Королевство Крамтон (СИ)

Глава 4. Зелёный лес

Наступало утро. Тьма отступала, но серость не покидала Зеленый лес, только приобретала другие оттенки. Здесь, рядом со стеной, совсем не осталось никаких красок. И мы яркими пятнами брели сейчас по нему. Растения казались неотличимы друг от друга из-за пепельного цвета. Но так только казалось. Моя мама научила меня узнавать любое из них. И я знала их свойства. Вот цветущий лимиль, вон там разунда, а это крамис.

Мое платье то и дело цеплялось за корни деревьев и ветки. Кадди давно обрезала подол своего одним из ножичков.

— Как тебе удалось пронести их? — спросил при этом Симмиус.

На самом деле, мы все об этом думали. Кадди усмехнулась.

— Научилась в заключении, — и она метнула на меня недобрый взгляд.

Симмиус не стал продолжать разговор и повел нас дальше. Но то и дело оглядывался на меня. У меня заканчивались силы, хотя я изо всех сил старалась этого не показывать. Те два дня, что я пролежала в беспамятстве, явно не пошли мне на пользу. Еда после пробуждения была скудной и подкрепила меня только на время. А за роскошным столом в Большом зале почти никто из нас не ел.

— Нужно сделать привал, — сказал Симмиус.

— Что? — нахмурилась Кадди.

— И все обсудить, — твердо добавил он.

Привал — это просто упасть на серую траву. Ни еды, ни воды у нас не было. Неутомимый Риб ушел поискать чего-нибудь, но в этой части леса вряд ли что-то есть. Лес был не только выцветше-серым, но и совершенно безмолвным. Казалось, вместе с красками из него ушла и сама жизнь. И вернулся Риб с пустыми руками, пряча виноватый взгляд.

Итак, что нам было известно. Усдан мог приказать убить любого из получивших серый билет. Никто в королевстве об этом бы не узнал. Младшие жрецы и помощники — вряд ли против воли верховного жреца — могли выбирать себе наложниц из числа девушек-жертв и навсегда скрывать их внутри Серой горы. Никто никогда не узнал бы об этом. Никто не входил и не выходил из горы без воли Усдана.

— Мы должны рассказать обо всем королю, — подытожил Симмиус.

Кадди расхохоталась, нимало не смущаясь громкости своего смеха в безжизненном лесу:

— Думаешь, король тебе поверит? Кто ты такой?

Краска выступила на щеках Симмиуса.

— Я сын своего отца и своей матери! — отозвался он. — Они ничем не запятнали своих имен!

Кадди внезапно замолчала и задумчиво нахмурилась, погрузившись в себя.

— Король хорошо знал моего отца, — вступила в разговор я, — он выслушает меня.

Я вдруг поймала на себе жгучий взгляд. Это брюнетка смотрела на меня своими темно-карими глазами. Казалось, внутри них плясал огонь.

— Да, король тебя выслушает, дочь Нэлса, — угрожающе произнесла она, — а нас запрет в башню! Потому что только это вы умеете!

И она так молниеносно бросилась на меня, что никто не успел среагировать. Я упала на спину, и тончайшее острое лезвие мелькнуло перед моими глазами. В тот же миг Симмиус рывком сорвал Кадди с меня, она резко обернулась и взмахнула ножом. Лезвие рассекло щеку и часть шеи Симмиуса, и они сразу обагрились кровью. Брюнетка побледнела и застыла. Риб охнул. А я сорвалась с места и бросилась бежать. Назад, туда, откуда мы пришли.

Сплошное серое полотно. Но опытным взглядом я быстро отыскала цветущий лимиль, сорвала цветки и помчалась назад. Руки мои сами привычно, почти не сопротивляясь, разминали бутоны, а глаза искали Симмиуса. Найти оказалось проще, чем я думала. Алое платье Кадди выделялось, как огонь на выжженном сером поле.

Сдержанно — оранжевый воротник Симмиса уже весь пропитался кровью. Он тщетно зажимал щеку и часть шеи. Кадди отрывала куски от своего платья, а Риб пытался перевязать раненого.

— Отойдите! — крикнула я.

Кадди не отреагировала, но Риб обхватил ее за талию, молча оторвал от земли и перенес в сторону, несмотря на бурный протест.

— Убери руку, Симмиус, я остановлю кровь, — сказала я.

Была ли в моих словах та уверенность, которая в такие моменты бывала у матери, или Симмиус просто доверял мне, я не знаю. Но руку он убрал. Рана была глубокой. Однако лечебные бутоны лимиля уже пустили сок в моих ладонях, и я привычным движением нанесла их на всю рану. Симмиус только поморщился. Хотя я знала, как это болезненно: сок лимиля пронзал, как тысячи раскаленных булавок. Эти булавки до сих пор напоминали о себе в моей ладони. Зато кровь моментально остановилась.

— Ничего себе! — удивился Риб.

А Симмиус смотрел на меня так. Так, что сердце мое вздрагивало, и я совершенно забывала про саднящую ладонь и про скитания в Зеленом лесу.

— Хоть на что-то ты годна! — высказалась Кадди, прервав очарование момента.

Она и не подумала извиняться перед Симмиусом.

— Если бы ты не влез не в свое дело, ничего бы не произошло! — заявила брюнетка.

Но я не верила в ее слова. Угроза в ее глазах в тот момент была настоящей. Симмиус не стал вступать в спор.

— Кадди, мы все видим, как это тебя гложет. Алисия ничего не понимает. Мы с Рибом тем более. Расскажи нам. Расскажи нам, в чем ты обвиняешь отца Алисии. Иначе мы так далеко не уйдем.

И он вопросительно взглянул на меня. Я согласно кивнула. Я мало что знала о Каделии Продис. Кадди происходила из родовитой, но разорившейся семьи. Родители ждали мальчика, который снова возвысит их род. Однако родилась девочка, и едва она начала ползать, ее отдали во дворец. Кадди росла там, хорошея день ото дня. И как только вдовствующий король под настойчивыми просьбами решил жениться, Кадди сделали маленькой фрейлиной новой королевы. Ей тогда исполнилось лишь девять лет. И королева сразу полюбила веселую, озорную и красивую девочку.

Дома у нас никогда ничего не говорили о Каделии Продис. По крайней мере, при мне. Но когда мы жили в городе, Гнед и его товарищи рассказывали о ней и горько сожалели, что их не пустили на казнь маленькой фрейлины.

Это произошло десять лет назад, в прошлое приношение Нежити. В тот раз Нежить заняла тело высоченного и крепкого мужчины. Он творил, что хотел, однако нигде не задерживался, направляясь прямиком во дворец. Нежить не могла причинить никакого вреда королю — иначе союз был бы расторгнут — но это не распространялось ни на королеву, ни на кого больше. Поэтому король спрятал молодую королеву в потайной комнате дворца. С ней была и маленькая фрейлина Кадди.

До сих пор неизвестно, кто предал короля. Но Нежить знала, куда идти. Тяжелыми плечами крепкого мужчины она высадила дверь. Королева еще могла убежать, спрятаться, выскользнуть. Если бы не маленькая фрейлина. Кадди всадила нож в самое сердце королевы. Это был нож Кадделии, все об этом знали. Ножи были ее увлечением с самого раннего детства.

— Девчонка завидовала королеве, — гнусаво объяснил тогда Гнед.

Кадди приговорили к казни. Так как она была ребенком, казнь была закрытой. И с тех пор имя ее вычеркнули из жизни королевства и официально нигде не упоминали. Правда, не говорить о таком событии люди не могли и тайком говорили.

И вот Кадделия была перед нами. Мы все смотрели на нее. Нет, я не смотрела прямо, но я ждала. Я хотела знать, что брюнетка скажет о моем отце. Она еще не знала, что и в моем сердце умеет вспыхивать страшный огонь гнева. Ведь больше всего на свете я люблю свою семью.

— Меня не казнили, — спокойно начала Кадди, — король помиловал меня. Я слишком долго росла у него на глазах. Тогда встал Нэтт Нэлс и заявил, что король не должен сообщать о своем решении людям. Это вызовет беспокойства и волнение. И король согласился с ним!

Брюнетка метнула на меня недобрый взгляд и помолчала.

— «Нужно заключить ее в Высокую башню», — сказал тогда Нэлс. И король снова согласился с ним. Меня тут же схватили и увели. И я не знаю, что еще наговорил на меня Нэтт Нэлс, но с тех пор меня ни разу не выпустили во дворец. Все девять лет я росла в Высокой башне, без друзей и подруг, без вольных садов и рек. Из-за твоего отца я росла в тюрьме!

И Кадди снова вонзила в меня свой огненный взгляд. Симмиус приподнялся, и брюнетка отвернулась.

— У меня был один учитель все это время. Он тоже был заключенный и никуда не выходил, — Кадди усмехнулась, — и иногда приходил Нэтт Нэлс. Он приносил мне горшки с землей и ставил их у решеток окон. Он приносил мне фрукты и домашнюю выпечку. Но я никогда не смотрела на него. Отворачивалась к стене и молчала. Я не забросила своего любимого занятия, но настоящих ножей у меня не было. Только деревянные. Иначе бы я..

Она снова замолчала и погрузилась в себя. Злой огонь сверкнул в ее глазах, и я поняла, что она хотела сказать. Если бы Кадди попал в руки настоящий нож, мой отец однажды бы не вернулся из дворца.

— А едва за ним захлопывалась дверь, я хватала горшки и высыпала землю через решетку. Я выбрасывала все! Все, что он посмел принести!

— Это были синеглазки, — невольно произнесла я.

Я говорила это не ей, а себе самой. Я вспоминала редкие поездки отца во дворец, когда мы еще жили в усадьбе, и то, что он вез с собой. Значит, мама знала. Она знала каждое семечко обожаемых цветов, которое было у нее. И соглашалась отдать их узнице. Может быть, она хотела загладить вину моего отца.

— А как же ты получила серый билет, Кадди? — спросил Симмиус. — Ведь тебя не могло быть в списках жрецов.

— Я не знаю, — покачала головой брюнетка, — должно быть, Нэлс выдал меня жрецам. Надеялся спасти свою дочь.

И она снова метнула на меня взгляд. Такой, словно это я забрала у нее свободу и радость детства. Словно я жила ее жизнь.

— А как было на самом деле? — робко раздалось в стороне.

Это был медвежонок Риб. Брюнетка уже приготовилась вылить на него свое презрение, как Симмиус подхватил вопрос:

— Да, Кадди. Как все было на самом деле в той потайной комнате?

Брюнетка побледнела, глаза ее запылали гневом. Казалось, она сейчас неуловимым движением выхватит ножи и запустит во всех нас. Но Симмиус встал и взял ее за руки:

— Кадди, послушай меня. Я уверен, что ты ни в чем не виновата. Именно поэтому я и спросил. Ты умеешь любить и ненавидеть до самой глубины сердца. И я знаю, что ты любила королеву.

Как бы я хотела, чтобы Симмиус думал так обо мне. Что если я полюблю — то навсегда. Но он думал так о Кадди. И она услышала его. Ее взгляд остановился на нем и потеплел. Минуту они так стояли, рука в руке, не отрывая взгляда друг от друга. И у меня, не знаю почему, защемило сердце.

— Нежить смахнула меня с дороги, как сухой лист. Я упала ей под ноги. Но ножи мои всегда были со мной. Королева не ругала меня, она… Я выхватила нож и вонзила в ступню Нежити.

Все мы разом ахнули, а Риб даже простонал что-то. Мы знали, что значит напасть на Нежить. Нам говорили это с самого детства, дома и на улице. Случайные прохожие, видя наши игры в Серую стену, и те предупреждали нас. Если Кадди ранила бы Нежить, то от мора погибли бы все во дворце.

— Наверное, это была слишком крепкая обувь. Нож погнулся. Но мне казалось, — Кадди чуть запнулась, — мне тогда показалось, я увидела кровь на ступне. Однако это не так. Ведь я осталась жива. А Нежить выхватила мой нож из своей ноги и вонзила прямо в сердце королевы.

Мы долго молчали. На лице Кадди была тоска о смерти любимой королевы и злость на несправедливое заключение. И я не могла понять, как мой честный отец мог не разобраться в этом деле. Должно быть, Кадди заметила это, потому что спрятала тоску и злорадно улыбнулась. Симмиус все это время сидел молча и задумчиво.

— Я верю тебе, Кадди, — сказал он, — верю и Алисии. Ее отец был честным и благородным человеком, я знал его, хоть и не был знаком. Вся эта история связана с Нежитью и жрецами. И я думаю, скоро что-нибудь выяснится. Ведь именно для этого мы идем к королю.

Кадди нехотя согласилась с этим. И с тем, что сейчас не время для ссор. Нам нужно было пройти весь Зеленый лес — а это почти три дня — переправиться через реку, пройти пустынные земли и пробраться на Топкие болота. Там мы узнаем все, что объявили жрецы.

Если мы поторопимся, то успеем до того, как верховный жрец объявит о новых жертвах. Когда король разберется во всем, то виновные жрецы будут наказаны.

А нас отдадут Нежити. Мы знали об этом, хоть и не говорили. Но нам все равно не спастись. Тот, кто получил серый билет, становится собственностью Нежити. А все знали, что она никогда не отдает то, что ей принадлежит. Мы могли бы скрыться от людей на Топких болотах — правда, ценой жизни других юношей и девушек — но скрыться от Нежити было невозможно. И я невольно посмотрела в сторону Серой стены. Возможно, мы даже не успеем добраться до дворца, как Нежить растерзает нас. Однако мы должны были попытаться рассказать королю правду.

Но сначала нам нужно было как можно скорее пересечь Зеленый лес. И выйти из него живыми.

Что я знала про Зеленый лес. Все и ничего. Я знала практически наизусть все легенды о том, каким был лес в старые времена. Это был древний и могучий лес. Обширная территория, намного больше нашего королевства, и он простирался на нейтральные земли и на земли соседних королевств. Но когда был заключен союз с Нежитью, Серая стена прошла через него. Никто не знал, каким был теперь Зеленый лес там, за стеной. И был ли он вообще — большинство жителей Крамтона были уверены, что нет. Есть только наше королевство и стена, простирающаяся на все остальные земли. Так многие утешали себя, чтобы не отчаяться от серости.

Но мама пела мне другие песни. Она пела про Зеленый лес за стеной, полный жизни и песен птиц. В котором по-прежнему живут таинственные народы. То ли лесные феи, то ли эльфы. Никто не мог точно сказать. То их описывали как высоких и рыжеволосых, то зеленых, как весенний мох, а то и вовсе белоснежных. В тот день, когда король Крамтона подписал кровью союз с Нежитью, таинственные народности ушли навсегда в другую часть леса. Вместе с ними ушли удивительные животные Зеленого леса и улетели птицы, которые пели странные песни. Тот, кто слышал их песни, мгновенно засыпал. Моя веселая мама иногда накидывала на себя цветастое покрывало и изображала лесную фею. А порой пела мне странные песни, убеждая, что я тотчас же усну. И часто так и происходило. Но иногда я не засыпала, только делала вид. Мама целовала меня и уходила, и тогда приходили служанки, и я долго слушала их шепот. Они говорили о том, что странные народности предали королевство Крамтон во время Великой войны и навеки прокляты королем. А когда я стала постарше и начала занятия с учителем, то узнала, что таинственные народности — просто-напросто дриввы.

Только мой отец ничего не рассказывал про Зеленый лес. Насколько моя мама любила лес, настолько он его ненавидел. Я помню единственную их ссору за все время, когда мама взяла меня погулять в Зеленом лесу. Она знала его тропы, потому что выросла совсем рядом, в поместье Мидс. Там, возле поместья, лес все еще оставался безопасным.

Поместье Мидс до заключения союза с Нежитью было благодатной землей, утопающей в яркой зелени. Когда пришла стена, Зеленый лес потускнел. Но Мидс все еще оставался одним из лучших поместий в королевстве. И его подарил своему любимому придворному старый король. После смерти старого короля придворный с женой обосновался в Мидсе. Они были счастливы друг с другом, но детей у них так и не родилось. И когда им было уже много лет, к воротам поместья подкинули новорожденную девочку с золотистыми волосами. Придворный с женой удочерили ее и вырастили в любви и заботе. Это и была моя мама.

Время шло, и лес мрачнел. Серость все больше покрывала его со всех краев, стягиваясь к середине. Хотя середина леса все еще зеленела, редко кто решался туда ходить. Тот, кто отправился за грибами или ягодами, не возвращался. А единственный человек, которому удалось вернуться, потеряв при этом трех товарищей, рассказывал про огромное и свирепое чудовище, живущее в ямах. Он назвал его земляным вепрем. Многие решили, что это лесные дриввы превратились в чудовищ после того, как были прокляты.

Но все это было в зеленой сердцевине леса. А мы шли по краю, недалеко от Серой стены. С одной стороны, это было безопаснее для нас, с другой — нет. Зверей мы здесь не встретим, они все давно ушли вглубь леса. Зато можем натолкнуться на кого-нибудь из младших жрецов. И сама стена угнетала. Иногда казалось, что Нежить выступит из нее и вцепится в нас, в свою законную добычу. Но даже не это сейчас было самым опасным. Самым опасным было то, что у нас не было ни грамма еды и ни капли воды. И здесь, возле Серой стены, мы никогда не найдем их. Все понимали это. Поэтому никто не спорил, когда Симмиус свернул в сторону центра леса. Существовала легенда, что через самую сердцевину Зеленого леса можно пройти весь лес меньше, чем за день. Если лес примет путника. Но это была просто легенда, да мы и не собирались слишком углубляться. Нам нужно было лишь найти еду. И до ночи успеть вернуться к Серой стене.

Иногда мне казалось, что за нами кто-то следит. Но никого не было видно. Лес менялся. Чем глубже мы заходили в него, тем чаще попадались вкрапления зелени. Я не следила за тропой, всецело доверяя Симмиусу, а смотрела по сторонам в поисках съедобных растений.

— Стойте! — попросила я и нырнула в сторону, к кудрявым кустам без единого листочка.

Я не ошиблась. Это были амтаусы. Ягоды их росли не на ветках, а под землей. Я впилась пальцами в землю и попыталась рыть. Но почва оказалась слишком твердой и только сдирала мою кожу. Это неудивительно, ведь никто никогда не добывал здесь ягод. И я даже не знала, растут ли они здесь, или мы еще слишком близко к Серой горе. Но я продолжала попытки. Симмиус пришел мне на помощь.

Лезвие меча вонзилось в землю и стало ковырять ее. Мы с Симмиусом убирали взрыхленную землю. И вот показались они — совсем серая оболочка, размером с кулак. Ягоды вызревали в таких своеобразных мешочках. Я достала его, разорвала и вздохнула с облегчением: ягоды были здесь. Не зелено-пепельные, как должны были быть, а совсем серые. Их было мало в мешочке, и они кислили. Но это была еда. Мы с Симмиусом перекопали всю землю под кустами и добыли пять таких мешочков. Ягоды разделили поровну. Голод они не утолили, только раззадорили, но утолили жажду, освежили и придали сил.

— Может, тут еще корешки какие есть? — смущенно сказал Риб.

Я улыбнулась ему и заверила, что не пропущу ничего съедобного ни в коем случае.

По дороге удалось набрать еще немного ягод, три мясистых корня и несколько орехов. Карманы мои были набиты разными растениями, и Риб сказал, что я пахну аптекой. И это был комплимент с его стороны.

Все чаще стали попадаться деревья, которые любили сырость и на стволах которых, я знала, часто растут грибы. Я рассказала об этом остальным, и вскоре нам удалось найти воду. Это был студеный, чистый сероватый ручей, сохранявший привкус леса. Мы жадно припали к нему и долго пили. А потом облазили все вокруг и нашли множество грибов. Нас охватила такая радость, что Симмиус даже решил развести скудный костерок в овраге и пожарить добычу. Мы жадно если сытные и вкусные грибы и не думали в этот момент ни о чем. Знали бы мы, что умопомрачительный аромат жареных грибов сделает добычей нас.

Сумерки обрушились неожиданно — до ночи было еще далеко. Изменилась погода, или сам лес сделал это, мы не знали. Наш костерок вспыхнул особенно ярко, а рядом вдруг раздалось рычащее пение. Симмиус сразу вскочил. Кадди выхватила нож.

И вдруг земля содрогнулась. Я упала. Но едва Симмиус бросился ко мне, как земля разверзлась, и из провала показались длинные лапы с лопатами-когтями. Они ринулись ко мне, но резко остановились и вдруг схватили Симмиуса. Лапы потянули его в зияющий и казавшийся бездонным провал. Меч выпал из рук Симмиуса. А из провала вылезла огромная тварь с зубастой пастью и множеством слепых глаз. Это был земляной вепрь.

Первой среагировала Кадди. Несколько ножей один за другим вонзились в зверя. Но они вонзались в его толстую шкуру и застревали там, нимало не повредив. Последний нож попал точно в глаз, но существо лишь издало короткий рык. Симмиус изо всех сил вцепился в корни деревьев. Вепрь дернул его, и корни не устояли. Симмиус заскользил в пропасть. Риб бросился к нему и удержал. В моей голове быстро промчалось все, что когда-то рассказывала мне мама о растениях. Я поняла, что вепрь не тронул меня не просто так. Какое-то из растений в моих карманах отпугнуло его. Земляная тварь наверняка имела хорошее обоняние. Но какое?

Я вскочила, выхватила травы и стала бросать их в тварь одно за другим. И когда после одного из бросков хватка вепря ослабла, я поняла, что нашла нужное растение. Выгребла все, моментально разорвала в клочья и метнула в самые ноздри земляного вепря. Зверь жутко сморщился и засопел, лапы его на несколько мгновений разжались. Этих мгновений хватило Кадди, чтобы подхватить упавший меч и бросить Симмиусу.

— Симииус! — крикнула она, бесстрашно шагнув к пропасти.

Он схватил меч и, когда земляной вепрь снова схватил его и дернул в пропасть, вонзил острие прямо в морду зверя. Тот издал рык, дернулся и замер. Но так и не разжал лап, и нам пришлось вызволять Симмиуса.

Потом мы сидели у провала и в скудном свете костра смотрели на мертвое чудовище. И даже сейчас оно вызывало ужас. Но Кадди собрала с его тела все свои ножи.

— Он может быть не один, — пробормотал Риб.

Никто и не подумал бы подозревать его в трусости. И он был прав. Мы не знали, сколько их таится под этой землей, и спешно покинули ручей, затоптав костер. Нужно было как можно быстрее добраться до Серой стены.

Сделать это оказалось непросто. Сумерки стали еще гуще, а тропы словно исчезли. Но Симмиус ориентировался даже в темноте, и вскоре мы вошли в серый лес. Совсем недалеко оставалось от стены, когда мы заметили свет множества факелов и до нас долетели голоса.

— Смотри лучше! — ворчал один.

— И не жмись к стене, зайти в лес! — науськивал другой.

Это были младшие жрецы и стража. И они явно кого-то искали. Мы все, не сговариваясь, припали к земле и стали отступать назад. Лучше уж земляной вепрь.

Мы углубились уже достаточно далеко, когда я заметила крошечные огоньки. Светлячки, как называла их моя мама. Но отец делал вид, что не видит их. Светлячки, как гирлянда, расползлись по деревьям и словно образовали освещенный путь.

— Смотрите, они куда-то приглашают нас, — прошептала я.

Все как-то странно оглянулись на меня. Даже Симмиус.

— Кто приглашает? — очень уж ласково поинтересовалась Кадди.

— Светлячки, — растерянно отозвалась я, уже все понимая.

Отец не делал вид, что не видит их. Он их не видел. Как не видели сейчас мои спутники.

— Какие они? — спросил Симмиус, останавливаясь.

— Ты серьезно, Сим? — возмутилась Кадди. — Может, нам еще сны начать пересказывать?

Они были похожи на крошечные переливающиеся драгоценные камни. Но располагались слишком высоко, чтобы я могла разглядеть их. В тот день, когда мои родители поссорились в Зеленом лесу, мы с мамой видели таких же. Симмиус улыбнулся мне и чуть прикоснулся к моему плечу.

— Мы идем? — нетерпеливо спросила Кадди.

Да, нам нужно было идти. Симмиус был лучшим проводником. Он чувствовал направление и тропы также, как моя мама чувствовала растения. Словно они сами рассказывали ему обо всем. И мы пошли за Симмиусом. Я оглянулась и увидела, как светлячки медленно гаснут вдали.

В Зеленом лесу погибла моя мама. Отец никогда не рассказывал, как именно это произошло. Ее похоронили в закрытом гробу, на территории нашей усадьбы. И мы с отцом обязательно ставили вазон с ее любимыми синими цветами рядом с ее могилой. До того, как переехали на Болота.

Теперь в Зеленом лесу была я. Мы шли так, чтобы не приближаться ни к Серой стене, ни к центру Зеленого леса. Симмиус ориентировался и в темноте, окутавшей лес, но остальные то и дело спотыкались о многочисленные корни. Особенно я и Риб. Симмиус внезапно остановился и стал прислушиваться.

— Нужно найти укрытие, — сказал он.

И на протест Кадди добавил, что надвигается гроза. Было темно, но ничего пока не предвещало ее. На возвышенности Симмиус нашел два сросшихся дерева, которые соединились не сразу, а в середине стволов, и образовали нечто вроде навеса.

Едва мы забрались туда, как лес осветила короткая вспышка, а через несколько мгновений вдали загрохотало. Листва зашелестела, заскрипели стволы деревьев и повеяло прохладой. Где-то вдали сверкала молния. Молнии нередко попадали в Серую стену. Это выглядело так, словно за плотной тканью на мгновение вспыхивал свет.

Первые капли просочились через густую листву, а вскоре дождь припустил во всю мощь. Наше укрытие стояло на возвышенности, и вода не затекала к нам.

— Река совсем разольется, — вдруг пробормотал Риб.

Он сидел недалеко от меня, также прислонившись к стволу дерева. Напротив нас сидели Кадди и Симмиус. Становилось прохладно, и Симмиус пожалел, что не развел костер.

— В такой ливень нас вряд ли бы искали, — сказал он.

Легкое шелковистое платье не согревало, и холод норовил пробрать меня до костей. С нашей с Рибом стороны ствол дерева оброс густым и мягким мхом, и это хоть немного согревало.

Никому не спалось, и Кадди стала расспрашивать про Серую гору. Она попала в нее только на третий день. И Симмиус рассказал.

И в первый, и во второй день — которые я провел в забытьи — они побывали в Водных комнатах. Это было большое помещение с фонтаном и крошечным водопадом, с горячими ваннами и небольшой парной. Возможно, девушек приводили в другое время, юноши побывали там ранним утром. После чего были отправлены на испытания. Нежить хотела убедиться, что тела, предоставленные ей, полны сил и здоровья. Юноши должны были углубить коридор в Серой скале, начатый, но не законченный. Они откалывали огромные камни и катили их далеко вверх, где их перехватывали слуги Серой горы.

— И вы согласились? — изогнул бровь Кадди.

— Я даже обрадовался, — сказал Риб и тут же смущенно замолчал под взглядом брюнетки.

— Я тоже, — поддержал медвежонка Симмиус, — пока мы ворочали камни, в голову не лезли мысли о Серой стене. Труднее было, когда приходилось оставаться в полном одиночестве.

На второй день тяжелой работы уже не было. Снова Водные комнаты, какие-то притирания. На выходе из Водной комнаты еще не одетых юношей осматривал лекарь.

— Бородатый? — как-то невольно вырвалось у меня.

Симмиус кивнул, посмотрел на меня, но ничего не спросил.

Затем юношей отправили по отдельным комнатам. В комнате Симмиуса ждали лук и стрелы.

— Странно, — вмешался Риб, — а мне принесли всякие штуки для фокусов.

— Для фокусов? — удивились все мы.

Риб смутился.

— Да, я умею немного, — пробормотал он.

От безделья и лезущих в голову мыслей руки сами собой потянулись к привычным вещам.

— Откуда они знали? — спросила Кадди.

Симмиус чуть нахмурился и словно ушел в себя. Ни Симмиус, ни Риб не могли ответить на этот вопрос. Возможно, знали о способностях каждого не младшие жрецы и даже не верховный жрец, а сама Нежить.

— Ты хорошо стреляешь из лука? — поинтересовалась Кадди.

— Плохо, — неожиданно ответил Симмиус.

Он все еще был погружен в свои мысли, с трудом сосредоточил взгляд на брюнетке и спросил:

— Когда ты получила серый билет, Кадди?

— Я ведь говорила! Как только король помиловал меня, — и она бросила на меня недобрый взгляд.

— На два дня позже, чем все мы, — заключил Симмиус.

— Слуга, который принес его, сказал, что билет пришел именно два дня назад. Просто все считали меня мертвой. Но от Нежити не скроешься.

Едкая ледяная дрожь проползла по моему телу при упоминании Нежити вслух. И не только по моему — все невольно оглянулись в сторону Серой стены.

Разговоры постепенно смолкли, а шум дождя успокаивал, и я незаметно уснула.

Когда я проснулась, было тихо. Едва светлело, но Риб уже проснулся. Он приветливо улыбнулся мне. А я смотрела на Симмиуса. Он спал. А на его плече мирно спала Кадди, и на ее красивом лице была улыбка. Что-то болезненным холодком пробежало внутри меня, я встала и поспешно вышла из укрытия. Нужно было немного пройтись, чтобы согреться.

Листва еще была влажной, однако под ногами воды почти не было. Всю ее впитал лес. Можно было идти. Но я не пошла будить Симмиуса. И старалась не смотреть на дерево.

— Доброе утро, Алисия, — раздалось рядом.

Я еще не повернула головы и не увидела Симмиуса, но его голос отозвался в сердце теплотой. Его рука нашла мою руку, и мы постояли так некоторое время, смотря на посверкивающую от влаги листву. Затем посмотрели друг на друга и улыбнулись.

В воде теперь не было недостатка — изредка встречались лесные лужи и ручьи. Но с едой по-прежнему было непросто. Снова редкие ягоды, орехи, коренья и немного съедобной травы. К вечеру мы совсем ослабели, и когда Симмиус вдруг принес птицу, не поверили своим глазам. Он услышал странный звук и ушел, чтобы проверить. А вернулся уже с птицей.

Симмиус решил развести костер. Если бы нас искали, то весь Зеленый лес уже кишел бы стражниками, но вокруг было тихо. Мы выбрали подходящее место для стоянки и отправились за хворостом. А когда вернулись, обнаружили озадаченного Риба.

— Я принес пень, а теперь его нет, — сказал он, указывая на дрова, которые принес.

— Хочешь сказать, он сбежал? — высказалась Кадди.

— Может быть и так… — пробормотал Риб.

Брюнетка фыркнула. А я невольно оглянулась. Симмиус посмотрел на покрасневшее лицо Риба и решил сменить место стоянки. Да и никому не хотелось находиться там, где сами собой исчезают дрова для костра.

Пока Симмиус зажаривал добычу, мы с все еще расстроенным Рибом отыскали немного кореньев и хрустящих листьев. После ужина все устроились на ночлег.

Симмиус и Риб заговорили о дриввах. Сейчас уже никто не помнил, как именно они выглядели. Кто-то называл их зеленеками из-за зеленых волос, кто-то огневками из-за рыжих. Служанки в нашем поместье шептались, что эти дриввы попросту были нечистью, умевшей менять цвет волос.

— Они прокляты, — сказал Симмиус, и мы все невольно оглянулись на темнеющий лес.

— Говорили, что они ушли перед заключением союза, — вступилась я.

— Некоторые остались, — ответил он, глаза его вспыхнули, а лицо стало хмурым — и стали прислужниками Нежити.

Так говорили. И так учил меня учитель. Но мое отношение к дриввам было не таким простым, потому что мама рассказывала о них иное. Хотя во всем королевстве Крамтон дриввов ненавидели. Я помнила, как однажды Гнеду отомстили мальчишки с торговой улицы, которых он дразнил. Они пробрались в сад горшечника, когда Гнед спал под кривой яблоней. И выкрасили ему волосы в зеленоватый цвет с помощью сока болотной травы.

Ни о чем не подозревая, Гнед проснулся, перекусил яблоками и отправился на улицу. Первый же прохожий выпучил на него глаза. Так как это был простой и нищий носильщик овощей, Гнед обругал его и пошел дальше.

Но когда он вышел на оживленную улицу, на него не только уставились все, кто там был, но громко закричала знатная дама, а ее муж ткнул в его сторону пальцем:

— Дриввово отродье!

В Гнеда полетели овощи, мелкие предметы и камни, и он стремглав бросился к дому. Ходило поверье, что оставшиеся в Крамтоне дриввы иногда подкидывают своих детей жителям королевства. Ребенок растет совершенно обычным, но рано или поздно цвет его волос начинает меняться. А про Гнеда поговаривали, что он вовсе не сын горшечника.

Гнед влетел в дом и перепугал своего отца. Еще бы немного, и мальчишку забили камнями. Но горшечник взял сына за шкирку, усадил в бочонок и принялся мылить и поливать водой. Зелень сошла, и волосы Гнеда приобрели обычный вид. История постепенно подзабылась, но нет-нет Гнеду вслед доставалось от мальчишек насмешливое:

— Дриввово отродье!

Симмиус и Риб еще говорили о странных существах. И о том, что они остались в Зеленом лесу. От этого становилось не по себе. Но усталость брала свое, и мы улеглись спать.

Еда и отдых подкрепили наши силы, и утром мы снова отправились в путь. Нам предстояло пройти самый мрачный участок Зеленого леса — Мертвый лес.