Королева сплетен в большом городе

Глава 17

Я не могу уснуть.

И те только потому, что мне в спину впивается металлическая перекладина под тоненьким матрасом на софе.

И не потому, что даже сквозь стену слышу храп отца моего парня.

И не потому, что даже двойные окна не могут заглушить шум, доносящийся с Пятой авеню.

Причина и не в том, что я объелась в «Жан Джордже» — одном из самых известных ресторанов для гурманов в Нью-Йорке, ужин в котором стоит столько же, сколько двадцать метров самого дорогого шелка… и это на одного человека.

И не в том, что мама моего бойфренда вернулась с предрождественского шопинга с кучей подарков, странно оживленная и сияющая, и было совсем не похоже, что она пропела день среди оголтелых орд в универмаге «Бергдорф Гудман». И это не только мое воображение разыгралось. Даже ее муж не мог оторвать от нее взгляда и все время спрашивал: «Что в тебе изменилось? Ты что-то с собой сделала! Новую прическу?»

На что Биби де Вильер обозвала его козлом (по-французски) и прогнала.

Не спится мне и не из-за того, что мы с моим парнем собираемся провести Новый год на разных континентах и пропустить традиционный обмен поцелуями в полночь.

Нет. Вовсе не поэтому. Я уверена. Я прекрасно знаю, что не дает мне спать.

Я не засыпаю оттого, что моя лучшая подруга объявила мне сегодня (или уже вчера, так как сейчас уже далеко за полночь), что она влюбилась в свою начальницу.

В женщину.

И, представляете, взаимно. Начальница даже предложила ей переехать к ней.

И Шери счастлива. Я, поймите меня правильно, не имею ничего против. Поверьте, мне нравится Рози ОДоннел. Я плакала, когда смотрела ее документальный фильм об однополом круизе.

И я считаю Эллен Дедженери богиней.

Но моя лучшая подружка, которая всегда была без ума от ПАРНЕЙ? И не просто без ума от них, она СПАЛА с ними, и, должна признаться, гораздо с большим количеством, чем я. Она, насколько я знаю, вообще никогда не проявляла сексуального интереса к особам женского пола.

Ну, разве что к Брианне в нашем общежитии.

Но Шери в тот вечер сильно напилась и сказала, что проснулась в постели Брианны неизвестно, почему.

Минуточку. Может, это был знак? Ведь Брианна (и ее парень) все время приставали ко мне с нескромными предложениями. Но я говорила, что меня это не интересует…

Вообще-то я никогда не напивалась, как Шери (в отличие от меня, для нее лишние калории — пустяки)…..

Постойте-ка. Шери всегда нравились иностранные фильмы, которые крутили в кинотеатре «Мичиган» в Энн-Арборе. В них молодые девушки с просыпающейся сексуальностью всегда встречают более старших, которые становятся их учителями, или что-то вроде этого.

Господи, и я ничего не замечала.

А теперь — о боже! — как тут не вспомнить о Кати Пенбейкер, которая как-то пригласила нас на пижамную вечеринку, а потом предложила нам всем принять ванну с пеной. Я тогда ответила: «Не слишком ли мы старые для этой затеи? Нам ведь уже по шестнадцать лет!»

Но Шери, насколько я помню, присоединилась к Кати в ванной, а я осталась внизу и смотрела, как Тим Дейли проигрывает в марафоне «Крылья».

Господи! Я помню, как громко они там барахтались. Я еще прокричала им, чтобы они заткнулись, а то я не слышу, что Тим Дейли говорит Кристал Бернард.

Боже, как неудобно.

Ну ладно, чему тут удивляться.

В этом и нет ничего удивительного, если вспомнить, сколько Шери говорила о Пат. Мы же все знали, что она ей нравится. Мы только и представить себе не могли, что на самом деле ей нравится ее ЛЮБИТЬ.

Ну и что такого? Ведь после того, как Шери сообщила мне свою сногсшибательную новость, а я осталась стоять перед ней с открытым, как у идиотки ртом, она схватила меня за руку и сказала:

— Пойдем, я тебя с ней познакомлю.

Я была слишком потрясена, чтобы сопротивляться. Впрочем, мне и не хотелось. Мне было страшно любопытно посмотреть на особу, с которой Шери изменила своему бывшему любовнику — Чазу.

Честно говоря, Пат не похожа на Порцию де Росси.

Это худенькая, бодрая женщина тридцати с небольшим лет с каскадом ярко-рыжих локонов, кожей молочного цвета, яркой улыбкой и блестящими голубыми глазами.

Она пожала мне руку и сказала, что очень много обо мне слышала и понимает, что новость о ней и Шери была для меня шокирующей, но она очень-очень любит Шери, и, что самое главное, ее собаки, Скутер и Джетро, тоже очень-очень ее полюбили.

Я не знала, что на это ответить, кроме того, что мне бы очень хотелось когда-нибудь познакомиться со Скутером и Джетро.

И они с Шери пригласили меня на следующие выходные посмотреть вместе с ними по телевизору футбольный матч.

Я не понимаю, что было для меня более шокирующим: то, что моя лучшая подруга влюбилась в женщину или что она вдруг полюбила профессиональный футбол.

Как бы там ни было, я сказала, что обязательно приду. Потом Шери проводила меня до лифта.

— Ну, как ты? Ничего? — поинтересовалась она, пока мы ждали тесную кабинку, рассчитанную на двух человек максимум. — Ты выглядишь как тогда, когда Энди вдруг появился на свадьбе кузины Люка.

— Прости, — сказала я. — Я чувствую себя совсем по-другому. Я счастлива за тебя. Вот и все. Только… как давно ты об этом узнала?

— Узнала о чем?

— Ну, что тебе нравятся девушки.

— Я не знала, — улыбнулась Шери. — Мне нравятся только некоторые. Так же, как и тебе нравятся лишь некоторые парни. — Ее улыбка увяла, Шери снова стала серьезной. — Дело в душе, а не в частях тела. Ты это и сама знаешь.

Я кивнула. Это правда. По крайней мере, должно быть правдой.

— Я люблю Пат не за то, что она — женщина, — продолжала Шери, — и тем более не любила Чаза за то, что он — мужчина. Я люблю их обоих за то, кем они являются внутри. Просто я поняла, что меня в романтическом смысле этого слова больше тянет к Пат. Она никогда не оставляет поднятым сиденье унитаза.

Я завороженно смотрела на Шери, пока она не толкнула меня локтем.

— Это была шутка, — объяснила она. — Можешь посмеяться.

— О, — сказала я. И засмеялась. Но быстро прекратила, так как вспомнила кое о чем еще. — Шери, а как же твои мама и папа? Ты им сказала?

— Нет, — ответила Шери. — Лучше я расскажу им об этом лично. Во время рождественских каникул.

— Ты возьмешь с собой Пат?

— Она очень этого хочет, — сказала Шери. — Но я пытаюсь ее отговорить. Пусть попривыкнут к этой новости.

— Правильно. — Я отчаянно старалась подавить в себе приступ ревности, который почувствовала из-за того, что любовница Шери хочет познакомиться с ее родителями, а мой собственный парень не проявил к этой идее ни малейшего интереса. На самом деле мне следовало бы волноваться совсем о другом. Я даже представить себе не могла, как доктор Денис и его жена воспримут новость о том, что у их дочери завязались романтические отношения с женщиной. Наверняка доктор Денис направится прямиком в комнату, где хранится запас спиртного. А миссис Денис сразу же бросится к телефону.

— О боже! — Я вытаращила глаза. — Знаешь, что произойдет? Твоя мама позвонит моей. И моя мама узнает, что на самом деле я с тобой не живу. А потом она узнает, что я живу с Люком.

— Наверное, она будет счастлива, что мы с тобой не пара, — заметила Шери.

— Да уж! — Мои плечи опустились от облегчения. — Наверное, ты права. Эй! — Я снова с тревогой посмотрела на нее. — Про нас ведь этого нельзя было сказать? Ты ведь никогда не чувствовала ко мне то же самое, что к Пат?

«Пожалуйста, скажи: нет»,

— молила я. — «Умоляю, скажи: нет, умоляю тебя».

Ведь я больше всего на свете ценила наши с Шери отношения, а если окажется, что она была в меня влюблена, тогда как мы сможем оставаться подругами? Ты не можешь быть другом тому, кто тебя любит, если не отвечаешь ему тем же…

Шери посмотрела на меня с выражением, которое я вполне бы могла назвать саркастичным.

— Да, Лиззи, — ответила она. — Я полюбила тебя с того самого момента, как ты в первом классе показала мне свою куклу. Единственная причина, по которой я сейчас живу с Пат, то, что ты категорически отказываешься любить меня и любишь Люка. А теперь подойди ко мне и поцелуй меня, дрянная девчонка.

Я уставилась на нее. Она расхохоталась:

— Нет, ты правда идиотка. И хотя я очень люблю тебя, как подругу, я никогда не испытывала к тебе никакого романтического интереса. Честно говоря, ты вообще не мой типаж.

Мне не хотелось бы заниматься самоуничижением, но в ее тоне явно сквозило: меня вообще трудно воспринимать с романтической точки зрения.

Я ничего не сказала, но про себя подумала то же самое. Неужели Пат еще не знает, что Шери имеет отвратительную привычку захватывать одеяло (я выяснила это, когда мы с ней в летнем лагере вынуждены были делить один спальный мешок на двоих — мой какой-то подлец кинул в реку), а еще никогда не возвращает книги, которые берет почитать. Вообще чудо, что такой закоренелый библиофил, как Чаз, так долго ее терпел. А я никогда не давала Шери поносить свою одежду, потому что знача — она ее не вернет ни за что на свете.

Конечно, Шери никогда не просила меня дать ей что-то поносить. Но это потому, что мой стиль для нее несколько старомоден.

И все равно.

— Разве у тебя есть какой-то определенный типаж? — Я удивленно приподняла брови. — Ты обычно била по площадям…

— Самое главное, — перебила меня Шери, — мне нравятся люди, которые умеют держать рот на замке.

— Тогда неудивительно, что вы с Чазом расстались, — огрызнулась я в тот момент, когда, пронзительно скрипя, кабина лифта остановилась на нашем этаже.

— Ха-ха, — сказала Шери и толкнула, меня локтем. — Позаботься о нем вместо меня, ладно? Не давай ему впадать в одно из тех состояний, когда он проводит целый день на диване, читая своего Хайдеггера, и вылезает на улицу только для того, чтобы купить выпивку. Обещаешь?

— Как будто меня нужно об этом просить, — ответила я. — Я люблю Чаза как брата, которого у меня никогда не было. Я позабочусь о том, чтобы Тиффани познакомила его с какой-нибудь из своих подружек-моделей. Это его взбодрит.

— Наверняка, — согласилась со мной Шери. Двери лифта закрылись, и она ушла.

Вот так-то.

И вот теперь я ке могу уснуть, потому что вновь и вновь прокручиваю в голове наш разговор.

— Эй! — Тихий, ласковый голос заставляет меня подпрыгнуть. Я поворачиваю голову. Люк проснулся и сонно смотрит на меня.

— Прости, — шепчу я. — Я тебя разбудила? — Я лежала тихо, как мышка. Разве что он проснулся от моих мыслей? Я слышала, что есть пары, настолько близкие друг другу, что могут читать мысли. «Попроси меня выйти за тебя замуж, попроси, Люк»… Но…

— Нет, — сказал он, — дело не в тебе, а в этой чертовой перекладине.

— Да, меня она тоже доконала.

— Прости, — вздыхает Люк. — Нам осталось вытерпеть еще одну ночь, потом они уедут.

— Все в порядке, — говорю я. Как он может беспокоиться о какой-то ерунде в то время, как его собственная мать крутит где-то на стороне?

Разве что он об этом и не подозревает. Я ведь ему не говорила. Как я могла? Он так счастлив, что его родители снова вместе.

И вся эта история может навсегда отвратить его от женитьбы. Что, если он решит из-за интрижки мамы, не говоря уже об уходе Шери от Чаза и о том, что его бывшая девушка сбежала с его собственным кузеном, что женщины вообще не способны быть верными?

А у нас все так хорошо, если не считать приезда его родителей. Даже присутствие Тиффани и Рауля на обеде в честь Дня благодарения не привело, как я боялась, к катастрофе, они, как могли, развлекали Чаза, который с удовольствием наблюдал за тем, как Тиффани ходит взад-вперед на высоченных каблуках и в облегающем комбинезоне. По-моему, даже Люк отвлекся от своего навязчивого: «Люди нашего возраста понятия не имеют, что такое настоящая любовь».

Возможно, на Рождество я все-таки получу долгожданный подарочек. Из тех, которые дарят в маленьких бархатных коробочках.

Кто знает…

— Знаешь, — говорит Люк, касаясь губами моих волос, — а ты актриса. То и дело убегала куда-то якобы позвонить по делу. И — бац! Я тебе уже говорил, что индейка получилась очень вкусной?

— О, — скромно отвечаю я, — спасибо.

— По-моему, ты просто хранительница очага, Лиззи Николс, — заявляет он, и его губы скользят ниже, к другим частям тела, более лакомым, чем волосы.

— О, — произношу я изменившимся голосом. — Спасибо!

Хранительница очага! Это почти предложение руки и сердца. Назвать кого-то хранительницей очага означает, что ты никогда этого человека не бросишь ради кого-то другого. Правильно?

— А ты уверена, — доносится откуда-то снизу, — что ты и Шери никогда…

Я сажусь и смотрю на него в темноте комнаты:

— Люк! Я же тебе говорила! Нет!

— Не имеет значения, — смеется Люк. — Я просто спросил. Ты же знаешь, что и Чаза это наверняка заинтересует.

— Я же тебя предупреждала, ты не должен ничего говорить Чазу. Пока Шери сама ему не расскажет. Вообще не предполагалось, что я тебе что-то расскажу…

Люк смеется, должна признать, не слишком любезно.

— Шери тебе рассказала и попросила сохранить это в секрете?

— Я в состоянии хранить тайны, сам знаешь, — возмущаюсь я. Правда, серьезно… если бы он только знал, что я скрываю с тех пор, как переехала к нему.

— Знаю, — улыбается он. — Просто я тебя дразню. Не волнуйся. Я ничего ему не расскажу. Ты же сама знаешь, что Чаз на это скажет.

— Что? — томно спрашиваю я. В свете луны, заглядывающей в ночные окна, Люк кажется таким красивым.

— Если Шери решила стать лесбиянкой, почему она сделала это только после того, как они расстались с Чазом?

Я натягиваю простыню на те части моего тела, которые кажутся ему особенно соблазнительными.

— К твоему сведению, — говорю я, — Шери — не лесбиянка.

— Бисексуалка, лесбиянка — какая разница? — Он тянет на себя простыню.

— Зачем навешивать ярлыки? — Я тяну простыню обратно. — Зачем вы все время пытаетесь оценивать людей по их сексуальным предпочтениям? Разве не может Шери просто быть Шери?

— Конечно, — сдается Люк. — Кстати, а почему ты ее так защищаешь?

— Потому, — говорю я, — что я не хочу, чтобы Шери обзывали моей подружкой-лесбиянкой. Я уверена, что она не такая. Правда, мне кажется, что Шери на это наплевать. Это не имеет никакого значения. Она просто Шери. Я же не называю Чаза твоим гетеросексуальным другом?

— Прекрасно, — замечает Люк. — Прости меня. Просто еще никогда подруга моего лучшего друга не бросала его ради женщины. Это слегка не укладывается в моей голове.

— Добро пожаловать в наш клуб.

Люк переворачивается на живот.

— По всей видимости, нам остается сделать лишь одно.

— Что именно? — спрашиваю я с подозрением.

Он показывает.

И в конце концов я вынуждена признать, что он совершенно прав.

Почувствуй перчатки на своих руках…

Некоторые невесты утверждают, что перчатки, надетые на церемонию свадьбы делают наряд более официальным. Перчатки могут быть самой разной длины, они являются прекрасным в аксессуаром и для тех, кто искушен в моде, и для невест, придерживающихся более традиционного стиля. Кроме всего прочего, перчатки имеют и практическое значение — невесты в перчатках могут не беспокоиться о маникюре и не рискуют оставить сальные пятна от пальцев на белоснежном платье.

Наиболее распространенными видами перчаток являются:

Театральные перчатки — длинные белые перчатки плотно облегают руку от кончиков пальцев почти до середины запястья.

Перчатки длиной до локтя — почти, как театральные, только заканчиваются у локтя.

Краги — это тип перчаток, оставляющих открытыми и пальцы, и саму ладонь и надевающихся на запястье.

Перчатки без пальцев — помните кружевные перчатки у Мадонны? Или из шерсти, как на портретах Боба Кратчета.

Перчатки позапястье — они закрывают только ладонь, как лыжные перчатки.

Когда молодожены обмениваются кольцами, перчатки следует снять (считается верхом сумасшествия надевать кольцо поверх перчатки). Если ваша перчатка не расстегивается на запястье, можно прорезать небольшое отверстие под пальцем левой руки, на который надевают кольцо, чтобы высунуть его во время церемонии и, при необходимости, на обеде.

Невесты с мускулистыми руками не должны носить ни длинных перчаток, ни длинных рукавов.