Королевская постель

Глава 4

Воскресный день прошел в Лестере неестественно спокойно и был наполнен тревожным ожиданием. Танзи не смогла пойти к мессе, но она зашла в церковь Святого Николая помолиться о благополучном возвращении отца. Это было в полдень, а когда она вернулась домой, оказалось, что мистер Джервез и Дикон уже ушли. Я даже не знаю его полного имени, подумала Танзи, проходя по гостиной, где юноша, по его собственным словам, «раскрыл перед нею свою душу». В своих молитвах в церкви, она не забывала и о нем: такая сильная симпатия возникла между ними.

Все с нетерпением ждали новостей, и люди, съездившие в район Босворта, сообщали, что королевская армия разбила лагерь и что пока все спокойно. Однако те горожане, которые поднимались на небольшой холм, чтобы лучше рассмотреть окрестности, утверждали, что видели неприятельские палатки на противоположном берегу маленькой речушки Твид. Возможно, мистер Джервез и успеет выполнить свое таинственное поручение, думала Танзи.

Она была совершенно свободна и, наслаждаясь непривычным безделием, размышляя о том, встретятся ли Джервез и Дикон с королем, увидит ли она снова Дикона, когда они будут возвращаться в Лондон: хотелось бы узнать, чем же закончилась эта таинственная история. Однако более всего она беспокоилась о том, вернется ли домой ее отец, который, судя по всему, выполнил свою миссию и довел войска до Босворта.

Внезапно дверь приоткрылась, и она радостно вскочила на ноги. К ее удивлению, это оказался мистер Мольпас, их конкурент. Он просунул голову в образовавшуюся щель, покрутил ею в разные стороны и, удостоверившись, что, кроме Танзи, в гостиной никого нет, вошел в дом. Он переступил их порог впервые за много месяцев, и Танзи была абсолютно уверена, что он никогда не решился бы на это в присутствии ее отца.

– У вас здесь очень уютно и удобно, – сказал он заискивающим тоном. – Но мне кажется, что как и все мы, вы съели все запасы до последней крошки.

– С такими друзьями в пекарне, как наши, мы можем ни о чем не волноваться, – небрежно ответила ему Танзи.

– Но подумайте, какими голодными эти йоркцы вернутся сюда через день или два, – настаивал он. – Не сомневаюсь, что миссис Марш была бы очень рада получить одного из двух разделанных жирных быков. Я с удовольствием поделюсь с ней, хотя мне и самому нелегко прокормить всех этих спутников милорда Стэнли.

Хозяин «Золотой Короны» просто умолял их принять его услугу! Может быть, он рассчитывал на то, что поскольку их дела явно пошли в гору, они станут посылать ему тех клиентов, для которых в их доме не найдется места? Конечно, не обошлось и без намека на его знатных постояльцев, которые появились у него после приезда короля. Убедительное подтверждение того, что дела ее отца идут неплохо!

– Пара быков? Как вам удалось раздобыть их здесь, в Лестере? – прошептала Танзи. – Где вы их нашли, мистер Мольпас?

Он приложил к губам жирный палец, делая ей знак молчать.

– Известно ли вам, что отец Глэдис, моей хорошенькой певицы из Уэльса, процветающий фермер?

– Может быть все-таки не отец, а любовник? – спросила Танзи, которой было прекрасно известно, что отец этой размалеванной красотки – старый сапожник, пьяница, который участвует в травле быков собаками на Свином рынке.

– Какие мы, однако, уже взрослые! А на вид – просто невинная куколка! – рассмеялся Мольпас.

Танзи, однако, была не настолько наивна, чтобы отказаться от возможности пополнить запасы продуктов.

– Я позову мачеху и скажу ей, что вы любезно предлагаете нам мясо, – сказала она, убегая.

Танзи застала Розу как раз в тот момент, когда она надевала свое лучшее платье из тафты. Прислуживавшая ей Дилли смотрела на нее с восхищением, а та, казалось, уже полностью освоилась с новой для себя ролью удачливой, преуспевающей хозяйки.

– Теперь все стараются побывать в «Белом Кабане», – ворчала она, весьма довольная той новостью, которую сообщила ей Танзи. – Тебе нужно сделать новые передники, Дилли, а ты, Танзи, не забудь сказать мне, когда снова появится этот лондонский торговец шелком и бархатом с новыми фасонами. Мне необходимы новые наряды, соответствующие высокому положению наших постояльцев. А я надеюсь, что нам придется их принимать и впредь. И когда король расплатится с нами, тебе надо будет купить новую обувь, – добавила она в порыве великодушия.

Она сделала Дилли знак оставить их вдвоем и небрежно обняла Танзи.

– Танзи, дитя мое, теперь у нас все в порядке! Мы своего добились! И этот хитрец, Мольпас, конечно же должен был стать первым человеком, который это понял. Представляю себе, каково ему было прийти к нам с этой услугой!

Танзи разделяла радость мачехи и, воодушевленная непривычным проявлением ее дружелюбия, надеялась, что наступят не только материальные улучшения. Однако она слишком долго жила вместе с отцом и прекрасно знала его характер.

– Понравится ли это отцу? – спросила она.

– Что именно? – удивилась Роза, не отрывая взгляда от зеркала.

– То, что именно он оказывает нам какую-то услугу.

– Моя дорогая, король, наверное, вернется завтра к ужину, и нам придется их всех кормить. Надо быть дураками, чтобы отказаться.

– Том принес из замка соленую свинину…

Роза отмахнулась от ее слов. Сейчас она могла себе это позволить.

– Соленая свинина очень хороша для простолюдинов, для наших обычных клиентов. Но аристократам нужен кусок свежего мяса! – она рассмеялась своим низким грудным смехом. – Запомни, теперь мы должны держать марку.

Она уже спустилась до середины широкой лестницы, но неожиданно вернулась.

– Вот что я хочу сказать тебе, Танзи. После того, как закончится вся эта глупая война, твой отец должен сделать доску со словами «Здесь ночевал король». Мы прикрепим ее на стене дома, под вывеской. И тогда уж точно будет покончено и с «Золотой Короной», и с «Тремя чашками», и со всеми другими постоялыми дворами в Лестере.

Преисполненная сознания большого успеха, выпавшего ей на долю, и женской привлекательности, она спустилась вниз принять предложение побежденного соперника. Он принадлежал именно к тому типу мужчин, который ей нравился. И она всегда восхищалась его поступками.

Когда Танзи шла через двор, чтобы покормить своего пони, она слышала, что мачеха разговаривает и смеется с Мольпасом более дружелюбно, чем с собственным мужем в последнее время. Подумать только, ведь она могла выйти замуж за него! Если бы она встретила его раньше, думала Танзи, как мы все могли бы быть счастливы!

В отдельном теплом стойле, которое он еще совсем недавно делил с белой королевской лошадью, Пиппин потянулся к ней влажными розовыми губами, и пока он с удовольствием жевал свою солому, она пообещала ему, что их загородные прогулки возобновятся, как только жизнь войдет в нормальную колею. На обратном пути в освещенном солнцем дворе она увидела Джода, который возился с молотком у боковых ворот.

– Я хочу укрепить их, – объяснил он, – завтра вечером в наших стойлах опять будет полно лошадей.

– Но у них есть специальные люди, которые должны смотреть за лошадями. Это не твоя обязанность, Джод.

– Ваша правда, мисс Танзи. Но сдается мне, что люди захотят посмотреть королевскую Белую Серри.

Танзи одобрительно наблюдала какое-то время за его работой, а потом, когда он ее закончил, но ворота оставались еще открытыми, они вместе прошли немного вдоль Уайт Бор Лейн до ее пересечения с Хай стрит. После всех изнурительных трудов, выпавших на их долю совсем недавно, эта маленькая передышка дала им возможность снова спокойно побыть вместе, а Джод души не чаял в Танзи еще с того времени, когда она была ребенком.

– Знаешь, что сказала хозяйка, Джод? Что она хочет рядом с нашей вывеской повесить доску, на которой должно быть написано, что здесь ночевал король. Мне кажется, что этот юноша из Лондона мог бы нарисовать такую доску.

Они стояли на углу, глядя на постоялый двор, с которым была связана вся их жизнь, – тоненькая девушка с красивыми светлыми волосами и сутулый старик.

– Наша старая вывеска неплохо потрудилась, а, мисс Танзи? – спросил он, улыбаясь беззубым ртом.

– На следующей неделе мы ее заново покрасим, – сказала Танзи, не подозревая, что ей непременно придется сделать это, но совсем по другой причине.

И неожиданно они оба закричали от радости, увидев, как Роберт Марш въезжает на свой двор через Яблоневые ворота. Танзи бросилась навстречу отцу, видя, как тяжело он спускается с лошади.

– Мы не ждали тебя так скоро! – закричала она.

– Они уже готовы к сражению, как раз на том месте, о котором и говорил король, – возле Босворта, на берегу Твида. Мне нечего было больше делать там. Вот я и решил, что лучше вернусь и помогу вам здесь. У нас много дел, и мы должны подготовиться к возвращению короля.

Танзи не верила, что это единственная причина его возвращения. Когда они шли через двор, отец тяжело опирался на ее плечо, и, войдя в дом, повернулся к ней с виноватой улыбкой:

– Я хотел остаться, – сказал он ей очень тихо, чтобы не услышала жена, которая явно находилась где-то поблизости, – но я сомневаюсь в том, что могу быть хоть чуточку полезен во время сражения.

Танзи опустила голову, ее сердце сжалось от тяжелого предчувствия.

– Сегодня утром Том Худ приходил помогать нам, и мы заработали кучу денег.

– Славный парень этот Том, – сказал Роберт, усмехнувшись. – Тебе следует быть с ним поласковее, крошка.

У них действительно выдался нелегкий вечер. Любопытные, нетерпеливые, скрытные ланкаширцы и самоуверенные йоркцы – в тот вечер все пили в «Белом Кабане». Но они пришли не только для того, чтобы выпить, они также хотели узнать и какие-нибудь новости. Например, их очень интересовало, почему хозяин, имевший репутацию достойного человека и храброго солдата, не остался с королем.

– Где расположились люди лорда Стэнли? – нетерпеливо спрашивал мэр.

– Вы знаете, что он и его брат, сэр Уильям, подошли к лагерю позже. Они поставили свои шатры между двумя лагерями, как раз посередине между двумя лагерями, – ответил Роберт Марш, передавая ему кружку.

– Король поступил очень мудро, взяв с собой этого молодого человека, сына лорда Стэнли, – заметил кто-то.

– Может быть, это и так. Но лучшей и более дисциплинированной армии, чем та, которая прошла через наш город, никто не видал. Ни мародерства, ни приставания к женщинам, – сказал с гордостью мэр Уайстон.

– Мне кажется, они слишком устали, чтобы заниматься этим, ведь они проделали неблизкий путь, – засмеялся Марш.

Мистер Джордан, школьный учитель, сидел на своем обычном месте возле камина.

– Серьезно, Роберт, как ты оцениваешь шансы Генриха Тюдора?

– Мне кажется, что они невелики, Уилл, – весело ответил Марш, но добавил, понизив голос:

– Когда я еще был там, шпионы сообщили, что у них есть эти современные пушки.

Это замечание вызвало всеобщий интерес.

– Такие, как те, которые будто бы есть во Франции?

– Да, они стреляют камнями с помощью приспособления на манер кремневого ружья.

– Они ведь очень тяжелые, правда?

– Скоро они увязнут в нашем болоте…

– Если вообще наши стрелки из лука позволят им пострелять, – внес свой вклад в эту оживленную дискуссию Том Худ.

– Насколько я знаю нашего короля, он нападет на них, как только светает, – улыбнулся Роберт Марш.

Беседа продолжалась в том же духе еще какое-то время, а когда все разошлись, хозяин опустился на лавку такой же изможденный и обессиленный, как и накануне. На этот раз он чувствовал себя еще более усталым после утомительного путешествия верхом и многочисленных вопросов посетителей.

– Похоже, что я болен, – признался он и позволил жене и дочери уложить себя в постель.

Танзи принесла ему горячий напиток с вином и сидела рядом, пока Роберт медленно пил его.

– Завтра мне непременно нужно быть на ногах, – сказал он, постепенно приходя в себя с помощью целебного напитка, приготовленного на травах. – Король обещал остановиться у нас на обратном пути. Все говорят, что если они захватят Тюдора живым, его повезут в Лондон на расправу. Кстати, о Лондоне. Этот правовед, о котором говорил король, появлялся здесь?

– Да, и обедал у нас. И с ним был молодой человек по имени Дикон, я фамилию его я спросить забыла.

– Не совсем подходящее время, чтобы король мог отвлекаться на таких гостей.

– Конечно. Но он старался объяснить, почему король хотел их видеть. Как он сам это понимает.

– Кто? Джервез?

– Нет, Дикон. Он рассказал мне кое-что по секрету. Танзи привыкла полностью доверять отцу. И поэтому, а также отчасти, чтобы отвлечь его от мыслей о болезни, она рассказала ему все, о чем говорил с нею юноша из Лондона. Занятый более серьезными проблемами, Роберт Марш со смехом отмахнулся от их предположений.

– Хорошенькое дело! – рассмеялся он. – Разве ты не знаешь, что в Бедламе[6] полно сумасшедших, которые считают себя потомками Джона-баптиста или Юлия Цезаря? А, может, и еще кого-то.

– Но этот юноша совсем не похож на сумасшедшего, – серьезно настаивала Танзи. – Он ни на что не претендует. Единственное, что он хочет, – стать каменотесом или строителем и спокойно жить в Лондоне.

– Тогда, возможно, этот Джервез хочет воспользоваться парнем, чтобы получить какое-то большое наследство. Чего стоят все эти выдумки про приглашения в большой, красивый дом! Когда меня не будет рядом с тобой, не будь такой легковерной, дитя мое. И если они захотят остановиться здесь на обратном пути, – добавил он устало, – скажи, что у нас нет мест, да так и будет, наверное, на самом деле. Пусть идут куда-нибудь в другое место.

Казалось, что боль в груди, которая мучила его, вплотную приблизилась к сердцу, потому что его речь звучала более резко и отрывисто, чем он хотел бы. Прежде, чем уйти, Танзи немного уменьшила свет ночника и поправила одеяло, надеясь, что мачеха скоро сменит ее у постели отца.

Однако утром Джоду пришлось поспешить за доктором, который сказал, что какая бы работа ни свалилась на постоялый двор, хозяину следует оставаться в постели. Роберт Марш был очень огорчен этим приговором, однако нашел небольшое утешение в том, что король Ричард начал битву на рассвете, чтобы застать своих противников врасплох: по городу уже вовсю говорили об этом, и люди клялись, что слышали стрельбу из пушек и звон церковных колоколов.

– Они вот-вот вернутся! – крикнул Джод со двора.

– По дороге из Уэльса идут люди, целая армия, – доложила Роза, которая, несмотря на занятость, не забывала иногда высовываться из спальни.

– Откуда ты знаешь? – спросил у нее Роберт, который ненавидел и свою болезнь, и беспомощность, в которой он оказался из-за нее.

– Дозорные видели их с башни замковой церкви. – В нетерпеливом ожидании она хлопнула дверью, несмотря на слова доктора о том, что ее мужу необходим покой.

– Значит, все закончилось, – прошептал он, и, вздохнув с облегчением, откинулся на подушки.

Да, все было кончено. Незнакомые люди обменивались новостями на улицах; те, кто в течение многих лет враждовали друг с другом, обнимались у всех на виду; женщины поспешили к своим очагам, чтобы заняться приготовлением праздничной трапезы.

И вдруг, совершенно неожиданно, колокола смолкли, и воцарилась странная, пугающая тишина, словно сама жизнь остановилась. Удивленные и испуганные горожане высыпали на улицы и стояли возле своих домов, некоторые побежали к Вестбридж. В наступившей тишине были отчетливо слышны приближающиеся шаги, поступь целой армии, как сказали дозорные из замка, организованной и дисциплинированной. Но к их ужасу оказалось, что это не та армия, которую они провожали и которую готовились встретить. Вместо леопардов и лилий – символов Англии – и белого кабана – символа короля Ричарда – над ними победно развевался огромный штандарт с красным уэльским драконом. И человек, который направлялся в их город, был чужестранец – Генрих Тюдор, в котором кровь Валуа смешалась с уэльской и ланкаширской кровью, который провел большую часть своей тридцатилетней жизни в Пемброкском замке или в изгнании за пределами страны и которого почти никто из англичан никогда не видел.

Большинство лестерцев смотрели на него с ненавистью, и лишь немногие – с надеждой. Наиболее здравомыслящие горожане молились о том, чтобы был, наконец, положен предел кровопролитию и разорению страны и чтобы это сражение стало последним, кто бы ни победил в нем.

– Победа Генриха Тюдора, графа Ричмондского! – кричала толпа мальчишек-подмастерьев, пробегая мимо «Белого Кабана» к центру города.

– Ему принесли победу эти новые пушки и предательство Стэнли! – кричал Том Худ, вбегая в гостиную, где Роза Марш и ее падчерица, застигнутые ужасным известием посреди суеты и приготовлений, застыли с побледневшими лицами, неподвижные, как статуи.

– И вот теперь он входит в город, и на нем корона! Танзи стояла, ошеломленная, на полдороге к лестнице с кипой чистых полотенец.

– Прекрасная золотая корона с драгоценными камнями? Та самая, которая всего лишь несколько часов назад была здесь, в этой самой комнате?!

– Как же она попала к нему? – спросила Роза.

– Какой-то стрелок нашел ее в кустах.

– Английская корона, которая стоит сотни фунтов, – в кустах?!

– Это случилось после измены лорда Стэнли. Он и возложил корону на голову Тюдора.

Танзи положила на край стола лучшие полотенца «Белого Кабана», которые до того держала в руках. Сейчас они никому не понадобятся.

– Это значит, что король… – пробормотала она чуть слышно.

Том подошел к ней и сжал в своих ладонях ее похолодевшие руки.

– Король Ричард убит в сражении, – сказал он, произнося слова медленно и отчетливо, потому что в это было очень трудно поверить не только ей, но и всей Англии.