Корпорация

29

29 сентября 2000 года, пятница. Москва.

Фрайман сдержал слово – уже на следующий день после того, как они ударили по рукам, решив судьбу «Ярнефти», Снежнинской «горки» и двух регионов разом, был Старцеву звонок. Вежливый человек из администрации Президента сообщил, что просьба господина Старцева о высочайшей аудиенции рассмотрена, наконец, и ежели господину Старцеву будет удобно в пятницу (тут голос стал несколько ехиден), часиков в пятнадцать… Старцеву было, разумеется, удобно.

– У вас четверть часа, – предупредил его в приемной человек в сером костюме.

Президент гостя встретил стоя, почему-то, посреди кабинета. Посмотрел исподлобья, склонив голову, тревожно-равнодушными глазами и предложил садиться. Сел и сам, странно ежась и шевеля лопатками.

– Спина знаете… от постоянного сидения, – ответил он на удивленный взгляд Старцева, – Рассказывайте. Что творится в Датском королевстве на этот раз?…

И Старцев стал рассказывать. Президент слушал молча, уставясь в стол, и руководитель «Росинтера» видел только покатый лоб и светлую макушку с заметной плешью.

– Я не знаю… и думаю, никто не знает, откуда взялась на рынке эта информация о новом месторождении, – говорил Старцев, – Но информация эта была принята как достоверная. И единственное, что мы можем сейчас предпринять – делом доказать заинтересованным лицам, что никаких разработок на этом месторождении нет. Доказать визуально – просто отправит их на Агапово и предложить самостоятельно убедиться в том, что никто там ничего не добывает и добывать не может.

Светлая макушка молча слушала.

– Я полагаю, что в разрешении этой ситуации заинтересован не только «Росинтер», но и Центробанк, имеющий некоторый запас палладия для скорой продажи, и Министерство финансов, заинтересованное в этой продаже, и государство в целом, получающее от продажи палладия достаточно ощутимые суммы… В то же время я понимаю, что предлагаемые мной действия противоречат закону о государственной тайне, и принять подобное решение – исключительно в вашей компетенции.

– Обвал случился одиннадцатого сентября, – заговорил наконец Президент. Голос его был тускл и невыразителен, – Сегодня двадцать девятое… Почему вы тянули так долго?… – голубые глаза глянули на Старцева неожиданно остро – и тут же погасли, – Хорошо. Значит, вы предлагаете президенту Российской Федерации нарушить закон Российской Федерации…

– Закон устарел, – Старцев чувствовал, как начинает шевелиться в груди тихая тоска – не поймет, не поймет, не согласится… – Палладий уже не является для нашей страны стратегическим металлом. Он практически не используется в российском производстве, и единственная его роль на сегодня – роль достаточно дорогого и прибыльного продукта, экспортируемого за рубеж. Мы сотни миллионов долларов теряем на том, что подчиняемся устаревшему и потерявшему первоначальный смысл закону.

Часы в углу нежно прозвенели, и Президент поднял, наконец, голову:

– Терять сотни миллионов долларов – это плохо, – сказал он твердо, – Цены на палладий надо поднимать.

С этими словами Президент поднялся и снова повел лопатками:

– Ужас какой-то творится… Думаю, к перемене погоды.