Компасу надо верить

ГЛАВА 31 Настя уезжает

Два дня подряд шел снег. Всюду намело сугробы. Они громоздились один выше другого и своими острыми шапками подпирали крыши домов.

Я то и дело выбегал в сад. Вооружившись деревянной лопатой, расчищал дорожки. Но их тут же заносило.

Иногда я отрывался от работы и слушал надсадное гудение трактора. Он утюжил дорогу и таскал за собой тяжелый треугольник из огромных дубовых кряжей. Но чаще всего мое внимание привлекали хриплые гудки ЯАЗов. Шоферы, скрытые от меня высокими валами снега, требовательно сигналили трактористу: «Пус-ти-и, пус-ти-и, пу-сти-и!»

Я с беспокойством думал об Алешке Звездине. Тяжелые «четвертаки» то и дело буксовали. А ведь Алешка грузился теперь на самом последнем горизонте — на девяностопятиметровой глубине. Разве сосчитаешь, сколько ему надо одолеть подъемов, крутых поворотов, пока выберется на прямую дорогу!

Но в то же время, смотря на падающий снег, я не мог удержаться от глупой радости. Пусть он идет еще сильней, пусть еще выше вырастут сугробы! Пусть вьюга заметет все дороги, и тогда Вяткиным не уехать! Страшно мне за Настю. Мне так и не удалось с ней ни разу поговорить. Напрасно я караулил ее около дома. Каждый день в школе на отдельных листочках записывал для нее домашние задания. Десять листочков. Уже десять дней Настя не была в школе.

Стоило мне обернуться назад, и я видел за партой пустое место. Маша Шустикова встречала мой взгляд, удивленно вскидывала брови, улыбалась.

Я узнал, что Ирина Капитоновна с Колобком ходили к Вяткиным. Но чем закончился их поход, не сказали. Наверное, неудачно. Андрей Петрович ходит хмурый и злой.

Я придумывал разные способы, чтобы встретиться с Настей, но тут же их отвергал. Надо узнать, что предпринял Алешка. Я ему все давно рассказал! Неужели Настя уедет от нас? И в их семье останется все, как было? Сергей Данилович будет напиваться и бить Валентину Васильевну, Настю? Этого нельзя допустить! Они должны остаться и начать жить по-новому. Сергей Данилович сам себя разжаловал из рядовых партии! Так сказал дядя Макарий. Нельзя, чтобы Настя подчинялась ему!

Эти мысли совсем лишили меня покоя.

— Юрка! — из снежной завесы вырвался Федя Зайцев. — Беги скорей! Настя в магазин пошла! Плетеная сумка в руках!

Мы с Федей проваливались в глубоком снегу. А когда удалось наконец выбраться на тропинку, припустились бегом.

— Юра, стой! Я варежку потерял!

— Растяпа!

В продовольственном магазине Насти не было. Мы выбежали на улицу. Неслись во всю прыть. В конце переулка с горбатыми кучами снега почти нагнали девочку. Настя шла сгорбившись, испуганно оглядываясь по сторонам.

— Нас-тя, подожди! Нас-тя! — закричал я.

Но Настя, завидев нас, побежала.

— Пос-той! Пос-той!

В валенках мне ее не догнать. Недолго раздумывая, я махнул ногой, и подшитый валенок отлетел. Еще рывок — и второй валенок зарылся в снегу. Шерстяные носки тут же промокли. Холодный снег обжег ноги, но я ничего не замечал.

Показался дом Матрены. Из-за сугробов едва выглядывала крыша, а снег не переставал падать и устилал землю большими мохнатыми снежинками.

Перед самой дверью я догнал ее.

— Пусти! — Настя оттолкнула. Удар пришелся мне в грудь.

— В школу не ходишь!.. — вылетели все приготовленные для нее слова. — Поговорить хочу…

— Тебе какое дело? Ирина Капитоновна приходила с директором… Знаю, отец пьяница!.. Зачем я вам? Тебе зачем я нужна?

Меня ошеломил поток слов.

— Я домашние задания для тебя переписал… За все дни есть!

— Мы уезжаем! Я не буду здесь учиться! Слышишь, пусти!

Хлопнула дверь. Я остался стоять на террасе.

— Поговорил? — Федя вырос передо мной. Под мышкой он держал мои валенки.

Я покачал головой. Снял мокрые носки и пошевелил красными пальцами. Надел валенки. Принялся топать, чтобы скорей согреть оледеневшие ноги.

— Ловко у тебя вышло! — Федя взмахнул ногой, но его валенок не слетел. — Что будем делать?

— Не знаю. Настя уезжает…

Раздались настойчивые гудки машины. Я без труда узнал темно-зеленый «четвертак» Алешки. Гигантская машина проминала в снегу широкие колеи, как окопы.

Алешка затормозил.

— Юрка, ты чего заскучал? — Алешка стал на ступеньку лестницы.

— Вяткина уезжает… бросает учиться…

— Дела! — Алешка сбил маленькую шапку на лоб и пятерней почесал затылок. — Дела! Садитесь, прокачу. Поговорим.

Мы с Федей удобно устроились на широкой подушке. Через большое стекло далеко просматривалась снежная дорога.

Я пододвинулся ближе к Алешке и положил руку на круглую баранку руля. Черная пластмасса еще хранила тепло Алешкиных рук. Руль легко повернулся.

— Нравится? — гордо спросил Алешка.

— Классная машина. Ребята скоро получат?

— Кто сдал экзамен, будет ездить, — Алешка выжал ногой конус сцепления и переключил скорость. — Юрка, трудно в людях разобраться. Возьми Вяткина… Лучшим экскаваторщиком считался… Настю жалко… Я с Макарием Ксенофонтовичем посоветуюсь. Надо Настю выручать!

— Надо! — как эхо, отозвался я.