Конрад Аденауэр - немец четырех эпох

Глава I (Вместо введения) Необычные похороны

В солнечный апрельский день 1967 года местечко Рёндорф, что на правом берегу Рейна напротив Бонна, было взбудоражено с раннего утра. Его обитатели группами и поодиночке подтягивались к дому 8а по Ценнигсвег, оцепленному неплотным кордоном полиции. На лужайке перед входов в дом стояли несколько человек в черном. Царила тишина. Не слышались ни гудки пароходов с Рейна, ни свистки локомотивов с прибрежной железной дороги.

По узкой улочке бесшумно подъехал военный джип. В доме наметилось движение. Медленно, ритуальным шагом, десять офицеров пограничных войск — первого вооруженного формирования, созданного после образования ФРГ, вышли с гробом, покрытым государственным флагом. Его бережно поставили на лафет. Немногочисленная процессия, главным образом родственников, направилась к Рейну.

Так началась церемония похорон Конрада Аденауэра, умершего на девяносто втором году жизни спустя три с половиной года после отставки с поста канцлера Федеративной Республики Германия.

Джип с гробом въехал на паром «Христоферус П». Отвалив от пристани, он направился к Бонну. Рядом шел катер с родственниками и близкими. На левом берегу процессия направилась по Кобленцерштрассе, которую уже переименовали в Аллею Аденауэра и только что снабдили новыми табличками к дворцу Шаумбург — рабочей резиденции канцлеров. Умерший патриарх проделывал путь, которым неизменно пользовался четырнадцать лет своего правления в стране, восставшей из пепла во многом благодаря его мудрости и радению.

Перед дворцом выстроилась почетная сотня пограничных войск. Под приглушенную дробь барабанов гроб сняли с лафета и внесли в зал заседаний кабинета министров. У входа его встретили глубоким поклоном канцлер Кизингер с супругой. Гроб установили на невысоком постаменте. У ног поместили бархатную подушечку с орденом «Большой Крест за заслуги». Аденауэр был единственным из немцев, удостоенным этой награды.

Бесшумно сменялся караул из высших офицеров пограничных войск. Справа сидели и стояли близкие. Проходили люди, прощаясь с тем, кто возродил достоинство немцев, утраченное ими после сокрушительного поражения в развязанной нацистами войне.

Уинстон Черчилль, умерший двумя годами раньше, сказал об Аденауэре: «Он — самый умный немецкий государственный деятель со времен Бисмарка». А Джон Кеннеди выразился так: «Этот человек уже живет в истории».

Многие сравнивали Аденауэра с Бисмарком — «железным канцлером». Их разделяли несколько общественно-исторических эпох в развитии страны. Происхождение, черты характера, политические амбиции, методы властвования указывали на коренные несходства. И лишь историческая значимость этих выдающихся деятелей позволяет допускать условные аналоги. Черчилль подчеркивал, что при всем различии Аденауэра и Бисмарка у них есть общее: они достигли того, о чем немцы их периода деятельности не могли и мечтать.

Известный немецкий журналист В. Рихтер писал, что Аденауэр — сын буржуазной культуры, уходящий корнями в атмосферу старых рейнских городов и глубоко погруженной в католицизм с его вековыми традициями. Бисмарк — отпрыск восточногерманского дворянства, не очень усердный протестант, строил свою власть, опираясь на восточно-эльбские владения прусской династии. Аденауэра точнее сравнить с Джорджем Вашингтоном. Главное создание этого американского президента — конституция, не подвластная бегу времени. Творение Аденауэра — всеми признанный Основной закон ФРГ. При этом Вашингтон при жизни подвергался примерно таким же нападкам, какие Аденауэр испытывал в годы своего правления.

Исследователи подсчитали, что на Аденауэра при жизни было опубликовано 22 тысячи карикатур. Он лишь посмеивался, говорил, что ценит уделяемое ему внимание. Политическая и общественная жизнь послевоенной Германии рождала вихри вокруг «лиса из Рёндорфа». Многие деятели, близкие к Аденауэру, колебались, бросались подчас в крайности. Он твердо шел избранным путем. Маневрировал, прибегал к хитрости, проявлял гнев, но больше — спокойствие и невозмутимость. И не изменял принципам, положенным в основу внутренней и внешней политики.

ХДС/ХСС четырежды выигрывал выборы. Победу приносили имя и дела Аденауэра. Его популярность не вызывала сомнений. Работало «экономическое чудо». Жизнь улучшалась из года в год. Федеративная Республика Германия уверенно выходила на мировую арену. Немецкий канцлер завоевывал международное признание себе и стране. Ему удалось решить ряд проблем, десятилетиями считавшихся неразрешимыми. Немцы стали ощущать себя равноправными членами международного сообщества, строившего жизнь на основе демократических и христианских ценностей.

Аденауэр правил в условиях правового и федеративного государства. Он умел настаивать и убеждать, выслушивать других, а приняв решение, жестко требовать его выполнения, умел быть непререкаемым, не нарушая конституции и демократических норм и не давая повода для обвинений в диктаторстве. Природный ум и богатый жизненный опыт сделали его политиком мудрым и расчетливым, избегавшим импульсивных, непродуманных решений с плохо предсказуемыми последствиями.

Как личность и политический деятель, Аденауэр начал формироваться в кайзеровской Германии, пережил две проигранные его страной мировые войны, разброд и беспомощность веймаровского периода, мрачные годы диктатуры национал-социалистов. Он стал канцлером в преклонном возрасте и жизненный опыт оберегал его от опасного радикализма. Если Бисмарк, как артист, жонглировал одновременно несколькими шарами (характеристика историка Голо Манна), то Аденауэр подбрасывал только один шар твердой рукой и в одном направлении. Немцы быстро поняли, что именно такой лидер нужен для страны, когда она, по выражению одного из немецких публицистов, являла собой дурно пахнущую и дымящуюся кучу мусора, в которой копошилось сорок миллионов людей под взглядами озлобленных победителей.

Оппозиция обычно ожесточенно нападала на канцлера по принципиальным вопросам и отдельным решениям, но с годами капитулировала, а придя к власти, продолжила его курс. История отпустила немного времени оппонентам Аденауэра. Его партия вновь и на длительный период взяла руль правления в свои руки.

Современники по-разному оценивали Аденауэра. Время убрало личные пристрастия, отсеяло второстепенное и утвердило то, что имеет непреходящую историческую значимость. Теперь можно смело поставить Аденауэра в один ряд с великими государственными деятелями масштаба Рузвельта, Черчилля, де Голля.

…В ночь на 24 апреля 1967 года гроб с телом Аденауэра доставили в Кёльнский собор. Несмотря на поздний час, на улицах города, в котором Аденауэр родился, потом стал его управителем, а затем и политиком национального уровня, стояли люди, молча провожая медленно едущий джип с гробом. На следующий день на площади перед собором собралось 200 тысяч человек.

К отпеванию великого немца в Кёльн прибыли главы государств всех континентов. Президент Соединенных Штатов Л. Джонсон два года назад не счел необходимым участвовать в похоронах Черчилля. Теперь он прибыл в ФРГ в сопровождении государственного секретаря Д. Раска. В соборе на траурной мессе почетные места наряду с американским президентом заняли генерал де Голль, премьер-министр Великобритании Вильсон вместе с его предшественником Макмилланом и лидером оппозиции Хитом, премьер-министр Италии Моро, первые лица всех западных стран Европы, лидеры азиатских, африканских, латиноамериканских государств.

Не было представителей Советского Союза и его союзников по социалистическому лагерю. «Правда» дала сообщение в четыре строки о смерти бывшего западногерманского канцлера. «Известия» писали о нем как о ловком политике, составившем четкий план сговора с западными державами против Советского Союза. Заложив им ФРГ, он стремился включить немцев в новый антисоветский блок и забрать ключи от него в собственные руки. Аденауэр хотел подправить Гитлера и превзойти его, воодушевлял политику милитаризма и реванша, снискал себе звание «рыцаря холодной войны».

Кардинал Фрингс в поминальной молитве в Кёльнском соборе наряду с другими важными делами Аденауэра отметил его переговоры в Москве, которые привели к установлению дипломатических отношений с СССР, к освобождению десяти тысяч немцев из советского плена и к улучшению обстановки в Европе.

Гроб из собора вынесли солдаты бундесвера. Его сопровождали высшие чины католического духовенства, члены правительства ФРГ и руководители оппозиционных партий. За ними из собора вышла впечатляющая группа иностранных лидеров. Многие из них вместе с Аденауэром открывали путь к европейской интеграции, призванной дать новый облик старому континенту.

Машина с гробом двинулась в направлении Рейна. За ней шли высшие офицеры бундесвера с подушечками, на которых лежали 116 орденов и других высоких наград разных стран. Четким шагом следовал почетный батальон, составленный из представителей всех родов войск. Процессия двигалась сквозь плотные шпалеры жителей Кёльна.

На пристани гроб доставили на катер «Кондор». В сопровождении кораблей он поплыл вверх по Рейну. Кёльн проводил Аденауэра салютом из 23 залпов. В Бонне его встретили 68 залпами. Так были отмечены все годы жизни Аденауэра.

На кладбище в Рёндорфе присутствовали только члены семьи. Последнее прощальное слово перед могилой сказал сын умершего, священник Пауль. Так завершилось посмертное чествование одного из крупнейших деятелей XX века, оставившего столь заметный след в истории Германии, Европы и мира.

Об Аденауэре написано много. Есть биографические книги, изданные еще при жизни канцлера. Их авторы, среди них и ближайшие сотрудники канцлера, дали полное представление о его образе жизни, методах работы, отношениях с друзьями и противниками. Немецкая мемуарная литература во многом посвящена разбору и оценкам деятельности канцлера. В ней достаточно критических замечаний по частным вопросам и политическим позициям. Но во всех трудах — будь-то воспоминания или исторические исследования — отдается должное канцлеру как человеку незаурядных способностей, снискавшему уважение даже у своих непримиримых противников.

Историки, оценивая внешнюю политику Аденауэра, отмечают: она содействовала сплочению Запада и созданию надежной системы атлантической безопасности. Вместе с де Голлем канцлер подвел черту под вековой враждой французов и немцев. «Боннский старец» смотрел свежим взглядом на современный мир, осознал его взаимосвязанность и взаимозависимость, отказался от узконациональных эгоистических интересов, которые долгое время делали Германию очагом опасности для народов.

Особое значение приобрели воспоминания самого Аденауэра. Написаны они довольно сухо, обильно снабжены документами, газетными и иными материалами, отражавшими ход мысли, суть событий и политических действий канцлера, его сторонников и оппонентов. Они дают возможность представить систему взглядов Аденауэра в контексте развития его страны и мирового сообщества. Его нравственные и политические критерии формировались под воздействием впитанных с детства религиозных постулатов, полного неприятия тоталитаризма, готовности отстаивать принципы демократии и свободы.

Современники часто вменяли Аденауэру в вину то, что он не пошел на воссоединение Германии на основе ее нейтрализации. А он сделал Западную Германию привлекательной для всех немцев и считал возможным восстановление единства только путем преодоления коммунистического режима и приобщения всей страны к западному демократическому миру. Здесь Аденауэр не шел ни на какие компромиссы. История посмертно подтвердила его правоту.

Привлекали человеческие качества Аденауэра. Строгий, любящий и заботливый глава большой трудолюбивой семьи. Четко организованный в жизни и буквально фанатичный в работе. Умеющий достойно встречать удары судьбы. Прекрасное физическое и духовное здоровье. Набожность и уравновешенность души. Он жил открыто, без семейных неурядиц и всего того, за что так охотно хватается бульварная пресса. Он спокойно относился к власти и не был ослеплен своим величием.

В нашей стране об Аденауэре написано мало. Нет ни исторических исследований, ни популярных очерков. Для многих он так и остается в том образе, который создала советская идеологизированная пропаганда: в образе непримиримого врага, боровшегося против Советского Союза. Аденауэр не был противником России. Он был врагом коммунизма и всеми силами препятствовал распространению его на свою страну и другие европейские государства. О российском народе он отзывался уважительно, считал, что высокие нравственные качества россиян не могут быть истреблены никакими катаклизмами.

Работая в 1950-е годы в советском посольстве в Бонне, автор этой книги частенько слушал выступления Аденауэра в бундестаге, на избирательных и иных мероприятиях. Высокий старик без единого седого волоса, но с лицом, похожим на маску из-за множества морщин, уверенной твердой походкой выходил на трибуну, говорил неторопливо, ровным голосом, время от времени подкрепляя свои аргументы поднятым вверх указательным пальцем правой руки. Речь его отличалась лаконичностью, доказательностью и логикой. Слушали канцлера охотно и политики, и простые люди.

Позднее в книгах и статьях мне не раз доводилось описывать и анализировать политические шаги Аденауэра. Я относился к нему как к противнику нашего общественного строя и внешнеполитического курса страны. Собственно, таковым он и был. Подходя к оценкам Аденауэра с классовых позиций, я рассматривал его как защитника интересов немецкой буржуазии и противником людей труда. Идеологические критерии того времени исключали иной подход. Но я не опускался до неприличных штампов, которыми пестрели тогда наши пропагандистские материалы.

Освобождение от идеологических шор дало возможность непредвзято описать жизнь и деятельность одного из выдающихся людей своего времени. Именно эту задачу я ставил перед собой, приступая к работе над книгой о Конраде Аденауэре.