Коншарский стрелок

5

Пробило начало третьей стражи, и все, собравшиеся в "Дубе и топоре", высыпали наружу. Мы прошли коротким проулком к площади, где была назначена встреча. Там собралась толпа мужчин разного возраста, одетых по-разному, но поголовно вооруженных — тоже, впрочем, по-разному. Знакомые меж собой собирались в кучки; толпа негромко гомонила. Лица у всех были серьезные, решительные. Всего набралось, наверное, под две сотни бойцов.

Прошло, наверное, с полчаса; в Малом дворце открылась дверца на балконе, что нависает над широкой аркой, ведущей во внутренний двор. Вышли сначала два глашатая в цветах Валезанского королевского дома, желтом и зеленом, потом кто-то из придворных, а потом показался сам Мертвый король, без доспехов, весь затянутый в черное. На фоне темного дверного проема казалось, что в воздухе парит одно его лицо, желтовато-белое и неподвижное, как у покойника.

Король Валезана Ригнальдо, говорят, родился вовсе без лица. Отец его, покойный Легардо Второй, когда сыну подошло совершеннолетие, отдал целых восемьсот золотых искусному скульптору, чтобы тот из особого воска изобразил лицо на передней части головы сына. Да еще столько же чародею, чтобы приживил.

Лицо прижилось, но осталось неподвижным, и цвет его неестественный. Усы и борода у Мертвого короля не растут. Но про это все давно забыли: Ригнальдо правит уже скоро двадцать лет, и правит так, что Валезан всё усиливается, а людей в нем прибывает. Народ короля уважает: за мудрость, за решительность, за то, что король не забывает ни богатых, ни бедных, ни знатных, ни простых.

Ригнальдо вышел к парапету и поднял руку. Шум толпы быстро затих. Все навострили уши и подались поближе к дворцу.

— Воины! Вы знаете, зачем я вас здесь собрал. В городе как-то оказалась сфигга. Чем это грозит городу и королевству, все понимают. Надо ее как можно скорее найти и убить, пока не поздно. Я даю пятьдесят человек своей гвардии; командовать всеми будет граф Гайано.

И Мертвый король показал на рослого и широкоплечего мужчину, закутанного в плащ, который стоял рядом с ним.

— Граф разделит вас на отряды и всем назначит участки города. До утра мы должны прочесать весь Валезан. Сфиггу надо истребить сегодня.

Голос его был резким и неприятным, но слушали его внимательно и кивали.

На этом Мертвый король закончил, повернулся и скрылся в дверном проеме. Граф Гайано вышел вперед и стал отдавать распоряжения, назначая командиров полусотен из числа королевских гвардейцев. Мера вполне разумная, они хорошо знают город и умеют командовать.

Потом граф приказал всем построиться в пять шеренг и рассчитаться. Оказалось людей больше, чем я думал: почти две с половиной сотни. Люди короля спустились меж тем к нам и поделили всех на пятерки, и нас разделили тоже.

Мы с Малышом и Полуоборотнем, Тенсером Колено и новым парнем из команды Гарротта (еще его не знаю) оказались под командой плотного и коренастого гвардейца лет тридцати с жутким шрамом через все лицо.

— Мондаро из Фрамы, — представился он. Мы тоже назвали свои имена; гарроттова новичка звали, как оказалось, Кангорд Левша.

Мондаро объяснил нам, в какой части города мы будем действовать. Потом осмотрел наше оружие и поинтересовался, случалось ли кому раньше "сфиггу загонять". Оказалось, что у него самого никакого опыта на этот счет нет, но парень не стал надувать щеки и показывать, насколько он тут главный, а узнав, что я в такой охоте когда-то участвовал, сразу спросил совета.

Решили, что держаться будем вместе, идти по середине улиц, держа обе стороны под прицелом, особенно крыши (сфигга любит нападать сверху), и осматривать все подозрительные места, освещая фонарями. Фонари нам по приказу Мондаро тут же и выдали, со свежими зарядными камнями. Я рассказал про свою придумку с шариками черного серебра; Мондаро заинтересовался, посмотрел на них в моем кисете и одобрил.

До заката было еще с час времени. Не помню, кто предложил зайти в храм помолиться перед боем. Храм Девы Пришедшей был на соседней улице; мы зашли как раз, когда священник говорил проповедь.

— Благословенна и славна будь Дева Пришедшая, Явившаяся, когда в Ней была нужда у людей! Сегодня, братья и сестры мои, у нас годовщина Пришествия Девы, начало Священного года. Скоро шесть сотен лет, как случилась в Землях черная смерть. И люди падали, где шли или стояли, и умирали в муках. И мертвые завидовали живым. Но Создатель послал чудо, и в Земли пришла Дева, спустилась с небес и вышла к людям у города Лахлана, в земле Опранской. Она лечила больных, утешала страждущих и поднимала мертвых, если у оставшихся была к ним любовь. Она дала нам заклятье против черной смерти, и с тех пор нет в Землях этой хвори. Она учила детей и ободряла стариков, она утешала обиженных и помогала неимущим. Она принесла нам многое, чего мы не знали раньше, и люди стали жить сытнее и спокойнее. Но вспомните, братья и сестры мои, чем отплатили жители Земель безупречной Деве! Вспомните, как сильные мира сего восстали против Нее, ибо Она была примером, который устыжал их каждый день! Вспомните, как собрали они разбойников и убийц, воров и развратников, и как пошли на Нее! Как схватили Деву Пришедшую, и мучили Ее, и били, и заушали! Как заточили Ее в темницу мрачную, в тьму кромешную, в мрак бессветный, к мокрицам и слизням, к мышам и крысам грязным и злобным! Как держали Ее там целую осьмицу без еды и воды! Как достали Ее и пытали, где сокрыты сокровища — а Она отвечала с кротостью, что сокровища Ее не золото суть, а добро и любовь. Как били Ее кнутом на площади, как прижигали Ее факелами, как, отчаявшись во злобе своей, содрали с Нее заживо кожу и бросили в сруб, и сожгли живьем! И покайтесь, люди добра, что Предки наши не восстали на Ее защиту, не бросились Ей на помощь, а смотрели и молчали! И устыдитесь, что Дева покинула нас деянием наших Предков! Но душа ее вернулась на небеса, и теперь спасает души всех нас от Темного пламени, моля о нас Создателя!

Священник едва не расплакался, да и в пастве у многих глаза были на мокром месте. В этот день мы все с детства приучены вспоминать трогательное. Беда лишь в том, что за войну все эти страсти и мучения стали уж очень привычны. И не такое видали мы, кому провоевать пришлось, почитай, всю жизнь…

Тем не менее, после обычного "А теперь вознесем наши молитвы Деве Пришедшей и попросим Ее оберечь нас от окончательной гибели после земной нашей смерти", мы все помолились перед статуей Девы Пришедшей, попросили Ее, чтобы послала нам удачу, и загадали желания, каждый свое. А чтобы загаданное исполнилось, по давнему обычаю положили перед статуей по медному грошу.

В глубине души никто из нас давно ни во что не верит, кроме верного меча да хорошего арбалета. Да еще в то, что рано или поздно помрем мы все. А во что каждый из нас после смерти превратится — видели все, и помногу, и в разных видах.

Я оставил еще по медной монете за трех человек, давно уже умерших, которые были самыми важными в моей жизни: за свою мать, за священника Девы Пришедшей, брата Каленора, и за первого своего командира Коншарцев, графа Манского.

И мы пошли искать сфиггу. На шесть человек, считая Мондаро, было у нас трое стрелков и три мечника, причем у меня было два арбалета. Итого мы могли сфиггу встретить четырьмя стрелами, все с наконечниками из черного серебра, для нее смертоносного. Неплохие шансы, только вот найти бы ее.

И не облажаться.