Королева морей

Глава 8 В КРЫМУ

Середина сентября выдалась сухая, и обоз с трудом тащился по выбитой сакме. Холода еще не наступили, солнце продолжало лить свои лучи на отживающую степь, ветер изредка закручивал внезапные смерчи, проносясь в отдалении, пугая коней. Речки попадались редко, совсем высохшие или со следами ушедшей воды. Ее приходилось добывать, копая по вечерам глубокие ямы и дожидаясь, пока в них наберется вода, скопившаяся в грязевых наносах.

Спиро торопил Аметхана, спеша до осенних ветров добраться до городка Гезлов, где его должен поджидать корабль. Осенние штормы не будут ждать, приходилось гнать измученных коней, а с ними и ясырок, мучения которых с каждым днем возрастали.

— Аметхан, гони нещадно! — постоянно повторял Спиро. — Ветер нам сопутствует и, даст Бог, удастся прорваться, минуя Перекоп. Сколько сил и дней сократили бы.

— Нет, хозяин. Перекопа не миновать. Мурза Абджемиль дознается, и нам же будет хуже. Он свое возьмет.

— Я пошлю гонца с деньгами и подарками.

— Все равно обидится. Решит, что ты многое скрыл.

— А фирман визиря? Я же исполнял волю достославного и благородного визиря и выполнил успешно. Он ждет меня, и я доставлю ему нужные сведения на два дня быстрее.

— Эти сведения все равно пролежат у него не один день, пока попадут к великому хану, лучезарному светилу Крыма.

— Хорошо, там видно будет, — недовольно буркнул Спиро, но в душе не мог не согласиться с доводами Аметхана. До визиря и хана далеко, а мурза Абджемиль рядом и своего не упустит. Спиро вздохнул и отвернулся от нахального начальника своего отряда.

Он трясся на восточных коврах, восседая в двуколке под тентом, обливался потом и поминутно отирал голову и шею. Казалось, что даже усы его обвисли от пыли и духоты.

Спиро давно перестал заниматься Асей. Теперь девушек стало много, и дальше играть роль доброго дяди было бессмысленно. Одна забота занимала его. Необходимо успеть до осенних штормов доехать до городка, сесть на корабль и укрыться в теплых долинах Анатолии. Он уже подсчитывал барыш, который достанется ему за такой товар. А сил, времени и денег на его приобретение он потратил немало. Но грек пробавлялся не одним товаром, он собрал богатый список сведений о неурядицах у великого северного соседа и теперь смел надеяться на вознаграждение. С Аметханом особо раскошеливаться не стоит. Он со своей сворой и так везет добычи немало. Обойдутся они и этим.

Такие мысли витали в голове дремотно развалившегося в повозке Спиро.

И вот вдали показалось море. Его сине-зеленые просторы серебрились у берега барашками волн, чайки лениво носились над водой, бросаясь за добычей, извиваясь в полете, оберегая свой кус от нахалов.

— Аметхан, — позвал Спиро начальника полусотни. — Гляди, как море отступило. Ветер долго дул с севера, и залив обмелел.

— Э, хозяин! Не слушаешь меня. Зачем тебе журавль в небе? Обойдись синицей в руках. Добрый совет тебе даю. Не искушай судьбу. Аллах был добр к нам, и не стоит его испытывать.

— У, шайтан! Как ворон каркаешь на мою голову, — рассердился Спиро и с озлобленным лицом отворотил взор от водной глади.

Он точно знал, что Аметхан тотчас донесет мурзе и выставит его, Спиро, в самом невыгодном свете. Уже безразлично он наблюдал с возвышающегося на самом берегу бугра, как удаляется море, к которому он так рвался вот уже больше месяца.

Ася увидела море через откинутый полог, и оно сразу приковало ее внимание своим простором и необъятной ширью. На мелководье длинные волны гнали стада барашков и тянули к себе, предлагая освежить разгоряченные тела и снять дорожную пыль, которая за много недель въелась в кожу. А горизонт, сливающийся с небом, манил неизведанными мирами, желанием заглянуть за него и увидеть, что там.

И как бы исполняя желания Аси, Спиро вдруг встрепенулся, и голос его всколыхнул обоз, который повернул, выехал на прибрежную песчаную полосу земли, покрытую жесткой травой, выжженной солнцем, и остановился в нескольких шагах от воды. Кони внюхивались в чуждые запахи, тянулись осторожно губами к воде, но пить не решались, фыркали, били копытами, поднимая брызги.

— Девки, вылезай купаться! — голос Спиро звучал необыкновенно бодро и оживленно. — Не робей, утонуть вам не удастся, тут нет омутов! Поживей!

Девушки осторожно, с боязливым оханьем пробовали заскорузлыми ногами воду, отбегали от волн, посмеивались, оглядывались на гогочущих татар. А русские воины уже бросились в воду. Они виднелись в отдалении, и их белокожие тела вызывали смущенное фыркание девушек и краску на их лицах.

— Девчата, чего испугались? — крикнула Ася задорно и весело, словно и не было долгих недель изнурительного пути и суровых истязаний души и тела. — Гляди, как мужики плещутся! Давай за мной! — и она не раздумывая побежала в волны, зажмурив глаза и сплевывая непривычно соленую воду.

Море было мелким, пришлось долго бежать, пока удалось зайти по пояс. Татары сторожили их зоркими глазами, некоторые заезжали в воду с конями, плескали ногами, и лишь очень немногие сами стали купаться.

А Спиро важно и степенно брел по берегу. Он украдкой поглядывал на далекие фигурки девушек, чмокал губами, крутил головой, но барыш был желанней, и он смирил свой пыл.

Ася мгновенно забыла все тяготы теперешней жизни. Ее охватили восторг и безмерная радость. Вода теплыми и в то же время освежающими струями мягко окатывала исхлестанное ветрами и нагайками тело. Соленость воды сразу пришлась ей по вкусу, а бескрайность твердого песчаного дна, желтеющего сквозь прозелень, приводила в исступление своей прелестью и притягательной силой. Ветер вздувал рубаху на спине, холодил разгоряченное тело, вселял в него новые силы. Она ныряла, плавала, брызгала на подруг, хватала под водой их за ноги. Те истошно и ошалело визжали, бежали назад и проклинали неугомонную Аську за ее дурные забавы.

Им дали вдоволь насладиться купанием. Лишь Ася еще оставалась в воде, и ленивый татарин заехал с конем прямо к ней и хлестанул по воде плетью.

Потом Ася долго вспоминала эти восхитительные минуты, мечтала снова ощутить упругость морской воды и соленость на губах, которые она долго и старательно облизывала.

А впереди поднимались из степи стены грозных укреплений Перекопа.

На пути обоза часто встречались арбы, конники проносились в пыли, некоторые приветствовали Аметхана и его аскеров. Спиро тоже отвечал приветствиями своим знакомцам. Делились новостями, орали, пили кумыс, обменивались на ходу краденым добром, спорили, ругались. Крикам людей вторил рев ослов. Он поначалу пугал девушек, но они быстро привыкли, топая босыми сбитыми ногами в пыли большого торгового и военного тракта.

Ася с содроганием встретилась взглядом с застывшими глазами совы, смотревшей мертвыми глазами со стены над воротами в город. Толпа, ждущая разрешения на вход, галдела сдержанно, многоголосо, верблюды гордо несли свои головы, глядели презрительно, покачивая горбами и поклажей.

Перед самыми воротами всех пленниц загнали в телеги, и теперь они с беспокойством глядели на сутолоку у ворот первого татарского города. На них, привыкших к тишине крохотных деревенек, свалился весь этот гам и суета, они оглохли от рева ослов и верблюдов, криков погонщиков и тех, кто попал под копыта или нагайки мурз и аскеров, проносящихся через толпу по повелению светозарного хана.

Ася никогда не бывала в городе и теперь была оглушена и подавлена. Она показалась себе маленькой песчинкой, которую вот-вот закрутит в этом круговороте, и она исчезнет, растворится. Ей стало страшно, она забилась в дальний угол под пологом и затравленно вжалась в клоки сена и овчины.

Спиро потрясал ханским фирманом, требуя скорейшего пропуска его каравана в город. Стражники ругались, спорили, он получал нечаянные тумаки от соперников, но обращать внимания на эти мелочи не было времени и сил, и он продолжал штурмовать ворота.

Наконец начальник стражи внял его мольбам и фирману, а еще больше кошельку, и обоз стал втягиваться в ворота под ругань оттесненных людей. Каменная сова с мертвыми глазами равнодушно и мудро молчала, навевая печальные раздумья. А глинобитный городок встретил караван затхлостью кривых замусоренных улиц, нищими оборванцами, протягивающими жадные руки, пылью и вонью гниющих нечистот.

Возницы расторопно размещали телеги в обширном и провонявшем караван-сарае. Спиро же с Аметханом помчались к мурзе засвидетельствовать свое почтение дарами и лестью.

Два дня спустя Спиро закончил свои дела, распрощался с недовольным и злым Аметханом, обещавшим отомстить купцу за его скупость, и караван со скрипом, руганью и криками погонщиков тронулся в путь по уже совсем пожелтевшей степи. Ночи стали прохладными, и их с нетерпением ждали пленницы, которым теперь почти все время приходилось плестись пешком по каменистой дороге. По обочинам изредка белели черепа лошадей и овец, гнили туши павших животных, заражая воздух удушливыми запахами. Верховые татары рысили в разные стороны, а арбы на огромных колесах задолго оповещали о себе ужасающим скрипом.

В каждом селении ясырок провожали яростными ругательствами и даже тумаками. Девушки размазывали слезы по исхудавшим почерневшим лицам. Их былая красота потонула под слоем грязи и загара, волосы превратились в космы, грязные и нечесанные. Спиро торопился, берег время и деньги.

— Господи, смилуйся над рабами твоими! — шептали губы несчастных пленниц. — Избавь от мук незаслуженных. Горемыки мы несчастные!

Охрана щелкала бичами, стращала и подгоняла уставших и опустошенных людей, а Спиро и не думал о том, что это люди, и высчитывал будущие барыши, постоянно шевеля губами и перебирая четки.

Теперь он аккуратно исполнял все обряды, предписанные Кораном, производил омовения ног и лица в положенное время, и никто бы не поверил, что всего несколько дней назад он так же истово возносил свои молитвы Богу христианскому.

— И как только Бог может терпеть такого перевертыша? — спрашивала Ася у подруг.

— Бог все видит, и каждый получит свое, пусть не на этом свете, так на том, — отвечала Катерина, самая старшая из девушек.

— А на этом свете можно измываться над нами и Богом? Да у всех нас не наберется столько смертных грехов, сколько он один их носит! И ничего! Разве можно быть таким лживым?

— Он привычен грабить. Все это отродье под корень извести надо, да не получается. Купец Бога вспоминает только на смертном одре! Все они кровососы, ироды и душегубы! — и такая злоба сквозила в словах Катерины, что Ася даже чуть отстранилась от подруги. Мурашки пробежали по спине девушки, ее передернуло, хотя совсеми словами Катерины она была согласна.

Наконец вдали засияли минареты и купол мечети Джума-Джами. Караван входил в захудалый городишко Гезлов. В гавани слегка покачивались корабли, ветерок нес запахи и свежесть моря. Ася встрепенулась.