила женщина. ‘Вы что-то продаете?’

‘Нет, мэм", - сказал Бирн. ‘Вы знаете женщину по имени Мара Рубен?’

‘Кто?’

‘Ошиблись адресом’, - сказал Бирн. ‘Извините за вторжение’.

Женщина подозрительно посмотрела на них обоих и закрыла дверь. Джессика услышала, как повернулись три отдельных засова. Они вернулись к машине.

"В тот день она привлекла мое внимание", - сказала Джессика. ‘Ты был в церкви. Она стояла прямо перед тем домиком, и я подумала, что она хочет поговорить’.

‘И ничего в ее рассказе не прозвучало сомнительно?’

‘Ничего особенного", - сказала Джессика. ‘Но теперь мы знаем, что она солгала о своем номере телефона и о доме своей матери. Не говоря уже о том, что она вообще там была’.

‘Ага’.

‘Заставляет задуматься, о чем еще она солгала’.

‘Да, детектив. Так и есть".

Они молча направились обратно в Карантин. В расследованиях, в состав которых входила оперативная группа, включая детективов, офицеров криминалистов и лаборантов, работающих круглосуточно, вероятно, участвовало около сотни человек. Джессика подумала о том, как одному ненормальному человеку, одному человеку с глубокой и тревожной патологией, удавалось оставаться на шаг впереди коллективной мудрости и опыта стольких людей.

На парковке на углу Восьмой и Рейсинговой у Джессики зазвонил телефон. Это был Хелл Ромер.

‘Черт возьми, я собираюсь включить тебя на громкую связь", - сказала Джессика.

‘С кем я играю?’

‘Только я и детектив Бирн’.

‘Я сломал этот камень", - сказал Хелл. ‘По крайней мере, надпись на нем’.

‘Что у нас есть?"

‘Ну, это заняло некоторое время — по крайней мере, для меня, — но почерк греческий. Написано не особенно хорошо’.

‘Что вы имеете в виду?’

‘Ну, я не имею в виду контекстуально. В конце концов, это всего лишь одно слово. Я имею в виду, что при таком размере, с тем инструментом, который использовался, не все так однозначно’.

‘Мы знаем, что это за инструмент?’

‘Не совсем. Если от инструмента и остались какие-то следы, то они были смыты кровью и слюной. Огнестрельное оружие вернет их через минуту’.

Отдел огнестрельного оружия, также расположенный в лаборатории, обрабатывал улики, связанные с инструментами и следами от них.

‘В любом случае, поскольку символы были так примитивно вырезаны на камне, казалось, что они соответствуют нескольким разным словам’.

Ад остановился. Джессика решила, что он просматривает свои записи. Когда он не продолжил, она поняла, что он просто хотел как-то дополнить свои выводы.

‘А что означает это слово - Ад?’ - спросила она.

‘Это имя. Игнациос’.

‘Не могли бы вы произнести это по буквам?’ Спросила Джессика.

Это сделал ад. ‘Это по-гречески Игнатий’.

‘Ты знаешь что-нибудь еще об этом?’

‘Что ж, я могу сказать вам, что он родился в 1491 году в замке Лойола и умер в Риме в 1556 году, и что —’

‘Нет, черт возьми", - сказала Джессика. "Я спрашиваю, есть ли—’

‘Есть", - сказал Ад. ‘На самом деле это не церковь, а скорее часовня. Раньше это была часовня’.

‘Она закрыта?’

‘Да. Уже пару лет. С тех пор, как они снесли ту старую больницу’.

Джессика услышала, как запищал ее телефон.

‘Я только что отправила тебе адрес’.

‘Спасибо’.

‘Ты справишься", - ответил Ад. ‘Надеюсь, хорошие парни доберутся туда первыми’.

Хорошие парни этого не сделали.

ТРИДЦАТЬ ДЕВЯТЬ

Джессика и Бирн стояли в ногах матраса. Рядом с ними стояли Мария Карузо и Джош Бонтраджер. Зрелище, представшее перед ними, было невообразимо ужасающим.

Мертвая женщина была белой, где-то между двадцатью пятью и тридцатью пятью. Она была обнажена, если не считать повязки, закрывавшей ей глаза.

Старый матрас под ее телом был пропитан кровью. Горло женщины было перерезано. Нет, "перерезано" - слишком мягкое слово, подумала Джессика. Ее горло было перерезано. От этого действия мышцы лица женщины исказились в гримасе ужаса.

‘ Детективы?’

В маленькой комнате рядом с основной частью подвала находился офицер криминалистической службы. Четверо детективов прошли через комнату. Первое, что заметила Джессика, подойдя ближе, была дюжина или около того маленьких желтых конусов на полу, расставленных там сотрудниками криминалистической службы, отмечающими места, где были сброшены следы крови. Следы вели к старой каменной арке.

Джессика вошла первой. На полу что-то лежало. Когда она опустилась на колени, чтобы рассмотреть поближе, она поняла, что это. К горлу подступила желчь.

Это был язык женщины. Убийца отрезал женщине язык и вытащил его из ее горла.

Джессика посмотрела наверх и увидела ржавую железную трубу, проходящую сквозь пол. Они были под ризницей.

Загляните в святилище.

Пока криминалисты осматривали подвал, Джессика прошлась по первому этажу, сделала несколько грубых замеров. Джош Бонтраджер нарисовал эскиз. Он будет ведущим следователем по этому делу.

Четыре церкви. Четыре жестоких убийства. Подозреваемых нет.

Джессика знала, что это дело будет передано в оперативную группу, точно так же, как она знала, что отчеты о состоянии дел по этим убийствам уже достигли уровня инспектора, скорее всего комиссара.

У нее также было ощущение, что все деньги, необходимые для сверхурочной работы, чтобы поставить остальные закрытые ставнями церкви в округе Филадельфия под круглосуточное наблюдение, теперь будут выделены.

Ближе к вечеру они узнали, что, в отличие от других случаев, у них уже есть удостоверение личности жертвы. Машина, припаркованная прямо перед часовней, была зарегистрирована на женщину по имени Мишель А. Кэлвин. Проверка PCIC предоставила удостоверение личности с фотографией и показала, что несколькими годами ранее Мишель Кэлвин была арестована по обвинению в проституции и в результате отсидела четыре месяца в тюрьме. В ходе обыска также был обнаружен нынешний работодатель женщины, компания Rudolph Realty. Джош Бонтраджер позвонил владельцу фирмы жертвы Раймонду Рудольфу, который согласился приехать на место преступления, чтобы поговорить со следователями.

Когда Джессика и Бирн вышли из церкви, они увидели Рудольфа, который стоял рядом с одной из машин сектора и разговаривал с Бонтраджером. Рудольф был явно потрясен. Рудольфу было под тридцать, рост пять футов восемь дюймов или около того, одет он был консервативно: черный плащ, белая рубашка, темно-бордовый клубный галстук. Он снова и снова вертел BlackBerry в руках в перчатках.

Были представлены друг другу.

‘Вы были ее боссом?’ Спросил Бонтраджер.

‘Да’, - сказал он. ‘Был’.

‘Вы знаете, что привело ее сюда сегодня?’

‘У нее была назначена встреча с покупателем’.

‘Эта недвижимость выставлена на продажу?’

Рудольф кивнул. ‘Это было на рынке долгое время’.

‘Что вы знаете о покупателе?’

Рудольф полез в карман и достал распечатку электронного письма. ‘Мишель была здесь, чтобы встретиться с женщиной по имени Мара Рубен’.

Джессика посмотрела на Бирна. Мара Рубен . Женщина, с которой Джессика разговаривала напротив церкви Святой Аделаиды. Призрак, которого не было на видеозаписи.

‘Вы когда-нибудь встречали эту женщину?’ Спросил Бонтраджер.

‘Нет", - сказал Рудольф. "Боюсь, что нет’.

‘Вы не знаете, звонила ли эта женщина когда-нибудь мисс Кэлвин, оставляла ли она голосовое сообщение?’

‘Я не знаю, но могу проверить’.

‘Мы были бы вам очень признательны", - сказал Бонтраджер. ‘Кроме того, вы не знаете, посещала ли когда-нибудь эта женщина ваш офис? Возможно, кто-то еще там когда-либо встречался с ней?"

‘Я так не думаю. Еще раз спрашиваю. Но имейте в виду, что у нас маленький офис. Нас всего пятеро’. Выражение лица Рудольфа говорило о том, что ему внезапно пришло в голову, что теперь их всего четверо.

‘Можете ли вы вспомнить кого-нибудь, у кого могли быть проблемы с мисс Кэлвин?’ Спросил Бонтраджер. ‘Какая-нибудь сделка, которая могла сорваться?’

Джессика знала, что Джош знал, что это убийство было частью продолжающегося ритуала, а не личной вендеттой, но это был вопрос, который нужно было задать.

Рудольф покачал головой. ‘ Не совсем.

Они дали мужчине время уточнить свой ответ. Он этого не сделал.

- Это "нет" или "может быть"? - Спросил Бонтраджер.

Мужчина поднял глаза, явно пребывая в противоречии с чем-то. ‘Послушайте, на самом деле меня не касается, что человек делает или что он делал раньше. Я знаю, что у Мишель были некоторые ... трудности в жизни до того, как она пришла к нам работать. Но она была яркой и сообразительной и, по общему мнению, изменила свою жизнь. Я был рад работать с ней и счастлив познакомиться с ней. Бог судит, детектив. Не мужчина.’

Рудольф начал запотевать. Он отвернулся. Бонтраджер дал ему время.

Джессика поняла, что мужчина говорил об аресте Мишель Кэлвин и осуждении за проституцию, но, возможно, за этим было нечто большее. Возможно, было гораздо большее.

Из-за постоянно расширяющегося масштаба этих связанных убийств все проходило через командиров различных подразделений. Теперь на месте происшествия был командир дневного отделения криминалистической службы. Сержанту Терри О'Нил было за пятьдесят, он был ветераном, жизнерадостным отцом шестерых детей, но серьезно относился к своей работе из-за сердечного приступа. Он работал патрульным офицером, когда Бирн только начинал, и у этих двоих были давние отношения.

Джессика подслушала обрывки их разговора.

‘Каждый дюйм, Терри. Каждый гребаный дюйм", - сказал Бирн вполголоса . ‘Я сам заплачу за сверхурочные’.

‘Ты справишься’.

‘В этом здании есть что-то, что приведет нас к следующему месту преступления, и я хочу найти это до того, как он доберется до следующей церкви’.

И следующее тело , подумала Джессика.

Она достала свой iPhone, открыла браузер. По наитию она выполнила поиск по именам людей в Библии. Вскоре она была вознаграждена. Из всех женщин в Библии одну звали Мара, а другого мужчину - Рубен. Она подозвала Бирна и Бонтраджера. ‘Смотрите’.

Двое мужчин посмотрели на экран.

"Мара" с иврита переводится как "печальный", а "Рубен" означает "видение сына", - сказала Джессика. Она убрала телефон. ‘Думаю, сегодня я встречусь с художником по эскизам’.

‘Хорошая идея", - сказал Бонтраджер.

Двадцать минут спустя, когда следователи приступили к процессу сопоставления деталей нового убийства, Джессика выглянула из окна часовни и увидела Бирна, разговаривающего с парамедиком, женщиной в синей ветровке. Вскоре Джессика узнала в ней одного из парамедиков, лечивших Дэнни Палумбо.

Джессика наблюдала за языком тела женщины и заметила, что между ней и Бирном происходили личные сигналы. Она не могла видеть лица женщины, что помогло бы, но, похоже, между ними было что-то, выходящее за рамки работы.

Что-то интимное.

СОРОК

Шейн наблюдал за действиями полиции из кафе на другой стороне улицы. У старой церкви было с полдюжины секторальных машин, собравшихся зевак. Шейн не получил подробностей по полицейскому радио — такое случается редко, тебе повезло узнать суть жалобы и адрес, — но он знал, что это должно было быть обнаружение другого тела. Вы не вызывали кавалерию из-за того, что какой-то пацан вломился со взломом в поисках места, где можно ударить по трубе.

Но более важным, чем машины сектора, был Ford Taurus, который прибыл и теперь был припаркован менее чем в пятидесяти футах от того места, где стоял Шейн. Машина детектива PPD, припаркованная за оградительной лентой на месте преступления. Машина, на которой приехали детективы Бирн и Бальзано.

Их присутствие здесь сказало ему почти все, что ему нужно было знать.

Син была на задании в Челтенхэме, что-то вроде прорыва водопровода. Это было нормально. Этот Шейн хотел получить только для себя. Он настолько преуспел в написании истории одним человеком, что бросил бы вызов любому репортеру в любой точке мира, который смог бы определить разницу с помощью статьи в прямом эфире. При необходимости он мог даже редактировать "на лету" на своем MacBook Pro.

Это было своего рода расследование, которое привело бы его в кресло Андерсона Купера.

Когда на место происшествия прибыла пара фургонов криминалистов, и патрульные офицеры на улице заставили собравшуюся толпу расступиться перед ними, Шейн увидел свою возможность. Он поднял воротник пальто и вышел из кафе.

Когда он подошел к машине, то уронил свою сумку через плечо — якобы случайно, если кто—то наблюдал - и положил маленькое магнитное устройство слежения внутрь правого заднего крыла. Он встал, отряхнул брюки, огляделся. Его никто не видел.

Идеальный.

Машина была, конечно, служебной и не принадлежала ни Джессике Балзано, ни Кевину Бирну, но Шейн знал, что детективы, как правило, регистрируют одни и те же машины снова и снова. Это позволило им оставить часть своего личного снаряжения в багажниках. Устройство слежения было немного дорогим, и Шейн уже потерял одно, но ежемесячная плата за отслеживание с помощью GPS составляла всего 19,95 долларов. Пока его ноутбук получал спутниковый сигнал, он мог отслеживать устройство в любой точке мира.

Шейна закрыли от истории, в которой Бирн разыгрывал роль Халка в фильме "Тот панк-дилер", и это не должно было повториться. Правда, он получил эксклюзив с записью, сделанной на мобильный телефон парня, но он мог бы получить кристально чистое видео, если бы немного лучше владел техникой наблюдения.

Теперь у него была с собой его DV-камера с заряженным аккумулятором, а вторая полностью заряженная резервная батарея лежала в багажнике.

Когда эта история разразится по—крупному - а у него было предчувствие, что это произойдет очень скоро, — он будет там.

СОРОК ОДИН

Из вестибюля больницы Святого Игнатия Джессика и Бирн наблюдали, как полицейские на месте преступления устанавливают систему поиска. Полдюжины техников провели остаток дня и ночь, собирая любые возможные улики — волосы, волокна, отпечатки пальцев, жидкости. Это был невыносимо медленный и кропотливый процесс.

Бирн подошел к тому месту, где стояла Джессика.

‘Если они ничего не придумают, я разнесу это место на части голыми руками’, - сказал он. ‘Это здесь’.

Прежде чем Джессика успела ответить, зазвонил ее телефон. Она ответила. Это была Дана Уэстбрук.

‘В чем дело, сержант?’

‘Ну, обо всем по порядку", - сказал Уэстбрук. ‘Мы проверили имя Мары Рубен и ничего не нашли".

В этом не было ничего удивительного.

‘Где вы находитесь в опросе?’ Уэстбрук продолжил.

‘Мы только собираемся начать", - сказала Джессика. ‘Криминалисты здесь, и я только что закончила с художником по эскизам’.

Вскоре будет распространен фоторобот женщины, с которой Джессика разговаривала напротив церкви Святой Аделаиды, женщины, называвшей себя Марой Рубен. Джессика дала очень подробное описание этой женщины, но теперь была почти уверена, что ее прекрасные серебристые волосы были париком.

‘Я собираюсь послать туда еще нескольких детективов для опроса соседей", - сказал Уэстбрук.

‘Почему?’ Спросила Джессика. ‘Что происходит?’

‘Мы получили результаты анализа ДНК’.

‘Вы хотите сказать, что у нас есть совпадение?’

‘Мы делаем’.

К тому времени, когда они прибыли в Карантин, в дежурной комнате собралось с полдюжины детективов оперативной группы. Электричества в комнате было больше, чем немного.

Первой заговорила Дана Уэстбрук.

‘Ребята, у нас серьезный прорыв. У нас есть результаты анализа ДНК с первых трех сцен’, - сказала она. ‘Как вы знаете, на всех трех участках были найдены образцы волос, фолликулы застряли между страницами молитвенников. По данным лаборатории, присутствовало достаточно митохондриальной ДНК, чтобы установить совпадение’.

Хотя Джессика была далека от эксперта по судебно-медицинскому анализу волос, этот вопрос всплывал достаточно часто, чтобы она имела общее представление о том, что лаборатория может и чего не может сделать с образцом волос. Если образцы были сопоставлены с анализом ДНК, это было лучше, чем отпечаток пальца.

‘Все трое были между страницами?’ Спросил Бирн.

‘Да", - сказал Уэстбрук. "В "Откровении" . Абсолютно точно по всем трем. Мы прогнали их через CODIS, и сработали все звонки, свистки и сигнализации’.

Система комбинированного индекса ДНК представляла собой базу данных, поддерживаемую ФБР, которая сопоставляла профили неизвестных преступников с базой данных осужденных преступников штата.

‘Итак, у нас есть подозреваемый?’ Спросил Бирн.

Уэстбрук кивнул. Но, казалось, на ее лице не было ни ликования, ни ожидаемого — и вполне заслуженного - самодовольного удовлетворения, которое все копы получают на этапе расследования убийства "попался".

‘Я не вижу здесь счастья, сержант", - сказала Мария Карузо. ‘Почему мы не счастливы?’

Уэстбрук передал отчет Бирну. Джессика, Джош Бонтраджер и Мария Карузо столпились вокруг.

Образец ДНК, найденный на трех отдельных местах преступления — трех отдельных убийствах — принадлежал человеку по имени Роланд Ханна, самозваному проповеднику-евангелисту, который когда-то терроризировал город своими убийствами линчевателей. И Джессика, и Бирн работали над побочным делом, которое привело следователей вверх по реке Шайлкилл.

Но это было не самое удивительное.

Удивительным было то, что Роланд Ханна последние пять лет был заключенным государственного исправительного учреждения в Гратерфорде.

ТРИ

ПОСЛЕДНИЙ СВЯТОЙ

Кто достоин открыть книгу,

и снять с нее печати?

— ОТКРОВЕНИЕ, 5:2

СОРОК ДВА

Детективы Джессика Балзано и Кевин Бирн сидели в служебном "Таурусе" на возвышении с видом на исправительное учреждение штата Гратерфорд.

За годы службы в полиции Филадельфии Джессика бывала здесь всего несколько раз. Сфера исправительных учреждений — их внутренняя работа, их политика, сам мир, в котором они жили, — была за пределами опыта большинства городских детективов. Большая часть работы детектива отдела по расследованию убийств проходила в другой части континуума, который начался в тот момент, когда один человек в гневе поднял руку на другого, и закончился, когда осужденного подозреваемого вывели из зала суда в кандалах.

Исправительное учреждение штата Пенсильвания в Гратерфорде располагалось в городке Скиппак, округ Монтгомери, примерно в тридцати милях к западу от города Филадельфия. Построенная в 1929 году, это была крупнейшая тюрьма строгого режима в Пенсильвании, вмещавшая более 3500 заключенных. В дополнение к пяти основным тюремным блокам и небольшому отделению психического здоровья, учреждение было окружено 1700 акрами сельскохозяйственных угодий.

Над ее высокими стенами возвышались девять башен с людьми, опутанных проволокой гармошкой.

Переполненность была проблемой во многих тюрьмах США, и в Штате Пенсильвания она не была исключением. В настоящее время в тюрьме насчитывалось более 50 000 заключенных, занимающих помещения, рассчитанные чуть более чем на 43 000 человек.

В 2010 году заключенный, отбывавший десятилетний срок, был освобожден и продолжил убивать сотрудника полиции Филадельфии. Был введен мораторий на условно-досрочное освобождение, и, хотя ситуация ослабла, переполненность тюрем по-прежнему оставалась проблемой.

Разрушающееся учреждение должны были законсервировать, когда недалеко от Филадельфии открылись две новые тюрьмы. Тем временем Гратерфорд трещал по швам.

Процесс, с помощью которого городской детектив организовал допрос заключенного, находящегося в заключении в Гратерфорде, был довольно сложным, и этот процесс был улажен капитаном Отдела по расследованию убийств и офисом окружного прокурора.

Роланд Ханна признался в трех убийствах, но отказался от своего права на признание вины — процесса, посредством которого человек предстает перед судом и объясняет свои действия. По сей день причины этих преступлений остаются загадкой, но только в юридическом смысле. Всем, особенно полицейским следователям, было ясно, почему Роланд Ханна сделал то, что он сделал. В результате его признания Ханна была избавлена от смертной казни и приговорена к трем пожизненным срокам без возможности условно-досрочного освобождения.

Но теперь все это могло измениться. Джессика и Бирн были проинформированы перед посещением тюрьмы о том, что адвокат Ханны уже обратился в суд с ходатайством об освобождении своей клиентки в ожидании нового судебного разбирательства, и все это на том основании, что Ханну тогда подставили, как и его сейчас. Теперь утверждается, что причиной его предварительного признания была ограниченная дееспособность и немалая мера полицейского принуждения.

Было много вопросов, не последним из которых был вопрос о том, кто финансировал нового адвоката Роланда Ханны, Джеймса Х. Толливера, одного из самых дорогих адвокатов защиты в Филадельфии.

Они встретили Джеймса Толливера прямо у входа в конференц-зал. Ему было около пятидесяти, хорошо загорелый и хорошо одетый. Через одну руку он перекинул дорогое темно-серое пальто, а в руке держал черный кожаный портфель Ferragamo.

Где Роланд Ханна брал деньги? Джессика задумалась. Хотя это правда, что многие юристы фирм-однодневок работали на общественных началах, с политической точки зрения это дело, похоже, не выстраивалось в ряд. Если, конечно, конечной стратегией не было то, что чересчур усердный департамент полиции и окружная прокуратура добились осуждения Роланда Ханны, чтобы закрыть ужасную череду нераскрытых убийств.

Они все представились. Вежливые, но холодные как лед.

‘Вопреки моему совету, преподобный Ханна попросил, чтобы меня не было в комнате, когда вы будете с ним разговаривать’.

Хорошо, подумала Джессика.

‘Но будьте уверены, детективы, я буду слушать все, что будет сказано в этой комнате", - добавил Толливер. ‘Если я почувствую, что вы направляетесь в район, входить в который, по моему мнению, неразумно для моего клиента, я мгновенно окажусь внутри, и это интервью будет закончено’.

Комната была выкрашена в институциональный зеленый цвет. Ее размеры составляли десять на пятнадцать футов. Там были три маленьких зарешеченных окна, расположенных высоко в стене, пропускавших достаточно света, чтобы видеть, какой день на улице, но не позволявших заключенным видеть многое другое.

В центре комнаты стоял стол, привинченный к полу. С одной стороны стоял помятый металлический стул, также закрепленный. С другой стороны стояла пара складных стульев, которые выглядели не намного удобнее.

Сразу после 14:00 дверь открылась, и внутрь ввели заключенного. Обе его ноги и руки были скованы.

Джессика не видела Роланда Ханнаха много лет, их последняя встреча произошла на слушании, во время которого он признался в убийстве. За прошедшие годы его волосы, которые он теперь носил почти до плеч, поседели. Он похудел, и оранжевый комбинезон свободно сидел на том, что и без того было стройным телом. Его лицо выглядело так, словно было вырезано из алебастра.

Надзиратель усадил Роланда Ханнаха на металлический стул. Он снял с его рук наручники, затем встал позади заключенного, ожидая сигнала от Джессики и Бирна. Джессика кивнула, и офицер вышел из комнаты, закрыв за собой дверь на засов.

Повисшая тишина была глубокой и затяжной. Почти целую минуту никто не произносил ни слова. Тишину нарушил Роланд Ханна.

‘Добрый день, детективы", - сказал он. ‘Давно не виделись. Надеюсь, у вас все хорошо’.

В дополнение к оранжевому комбинезону на мужчине были темно-янтарные авиаторские очки.

Роланд Ханна был слеп.

Джессике стало интересно, как много Ханне рассказали. Она знала, что он очень долго встречался со своим адвокатом, поэтому ей пришлось предположить, что он знает все - подробности о текущей волне убийств, а также о связи с церковью.

‘ Мистер Ханна, ’ сказала Джессика.

Она увидела реакцию на его лице, легкий тик неудовольствия. Он ничего не сказал. Роланд Ханна во время убийств, из-за которых он попал в SCI в Грейтерфорде, был рукоположенным священником. Джессика ни за что не собиралась называть его преподобным Ханной. Только если в этом не было необходимости. Только если от этой встречи можно было извлечь какие-то плоды.

‘Я бы сказал: “Приятно видеть тебя снова”, но я не поклонник иронии", - сказал Роланд.

‘Вы знаете, зачем мы здесь?’ - Спросил Бирн.

Роланд Ханна несколько мгновений хранил молчание. За тонированными стеклами очков невозможно было прочесть выражение его лица. ‘ Вы оба приняли Иисуса Христа как своего личного спасителя?

‘Почему ты спрашиваешь об этом?’ Спросила Джессика.

‘Ну, мне нравится думать о себе как об одном из Его наиболее благочестивых приспешников, но это, похоже, требует немалых усилий с твоей стороны. Если бы ты хотел креститься, есть множество церквей, в которые ты мог бы пойти.’

‘Я приняла крещение, мистер Ханна", - сказала Джессика.

‘Восхваляй Его имя. Какой путь ты выбрал?’

У Джессики было чувство, что он попытается вовлечь ее в эту дискуссию. Как бы мало ей ни хотелось идти ему навстречу, она знала, что это необходимо. ‘Я католичка’.

Роланд кивнул. Он повернулся лицом к скудному серому свету, просачивающемуся сквозь высокие окна, затем снова к Джессике и Бирну. ‘Ты же знаешь, у меня особая привязанность к католикам’.

‘Это правда?’ Спросила Джессика.

‘Да, мэм", - сказал Роланд. ‘С тех пор, как мне исполнилось двенадцать или тринадцать, у меня была идея, что я стану католическим священником. Мама, конечно, была баптисткой, но при каждом удобном случае я сбегал тайком на католическую мессу. Стал слоняться по домам священников, помогать на приемах технического директора, в общем, доставлял неприятности. Однажды я даже сделала себе римский воротник из маминой корзинки для шитья.’

Джессику не интересовала история этого человека, но она хотела поддержать его разговор. ‘ Итак, что произошло?

‘Ну, они сказали мне, что я слишком стар, чтобы быть служкой при алтаре, и слишком молод для семинарии, не говоря уже о моем отсутствии формального образования. Итак, когда трагедия коснулась моей жизни, я выбрал другой путь. Я был рукоположен в пятидесятнические служители, когда мне было всего пятнадцать.’

‘Это было здесь, в Филадельфии?’ Спросила Джессика, хотя уже знала ответ.

‘Нет, мэм. Я вернулся в Аппалачи, откуда я родом’.

Роланд помолчал немного и продолжил. ‘Мое первое служение было в Кентукки. Я вырос там, и мой епископ чувствовал, что я лучше понимаю людей. У меня есть маленькая придорожная церковь в округе Летчер.’

Роланд Ханна поерзал на стуле. Кандалы на его ногах издали звенящий звук, который эхом отразился от старых каменных стен.

‘Вы должны понять, что эти люди очень бедны", - сказал он. ‘Их земля — сами их жизни — были изнасилованы угольными компаниями, лесозаготовительными компаниями, правительством. Сначала они забрали деревья, затем уголь, затем сами горные вершины. Эти люди скептически относятся к любой организации, будь то религиозная или светская.

‘Я сделал все, что мог, из того, что у меня было, а этого было очень мало. Невозможно накормить голодных детей одним Словом. Со временем я стал для них гораздо большим, чем просто служителем’.

Держу пари, подумала Джессика. Она вспомнила слова Иды-Рей Мансон.:

Он раздавал эти молитвенники, как конфеты. Раньше раздавал гораздо больше, если был молод и светловолос.

Роланд наклонился вперед и продолжил. ‘Однажды в воскресенье ко мне пришла женщина лет шестидесяти. В пятьдесят три года она родила ребенка вне брака и считала, что мальчик одержим демонами. И под этим я не подразумеваю, что мальчик был жестоким или неуправляемым в каких-либо земных отношениях. Она верила , что мальчик был самим дьяволом .’

И Джессика, и Бирн хранили молчание.

‘Я наблюдал за мальчиком в течение трех дней в его доме и был поражен и шокирован тем, что увидел. Я рассказал об этом своему епископу, который посоветовал помолиться за мальчика, но не более того’.

- Что ты сделал? - Спросила Джессика.

Роланд откинулся назад, снова переступил с ноги на ногу. ‘Я вернулся к своему служению и сказал женщине, что ничего нельзя сделать. Она упала на колени и умоляла меня вернуться в ее дом в последний раз. Она сказала, что все стало еще хуже.

‘Конечно, я пошел. Оказавшись там, я обнаружил ребенка в пеленках, хотя ему было семь лет. Комната была освещена масляными лампами и пахла увядшими цветами и серой. Она протянула мне мальчика и попросила мою руку пощупать под густыми вьющимися волосами мальчика. Я сделал, как она просила.’

Джессика увидела, как Роланд провел рукой по покрытой шрамами металлической поверхности стола, возможно, в поисках каких-то чувственных воспоминаний. Его пальцы нащупали глубокие борозды на поверхности.

‘Ты знаешь, что я почувствовал?’ Спросил Роланд.

‘Нет", - сказала Джессика.

‘Рожки, детектив. У мальчика из головы росли два маленьких рожка’.

Роланд Ханна на мгновение склонил голову, одними губами произнеся что-то похожее на безмолвную молитву. Закончив, он вернулся к своему рассказу.

‘Я выполнил ритуал вопреки совету моего епископа. Это был долгий, изматывающий процесс, который угрожал моей вере, а также моей жизни. Но я верю, что что-то вошло в меня в тот день, детектив, что-то, что вывело из меня того мальчика, с которым все было в порядке, когда я уходил от него.’ Роланд Ханна сплел пальцы. ‘Слух об этом божественном событии распространился по округе. Новости, как говорится, были сделаны на небесах. И хотя я сам был всего лишь мальчиком, люди знали, что я одержим огнем Духа. В тот день родился Караван Святого Грома.’

В комнате воцарилась тишина почти на целую минуту. Наконец Джессика нарушила молчание.

‘Это очень интересная история, Роланд’.

‘Хвала Иисусу’.

"Очень интересно. Но я хотел бы поговорить о другом периоде твоей жизни, если ты не возражаешь’.

‘Вовсе нет", - сказал Роланд. "Как ты можешь себе представить, у меня нет ничего, кроме времени’.

‘Давай поговорим о той трагедии, о которой ты упоминала раньше. Давай поговорим о том дне, когда были убиты твоя сводная сестра Шарлотта и ее подруга Аннемари’.

Слово "убит" витало в воздухе. Джессика хорошо помнила это дело. Две девушки были жестоко убиты в парке Фэрмаунт. Много лет спустя великий полицейский по имени Уолтер Бригам был уничтожен в ходе расследования.

‘Шарлотта", - мягко произнес Роланд. ‘Если вам все равно, мэм, я не буду говорить о ней’.

Джессике показалось, что она уловила легкую дрожь в голосе мужчины. То, что она не могла прочитать по его глазам, сводило с ума, но, похоже, она пугала его. - Что бы ты хотел обсудить? - Спросила Джессика.

Роланд Ханна улыбнулся. - Вы просили о встрече со мной, детектив.

Джессика перетасовала несколько бумаг, исключительно ради Роланда Ханнаха. ‘ Справедливо. Она отодвинула стул. Скрежет металла о бетон был подобен крику в замкнутом пространстве. ‘Тогда давай поговорим о том, что произошло пять лет назад. Давай поговорим о череде очень отвратительных убийств в Филадельфии’.

Роланд Ханна ничего не сказал. Его улыбка медленно исчезла.

‘Давайте начнем с человека по имени Эдгар Луна, человека по имени Бэзил Спенсер и человека по имени Джозеф Барбер", - сказала Джессика. Эдгар Луна, Бэзил Спенсер и Джозеф Барбер были тремя жертвами Ханны.

Слепой долго молчал. Снаружи от порыва зимнего ветра задребезжало разбитое оконное стекло. Наконец, спокойно заговорил Роланд Ханна.

‘Я не совершал тех самосудных убийств педофилов много лет назад. Меня обвинили в них, как подставляют меня сейчас’. Он указал на комнату вокруг них, комнату, которую он не мог видеть. ‘Я слепой в тюрьме. Как я мог заниматься всем этим?’

Джессика и Бирн оба знали, как это будет выглядеть в суде. Для них это было нехорошо.

‘Тогда почему ты признался?’ Спросила Джессика.

‘Я находился в состоянии сильного стресса. Я хотел, чтобы это закончилось. Как вы можете себе представить, я был травмирован своим несчастьем’.

Роланд Ханна имел в виду свое ослепление от рук другого сумасшедшего. Спустя годы после смерти Шарлотты Ханна бродила по темным переулкам Филадельфии в поисках человека, убившего его сводную сестру. В конце концов, следователи поверили, что Ханна возомнила себя ангелом-мстителем, убивающим всех и вся, кого хотя бы подозревали в педофилии.

‘Интересно, держит ли она до сих пор розу", - сказал Роланд.

‘Прошу прощения?’

‘Расскажи мне об этих убийствах’.

Джессика взглянула на Бирна и снова на заключенного. Она знала, что Роланд Ханна пытается заманить ее в ловушку, и она не собиралась на это клюнуть. Так спокойно, как только могла, она сказала: ‘Это убийства, а не убийства, мистер Ханна. Хладнокровные, заранее обдуманные убийства’.

Роланд Ханна серьезно кивнул, как будто опечаленный новостями о насилии. Джессика знала его как человека без совести, убийцу, который охотился на преступников, выступая в роли судьи, присяжных и палача.

Когда Ханна призналась в трех убийствах, следователи отправились на места захоронений. Они нашли тела. Как обычно, они собрали улики в виде волос и волокон, а также отпечатков пальцев и крови, хотя эти материалы никогда не собирались использовать в суде. Учитывая возможность нового судебного разбирательства на горизонте, лаборатория теперь пыталась сопоставить улики, найденные на этих местах, с материалами, собранными на текущих местах преступлений.

‘Насколько я понимаю, люди, которых убивают в вашем городе — могу добавить, под вашим присмотром, — не самые приятные персонажи", - сказал Роланд. ‘Люди, убитые пять лет назад, были точно такими же. Дети непослушания. Разве вы не подумали о том, что тот, кто совершил эти убийства, подставив меня тогда, делает то же самое сейчас? Избавляя мир от новых грешников?’

‘Был убит ребенок", - сказала Джессика. "Вы хотите сказать, что она была грешницей?’

‘Возможно, она еще не была крещена’.

Джессике захотелось перепрыгнуть через стол. Она взяла себя в руки. Несколько долгих мгновений она смотрела на Роланда Ханна. Все, что она видела, было ее собственное отражение в темных линзах, скрывавших его глаза.

‘В мире много зла, детектив", - добавил Роланд.

Говорит настоящий эксперт, подумала Джессика. ‘Зло - это в значительной степени мое дело, Роланд’.

‘Как человек духовного звания, это и мое дело’, - возразил он. ‘Возможно, вы этого не знаете, но я пастор для многих здесь присутствующих’.

‘Итак, что ты хочешь сказать? Что этот призрачный убийца - быстрый меч Бога?’

Ответа нет.

‘Не хотите рассказать мне, как вы узнали, где были похоронены эти тела пять лет назад?’ Спросила Джессика.

При этих словах дверь с грохотом распахнулась, и вошел Джеймс Толливер.

‘Мой клиент согласился на это интервью из вежливости по отношению к окружному прокурору Филадельфии’, - сказал Толливер. ‘Преподобный Ханна считал это своим гражданским долгом. Выполнив свой долг, на этом интервью закончено.’

Несколько мгновений спустя, не говоря больше ни слова, в комнату вошел сотрудник исправительного учреждения, помог Роланду Ханнаху подняться на ноги, и мужчину вывели из комнаты.

Когда он ушел, Толливер снова обратил свое внимание на Джессику и Бирна.

‘Я ожидаю, что мой клиент будет освобожден под стражу шерифа округа Филадельфия позже сегодня. Он будет содержаться под домашним арестом и пройдет психиатрическую экспертизу. Если его сочтут компетентным, он предстанет перед судом за преступления, которые предположительно совершил пять лет назад.’

‘А текущие преступления?’ Спросил Бирн.

‘Прошу прощения", - сказал Толливер. ‘Я что-то пропустил? Моему клиенту предъявили обвинения в новых преступлениях?’

Бирн выступил вперед. ‘ Я знаю, что вы обходитесь недешево, мистер Толливер.

Толливер улыбнулся, застегивая свое дорогое пальто. ‘ Все относительно, детектив. Я никогда не встречал копа из отдела по расследованию убийств, который отказался бы от сверхурочной работы.

‘У Роланда Ханнаха нет ни пенни’.

Адвокат ничего не сказал.

‘Так кто тебе платит?’ Спросил Бирн.

Адвокат улыбнулся. ‘Есть две причины, по которым я не буду отвечать на этот вопрос’.

‘И это они?’

‘Первая причина в том, что не твое дело, кто оплачивает мои услуги. Если, конечно, меня здесь нет на общественных началах ’.

‘А вторая причина?’

Толливер открыл дверь, повернулся и сказал: ‘Теперь, когда ты знаешь первое, это действительно имеет значение?’

Сотрудник исправительного учреждения вынес коробку с личными вещами. До освобождения Роланда Ханны эти материалы считались собственностью Содружества, и поэтому Джессика имела юрисдикцию и право изучать их.

Это были вещи, которые были при Роланде Ханне, когда он был арестован.

Пока Бирн звонил по телефону, предупреждая начальство о случившемся, Джессика расписалась за коробку, затем отнесла ее в маленькую комнату рядом с кабинетом начальника тюрьмы. Смотреть было особо не на что: грязная расческа, пара использованных автобусных билетов, потрепанный бумажник, маленькое деревянное распятие. Джессика открыла бумажник. Внутри было шестнадцать долларов и страница, вырванная из Библии. 23-й псалом.

Джессика открыла середину бумажника, подняла клапан. Внутри была выцветшая цветная фотография стройной молодой девушки, лет двенадцати или около того. Позади девушки стоял большой грузовик. Все, что Джессика могла видеть, было началом слов, нарисованных на боку фургона, которые, похоже, были СВЯТЫМИ и КАРА. Девушка держала в руке цветок.

Джессика перевернула фотографию. На обороте было сообщение, написанное от руки.

ДОРОГАЯ МАМОЧКА ,

Я ВИДЕЛ ТАК МНОГО ВСЕГО. РЕКА ОГАЙО БОЛЬШАЯ. Я ЗНАЮ, ЧТО ПАПА УМЕР ОТ ЛЕГКИХ, НО ОН НЕ СОБИРАЛСЯ ПРИЧИНЯТЬ МНЕ ВРЕД. НА САМОМ ДЕЛЕ НЕТ. Я ЗНАЮ ЭТО. ТЕПЕРЬ я СЧАСТЛИВ С ПРОПОВЕДНИКОМ. Во МНЕ ЕСТЬ ДУХ, И я НАДЕЮСЬ, ЧТО У ВСЕХ ВСЕ ХОРОШО. ЛЮБЛЮ ВСЕ СПОСОБЫ ,

РУБИ ЛОНГСТРИТ

Интересно, держит ли она до сих пор розу , - сказал Роланд Ханна.

Он говорил о девушке с фотографии. Руби. Это была рыжеволосая девушка, о которой говорила Ида-Рей Мансон, та, что подружилась с проповедником.

Проповедник по имени Роланд Ханна.

У нее был ребенок-дьявол.

СОРОК ТРИ

Бирн припарковал свою машину перед собором Святого Гедеона. Плакаты, объявляющие о предстоящем сносе, были прикреплены к самому зданию, на фонарных столбах, на сетчатом заборе, оцепляющем территорию. Здание будет снесено через два дня.

Осознание этого наполнило Бирна глубокой печалью. Это была церковь его юности. Настолько, что по соседству ее никогда не называли церковью Святого Гедеона. Это была просто церковь . Бирн был крещен здесь, конфирмован здесь, здесь совершил свое первое святое причастие.

Он вспомнил, как отец Леоне стоял на ступеньках воскресным утром, в самые жаркие дни августа и морозные дни февраля, прощаясь со своей паствой, а также замечал — и заносил в каталог, — кто не пришел на мессу.

Бирн также вспомнил звонок, который ему позвонили тем утром, в тот день, когда отец Леоне обнаружил Мальчика в Красном пальто, сидящего на последней скамье.

*

Бирн почти бегом бросился к парадным дверям Виллы Мария. Дул пронизывающе холодный ветер, и он не захватил с собой ни шляпы, ни шарфа, ни перчаток.

Как только автоматические двери открылись, его встретили институциональные запахи дезинфекции и еды из кафетерия - в первую очередь, кукурузного пюре и яблочного пюре. Его также приветствовала струя теплого, влажного воздуха.

Он подошел к стойке регистрации, дуя на руки. Женщина, стоявшая на страже, была не той, с которой они с Джессикой разговаривали. Эта женщина была старше. У нее было круглое приятное лицо, светлые волосы, окрашенные хной. На пластиковой табличке с именем было написано "СЭНДИ".

‘Там все еще холодно?’ - спросила она.

‘Жестокая’.

‘Чем я могу вам помочь?’

‘Я здесь, чтобы увидеть отца Леоне. Он в 303-й".

Женщина просто смотрела на него. Она ничего не сказала.

‘Отец Леоне?’ Бирн повторил. "Отец Томас Леоне?’

По-прежнему ничего, но теперь женщина начала теребить край конверта в своих руках.

‘Старик?’ Бирн продолжил. ‘Что-то вроде встречи Спенсер Трейси с Дракулой?’

‘Вы член его семьи?’

Странный вопрос, подумал Бирн. Но вопрос, сопряженный с опасностью. ‘ Нет, ’ сказал он. ‘ Просто друг.

‘Отец Леоне скончался прошлой ночью’.

Эти слова подействовали на Бирна как удар наотмашь. Да, мужчине было за девяносто, у него было слабое здоровье, он принимал дюжину лекарств в день и был подключен к кислородному баллону. Бирн все еще был удивлен. Предполагалось, что отец Леоне будет жить вечно. Все священники были такими.

‘Я только что был здесь. Он казался ...’ Старым и немощным, если честно. Но Бирн все равно это сказал. ‘Он казался в порядке’.

‘Это произошло ночью. Я пришла в шесть, и он уже скончался’, - сказала женщина. ‘Что касается причины, боюсь, я не знаю. У него не было живых братьев или сестер, поэтому я не думаю, что кто-то собирается заказывать вскрытие.’

Бирн внезапно почувствовал себя опустошенным, как будто все его детство было вырвано у него и выброшено на помойку. Нахлынули воспоминания о времени, проведенном в больнице Святого Гедеона, хорошие и плохие, но все они были омрачены недавним, неизгладимым образом хрупких плеч отца Томаса Леоне в дешевом кардигане.

‘Если хотите, можете позвонить в морг", - сказала женщина, беря ручку из стаканчика на столе и блокнот для записей. ‘ Там находится кабинет судмедэксперта, и когда его тело перенесут позже сегодня, вы, вероятно, могли бы ...

‘Я офицер полиции", - сказал Бирн с чуть большей язвительностью, чем намеревался. Он тут же пожалел об этом. Он изменил тон. ‘Я городской детектив’.

Женщина перестала писать в блокноте. ‘ Ваша фамилия, случайно, не Бирн?

‘Так и было бы’.

‘Детектив Кевин Бирн?’

‘Да’. Бирн понятия не имел, почему она спрашивает. Все, чего он хотел, это бежать как можно быстрее из этого места болезней, старости и изматывающих недугов, чтобы расстояние между ним и этими мыслями о медленной, затяжной смерти было как можно больше.

‘Он оставил для тебя посылку’.

‘Это сделал отец Леоне?’

‘Да’, - сказала она. ‘Оно было на его прикроватной тумбочке. Оно было адресовано тебе’.

- Она у тебя? - спросил я.

‘Извините", - сказала женщина. ‘У одной из здешних волонтеров была назначена встреча возле "Круглого дома". Я отправила письмо вместе с ней. Я не знала, что вы придете’.

‘Ты знаешь, что в посылке?’

Теперь женщина выглядела оскорбленной. Она отступила на полшага назад, начала скрещивать руки на груди, остановилась. Она разгладила перед своего цветастого халата в цветочек и посмотрела Бирну прямо в глаза. ‘Нет’, - сказала она. ‘Я не открывала его. Оно было адресовано не мне’.

‘Я сожалею’, - сказал Бирн. ‘Это было грубо с моей стороны’.

Выражение лица женщины смягчилось.

‘Вы сказали, его еще не перевели?’

‘Пока нет’.

‘Ничего, если я увижусь с ним?’ Спросил Бирн. ‘Просто чтобы...’

По какой-то причине слова попрощаться не получались. Прошло много времени с тех пор, как эмоции лишали его способности говорить.

‘Конечно", - сказала Сэнди, снимая телефонную трубку. ‘Я попрошу служащего привести вас вниз’.

‘Спасибо’, - сказал Бирн. ‘Я ненадолго’.

‘Ты не торопись. Ты просто не торопись’.

Комната находилась на первом этаже, в задней части дома. Бирн вошел и закрыл за собой дверь. Стены были голыми, над кроватью висело простое деревянное распятие.

Тело под простыней выглядело таким маленьким. Как это было возможно? Отец Томас Анджело Леоне был человеком, вселившим страх и милость Божью в сотни, если не тысячи детей из Южной Филадельфии, человеком, который не только учил вас вести бои на ринге — по правилам, - но иногда и сам надевал перчатки весом 16 унций. Бирн вспомнил, что в доме священника в церкви Святого Гедеона была пара фотографий ‘Сражающегося’ Томми Леоне в его позднем подростковом возрасте, одетого в только что отглаженные атласные плавки, гладкого и мускулистого, каким могут быть только молодые мужчины, демонстрирующего в объективе своего лучшего Джона Гарфилда.

Теперь он был маленьким телом под простыней, которую стирали столько раз, что она стала почти прозрачной. Бирн задумался, была ли она изначально синей или зеленой. Определить было невозможно.

Бирн собрался с духом, глубоко вздохнул, откинул простыню. Это было действие, которое он выполнял много раз за свою карьеру в отделе убийств, но это было другое. Это было личное.

Он посмотрел вниз. Ему показалось, что старое, обветренное лицо отца Леоне обрело покой.

Бирн на мгновение закрыл глаза, вспоминая свое первое признание. В то время ему не приходило в голову — или кому-либо из них, если уж на то пошло, любому из неотесанных ребят в его классе, — что отец Леоне знал их всех по голосам, всегда будет знать их по их грехам.

Бирн открыл глаза, задаваясь вопросом, в чем заключались грехи отца Леоне, если старик совершил свой последний обряд.

Он взял старика за руку и -

— увидел, как тьма поднимается перед ним, приливная волна черноты, такая огромная, что город, в котором он родился, казался карликом, волна, порожденная ...

— Мальчик в красном пальто.

Бирн стряхнул с себя это чувство, наклонился, нежно поцеловал старика в лоб. Он накрыл тело, вышел в коридор, закрыл дверь. Он положил руку на оконное стекло. ‘Хорошо отдохни, отец", - сказал он. ‘Хорошо отдохни’.

К тому времени, как Бирн вышел наружу, температура упала еще на несколько градусов. Он поднял глаза. Над головой собирались темные тучи. Бирна это устраивало. В такой день, как этот, солнце не должно светить.

Бирн позвонил на парковку, узнал последние новости. Криминалисты прочесали каждый дюйм церкви Святого Игнатия, проверяя, нет ли камней, отвинченных переключателей, перевернутых плиток. Бонтраджер сказал, что команда не нашла ничего, что могло бы указать на следующее место преступления, на следующую жертву.

Это должно было быть там, подумал Бирн. Он был уверен в этом.

Он стоял на холодной парковке, позволяя морозному воздуху заглушить горе, которое он испытывал из-за смерти своего старого друга. В это все еще было трудно поверить.

Что было в посылке, которую оставил ему отец Леоне?

Бирн как раз собирался вернуться в Каторжную, когда его сотовый запищал. Он достал его. Это было СМС-сообщение.

Загрузка сообщения заняла несколько минут, но когда это произошло, Бирну пришлось посмотреть дважды, чтобы убедиться, что он все правильно понял.

Текстовая строка гласила:

КАК Тебе Я ТЕПЕРЬ???!!!

Под заголовком темы была фотография маленького мальчика, привязанного к стулу. Глаза мальчика были широко раскрыты от страха. Это был кто-то, кого Бирн знал.

Сообщение было от Дерона Уилсона.

Мальчиком в кресле был Габриэль Хайтауэр.

СОРОК ЧЕТЫРЕ

Джессика знала, что ей предстоит двойной тур, и, поскольку у нее не было времени даже на силовой сон, она решила, что следующая лучшая вещь - это тренировка.

К тому времени, как она надела перчатки, она провела тридцать тяжелых минут на беговой дорожке и с отягощениями. Ей предстояло провести два раунда спарринга со своим приятелем Валентайном Реймсом, который согласился прийти к ней после занятий в Темпл. Или в детском саду. Или чем там, черт возьми, она занималась днем. Когда Джессика вышла на ринг, она заметила, что кожа молодой женщины напротив нее была сухой как кость.

О, высокомерие молодости, подумала Джессика.

Мысль о юности напомнила Джессике о Сесилии Роллинс и обо всем, чего маленькая девочка никогда не узнает. Она никогда не узнает своего первого поцелуя. Она никогда не узнает своего первого разбитого сердца.

Тот факт, что Роланд Ханна мог выйти из Гратерфорда с минуты на минуту — разумеется, под присмотром окружного детектива, - разозлил Джессику еще больше.

Звук звонка вернул ее к реальности. Джессика вышла в центр ринга, опустив левое плечо. Финт привлек кид, увидев возможность нанести удар правой рукой. Джессика была в идеальной позиции. Она переместила свой вес и нанесла чудовищный левый хук. Когда она вошла в контакт, она знала. Это было похоже на то, как бейсболисты бьют по мячу в самое подходящее место. Им даже не нужно смотреть, как он перелетает через забор. Они знали .

Валентайн Реймс опустился на холст.

Вниз. И. Вон.

‘Господи Иисусе, Джесс", - сказал Джо Хэнд, выходя на ринг. ‘Предполагается, что это тренировка’.

Джессика отошла в нейтральный угол. Минуту спустя тренер Валентайна усадил девушку на табурет без головного убора. Валентайн вспотела, тяжело дышала, но была в порядке.

Джессика пробежала по рингу, посмотрела в ошеломленные глаза молодой женщины, стукнула перчатками и сказала: ‘Спасибо за тренировку, мэм’.

Филадельфия , подумала Джессика, стягивая перчатки и направляясь в душ, не морочь мне голову сегодня вечером.

Она стояла у стойки в "Старбаксе", готовя себе кофе, и в голове у нее роились мысли об этом деле. Это была одна из причин, по которой она не заметила человека, который подошел к ней. Это было нехорошо. Она была отвлечена.

"Все самые красивые женщины читают Daily News’ .

Она повернулась на голос. Это был молодой человек лет двадцати, хорошо одетый, приятной наружности. Он показывал на сложенный номер "Ньюс" Джессики, лежавший на прилавке.

‘О, я это не читаю", - сказала Джессика. "Я просто пользуюсь этим, чтобы пронести оружие в автобус. Проще, чем пользоваться Инкуайрером ’.

Молодой человек рассмеялся. Он поставил свой кофе, снял крышку, добавил две ложки сахара. ‘У меня небольшая проблема. Было бы ужасно невежливо с моей стороны попросить вашего совета по какому-либо поводу?’

‘Не очень", - сказала Джессика. ‘Только немного’.

Еще одна улыбка. ‘ Ладно. Что ж. Сегодня день рождения моей дочери. Я должен ей кое-что подарить, а я совершенно ничего не понимаю. Он достал бумажник, достал фотографию. Это была фотография девочки лет восьми, стоящей перед школой Святого Сердца Иисуса.

- Она ходит в "Святое Сердце’? - Спросила Джессика.

‘Да. Это школа на —’

‘Мояменсинг. Я знаю, где это’.

Молодой человек еще несколько мгновений смотрел на фотографию, потом убрал ее. ‘ В любом случае, я должен ей что-нибудь подарить. Есть идеи, что ей может понравиться? После развода она жила со своей матерью, и я немного не в курсе.’

Джессика взглянула на часы. ‘ Знаешь, я бы с удовольствием осталась и поболтала, но у меня около десяти минут, чтобы добраться до Восьмой и начать гонку.

‘Я мог бы подвезти тебя, если хочешь’.

Джессика повернулась к нему лицом. ‘ Не могли бы вы сейчас?

Он улыбнулся и указал на машину, припаркованную на расстоянии метра в нескольких домах дальше по улице. ‘ Я был бы рад. Моя машина вон там. Мы могли бы поговорить по дороге.

Джессика закрыла свой кофе крышкой. ‘ Знаешь, я обычно не езжу верхом с незнакомыми мужчинами, но, думаю, воспользуюсь твоим предложением.

‘Я на самом деле не такой уж странный’, - сказал он. ‘Обещаю’.

‘Мне просто нужно зайти в банкомат по соседству. Я сейчас вернусь’.

‘Я буду прямо здесь’.

Джессика колебалась. ‘ Черт.

‘ Что это? - спросил я.

‘Я собиралась взять булочку, но забыла’. Она порылась в кармане джинсов. "Не могли бы вы принести мне булочку?’

Молодой человек поднял руку. ‘ С удовольствием. Я угощаю.

‘Ты куколка’.

Джессика взяла свой кофе и Дейли Ньюс . Она вышла из "Старбакса", повернула направо, объезжая пешеходов. К тому времени, как она подошла к банкомату, нож был у нее в руке.

СОРОК ПЯТЬ

Шейн Адамс стоял на тротуаре, уперев руки в бока. У него спустило правое переднее колесо. Не низкое, спущенное . Даже с расстояния в несколько футов он мог разглядеть аккуратный срез сбоку.

По пути, чтобы более внимательно изучить состояние шин, он посмотрел на лобовое стекло. Под одним из дворников было что-то похожее на визитную карточку. Шейн поднял ее, посмотрел на нее. На лицевой стороне карточки было написано:

ДЕТЕКТИВ ДЖЕССИКА БАЛЗАНО

ДЕПАРТАМЕНТ ПОЛИЦИИ ФИЛАДЕЛЬФИИ, ОТДЕЛ ПО РАССЛЕДОВАНИЮ УБИЙСТВ

Он перевернул карточку. На обратной стороне синими чернилами было написано сообщение:

Шейн: Срок действия твоего счетчика истек. Я позвонила в PPA. Не волнуйся, билет не должен стоить больше 40 долларов. Наслаждайся булочкой! P.S.: Возможно, ей понравится подписка на Muse.

Шейн Адамс посмотрел в обе стороны, вверх и вниз по Уолнат-стрит. Джессики Балзано, конечно же, не было. Он как раз собирался обойти машину, чтобы достать из багажника запаску, когда почувствовал чье-то присутствие слева от себя. Он обернулся. Там, позади его машины, стоял сотрудник Управления парковки Филадельфии.

Джессика Балзано не шутила. В дополнение к проколотому колесу, он получил штраф.

Гребаная сука .

СОРОК ШЕСТЬ

Когда Джессика прибыла в "Круглую палату", дежурный указал на женщину, стоявшую на другой стороне вестибюля и державшую в руках большой белый конверт. Джессике сказали, что женщина просила позвать Кевина, до которого, казалось, никто, включая Джессику, не мог дозвониться. Дежурный офицер сказала женщине, что она может просто оставить посылку, что это будет безопасно, но женщина была непреклонна и настояла на том, чтобы дождаться Кевина.

Джессика пересекла комнату и представилась.

‘Я напарник детектива Бирна. Чем я могу вам помочь?’

Женщина была явно чем-то расстроена. "Они сказали, что его здесь не было’.

‘Нет", - ответила Джессика. ‘Он на задании. Но, может быть, я смогу тебе помочь’.

Женщина повертела в руках конверт размером девять на двенадцать дюймов. Она хранила молчание.

‘Если у вас есть что-то для детектива Бирна, я был бы рад передать это ему’.

‘Ну, я думаю, было бы неплохо отдать это тебе’.

Джессика взяла конверт у женщины, взглянула на него. Он был адресован детективу Кевину Бирну очень дрожащей рукой. Логотип в верхнем левом углу был знаком. Она принадлежала Вилле Мария.

‘Я не понимаю’, - сказала Джессика. ‘От кого конкретно это?’

‘Мне так жаль’.

С каждой секундой это становится все более странным, подумала Джессика. ‘Боюсь, я не понимаю, что ты имеешь в виду. Сожалею о чем?’

‘Об отце Леоне’.

‘ А что насчет него? - спросил я.

Женщина начала плакать. ‘Он скончался. Я думал, ты знаешь’.

Джессика почувствовала, как воздух покидает комнату. Милый старик, которого она только что встретила, человек, занимавший такую важную часть прошлого Кевина Бирна, теперь ушел. ‘ Могу я спросить, что произошло?

Женщина полезла в свою большую сумку, достала кружевной носовой платок. Она промокнула глаза. ‘Он скончался ночью. Он хотел, чтобы детектив Бирн получил то, что было в конверте. Я имею в виду, я знаю, что он был стар и слаб здоровьем, но это все еще шокирует меня. Особенно после визита детектива Бирна. Я никогда не видел отца Леоне таким счастливым, таким энергичным. Что бы ни сказал ему детектив Бирн, это много значило.’

По дороге наверх Джессика снова попыталась дозвониться Бирну. Она попала на его голосовую почту. Иногда его просто бесило, что он выключал телефон, когда был на дежурстве. Она отправила ему сообщение с просьбой немедленно перезвони мне, а затем для пущей убедительности вызвала его на пейджер.

Джессика сидела за своим столом, все еще не оправившись от встречи в вестибюле. Иногда казалось, что она постоянно окружена смертью. Она просмотрела свои сообщения. Ничего срочного. Прежде чем она успела ответить на звонок, в ее руке зазвонил мобильный телефон. Это была Мария Карузо.

‘Привет, Мария’.

‘Похоже, сегодня вечером нам придется работать вместе’.

‘Ты разговаривал с боссом?’

‘Да. Дана сказала, что Кевин заболел. Я расскажу все, когда увижу тебя. Мы на дежурстве по наблюдению’.

Заболел? Джессика на это не купилась. Что-то случилось. Она решила снова позвонить Бирну, как только повесила трубку с Марией. ‘Где ты?’

Мария рассказала ей.

‘Я буду там через двадцать минут’.

Их первым заданием было наблюдение за церковью Святого Варнавы, закрытой церковью в Северной Филадельфии. Здание имело углубленный центральный павильон, обрамленный парой высоких арочных окон. Это была уменьшенная версия собора Святого Августина, исторической церкви, спроектированной Николасом Фейганом.

Когда Джессика и Мария приехали, они припарковались на Четвертой улице, быстро осмотрели фасад и территорию. Двери были заперты и закованы в цепи, окна целы. К тому времени, как они вернулись к машине и устроились поудобнее, уже стемнело.

Искушением во время слежки, особенно ночью, было выпить галлон кофе, но это всегда означало находиться рядом с туалетом. Одно дело для мужчин-детективов, совсем другое для женщин. Пока у Джессики и Марии есть угощения с высоким содержанием сахара, маленький бинокль и уйма времени.

Джош Бонтраджер, Дре Кертис и Бобби Тейт находились в радиусе семи кварталов вместе с еще дюжиной детективов из Отдела по розыску беглецов и Специального следственного подразделения. Все машины сектора по всему городу были приведены в боевую готовность, чтобы удвоить патрулирование в закрытых церквях и вокруг них.

‘Вы, ребята, долгое время были партнерами", - сказала Мария. ‘Ты и Кевин’.

Хотя расследования убийств поручались одному детективу и не существовало ведомственных правил, согласно которым вы должны были работать с определенным партнером — или с любым партнером вообще, Джессика могла назвать с полдюжины детективов, которые были настолько вспыльчивы или неаккуратны в своих служебных привычках, что работали в основном в одиночку, — большинство детективов находили еще одного в подразделении и тянулись к этому человеку.

‘Да", - сказала Джессика. ‘Около семи лет назад’.

Как только она сказала "семь лет", до нее дошло, что время действительно уходит. Ее первым делом был Убийца из Розария, а теперь она вела еще одно дело, с которым, несомненно, были связаны основы и догматы католической церкви.

‘Я действительно никогда не думала, что попаду сюда", - сказала Мария.

- Ты имеешь в виду Отдел по расследованию убийств?

‘Да. Часы никогда не останавливаются, не так ли?’

Джессика вспомнила свои первые мучительные дни в подразделении. Если бы не Бирн, она, вероятно, не продержалась бы и шести месяцев. Кого она обманывала? Больше похоже на шесть недель. ‘ Нет, ’ сказала она. ‘ На самом деле нет.

‘Я работал над делом, три месяца назад. Ребенок на детской площадке в Пойнт-Бриз’.

Джессика знала это дело. Девятилетний мальчик стал жертвой стрельбы из проезжавшего мимо автомобиля. ‘Я помню’, - сказала она. ‘Это было плохо’.

"О, да. Я должен был сделать уведомление. Это было мое первое. Я был совершенно разбит’.

Джессика вспомнила свое первое уведомление в качестве детектива отдела по расследованию убийств. Жертву звали Тесса Энн Уэллс. ‘Я уверена, ты отлично справилась’.

‘Я ничего об этом не знаю. Мать совершенно сошла с ума. Я имею в виду, это понятно и все такое — она только что потеряла своего мальчика. Но я продолжал думать, что если бы я сформулировал это немного по-другому или применил другой подход, возможно, все прошло бы немного лучше.’

‘Здесь слишком много слов", - сказала Джессика. ‘Все, что ты можешь сделать, это быть рядом с ними’.

Мария на несколько мгновений выглянула в окно. ‘ Меня там не было, когда они арестовали парня, устроившего стрельбу. Его поймал отряд по розыску преступников. ’ Мария поиграла шнурком, который свисал с ее толстовки. ‘Я слышал, им пришлось обнажить оружие. Не уверен, как бы я к этому отнесся’.

Джессика подумала о тех случаях, когда она направляла свое оружие на другого человека. Большинство людей — с помощью более чем пятидесяти лет телевизионных полицейских шоу - думали, что этот процесс был легким или, по крайней мере, не таким уж сложным. Многие верили, что полицейский может ранить или убить человека, затем пойти поужинать, принять душ, немного посмотреть телевизор, а затем завалиться спать. Ничто не могло быть дальше от истины. Это изменило жизнь. Она знала офицеров — стабильных, психологически здоровых, семейных людей, — которые так и не вернулись после стрельбы из своего оружия.

‘Ты делаешь звонок и помни о своей подготовке’, - сказала Джессика. ‘Это все, что ты можешь сделать’.

Как только эти слова слетели с ее губ, Джессика поняла, на что это похоже. Она говорила как седой старый ветеран, дающий советы свежему молодому новичку.

Когда, черт возьми, это случилось?

В десять часов они повернули к третьей церкви в своем списке - церкви Святого Симеона на Джермантаун-авеню. Большой готический особняк с высоким шпилем, собор Святого Симеона был закрыт в течение пяти лет. По их информации, здание недавно было продано застройщику из Сан-Диего.

На этом участке Джермантауна не горело несколько уличных фонарей, что обеспечивало детективам небольшое прикрытие. Джессика и Мария припарковались в полуквартале от церкви, укрывшись в тени. Со своего наблюдательного пункта они могли видеть южную сторону и заднюю часть здания.

С тех пор, как началось широкое освещение убийств в СМИ, аудиосистема установила или находилась в процессе установки новых камер на столбах возле закрытых церквей. Это было медленное и дорогостоящее мероприятие.

Из-за своего мастерства во всем, что касается AV, сержант Матео Фуэнтес возглавлял оперативную группу в составе оперативной группы. Он и два других офицера из AV были посвящены наблюдению за этими камерами. У них была дюжина на месте, и еще больше дюжины оставалось убрать. Бригады собирались работать всю ночь.

Через десять минут после того, как детективы заняли позицию, в полуквартале позади них к тротуару подъехала машина. Внутри устроилась фигура и наблюдала за наблюдателями.

СОРОК СЕМЬ

The Egg's Nest был полицейским баром на северо-востоке, расположенным на пересечении бульвара Рузвельта и Ревир-стрит. Толпа была немногочисленной, в основном женатые копы и патрульные штата со своими подружками, взгляды которых устремлялись на входную дверь каждый раз, когда она открывалась.

Бирн взял "хай-топ" в конце зала, заказал двойной "Бушмиллс стрит". Он думал о том, что привело его в это заведение и что он собирался делать.

В десять часов вошел Винсент Бальзано, одетый в кожаную куртку, черную футболку, джинсы и мотоциклетные ботинки. Он обменялся несколькими любезностями и смехом с копами в баре. Затем Винсент наклонился, отдал свой заказ барменше и направился обратно.

‘Спасибо, что пришел, Винс’.

"В любое время, брат’.

Официантка принесла пиво Винсенту и второй "Бушмиллс" для Бирна. Двое мужчин чокнулись.

"Убитый", - сказал Бирн.

‘Лучшие времена", - сказал Винсент. Он отхлебнул пива, отставил его, переплел пальцы. ‘Чем я могу помочь?’

Бирн обвел взглядом других посетителей. В основном это были копы, но даже в этом случае ему приходилось быть осторожным с тем, что он говорил. ‘ Вы знаете дилера по имени Дерон Уилсон?

"Знаешь его? Мы пытались похоронить этого ублюдка пять лет’.

‘Ты слышал о моей маленькой проблеме в новостях?’

‘Я это сделал’.

Бирн рассказал ему подробности, включая ту деталь, что он держал в руках Уилсона.

‘Я понятия не имел, что это был он", - сказал Винсент. ‘Жаль слышать, что ты застрял из-за этого куска дерьма’.

‘Спасибо’.

‘Что тебе нужно?’

Бирн понизил голос. ‘ Мне нужно найти его.

Винсент Бальзано был детективом-ветераном не только уличной работы, но и конкретно Северной Филадельфии. Если вы были копом по борьбе с наркотиками, в стране было немного мест, где работать было труднее.

‘Я не собираюсь спрашивать тебя почему, но мне нужно знать, кому я звоню", - сказал Винсент.

‘Я понимаю’.

Бирн рассказал Винсенту о Габриэле Хайтауэре. Он показал ему фотографию со своего мобильного телефона.

Винсенту потребовалось несколько секунд, чтобы обуздать свой гнев. Он допил пиво. ‘Я знаю все его КА, но я не думаю, что они собираются его выдать", - сказал он. - Впрочем, у него есть несколько тайников. Позволь мне позвонить.

Винсент достал мобильник из кармана джинсов и вышел из бара. Через пять минут он вернулся. Он не сел. ‘Никто не говорит, где скрывается Дерон, но я связался с детективом на Севере. Он сказал, что, по его мнению, Дерон остановился у своей девушки. У них с ней тройня’.

"Господи. Его еще трое?’

Винсент рассмеялся. ‘Я думаю, это девушки. Говорят, эта девушка живет в парке Джуниата, но никто точно не знает, где. Хорошая новость в том, что брат Дерона, Картер, собирается совершить побег сегодня вечером.’

‘Мы знаем, где именно?"

‘Я жду это сообщение прямо сейчас’.

‘И этот Картер собирается выдать своего брата?’

‘Картер любит позировать, но он не крутой’, - сказал Винсент. ‘Если мы найдем его, я обращу его’.

Бирн допил свою порцию, оглянулся через плечо. Хотя в пределах слышимости никого не было, он все равно понизил голос. ‘ Возможно, тебе придется снять бронь, Винс.

‘Как далеко отсюда?’

‘Как, может быть, в Кливленде’.

Телефон Винсента зазвонил. Он проверил сообщение, застегнул молнию на куртке, схватил ключи от машины и сказал: "Мне всегда нравился Кливленд в это время года. Давай сделаем это’.

СОРОК ВОСЕМЬ

Шейн Адамс сидел и наблюдал за двумя женщинами в машине, его сердце бешено колотилось.

Он быстро сменил колесо — еще мальчиком он научился менять колесо по необходимости, его мать не отличала гаечный ключ от разводного — и через пятнадцать минут снова был на дороге.

Он должен был отдать должное детективу Бальзано. Она была проницательна. Он должен был знать, что его разыгрывают. Он потратил всего час или около того, роясь в мусоре за их общежитием в Южной Филадельфии. Он знал, что и Джессика, и ее муж Винсент были полицейскими, а это означало, что в доме, вероятно, было с полдюжины единиц оружия, и ему не хотелось быть застреленным в куче мусора.

Он узнал кое-что из мусора Джессики Бальзано. Он узнал, что дочь Джессики ходила в "Святое Сердце Иисуса", и он надеялся, что это может стать для него точкой входа. Годом ранее он нашел фотографию восьмилетнего ребенка в чьем-то мусорном ведре, понятия не имея, собирается ли и как ее использовать. Затем он нашел в Интернете фотографию Sacred Heart и, приложив немного усилий, смог отфотошопить девушку перед ней. Это была сносная уловка, спрятанная за потертым пластиковым ламинатом в его бумажнике.

А может, и нет. Казалось, детектив раскусил его с самого начала.

Она больше не ускользнет от него.

Шейн занимался подобными вещами — следил за копами, политиками, судьями — всю свою карьеру. Хотя технически это не было противозаконно, он ходил по тонкой грани между журналистикой — или, по крайней мере, тем, что в наши дни считалось журналистикой, — и вмешательством в уголовное расследование.

Но, как говорится, получить прощение было легче, чем разрешение.

Улицы в этой части Северной Филадельфии в этот час были в основном пусты. Время от времени мимо проезжали машины. Каждый раз Шейн слегка опускался на сиденье. Только потому, что два детектива в машине за квартал до него были обращены в другую сторону, не означало, что они не могли видеть, что происходит вокруг. Шейн Адамс был довольно хорош в скрытом наблюдении, но копы, особенно из отдела по расследованию убийств, были экспертами.

Больница Святого Симеона. Он поискал ее на своем смартфоне, но не смог найти о ней много информации, за исключением того, что она была закрыта в течение длительного времени.

Шейн поднял театральный бинокль, осмотрел местность. Ничего не двигалось. Два детектива просто сидели, наблюдая за церковью. Это была умопомрачительно скучная работа, но он знал, что они наблюдали за церковью, потому что думали, что там что-то может произойти. Сама идея опьяняла.

Шейн Адамс действительно был на месте преступления до свершившегося факта.

Он едва мог дышать. На самом деле, он так быстро покинул участок, следуя за двумя детективами, что забыл зайти перекусить. И он совершенно определенно забыл отлить. Десять чашек кофе без пит-стопа.

Он проверил прилегающую территорию. Он никого не увидел. Он осторожно открыл дверцу, обежал машину сзади, затем на несколько футов свернул в переулок между сгоревшим общежитием и закрытой хибаркой. Он расстегнул молнию и облегчился.

Прежде чем выйти из переулка, он посмотрел по сторонам. Никакого движения. Силуэты двух детективов по-прежнему вырисовывались в их машине выше по улице. В наушнике он не услышал новых сигналов полицейского сканера.

Он низко пригнулся, обошел свою машину, проскользнул внутрь. "Ничто так не освежает, как пауза", - подумал он. Он чувствовал себя на миллион процентов лучше.

За исключением того, что он умирал с голоду. Он протянул руку, открыл бардачок. Там он нашел полдюжины неоплаченных квитанций, руководство по эксплуатации автомобиля, пару кусачек для ногтей. Кусачки были неотъемлемой частью набора инструментов репортера. Если вы сжимали микрофон перед камерой, ваши ногти имели значение. Шейн надеялся на черствый протеиновый батончик, недоеденный пакет свиных шкварков, что-нибудь еще.

Может быть, на заднем сиденье, подумал он. Иногда он оставлял недоеденные сэндвичи в метро, когда звонили из репортажа. Он встал на колени, развернулся.

И столкнулся лицом к лицу с убийцей.

‘Докладывает Шейн Адамс", - сказал убийца с улыбкой.

Шейн почувствовал укол сбоку в шею. Ощущение было точь-в-точь как в тот раз, когда в него попали пулей из пневматического пистолета, когда ему было шесть лет. Но это был не Би-би-си. Через несколько секунд он почувствовал, что у него подкашиваются ноги, затем руки.

Когда тепло распространилось по нему, сквозь него, он почувствовал воды реки Огайо, услышал голос матери, зовущий его ужинать. Но это был не строгий голос его матери, это была сама темнота, манящая последним призывом:

‘Кажется, у тебя есть еще одна история, которую ты можешь рассказать’.

СОРОК ДЕВЯТЬ

Здание представляло собой двадцатичетырехэтажную высотку недалеко от угла Четвертой и Вашингтонской. Это было одно из немногих сохранившихся старых высотных зданий в этом районе. Недавно ее переоборудовали в жилое помещение для престарелых. По дороге Винсент объяснил Бирну, что одной из уловок Дерона Уилсона было использование этого места в качестве тайника. Он сказал, что бабушка Уилсона скончалась в 2009 году, но Уилсон сохранил это место.

В девять часов Картер Уилсон вышел из здания и направился по Четвертой улице к своей машине. Он завернул за угол и как раз собирался открыть дверь, когда к нему сзади подошли двое мужчин. Рука Картера инстинктивно потянулась к 9-миллиметровому пистолету у него за поясом.

Винсент Бальзано остановил его.

В то время как Дерон Уилсон был маленьким и жилистым, Картер Уилсон был среднего роста, но дряблый. Слишком много нездоровой пищи, слишком много проб продукта. Винсент легко подтолкнул мужчину к началу тупикового переулка.

‘ Ты знаешь, кто я? - Спросил Винсент.

Ничего. Просто версия тюремного взгляда Картера Уилсона.

"Могу поклясться, что я задал тебе вопрос", - добавил Винсент.

‘Я знаю, кто ты’.

‘Хорошо", - сказал Винсент. ‘Это экономит мне кучу времени’.

Картер кивнул в сторону Бирна. - Кто это? - спросил я.

‘Он? Он гребаный ангел смерти, Картер. Поверь мне, ты не захочешь иметь с ним дело’.

Картер продолжал пристально смотреть на Бирна.

‘Пришло время взглянуть на меня", - сказал Винсент.

Картеру потребовалось на полсекунды больше, чем нужно, чтобы следовать указаниям. Винсент грубо развернул Картера и впечатал его в стену. Он вывернул карманы мужчины, выложил содержимое на крышку пятидесятигаллоновой бочки, одной из трех в переулке: несколько долларов, немного мелочи, ключи от машины, пустая обертка от презерватива, сотовый телефон и одноразовая зажигалка.

‘Опусти руки и повернись", - сказал Винсент.

Картер медленно сделал, как ему сказали.

‘Откуда ты идешь?’ Спросил Винсент.

‘Магазин’.

‘Ах да? Что это за магазин?’

‘Я не знаю, чувак’.

- Ты не знаешь? Ты только что был там, как ты мог не знать? Ты говоришь о той аптечке на углу?

‘Да, да. Это то самое’.

‘Там, наверху, нет Ритуальной Помощи’.

Картер покачал головой. ‘ Чувак. Почему ты так со мной играешь?

Винсент улыбнулся. ‘ Я не играю, Картер. Правда в том, что нам нужно кое-где быть. Ты знаешь, куда мы направляемся?

Картер хранил молчание.

‘Это был вопрос", - сказал Винсент.

‘Откуда мне знать, куда вы все направляетесь?’

‘Мы собираемся повидать твоего брата’.

Картер скривился, как будто никогда раньше не слышал этого слова. - Мой брат?

‘Да. Твой настоящий брат, не брат по играм и не двоюродный брат. Тот, кого зовут Дерон. Кажется, мы не можем его найти’.

"Ты звонил к нему домой?’

‘Черт", - сказал Винсент. Он посмотрел на Бирна и обратно. "Почему я об этом не подумал? Да. Мы проверяли его дом, Картер. Мы также посетили все его места, все его закоулки, так что мы почти уверены, что прошел слух, что мы хотим с ним немного поболтать. Вот почему мы пришли к тебе, дружище. ’

Каменно-холодная тишина.

‘Хорошо. Послушай. Я не собираюсь оскорблять твой интеллект — каким бы он ни был — задавая тебе этот вопрос снова’.

Винсент сунул руку в кожаной перчатке в карман куртки и вытащил аккуратно завернутый пакет, прозрачный пластиковый пакетик с чем-то, похожим на две унции кокаина. Он протянул его Картеру, который взял его.

‘ Что это? - спросил я.

‘Это твое", - сказал Винсент. "Я только что нашел это на тебе, когда обыскивал’.

Казалось, все обрушилось на Картера одновременно. Вместо того, чтобы размахивать руками, вырываться или бежать, он, казалось, взорвался. Он просто стоял там с широко раскрытыми глазами и в шоке. Винсент забрал посылку обратно.

"Это не мое, чувак!’

‘Конечно, так и есть. Здесь повсюду твои отпечатки. И с твоим послужным списком я почти уверен, что ты смотришь на федеральное время’.

Винсент бросил Бирну ключи от машины Картера. Бирн открыл багажник, нашел холщовый мешочек на молнии, открыл его. Внутри было что-то, похожее на тридцать или сорок тысяч долларов.

‘О, Картер, Картер", - сказал Винсент. ‘Мы добавим к этому деньги, и ты увидишь глубокую, темную дыру’.

Картер начал вибрировать. Бирн видел это много раз. Это был непроизвольный мышечный рефлекс, который всегда предшествовал сверхзвуковому преступному полету. Картер готовился к взлету.

Винсент небрежно одернул подол своей кожаной куртки. В кобуре лежал массивный автоматический пистолет 45-го калибра. ‘ Не стесняйся, беги.

‘Зачем, чувак? Зачем ты это делаешь?’

‘Потому что мне нужен твой брат, и он нужен мне сейчас’.

‘ Я не ...

‘Хватит с тебя издеваться’. Винсент вытащил свое оружие, взвел курок и приставил его к правой коленной чашечке Картера. ‘Теперь у тебя есть десять секунд’.

‘Локоть", - сказал Бирн.

Винсент оглянулся. ‘ Локоть?

‘Да", - сказал Бирн. ‘Если прострелить им локоть, они все равно смогут ходить. Чертовски больно, но нам не придется тащить его к реке’.

- Река? ’ Крикнул Картер.

‘Хорошее замечание", - сказал Винсент. Он повернулся к Картеру. "Теперь у тебя есть две секунды’.

‘Подожди!’ Сказал Картед. "Я отправил ему сообщение на пейджер. Затем он написал мне ответ с указанием места, куда я должен пойти’.

Винсент помолчал немного, затем взял одноразовый сотовый телефон. ‘ Это тот телефон, с которого он тебе пишет?

‘Да’.

‘И он не звонит и не оставляет голосовое сообщение?’

‘Нет", - сказал Картер. ‘Он ни при чем’.

"У кого еще есть этот номер?’

‘Никого. Только Дерон’.

‘Вызовите его’. Дрожащими руками Картер сделал, как ему сказали. Двадцать секунд спустя, как и было обещано, на экране появилось текстовое сообщение. Это был адрес.

‘Видишь, как это было просто?’ Спросил Винсент.

Картер ничего не сказал.

Винсент бросил Бирну сотовый телефон. Картер открыл рот, чтобы возразить, но передумал.

‘Мы не можем допустить, чтобы ты сейчас давал чаевые своему брату, не так ли?’ Сказал Винсент.

‘Я не собираюсь ему звонить’.

‘Обещаешь?’

‘Да’.

Винсент рассмеялся. Он развернул мужчину, подтолкнул его к открытому багажнику.

‘Залезай", - сказал Винсент.

"Какого хрена, чувак? Я сказал тебе, где он’.

‘Я знаю", - сказал Винсент. ‘И от имени всего PPD позвольте мне сказать, что мы действительно ценим ваше сотрудничество. А теперь залезайте в гребаный багажник’.

Картер неохотно залез в багажник. Прежде чем Винсент захлопнул его, он достал пакетик из кармана. ‘ Я просто положу это на заднее сиденье.

‘Вы не можете оставить это так!’ Картер заорал. ‘Что, если приедут копы?’

‘Если они придут, можешь испечь им блинчиков", - сказал Винсент. ‘Это бисквит, придурок’.

Винсент захлопнул крышку багажника и выбросил ключи Картера в канализацию.

Десять секунд спустя два детектива направились в Северную Филадельфию.

ПЯТЬДЕСЯТ

Голос в трубке принадлежал Джошу Бонтраджеру. Услышав его, Джессика чуть не подпрыгнула.

‘Джесс", - позвал Бонтраджер. ‘Пожалуйста, скажи мне, что ты на радио’.

Джессика нажала на кнопку телефона. ‘ Я здесь, - сказала она. ‘ В чем дело, Джош?

‘У меня на телефоне Матео. Он следит за камерой позади церкви Святого Симеона’.

Джессика взглянула на Марию Карузо. Они были погружены в то оцепенение, которое бывает, когда смотришь на что-то так долго, что перестаешь это видеть. Это была распространенная — и опасная - болезнь, которая проявлялась во время длительных вылазок.

- И что на счет этого? - Спросила Джессика.

‘У него за спиной ваша церковь’.

Это привлекло безраздельное внимание Джессики. Она достала из кармана телефон, поставила его на беззвучный режим. Если что-то происходит, было бы лучше сделать это без полицейской связи. ‘Пусть он позвонит мне’.

Несколько секунд спустя телефон Джессики завибрировал. ‘ Что у нас есть, Матео?

‘Я не уверен", - сказал он. ‘Я вижу тень на стене за северной частью церкви. Кто-то только что прошел по этому переулку и остановился’.

‘Тень?’ Спросила Джессика. ‘Как в одном человеке?’

‘Да’, - сказал Матео. ‘Ты видишь что-нибудь с северной стороны?’

‘Нет’, - сказала она. ‘Я не на позиции’.

‘Подожди", - сказал Матео. ‘Я вижу еще движение. Кто бы это ни был, он направляется к северному входу в церковь. Я потеряю его через несколько секунд’.

‘ Сержант Уэстбрук там? - Спросила Джессика.

‘Я здесь", - сказал Уэстбрук. Матео включил телефон на громкую связь.

- Ты хочешь, чтобы мы это проверили? - Спросила Джессика.

‘Да", - сказал Уэстбрук. ‘Я высылаю подкрепление. Оставайтесь на связи’.

Джессика выключила свой мобильный, сунув его в карман джинсов. Они с Марией вышли из машины, вернулись к багажнику. Джессика открыла его, и обе женщины надели кевларовые жилеты. Одновременно они расстегнули кобуры, проверили действие своих "Глок-17", снова вложили их в кобуру.

Джессика посмотрела в обе стороны, вверх и вниз по улице. В полуквартале от нее была припаркована старая компактная машина, но она никого в ней не увидела.

Она взглянула на часы. Было 10.20.

Детективы Джессика Бальзано и Мария Карузо перешли улицу и направились в переулок за собором Святого Симеона.

ПЯТЬДЕСЯТ ОДИН

Когда Бирн прибыл по адресу, который он получил по мобильному телефону Картера, он понял, что не разработал план того, что он будет делать, когда найдет Дерона Уилсона.

Он молился о том, чтобы с Габриэлем ничего не случилось. Бирн знал, что, если бы не его собственная причастность к мальчику, ничего бы этого не произошло. Нет, поправился он. Если бы не вспыльчивый Кевин Бирн, ничего бы этого не произошло. Он знал это, когда шел по коридору той ночью, знал это, когда Уилсон бросил на него вызывающий взгляд — взгляд, который он видел миллион раз раньше на работе, — знал это, когда по глупости вытащил оружие. Конечно, он не ожидал, что об этом расскажут во всех ночных новостях, но это не оправдание.

Он имел дело с Деронами Уилсонами всего мира более двадцати пяти лет. Почему на этот раз он так окончательно растерялся?

Винсент хотел пойти с ним, чтобы довести это дело до конца, но Бирн оборвал его. Он понятия не имел, насколько все будет плохо, и был хороший шанс, что ситуация вот-вот обострится. Винсент Бальзано оказал ему большую услугу, и Бирн не хотел благодарить его, ставя карьеру Винсента под угрозу. Наступал момент — в полицейской работе так всегда бывает, — когда Бирн оказывался рядом с ним.

Прежде чем он успел войти в здание, он почувствовал, как завибрировал телефон, поступал вызов. Бирн выудил телефон из кармана. Это был не его собственный мобильный телефон, а скорее сотовый, который он получил от Картера Уилсона.

У кого еще есть этот номер?

Никого. Только Дерон .

Бирн проверил экран. Это было голосовое сообщение. Он нажал соответствующие кнопки.

Через несколько секунд прозвучало сообщение. От шепчущего голоса у Кевина Бирна кровь застыла в жилах.

"Единый Бог, детектив", - произнес бестелесный голос на другом конце провода. "Семь церквей’.

Секунду спустя он получил сообщение на тот же телефон. Оно гласило:

ЕСЛИ ВЫ ВОЙДЕТЕ В ЗДАНИЕ , МАЛЬЧИКУМРЕТ .

Несколько секунд Бирн не мог пошевелиться. Он вытащил оружие, огляделся по сторонам, посмотрел наверх. За ним можно было наблюдать с сотни различных точек обзора.

Он положил телефон в карман, повернулся на каблуках и убежал.

ПЯТЬДЕСЯТ ДВА

Когда Джессика и Мария завернули за угол, в переулок позади церкви Святого Симеона, они никого не увидели. Обнажив оружие, они обнаружили дверь в церковь с разбитым стеклом, слегка приоткрытую. Джессика пинком распахнула дверь.

Неф церкви был пуст. Похоже, его недавно убирали. Все скамьи исчезли, алтарь разобрали, даже исповедальни убрали.

Джессика и Мария медленно пересекли пустое пространство. Они прошли через церковь и нашли дверной проем, ведущий к лестнице.

Они все еще спускались по ступенькам в подвал, держа оружие на магнитах, по одной ступеньке за раз. Если убийца поджидал их, он должен был увидеть свет. Это было чрезвычайно рискованно, но выбора не было. В подвале царила кромешная тьма.

‘ Послушайте, ’ прошептала Джессика. Оба детектива остановились, затаив дыхание.

Это был звук капающей воды.

Когда они спустились по лестнице, перед ними была большая пустая комната. Джессика осмотрела стены справа. Там был только один дверной проем. Если бы в этом подвале было тело, оно было бы в той комнате.

‘Джесс", - сказала Мария. Она указала на пол. Там, в пыли, были размытые следы ног, а также две длинные линии, которые, казалось, были оставлены кем-то или чем-то, кого тащили.

Вдалеке послышался вой сирен. Джессика и Мария не могли ждать. Они быстро подошли к дальней стене. Выбора не было, кроме как заявить о себе.

‘Полиция Филадельфии!’ Джессика закричала. Звук ее голоса эхом отразился от камня. Ответа не последовало. Они медленно продвигались все ближе и ближе к отверстию, высоко держа оружие и фонарики наготове.

Когда они добрались до входа, Джессика остановилась. Она сделала глубокий вдох, выдохнула. Ее дыхание было серебристым и испарялось перед ней.

Подвал , подумала она.

Она развернулась в дверном проеме. В другой комнате она увидела тело, свисающее с двутавровой балки в центре потолка. Жертвой был светлокожий чернокожий мужчина. Он был обнажен и залит кровью. На полу под ним, как и на других жертвах, лежала куча одежды. Но что делало это зрелище ужасающим за пределами понимания Джессики, так это то, что еще лежало на полу под жертвой.

Руки. Убийца отрезал жертве руки. Они слышали не капанье воды. Это была капающая кровь.

Два детектива полностью вошли в комнату, повернулись на 360 градусов. Комната была пуста.

Снаружи они услышали, как подъезжают машины сектора.

‘ Установите периметр, ’ сказала Джессика. ‘ И пришлите сюда двух патрульных офицеров.

Не говоря ни слова, Мария Карузо убрала оружие в кобуру и выбежала из комнаты. Услышав ее шаги на лестнице, Джессика пошла вперед. Она надела латексную перчатку, осторожно приподняла подбородок жертвы и посветила фонариком ему в лицо.

‘О Боже мой’.

Повешенным был Дерон Уилсон, наркоторговец, с которым у Бирна была стычка. В кармане Джессики завибрировал телефон. Она ответила. Это был Матео Фуэнтес.

‘Как дела, Матео?’

‘Поговорите со мной, детектив’.

‘Что вы имеете в виду?’

‘Подозреваемый у вас?’

‘Нет", - сказала Джессика. ‘Мы просто устанавливаем периметр. Мы не могли сильно разминуться с ним’.

‘Детектив Бирн хорошо его разглядел?’

Сначала Джессика подумала, что ослышалась. Это было не так. - Что вы имеете в виду? - спросила я.

‘С кем ты сотрудничаешь?’

‘ Детектив Карузо, ’ сказала Джессика. ‘ Почему?

‘Я думал, ты гуляешь с Кевином’.

‘Почему ты так думаешь?’

Еще одна долгая пауза. Слишком долгая.

‘Матео’.

‘Потому что я смотрю запись, сделанную минуту назад. Запись сделана с северной стороны собора Святого Симеона’.

‘А что насчет этого?’

‘Это детектив Бирн’, - сказал Матео. ‘И он убегает из церкви’.

ПЯТЬДЕСЯТ ТРИ

Бирн стоял в своей квартире. Он знал, что, возможно, видит все это в последний раз. Он знал, что, возможно, это последняя ночь в его жизни.

За время работы в отделе по расследованию убийств он побывал во многих квартирах и домах, местах, куда жертвы очень хотели вернуться — пять минут, пять часов, пять дней спустя.

То, как жертвы оставляли вещи, всегда поражало его. Халат на спинке стула, размораживающийся стейк в раковине, разложенное белье в корзине, книга с закладками.

Как бы они смотрели на его квартиру? интересно, подумал он. Будет ли это Джессика? Во многих отношениях он надеялся, что так и будет. Она поймет.

Семь церквей Азии, все в Турции. Это не было совпадением.

Он помнил, как слышал эту историю, как будто это было вчера.

*

Мы дислоцировались в Инджирлике, в составе 628-го подразделения поддержки воздушных перевозок. Это было между войнами, так что все было не так уж безумно, верно?

Теперь, что вы должны помнить, так это то, что черный рынок древностей в Турции зашкаливает, по крайней мере, так было тогда. Там есть персидские, римские, греческие древности. Вещи времен крестовых походов. Если ты захочешь этого и у тебя будет зеленый, кто-нибудь найдет его для тебя.

Итак, мы немного развлекаемся, и мой лучший приятель в отряде хочет прокатиться до местечка под названием Пасли. Мы вчетвером отправляемся по Персидской дороге на юг, затем несколько часов по бездорожью. Вверх и вниз по этим грунтовым дорогам. Ничего. Сейчас почти закат, и мы его не найдем. Мы видим этого старика, идущего по одной из проселочных дорог. Должно было быть девяносто и измениться.

Мой приятель немного говорит с ним по-турецки, и парень показывает на свои ноги. Мой приятель говорит что-то об обуви, о покупке ему новых ботинок, но парень качает головой. Он снова указывает на свои ноги. Это продолжается некоторое время, туда-сюда. Тупик.

На обратном пути к джипу мой приятель останавливается, несколько раз подпрыгивает. Внезапно он понимает, о чем говорил старик. Место, которое мы искали, было прямо под нами. Земля была полой.

Мы спускаемся со скалы и натыкаемся на эту старую дверь. Толстая старая дверь, врезанная прямо в скалу. Остаток ночи мои приятели пытаются открыть ее плечами. Безуспешно. Я не хотел иметь с этим ничего общего, но ты знаешь, как это бывает. Если в тебя влезет достаточно выпивки, ты сделаешь что угодно.

Перед самым рассветом, когда мои приятели вырубились, я подумал, что стоит попробовать. Я спускаюсь туда, просто касаюсь двери, и она открывается. Все, что я сделал, это прикоснулся к ней.

Внутри была большая комната, вырубленная прямо в горе. Я поводил фонариком вокруг и увидел то, что, по моему мнению, было пылью. Большие шары пыли. Или, может быть, это были камни. Но это было не так. Знаешь, что это было? Это были скелеты, чувак. Маленькие скелеты. Ими была забита целая комната. Все они были аккуратно расставлены бок о бок.

В тот момент внутри меня что-то произошло, Кевин. Мне кажется, я действительно услышал, как изменилось мое сердце. Я упал на колени и попытался заплакать, но ничего не вышло. Поверь мне, это вырвалось позже. С тех пор почти каждый день. Но потом, посреди ночи, мне пришлось спросить себя, почему. Я не имею в виду, почему они это сделали, кто бы это ни сделал. Я имею в виду, почему дверь открылась передо мной?

Сто мертвых детей. Бог не ставит это перед вами просто так, не так ли? Ни за что.

Я вернулся в Штаты, два года бездельничал, слишком много пил. Я знал, что недостаточно умен, чтобы стать врачом, юристом или кем-то еще. Поэтому я решил стать полицейским. Как еще я мог творить добро, чувак?

Как еще я мог творить добро?

Маркус Хейнс смотрел на Бирна той ночью, задавая этот вопрос.

Как еще я мог творить добро?

Несколько дней спустя Маркус Хейнс оказался перед другой дверью. Бирн вспомнил автоматную очередь, вспомнил красный туман, который был затылком Маркуса Хейнса.

На этот раз the door была не в Турции, а в адской дыре в Северной Филадельфии, месте, где детей делали рабами наркотика под названием крэк-кокаин. Маркус Хейнс наконец нашел дверь, за которой покоились души еще сотни детей, и получил пулю, предназначавшуюся Кевину Бирну.

Как можно вернуть подобный долг?

Бирн взял фотографию Маркуса, затем достал из кармана школьную фотографию Габриэля. Он держал их рядом. Маркус был так похож на Габриэля, сына, которого он так и не узнал. Бирн вспомнил ту ночь с Таней Уилкинс, как он ударил ее. В тот момент она была беременна Габриэлем. Тогда он не знал.

Бирн достал сотовый и набрал номер. Женщина ответила после двух гудков.

‘Вы знаете, кто это?’ - Спросил Бирн.

‘Да’, - сказала она. ‘Мы ждали вашего звонка’.

‘Мы’?

‘Мой сын и я".

Бирн ничего не сказал.

‘Бог избирает нас не просто так’, - сказала женщина. ‘Вы готовы?’

‘Я готов’.

На мгновение воцарилось молчание. Затем: "Ты знаешь, что ты должен сделать?’

‘Я верю’.

‘Все это привело к этому моменту. Ты чувствуешь тяжесть провидения?’

Больше, чем ты думаешь, подумал Бирн. ‘Да. Но сначала мне нужно кое-что’.

‘Я слушаю’.

Бирн сказал ей, что ему нужно. Женщина согласилась достать это для него.

‘Ты хочешь знать, где мы будем?’ - спросила она.

‘Я знаю, где ты будешь. Я просто не знаю, сколько времени мне потребуется, чтобы туда добраться’.

‘Мы терпеливы’.

‘Жди меня’.

Бирн отключился, отправил Джессике текстовое сообщение. Он положил свой сотовый телефон на обеденный стол, рядом со своим табельным оружием и значком.

Как еще я мог творить добро, чувак?

Кевин Бирн знал.

ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕТЫРЕ

Джессика не смогла найти Бирна. Она перезвонила по всем мобильным, городским телефонам, номерам пейджеров, смс. Ничего. Она не рассказала Марии о звонке Матео — более того, Джессика попросила Матео держать это при себе как можно дольше. Она не могла попросить его солгать или стереть запись с Кевином, но Матео был честным полицейским и согласился последовать ее примеру в этом. Он пообещал ничего не говорить. На данный момент.

Больница Святого Симеона теперь была переполнена персоналом. Джессика видела выражение лица Даны Уэстбрук, когда та подъехала, и это было нехорошо. Их убийца совершил преступление прямо под носом у двух детективов, и это не обрадовало бы средства массовой информации.

Джессика решила побеспокоиться о гневе своего босса позже. Ее непосредственной заботой был Кевин Бирн.

Что он делал в церкви?

Джессика вышла из больницы Святого Симеона. Зазвонил ее телефон. Это была Мария.

‘Да, Мария’.

‘Я проверяю машины на улице. Примерно в полуквартале от вашего дома стоит малолитражка’.

Джессика вспомнила машину, когда вошла в церковь. - А что с ней? - спросила я.

‘Похоже, у нас есть вторая жертва’.

- В той машине есть тело?

‘Да’.

‘Он ДОА?’

‘О, он определенно ДОА. Хотя на сиденье рядом с ним есть кое-что, на что тебе стоит взглянуть’.

Джессика побежала трусцой по переулку, завернула за угол. Она увидела Марию в полуквартале от себя, стоявшую возле машины. Оставшееся расстояние она прошла пешком, решив, что бежать нет необходимости. ДОА, как правило, остаются мертвыми.

Когда она приехала, то заглянула в окно со стороны водителя. Жертвой был белый мужчина лет двадцати-тридцати с небольшим. Его голова откинулась на подголовник. Тонкая струйка рвоты потекла из уголков его рта. Джессика посветила фонариком в машину.

‘О Боже", - сказала она.

‘ Что? Ты его знаешь?

‘Его зовут Шейн Адамс. Он репортер. Сегодня утром он пытался проследить за мной’.

Джессика провела фонариком по внутренней части машины. На заднем сиденье было полно всякого хлама, такого, который был бы у вас, если бы вы прожили полжизни в машине — лишняя одежда, мусор из фаст-фуда, салфетки для рук.

‘Ты не поверишь", - сказала Мария. Руками в перчатках она взяла с переднего сиденья цифровую видеокамеру и положила ее на крышу машины. ‘Это крутилось, когда я подошел к машине". Она нажала кнопку, повернула жидкокристаллический экран лицом к ним.

Сначала изображение было не в фокусе. Вскоре оно стало четким. Это было изображение креста. На маленьком экране было трудно сказать, из чего сделан крест, но чем пристальнее Джессика смотрела на него, тем больше понимала, что он сделан из стекла.

- Это окно? - Спросила Джессика.

‘Я почти уверена, что это так", - сказала Мария. Она остановила изображение, указывая на экран. ‘Похоже, это тонированное стекло, не так ли?’

Два детектива одновременно посмотрели друг на друга, и между ними возникло понимание.

‘Витражное стекло", - сказали они в унисон.

‘Продолжай играть в нее", - сказала Джессика.

Мария нажала кнопку. Видео продолжилось. Изображение крестоформа на витражном стекле снова начало терять четкость, и Джессика вскоре поняла, что происходит. За стеклом появилось изображение, которое начало обретать четкость. Через несколько секунд она увидела, что это было, и ее сердце пропустило удар. Там, по другую сторону креста, был человек, идеально оформленный, словно на кресте.

Сомнений быть не могло. Этим человеком был Кевин Бирн.

Джессика побежала обратно по улице, вверх по переулку. Она посмотрела на боковое окно рядом с дверью, ведущей в церковь. На витражном стекле был изображен крест. Оно было идентично распятию на видео.

Убийца только что отснял эти кадры.

ПЯТЬДЕСЯТ ПЯТЬ

Джессика мерила шагами тротуар перед церковью. Повсюду были полицейские машины. Дана Уэстбрук сказала, что хочет вернуть ее в "Раундхаус" на дабл-стрит.

‘Ты в порядке?’ Спросила Мария.

"У меня бывали дни и получше". Хотя Джессика знала, что ее с минуты на минуту ждут на восьмом месте в гонке, она знала, что не успокоится, пока не увидит Кевина Бирна. ‘Что , я думаю , мы должны сделать , так это — ’

Конверт, подумала Джессика. Конверт, который женщина оставила Бирну .

Конверт от отца Леоне .

Джессика залезла в машину, достала конверт с заднего сиденья, разорвала его. В нем были страницы из Библии, а также другие страницы, написанные от руки на старой машинописной бумаге с желтыми краями.

Это были послания от отца Леоне. Послания с того света.

По мере того, как глаза Джессики просматривали страницы, все начинало приобретать ясный, ужасающий смысл. Это было о семи церквях Апокалипсиса:

Ангелу церкви Эфеса ... ты оставил свою первую любовь …

Сесилия Роллинз, подумала Джессика.

Ангелу Смирнской церкви ... у вас будут десять дней скорби …

Дэнни Палумбо пробыл в том подвале десять дней.

Ангелу Пергамской церкви ... дай ему белый камень, и на камне напиши новое имя …

Мартин Оллсоп. Белые камни. Название следующего места преступления, написанное на камне.

Ангелу церкви в Фиатире … Иезавели … Я брошу ее в постель …

Мишель Кэлвин была найдена на этом окровавленном матрасе.

Ангелу церкви Сардиса … Я приду к тебе как вор …

Дерону Уилсону отрубили руки.

Джессика обнаружила, что у нее самой дрожат руки, когда она посмотрела на последние две записи. Последними двумя церквями были Филадельфия и Лаодикия.

Ее глаза блуждали по странице в поисках подсказки, мысли, строчки, которая могла бы помочь ей проникнуть в сознание убийцы.

Ангелу Лаодикийской церкви … Я советую тебе купить у меня золото, испытанное в огне ... и белую одежду …

Ангелу церкви в Филадельфии ... Тому, у кого есть ключ Давида ... но ты лжешь …

Последняя страница представляла собой единственный листок старой машинописной бумаги с луковой шелухой. На нем была нацарапанная от руки записка от отца Леоне, возможно, последнее, что он когда-либо написал. Для Джессики это было так же загадочно, как страницы Откровения . Там говорилось:

ЭТО БЫЛО ОБЛАЧЕНИЕ, КЕВИН. ОГОНЬ СВЯТОГО ДУХА.

Что он имел в виду под этим? Какое облачение?

Джессика подумывала снова позвонить Бирну, но знала, что попадет на его голосовую почту. Она посмотрела на свою связку ключей.

‘Я вернусь", - сказала Джессика.

‘ Куда ты идешь? - Спросила Мария.

‘Я иду в дом Кевина’.

‘Я иду с тобой’.

Джессика взглянула на рой сотрудников PPD, спускающихся к больнице Святого Симеона. Они оба дали свои показания, и ни один из них не собирался быть ведущим следователем по этому делу.

‘ Пошли, ’ сказала Джессика.

ПЯТЬДЕСЯТ ШЕСТЬ

Джессика и Мария припарковались на Третьей улице, за углом от квартиры Бирна на втором этаже. Джессика не видела машину своего партнера, но в этом не было ничего необычного. Иногда ему приходилось парковаться более чем в квартале отсюда.

Через минуту они были перед дверью Бирна. Джессика постучала, прислушалась. Тишина. Она постучала снова. Они не услышали никакого движения внутри.

Джессика достала ключ, осторожно вставила его в замок, повернула. Она приоткрыла дверь на дюйм. ‘ Кевин?

Ответа нет.

В квартире было темно. Единственным источником света служили зеленые цифровые часы на кухонной плите. Джессика щелкнула выключателем, и зажглись три лампы. Квартира была точно такой, какой она видела ее, когда была там в последний раз.

‘Кевин?’

Ничего. Она прошла в спальню. Пусто. Ванная тоже была пуста.

‘Джессика", - сказала Мария.

Джессика пересекла квартиру. Мария стояла у обеденного стола. Там, аккуратно разложенные, лежали три вещи, без которых Кевин Бирн никогда не выходил из дома. Его оружие, его щит и его сотовый телефон. Рядом с телефоном Бирна лежал синий раскладной телефон, которого Джессика раньше не видела.

Она взяла синий раскладной телефон, порылась в меню.