Пустынный берег Сены, пониже Сен-Жермена. Направо — лачуга, нищенски обставленная глиняной посудой, дубовыми скамейками. Во втором этаже чердак, где сквозь окно можно разглядеть убогое ложе. Зритель видит всю внутренность дома: стол, камин и в глубине крутую лестницу, ведущую на чердак. В левой от актеров стене дома проделана дверь, выводящая прямо на улицу. Стена плохо сложена, в ней трещины и щели, сквозь которые легко видеть все происходящее внутри. В двери потайное окошко, закрытое решеткой. Дверь перекрыта снаружи навесом, над ней вывеска харчевни. Остальную часть, сцены занимает берег. Слева — ветхий, полуразрушенный парапет, под которым течет Сена. В парапет вделана стойка для колокола. На заднем плане, за рекой — лес Везине. Справа, за поворотом реки — холм и городок Сен-Жермен с замком вдали.
Трибуле и Бланш — снаружи, Сальтабадиль — внутри. В течение всей этой сцены у Трибуле тревожный, обеспокоенный вид человека, боящегося, что ему помешают, заметят его, застанут врасплох. Он часто оглядывается по сторонам, больше всего поглядывая на лачугу. Сальтабадиль сидит на столе в харчевне и чистит свою портупею, не слыша ничего, что происходит вокруг.
Его ты любишь?
Да.
Я думал — подожду,
И выветрится страсть, рожденная в бреду.
Люблю.
Вот женская причуда! Если можно,
Хоть объясни, за что.
Не знаю.
Это ложно
И дико!
Никогда! Один я знаю суд,
И этот суд — любовь. Пускай мне жизнь спасут,
Пускай любой другой к моим ногам положит
Богатство, почести и славу, — не поможет:
Я сердца не отдам. А он? Пускай ему
Я злом обязана, — иного не приму
Я жребия. Того, что было, не забуду,
И если жизнь мою отдать должна я буду
За вас двоих — врага и друга моего,
Отец, как и за вас, умру я за него.
Прощаю, девочка.
Меня он любит тоже.
Он? — Глупая!
Да, да! Клялся он славой божьей.
К тому же он красив, и смелый разговор
Так за сердце берет, и этот пылкий взор
Для каждой женщины так нежен и прелестен!
Король блистательный и храбрый!
Он бесчестен!
Но не похвалится, — как ни внушай нам страсть,
Что безнаказанно мог жизнь мою украсть!
Но вами он прощен!
Простил я святотатца?
Он должен в западню еще у нас попасться!
Час пробил!
Месяц уж, как я горю в огне…
Он прежде был вам мил.
Да, так казалось мне.
Отмщу я за тебя!
Отец, прошу пощады!
Почувствуешь ли ты хоть легкую досаду,
Узнав, что он солгал?
Не верю. Нету лжи.
Когда увидишь все глазами, — о, скажи,
Не перестанешь ты его любить напрасно?
Не знаю. Он клялся, что обожает страстно.
Так он сказал вчера.
Когда же?
Вечерком.
Смотри же! Из двоих тебе один знаком.
Указывает Бланш на одну из щелей в стене; она смотрит.
Но там один!
Смотри!
Король в платье простого офицера появляется в низком зале харчевни. Он вошел через маленькую дверь из соседней комнаты.
Отец, куда мне скрыться?
В течение всей последующей сцены она, как бы прикованная к стенной щели, смотрит и слушает все, происходящее внутри. К остальному она безучастна. Иногда ее охватывает судорожная дрожь.
Те же, Король, Магелона.
Король ударяет Сальтабадиля по плечу. Тот оборачивается, прервав свое занятие.
Две вещи!
Чем служить?
Стаканом и сестрицей!
Вот он каков, король, по милости небес!
В лихое логово, рискуя всем, залез.
От скверного вина ему да будет скверно,
Да напоит его богиня сей таверны!
Красотки лицемерят,
Безумен, кто им верит.
Измены их легки,
Как в мае ветерки.
Сальтабадиль молча приносит из соседней комнаты бутылку и стакан и ставит их на стол. Затем дважды стучит в потолок рукоятью шпаги. По этому сигналу с лестницы спускается вприпрыжку хорошенькая, ловкая и смеющаяся девушка, одетая по-цыгански. Как только она появляется, Король пытается обнять ее, но она уклоняется.
Приятель, пояс свой до блеска доведи
На улице. Ступай и больше не входи.
Понятно.
Сальтабадиль подымается, неуклюже кланяется королю и выходит, закрыв за собой дверь. Он замечает Трибуле и подходит к нему с таинственным видом. В то время как они обмениваются короткими словами, девушка заигрывает с Королем; Бланш наблюдает с ужасом.
Как решим? Он в доме. Нож наточен.
Чтоб умер или жил?
Не удаляйся очень!
Сальтабадиль исчезает за старым парапетом. В это время Король любезничает с цыганкой, а та, смеясь, отбивается.
Ни-ни!
Я только что хотел обнять тебя
И стала драться ты. "Ни-ни" — звучит любя.
"Ни-ни" — большой успех. Поговорим о деле.
Цыганка подходит.
Не убегай. Смотри. Прошла уже неделя,
Как в ту харчевенку я с Трибуле пришел
И черноглазую цыганку там нашел.
Неделю, девочка, тебя я обожаю
Тебя одну.
Хо-хо! Вот черт! Воображаю!
О двадцати других забыл ты, молодец!
Я был несчастием дли двадцати сердец.
Я был чудовищем!
Хвастун!
Поверь, как другу!
Но вот ты привела меня в свою лачугу,
В поганый свой шинок, где скверная еда
И скверное вино и где твой брат-балда,
Наверно, страшный плут
(так, кажется, похоже),
Свою противную показывает рожу.
Пускай! Я эту ночь здесь проведу с тобой.
Наверно не уйдешь!
Король снова хочет ее обнять.
Оставьте!
Вот так бой!
Веди себя умней!
Скажу умно и кратко:
Люби любимую и с ней целуйся сладко.
Так проповедовал покойник Соломон.
Ты не в проповедях, скорей в шинке умен!
Послушай!
Завтра!
Стол я опрокину, девка,
Посмей лишь повторить! Несносная издевка!
Про завтра говорить красотки не должны!
Изволь! Помиримся.
Как пальчики ножны.
Не ласками других я ныне озабочен.
Нет ласки для меня нежней твоих пощечин.
Смеетесь!
Никогда!
Я безобразна!
Нет!
Сама должна ты знать, как сладок твой расцвет.
Я весь в огне! Иль ты не знаешь, как мгновенно
Влюбляется в красу такой, как я, военный!
Уж если к женщине склоняет взоры он,
То сразу треск и жар — и весь испепелен!
Вы в книжке это все, наверно, прочитали!
Возможно!
Поцелуй!
Вы сразу пьяным стали!
От страсти!
Подняли меня вы на смех, да?
Приятный весельчак, повеса!
Никогда!
Ну, хватит!
Мы с тобой поженимся.
Дай слово!
Красотка! Милая! Как разговор твой ловок!
Магелона смеется и кривляется. Бланш больше не в силах вынести. Она оборачивается, бледная и дрожащая, к неподвижному Трибуле.
Что скажешь ты теперь о мщении, дитя?
Неблагодарный лжец! О боже, так шутя
Он предает меня! Как бьется сердце! Значит,
Нет у него души. Он ей переиначит
Те самые слова, что мне шептал в ночи.
И эта наглая с ним будет…
Помолчи!
Не плачь и предоставь мне действовать.
Пусть будет
По-вашему.
Идет!
Пускай нас бог рассудит! Что вы задумали?
Готова западня.
Но не выспрашивай — задушит гнев меня.
Ступай домой. Возьми побольше денег прежде
И прямо на коня. Скачи в мужской одежде,
Не останавливаясь, до Эвре. Надень
Ботфорты, шляпу, плащ. Приеду через день.
Все платье собрано в том сундуке, что рядом
С портретом матери. Тебе искать не надо.
И конь твой под седлом. Исполни мой приказ.
Смотри же, Бланш! Назад не возвращайся! Помни!
Ступай.
А вы, отец?
Нельзя вернуться в дом мне.
Мне страшно!
Встретимся мы скоро!
Бланш удаляется нетвердыми шагами.
Не грусти.
В продолжение всей этой сцены и следующей любовная игра и тихий разговор между Королем я Магелоной продолжаются. Как только Бланш скрылась, Трибуле подходит к парапету и делает знак. Появляется Сальтабадиль. Смеркается.
Трибуле, Сальтабадиль — снаружи, Магелона, Король — в доме. Трибуле считает золото; Сальтабадиль смотрит.
Вот десять. Я вперед плачу из двадцати.
Он здесь останется всю ночь?
Какие тучи!
Конечно, Лувр ему давно уже наскучил
И часу не пройдет, польет как из ведра.
Задержат молодца и ливень и сестра.
Я к полночи вернусь.
Что вам мешаться в дело?
Я справлюсь с ним один и брошу в Сену тело.
Нет, нет! Я брошу сам.
Извольте. Через час
Зашью его в мешок и притащу для вас.
Возьми. И столько же за мной по обещанью.
Как имя молодца, скажите на прощанье!
Ах, имя! Хочешь знать как будто и меня?
Он — смертный грех. Я — казнь. Вот наши имена.
Те же, без Трибуле.
Сальтабадиль, оставшись один, смотрит на небо, на которое набегают тучи со стороны Сен-Жермена. Уже почти что ночь. Молнии.
Идет гроза. Париж весь под свинцовой тучей.
Не видно ни души на берегу. Тем лучше!
А если рассудить по чести эту вещь,
Черт бы их взял. Не то вид горбуна зловещ,
Не то мне самому чего-то тут неловко.
Король в это время весело болтает с Магелоной.
Послушай, милая!
Постойте!
Вот чертовка!
Как от апрельской почки,
Пахнет из винной бочки.
Как плечи хороши! Как линии нежны!
Так анатомию все изучать должны!
Как сделал бог тебя! Какою меркой меря,
Он сердце турка дал тебе, моей Венере!
Тру-ля-ля-ля!
Постой! Вот брат мой!
Входит Сальтабадиль и закрывает за собой дверь.
К черту брата!
Далекий удар грома.
Гром прогремел.
Сейчас польет, как из ушата.
Пускай гроза и дождь! Угодно мне провесть
Ночь эту у тебя.
Так хочет ваша честь?
Замашки короля! — Подымется тревога,
Начнет искать семья.
Сальтабадиль толкает ее и делает ей знаки.
Родни у нас немного.
Нет даже бабушки.
Тем лучше!
Начинает барабанить дождь. Ночь совершенно черна.
Можешь лечь
В конюшне, на дворе иль к дьяволу на печь.
Благодарю.
Уйди!
Уйти в ненастье это?
В такую ночь за дверь не выгнать и поэта!
Пускай останется. Уже задаток есть,
И в полночь столько же.
Для нас большая честь.
Я предоставлю вам до утра помещенье.
В июле здесь жара. Наверно, в возмещенье
Так сыро в ноябре.
Угодно ли взглянуть?
Посмотрим!
Сальтабадиль берет лампу. Король что-то шепчет, смеясь, на ухо Магелоне, потом поднимается вслед за Сальтабадилем по лестнице на чердак.
Бедненький!.. Вот темень! Ну и жуть!
Вот вам кровать, и стул, и стол, коли угодно.
А сколько ног всего? Три… девять… Превосходно!
И утварь, кажется, в сражении была
Вся искалечена?
Ни ставен, ни стекла!
И спишь ты на ветру. Как обходиться с ветром,
Хотя и вежливым, но все же слишком щедрым?
Прощай!
Храни вас бог!
Один, черт побери!
Иль в ожиданьи благ поспать мне до зари?
Но эта девушка свежа, ловка, занятна.
Не заперла бы дверь — вот было бы приятно
И славно.
Спустя мгновенье видно, что он крепко спит на своем ложе. Между тем Сальтабадиль и Магелона оба внизу. Грина уже разразилась. Дождь и молнии. Частые удары грома. Магелона сидит у стола с каким-то шитьем в руках. Сальтабадиль с задумчивым видом допивает бутылку, оставленную Королем. Оба некоторое время молчат, словно занятые серьезными мыслями.
Миленький какой!
Еще бы нет!
И цену я набил до двадцати монет!
До скольких?
Двадцати!
Он стоит больше.
Дура!
Но подымись, взгляни — не защитит ли шкуру
Он шпагой?
Магелона повинуется. Гроза в разгаре. В глубине сцены появляется Бланш, в мужском верховом платье, и ботфортах со шпорами, вся в черном. Она медленно приближается к лачуге, между тем как Сальтабадиль пьет, а Магелона, с лампой в руках, смотрит на спящего Короля.
Бедненький!
Красавчик крепко спит.
Король — на чердаке; Сальтабадиль и Магелона — внутри; Бланш — снаружи. Беспрерывно гремит гром.
Случится страшное! Все в голове горит.
Он должен ночь пробыть в такой лачуге низкой.
Уже мне кажется, что миг последний близко.
Отец, прости меня. Тебя тут нет сейчас.
Я слова не сдержу, забуду твой приказ.
Я снова здесь, одна.
Но что ж это такое?
Чем это кончится?.. Давно ли я в покое
Жила, невинная, в глуши, среди цветов,
Не зная горестей, не видя страшных снов.
И ввергнута сейчас а такую тьму и горе!
Ни чести, ни добра. Все сметено в позоре.
Иль правда, что сердцам, пылавшим от любви,
Любовь дарит одно — развалины свои,
И от всего костра горсть пепла остается?
Он разлюбил меня!
И этот гром, сдается,
Со мной беседует и хочет мне помочь
Обдумать мысль мою. Как страшно в эту ночь!
Но женщину в тоске ничто не остановит!
Нет страха у меня!
О, что-то здесь готовят?
Я мешкаю и жду. И сердце бьется так!
К убийству, может быть, давно уж дали знак!
Магелона и Сальтабадиль возобновляют свою беседу.
Ну и погодка!
Брр! Сейчас и в небе, значит,
Один ругается, другой горюет, плачет.
А вдруг отец меня увидит здесь одну?
Брат!
Что-то говорят!
Братишка, слышишь?
Ну?
О чем я думаю, не знаешь?
Нет.
Загадка.
Про черта!
Кавалер, который спит так сладко,
Красив, как Аполлон, и вежлив, на мой вкус,
Влюблен в меня. Он спит, как маленький Исус.
Не убивай его!
О боже!
Сшей хороший
Мешок.
Зачем тебе?
Когда я огорошу
Красавца твоего, кому он, там ни люб,
Мы с этим камешком пихнем сюда и труп.
Но…
Не мешайся же в мои дела, девица!
Как…
Если слушать всех, что делал бы убийца?
Заштопай эту рвань.
Они сестра и брат!
Мне кажется, что я подслушиваю ад.
Поговорим.
Давай.
Есть у тебя хоть злоба
Против него?
Зачем? Мы носим шпагу оба.
Такие господа милы мне с давних лет.
Красавцу этому на свете равных нет,
А твой горбун — кривой, как буква S…
Ну, хватит!
Красавец иль горбун — неважно. Кто-то платит.
И за убийство он мне заплатил вперед,
И столько же потом, когда юнец умрет.
Все ясно. Кончим спор.
Горбатый твой заказчик
Еще придет сюда — вот и сыграет в ящик.
И кончено.
Отец!
Так, значит, уговор?
Эй, с кем ты говоришь? Я не бандит, не вор!
Убить заказчика, убить за ту же цену?
Тогда пахни в мешок бревно или полено,
Все в темноте сойдет за мертвого.
Смешно!
Он примет, думаешь, за мертвеца бревно
Сухое, твердое, корявое, кривое
Обрубок дерева?
Как дико ветер воет!
Пощады!
Пой еще!
Ты добрый!
Ерунда!
Он должен умереть — и баста!
Никогда!
Я разбужу его!
Вот доброе созданье!
А десять золотых?
Ах, да!
Так до свиданья!
Будь милой, не мешай!
Нет! Я его спасу!
Сальтабадиль, побежденный ее настойчивостью, подходит к авансцене, как бы ища средства все уладить.
Так! Но другой придет в двенадцатом часу!
Пускай любая тварь, кому там ни случится,
Бродяга, нищий ли к нам в двери постучится,
Открою и убью и вместо твоего
Подкину горбуну. Я больше ничего
Не в силах выдумать. Да, горбуну в угоду
Убью прохожего, — пускай швыряет в воду!
Вот все, что для тебя могу я сделать!
Так! Но, думаешь, придет в такую ночь простак?
Другого средства нет!
В такую пору ночи?
Ты искушаешь, бог? Моей ты смерти хочешь?
Непоправимый шаг должна я совершить?
Я молода еще. О боже, дай мне жить!
Не торопи меня!
Удар грома.
Когда в такую пору
Гость постучится к нам, руками сдвину гору!
А нету никого — погибнет милый твой.
Позвать дозор? Но спит дозор сторожевой,
А этот человек отца бы страже выдал!
Нет, смерти не хочу. Не дам отца в обиду!
Забочусь и о нем, чтоб утешать его…
Так рано умереть, в шестнадцать лет всего!
Холодный, скользкий нож в груди моей — и рана!
О!!
Часы бьют три раза.
Бьет без четверти двенадцать. Как ни рано,
Но, видно, некому к нам постучаться в дверь.
Не слышно ничего? Постой еще! Проверь!
Итак, пора кончать, как я соображаю.
Магелона, рыдая, удерживает его.
Брат, подожди еще!
Ты плачешь — ты, чужая!
А я здесь мешкаю и не хочу помочь.
Он разлюбил — конец! Все остальное прочь!
Смерть за него — пускай!
И все-таки — так больно!
Ждать больше нечего. Пусти меня. Довольно!
О, только бы узнать, ударит он куда!
О, только б не страдать! А если — вот беда
В лицо! О господи!..
Кого, скажи толково,
Ждать мне взамен его? Нет дурака такого!
Мне холодно!
Иду!
Смерть — под таким дождем!
Стучат!
То дождь стучит в окно. Чего мы ждем?
Бланш стучит снова.
Стучат!
Не может быть!
Эй, кто там?
Бедный малый!
Ночлега до зари!
Продрыхнет он немало!
Ночь будет хороша.
Откройте!
Стой пока!
И отыщи мне нож, чтоб наточить слегка!
Магелона дает ему нож. Сальтабадиль его точит о лезвие серпа.
Натачивают нож — над ним трудятся оба!
Стучится прямо в гроб!
Дрожу я от озноба!
Так, значит, я умру?
Бог, я к тебе иду.
Прощаю тем двоим. Прощаю их вражду.
Отец и ты, господь, простите вы, конечно,
И мне и королю, кого люблю я вечно!
Всем, даже демону проклятому тому,
Который ждет меня, поднявши нож во тьму.
Неблагодарному я жизнь мою вручаю.
Пусть, радуясь, любя, забыв меня, скучая,
Живет он много лет и будет счастлив впредь
Тот, для кого должна сейчас я умереть.
Убийца мой готов.
Нетерпелив, однако!
Готово. Встань сюда и дожидайся знака.
Как ясно слышу все!
Сальтабадиль встает за дверью так, чтобы вошедший его не заметил.
Затвор уже сняла.
Открой.
Входите же.
Добро под видом зла!
Ну, что ж вы медлите?
Сестра на помощь брату.
Отец, прости меня! Забудь свою утрату!
В то мгновение, когда она переступает порог, Сальтабадиль заносит над ней свой нож. Занавес падает.