Королева сплетен в большом городе

Глава 5

Когда зазвонил телефон — не мой мобильный, а телефон в квартире матери Люка, — я как раз мариновала стейки.

Я не ответила, потому что знала — звонят не мне. И вообще, я была очень занята. Шуточное ли дело — приготовить приличный стейк в нью-йоркской кухоньке размером чуть больше такси, на котором я сегодня приехала сюда. Квартира мамы Люка действительно очень милая, как и любая однокомнатная квартира на Манхэттене. В ней сохранились настоящие довоенные молдинги с коронами и паркетные полы.

Но кухня, похоже, была спроектирована не для готовки, и для распаковки еды из ресторана.

Автоответчик миссис де Вильер включился после пяти звонков. Я услышала ее голос и узнала южный акцент с драматическими нотками: «Привет, вы позвонили в квартиру Биби де Вильер. Я говорю по другой линии или сплю. Оставьте сообщение, и я тотчас же перезвоню».

Я хихикнула. «Вог» должна посвятить Биби целый разворот. Интервью с профессиональной хозяйкой дома. К тому же женой принца. Или псевдопринца. У нее превосходный, разве что чуть консервативный стиль в одежде. Я не видела ее ни в чем, кроме Шанель и Ральфа Лорена.

— Биби, — в квартире раздался мужской голос… от которого, как и от моего маринада, по кухне распространился запах свежеизмельченного чеснока, соевого соуса, меда, оливкового масла, в общем, всего того, что я купила в супермаркете «Эллис» на Третьей авеню, в двух шагах от Пятой. — Биби, от тебя уже давно нет никаких известий. Где ты была?

Ясное дело, приятель Биби не в курсе, что она воссоединилась с мужем на свадьбе племянницы на юге Франции и что они до сих пор зажигают в Дордони самым фантастическим, как бы сказали французы, образом. Хотя, вполне возможно, я и ошибаюсь.

— Я буду ждать тебя на нашем месте, — продолжал мужчина, — в эти выходные. Очень надеюсь, что не зря.

Минуточку. На обычном месте? Ждать ее? Да кто такой этот парень? И почему, если они с Биби были так близки, он не знает, в какой стране она сейчас находится.

— А сейчас пока, cherie, — сказал он и положил трубку. Cherie? Он всерьез? Кто может оставить такое сообщение на автоответчике? Разве что жиголо.

Господи! Неужели мама Люка завела себе жиголо?

Нет, конечно, нет. Это на нее совсем не похоже. Она энергичная, красивая женщина, вполне упакованная, судя по картинам, висящим на стенах ее нью-йоркского гнездышка. Ясно, что Ренуар — алмаз в ее коллекции. Но и в других шедеврах недостатка не чувствуется: Миро, Шагал и даже небольшой набросок Пикассо в ванной.

Я уже не говорю о коллекции обуви, которая занимает целый стеллаж в гардеробной… сплошные коробки с надписями «Джимми Шу», «Кристиан» и «Маноло Бланик».

Что у такой женщины может быть общего с жиголо?

Хотя… хотя, вполне возможно, он не жиголо, а просто любовник! Биби де Вильер легко могла завести дружка. Она ведь разводилась с отцом Люка… когда я с ней познакомилась.

Почему бы такой изысканной женщине, как мать Люка, не завести себе приятеля… которого она забыла, когда они помирились с отцом Люка?

Она ведь о нем точно забыла, иначе почему ему не известно, где она?

Боже! Все это так… странно. С чего ему вздумалось позвонить именно сегодня вечером, когда мы с Люком должны поговорить о нашем совместном житье? Не могу же я сказать Люку:

— Эй, твоей маме звонил какой-то парень и назвал ее cherie… а еще мы должны обсудить, каким образом мне переехать к тебе и сохранить при этом самостоятельность.

Если поискать в справочнике, возможно, мне удастся выяснить, откуда звонил этот парень. Это даст мне ключ к разгадке…

Или нет! Я стерла запись. Если мигающая кнопка «Delete» предназначена именно для этого.

Отлично. Это решило все проблемы.

Наверное, так лучше. Ведь парень не сообщил своего имени. Не могу же я позвонить маме Люка и сказать: «Здравствуйте, миссис Вильер. Вам звонил какой-то парень с французским акцентом, не ваш муж, и спросил, не встретитесь ли вы с ним в вашем обычном месте, в котором он будет вас ждать»? Нет. Потому, что это поставит ее в затруднительное положение.

А мне бы очень не хотелось ставить в затруднительное положение будущую свекровь.

Тьфу! Снова-здорово! Нужно выбросить замужество из головы. Сяду-ка я за стол. С умопомрачительными серебряными подсвечниками, которые в один прекрасный день могут стать моими, если…

Черт! Лучше я посмотрю телевизор. Сейчас время новостей. Пусть они меня немного развлекут.

«Полиция обнаружила страшную находку на заднем дворе дома, который назван в газетах Гарлемским домом ужаса. Человеческие останки — шесть скелетов, опознать которые не представляется возможным».

Бр-р! Ну и местечко! Задний двор, заваленный человеческими скелетами? Нет, нет и нет. Переключу канал.

«Шестая авария со смертельным исходом на этом перекрестке. На этот раз убита женщина, которая провожала своего маленького ребенка в школу…»

Святый Боже! Лучше я почитаю объявления о вакансиях. Ох! Шестая страница — светские сплетни! Я только одним глазком взгляну…

«Высшее нью-йоркское общество взволнованно обсуждает предстоящую свадьбу Джона Мак-Дауэлла, единственного наследника состояния Мак-Дауэллов. Его невеста Джилл Хиггинс работает в Центральном зоопарке. Они встретились в отделении неотложной помощи больницы Рузвельта, куда мисс Хиггинс обратилась в связи с травмой спины, полученной из-за того, что она подняла тюленя, сбежавшего из вольера, а Джон Мак-Дауэлл лечил вывих лодыжки, который он получил на матче поло…»

О! Как романтично! Забавная работа — ухаживать за тюленями. Если бы я только могла…

В замке повернулся ключ Люка! Он дома!

Слава богу, я два часа назад сняла утягивающие трусы! Красные полосы на теле наверняка побледнели.

И вообще, я решила их больше не носить. Люк любит меня такую, какая я есть, и все.

Хотя… он так прекрасен в полинявших джинсах и заправленной в них рубашке, которую я сама ему выбрала! Наверное, все-таки мне еще чуть-чуть придется поносить утягивающее белье, пока я не сброшу лишние пятнадцать фунтов, которые привезла из Франции. Уверена, что это произойдет очень скоро, учитывая, сколько мне приходится ходить в этом городе. Ну, и если, конечно, я откажусь от багетов, которые продаются в супермаркете «Эллис»…

— Привет! — Он явно удивлен, увидев, что я наклонилась к домашнему кинотеатру его мамы. Он удивился, но ему приятно. Он широко улыбается. — Как дела?

Как дела?

Он еще спрашивает, и это после того, как всего десять часов назад предложил мне жить с ним. Он явно не горит от нетерпения услышать ответ.

Или горит, но просто старается не подать виду.

— Чем это пахнет? — спрашивает он.

— Чесноком, — отвечаю я. — Я замариновала пару стейков.

— Здорово, — говорит он и кладет ключи на небольшой консольный столику двери. — Умираю, хочу есть. Как прошел день?

Ух ты! Как прошел день? Вот что значит жить с кем-то имеете. То есть жить с парнем. Впрочем, это почти так же, кик жить с подружкой.

Разве что он не стал ждать моего ответа, как Шери, когда мы были с ней соседками по комнате, а подошел, обнял за талию и поцеловал.

Признаю, это не совсем так, как жить с подружкой. Вернее, совсем не так.

— Итак, — усмехается Люк, — когда ты собираешься сообщить эту новость родителям?

Понятно. Он не изнывал от нетерпения услышать мой ответ, так как уже его знал.

Я снимаю руки с его шеи и замираю:

— Откуда ты знаешь?

— Ты что, шутишь? — смеется он. — Радиовещательная станция Лиззи работала день напролет.

Я удивленно смотрю на него:

— Это невозможно. Я никому не говорила! Кроме… — Я запинаюсь и краснею.

— Все правильно, — говорит Люк и игриво дотрагивается указательным пальцем до кончика моего носа. — Шери сказала Чазу, а тот сразу позвонил мне и спросил о моих намерениях.

— О твоих… — Теперь я стала уже не красной, а багровой. — Он не имел права!

Но Люк продолжает смеяться:

— Он считает, что имел. Не сходи с ума. Чаз считает тебя младшей сестренкой, которой у него никогда не было. По-моему, это мило.

А по-моему, нет. В следующий раз, когда я увижу Чаза, он получит от меня совсем не сестринский разгон.

— И что ты ему ответил? — Любопытство пересилило злость.

— О чем? — Люк нашел вино, которое я открыла, чтобы дать ему подышать, и разлил его по бокалам.

— О твоих, хм… намерениях.

Я стараюсь, чтобы голос меня не выдал. Я заметила, парни не любят, когда на них давят. Особенно они не любят, когда ты слишком много говоришь о будущем. Они чем-то похожи на диких животных. Все прекрасно до тех пор, пока ты кормишь их орешками.

Но стоит им увидеть, как ты достаешь сеть, — пиши пропало. Ни за что в жизни не буду произносить при Люке слова на букву «О». Два месяца отношений — маловато для того, чтобы начать жить вместе. А бросаться словом «обязательства» — тем более.

Даже если один из нас постоянно думает о выборе фасона свадебного платья.

— Я сказал ему, чтобы он не беспокоился. — Люк протягивает мне один из бокалов. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не испортить твою репутацию. — Люк тихонько касается краем своего бокала о мой. — Вообще-то он должен мне спасибо сказать, — подмигивает он мне.

— Спасибо? — повторяю я. — За что?

— За то, что теперь Шери может переехать к нему. Он давно уже ее об этом просил, но она говорила, что не может оставить тебя.

— Вот как, — замолкаю я. А я не знала. Шери мне ничего не говорила.

Почему, интересно, она так отреагировала, когда я рассказала ей о Люке, если оставалась со мной только из жалости?

— В любом случае это нужно отметить, — продолжает Люк. — Нам четверым. Не сегодня, конечно, ведь ты уже приготовила стейки. Может, завтра вечером? Я знаю один фантастический тайский ресторанчик, он тебе обязательно поправится.

— Нам нужно поговорить, — вдруг неожиданно для себя самой говорю я. Что со мной происходит?

Люк удивлен, но не возражает. Он садится на мамин белый диван — я же продолжаю стоять с бокалом, — смотрит на меня и улыбается.

— Конечно, — говорит он. — У нас есть множество тем, которые нам нужно обсудить. Например, куда ты повесишь нею свою одежду. — Его улыбка становится еще шире. — Я уже пожаловался Чазу, что твоя коллекция винтажной одежды очень меня впечатлила.

Но меня волнует отнюдь не одежда. А моя душа.

— Я перееду к тебе только с одним условием, — говорю я, осторожно присаживаясь на подлокотник, чтобы ущерб от пролитого вина не был катастрофическим. Кроме того, так я могу держаться от Люка подальше, чтобы не отвлекаться на его мужественность. — Мы разделим пополам все расходы на хозяйство, на еду и на все такое. Так будет лучше для нас обоих.

Люк становится серьезным. Он делает глоток вина и пожимает плечами:

— Конечно, как хочешь.

— И, — продолжаю я, — я буду платить за квартиру.

Он смотрит на меня странным взглядом:

— Лиззи. Нам не нужно платить никакой аренды. Эта квартира принадлежит моей маме.

— Знаю, — отвечаю я, — я хотела сказать, что мы разделим с тобой оплату процентов по кредиту.

Люк опять улыбается:

— Лиззи, нет никаких процентов. Она заплатила за квартиру сразу всю сумму наличными.

Вот это да! Все оказалось хуже, чем я ожидала.

— Знаешь, — говорю я, — мне все равно нужно за что-то платить. Не могу же я жить здесь просто так. Это неправильно. Кроме того, если я стану оплачивать жилье, то буду иметь право голоса. Верно?

Одна из его черных бровей медленно ползет вверх.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — говорит он. — Ты планируешь здесь что-то переделать?

Господи! Все пошло совсем не так, как я ожидала. Зачем Чаз ему позвонил? И это меня все время обвиняют в болтливости. Парни сплетничают еще похлеще девиц.

— Вовсе нет, — отвечаю я. — Мне нравится, как твоя мама все устроила. Просто мне нужно сделать кое-какую перестановку, — я откашливаюсь, — чтобы поставить швейную машинку и еще кое-что.

Теперь обе брови Люка поднимаются.

— Швейную машинку?

— Да, — говорю я, защищаясь. — Если я открою собственный бизнес, мне нужно будет место для работы. Кстати… а сколько здесь стоят коммунальные услуги? Ведь в каждом доме они есть.

— Конечно, — отвечает Люк. — Три с половиной тысячи долларов.

Это сражает меня наповал. Хорошо, что я сижу на подлокотнике, иначе я бы рухнула не на диван, а на паркет, на который уже выплеснулось мое красное вино.

— Три тысячи пятьсот долларов? — кричу я и мчусь на кухню за полотенцем. — В месяц? Только коммунальные услуги? Я не смогу это потянуть!

Люк хохочет.

— Тогда плати часть, — предлагает он, наблюдая, как я убираю за собой. — Тысяча в месяц, идет?

— Договорились, — с облегчением соглашаюсь я. Не могу оказать, что совсем расслабляюсь, я ведь понятия не имею, откуда буду брать ежемесячно эту тысячу.

— Отлично, — говорит Люк. — А теперь, когда мы договорились…

— Мы еще не договорились, — перебиваю я его. — Не синеем…

— Разве? — Он не выглядит обеспокоенным. Все происходящее его скорее развлекает. — Мы обсудили расходы на еду и на хозяйство, место для твоей швейной машинки и арендную плату. Что еще осталось?

— Мы, — отвечаю я.

— Мы? — Он не бросается наутек, как испуганный зверь. Пока. Он просто с любопытством смотрит на меня. — И что с нами?

— Если мы станем жить вместе, — говорю я, собрав в кулак всю волю, — то только с испытательным сроком. Чтобы посмотреть, что из этого выйдет. Мы знаем друг друга всего три месяца. Что из этого получится, я не знаю. Вдруг к зиме я превращусь в настоящее чудовище?

Брови Люка снова поднимаются.

— Серьезно?

— Не знаю, — отвечаю я. — То есть я так не думаю. Но у нас на этаже в Мак-Крекен-Холле жила одна девочка, Брианна, которая в холодное время года становилась настоящей психопаткой. В остальное время она тоже была не слишком уравновешенна. Но зимой у нее начиналось обострение. Поэтому давай оставим за каждым из нас право уйти в любой момент, когда одному из нас покажется, что у нас не получается, И поскольку это квартира твоей мамы и уезжать придется мне, ты, прежде чем сменить замки, должен дать мне месяц, чтобы я нашла новое жилье. Так будет справедливо.

Люк все еще улыбается. Только теперь его улыбка становится какой-то странной.

— Ты так беспокоишься о том, чтобы все было справедливо?

— Да, — отвечаю я, слегка разочарованная таким кратким ответом на мою длинную тираду. — Беспокоюсь. В мире так мало справедливости. Молодых матерей сбивают на улицах машины, человеческие скелеты валяются на задних дворах домов и…

Теперь Люк хмурится. И наклоняется ко мне…

— Не понимаю, о чем ты сейчас говоришь, — говорит он, наваливаясь на меня. К счастью, я уже поставила бокал па стол. — Но я рад, что мы с тобой поговорили. На этом закончим?

Я перебираю в памяти все, что собиралась с ним обсудить. Оплату квартиры и хозяйственных расходов, возможность в любой момент выпорхнуть из клетки в случае, если один из нас (скорее всего, он, так как я не планирую отсюда никуда уезжать) этого захочет. Так. Вроде все.

Я киваю:

— Закончим.

— Отлично, — говорит Люк и прижимает меня к дивану. — Слушай, а как это снимается?

Девушки с грушевидным телом, не расстраивайтесь! Как пела группа «Квинн», вокруг девушек с аппетитной нижней частью тела всегда крутится полно рокеров. Но как часто мы не можем подобрать себе одежду!

И все-таки девушки с грушевидным телом в том, что касается выбора свадебного наряда, имеют огромное преимущество. Фасон «колокол» отвлекает внимание от нижней части тела и притягивает взгляды к бюсту.

Эффект можно усилить отсутствием бретелек или глубоким V-образным вырезом, избегайте платьев с вырезами под горло, а также пышных или плиссированных юбок, они прибавляют объем бедрам. Платье, скроенное по косой или отрезное по талии, — совершенно недопустимо для невест с грушевидной фигурой… оно выявит то, что вы пытаетесь скрыть.