Конструктор Морозов

НЕЗРИМЫЙ БОЙ

Победа в битве под Сталинградом… Это событие придавало высокий смысл всему, что было пережито, выстрадано нашим народом за долгие двадцать месяцев войны. Слово «Сталинград» повторяли на всех языках планеты. Оно стало символом стойкости, мужества и героизма советского солдата. Но путь до Берлина был еще очень долог. Гитлеровцы находились пока на нашей территории и прилагали отчаянные усилия, чтобы склонить чашу весов в свою пользу. В конструкторских бюро Германии шла работа по созданию новой военной техники, которая, по расчетам гитлеровского командования, должна была обеспечить успех в будущих сражениях.

Шел незримый поединок, в котором творцы Т-34 имели неоспоримое преимущество перед создателями средних немецких танков. В их распоряжении была конструкция, имевшая огромные возможности для дальнейшего совершенствования, в то время как конструкции германских танков Т-III и T-IV были, как принято говорить, предельными и уступали по всем параметрам «тридцатьчетверке», в том числе и по такому важному, как возможность модернизации.

Немецкие военные специалисты и промышленники искали выход из создавшегося положения.

Казалось, самый простой — скопировать русские танки и наладить их производство. Именно с таким предложением выступил командующий второй танковой армией гитлеровцев Гудериан. На фронт прибыла авторитетная комиссия из представителей штаба сухопутных войск, управления вооружения. Были в ее составе конструкторы, танкостроители. Детально обследовав одну из наших «тридцатьчетверок», специалисты не скрывали, что машина им нравится, но… отвергли предложение Гудериана.

Много лет спустя сам Гудериан, вспоминая этот эпизод, признал:

«Предложения офицеров-фронтовиков выпускать точно такие же танки, как Т-34, для выправления в наикратчайший срок чрезвычайно неблагоприятного положения германских бронетанковых сил не встретили у конструкторов никакой поддержки. Конструкторов смущало, между прочим, не отвращение к подражанию, а невозможность выпуска с требуемой быстротой важнейших деталей Т-34...» (Подчеркнуто нами. — К. С. и В. Л. Цитируется по книге А. И. Еременко «Против фальсификации истории второй мировой войны».)

То, что удалось сделать на наших заводах за столь короткий срок в тяжелейших условиях эвакуации, оказалось непосильным для военной промышленности Германии.

Гитлеровцы решили модернизировать свой Т-III, установив на танке новую, максимально возможную крупнокалиберную пушку. Но эта мера не дала ожидаемого выигрыша.

Гитлер с истерической настойчивостью требовал от конструкторов, специалистов сделать все, чтобы в кратчайший срок добиться преимущества в танковом вооружении армии вермахта.

Крупнейшие гитлеровские конструкторы вынуждены были в этой обстановке отказаться от попыток модернизировать уже имеющиеся машины и ускорить создание новых танков. Работа велась интенсивно и продвигалась достаточно быстро. Фирмы «Даймлер-Бенц» в Берлине и «Ман» в Нюрнберге форсировали разработку проекта среднего танка T-V «пантера». Его расположенные под углом броневые листы и длинноствольная пушка были явно скопированы с «тридцатьчетверки». Но далеко было этой копии до оригинала.

В Нибелунгверке любимец Гитлера профессор Фердинанд Порше работал над созданием «тигра» — танка T-VI. А конструктор из Касселя профессор Адерс лично обещал фюреру завершить к его дню рождения новую модель тяжелого танка.

Оба образца уже в апреле 1942 года были показаны Гитлеру и испытаны на полигоне в Кентжине. Фюрер отдал предпочтение «тигру». Эта машина имела немало достоинств. Однако мощная броня и 88-миллиметровая пушка настолько утяжелили ее, что скорость «тигра» оказалась черепашьей — 19 километров в час, а маневренность — ограниченной.

Вот что писал впоследствии участник этих событий, бывший министр вооружений третьего рейха Альберт Шпеер: «Как и всегда при появлении нового оружия, Гитлер ждал от «тигров» сенсации. Красочно расписывал он нам, как советские 76-мм пушки, насквозь простреливающие лобовую броню T-V даже на большом расстоянии, напрасно будут посылать снаряд за снарядом и как, наконец, «тигры» раздавят гнезда противотанковой обороны…

…Началась первая атака «тигров». Русские с полным спокойствием пропустили танки мимо батареи, а затем точными попаданиями ударили в менее защищенные борта первого и последнего «тигров». Остальные четыре танка не могли двигаться ни вперед, ни в сторону и вскоре были также подбиты. То был полнейший провал…»

Историю с шестью сгоревшими железными «зверями» постарались замять, как будто ее не было, а только что спроектированную машину принялись доводить и улучшать.

В 1942 году промышленность Германии выпустила 78 «тигров», за первое полугодие 1943 года — еще триста.

На основе «тигра» Порше создал самоходную артиллерийскую установку «фердинанд» с 200-миллиметровой лобовой броней. Три завода освоили выпуск «пантер». Одним словом, гитлеровцы основательно готовились к предстоящим битвам, и не последняя роль в их расчетах отводилась новым танкам.

Продолжало свою напряженную творческую работу и морозовское КБ. Весь жизненный опыт учил Александра Александровича: в технике не может быть застоя. Не хочешь, чтобы тебя превзошли, — работай, твори, дерзай. Быть в числе первых — это стремление, вполне естественное для любого специалиста, в отношении конструктора имеет особый смысл: конструктор — первооткрыватель.

Однако в данном случае все обстояло еще сложнее, поскольку речь шла о делах куда более важных, чем просто честолюбие. В войне жестокой, беспощадной необходимо было достичь подавляющего превосходства Красной Армии над армией агрессора. Ради победы! Чего бы это ни стоило!

Еще в то время, когда А. А. Морозов только прилетел на Урал, когда и завода как такового еще не было, Александр Александрович выкраивал часок-другой, чтобы осуществить то, что задумал в самолете, на пути сюда. Отобрав несколько конструкторов, поставил перед ними задачу: проработать вопрос об установке на танке огнемета.

— Танков пока у немцев намного больше, чем у нас, — говорил Морозов своим коллегам, — и в один день это положение не изменить, потребуется время. Думаю, мы сделаем доброе дело для нашей армии, если усилим огневую мощь и повысим тем самым эффективность каждой из имеющихся машин.

Группа «огнеметчиков» расположилась в кабинете Главного конструктора. Морозов занимался своими делами, а они — М. И. Таршинов, А. А. Малоштанов, В. Д. Волков, П. П. Васильев, Б. А. Шевченко и один из авторов этой книги В. Д. Листровой — искали ответ на сложную, со многими неизвестными задачу.

Александр Александрович сам вникал в каждую деталь, выслушивал соображения товарищей, советовал, иногда вступал в спор, приглашая оппонента обосновать то или иное решение, идею…

В 1942 году «тридцатьчетверки», вооруженные огнеметами, стали поступать в войска.

Приходившие с фронтов добрые отзывы о Т-34, его преимуществах перед танками противника радовали Морозова, но он понимал, никакое преимущество не может быть данным раз и навсегда.

— По каждому узлу необходимо иметь конструкторский задел, — наставлял Александр Александрович товарищей. — Пусть мы не сможем внедрить то или иное новшество сейчас, сегодня, важно, чтобы такие разработки у нас были, чтобы они находились «в полной боевой готовности» и при первом же удобном случае могли быть внедрены.

Морозов старался всячески поощрять работу в этом направлении, поддерживать накал творчества и инициативы. При этом всегда подчеркивал авторские заслуги того или иного конструктора, хотя все знали, как много внес сам Главный в новую разработку.

Всем на заводе было известно, что создателем новой, пятискоростной коробки перемены передач является группа молодого, талантливого конструктора Якова Ионовича Барана; что новое устройство, вдвое уменьшившее усилие на рычагах управления и значительно облегчившее работу водителя, создал не кто иной, как Петр Петрович Васильев; что улучшенную конструкцию бортовых фрикционов разработал Николай Иванович Дудник, а усовершенствование радиоаппаратуры — дело рук Анатолия Алексеевича Горбачева…

«Танк делает весь коллектив!» — таков был принцип работы морозовского КБ.

Война предъявляла сверхжесткие требования не только к людям, но и к машинам. В КБ каждый понимал, когда речь идет о боеспособности танка, о жизни наших солдат, нет и не может быть мелочей. Морозов в таких случаях был сурово требовательным.

— Михаил Николаевич, — обращался он к конструктору Котову, — этот вопрос по вашей части: после многих часов работы мотора начинает скапливаться топливо в топливном насосе, а оттуда вытекает на днище танка. Каково водителю — валенки намокают, мерзнут ноги…

— Понял, Александр Александрович. Значит, сделать в днище слив?

— Правильно, но только не в днище — отверстие будет забиваться снегом, грязью. Прошу, подумайте…

Гораздо труднее было решить другую проблему, как продлить срок жизни тракам гусениц, которые быстро изнашивались. От этой детали зависело, как долго прослужит вся танковая гусеница. И Александр Александрович сам активно подключился к поиску, который вела группа Василия Григорьевича Матюхина.

Постоянная его неудовлетворенность уже сделанным, творческая неуемность — все это создавало особую атмосферу в КБ.

Их машины, участвовавшие в Сталинградской битве и ставшие известными всему миру, разительно отличались от тех первых «тридцатьчетверок», которым пришлось держать экзамен на полях боев в первые месяцы.

Война, нередко отвергавшая еще вчера считавшиеся совершенными образцы оружия, безоговорочно приняла морозовское детище.

«Тридцатьчетверка» — единственный из танков всех воюющих стран за всю войну не устарел, не потерял своих ценных боевых качеств. За этой уникальностью машины стояла титаническая работа коллектива конструкторов, возглавляемого А. А. Морозовым, всех тружеников Уральского танкового завода.

Родина по достоинству оценила этот трудовой подвиг. Многие работники завода и КБ были удостоены самых высоких правительственных наград, а директору завода Юрию Евгеньевичу Максареву, Главному конструктору Александру Александровичу Морозову и академику Евгению Оскаровичу Патону были вручены золотые звезды Героя Социалистического Труда.

Символично, что событие это произошло в памятные дни, когда наш народ праздновал победу в битве под Сталинградом. Это было высокое признание вклада танкостроителей в разгром многотысячной фашистской группировки.

Но война продолжалась. И главное испытание для морозовского коллектива было впереди. Гитлеровские конструкторы спешили форсировать создание новых вариантов танков, на вооружение гитлеровских армий поступали «тигры», «фердинанды», «пантеры». Правда, Красная Армия имела к тому времени прекрасный тяжелый танк ИС и самоходные артиллерийские установки со 152- и 122-миллиметровыми пушками, которые успешно поражали любой из образцов «звериного семейства». Но Т-34 в сравнении с ними имел меньшую огневую мощь и нуждался в перевооружении.

После убедительной победы под Курском Красная Армия, стремительно продвигаясь вперед, освободила Харьков. В один из тех дней в Государственном Комитете Обороны собрались директора и главные конструкторы танковых и авиационных заводов.

Слушая выступления известных наших специалистов, Александр Александрович испытывал двойственное чувство. Там, на Курской дуге, в беспримерном в истории танковом сражении была одержана победа, но наши войска тоже понесли большие потери. 800 советских танков, в том числе 500 «тридцатьчетверок» 5-й гвардейской танковой армии, разгромили у Прохоровки 700 «тигров», «пантер» из отборных танковых дивизий. Но ценою какого мужества, героизма? Чтобы подбить «тигр», нашей «тридцатьчетверке» надо было приблизиться к нему на 500–600 метров, в то время как новые фашистские танки вели эффективный огонь с расстояния 1500 метров.

Наш танк Т-34 успешно выдержал тяжелейшие испытания под Курском, но жертвы недопустимо велики, как бы подтверждая его мысли, говорили участники совещания. Государственный Комитет Обороны и Верховное Главнокомандование пришли к выводу: необходимо максимально ускорить перевооружение танка Т 34, оснастив его пушкой большего калибра, с длинным стволом.

Сразу же после возвращения Ю. Е. Максарева и А. А. Морозова на завод раздался телефонный звонок наркома:

— Центральное артиллерийское КБ Грабина приступило к работе над созданием новой пушки для Т-34. Надо срочно откомандировать к Грабину специалиста-конструктора по комплексу вооружения.

С ЦКБ В. Г. Грабина заводские специалисты были знакомы уже давно. Ведь это грабинская пушка, установленная на Т-34, безотказно громила врага, служила верой и правдой нашим танкистам.

Морозов уважал и ценил сурового, немногословного Василия Гавриловича Грабина и был искренне рад, что случай снова свел его с талантливым конструктором.

В тот же день один из ведущих специалистов КБ по башне и вооружению М. А. Набутовский вылетел в Москву. Напутствие Морозова было коротким и ясным: новая пушка не должна требовать больших изменений в конструкции машины.

Нарком встретил посланца конструкторов-танкистов неожиданным предложением:

— А знаете, Набутовский, какая идея у меня возникла: почему бы не организовать временный филиал вашего КБ на артиллерийском заводе? — И как уже о решенном деле добавил: — Вас назначаю его руководителем. Будете работать параллельно с Грабиным, так, думаю, пойдет быстрее. Кого из конструкторов вы хотели бы взять в помощь?

Через несколько минут нарком уже излагал по телефону свое предложение Александру Александровичу Морозову. Прошло два дня, и с Урала прибыло конструкторское подкрепление: У. Е. Хлопенко, Г. И. Фоменко, А. Д. Мотрич, В. Е. Моисеенко, В. О. Дроботенко, Б. М. Шевченко.

Группе Набутовского были предложены две 85-миллиметровые пушки: С-53 конструкции В. Г. Грабина и конструкции, созданные КБ артиллерийского завода. Проработка расчетов показала, что обе пушки компонуются в танке, но потребуется новая башня. Об этом Набутовский и доложил Малышеву и Морозову.

Испытания на полигоне, подтвердив достоинства той и другой пушки, выявили в то же время и конструктивные недоработки. Объединив усилия, конструкторы грабинского бюро и артиллерийского завода сумели буквально в считанные дни из двух хороших пушек сделать одну отличную.

Заключительным этапом всей этой работы стало освоение выпуска модернизированного танка Т-34-85.

Наконец настал тот момент, которого так ждал Морозов. Теперь открывалась возможность реализовать накопленный конструктивный задел. Все, что было создано «про запас», предстояло сейчас довести до ума, соединить, состыковать с вводимыми в машину новшествами.

Повышенная толщина брони, увеличенная скорость вращения башни, более совершенный прицельный комплекс — это лишь некоторые из решений, ждавшие своего часа.

И снова, как в конце сорок первого, рабочее напряжение в КБ поднялось до наивысшей отметки. Когда вся документация была полностью готова и передана в производство, конструкторы отправились в цехи, где самоотверженно трудились на рабочих местах, помогали в сборке и монтаже новых механизмов. Продуманность действий, четкая организация производственного процесса позволили внедрить модифицированный танк, сохранив запланированные темпы выпуска боевых машин.

Надежда фашистов на превосходство их новых танков не оправдалась.

Т-34-85 был «сюрпризом» для гитлеровского генералитета. В апартаментах фирмы Фердинанда Порше вновь разразилось конструкторское землетрясение. Выход виделся фашистам в создании новой машины, названной «королевским тигром». Пушечный ствол ее был удлинен до 6,2 метра и почти сравнялся с длиной танка.

В августе 1944 года на западном берегу Вислы конструктор Порше-младший лично повел в атаку только что сформированный батальон новейших сверхсекретных машин. И снова провал. Первое же столкновение со спрятавшейся в засаде «тридцатьчетверкой» стоило конструктору жизни. Броня «непобедимого тигра» раскалывалась под ударами бронебойных снарядов. Монстр, созданный на заводах Круппа, не устрашил наших воинов. Это было очередное тяжелое поражение германских конструкторов, еще одна яркая победа создателей советских танков.