Короли карантина

Я побежала сквозь деревья по тропинке, которую показал мне Монро. Он спас мою задницу. Больше, чем он сам смог бы когда-либо узнать.

Если Ночные Стражи искали меня, мне нужно было залечь на дно, пока не придет время встретиться с остальными возле Аспен-Холлс. Слава богу, я спланировала это до того, как мне пришлось расстаться со своим телефоном.

Мое сердце сжалось от осознания того, что я буду отрезана от контактов с Милой, но у меня было ее полное имя, и когда все это дерьмо уляжется, я смогу отследить ее в Интернете.

Со стороны озера донесся мужской смех, и я замерла на лесной тропинке, прислушиваясь. Пара спортсменов заговорили о девушках, и мои плечи расслабились. Это были не они. Их здесь не было. Они не шли по моему следу.

У меня не было часов, чтобы проверить время, но было почти половина девятого, когда я покинула офис Монро. Это означало, что у меня было тридцать минут, чтобы вернуться в Бич-Хаус, откопать петарды, взять сумку и направиться к воротам.

Легко.

Мое дыхание становилось все тяжелее по мере того, как я бежала трусцой. Тропинка в этой части леса была узкой и совсем не освещалась, но это только делало мне одолжение, скрывая меня в тени.

Воздух становился все холоднее, и по моим голым ногам пробежал холодок, от чего порезы защипало. Эти ублюдки закончили причинять мне боль. Мне просто нужно было провернуть это, и они никогда больше не прикоснутся ко мне. И мысль об этом вызвала улыбку на моих губах.

Я могу это сделать.

Вскоре тропа повернула обратно к главной тропинке у озера, но я не могла рисковать и направится в ту сторону, поэтому вместо этого побежала прямо к деревьям. Мои белые туфли были испачканы грязью, но, по крайней мере, они не привлекли бы ничьего внимания, если бы кто-нибудь искал меня.

По спине пробежали мурашки, на лбу выступил пот. Между деревьями сгустилась темнота, лунный свет едва проникал сквозь густой полог над головой.

Давай, Татум, продолжай. Не своди глаз с приза.

Я бежала дальше с решимостью, приводящей в движение каждый мускул моего тела.

Звуки болтающих девушек донеслись до меня впереди, и я замедлила шаг, осторожно пробираясь по земле, стараясь не шуметь. Папа научил меня так двигаться во время наших поездок в лесную хижину. Я могу двигаться, как животное, пробирающееся сквозь подлесок, никогда не производя достаточно звука, чтобы привлечь внимание.

Я добралась до опушки деревьев и присела на корточки рядом с сосной, глядя сквозь куст остролиста на фасад Бич-Хауса. Свет фонаря на крыльце освещал пять фигур под ним. Ночные Стражи стояли за дверью, как часовые, а две девушки перед ними накручивали волосы и кокетничали от души. Часть меня желала, чтобы парни приняли любые сексуальные услуги, которые, без сомнения, предлагали эти девушки, потому что это дало бы мне время, необходимое для побега.

Блейк был практически единственным, кто реагировал на все, что они говорили, в то время как Сэйнт стоял, как Ангел ада, глядя прямо на тропинку, ожидая моего появления. Киан стоял, прислонившись к стене, и играл с чем-то в руке, выглядя безумно скучающим.

Я облизала губы, затем скрылась за деревьями, повернувшись назад, чтобы сделать большой круг вокруг здания. Наконец я добралась до конца и пожалела, что не знала времени, потому что была уверена, что приближаюсь к цели.

Я нашла дерево со своим рюкзаком, протянула руку и сняла его с ветвей, прежде чем взвалить на плечи. Без света от моего телефона, чтобы поискать палку, которую я оставила в земле, было невозможно разглядеть ее в темноте.

Я опустилась на колени, чертыхаясь и шаря руками по земле в поисках нее. Я так сильно прикусила губу, что была уверена, что у меня пойдет кровь.

Ну же, где ты, кусок дерьмовой ветки? Я не собираюсь проваливать свою миссию из-за какой-то засохшей листвы!

Моя рука коснулась ее, и я мысленно извинилась за то, что оскорбила веточку, вместо этого восхваляя ее проклятое существование, когда выхватила ее из земли и начала копать пальцами.

Я вытащила петарды из земли и замерла, когда до меня донесся смех Блейка. Это было странно, как он мог вот так включать и выключать свое обаяние, в мгновение ока превращаясь из смеющегося золотого мальчика в психованного мудака.

Они были так близко. Так чертовски близко. Я долго не могла дышать, внезапно попав в ловушку видения того, что они сделают со мной, если найдут.

Страх скользнул по моему позвоночнику и вызвал дрожь во всем теле. Мне было бы так хреново, если бы они меня поймали. Об этом даже думать было невыносимо.

Шевелись, Татум.

Я поднялась на ноги, направляясь обратно к деревьям, и мне пришлось срезать широкую дугу мимо общежитий мальчиков в направлении Аспен-Холлс. Мне больше не было холодно, мое тело горело от бега, а адреналин наполнял мои вены.

Вода просачивалась в мои туфли, и я начала жалеть о своем выборе обуви, так как чуть не съехала с холма из-за отсутствия в них сцепления. Мое сердце свободно выпрыгнуло из груди, и я набрала полные легкие воздуха, напоминая себе, что они не висят у меня на хвосте. Они ждали меня в общежитии, и у них не было причин отправляться на охоту за мной в лес.

Я сделала еще один успокаивающий вдох и продолжила путь, спускаясь по очередному крутому холму и замечая мерцание огней впереди, за Аспен-Холлс.

Проныра стояла у ворот со своим чемоданом, и я выругалась, когда поняла, что, должно быть, я действительно почти опоздала. Подъездную дорожку освещали фонари, но лужайка по обе стороны от нее была темной, и мне пришлось воспользоваться этим, чтобы подобраться поближе к воротам.

Я добралась до опушки деревьев и поспешила через тропинку в тень Аспен-Холлс. До моего слуха донеслось «тсс», и Наживка вышел из-за каменного фонтана во внутреннем дворе.

Он поспешил ко мне с рюкзаком за плечами и выражением беспокойства в глазах.

— С тобой все в порядке? — Спросил он. Его взгляд скользнул по моей одежде, и я поняла, что в моих волосах были листья, половина колючей ветки свисала с моего платья, а мои туфли были настолько заляпаны грязью, что невозможно было сказать, что когда-то они были белыми.

— Я в порядке. — Я отмахнулась от него, запустив руку в волосы и вытащив несколько листьев, прежде чем оторвать колючую ветку и бросить ее на землю.

Наживка явно в деле, я бросаю взгляд через плечо в сторону ворот. Треск рации охранника донесся до моего слуха, и адреналин заставил мое сердце затрепетать.

— Ты готов? — Спросила я его, и он твердо кивнул, сила наполнила его взгляд.

— Какой у нас план? — Спросил он.

Я достала из кармана петарды и зажигалку, глядя на стену, протянувшуюся по обе стороны от ворот.

— Когда появится мама Проныры, я отвлеку внимание. Как только охрана двинется, ты беги и садись в машину. Не жди меня, — твердо сказала я, молясь всем сердцем, чтобы это сработало. Папа научил меня всегда делать ставку на себя. Потому что если бы я не верила в себя, то никто другой не поверил бы. И это было последнее испытание.

— Хорошо, — выдохнул Наживка, затем шагнул вперед и заключил меня в объятия. — Спасибо тебе за это, Татум.

Использование моего имени вызвало улыбку на моих губах, и я отодвинулась, кивнув.

— Не беспокойся. Ты можешь расплатиться со мной в свободном мире.

Он усмехнулся, и я покачалась на каблуках, готовясь убежать в тот момент, когда это будет необходимо.

Секунды шли, и время от времени она украдкой оглядывалась в нашу сторону, хотя я не была уверена, что она действительно могла видеть нас здесь, в тени.

На подъездной дорожке за воротами вспыхнули фары, и я прижалась спиной к стене, затаив дыхание. К воротам подъехала блестящая серебристая машина, и я смогла разглядеть охранника, который наклонился к окну, чтобы поговорить с водителем.

Я прикусила губу, когда он двинулся вперед, чтобы отпереть ворота и позволить Проныре уйти.

Я побежала, не теряя больше ни секунды, пересекая темную лужайку и направляясь прямиком к стене. Я сжимала петарды в одной руке и зажигалку в другой, чувствуя себя более живой, чем когда-либо за последние дни.

Я подошла к стене, щелкнула зажигалкой и поднесла пламя к фитилю.

Еще один щелчок, второй.

Давай, кусок дерьма!

Они вспыхнули снопом искр.

Один взгляд направо подсказал мне, что Проныра выигрывает время, наклоняясь, чтобы завязать шнурок на ботинке.

Я посмотрела вверх, на вершину стены с шипами, и запустила петарды за нее. Затем я повернулась к воротам, а Проныра встала и начала тащить свой чемодан.

Бах-бах-бах-бах!

Петарды взорвались, как грохот выстрелов, и за стеной раздался крик охранника. Стук шагов по гравию сказал мне, что они купились на это, и я помчалась вдоль стены к открытым воротам. Надежда расцвела в моей груди, как сад полевых цветов. Я была так близка. Так чертовски близка.

Наживка мчался по подъездной аллее, отбросив осторожность, и его плечо коснулось моего, когда мы вместе проходили через железные ворота.

Проныра уже сидела в машине. Ее мама уже разворачивалась, но потом бросила один взгляд на мою перепачканную одежду и апокалиптическое выражение моего лица, и ее нога нажала на газ. Я увидела, как Проныра что-то крикнула, когда ее мама помчалась по подъездной дорожке на своей шикарной Ауди, и у меня перехватило горло.

Каждая клеточка моего существа кричала нет!

— Эй! — Рявкнул мужчина позади меня, и я схватила Наживку за рукав, таща его за собой, у меня не было другого выбора, кроме как бежать. Дорога отсюда была ограничена стеной с одной стороны и огромной живой изгородью с другой. Единственный путь был вперед, но мы были на виду.

— Быстрее! — Я скомандовала Наживке, и мы помчались по гравию с огромной скоростью.

Грохот двух пар шагов раздался позади нас, и мое сердце закричало мне двигаться быстрее.

— Остановитесь! Вы не можете уйти! — Рявкнул охранник.

— Пошел ты! — Закричала я, упорней переставляя ноги. Наживка тяжело дышал, отставая от меня на несколько шагов, но я все еще слышала, как он бежит за мной.

Мы добрались до конца подъездной аллеи и, выбежав на дорогу, оказались на Т-образном перекрестке. Напротив был густой лес, поднимающийся на холм, и я знала, что наш единственный шанс — это разделится.

— Нам нужно разделиться, — бросила я Наживке.

— Что? Куда, черт возьми, мы вообще собираемся пойти? — Он тяжело дышал.

— Куда угодно, — бросила я в ответ, полная решимости сбежать из этого места. Как только охрана сдастся искать нас, мы сможем добраться автостопом до Мерквелла. Я бы, блядь, пошла пешком, если бы пришлось.

Лай собак заставил мое сердце замереть. Мы не могли терять ни секунды.

Я оттащила Наживку в лес и оттолкнула его влево.

— Иди туда! — Я потребовала, и он посмотрел на меня с ужасом, прежде чем броситься прочь в темноту.

Блядь, блядь, блядь!

У меня голова шла кругом, когда я обдумывала все, чему научил меня мой отец. Но против собак моей единственной надеждой было проложить ложный след. И у меня не было на это времени.

Мои мышцы горели, а ноги болели, когда я взбиралась на холм так быстро, как только могла, а лай собак становился все ближе. Среди деревьев замелькали фонарики, и я поняла, что охранники не сильно отставали от своих собак.

Вдалеке завопил Наживка и завыла собака, и этот звук эхом вознесся к небу.

— Один ранен! — Крикнул кто-то.

Наживка.

Мое сердце сжалось, но я ничего не могла поделать, кроме как продолжать бежать и молиться о чуде.

Каким-то образом я добралась до вершины холма, но мое сердце бешено заколотилось, когда я обнаружила, что нахожусь высоко на гребне, а с другой стороны от него обрывается отвесный утес.

Я посмотрела по сторонам, взвешивая свои варианты, как раз в тот момент, когда из-за деревьев выскочила собака. Я закричала, когда она закинула на меня свои огромные лапы и залаяла достаточно громко, чтобы заставить меня вздрогнуть. Я толкнула ее обратно на землю, мое сердце бешено колотилось.

Из листвы выскочили двое охранников, и я невинно подняла руки, чувствуя себя так, словно меня, черт возьми, арестовали.

— Послушайте, просто, блядь, послушайте, — потребовала я, и они замедлили шаг, но продолжали приближаться. Они оба были огромными, построенными как кирпичные сортиры. Собака продолжала лаять на меня, и от этого шума мои мысли путались, пока я пыталась сосредоточиться. — Я не могу здесь оставаться. В той школе трое парней превращают мою жизнь в ад. Они будут пытать меня, если вы вернете меня обратно. Просто отпустите меня, скажите, что вы меня не нашли.

Рыжеволосая женщина справа от меня издала сухой смешок.

— Мы точно знаем, кому ты принадлежишь, Чума.

Ледяные пальцы сжали мое сердце, и я почувствовала, что они ужасно похожи на пальцы Сэйнта.

— Нет, — выдохнула я в ужасе.

— И я не собираюсь рисковать своей работой ради какой-то блондинки, отец которой трахнул в задницу весь мир, — добавил другой парень с хмурым видом.

На мгновение мне показалось, что рискнуть с утесом было почти лучшим вариантом, чем позволить им забрать меня обратно. Но они все равно набросились на меня, схватили за руки и зажали между собой.

Мое сердце болело, когда они тащили меня обратно вниз с холма, а затем всю дорогу по дороге. Я могла бы брыкаться, кричать и бороться, но знала, что это бессмысленно. Я не могла убежать, теперь, когда они знали, что я здесь. Собаки всегда найдут меня. Я облажалась. И когда они вели меня обратно через школьные ворота, ужас все сжимал и разжимал мои внутренности.

Я потерпела неудачу. Упустила единственный шанс сбежать из этого места, который у меня был. Ну, с чертовой мамой Проныры он был.

Самым ужасным было то, что Ночные Стражи собирались наказать меня за это. И это не обещало быть приятным.

Я заметила другого охранника, уводящего Наживку вправо от озера, и отчаянно окликнула его.

Он оглянулся, его лицо было бледным, а глаза полны страха.

Я хотела извиниться, но не смогла вымолвить ни слова, так как мои конвоиры потащили меня по тропинке налево. Я знала, куда направляюсь, задолго до того, как мы туда прибыли.

Навязчивая классическая музыка поднималась в воздух из Храма, словно предупреждение о том, что ждало меня внутри.

Вскоре меня бросили на колени на входе церкви, и я боролась с желанием задрожать, когда один из охранников постучал в дверь.

Во рту у меня пересохло, сердце билось слишком быстро. Я не могла ни дышать, ни думать, ни управлять ничем, кроме как стоять на коленях на этой замерзшей земле, ожидая своей участи. Я была вся в грязи и окровавленных царапинах. Мое отчаянное желание сбежать было написано на всем моем теле. И теперь они знали, как сильно я хотела освободиться от них, как далеко я могла зайти, как боялась все это время. И я была уверена, что эта ночь станет самой длинной в моей жизни. Даже хуже, чем шторм на пляже.

Я уставилась в землю под собой, когда дверь распахнулась, отказываясь смотреть вверх, когда их три тени упали на меня.

— Она вышла за ворота, — сказал один из придурков-охранников.

— Я понял, — сказал Сэйнт едва слышным шепотом, в этих двух словах было столько опасности, что я не смогла этого вынести.

— Спасибо, что вернули нашу собственность, — сказал Киан, и я услышала, как охранники уходят.

Блестящие туфли Сэйнта появились у меня под носом, и я почувствовала себя маленькой, как муравей, которого вот-вот раздавит его каблук.

— Ты действительно думала, что сможешь сбежать от нас, Чума? — Спросил он ровным, но острым как бритва голосом.

— Да, — призналась я, и мое сердце забилось еще сильнее.

— И что ты теперь думаешь? — Промурлыкал Сэйнт.

Я молчала, плотно сжав губы.

— Отведите ее внутрь, — потребовал Сэйнт, уходя, и сильные руки Киана и Блейка подняли меня на ноги.

Я не смотрела ни на кого из них, стиснув зубы. Я была зла на себя за то, что все испортила, но больше всего я была зла на них за то, что они сделали побег таким невозможным.

— Сюда, — указал Сэйнт, и меня швырнули на каменные плиты у его ног. Я стояла на коленях перед старым каменным алтарем в задней части церкви. Сэйнт прислонился к ней спиной, как будто это место было построено для поклонения ему, а не Богу, и страх просочился глубоко в корни моей души.

— Вставай, — потребовал он от меня, и я поднялась на ноги, облизывая ужасно сухие губы, пока его глаза оценивали мой внешний вид. — Ты, должно быть, хочешь пить, — выдохнул он, протягивая руку и поднимая меня. Его пальцы сомкнулись вокруг моих, как тиски, и он потянул меня в угол комнаты, где стояла большая каменная купель. Мое мутное отражение пристально смотрело на меня, когда Сэйнт держал меня перед собой, и я ненавидела то, сколько страха было в моих глазах. В тот момент я не могла найти способа замаскировать это; мои слои бравады были сорваны моей неудачей и ужасающей реальностью, что надежды больше не было. Я принадлежала им. Целиком, полностью, бесповоротно. Выхода не было.

Другая рука Сэйнта скользнула мне в волосы, и у меня было полсекунды, чтобы набрать воздуха, прежде чем он опустил мое лицо в воду. Паника расцвела в моей груди, и я схватилась за края каменной чаши, отпихиваясь назад в отчаянной попытке освободиться. Сэйнт был ужасающе силен, и он вдавливал мою голову все глубже, пока все мои волосы не погрузились в воду.

Одна секунда, две, три, четыре, пять…

Он выдернул меня обратно, и моя кожа головы взвыла от боли, когда я захрипела и закашлялась.

Его губы прижались к моему уху, и у меня внутри все сжалось от напряжения.

— Во имя отца, сына и святого духа. Да осветится твое гребаное имя.

Он снова погрузил мою голову под воду, и страх взял меня в заложницы, пока он удерживал меня все дольше и дольше. В ушах звенело, легкие горели.

Я собиралась умереть. Этот псих собирался убить меня нахрен.

С моих губ сорвался поток пузырьков, и меня внезапно вытащили из купели. Я шлепнулась на землю задницей, голова кружилась, мысли разбивались вдребезги. Я наполовину осознавала, что кто-то кричит, и мне потребовалось слишком много времени, чтобы понять, что это Киан.

— …не хочу, чтобы у меня на руках было чье-то гребаное тело, идиот, — прорычал он.

— Не будь такой королевой драмы, — рассмеялся Сэйнт.

Я смахнула воду с глаз, вдыхая глоток за глотком воздух. Кто-то тронул меня за руку, и я испуганно вскрикнула, инстинктивно выбросив кулак и ударив им его по голове.

— Черт, — рявкнул Блейк, и я оскалила на него зубы, вызывая его снова прикоснуться ко мне своими скользкими руками.

Я поползла назад, пока не уперлась спиной в алтарь, и подтянула колени к груди, уставившись на трех монстров передо мной.

Вода пропитала мою одежду и волосы, и я не знала, переросла ли моя дрожь в озноб, но внезапно мои зубы застучали, а по телу побежали мурашки. На полсекунды я подумала, что у меня в сумке есть пистолет, прежде чем поняла, что эта мысль была безумной.

Они не могли убить меня. Возможно, они были достаточно черствы, чтобы сделать это, но это было не то, чего они хотели. Они хотели, чтобы я была закована в цепи и вынуждена подчиниться. И я не видела никакого возможного способа избежать этой участи сейчас.

— Отведи ее в свою ванную, — скомандовал Сэйнт. — И вымой ее, черт возьми. Я не хочу, чтобы эта грязная сучка устроила здесь бардак.

На этот раз Блейк не подошел ко мне. Киан шагнул вперед, и я плотнее прижала ноги к телу, когда он приблизился ко мне.

— Вставай, — потребовал он, а когда я не сделала этого, опустился рядом и заключил меня в свои объятия. Я напряглась, когда он прижал меня к своей груди, отказываясь смотреть на него, пока он нес меня по коридору, проходя через спальню в большую ванную комнату без окон. Она была безукоризненно чистой, с белоснежной мраморной плиткой и огромным душем с одной стороны и ванной на ножках-когтях в центре.

Он поставил меня на ноги, прошел через комнату, запер дверь с другой стороны и, сунув ключ в карман, направился обратно к другому выходу.

Он задержался в дверях, указывая на душевую кабину.

— Смой грязь до последнего дюйма, — прорычал он. — Если на тебе останется хоть одно пятнышко, когда я вернусь, ты за это заплатишь.

Я стиснула челюсти, ничего не сказав, когда он захлопнул дверь, и от этого звука все мое тело дернулось. В замке повернулся ключ, и я упала на колени, мое сердце разрывалось прямо посередине. Навернулись слезы, но я прижала руки к лицу, чтобы их не было слышно, поскольку их падало все больше и больше.

Я думала, что я сильная, но оказалось, что я сделана из стекла. И в конце концов они ударили меня достаточно сильно, чтобы я разлетелась вдребезги.