Концерт для контрабаса с собакой

Рассказ тринадцатый МЕТЕОРИТНЫЙ ДОЖДЬ

— Не кажется ли тебе, Нина, что наш Герман окреп? — сказал папа, укладывая бритву в футляр. — Смотри, как он чудесно выглядит.

— Сплюнь через плечо! — крикнула из кухни мама.

Она, конечно, не суеверна, но в некоторые приметы

верит. Особенно в те, про которые в журналах пишут.

— Не зря мы сюда приехали! Не зря! — кивнул головой папа, любуясь моими мускулами. — А какой загар! На юге так не загорают! Красота!

Мама вышла из кухни, довольно улыбаясь. Это она придумала насчет деревни. И насчет трав разных она придумала. Но больше всего моему развитию и папиному здоровью помогал чистый воздух. Даже маминым нервам он помог.

— Вот еще килограммчика по три прибавите, тогда совсем будет хорошо! — сказала мама, жестом приглашая нас к столу.

— Сегодня рано утром с Любовью Степановной встретилась. У колодца. Расстроена до ужаса. А ведь все из-за вас, из-за детей, — укоризненного покачала головой мама.

— Что-нибудь с Вольдемаром случилось? — поинтересовался папа.

— С ним.

— Так что же он сделал? Ногу сломал? Руку? Потерялся или еще что? — расспрашивал папа, но мама не торопилась с ответом.

— Любовь Степановна в полнейшей растерянности. Вольдемар заболел. И болезнь какая-то непонятная: глаза красные, тело в волдырях и говорит не поймешь что. Даже фельдшер не знает, от чего лечить. Я посоветовала настойку из полыни. Или зверобоя.

— Мудро, — не без улыбки сказал папа. — Настойка, особенно из полыни — средство универсальное! Из зверобоя — тоже!

Шутки шутками, а дело-то невеселое. Мы договорились встретиться на речке и — на тебе!

Может, обойдется? Выпьет таблетку-другую, хлебнет настойки и полный порядок! Выздоровел же я! И Вовка выздоровеет. Только бы его раньше времени в больницу не отвезли.

Алешку пришлось долго ждать. Я уже собрался уходить, но услышал его пронзительный свист с горы. В руках он держал какие-то веревки. Через плечо перекинуты вожжи. Значит, предстоят испытания! Не зря бочку на речке оставили.

Новость о Вовкиной болезни огорчила Алешку. Он не на шутку расстроился и пожалел Вовку.

— А как же с Диком теперь? — спросил он.

— Не знаю.

Алешка сбросил с себя веревки.

— Всегда так: только дело наладится и — на тебе, неувязка. Что с ним?

— Не знаю, — пожал я плечами. — Воды он не успел наглотаться. Говорят, у него тело в волдырях.

— В волдырях, говоришь?

— Ну да. И красный.

— Яснее ясного! Знаю я такую болезнь. Сам страдал. Кожу придется сменить.

— Почему? — испуганно спросил я.

— Потому что пузырьки полопаются, и вся кожа как решето станет.

— Что же это за болезнь? — спросил я Алешку.

Тот нырнул в кусты и вскоре оттуда с грохотом выкатилась вчерашняя злополучная бочка. Алешка уселся на нее верхом и стукнул пятками в бока.

— Спрашиваешь, болезнь отчего? От крапивы!

— От какой крапивы? — удивился я, срывая широкие листья лопуха. — Вот этими самыми листьями оттирались, а ты говоришь от крапивы.

— Яснее ясного говорю: от крапивы. Вместе с лопухами крапива попалась. У меня тоже в одном месте до сих пор жжет. Так, жжет, что сидеть трудно. Это ты мне подсуропил.

Я стал клясться, что не рвал крапиву, но Алешка снисходительно улыбался:

— Я-то к крапиве привычный, а вот для Вовки она в новинку. Ну, ничего. Пройдет. Он еще сегодня сюда прибежит.

— Не прибежит.

— Прибежит.

— Я тебе говорю: не прибежит, потому что болеет.

— А я говорю: прибежит. Ему с режиссером познакомиться охота. Яснее ясного, прибежит.

Я согласился с Алешкой. В самом деле, Вовке так хотелось сниматься в кино, что он мог прибежать к нам с высокой температурой и дырявой кожей.

— Согласен, прибежит, — сказал я. — Только не сидеть же нам без дела.

Алешка спрыгнул с бочки, залез в нее, постучал по стенкам и, довольный, вылез.

— Не корабль, а орбитальная станция «Салют»!

Я ломал голову над тем, какие испытания придумал на сегодня Алешка. Но не стал спрашивать: какая разница! Начали готовиться в космос — надо доводить дело до конца. Хуже всего, когда люди на полпути останавливаются.

***

Алешка закатил бочку в воду и поставил «на попа». От любопытства лопнешь, пока от него разъяснений дождешься. Не торопясь он топтался вокруг бочки, раскачивал ее и подкладывал под дно камни.

— Залезай! — скомандовал Алешка, выходя из воды.

— Зачем? — спросил я.

— Ты что? Струсил?

— Причем струсил? Не-е-е. Просто я хочу уяснить задачу.

Алешка хлопнул себя по ноге:

— Ты знаешь, что такое метеориты?

— Не знаю, — спокойно ответил я.

— И ты никогда не слышал о них?

— Слышал, но мне хотелось, чтобы ты объяснил задание.

— Хорошо, объясню.

Выведенный из себя моим невозмутимым видом, Алешка начал горячо объяснять:

— Ты видел вспышки на небе? Вечером?

— Ну, видел.

— Это метеориты.

— А откуда они берутся?

Алешка на секунду остановился, а потом опять забегал вокруг меня:

— «Откуда берутся?» «Откуда берутся?» Дотошный какой! Из космоса берутся. Какая-нибудь комета лопнет и — на тебе — миллиарды миллиардов метеоритов по космосу туда-сюда помчатся. Теперь представь, что будет, если такой камешек с кораблем встретится.

— Космический звон!

— Вот именно — звон! От такого звона проще простого с курса сбиться. А если еще и дырка в стенке появится, то как быть? Воздух-то из корабля — фюить наружу, и дыши, как рыба на песке!

Да, нелегкая это задача сохранить воздух в корабле. Но ведь придумали же что-нибудь ученые для этого? Главное, не растеряться в опасный момент, и я понимаю Алешку. Он хочет приучить и себя, и меня ко всяким неожиданностям.

Я вошел в воду и, не торопясь, влез в бочку.

— Только по голове не бей! — крикнул я, сворачиваясь калачиком.

За бортом журчала вода. Тихо шумели ветлы над рекой, заливались в небесах жаворонки.

В борт ударил метеорит.

Небольшой.

Ударил второй.

Побольше.

Я зашевелился, ожидая третьего удара.

— Ну, что там у тебя? — крикнул я, не высовывая головы.

Алешка собирал камни, складывая их в кучу. Ясно, готовится серьезная атака. Сейчас звездолет войдет в метеоритный поток. Каким он выйдет из него? И что станет с космонавтом? Вернется ли он целым на Землю?

Можно, конечно, покинуть корабль. Сослаться на аварийную обстановку, но какой космонавт боится трудностей?

Бам! — раздалось снаружи.

Бам! — ударило в бока.

Бам! — зазвенело в ушах.

Целый метеоритный поток атаковал мой корабль.

Гудела голова, саднило плечи, не хватало кислорода и терпения.

Я попытался пошевелиться, чтобы усесться поудобнее, но в корабль попал такой метеоритище, что только чудом не пробил стенку и не влетел внутрь.

Я налег плечами на стенки. Корабль накренился.

Авария. Метеориты сбили его с космической трассы. В ушах у меня звенело. Голова раскалывалась. Да, не так-то легко привыкнуть к космическим перегрузкам. Но что поделаешь: космос любит смелых и терпеливых.

— Ну, как дела? — прыгал вокруг меня Алешка. — Как там метеоритный дождь?

Он сгорал от любопытства. Ну, ничего, потерпи, дружок! Я теперь стреляный воробей. Знаю, почем фунт лиха, а вот тебе-то еще придется побывать под обстрелом.

***

Течением бочку отнесло вниз, и она застряла под кряжистой ивой, опустившей свои ветви в воду.

Не сказав ни слова, Алешка взял веревки, залез в воду и перепоясал бочку. Я понял его замысел и забрался на сучок. Он забросил ко мне конец веревки, и я привязал ее к ветвям.

Когда я спрыгнул на землю, сучок распрямился, и бочка закачалась на воде.

— Давай покрепче привяжем, — предложил Алешка, приподняв бочку.

Я повис на ветке, прижимая ее к воде. Алешка ухитрился сделать еще одну-две петли. Теперь бочка висела в воздухе.

Мы присели на берегу: перед испытаниями надо немного отдохнуть. У меня они были трудными, а у Алешки будут еще труднее. Он вздохнул, посмотрел на небо, окинул взглядом лес за рекой, прислушался к стрекоту кузнечиков и, пожав мне руку, забрался на дерево. Следующим его шагом был шаг в корабль. Сучок заскрипел под тяжестью корабля с космонавтом. Бочка на миг коснулась воды.

Я подобрал один метеорит, другой, третий. Они были самые разные. Круглые и плоские. Продолговатые и квадратные. Черные, синие и серые. С прожилками и пятнышками. Крупные и мелкие.

— «Беркут», «Беркут», я — «Чайка», перехожу на прием.

— «Беркут» слышит вас. К испытаниям готов!

— Внимание! — крикнул я. — Корабль вошел в метеоритный поток. Приготовиться к атаке!

— К атаке готов! — услышал я глухой ответный голос.

Бам!

Прочитаешь книги про космонавтов, узнаешь, сколько всего они должны знать и уметь — и в космос не захочешь!

Бам!

Но подготовка подготовке — рознь. Для Алешки легче такие испытания вынести, чем английский учить.

Бам!

Ничего, мы и английский заставим его выучить.

Бам!

Огонь велся прицельно. Метеориты точно попадали в корабль и отскакивали от него, как горох от стенки.

Шумела ива, опуская кудри в воду. Раскачивался и подозрительно скрипел сук. Корабль метался из стороны в сторону.

Нелегко космонавтам в метеоритном потоке. Едва ли они что-либо слышат, кроме космического гула и звона. По своим приборам они внимательно следят за летящими метеоритами. Вот навстречу мчится самый большой. Мчится со скоростью снаряда.

Бам!

Бам! — повторило эхо в лесу.

Бам! — поднялись фонтаном брызги, и корабль скрылся под водой.

Над водной рябью сиротливо раскачивались концы веревок. Космонавт Алешка в опасности! Необходима срочная помощь. Я бросился к воде, но вдруг кто-то схватил меня за руку.

Надо мной стоял большой Таратута. Глаза его недобро блестели. Я рванулся, но Таратута завернул мою руку назад, и от резкой боли я присел. Перед глазами замелькали цветные кружочки.