Корона Славии

Глава 21. Богатыри и рыцари

Пока Победигору подбирали доспехи, его юные спутники остались в обществе Младомира. Молодому боярину вновь пришлось отвечать на их многочисленные вопросы. Впрочем, он не жаловался и охотно делился знаниями, терпеливо объясняя даже, казалось бы, всем (в Волшебном Мире) очевидные истины.

— Почему ваш поручик так рассвирепел, когда я назвала его благородным рыцарем? — интересовалась Надя. — Разве богатыри и рыцари — не одно и то же?

— Это совершенно разные понятия! — горячо заверил молодой боярин. — Богатырями у нас именуют выходцев из народа, вставших для защиты отечества на королевскую службу и прославивших себя ратными подвигами, а также душевной чистотой. В противовес им рыцари — выходцы из дворян, наёмники, служащие ради выгоды. Они присягают на верность разным князьям и герцогам, обязуясь нести конную военную службу в их войске. Первоначально слово «рыцарь» и означало «всадник». Они участвуют в бесконечных войнах между своими сеньорами и помогают им держать в страхе крестьян. За это они получают земельные наделы.

Ребята заслушались. Ярилов говорил увлечённо и эмоционально. Надя и Ваня невольно заражались его уважительным отношением к народным героям, а вот романтический образ «благородного сословия» рушился на глазах.

— Рыцарем может стать только состоятельный человек, — продолжил Младомир уже более спокойно. — Ведь он должен приобрести боевого коня, дорогое вооружение (меч, щит и латы, а часто ещё и копьё, которое за ними носят оруженосцы). Обычно рыцари получают особое воспитание при дворе сеньора, до четырнадцати лет служат пажами и до двадцати одного года — оруженосцами. Основы этого воспитания — Рыцарский Кодекс (свод обязательных правил чести) и обучение Рыцарским Добродетелям (верховой езде, фехтованию, владению копьём, драконоборчеству, плаванию, охоте, придворному этикету, сочинению и пению стихов в честь дамы сердца). В некоторых странах, особенно в Иберии, где я учился в университете, очень популярен такой жанр, как рыцарский роман. В этих книгах воспевают героев-рыцарей, странствующих по свету и совершающих подвиги во имя любви, долга, чести и славы. Конечно, эти романы приукрашивают рыцарей, как и популярные у бродячих менестрелей баллады на ту же тему.

— Всё это очень интересно, — вмешался Ваня, — но до конца не объясняет реакции тупого поручика.

— Ты прав, я немного увлёкся. Так вот, во-первых, как я и говорил, на самом деле рыцари гораздо менее чисты и благородны, чем в романах. Как пел один менестрель: «Так легенда говорит, в жизни было хуже». А во-вторых, в нашей стране представления о рыцарях складывались в основном по Вестии. А рыцари там — это весьма своеобразное воинское сословие. Его специфическая особенность берёт начало в древней традиции. Согласно ей, каждый землевладелец всё наследство (не считая приданого дочерям) вместе с титулом передаёт только старшему сыну. Младшие сыновья получают лишь коня и полное вооружение, становясь рыцарями. Рыцарям оставалось только два пути: в наёмники или в разбойники. Или наняться на воинскую службу к тем, кто больше заплатит (поэтому они нередко изменяли нанимателям, если им предлагали лучшие условия), или выйти на большую дорогу и заняться обычным грабежом. В прежние времена многие рыцари промышляли разбоем. Среди них встречались и те, кто сохранил хоть какие-то остатки понятий о рыцарской чести, и полностью опустившиеся головорезы, не имевшие вообще никаких принципов. Какой уж тут Рыцарский Кодекс?! Воинское сословие Вестии запятнало себя предательствами, вероломством, беспринципностью, грабежами и убийствами, которые они прикрывали «благородной» целью — «борьбой с тиранией Великославской Империи».

— А что, Славия была империей? — уточнил парень.

— Была, и весьма обширной, — вздохнул Младомир. — Даже Долина Чудес туда входила, хотя и на особых условиях. Вестия долгое время была провинцией империи, а герцоги Блекстеры, ей правившие, были вассалами королей и императоров Славии. Но всё меняется. Любая империя расширяется, пока у неё хватает ресурсов, но в один прекрасный день эти ресурсы иссякают, и некогда грозная держава рушится на глазах. Эта печальная участь ждала и Славию. По мере того как она слабела, усиливалась Вестия, остававшаяся до недавнего времени её последним владением. Герцоги Блекстеры, жестоко расправляясь с непокорными, поставили всех рыцарей себе на службу. Воинское сословие стало их основной опорой и главной ударной силой вестийской армии. Во многом благодаря рыцарству (хотя были и другие причины, например союз со Скандией) вестийцы нанесли ряд поражений Славии и выиграли последнюю войну пятнадцать лет назад. При этом воинское сословие «прославилось» мародёрством и жестокостью. По-видимому, на их совести и похищение пропавшей бесследно единственной сестры Аромира. Поэтому неудивительно, что у нас считают всех рыцарей бандитами, насильниками и убийцами.

— Неужели и Кройс такой?! — изумилась Надя.

— Ну, Кройс не просто рыцарь, он Великий Рыцарь, — заметил Младомир, гораздо более уважительно. — Если знак рыцаря — одно красное перо на шлеме, то Великий Рыцарь носит три пера. Но суть не в том. Этот титул получает самый сильный из воинов, и он должен отстаивать его на рыцарских турнирах. Да и между турнирами любой воин рыцарского звания может бросить ему вызов. Однако уже более пяти лет никто не решается послать перчатку Кройсу, ибо, несмотря на свою молодость, он непобедим. Ему просто нет равных, он легко расправляется со всеми соперниками. Все воины Вестии стремятся быть похожими на него, а вестийские дамы от него просто без ума. В отличие от прочих рыцарей ему никогда не поручают обычных мелких дел, таких как сбор дани. Великий Рыцарь предназначен для совершения подвигов, битв с сильнейшими воинами других стран, а также драконами, великанами и прочими чудовищами, которые посмеют нарушить границу Вестии. Он должен быть образцом рыцарства, свято чтить Кодекс и служить во всём примером. Насколько я могу судить, Кройс пока вполне соответствует своему званию и действительно верит в идеалы рыцарства.

— Ну, его подвиги мы видели, — отозвался Ваня не без иронии. — А вот почему Блекстера называют то Великим Герцогом, то президентом?

— Великий Герцог — это официальный титул вестийского монарха, провозглашённый после обретения независимости, — пояснил Младомир. — А нынешний глава Вестии, чтобы показать всем свою демократичность и прогрессивность, после победы в последней войне издал указ о выборах президента. По этому указу каждые десять лет должны проходить всенародные выборы. На них вестийцы голосуют за Великого Герцога, и, если он набирает более половины поданных голосов, то считается избранным. А если нет, то во втором туре свою кандидатуру может выставить любой желающий. Но это теоретически, а практически оба раза, что проводились выборы, Блекстер уже в первом круге единогласно избирался президентом. Народ просто не в состоянии себе представить, что главой государства может быть кто-то другой, кроме Великого Герцога. А в случае смерти президента предусмотрена та же процедура, только в первом туре голосуют за наследника.

— Зачем вообще такие выборы, если не из кого выбирать? — ехидно спросил парень.

— Конечно, это ещё не настоящая демократия, но уже шаг к ней, — убеждённо ответил Ярилов. — Такие выборы укрепляют международный авторитет Вестии (особенно среди стран с республиканскими традициями), демонстрируют единство монарха и народа. Благодаря им, по крайней мере теоретически, можно отстранить антинародного правителя. Так же и наследника, если он слишком мал, или, наоборот, очень стар, или слабоумен, можно не допустить к власти вполне демократическим путём, без всяких переворотов.

Их беседу прервало появление человека в стальной кольчуге. В правой руке вошедший держал шлем, в левой круглый щит с изображением герба Славии (как пояснил Младомир), белого лебедя на голубом фоне. На его поясе висел длинный меч в ножнах. Солнечные блики плясали на чешуйках кольчуги, а блестящий щит наполнял помещение солнечными зайчиками. Надя с Ваней не сразу опознали в этом богатыре Егора Степановича. Он стал как будто выше ростом и шире в плечах, его голубые глаза сверкали каким-то новым блеском. Богатырский облик удачно дополняли русые волосы и окладистая с проседью борода.

— Ой, дядя, тебя не узнать! — восторженно воскликнула девушка.

— Да, круто! — вставил парень, в глазах которого можно было прочесть восхищение.

— Есть ещё порох в пороховницах, — добродушно молвил Победигор и улыбнулся. — Не пора ли нам идти?

— Сейчас пойдём. А вам, наверное, тяжело будет встречаться с Блекстером, в плену у которого вы недавно побывали? — участливо осведомился Ярилов.

— Как-нибудь переживу, — ответил богатырь, и лицо его сразу помрачнело. — Кстати, кто будет сопровождать Блекстера?

— Весь госсовет в полном составе: госсоветник Бурбун, военный советник Лебедун и тайный советник Крючкун.

— Лесовик говорил мне, что Лебедун — это тот, кого я знал под другим именем как министра обороны Славии. Это правда? — уточнил Победигор, хмуря брови.

— Совершенно верно.

— А почему у них такие странные имена? — вновь вступила в разговор Надя.

— Всё просто, — отозвался Младомир. — Лебедун был прозван так вестийцами из-за своего щита, на котором, как и у всех воинов Славии, был изображён белый лебедь. Крючкун получил кличку из-за формы носа, а Бурбун, как говорят, из-за склонности бурчать.

— А Кройс будет? — спросил Ваня, который вспомнил угрозу Великого Рыцаря при их последней встрече.

— Не знаю, но скоро увидим. Нам уже пора.

И молодой боярин повёл гостей из Большого Мира по лабиринтам коридоров Королевского Дворца к выходу.