Корабль в вечность

Глава 8

Я ненавидела топот личной охраны Инспектора по улице, где стоял приют Эльзы, и ненавидела манеру самого Инспектора входить без стука. Да, он управлял городом и бойцов у него было намного больше, чем у нас, но я все равно цеплялась за иллюзию, что приют принадлежит только нам.

— Собирайтесь, — без приветствия велел он. — Едем на встречу с Воительницей. Она прислала гонца. Хочет переговоров.

Салли, Ксандер и Зои остались с Саймоном в приюте охранять Палому и Зака. Инспектор, Дудочник и я с эскадроном солдат в красных и синих туниках выехали из города сквозь восточные ворота.

Несколько миль мы скакали по своей территории близ Нью-Хобарта. Около полудня миновали последний блокпост на восточной дороге, солнце уже немилосердно жарило мои голые руки. В последний раз мы встречались с Воительницей, когда еще лежал снег. Рядом с ней находился Зак, точно так же источая угрозу. Теперь же он сидел в кандалах в приюте Эльзы.

Отсутствие Зака ничуть не поколебало уверенности Воительницы. В окружении своих солдат она, скрестив руки на груди, спокойно восседала на высоком белом коне.

Нас разделяло метров пять, когда Инспектор подал знак остановиться. Не успели наши лошади замереть, как Воительница заговорила:

— Я пришла за Реформатором.

— Это твои трудности, не наши, — сказал Дудочник.

Воительница не обратила на него внимания и продолжила, обращаясь только к Инспектору, словно никого другого в упор не видела:

— Ему нельзя доверять. Он воспользуется тобой в своих целях.

Я заметила, что у одного из ее телохранителей отсутствовала рука, заканчиваясь чуть выше локтя. Клейма на лбу у него не было, а заживающий шрам на культе имел ярко-розовый цвет. Недавняя рана, но мне вспомнился Кип и то, что с ним сделали, чтобы выдать за омегу.

— Даже будь Реформатор у нас... — начал Инспектор.

Воительница снова перебила:

— Не трать мое время на ложь. Его видели на пути сюда. И больше пойти ему было некуда.

Инспектор продолжил, как будто она и не говорила:

— ...мы бы ни за что его тебе не отдали.

— Хочешь защитить того, кто начал затею с баками? Ты ведь знаешь, это была целиком и полностью идея Реформатора и его карманной провидицы, Исповедницы.

— А ты отлично знаешь, что защищаем мы не Реформатора, — вставил Дудочник.

Воительница медленно повернула голову ко мне, словно удостаивая вниманием нечто незначительное.

— Неужели эта провидица действительно настолько ценна? — спросила она.

— Достаточно ценна, чтобы ты обернулась против ближайшего союзника, — сказал Дудочник. — Достаточно, чтобы привести тебя сюда.

— Но достаточно ли для продолжения войны, в которой вам не победить?

— Что ты предлагаешь? — спросил Инспектор.

— Сделку, — спокойно ответила Воительница. — Выдайте мне Реформатора, поделитесь всем, что вам известно о Далеком крае, и мы заключим перемирие.

— Ты остановишь программу резервуаров? И уничтожишь взрывной механизм?

Воительница досадливо покачала головой.

— Во главу угла следует поставить сохранение суверенитета страны. Нам нужно оружие, способное защитить нас от вторжения или вмешательства Далекого края в наши дела. Но мы можем консультироваться с вами по поводу продолжения программы резервуаров. Также предлагаю вам принять участие в обсуждении нового состава Синедриона. Возможно даже устроить форум, где омеги смогут высказаться. — Она повернулась к Дудочнику. — Ты показал себя сильным лидером и мог бы работать заодно с нами. Вместо того чтобы сеять рознь и вести своих людей на войну, ты мог бы решать вопросы в Синедрионе и совместно с нами вырабатывать лучшие варианты для омег.

— Я не собираюсь становиться твоей марионеткой, — сказал Дудочник. — Не собираюсь становиться ручным омегой, помогающим вам загонять мой народ в баки. И я не хочу работать заодно с Синедрионом, чей единственный интерес — поместить омег в резервуары и уничтожить единственное место, откуда к нам может прийти помощь.

— Вы хотите избежать кровопролития и разрушений? — спросила Воительница. — Забудьте о Далеком крае, он в тысячах миль отсюда. Что насчет нынешней, нашей с вами войны? Она может закончиться, если выдадите мне Реформатора и все, что знаете о Далеком крае.

— Если ты хочешь покончить с войной, — вмешалась я, — останови программу резервуаров. Уничтожь взрывной механизм. Прими помощь, предлагаемую Далеким краем.

Голос Воительницы был очень спокойным и очень тихим.

— Послушайте меня. Если не выдадите мне Реформатора, вам конец. Посмотрите на себя. Ваши солдаты умрут от голода или будут убиты в сражении, а выживших поместят в баки. — Это я была провидицей, но она говорила о будущем гораздо уверенней, чем я когда-либо смела. — Мы не позволим Далекому краю уничтожить остатки нашей человечности. Он сгорит.

На последних фразах она повысила голос, чтобы услышали все солдаты, как наши, так и ее. Каждое ее слово звучало непреложно, словно констатация уже случившегося.

И, конечно, доля правды в ее утверждениях имелась: взрыв уже был и будет снова. Он казался неизбежным, и безапелляционность Воительницы не оставляла пространства для воображения.

Однорукий солдат за ее правым плечом поерзал в седле. Я пыталась поймать его взгляд, но он смотрел только на наших солдат напротив.

Воительница заметила, что я таращусь на ее увечного телохранителя.

— Не обманывайся, — сказала она. — Он лишился руки в Нью-Хобарте, но, даже понеся ущерб, все равно победит сильнейшего омегу. — Она покосилась на Дудочника.

Тот не обратил внимания, но я разозлилась.

— А в чем разница между его левой рукой и рукой Дудочника?

— Мой солдат таким не родился, — ответила Воительница. — Он не урод.

Дудочник лишь рассмеялся.

— И что, это как-то помогает ему завязывать шнурки?

Все переговоры однорукий телохранитель смотрел прямо перед собой, но теперь перевел взгляд на Дудочника. В его глазах я не увидела ничего. Узнавал ли он себя в теле Дудочника? Или тот внушал ему отвращение? Я уже убедилась, что можно испытывать оба этих чувства одновременно.

Солдат отвел взгляд.

— Не рассчитывай, что эта возможность договориться затянется навечно, — вновь обратилась к Инспектору Воительница. — Я с этим покончу, с тобой или без тебя. Покончу безусловно.

Я подумала о Паломе, ее семье и о всех людях в Далеком крае, даже не представляющих, что их ждет.

— Отдай мне Реформатора, — потребовала Воительница.

— Почему Зак для тебя так важен? — спросила я. — Что тебе от него нужно?

Не удостоив меня ответом, она, обращаясь к Инспектору, снова повторила:

— Отдай его мне.

— Останови все это безумие с машинами, — выдвинул встречное требование Инспектор.

Воительница холодно посмотрела на него.

— Ты принципиальный человек, я всегда это знала, — сказала она. — И даже понимаю твое неприятие некоторых моих действий. Я уважаю твое почитание табу. Но если ты продолжишь поддерживать этих, — она кивнула на нас с Дудочником, — то вскоре столкнешься с технологией гораздо более страшной, чем все виденные здесь. Не ведись на обещание покончить с рождением близнецов. Речь идет о конце знакомого нам человечества. Мы уже решили проблему, как избавиться от отрицательных сторон связи с ущербными близнецами.

— Баки — это не решение! — заорала я.

Ни она, ни Инспектор мне не ответили, лишь смотрели друг на друга. Я переводила между ними взгляд, пытаясь понять, что происходит.

— Отдай мне Реформатора, — вновь сказала Воительница.

— В обмен на что? — спросил Инспектор.

— Персонально для тебя? — приподняла она бровь. — На шанс выбраться отсюда живым. — Она не сводила с него глаз.

Инспектор отвел взгляд первым.

— Дело не только во мне.

— Ты прав, — кивнула она. — Ладно, если выдашь Реформатора, я пощажу часть твоих подыхающих от голода солдат, когда возьму город, что, как сам понимаешь, неизбежно. Если же ты откажешься его выдать, твои люди заплатят жизнями за твои эгоизм и упертость. Тысячи людей. Это твой последний шанс. Оставишь Реформатора у себя — и милосердия не дождешься.

Дудочник сплюнул на землю.

— Милосердия вроде того, какое ты проявила к детям Нью-Хобарта? — процедил он сквозь зубы. — Спасибо, нам уже хватило.

Он повернул коня. Я двинулась за ним, но Воительница меня окликнула:

— Ты же провидица. Скажи им, что ты видела.

Все вдруг уставились на меня. Однорукий солдат за спиной Воительницы даже вытянул шею, чтобы лучше меня разглядеть. Инспектор тоже повернулся в седле.

— Я знаю, что видят все провидцы. Твой брат сказал мне, когда держал тебя в камере сохранения: ты тоже видишь взрыв.

Я часто дышала, во рту пересохло.

— Зачем ты позволяешь людям следовать за тобой, сражаться за тебя, идти на бесконечные жертвы, когда отлично знаешь, чем все закончится?

— Вовсе необязательно все закончится именно взрывом, — сказала я. Мне хотелось говорить веско и убежденно, но в голос прокралась дрожь. Я видела взрыв столько раз, что не могла его отрицать. — Может случиться что угодно. — Я постаралась произнести это так, будто сама верила в свои слова.

Воительница посмотрела на меня с подобием жалости во взгляде.

— Ты знаешь, что его невозможно остановить. Ты видишь будущее, но изменить его не в силах.