Конвой

7

Колонна грузовиков, медленно выползающая на шоссе из-за сопки, издали походила на игрушечный поезд, где один зеленый вагончик двигался за другим. Но Иван Спиридонович хорошо знал, насколько обманчиво это впечатление. В грузовиках сидели не игрушечные, а настоящие люди, колонну охранял вооруженный до зубов конвой. Он попытался представить сосредоточенные лица охранников, напряженно обшаривающих глазами прилегающую местность, и не смог. Все они казались ему похожими друг на друга, словно наемники американской армии, пластмассовые фигурки которых сейчас продают в детских отделах магазинов. И эта безликость пугала его больше всего.

В который уже раз он посмотрел в сторону города, ожидая подкрепления, но оттуда навстречу колонне двигалась только белая легковушка. Ни длинномерного КАМАЗа, ни Савельева с Ермолаевым, ни Долгопятова с Хомутовым, которые должны были ехать с ними, не было. Ноги перестали держать его, он опустился на землю и увидел лежащий рядом немецкий автомат «Шмайссер».

Иван Спиридонович многое отдал бы за то, чтобы этого автомата сейчас не было здесь. Тогда бы он без труда оправдал и свою слабость, и то, что колонна без задержки может проехать в город. Но перед ним тут же возникло лицо старика Мамонтова с его пронзительным взглядом. Мамонтов в такой ситуации не дрогнул бы.

Рывком пододвинув оружие к себе, Иван Спиридонович перевел дыхание и снова заметил над склоном сопки старого коршуна, у которого в правом крыле не хватало нескольких маховых перьев. Он видел его, когда поднимался к своей засаде. Коршун все так же парил в выцветшем небе, выглядывая с высоты зайчонка или, на худой конец, суслика. «Мне бы на его место», — подумал Иван Спиридонович и почувствовал, как по голове от самых корней волос потекли струйки пота, соленая влага застила глаза. Он тряхнул головой, разбрызгивая на сухую жесткую траву тяжелые капли, и вытер пот рукавом рубашки.

Колонна вытянулась вдоль шоссе, но теперь она уже не походила на игрушечный поезд. В первой машине, рассевшись вдоль бортов на откидных сиденьях, ехали конвоиры. Они были одеты в пятнистую серую униформу и походили издали на угрюмых крыс. У каждого на коленях лежал короткий автомат с расширенным, словно раструб, концом ствола. Такое оружие Иван Спиридонович впервые увидел у постового областной администрации.

Вслед за конвойной машиной шли четыре грузовика, на которых вместо кузовов стояли длинные железные будки с узкими прорезями по бокам. В них везли уголовников. В кабине каждого грузовика, а также в специальном закутке в конце кузова, сидели охранники. Замыкала колонну еще одна машина конвоя.

Иван Спиридонович с тоскливой безнадежностью снова посмотрел в сторону города. Дорога, ведущая от него к «воротам», была пуста. Что-то случилось с шоферами и теми, кто решил поддержать их. Не исключено, что обо всем пронюхал Клюкин и, боясь объяснений с областной администрацией, предпринял упреждающие меры. Может, о чем-то прознала и милиция. Теперь, хочешь или не хочешь, удерживать колонну придется ему одному.

Первая машина, между тем, уже подъезжала к большому щиту, установленному на самом краю дороги. Этот щит Иван Спиридонович установил здесь вчера вечером вместе с Генкой Савельевым, Хомутовым и Санькой. Когда они приехали за ним в мастерскую и увидели выкрашенную в синий цвет огромную деревоплиту, на которой большими белыми буквами было написано: «Стой! Проезд с заключенными в Рудногорск категорически запрещен! Комитет защиты города», то невольно восхитились работой Кости Клименко. Понимающий толк в дорожных знаках Генка Савельев, прищелкнув языком, сказал:

— Впечатляюще сделано. Такую дуру слепой за километр увидит.

Щит с большим трудом вытащили из мастерской и погрузили в кузов. Предусмотрительный Генка заранее положил туда жерди, а в углу у переднего борта Иван Спиридонович увидел ведерко с гвоздями и молотком. Там же лежали две лопаты.

Кабина машины рассчитана на трех человек, включая шофера, одному места в ней не находилось. Савельев посмотрел на Саньку, тот все понял, подошел к Ивану Спиридоновичу и взял его за руку.

— Пусть едет, — сказал Иван Спиридонович. — Тут недалеко, я его на колени посажу.

Самым трудным оказалось копать ямы под жерди, на которых хотели установить щит. Земля была сухой, да к тому же не в меру щебнистой, и лопата ее не брала. Но у запасливого Савельева и здесь нашелся инструмент — небольшой ломик, который он извлек из-под сиденья. Долбили в основном Савельев и Хомутов, Иван Спиридонович с Санькой лопатами выгребали из ям щебень.

Когда ямы были закончены, Санька, придыхая при каждом взмахе и высоко поднимая молоток, здоровенными гвоздями прибил щит к жердям. Встал с колена и с довольным видом обвел всех взглядом. Мужики подняли щит, опустили концы жердей в ямы, утрамбовали вокруг них землю. Генка отошел метров на двадцать, чтобы оценить работу, и сказал, довольный:

— Лучше, чем у ГАИ.

А Иван Спиридонович поднялся к камням, за которыми он лежал сейчас, и выбрал место для засады. Когда он остановился, глядя на дорогу, сзади к нему осторожно подошел Санька. Иван Спиридонович услышал за спиной его сопение.

— Красивое место, не правда ли? — спросил Иван Спиридонович, боясь выдать Саньке свой замысел.

Санька кивнул. Склон был крутой, с него отлично просматривались окрестности. Камни, походившие на хорошо укрепленный дот, нависали над самыми «воротами». Лучшего места для засады на всей сопке не сыскать. Природа словно специально устроила здесь пропускной пункт, поставив по обе стороны дороги две скалы.

Хомутов снизу, от «ворот», не отрываясь следил за Иваном Спиридоновичем. Когда Иван Спиридонович с Санькой встали за камни, он отвернулся. По всей видимости, понял, каким образом тот хочет завтра подстраховать их.

Поезд с зэками приходил на станцию в десять утра. К «воротам» Иван Спиридонович прибыл на полчаса раньше. Он все рассчитал, все продумал. Пока зэки погрузятся в машины, пока доберутся до «ворот», пройдет еще часа полтора. Времени хватало. Выйдя из автобуса, он подождал, когда тот отъедет, и неторопливым шагом направился по склону сопки к камням, за которыми намеревался залечь. Было удивительно тихо, даже машины не ездили по дороге. Только над склоном сопки на раскинутых крыльях парил одинокий коршун.

Проследив за ним взглядом, он сел у камней, достал из рюкзака автомат, вставил рожок и лег на землю, оглядывая позицию. В узкую щель между двумя огромными камнями хорошо просматривался подъезд к «воротам» и выезд из них. Он сунул в эту щель дуло автомата и в это время увидел грузовик, идущий со стороны станции. Грузовик вез уголь. Не доезжая до «ворот», он резко сбросил скорость и пошел медленным ходом. Значит, увидел предупреждение, подумал Иван Спиридонович и поднялся с земли. Грузовик миновал «ворота» и, прибавив скорость, направился в Рудногорск.

В это время у соседней скалы что-то стукнуло. Иван Спиридонович вздрогнул, резко обернулся и внимательно посмотрел на кусты собачника, плотным кольцом окружавшие скалу. Ни одна веточка на них не шевелилась. Стояла такая тишина, что было слышно, как стрекочут кузнечики. Нервы начинают сдавать, вот и чудится всякое, подумал Иван Спиридонович. Он снова лег на землю, и тут до него донеслось гудение сразу нескольких моторов. Машины шли со стороны станции, но были еще очень далеко. Он напряг зрение и слух. Когда первая из них, сверкнув на солнце лобовым стеклом, вынырнула из-за сопки, Иван Спиридонович понял, что движется колонна.

Он машинально положил руку на автомат и замер в напряженном ожидании. Гул моторов он уже не слышал. В ушах раздавался оглушающий стук сердца. Иван Спиридонович почувствовал, что от волнения у него вспотели ладони. Он вытер их о рюкзак и снова положил руку на автомат. И тут заметил, что у него подрагивают пальцы. Да что же это со мной, подумал Иван Спиридонович и сделал несколько глубоких вздохов. Это успокаивало. Во время войны он всегда делал так перед броском из окопа.

А колонна, между тем, уже подходила к «воротам». У знака «Внимание, опасность!», стоявшего впереди щита, конвойная машина сбавила ход. Вслед за ней затормозила движение вся колонна. В эту минуту Ивану Спиридоновичу показалось, что время остановилось. В ушах снова раздался бешеный стук сердца. Не отрывая взгляда от машины, он опять вытер вспотевшие руки. Конвойная машина приближалась к щиту. Иван Спиридонович понимал, что наступил решающий момент. Не доезжая несколько метров до щита, машина замерла на месте. Он повернул голову вправо, чтобы посмотреть, не идет ли подмога из города. В эту минуту он нуждался в ней больше всего. Если бы Генка Савельев со своими шоферами перекрыл сейчас выход из «ворот», колонне пришлось бы поворачивать обратно. Но дорога из города, как и несколько минут назад, была пустынной.

У «ворот» фыркнул мотор. Конвойная машина тронулась, проехала щит с предупреждением, и ее кабина скрылась за скалой. Через несколько секунд она показалась уже с правой стороны скалы. Путь на Рудногорск был открыт. Иван Спиридонович понимал, что еще секунда, и колонну уже не остановит ничто.

Все остальное произошло в течение нескольких мгновений. Иван Спиридонович, прицелившись, нажал на спуск автомата, раздалась короткая очередь. Пули чиркнули перед самыми колесами машины, вырывая из дорожного полотна кусочки асфальта. Он понял, что промахнулся. Задержав выдох, нажал на спуск второй раз. Машину бросило вправо, и она сразу остановилась. Никто из конвоиров из-за шума мотора не слышал выстрелов. Офицер, сидевший в кабине, открыл дверку и высунул голову. Он сразу увидел спущенное колесо и спрыгнул на землю. Нужно было установить причину аварии. Иван Спиридонович поднялся из-за камней, встал во весь рост и закричал:

— Немедленно уезжайте назад! Проезд в город запрещен.

И в это время за его спиной раздался выстрел. Инстинктивно пригнувшись, он резко обернулся и увидел ствол ружья и белобрысую макушку над кустами у соседней скалы. Как раз в том месте, где еще недавно слышал настороживший его стук камней. Это был Санька. Своим выстрелом он, очевидно, хотел подтвердить серьезность слов Ивана Спиридоновича. Как он сюда попал, да еще с отцовским ружьем, Иван Спиридонович не мог понять. Да сейчас это не имело никакого значения. Санька выстрелил вверх, но его выстрел оказался роковым.

Конвоиров словно ветром сдуло с машины. Они попадали в кювет и тут же с их стороны раздались длинные автоматные очереди. Иван Спиридонович почувствовал резкий удар по щеке и сразу же ощутил солоноватый привкус на губах. Зацепило, подумал он. Но это была не пуля. По щеке чиркнул камушек, отскочивший от валуна. Иван Спиридонович упал на землю и услышал свист пуль над головой и рядом. Конвоиры непрерывно стреляли, не давая подняться.

Он не боялся пуль, знал, что камни надежно защищают его. Главным сейчас было спасти Саньку. Надо же быть таким дураком, чтобы притащиться сюда да еще заварить подобную кашу, подумал он о мальчишке. Он понимал, что конвоиры не знают, кто противостоит им, поэтому некоторое время будут осторожничать, стрелять из кювета. Свои головы подставлять под дурные пули им тоже неохота. А вести оттуда прицельный огонь трудно. Если Санька сейчас бросится в кусты, он может перебраться на другую сторону сопки. А там и до Рудногорска недалеко. Даже если его и поймают, убивать не станут. На безоружного мальчишку у конвоиров не поднимется рука. Надо только заставить его бросить ружье.

— Санька! — крикнул Иван Спиридонович, повернувшись к скале, у которой сидел мальчишка. — Бросай ружье и беги через кусты в город! Зови людей!

О людях он сказал просто так. Он уже не верил, что кто-то придет защищать их. Но на Саньку это могло подействовать. Ведь его не заставляли спасать свою шкуру, от него требовали привести помощь.

Конвоиры на мгновение перестали стрелять.

— Ты меня слышишь? — воспользовавшись тишиной, снова крикнул Иван Спиридонович.

— А вы? — донесся до него испуганный голос Саньки.

— Беги в город, собирай людей! — резко крикнул Иван Спиридонович.

— Куда бежать? — все тем же испуганным голосом спросил Санька.

— В автоколонну к Савельеву.

Конвоиры подозрительно молчали. Иван Спиридонович подался вперед и выглянул в щель между камней. Трое парней в серой мышиной форме, похожей на ту, что в войну носили немецкие каратели, низко прижавшись к земле, рывками пробирались к кустам, где сидел Санька. Именно оттуда послышался выстрел, и там они видели ствол ружья. Поэтому главная опасность, как им казалось, исходила из этих кустов. Держа автоматы наготове, они делали бросок в пять-шесть шагов, падали на землю, внимательно разглядывая кусты, и снова поднимались для броска. Они начали охоту на жертву.

Из кювета опять раздались автоматные очереди, но Иван Спиридонович не обращал на них внимания. Это был отвлекающий маневр. Он внимательно следил за теми, кто пробирался к скале. И вдруг увидел, как один из них поднимает автомат и начинает целиться. Еще мгновение, он нажмет на спусковой крючок, и Саньки не будет. Иван Спиридонович схватил автомат и дал очередь.

Он стрелял так, чтобы не попасть в людей. Пули взрыли землю в двух метрах перед конвоирами. Те сразу упали, прижавшись лицами к земле. Но одновременно с этим, к его удивлению, началась стрельба не только из кювета, но и сзади, с самой незащищенной для него стороны. Очевидно, конвоиры уже взяли его и Саньку в полукольцо.

— Не стреляйте, там мальчик! — крикнул изо всех сил Иван Спиридонович и увидел поднимающегося из кустов огромного рыжего парня, который наводил на него автомат.

Он сразу вспомнил, что уже встречал его на фабрике, когда ходил туда с Долгопятовым. У рыжего на плече была татуировка. Не то цветок, не то какие-то символические знаки. Больше ничего вспомнить Иван Спиридонович не успел. Раздалась длинная очередь. Она прошила все его тело от пояса до плеча. Он не почувствовал боли, а ощутил вдруг странную тишину вокруг.

Это была необыкновенная тишина, в которой различался еле слышный серебряный звон. Слух Ивана Спиридоновича уловил нежные и переливчатые голоса невесть откуда взявшегося здесь церковного хора. Он увидел и сам хор, от которого отделилась красивая молодая женщина, вся в черном, с большими черными крыльями за спиной. Его поразило ее белое мраморное лицо с тонкими чертами, на котором выделялись большие темные глаза. Она пыталась что-то сказать ему, но он не мог разобрать слов. Понял только, что это Варя, его жена, в виде ангела. До него донесся голос священника, громко читавшего молитву: «Упокой, Господи, души раб твоих грешных!» — произносил священник.

«Почему раб? — подумал Иван Спиридонович. — Почему раб, да еще грешных?» Это были его последние слова, дальше он уже ничего не чувствовал и не слышал.

Рыжий поднялся из кустов и подал остальным знак рукой. Они встали и пошли к камням, у которых лежал Иван Спиридонович. Он был мертв, это они определили сразу. Одна пуля попала чуть ниже глаза, и лицо Ивана Спиридоновича было залито кровью.

— Ишь сволочь, — подойдя к убитому, сказал один из конвоиров. — И щит у дороги, видать, он же поставил.

— А автомат-то у него какой, ты только посмотри, — произнес другой.

— Немецкий, видать, с войны сохранил, — заметил первый конвоир.

Он нагнулся, поднял автомат, выдернул из него рожок. Достал один патрон и, положив на ладонь, потрогал его пальцем.

— Там наверху еще один лежит, — сказал рыжий. — Я его достал первой очередью.

Конвоиры не спеша поднялись к скале. Санька лежал лицом вниз, левая рука его была неестественно вывернута, куртка на левом плече разорвана пулями. Из дырки на куртке и шеи сочилась кровь. Набычившись, рыжий молча постоял около него, затем носком ботинка перевернул мальчика на спину. Лицо Саньки было белым, тонкая струйка крови прочертила черную дорожку от правого уголка рта до края подбородка. Конвоиры, стоя полукругом, некоторое время разглядывали мальчика. Потом один из них произнес:

— Видать, дед с внуком. Пацан-то куда сунулся? Материно молоко на губах не высохло.

— Чего ты его жалеешь? — зло, с нескрываемым ожесточением сказал рыжий. — Из таких вот и вырастают патриоты или фашисты.

Рука у Саньки дернулась, он мотнул головой и застонал. На темени у рыжего зашевелились волосы. Один из конвоиров кинулся к мальчику, подхватил его на руки и бросился в сторону дороги. Санька открыл мутные, ничего не видящие глаза и снова застонал. И в это время показалась колонна автомобилей, приближающаяся к «воротам» со стороны города.

— А это еще кто? — спросил рыжий с явной тревогой в голосе.

Ему не ответили. Да никто из конвоиров и не знал ответа на этот вопрос. Это были машины рудногорской автоколонны. За рулем первой сидел Генка Савельев.

Затормозив у машины конвоя, колонна блокировала дорогу. Генка заглушил мотор и вышел из кабины. Вслед за ним вылезли Долгопятов и Хомутов. Офицер не интересовал их. Они стали осматривать склон сопки, ища глазами Ивана Спиридоновича. Все трое были уверены, что он где-то здесь.