Король Чернило. Том 2

«Прошу прощенья, сэр

Если я вас удивлю!

Мне негде ночевать

Я третью ночь уже не сплю

Могу ли я надеяться у вас найти покой?

Потешу вас взамен историей простой.

Все было так давно, как будто бы сто лет прошло

Я встретил Джой, она — меня, все было хорошо

Сыграли свадьбу мы весной, и я был уверен в том

Что будет она счастлива со мной

Но уверенным можно быть только в одном

Что все идет к концу своим чередом

Увы, я понял это лишь потом!

И вот однажды утром, заглянув в ее глаза

Я словно окунулся в бездну страха и тоски

Я думал, скоро все пройдет

О, как я был не прав!

Сильнее были леденящие тиски

Прощай навеки, радость

Уже не вступишь в дом!

Вей, ужас, вей! Вой ветром за окном!

Что это было?

Искупление?

Или предчувствие паденья

В ту бездну ночи лунной

В ту бездну глаз его безумных

Плясавших лучиком на лезвии голодного ножа

Но вот отвлекся я, прости!

Так трудно свой рассказ вести...

У нас родились девочки

Одна, две, три...

Я так надеялся, что счастье

С детьми вернется в дом унылый

И Джой, казалось, грусть забыла

Но все не так, конечно, было

Ни смеха в доме, ни улыбок

Как будто ужас и тоска без спроса приняли участье

В рождении девочек несчастных

Не жизнь, а черная доска!

Картина эта предо мной

И все я помню наизусть:

Джой связана, из свежих ран кровь течет, как ртуть...

А девочки мои в кроватках мертвые лежат

К лицу невинности нет жалости у дикого ножа

Я помню, в полночь вернулся домой

Звонил в полицию сам не свой...

О, Господи, зачем ты сделал это со мной?

Я знаю, ни за что теперь убийцу не найти

Когда вернулся я домой, он был уже в пути

Оставил на стене кроваво-страшные слова:

«Его карающая красная рука»

Что ж, он тоже любил «Потерянный рай»

Он играл со мной, но играй, не играй

Нам всем придется сказать жизни: «Прощай!»

Я тоже, как он, покинул свой дом

И я в бесконечном пути

Я вижу, сэр, вы добрый семьянин!

Так вы позволите мне войти?»

«Сядь рядом, сядь рядом, малыш Генри Ли

И будь этой ночью со мной —

Любая девчонка здесь, как ни хвали

Не сможет сравниться со мной»

А ветер стонал, деревья ломал

Ла-ла-ла-ла-ла!

Ла-ла-ла-ла-ли!

И птичка спустилась на труп Генри Ли

«Не сяду я рядом, при свете луны

Не буду всю ночь я с тобой —

Я знаю девчонку из дальней страны

Что может сравниться с тобой»

А ветер стонал, деревья ломал

Ла-ла-ла-ла-ла!

Ла-ла-ла-ла-ли!

И птичка спустилась на труп Генри Ли

Поймав его губы, прижалась, да так

Что не оторвать и рукой, и нож перочинный

Что спрятан в кулак, вонзила умелой рукой

А ветер ревел, а ветер зверел

Ла-ла-ла-ла-ла!

Ла-ла-ла-ла-ли!

И птичка спустилась на труп Генри Ли

За белые руки возьмите его, за ноги возьмите его

В колодец глубокий и темный — ого! —

Спустите скорее его

А ветер стонал, деревья ломал

Ла-ла-ла-ла-ла!

Ла-ла-ла-ла-ли!

И птичка спустилась на труп Генри Ли

Лежи здесь, лежи здесь, малыш Генри Ли

Сегодня лежи и всегда

И знай, что девчонка твоя там вдали

Тебя ждет и помнит всегда

А ветер стонал, деревья ломал

Ла-ла-ла-ла-ла!

Ла-ла-ла-ла-ли!

И птичка спустилась на труп Генри Ли

Здравствуй, милое созданье

Ангел мой, ангел мой

Ленты в косах, а на шейке

Пышный бант голубой

Я сказал ей: «Этой ночью

Будь со мной, будь со мной

Прогуляемся мы вместе

Под луной, под луной!»

И мне ответил милый ангел:

«Я не прочь, я не прочь!»

Я увел ее с улыбкой

Прямо в дьявольскую ночь

Шел со мною рядом ангел

По горам и по равнинам

Мы пришли туда где сфинксы

Смотрят в темя пирамидам

Я завел ее в пустыню

Там где нет ни души

Только ветер вечно стонет

И песок во тьме шуршит

Ночь промчалась, ночь промчалась

Словно ветер над могилой

Круг замкнулся и под утро

Я пришел домой без милой

Под сыпучими песками

Спишь теперь ты, ангел мой

Ленты в косах, а на шейке

Пышный бант голубой

Шиповник меня называли

Хотя имя мое — Лайза Дэй

Ну откуда они это взяли

Ведь мое имя — Лайза Дэй

В первый день я увидел и понял тотчас

По улыбке ее и глазам

Что она суждена мне, а губы ее

Подобны шиповника алым цветам

Постучав в мою дверь, он вошел в дом

И умолкли все страхи в объятьях его

Я была с ним вдвоем, нежно он утирал

Слезы те, что катились с лица моего

Шиповник меня называли

Хотя имя мое — Лайза Дэй

Ну откуда они это взяли

Ведь мое имя — Лайза Дэй

На второй день принес я цветок

Той, что краше всех женщин, которых я знал

«Знаешь там, где несется прохладный поток

Лишь шиповник растет», — я сказал

На второй день пришел с красной розой в руках

И просил: «Мне отдай всю печаль, что гнетет»

Я внимала ему, он позвал за собой

Обещав показать, где шиповник растет

Шиповник меня называли

Хотя имя мое — Лайза Дэй

Ну откуда они это взяли

Ведь мое имя — Лайза Дэй

А на третий день мы пошли вместе

Среди роз погулять на реке

Перед смертью успела я лишь увидать

Что с улыбкой сжимает он камень в руке

В день последний мы вместе гуляли

Ее, словно цветок, свежий ветер ласкал

Я «прощай» прошептал. Пусть умрет красота!

И шиповника цвет я вложил ей в уста

Шиповник меня называли

Хотя имя мое — Лайза Дэй

Ну откуда они это взяли

Ведь мое имя — Лайза Дэй

Мой родной городишко Милхэвен

Такой холодный, нелепый и злой

Но в предзакатный нас, пока день не угас

Он поражает неземной красотой

И вот я выхожу на ночную прогулку

С песней: «Геть ла ла лей! Лей ла ла брут!

Все дети Господни когда-нибудь умрут!»

Меня зовут Лоретта, но лучше звать Лотти

Мне уже пятнадцать полных лет

И нет глаз зеленей на всей вашей земле

Я точно знаю — не было и нет!

И в золоте своих волос, как в солнце, я купаюсь:

«Геть ла ла лей! Лей ла ла грем!

Мама говорила: все когда-нибудь умрем!»

Вы слыхали про Проклятье Милхэвена?

Раз на Рождество сын Билла Блейка не пришел домой

Его нашли потом, в речушке под мостом

С размозженной дубиною детской головой

Теперь представьте, как они все плакали, стонали

Ужас! Геть ла ла лей! Лэй ла ла геть!

Даже сын Билла Блейка был должен умереть

Потом профессор МакДомм, из школы за углом

Нашел своего пса с утра распятым на двери

Вот старый идиот его в теперь мешке несет

На похороны пса со всей округи мы пришли

И плакали навзрыд, когда с собакой он прощался

«Геть ла ла лей! Лэй ла ла геть!

Все Божьи твари должны умереть!»

Наш скромный городок впал в настоящий шок —

Все закрывали ставни, запирали на ночь дверь

Но суток не прошло — башка бедняжки Джо

Нашлась в саду — ее там обнаружил вице-мэр

И вот наконец-то наш город понимает

Что Геть ла ла лей! Лэй ла ла геть!

Все дети Господни должны умереть!

Но правды в мире нет, и Миссис Блендамед

Успела закричать и разбудила целый дом

И прежде чем страх навек застыл в ее глазах

Произнесла: «Это Лоретта... Что из школы за углом..

И сотни две легавых ворвались ко мне домой

«Геть ла ла лей! Лэй ла ла геть!»

Молодой и старый — все должны умереть!»

Да! Это Лотти — Проклятье Милхэвена

Я поселила страх и ужас в их изнеженных сердцах

И я клянусь своими самыми зелеными глазами

Я ощущаю себя словно ангел в синих небесах

И пена покрывает мои розовые губки

«Геть ла ла лей! Лэй ла ла грем!

Рано или поздно — все когда-нибудь умрем!»

И жутко долго все трепались про то, какой я оказалась

Говорили, что злая, что опасна

Звали жестокой юной леди... Так вашу мать! Милые соседи

Я чудовище! Я монстр! Я согласна

Я загораюсь, закипает кровь под мраморною кожей:

«Геть ла ла лей! Лей ла ла грем!

Мама говорила: “Все когда-нибудь помрем!»

Мальчишка Блейка, старый дед, конечно, Миссис Блендамед

Бедняжка Джо, чью голову я вам оставила в саду

Но пса профессора Макдомма распяли два юных дуболома

Что обкололись героином, бедной твари на беду

Зачем травить себя, когда смерть сама и так заводит:

«Геть ла ла лей! Лей ла ла геть!

Все — дети Господни, все должны умереть!»

Конечно, было много прочих и пап, и мам, сестер и дочек

Что вы себе не смеете даже и предположить:

У всех ведь было на слуху, когда на озере Таху

Группа детей ушла под лед их не спасти, не оживить

Вы думаете, кто тогда ограду переставил?

«Геть ла ла лей! Лей ла ла геть!

Даже четырнадцать малюток должны умереть!»

Теперь припомните опять, как лет назад, наверно, пять

Сгорел целый квартал — гудело пламя до небес?

Страховщики пошли ко дну, домохозяева — в петлю

А все одна девчонка, черт в нее, наверное, залез

Кто виноват в том, что бензин продают кому попало?

«Геть ла ла лей! Лей ла ла брут!

Бедные, богатые — все все равно умрут!»

Короче, я во всем призвалась, и очень весело смеялась

Когда меня в большой машине увозили из суда

В больницу, тут же на окраине, в местечке Сент-Морайане

Конечно же не дом, но всяко лучше чем тюрьма

Да, Вашу мать! Здесь в общем даже и неплохо

«Геть ла ла лей! Лей ла ла геть!

Все — дети Господни, все должны умереть!»

И день за днем лезут ко мне своими тестами Роше

Уже достали до изжоги. Отвалите от меня!

Жалею ль я о происшедшем? Я и им в ответ: «О да, конечно

Еще так много в этой жизни не успела сделать я!

Так почему бы вам не отпустить меня теперь?

А? Геть ла ла лей! Лей ла ла геть!

Все — дети Господни, все должны умереть!

Геть ла ла лей! Лей ла ра шо!

Я счастлива как бабочка, все будет хорошо!

Геть ла ла лей! Лей ла ла геть!

Я, кажется, летаю, я могу улететь!

Геть ла ла лей! Лей ла ла грем!

Все мы дети Господни, все когда-нибудь умрем!»

Ее нашли утром с прядью в руке

С кляпом во рту, с пулей в виске

О, бедная Мери Беллоуз!

Она росла бедной, она как-то раз

Решилась покинуть родной Арканзас

О, бедная Мери Беллоуз!

И к синему морю сквозь черную пыль

Промчался по Теннесси автомобиль

О, бедная Мери Беллоуз!

Случайный попутчик имел баритон

«Я — Ричард Слейд», — представился он

О, бедная Мери Беллоуз!

Дешевый мотель, рядом пыльный платан

Помог Ричард Слейд занести чемодан

О, бедная Мери Беллоуз!

«Спасибо вам, сэр», — улыбнулась она

— «Теперь я хотела б остаться одна»

О, бедная Мери Беллоуз!

Надвинул Слейд шляпу, прищурил глаза

И вышел, в ответ ничего не сказав

О, бедная Мери Беллоуз!

Присев на кровать, она вспомнила дом

И море шумело за грязным окном

О, бедная Мери Беллоуз!

Я знаю, и все бы в курсе теперь

Что, встав перед сном, отперла она дверь

О, бедная Мери Беллоуз!

Ее нашли утром с прядью в руке

с кляпом во рту, с пулей в виске

О, бедная Мери Беллоуз!

Поэтому я прошу матерей:

Не отпускайте одних дочерей

Вы им расскажите, что мир наш жесток

И что негодяй тот не одинок

О, бедная Мери Беллоуз!

О, бедная Мери Беллоуз!

О, че-е-е-е-ерная Жанна

О, че-е-е-е-ерная Жанна

Ужас в голове

Язык словно рана

Живет у реки

Боли и обмана

Горящий фонарь воду пронзает

Компанию освещает

Двадцать шляп

Двадцать голов

Каждый из них готов

И упакован в ее подвале

Виски допили

Пистолеты убрали

О, че-е-е-е-ерная Жанна

О, че-е-е-е-ерная Жанна

Ты снова вспомнила

Про крепкий сон, про крепкий сон

Бездомные псы изгадили твой огород

Цепными псами торфяник твой окружен

«Г-н Смит, г-н Вессон

Почему вы сегодня закрылись так поздно?»

Да вот нас задержала девочка

Очень похожая на ворону

.32, .44, .38 она просила нас взвесить

А когда мы спросили, куда держит путь

Она ответила: «К мести».

В Нью-Хейвен сорок восемь человек проживали

До тех пор, пока девочку к ним не прислали

О, че-е-е-е-ерная Жанна

О, че-е-е-е-ерная Жанна

Печальны и пьяны твои пистолеты

Провели они ночь с тобой до рассвета

Дорога домой была намного короче

Двадцать восемь осталось в Нью-Хейвене, впрочем

Я высокий и худой

Я как эльф, а не как гном

Покажусь я вам красивым

Под определенным светом и углом

Я вошел в бар О’Мэлли

Сказал: «О’Мэлли, хочу я пить»

О’Мэлли улыбнулся мне:

«Тебе меня не удивить»

Я стукнул, пальцем указал

На полную бутыль

О'Мэлли мне налил, я взял

Крестом себя я осенил.

Моя рука решила, что пора

Что я отвлекся вдруг

И я почувствовал огонь

Огонь мне был как друг

Стаканы зазвенели в ритм

Когда я трахнул кулаком

Пальнув в него, я был красив

Под нужным светом и углом

Ха! Хммммммммммм.

«Друзья! Соседи!» — я вскричал

И стукнул вновь о стол

«Я вас любил, хоть я молчал!»

И член мой встал, как кол

«Меня не ждет ни черт, ни Бог

Но по мне тоскует свет

Я весь — пороховой ожог

На мне клеймо всех бед»

Вы знаете рыбу с распухшим ртом

Что чистит дно морей?

На жену О’Мэлли я глянул потом

И тут же метнулся к ней

К ее лицу я ствол поднес —

В ней виден был порок

В посуде оказался нос —

Сработал мой курок

Ее дочурка Шиобан

Пила день напролет

Ее считали сбрендившей

Но пиво было классным, вот

Я навалился на нее

Она, в немой тоске

Осела на пол, вся в слезах

Ей горло сжал я в кулаке

И враз его я раздавил

Да, я — герой, боец

Со стула Кэфри тут вскочил

И вмиг настал ему пиздец

Мммммммм Да Да Да

Я спел: «Свободной воли нет»

И об убийстве рассказал

И закричала миссис Холмс

Не каждый, жаль, ее слыхал

Я пел и смеялся, я плакал и выл

Жадно воздух я глотал

Я дырку в миссис Холмс прострелил

И тут ее тупой муж встал

И заорал: «Эй, ты, злодей!»

Изволил я его прервать:

«Свободы нет ведь у людей

Могу ли я вину принять?»

Я выстрелил Холмсу прямо в живот

Он осторожно сел

Шепнул: «Я не хотел тебя обидеть!»

И побелел, как мел

«Порядок» — был ему ответ

Он на себя гнев не хотел навлечь

Блеснул от моих крыльев свет

И снес ему башку я с плеч

Я тридцать лет здесь рос и жил

Учился и пахал, как вол

И не был никому чужим

Я перезарядил свой ствол

Я к Бруксу пушку повернул

Он был похож на воробья

Убил мальца я Ричардсона

Он как святой был Себастьян

Хххххххххххх Мммммммммммммм

Я сказал: позвольте мне представиться

Я рад, что вы сегодня тут

И прыгнул я на стойку

И крикнул, как меня зовут

А Джерри Беллоуз дернул плечом

Заржал и вдруг глаза закрыл

И пепельницей, как кирпичом

Ему я голову разбил

И полилась по бару кровь

Как алый ручеек

На стойку я забрался вновь

Сквозь слезы оглядеться смог

Свет, полный Бога, ослеплял

И я с улыбкой подмигнул

Генри Дэвенпорту, что стоял

Но к двери вдруг потом шагнул

Казалась странной мне конфликта суть

Но я спокоен был, как удав

Попала Генри пуля прямо в грудь

Кишки по полу раскидав

И я со стойки спрыгнул

Не дергалось мое лицо

Когда я продырявил Кэтлин Карпентер

Недавно снявшую кольцо

Но меня раскаянье вело

В моих вороньих волосах

Раскаянье всегда жило

И в перьях на моих крылах

Раскаянье поцеловало меня

То был Иуды поцелуй

Я мимо тел скользнул, бранясь

Но был еще жив Винсент Вест — холуй

Что притаился за столом

Зубами, как пацан, стуча

Я приставил пистолет к его голове

Наподобие палача

Сопротивляться не пытался он

Весь жирный, вялый как свинья

«С тобой соседи мы», — я ему сказал

Он зыркнул на меня, не спятил ли я

«Ага, — сказал он, — я и не знал!»

И сразу тихим стал, как мышь

И выстрел, тот, что прозвучал тогда

Согнал ворон с окрестных крыш

Хмммммм Ах Ах

Я увидел свой взгляд в зеркале

С любовью, долго его изучал

Вскричал: «Стоит там человек!»

А он и вправду там стоял

Как ворон крылья, волосы я зачесал

А мускулы тверды, как щит

Ствол пистолета огибал

Дымом вьющимся кордит

Кинул взгляд я туда, кинул взгляд я сюда

И закричал истошно: «Вы

Бойтесь! Бойтесь! Бойтесь!»

Но были все давно мертвы

Ха! Хммммммммммм.......

Вдруг услышал сирен я вой

клаксонов топот и рев

«Руки держи за головой

Брось пистолет вперед»

Бросил взгляд я на свой револьвер

В нем последняя пуля была

И рука моя дернулась вверх

Револьвер к голове поднесла

«Брось оружие, выходи!

Руки вверх! Не обманешь нас!»

Я подумал, что смерть меня подождет

И точно выполнил их приказ

Было их с полсотни там

Окруживших этот бар

«Не стреляйте в безоружного!» — крикнул я

И в машину меня бросил комиссар

И они повезли меня оттуда прочь

В окно я глянул — тишь да гладь

Но потом я увидел бар, копов и ночь

И стал я пальцы загибать