Концерт для контрабаса с собакой

Рассказ второй АЛЕКСЕЙ

Стояла отличная погода. О такой всю зиму мальчишки мечтают.

Да и времени для загара лучшего, чем утро, не придумаешь.

Я снял на ходу рубашку. Зачем мне лишний груз носить? Без рубашки даже лучше. Свободнее. Да и времени зря не теряешь. Идешь, а загар прямо на ходу пристает. Через неделю-другую все тело забронзовеет.

Моему загару всегда все завидуют. Позавидуют и в этом году. Здесь хоть и не юг, но солнце тоже загаристое.

Пусть рубашка полежит в дупле. Не зря же такое хорошее дупло в этой сосне. Говорят, ей сто лет, а может, и больше. Ее толстые сучья причудливо переплелись между собой. По земле змеями расползлись корни.

О дупле знал только я. Оно небольшое. Сосна стоит у дороги на речку, и на обратном пути ее не миновать.

Я сбежал по извилистой тропинке к речке, перед самой водой ухватился за куст и… стал как вкопанный. На моем любимом камне с удочкой в руках сидел рыжий мальчишка.

Он тоже увидел меня и заулыбался во весь рот.

— Ну, чего стоишь? — спросил он.

— Потому, что не сижу, — неопределенно ответил я, не сводя глаз с камня.

— А почему не сидишь? — не отставал рыжий.

— Потому, что стою… — так же неопределенно ответил я, рассердившись.

Рыжий усмехнулся, хотел еще что-то сказать, но на воде задергался поплавок, и рыжий отвернулся.

И с чего я взбеленился? Посидит он, встанет и уйдет. Не съест же он мой камень. Но все равно жалко, что на нем чужой сидит.

— Что с тобой? Плохо? — спросил вдруг рыжий.

Я недовольно хмыкнул.

— Со мной хорошо, а вот с тобой сейчас плохо будет. Жми отсюда! — стараясь казаться спокойным, скомандовал я.

— Здрасьте… — протянул от неожиданности рыжий, нанизывая червяка на крючок. — Может, велишь удочки сматывать?

— И велю! — не отступал я.

— Может…

— Что ты заладил: «может» да «может»? — перебил я рыжего, сжимая кулаки.

Рыжий встал, молча воткнул конец удочки в песок, наклонился, взял большущий камень и без всякого напряжения поднял его над головой. Движения его были неторопливыми и спокойными. Раз — рука согнулась в локте. Два — тело подалось назад. Три — камень ядром пронесся над рекой.

Да, силенка у рыжего есть! Позавидовать можно, как ловко он камень бросил. Правда, и мне известно несколько приемчиков. Жаль только, в секцию перестал ходить. Про все захваты-перехваты позабыл, наверно.

— Ну и как? — повернулся ко мне рыжий, когда круги на воде смыло течением.

— Ничего особенного, — пожал я плечами, — подумаешь, камень до другого берега бросил. Была бы река, а то так себе… Ручеек!

— Ручеек? — переспросил рыжий. — Да какой же это ручеек? Это река-. Самая настоящая река! Тут такие омута есть — дна не достанешь, а ты — «ручеек»!

Он топнул ногой по камню:

— Попробуй перебрось!

Я глянул на камень. Он был значительно меньше того, который бросил рыжий, но все равно дальше середины речки мне его не кинуть.

— Не хочется что-то, — махнул я рукой. — Только рыбу распугаешь.

— О рыбе не беспокойся. Бросай!

— В следующий раз, — попытался я пошутить, но рыжий не понимал шуток.

— В следующий раз ты в город укатишь.

— Не укачу. Мы все лето в деревне будем жить.

— Все лето? — удивился рыжий. — А вам не надоест?

— Нисколечко, — сказал я, присаживаясь на освободившийся камень. Теперь незнакомец стоял передо мной.

— Надоест — книги буду читать.

— Книги? — встрепенулся рыжий. — Какие книги?

— Разные. Но больше всего по художественному развитию.

— Это какие такие — «по художественному развитию»?

— Про художников, музыкантов, про искусство.

— А-а, ясно, — разочарованно протянул рыжий, — Лучше бы вы про космос привезли,

— Про космос нету.

— Жаль. Мы с дядей Петей все книги в нашей библиотеке про космос перечитали. Даже журналы. А про космос нам надо много читать.

— Уж не собираетесь ли вы туда лететь? — усмехнулся я.

— А что? И полетим! — запетушился рыжий, — Только дядя Петя на космодроме останется, а я — туда, — Он показал на небо, — Ты его знаешь! Он на машине вас привез,

— Невысокий?

— Невысокий.

— Седой?

— Седой.

— Конечно, знаю. — Я сразу вспомнил этого шофера. Он всю дорогу рассказывал про деревню, машины и своего племянника Алексея.

— Дядю Петю, конечно, не возьмут в космос, а меня вполне могут. Я ведь в космическую школу писал.

— Ни и как?

— Не приняли, — вздохнул рыжий.

— Может, письмо не дошло? Адрес перепутал?

— Адрес ясный: Звездный городок. Его каждый почтальон знает… — он с досадой махнул рукой, наклонился, подобрал камень и с силой бросил его.

Плоский камешек проскакал по воде и упал на противоположный берег. У меня так не получится. Надо потренироваться, когда один останусь.

— Ответили так, — продолжал рыжий, — в космос многие хотят, а космических школ пока мало. К тому же, как назло, я двойку схватил. По иностранному.

— Эх ты! Как же ты с марсианами будешь разговаривать?

Он растерянно посмотрел на меня, взъерошил лохматые волосы:

— Не знаю… Они написали, что надо хорошо учиться, заниматься спортом и еще много-много чего надо.

Этот рыжий нравился мне все больше и больше.

Я решил удивить его.

— А тебя Алексеем зовут! — сказал я,

— А ты откуда знаешь? — и вправду удивился рыжий. Но потом засмеялся и выпалил:

— А тебя — Германом!

Теперь удивился я.

Мы с Алексеем смотрели друг на друга и молчали. А потом как начали хохотать! Ведь это дядя Петя рассказал Алексею обо мне, когда привез нас из города. Он тогда еще говорил папе: «Вот и товарища моему Алексею привез». Значит, мы уже давно как бы заочно познакомились с Алексеем. А я то, дурак, чуть не подрался с ним из-за какого-то паршивого камня!

Алексей перестал хохотать и сказал:

— Конечно, ты и так космонавт!

— Это почему же? — снова удивился я.

— А у тебя имя космическое!

Это он про Германа Титова вспомнил, наверное.

— А ты тоже космонавт. У тебя тоже имя космическое — Алексей, — сказал я, — как у Леонова. — И я хлопнул его по плечу.

— Нет, у тебя лучше, — сказал Алексей и тоже хлопнул меня по плечу.

— Я — Герман, ты — Алексей, — сказал я и опять хлопнул его.

Он подмигнул мне сразу двумя глазами и тоже хлопнул меня:

— Ты — Герман, я — Алексей.

Так мы стояли, хлопали друг друга и хохотали. Солнце светило вовсю. А у Алешки даже какая-то рыбина на крючок попалась.