Конец соглашения

ГЛАВА ПЕРВАЯ

Дни были удивительно холодными, хоть календарь настаивал, что близилась середина весны. Холод не был жутким, тут не было снега, словно зима забыла, что нужно было уйти на север. Но было прохладно. Ветер кусал кожу, как соседский пес, которому вы уже надоели, но не настолько, чтобы впиться в горло. Дождь был редким, большие холодные капли заткали жидкими пауками за воротники и в сапоги.

Жители леса были в смятении, то покидали зимние норы, то возвращались в них. Трава и листья росли, но их срывали ветер и дождь. Одна из главных южных дорог Галиции превратилась в болото, и новые листья с соседних деревьев лежали на этой грязи, как раненые бандиты.

Сравнение показалось бы странным, но дорога и лес вокруг были с группой истекающих кровью стонущих бандитов.

Фигура одиноко шла прочь от отбросов общества, ее сапоги хрустели замерзшей грязью. Темный капюшон сочетался с ее нарядом в пути, не давал каштановым волосам закрывать ей лицо от ветра. Кроме ветра и ее шагов, было слышно звяканье мешочка, который она подбрасывала в руке.

— Не знаю, Ольгун, — жаловалась она, хоть никого рядом не было. — Тут лишь немного больше, чем было у прошлой группы. Нам нужно попробовать класс путников выше. Что? — она склонила голову, слушая ответ, который не слышал больше никто. — О, ладно тебе! Я не так сильно их ранила!

Еще пауза.

— Ну, да, — признала она. — Это было больно. Но у него есть другая, и она должна еще хорошо работать.

Виддершинс — в прошлом Адрианна Сатти, а еще хозяйка таверны, воровка и, почти в прошлом, изгнанница из Давиллона — шла по дороге, по которой до недавнего времени и не собиралась шагать.

Путь домой.

— Что? — спросила она. Картинки и сильные ощущения вспыхивали в ней, так «говорил» ее невидимый спутник, чужой для Галиции богу которого был лишь один послушник. — Откуда мне знать, что тут нормально? Мы были на этой дороге лишь раз до этого, и то было летом. Может, тут это нормальное количество бандитов. Или, не знаю, может, это сезон бандитов. Потому тут почти нет других путников, да? Местные должны знать, когда на дорогу лучше не соваться.

С изумлением и неохотой Ольгун указал на парадокс «сезона бандитов», когда путники остаются дома.

— О, хорошо. Может, это сезон тупых бандитов!

Виддершинс засчитала молчание Ольгуна как свою победу в этом споре. Ольгун не перечил. Там обоим было лучше

Но день заканчивался, дорога тянулась под ее ногами, и Шинс пришлось признать, что что-то не так. Это было понятным выводом. Хоть было холодно, хоть угроза бандитов была выше обычного, такое отсутствие путников было странным. Их должно быть меньше, но они должны быть.

Что-то было… не то. А после недавних событий в жизни девушки она не доверяла, когда что-то было не так. Ее поза не изменилась внешне, но шаги стали медленнее и мягче, она сосредоточилась на мире вокруг себя.

Она так сосредоточилась на опасности, что ее спутнику пришлось ткнуть ее, чтобы она заметила запах в воздухе. Холод и слабые запахи цветов и почек постепенно сменились дымом и жареным мясом.

Она все еще была в паре дней от Давиллона, так что…?

— Ах.

Небольшое скопление домиков показалось, когда она забралась на небольшой холм. Ничего впечатляющего, приземистое здание из дерева с парой каменных труб, извергающих дым, и домики поменьше вокруг него.

Увидев это место, Шинс вспомнила его смутно из своего пути в прошлом году. Тогда она была не в состоянии что-то замечать, даже если место было не таким неприметным. Простое место торговли, что использовалось путниками и выделялось близостью к дороге.

Вот только…

— Разве тут не должно быть пусто? Я почти уверена, что на дороге почти без путников толком нет клиентов. Но про это даже есть пословица. Что-то про рот дареного коня.

Ольгун лишь «пожал плечами».

Людей тут и не было много, но дела все же велись. Несколько лошадей — не очень ухоженные — были привязаны к столбу у главного здания. Небольшое собрание людей тут, парочка болтала и курила там. Все радовались отсутствию дождя вечером. На Шинс поглядывали с любопытством, ведь девушка путешествовала одна, но никак на ее прибытие больше не реагировали.

Пока она не ступила на скрипучее крыльцо центрального здания.

— Прошу прощения, мадемуазель?

К ней обратился мужчина, близкий по возрасту к старику, готовый к такому статусу. На нем были тяжелые и яркие ткани, что говорили: «Я торговец, который хочет показать, что может позволить себе больше, чем на самом деле».

Шинс не потянулась за рапирой, но она сосредоточилась на расположении своего оружия.

— Да?

— Просто… если вы пришли издалека одна, значит, дороги стали безопаснее?

Она не знала, с чем ей сравнить, чтобы понять насчет безопасности, но:

— Не думаю.

— Все еще полно дикарей?

Она сжала рукоять рапиры.

— Теперь меньше, чем раньше.

— Ах, — покровительственная улыбка торговца четко показывала, что он не поверил ни единому слову. — Что ж, благодарю за уделенное время.

Кивок, и Шинс толкнула дверь, запах готовой еды — и сильная концентрация пота путников — ударил по ее носу.

— Как тебе? — спросила она так тихо, чтобы никто не слышал. — Девушке явно не доверяют.

Ольгун передал эмоциями фырканье.

Квадратная комната. Квадратные столы. Даже стулья были такими. Все скрипело от годов использования, все впитало в себя столько запахов, что они стали важной частью мебели.

Это не было похоже на зал «Дерзкой ведьмы», но Шинс все равно ощутила тоску.

Скоро.

Это была не таверна. Большой зал был соединен через широкую дверь с чем-то, похожим на магазин. Тут были напитки и еда, но как дополнение к магазину, а не как отдельный бизнес.

Почти половина стульев была занята, почти половина клиентов перестала пить, жевать и говорить — некоторые группами — чтобы посмотреть на новую гостью. Снова ее юность и пол привлекали лишнее внимание, но почти все клиенты повернулись к своим делам с готовностью.

Шинс прошла к небольшой стойке у внутренней двери, посчитав девушку за ней официанткой.

— Привет.

Ее глаза расширились, она выдохнула:

— Ох, добро пожаловать.

Виддершинс твердо решила, что девушка не напоминала ей Робин. Шинс не хотела допускать этого. Она сунула два пальца в один из мешочков на поясе и вытащила пару монет, которые забрала как компенсацию за попытки бандитов навредить ей.

— Чашку лучшего на эти деньги, — монеты звякнули о дерево, Шинс вытащила вторую пару. — И тарелку лучшего на это, — звяканье металла о металл, ведь она положила монеты друг на друга.

Девушка моргнула.

— Ох, эм… — моргнула два раза. — Ладно. Сейчас будет, — моргнула еще раз.

Виддершинс отошла от стойки, выдвинула из-под пустого стола стул на одной ножке, закружила его и опустилась на него идеально, пока сидение вертелось. Умело игнорируя потрясенные взгляды, она отклонила стул на ножке и скрестила ноги на краю стола.

— Что? О, я не рисуюсь! — возразила она. — Просто… я хочу всем показать, что могу о себе позаботиться. Осторожность не помешает, да? Нет, это не одно и то же! Цель — не впечатлить людей, а… наоборот… Впечатлить другим… О, молчи.

Несколько минут Шинс развлекала себя, крутя рапиру, уперев ее в пол, придерживая рукоять пальцем, запретив Ольгуну хоть что-то говорить об этом. Он молчал, но она ощущала его смех.

— Если не перестанешь, я привяжу тебя к столбику снаружи. Будешь ржать с лошадьми.

Официантка или дочь хозяина, или кем она была, появилась перед столом с сосудом и тарелкой в руке. Тут ее сходство с Робин уменьшилось. Она была худой, как подруга Шинс, но пышные юбки и заплетенные волосы были совсем не в стиле Робин.

Но тоска воровки от этого не уменьшилась.

— И, — спросила она, когда официантка собралась уходить, — что с толпой? На дороге почти никого, а тут…

— О! Это, кхм… — девушка разглядывала пол, пока отвечала, будто ждала, что весенние цветы прорастут тут, спасаясь от погоды. — Не знаю, должна ли я распространять слухи на работе.

— Я не на работе, — терпеливо объясняла Шинс. — И для слухов нужные двое, да? Так что, хоть ты на смене, слух не разойдется в это время, и никто тебя не обвинит.

Ольгун ушел в уголок разума Шинс с кружащейся головой.

Девушка застыла, раскрыв рот, не могла подобрать слова, словно они ушли в уголок с Ольгуном, а потом она решила, поверив Шинс или, что вероятнее, решив, что так проще, подыграть, а не пытаться понять все это.

— Это монстры, — сообщила она сценическим шепотом.

Рапира Шинс перестала кружиться.

— Что, прости? Повтори медленно.

— Я знаю, как это звучит, — голова Не-Робин покачивалась, как пробка в кипящей воде. — Но мы слышали такое. Дорога отсюда до Давиллона — и все дороги вокруг Давиллона — прокляты или полны монстров!

— Слушай, бандитов там точно было много в последнее время, да? Уверена, это…

Впервые лицо девушки стало уверенной маской.

— Мы знаем все о бандитах, — возразила она. — Их на дороге много. Но некоторые путники и торговцы рискуют. Воры не могут быть всюду, и некоторые караваны хорошо защищены. Многие из них доходят сюда. Но за последние несколько недель из Давиллона не вернулся почти никто из них, а те, кто вернулись? Их напугали не бандиты. Путники доходят до этого места и слышат истории. Некоторые идут дальше, но мы почти никого больше не видели. Другие? Они ждут, занимаются делами с нами и другими торговцами тут, а потом рискуют долгой дорогой туда, откуда прибыли.

— Если на дорогах монстры, — сказала осторожно Виддершинс, — почему солдат не отправили разобраться с ними?

Не-Робин пожала плечами и пошла к своей стойке.

— Говорят, армия Галиции собралась на границе с Раннанти, — бросила она через плечо, — а солдаты Давиллона? — она еще раз пожала плечами. — Боги знают, что творится в том городе. Приятного аппетита.

Шинс проводила ее взглядом, лениво гоняя кусочки мяса по тарелке, словно они могли ожить.

— У тебя даже лица нет, — возмутилась она. — Так что не смотри на меня так.

Крохотное божество ответило ей вопросом в голове.

— Откуда мне знать? Маловероятно, да? Монстры на дорогах Галиции? Чушь.

Ольгун не спешил проявлять эмоции, а показал своей юной приспешнице картинку демона и картинку фейри, оба существа были жуткими.

Остатки аппетита Виддершинс высохли и улетели, как пыль.

— Я не говорила, что это невозможно, Ольгун. Только маловероятно.

Она ощутила его извинение, но без искренности. И, если бы Шинс была честной с собой, чего она избегала в последнее время, но не всегда удавалось, она спешила, отрицая возможность появления монстров. Над ней тоже смеялись, когда она пыталась предупредить об Ируоке, так что ей стоило вести себя осторожнее с сомнениями.

С другой стороны она была умнее и не такой суеверной, как многие люди. Порой она напоминала себе об этом.

— Я буду осторожна, — успокоила она бога, — Не буду спешить с выводами. Но я уверена, что мы справимся.

«Мы же идем домой!».

Виддершинс напала на еду, подчеркивая это, а не из-за аппетита. Какое-то время она видела только тарелку, жевала почти не переготовленное и не пересоленное мясо, на фоне стоял гул разговоров.

Она не сразу поняла, что Ольгун тыкает ее эмоциями. А потом она ощутила, что его внимание приковано к конкретному столику за ней.

— Я могу обернуться? — тихо спросила она.

Его ответ был отрицательным.

— Хорошо, — она разглядывала свой столик. Тарелка была деревянной, утварь не блестела. Эль?

Виддершинс постучала пальцем по сосуду.

— Свет подходит? Ты сможешь это сделать?

Робкое «да» и признание, что он не продержит эффект долго.

— Сойдет.

Она осторожно сжала сосуд, ждала, пока в воздухе не появится знакомое покалывание ограниченной магии божества.

Будет холодно и стыдно, если Ольгун не справится. Она подумывала произнести это вслух, но решила не давать ему идеи для шуток.

Покалывание достигло пика, Шинс подняла сосуд на уровень глаз и наклонила горизонтально.

Пару секунд, против всех законов, жидкость внутри застыла, создав темный пруд, в который она смотрела. Это было не совсем отражение, но ей хватило этого, чтобы понять, что Ольгун хотел ей показать.

Мужчина одиноко сидел за столиком и — раз она была спиной к нему — не скрывал, что пристально разглядывает ее.

— О, ради печенья! — Шинс опустила сосуд, вздыхая. — Что ж, за нами пару месяцев не следили. Мы отдохнули, да?

Она задалась вопросом на миг, видел ли незнакомец ее трюк с элем, и что он об этом думал. Точно посчитал, что сосуд пуст, и остальное было лишь игрой света.

Шинс поела еще немного, чтобы выглядеть обычно. Она шумно и сыто вздохнула, отклонилась опасно на стуле.

И позволила ему упасть.

Комната вскочила вокруг нее, ведь угол ее зрения менялся, но Шинс тут же перекатилась и вскочила на ноги раньше, чем стул остановился. Быстрый поворот, она развернула стул напротив шпиона и села туда, посмотрела в расширившиеся глаза мужчины.

— Привет.

И едва слышно, пока незнакомец искал слова:

— Да, я могла встать и подойти, но в чем веселье? Я не привлекла внимания, только… ох. Все равно тут не так много людей. И мы застали его врасплох, да? Знаете, — последнее она заговорила нормальным тоном, — вы точно делаете что-то не так. Если вы едите, во рту должно что-то быть, а если вы говорите, должны доноситься звуки. Странно вот так жевать с пустым ртом. Похоже на рыбу.

— Ох…

— Растерянную рыбу.

— Я…

— Пытаешься узнать направление.

— Что ты творишь?! — пропищал он.

Шинс разглядывала его, не мигая. Тусклые каштановые волосы, усы, одежда совсем не выделялась…он старался выглядеть так просто, что это привлекало к нему внимание.

— Я, — сказала она, наконец, — жду, пока ты объяснишь, зачем следил за мной.

— Я н-не знаю, о ч-чем ты…

— О, давай без этого! Давай ты дашь мне четкие ответы, и тогда тебе не придется всю жизнь стыдиться того, что тебя побила на людях девчонка.

Он стиснул зубы, усы ощетинились, как у злого кота. Шинс чуть не навредила себе, подавляя хихиканье.

— С чего ты взяла, что можешь одолеть меня? — осведомился он.

Улыбка Виддершинс в ответ была почти вызывающей.

— Хочешь проверить?

Он не хотел, тело незнакомца обмякло.

— Ты поверишь, что ты понравилась мне?

— Польщена, но нет. Ты не так мягок, так что мог лишь поглядывать, и я знаю, как это ощущается. Ты таких ощущений у меня не вызвал.

Ольгун фыркнул, забавляясь, и послал по спине девушки ощущение влаги.

— Хватит! — было сложно вложить силу крика в шепот, что был чуть громче дыхания, но она давно научилась этому. Пришлось.

Ее напарник рассмеялся.

Незнакомец медлил еще пару секунд. Потом он вздохнул и вытащил из кармана потрепанного плаща мятый кусок пергамента.

Лист складывали, разворачивали и снова складывали столько раз, что заломы протерлись, бумага пропиталась потом, но все на ней было видно, когда Шинс развернула ее. Они неспешно разглядывали рисунок и друг друга.

— Чего-то не хватает, — заявила Шинс. — Не передает внутреннюю меня.

— И не помогло мне понять, чего ожидать, — подтвердил мужчина.

— Хмм, — она посмотрела на текст под портретом. Ее имя, краткий перечень деятельности, в которой она могла участвовать… — Мелкие кражи?! — возмутилась она Ольгуну. — Ничего они не мелкие! — а еще за информацию о ней или месте, где ее видели, обещали небольшую награду, и сообщать нужно было в… — Гильдия Искателей? — у Шинс не было проблем с ворами Давиллона, она не знала, зачем они искали ее. — Где ты это взял? — осведомилась она.

— Ох, это уже пару месяцев раздают. В Давиллоне и городах вокруг него. До этого что-то происходило, но те, кто раздавали, сказали приносить информацию по адресу в районе Рагвэй, а не в саму гильдию.

Она почти не слушала, ее внимание было в сотнях миль отсюда. Шумный город Лурвью, незнакомцы ходили у могилы архиепископа Уильяма де Лорена, словно ждали кого-то, и тогда она думала, что за ней следили от дома Карно.

Она снова заговорила только с божеством:

— Что думаешь?

Тревога, подозрение, но робкое согласие. За ней следили в обеих частях Галиции? Вряд ли это было совпадением.

Шинс пришла в себя и опустила пару монет на грязный стол.

— Это не столько, сколько они предлагают, — сказала она, постучав пальцем по пергаменту, — но тебе не придется идти по дороге, где могут быть монстры.

Грязные руки потянулись к серебру, но незнакомец остановил себя.

— И, кхм, что я должен сделать за эту награду?

— Найти другие такие листовки в этом месте и сжечь, — это не поможет, она понимала, но именно это место станет безопаснее, если ей придется возвращаться, это ей пригодится.

Хоть она и не планировала.

— О. Хорошо.

— Случайно, — Шинс остановила его руку в пути, — не приходило в голову взять деньги и уйти, не поискав эти листовки? Я же не узнаю, да?

— Эм…

— Лучше подумай, на что они пошли, чтобы следить за мной. Потом задайся вопросом: почему. И спроси себя… узнаю ли я.

Она ушла от столика. Все это было мелодраматично и грозно, и она чуть не испортила все, почти рассмеявшись, когда Ольгун заполнил ее голову зловещей мелодией из оперы. К счастью, она сдержалась и рассмеялась уже вне здания.

— Перегнула, да? — хихикала она, глядя на хмурое небо. Решив, что можно пройти еще пару часов до ночлега, она повернулась и оставила торговый пост позади.

Холод ветра и тени деревьев разогнали ее веселье, как облетали листья этой весной. Что-то было не так в Давиллоне.

— А когда было иначе? — сказала она Ольгуну. — И если все было бы хорошо, значит, точно что-то не так! Но кто меня ищет? Мы оставили не так много разозленных на нас людей! И даже я не могу раздражать людей в другом конце страны.

Вздох, Шинс высунула язык.

— Тебя это заинтересовало, да? Точно — да.

Ольгун был доволен собой.

— Да, да. Мы будем держать твои глаза открытыми. Или мои глаза. Или твои не-глаза, или чем ты там видишь. Если ты видишь. Ты знал, что даже сейчас можешь сбивать с толку?

Ответом было только веселье, и Шинс продолжила:

— Не важно. Будь настороже. Дома что-то не так, и что-то плохое может быть по дороге домой. Вряд ли это «монстр». Многие ведь за всю жизнь ни одного не встречают, да? Так что и мы можем никого там не встретить.