Кости мотылька. Книга 1. Я умру завтра

Глава 9

«И ничто не было ведомо или неведомо, и не было голода. Всё было Единым в безмолвии, и было оно как Смерть. А потом было сказано Слово, и Единое стало Многим. Деяние было высечено из бедра Сущего. И Господин Вечности молвил: Да будет Обман. Да будет Желание…»

Трактат о святости. Книга четвёртая, стих тридцать третий.

До голодной смерти дело не дошло, хотя видит Хорес, трупы предлагали не выкидывать. Благо (или нет?) разум восторжествовал, отчего я мысленно зачитал молитву. План сработал почти идеально. Признаться, пара моментов пошла не так, как я желал. Например — выжил Гиделий. Учитывая его паранойю, я делал ставку на одно из двух: либо он убьёт Свальд ночью, пока она спит, либо погибнет сам, когда Бортомс выступит открыто. Итог: ни то, ни другое. Хотя магичку он прибил, гордо демонстрируя её отрубленную, частично обожжённую голову с осыпающимися пеплом, некогда светлыми волосами, сейчас обугленными и почерневшими от дыма.

Гиделий стал офицером не за длинный язык и паскудный характер, мужиком он был боевым и оружие в руках держать умел, даром что не инсурий и не сион.

Ресмон тоже остался в живых, хоть и получил пару неприятных ран, которые потом восстанавливали целители. Амулет антимагии — снятый мною с Фируса, — позволил ему подавить волшебство потенциальных колдунов-смутьянов, но не позволил избежать физических атак, то есть — стрельбы. Да-да, целились не в него, а в часть магов Бортомса, решивших несмотря на серию неудач, попытать счастье в перевороте, используя грубую силу. И если бы не поддержка Люсьена, шанс бы у них имелся!

Безусловно предателей начали обстреливать, но барьеры легко отбивали пули, которые, к тому же, летели не слишком прицельно: солдатам и морякам мешала качка, расстояние и стены, возведённые магами на своём плоту. Из-за этой вот косой стрельбы Ресмон получил свои раны, едва не отправившие его в чертоги Хореса.

Колдуны-предатели атаковали людей в ответ, поднимая ярость стихии: потоки молний прожигали тела насквозь, пламя окутывало безумно кричащих солдат и матросов, которые ныряли в воду, надеясь найти спасение в холодных и тёмных глубинах, но мало кто, в последствии, умудрился всплыть.

Ресмон и часть магов-лоялистов (можно ли считать их дважды предателями?) ударили ренегатам в спину, сумев уравнять шансы. Следом подтянулись сионы и колдуны Люсьена, отчего чаша весов окончательно склонилась в нашу сторону. Благо, что сам Люсьен, перед тем, как бросаться к плоту Бортомса, помог мне. Потому что… руны, которыми я защитил свою лодку — не панацея. Тем более, у меня не было времени вырисовывать и просчитывать сложную цепочку, так что создал самое простое: защиту от огня и молнии. Ха-а… «простое»… Нет, это оказалось весьма не просто, благо у меня рука была набита. Я создавал подобные руны ещё в Третьей магической, вышивая на своей одежде, так что достаточно быстро сумел воссоздать, даже не заглядывая в книгу: всё по памяти.

Слишком сильными сделать их тоже не смог. Тут нужно было закрутить спираль, создавая двойную или тройную вязь, либо высчитывать степень усиления, вырезая руны со схожим эффектом, которые бы синергировали с уже имеющимися. У меня и информации об этом не было, просто знания, что так можно. Даже получить примеры подобного шедевра банально неоткуда, ведь книги в Третьей магической, как я сейчас понимаю, оказались достаточно стандартны. Здесь же нужно нечто более продвинутое… Эх… где бы взять?.. Экспериментировать что-то не хотелось. К тому же, это отнимет кучу времени, которого у магов не так чтобы много.

В общем, создать реально сильную рунную комбинацию, способную отразить какую угодно атаку, у меня не было ни времени, ни возможности. Плюс ко всему, надо было не просто отразить магию, но ещё и найти «точку выхода», куда рассеивалась бы лишняя энергия. Таких точек может быть две (насколько я знаю на данный момент): естественная и искусственная. Первая, например, позволяла «сбрасывать» отражённую энергию в тот же океан, что правда может создать проблем, подвергая морских гадов или случайных людей, проходящих мимо, различным колдовским эффектам. Искусственная же заключалась в том, что волшебник, при помощи рун, создавал отдельную «воронку», куда и уходила лишняя энергия. Чаще всего ею являлось собственное магическое измерение, которое выступало как бесконечный «колодец воды» и лишние капли не играли в нём никакой роли. Самый смак казался мне в том, что доступ к измерению будет сохранён и после смерти колдуна. Ведь умирало лишь его физическое тело, в то время как измерение продолжало существовать! В конце концов, как уже было доказано за века существования магии, одно и то же измерение может иметь нескольких проводников-магов.

На этот счёт было написано много книг, но всё в разряде теории. Никто не знал и не понимал, как работала подобная система и есть ли ей какое-то обоснование, кроме воли Хореса. Собственно, со временем последняя и стала тем, что объясняла всё. Даже я бы так считал, если бы не учителя, с которыми я занимался ещё в поместье. Отец подобрал весьма толковых наставников, коих нанимал не только у нас, в Империи, но и из других стран: того же Роха (хотя их «свобода вероисповедания» доставляла проблем), Данхолфа (один из ключевых торговых партнёров Империи), Истлы и даже Сайнадского царства.

Как-то я спросил, зачем это было нужно? Ведь всем известно, что Империя Пяти Солнц — лучшая, как в военном, плане, так и в плане наук. На это Тэдрех ответил:

— Я хочу, чтобы у тебя был разносторонний взгляд на мир. Нельзя загонять себя в рамки каких-то правил, закрывая глаза на всё, что туда не вписывается. И хоть Хорес — велик, но каждый в Империи знает: он не единственный бог. Следовательно, нужно понимать, как реагировать на иноземные высказывания и как одними словами заставить любого человека осознать свою никчёмность в твоём присутствии.

Не знаю, как у других, но отец всегда умел создать ощущение, что вокруг него собралась не свита, а группка безмозглых крестьян, которым даже корову подоить доверить нельзя: или ведро потеряют, или скотина убежит.

И хоть его слова, с какой-то стороны, были похожи на ересь, но являлись совершенной правдой. Все в Империи знали о существовании других богов: проклятое Триединство; великая Амма (покровительница семейного очага, плодородия и красоты) — пришедшая в Империю из того же Роха; Оксинта — богиня удачи, покровительница нищих и обездоленных, помощница в работе; Маахес — бог войны у диких варваров из Тразца; Энтесу — бог процветания и торговли из республики Аспил и многие другие.

Какие-то из них были локальными и местными, а какие-то, вроде Триединства или Аммы — повсеместно распространены. В Империи они назывались «ложными богами», но то официально. Неофициально же очень многие до сих пор тайно им поклонялись. Как говаривали учителя, а потом подтвердили отец и мать, той же Амме, которая вообще родом откуда-то с Азур-Сабба, но неведомым образом «попала» на Гаодию чуть ли не с тысячу лет назад, поклонялся едва ли не каждый пятый житель Империи. Зачастую её приводят в пример, как правую руку Хореса, хотя жрецы неизменно приходят в ярость от подобной хулы. Согласно трактатам о святости, Бог — един и это всемогущий Хорес. Остальные — ложные, а потому ересь необходимо искоренять.

Однако, Империя руководствовалась законами Дэсарандеса, который был весьма разумным правителем, понимающим, что одного запрета, пусть даже под страхом смерти, будет мало. Стража и Тайная полиция получила распоряжения негласно закрывать глаза на чужую религию, если она будет оставаться в тени. Если же кто-то посмеет открыто распространять её… вот тут уже шло наказание.

Политика работала успешно, ведь когда запрещено о чём-то говорить и это самое «что-то» можно обсудить лишь где-то в уголке, тихонечко, едва ли не шёпотом друг с другом, в то время как остальные открыто славят иного бога… Это играет роль. Постепенно другие религии снижали число последователей и со временем они бы совсем пропали, если бы не одно «но». Империя расширялась и поглощала новые земли, где сталкивалась с народами, которые имели иное вероисповедание. Как итог, покорённые люди расселялись по новой территории и приносили на них свои порядки, включая и веру. Опять шла медленная ассимиляция и потухшие было религии обретали новую искру.

Всё будет идти по кругу, пока Империя не достигнет желаемого: не объединит весь мир, доказав, что лишь Хорес является истинным богом.

Да-а… хорошие у меня были наставники. Жаль, что я так и не доучился до конца, а ещё не стал сионом. Ха-ха-ха!

Но да уже неважно. Главное, что я сумел выжить в произошедшем «перевороте». Проклятье, а ведь если бы не я, то Бортомс и правда победил бы! Ублюдок…

Кхм, о чём я вообще размышлял изначально? Ах да, про магические измерения. Помню, как я обсуждал этот момент на одной из проверок с самим Касием Семброном.

— Колдуны давно уже имеют возможность получить доступ, как к своему, так и к чьему-то другому измерению, — рассказывал отчего-то разговорившийся мужчина. — К чужому, правда, лишь при помощи рун или специальных техник, которые тебе дадут позже, — махнул он рукой, — или не дадут вообще, — теперь ухмыльнулся. — Обычному стихийнику-стражнику такое без надобности.

— Хм, — задумался я, — а… зачем это нужно? Доступ к чужому измерению магии? Для энергии? Так ведь и в своём её столько, что девать некуда, — слабо улыбнулся на этом моменте.

— Ты прав, — ошарашил он меня. — В этом нет никакого толка. Измерение можно сравнить с доступом в жерло вулкана. Очень здорово будет открыть его, например, посреди вражеской армии, наблюдая со стороны, как они сгорают в чудовищном потоке огня и магмы. Но какой ещё из него можно получить прок?

Вопрос, как я понял, риторический.

— Так или иначе, — продолжил Касий, — возможность управления этим «проходом» имеется лишь у мага, никак не у обычного человека. Да и способ использования, за всё время существования магии, придуман лишь один: максимально открыть канал, получая столько энергии, что моментально испепелит собственное тело. Повезёт, если успеешь сотворить напоследок какие-то чары. Правда эффект зачастую весьма уныл: «Взгляд Хореса» может быть и сильнее, и опаснее.

— Но вы ведь только что упоминали жерло вулкана! — возразил я. — Не очень вяжется со слабым эффектом.

— Всё просто, — отмахнулся Семброн. — Многие колдуны, специализирующиеся на нанесении вреда, могут выдать куда как больше урона, чем банальное «самоуничтожение» с использованием максимального открытия собственного канала магии, — он улыбнулся. — Вижу в твоих глазах вопрос: «Как же так?» Причина в том, что энергия, по большей части, достаточно нейтральна и инертна. Её можно преобразовать, для чего и существует «переходник» в виде волшебника. Он придаёт ей эффект, обращая или потоком чудовищного огня, или волной исцеления. Увы, возможность «оседлать» собственное измерение — несбыточная мечта, которая, к тому же, практически лишена смысла. Как в том же примере с вулканом: волшебникам банально нет смысла получать доступ к этому потоку энергии, за которую, к тому же, придётся заплатить жизнью.

Позднее я читал про несколько случаев, когда колдун умудрялся самолично войти в собственное магическое измерение, но никто не возвращался. Честно сказать, я даже не представляю, как это возможно! Для меня измерение будто бы… невидимая и неосязаемая труба, ведущая прямо внутрь моего тела. Во всяком случае, именно таким вот образом я её интерпретирую. Как туда вообще можно пролезть⁈

И всё же, какие-то уникумы умудрились это сделать — на свою голову. Один из них даже сумел провести сей опыт при свидетелях: специальных людях со Слезой и небольшой группе целителей. Он сумел приоткрыть канал наполовину, и, уже сгорая, переместить в него часть своего тела. Эта часть попросту обратилась в ничто, а остаток был обожжён до смертельного исхода, превращаясь в почерневшую головню и пепел.

В конечном итоге, как я сумел уяснить, измерение, к которому подключаются люди, коим не повезло (или повезло) пробудить магию, является забавным феноменом, играющим роль некой незримой, но беспощадной стихии. Ты можешь научиться ей пользоваться, но никогда не сможешь сказать, что полноценно покорил. Так человек который разжёг костёр, дабы пожарить мясо, может посчитать, что управляет пламенем и держит его под контролем. Однако, стоит огню распространиться на лес вокруг и неудачнику останется лишь бежать. Аналогичным образом опытный матрос ходит по морю, считая, что укротил стихию, но когда начинается шторм, ему остаётся лишь молиться Хоресу, дабы не пойти на дно.

Магическое измерение работает по таким же принципам. Когда мы тихо и осторожно используем его силу, то можем называть себя колдунами. Когда тянем руки к тому, что под запретом, то платим за свою дерзость непомерную цену.

Ох, мысли гуляют, как перепившие портовые грузчики. Видимо это некий отходняк, который навалился на меня после успешно осуществлённого плана, ставкой в котором была моя жизнь. Нечто подобное у меня было после налёта на имение Кольшеров. Тогда тоже пару дней ходил, словно с похмелья: звенящая пустота в голове и вата в конечностях.

Хмыкнув, дотронулся пальцами до деревянного борта лодки, ощущая свежевырезанные руны. Да-а… пришлось дополнить изначальную рунную цепочку, добавив символов, которые позволили отразить удар ренегатов-оборотней, а там подоспел Люсьен и несколько его ребят. От колдунов Бортомса, напавших на меня, остался лишь один, который сбежал, теряя перья и по итогу так и не объявился. Скорее всего нашёл свою смерть где-то в пучине морского дна. В лучшем случае — наткнулся на корабль, но любой мало-мальски опытный морской офицер тут же определил бы его как беглого мага, с соответствующим итогом: казнь на месте или плен (если есть возможность). В первом случае тело сохраняют, чтобы доставить в порт и сдать на руки Тайной полиции, которая уже и будут выяснять подробности случившегося (у них, как я знал, есть ориентиры на всех живых магов, которые сохраняют два года, а потом утилизируют — используют при побегах и опознании). Если нет возможности сохранить труп от гнили и насекомых, то тщательно зарисовывают (или описывают) его черты, надеясь, что хотя бы таким образом будет возможность провести расследование. Но обычно сбежавшего колдуна стараются пленить. Тогда и проблем нет — сдать в порту и все дела. Вот только для этого нужен антимагический амулет, который прикладывают к волшебнику, сковывая ему руки. Тогда «всесильный маг» превращается в самого обычного подростка.

В общем, не завидую я беглецу. Очень вряд ли он сумеет как-то отбрехаться. Смерть или тюрьма, вот что его ждёт.

У нас же итог противостояния завершился тем, что вместо почти четырёх десятков живых колдунов, осталось чуть более двадцати. Из простых людей погибло две лодки матросов, по двенадцать человек в каждой, неполная лодка солдат — семеро. И люди, которые были вместе с Гиделием — ещё четверо. То есть, ровно тридцать пять человек.

— Так и так бы сдохли, — буркнул недовольный Ресмон, когда я поделился с ним своими мыслями. — Магов стало в два раза меньше, значит, еды тоже.

Как я говорил, моего товарища ранили. Не смертельно, но серьёзно. Две пули прилетело в бедолагу: одна в бедро, другая в брюхо. На месте не убило, но кровью истечь мог легко. Благо, что страдальца вытащили его бывшие (или нет?) друзья: Ольфрен и Гилтав, своевременно дотащившие до лекарей.

Два этих профессиональных предателя меняли стороны как перчатки, если бы имели о последних какое-то представление. Честно, с каждым днём я отношусь к ним всё хуже, но на конфликт не иду — не то время и не то место.

Благо, что ко мне претензий не возникло, Лири Нилас моментально рассказала Гиделию, что именно я стал инициатором расправы над ренегатами, а также подкинул ему записку. Торкус подтвердил. Правда последний уже не мог быть полноценным сдерживающим фактором власти Гиделия, в связи с тем, что его матросы изрядно сократились в числе. Их и раньше было меньше солдат, но сейчас разница стала слишком очевидной. Торкусу пришлось выбирать — или подчиниться, или примкнуть к одной из образовавшихся сторон, коих оказалось четыре: Гиделий и его люди, преимущественно из обычных солдат, инсуриев (без брони), слуг и парочки сионов; Люсьен, под крыло которого сбежались практически все оставшиеся маги (и немного простых людей); сионы с маленькой группой колдунов, преимущественно целителей; и мы — несколько сионов, Нилас со своей Тайной полицией, а также трое магов, включая меня.

Торкус выбрал нас. Может, причиной было то, что я лично общался с ним до начала заварушки?

Так или иначе, теперь решения принимались советом, в который входило четверо человек: Гиделий, Нилас, Люсьен и Румгер (представитель группы сионов). Впрочем, «совет» — скорее формальность, чем нужда. Итог решений очевиден — продолжить путь и как можно быстрее вернуться на маршрут, которым ходят пароходы Империи, надеясь, что нас сумеют обнаружить и подобрать.

Однако, каждый хотел почесать за пузико чувство собственной значимости, а потому важно надувал щёки, ежедневно собираясь в группу и обсуждая одни и те же темы: дорога, пища, шторм. Правда теперь к ним добавился ещё один пункт: контроль магов.

Хах, теперь колдуны, казалось, едва ли не стали всеобщими изгоями, хоть от наших услуг не спешили отказываться. Нужда в еде и воде оказалась выше принципов, а потому, хочешь не хочешь, а маги продолжили играть ту же самую роль: всё вернулось на круги своя.

Проснувшись следующим утром от ярких лучей восходящего солнца, ощутил, как ко мне прижимается Люмия. Хоть на каждом из нас и была тонкая рубашка, которые регулярно стирались и чинились с помощью производственной магии, я отчётливо ощущал тепло её тела.

Несколько секунд я рассматривал её лицо и подрагивающие веки, которые знаменовали скорое пробуждение — солнце не оставляло другого выбора, а потом осознал: моя рука была по хозяйски перекинута через тонкую девичью талию и создавала ощущение самой настоящей парочки.

Хотя это и в самом деле всё больше превращалось в правду. Лишь я, да она (наверное) продолжали это отрицать. Есть ли смысл? Если уже даже спать стали вместе, пусть и речь лишь об обычном сне.

Слабо улыбнувшись, ласково провёл ладонью по её спине, заставив Люмию потянуться, будто кошку, а потом открыть глаза.

— Привет, — чуть шире улыбнулся я.

— А-ага, — слегка удивилась она, а потом осознала в какой мы позе. — Кирин?

В ответ подцепил её уже двумя руками, а потом подтянул ближе, прижимая к себе. Мы коснулись друг друга щеками, а я ощутил гулкое сердцебиение молодой волшебницы. Снова провёл ладонью вдоль девичьей спины, а потом отстранился, не прерывая контакта.

Её красные щёки и потерянный взгляд вызвали улыбку. Да — крестьянка, да — глупенькая и не имеет шикарной внешности, которой может похвастаться какая-нибудь графиня или иная аристократка, но… есть в ней своя изюминка. Как минимум — Люмия «естественная» и не создаёт ощущение кропотливой работы целителей. Она отзывчивая и добрая, довольно милая и симпатичная. Угу, признаю это. Симпатичная. Мне нравятся её веснушки и маленькая щербинка между зубами. Нравятся русые, в меру короткие волосы. Нравится маленькая грудь. Нравится это худенько тело.

— Сегодня в мою пустую и твёрдую голову наконец пришла мысль, которую давным-давно видели все вокруг, — негромко ответил ей. — Ты очень красивая, Люмия.

Открыв рот, она не смогла выдавить что-то путное, но даже так, её эмоции вызвали тёплый отклик где-то глубоко в душе. Рассмеявшись, снова обнял девушку, ощущая гладкую, тёплую кожу.

— Хватит уже ворковать, — грубо бросил Сидик, — для таких вещей есть ночь. А сейчас — пора за работу.

Раздражённо на него покосившись — ублюдок посмел прервать меня в самый неподходящий момент! — всё-таки поднялся на ноги. В чём-то сион был прав.

Привычно умывшись, почистил зубы и справил нужду, действуя как все: с лодки в воду. Даже Люмия уже привыкла и поступала также. Чего уж, на неё даже прекратили пялиться! Вот что делает сила привычки. Поначалу ведь даже мои соседи по лодке старались аккуратно бросить взгляд, но потом как-то… надоело, что ли? Всё равно толком ничего не видно.

Позавтракав остатками вчерашней рыбы, начали разгон лодок, стремясь проехать как можно большее расстояние. Каждый столкнулся с привычной рутиной: ругань матросов на отсутствие компаса (старый сгорел в пламени Свальд, а новый пока что не зачаровали), привычные споры и болтовня солдат, возня колдунов: кто разведывал море вокруг — в виде птицы, кто зачаровывал какой-то инструмент, кто пытался ловить рыбу прямо на ходу, кто занимался лечением разных мелочей, которые, в большом коллективе, просто не могли не возникнуть: растяжения, ссадины, порезы, гематомы, ушибы, вывихи, боль в животе, понос и прочая херня.

Вернувшаяся с собрания Лири мрачно сообщила, что целители подозревают некачественную пищу.

— То ли её жрут недожаренной, то ли какие-то паразиты в ней были, а может просто заразна чем-то была, — недовольно проговорила женщина. — Лекари сказали, что проблемы они поправили, но лишь симптомы. Если дело в паразите, то он мог остаться в теле и по хорошему надо бы вскрыть кого-то, да посмотреть.

— Замечательная идея, — фыркнул Ресмон. — Обратно-то зашьют?

— Тебя же зашили, — вовремя заткнул его, потому что Нилас покосилась на здоровяка весьма острым взглядом. Не привыкла, что её прерывают и ставят слова под сомнения. Тем более кто? Верс! Вчерашний крестьянин!

— В любом случае, — продолжила она, — это создаёт ещё бoльшие проблемы с питанием…

Мне предложили попробовать сделать артефакт, который сможет исправить проблему с питанием (ага, вот так расплывчато!) и пару часов я, вместе с Лири и присоединившимися к нам Сидиком с Люмией думали, как подобное можно устроить. То есть, они накидывали мне идеи, а я, поглядывая в книгу, срезал их, предлагая альтернативу, либо признавался, что такое мне не по плечу. По итогу обсуждения пришли к банальному артефакту-определителю, который будет показывать потенциальный вред, если пища непригодна к употреблению. Правда обычно такие настраивают на яд. Для этого у меня было записано несколько рунных цепочек в книге.

— Нецелесообразно, — поковырявшись во всём этом дерьме, озвучил я. — Это мне надо будет день-два колупаться с этой вот хернёй, чтобы потом нас подобрал корабль, обесценив весь труд?

— Так продашь его потом, вещичка-то здравая, — возразил Сидик.

— Да, если забыть про форму, — улыбнулся я в ответ. — Это ведь будет не аккуратное и красивое кольцо, даже не подвеска, а кусок деревянного весла! Кому, Хорес прости, нужна такое херня? Тем более, не на определение яда, а на фактор испорченности продукта! Ходить с ним по базару и выискивать недобросовестных лоточников?

С трудом, но мне удалось переубедить людей, тем более, что заболевших в нашей группе не было, Ресмон качественно жарил всю рыбу (у него она скорее могла сгореть, чем остаться сырой), а у Нилас была «сковорода», которую я-таки зачаровал ещё несколько дней назад.

Далее просто гнал лодку и несколько ближайших вперёд, действуя наряду с другими водниками. Мало нас осталось, но и количество людей тоже уменьшилось, так что получалось справляться.

Рядом со мной села Люмия. Благо, что не отвлекала, а то вполне себе могла бы начать какой-то разговор и сбить концентрацию. Впрочем, даже один её вид, после утренних размышлений и прикосновений заставлял эмоции, вместо гнева, сбиваться на вожделение и интерес. Трижды едва не сорвал чары, отчего погнал её чинить одежду нашей команде. А то люди уже выглядят как оборванцы. Глядишь, ещё немного, и станут ходить голыми.

В то же время, от скуки, сионы начали травить байки о своей жизни в Тасколе: чем занимались до прихода на службу, где и под кем ходили, где бывали и прочее-прочее. Слушал, было интересно и мысли сбивались далеко не так сильно, как от девушки, которая сидела рядом и восхищённо меня рассматривала. Вот уж нет, никому не пожелаю попасть в ситуацию, когда нужно максимально сосредоточиться, а тут… такое! Напрочь сбивает любой настрой!

И тут разговор сионов зашёл за нищих и попрошаек.

— Как-то раз, возле храма Хореса, я видел бедолагу без рук и ног, — заявил Тофер, чем вызвал всеобщие насмешки.

— Как всегда порешь чушь, — фыркнул Глац. — А деньги он как подбирал? Хером своим?

Люди стали потешаться над Тофером, который частенько выдавал откровенную ерунду.

— Однажды, когда я служил в Сайбасе, — ехидно произнёс Торкус, присоединившийся к сионам, — я видел нищего без головы.

Слова были восприняты громовым хохотом. Всем было понятно, к кому относилась подобная издёвка.

— Я с парнями, — кивнул он на матросов, — вначале думали, что это был мешок с картошкой, но потом бродяга начал просить…

— Чего просить? — с улыбкой спросил отвлёкшийся Ресмон, отряхивая руки. Парень пытался рыбачить, но беседа оказалась интереснее.

— Чтобы его перевернули нужной стороной к верху, чего же ещё? — вклинился Сидик.

Лодку аж зашатало от взрыва смеха. Лишь Тофер, нахохлившись, сидел как бы отдельно от компании.

— А как он говорил без головы? — с подковыркой поинтересовался Глац.

— У тебя же как-то получается? — парировал Сидик.

Смех набирал оборот, к разговору прислушивалось всё больше людей.

— Вот в моей деревне, Ручьях… — начал Ресмон, но оказался перебит.

— Нищие сами подавали тебе, — насмешливо высказал Торкус, — знаем-знаем.

— Ничего подобного! — вроде бы возмутился здоровяк, но грозный голос портила по-детски широкая улыбка. — Там я…

— Шторм! — усиленный магией рёв раздался на всю нашу маленькую процессию. — Надвигается шторм! Юго-восток!

Каждый моментально обернулся, начиная разглядывать то залив, то крикуна. И если с горизонтом всё было понятно: почти все легко обнаружили чёрное пятно, которое постепенно приближалось, то с волшебником было иначе. Колдуном оказался один из парней Люсьена и к лидеру магов тут же начали подплывать лодки. Вскоре выяснились подробности: информацию донёс оборотень-летун, который разведывал область вокруг.

— Я же не с потолка говорю, — коряво, откровенно по-деревенски, рассказывал колдун, — не поленился подлететь поближе: там всё темно и молнии бьют! А волны — во! — провёл себе ладонью по груди. Честно сказать, этот жест дал ровным счётом столько же знаний, как и слово: «во». Однако, суть была ясна, вопрос — что делать?

— Маги должны!.. — сходу завопил Гиделий.

— О, как начались проблемы, так все сразу готовы упасть на колени и ползать у наших ног! — рассмеялся Люсьен. — Почему-то вчера каждый стремился назвать нас версами и потенциальными предателями!

К счастью, спор быстро затих, ибо все понимали, что ситуация не располагала к праздной болтовне. Нужно хорошо так подумать, как выжить.

— Лодку или перевернёт, или нет, — высказал Тофер, когда мы собрались чисто своей компанией. — Я знаю много случаев как чудесных спасений, так и печальных смертей.

— Их все знают, — буркнул Глац. — Кирин, есть какие руны?

На мне скрестились взгляды всех этих людей, на что я лишь пожал плечами.

— Наверняка есть, но я их не знаю, — откровенно ответил я. Потому что это было так. Ну не ведал я, что в такой ситуации можно нарисовать! И так, казалось, укрепил лодку по максимуму.

Быстрое обсуждение позволило, с миру по нитке, набрать кое-каких идей: создать барьер поверх лодки, чтобы дождь и брызги не залетали внутрь, а также контролировать особо сильные волны, дабы нас не перевернуло.

В общем, всё держалось на магах. Шикарная перспектива!

— Дерьмо, — сквозь зубы выругался я, предчувствуя, что придётся сидеть и удерживать плавательное средство вручную. Да я бы с бoльшим удовольствием окружил себя водным барьером и опустился на десяток метров вглубь!

Однако, вопреки всему, как и все остальные, участвовал в подготовке…

Тучи быстро наползали и вскоре перекрыли солнце. Гиделий требовал, чтобы волшебники ускорили лодки и обогнали бурю, но никто на подобное не пошёл: нужно было поддерживать слишком быстрый темп, причём неизвестно как долго. Проще было пропустить шторм через себя, понадеявшись, что Хорес будет милостив.

У нас на лодке едва не произошла поножовщина, когда представитель Тайной полиции услышал молитву моряка, просившего о милости… Амму.

— Сукин ты сын, поганый еретик! — он успел порезать матроса, но рана оказалась неглубокой. В свою очередь, буйного мужика отоварили веслом. Драку остановили сионы и вмешательство Лири.

— Бабы на борту — вот и несчастья прут, — открыто высказал уже второй моряк и даже Торкус не стал затыкать его рот, лишь хмуро посмотрел и промолчал. Морская традиция и не ему было идти против. Любой авторитет имеет границы.

— Тебе может показаться, — опасно сощурилась Нилас, — что во время происшествий, подобных нашему, грань между дерзостью и открытой изменой довольно расплывчата. Но есть те, кто следит за подобным. Те, кто ведут счёт, — в её словах ощущалась опасная жёсткость, которая пробирала до мурашек. Я впервые видел женщину в таком состоянии и, признаться, лишь сейчас в должной степени поверил в её должность старшего офицера Тайной полиции.

Вскоре начал капать дождь. Люди плотнее натягивали остатки своих одежд, а у нас Ресмон поднял барьер, выгибая его должным образом. Не самый простой трюк, но подобное было не тем, что вызывало сложности. Ключевое — догадаться.

— Может, я упустил, но мы обсуждали, что будем делать, если отколемся от основной группы? — поинтересовался я.

— Нет, — хмуро выдал Сидик. — Потому что здесь нечего придумать. Не верёвками же лодки обматывать?

Я задумался, чем плох факт обматывания верёвками? Может, сильные волны и ограниченное расстояние? Наверно… Если нас отнесёт далеко друг от друга и верёвка натянется, то кого-то может бросить прямо под волну, отчего лодка перевернётся или разобьётся. Весёлого мало.

Признаться, мореходство — это то, в чём я имею до смешного мало знаний, даже несмотря на прошедшее кораблекрушение.

Волны начали качать нашу лодку, в которой находились я, Люмия, Ресмон, Сидик, Тофер и Глац. Отчего-то ожидал, что к нам переберётся Лири или Торкус, но они самоотверженно остались вместе со своими людьми — без барьера. Не знаю, может это и правильно, но как по мне — глупо. При столкновении с подобным событием, находиться рядом с магом — значит повысить свои шансы на выживание. Во всяком случае, я так считал.

Пока что барьер успешно справлялся с дождём, поток которого всё нарастал. Сионы напряжённо осматривали окрестности, а заодно и тех, кого ещё могли видеть, потому что волны старательно разделяли нас по заливу. К тому же, с каждой минутой становилось всё темнее.

Ветвистая молния с жутким грохотом ударила по поверхности воды. Ух, если бы я находился внутри… Хотя, барьер всё равно спас бы меня. В этом есть небольшая хитрость: обычная вода, например морская, хорошо проводит заряд молнии, но если очистить и вскипятить её, то уже нет. То есть, для адекватной защиты достаточно создать чистой воды, что я обычно и так делаю. Впрочем нет, изредка использую уже имеющуюся поблизости воду, но в основном для атаки.

— Не пропал бы, — едва слышно прошептал себе под нос.

Внезапно ощутил, как мою руку крепко обхватили тонкие девичьи пальцы. Люмия…

Оглянулся на девушку, лицо которой отражало страх, но не превалирующий. Похоже, девушка ощущала, что это далеко не конец. Просто нам не повезло столкнуться с яростью стихии. Это ничего не значит.

Она права, — мысленно постановил я. У нас есть все шансы пережить проклятый шторм.

Лодку начало кружить между волнами: вёслами никто не пользовался, мы были максимально пассивны.

— Здорово, что ты зачаровал это корыто! — выкрикнул Тофер. — Похоже, нам повезло!

Кивнул ему, обходясь без слов. Не хотелось драть горло.

Волны продолжали бить, шторм усиливался. Похоже, мы медленно подходили к его центру — месту с максимальной мощью.

Я прикрыл глаза, так было проще сосредоточиться. Каким-то образом моя вода, которая облегала лодку с обратной стороны, позволяла ощущать небольшую область вокруг себя. Можно меня поздравить? Я неизвестно как обучился новому трюку?

Тц… не скажу, что это очень уж сильно меня порадовало, но почему бы и нет? Маленький кусочек личной силы… Здорово. Ещё бы выжить…

Стоп, а почему ноги промокли⁈

— У нас пробоина! — завопил я, а уровень гнева, казалось, позволил лодке едва ли не взлететь. Во всяком случае, на какое-то время мы встали, словно попали в полный штиль.

Опешившие сионы, Люмия и Ресмон тут же заозирались.

— Барьер держи, дубина! — рявкнул на здоровяка, когда ощутил, как закапало сверху.

Деревенщина рыкнул, отчего новый барьер попросту сорвался, но тут подключилась Люмия. К счастью, удачно.

— Не ори на меня, — несколько секунд спустя, недовольно буркнул Ресмон. — Я от этого выхожу из себя. Сразу отца вспоминаю, отчего тут же хочется кому-то врезать!

— Придержи замечательные истории до более подходящего момента, ладно? — Глац злобно зыркнул в его сторону.

— Нашёл! — прервал их Сидик. — Вон, под лавкой протекает!

Я отпустил контроль над водой, отчего аж выдохнул. Тело жгло, но я ощущал, что мне стало легче. Специально держал лодку прямо, чтобы остальным было проще найти течь.

— Ресмон, заделай её, — уже спокойнее сказал я, — да поспеши.

— Конечно, ваша милость, — ехидно высказался он, но послушно полез искать пробоину. — Как она вообще появилась, ты же руны рисовал?

— Их первоочередная цель — создать тепло, — ответил ему. — Я не предполагал, что надо укреплять абсолютно всё, для этого нужно и цепочку другую сделать было, и разместить её иначе.

Всё верно, ведь переборщи я с рунами связи, то тут было бы как в парилке. Пришлось создать ровно столько, чтобы была комфортная температура. Следовательно, руна укрепления, которую я позднее пририсовал к начальной комбинации, вплетая её в общую вязь, тоже распространилась не на всю лодку, а лишь на её часть.

Эх… знал бы, так действовал иначе. Правда для этого пришлось бы какое-то время подумать, прикинув верное расположение, да ещё и подсчитать вариант ослабления руны жары, которая зависела от напитки энергией. Либо, можно было подобрать менее сильную руну, с фиксированным эффектом, которую, правда, надо было поискать. К тому же, я выбрал наиболее безопасную комбинацию, которую можно было легко уничтожить и ничего вокруг бы не пострадало. Следовательно, выбирая иное, мне пришлось бы подумать над защитой вырезанных и напитанных энергией рун. Впрочем, последнее — ладно, тут руна укрепления бы справилась.

Мотнул головой, прогоняя лишние мысли, а потом, для удобства Ресмона снова выправил положение лодки, удерживая её без качаний и колебаний. Это было достаточно сложно и уходило много сил. К тому же, я был максимально сосредоточен на эмоциях гнева, контролируя воду вокруг. Грёбаный залив подкинул проблем…

— Кирин, а можешь воду собрать из лодки и это… выбросить её? — спросил меня Тофер, на что тут же получил смачный подзатыльник.

— Совсем придурок? — прошипел Сидик. — Жопу прижал и не отвлекай волшебника!

— Чего? — развёл он руками, но присел. — Спросить нельзя? Сам орёт на всех, значит и говорить может, а раз может, то чего бы и не ответить? Я же не для праздного интереса…

Его брюзжание потонуло в завывании ветра. Нас резко закружило по волнам, отчего пришлось хорошо постараться и потратить много энергии, дабы оставаться в прежнем положении. Я слышал лишь поток могучей брани Ресмона, который никак не мог использовать производственную магию, чтобы восстановить разбитый кусок дерева. Он и раньше не был в этом экспертом, а уж сейчас.

Дерьмо, неужто мне придётся отвлекаться ещё и на это⁈ Для ремонта нужно «удивление», хах… М-да… не самое простое, что можно организовать в нашей обстановке!

В следующий миг, от очередного резкого толчка, с тихим взвизгом, Люмия не удержала равновесие и завалилась куда-то между рядами, отчего барьер, ограждающий нас, попросту испарился. По ушам сразу ударил грохот шторма, а нас залило потоками воды. Причём не только падающей с неба, но и заливающейся в лодку из самого залива!

Сионы тут же вскочили, один подхватил девушку, которую едва не смыло наружу, второй достал ведро, начиная усиленно черпать воду, а третий на миг растерялся, но быстро схватил ещё одну тару, начиная помогать второму.

— Ресмон! Барьер! — крикнул я, а потом аккуратно расширил клапан потока магической энергии, отчего аж зашипел. Тело и так уже начинало понемногу гореть, а тут ещё и усилил поступление!

Однако, это позволило растянуть «контроль над водой» немного выше, прикрывая им борта лодки и одновременно заставив всю воду изнутри вытечь наружу.

— Я пытаюсь! — рявкнул здоровяк в ответ, а потом сел и закрыл глаза. — Дай мне каплю времени!

Если бы оно было! — едва не выдал ему, чудом успев закрыть рот. Спокойствие, Кирин, криком делу не поможешь…

Вместо этого постарался максимально удерживать равновесие и контролировать волны, обрушивающиеся на нас.

Через десяток секунд над нами возник барьер, отчего я снизил поток энергии в своё тело, а потом, немного подумав, и вовсе его отменил, предварительно предупредив народ. Все успели закрепиться и приготовиться к жуткой тряске.

— Люмия, в порядке? — спросил девушку, когда уселся рядом с ней.

Ощущал лёгкую ломоту в висках. Неприятно.

— Да, повезло ничего не расшибить, — её губы дрогнули в улыбке. — Ты морщишься, что-то болит? Поранился⁈

— Голова, — признался ей. — Слишком много «играл» с энергией. То увеличивал напор, то уменьшал, и так несколько раз.

Иногда такое бывает. У меня. Не то чтобы частая практика, но… неприятно, ничего не скажешь. Впрочем, как я знаю, со временем подобное происходит у всех. Имею в виду обычных людей, не магов. Чем дольше человек живёт на свете, тем сильнее подвержен разным проблемам и болячкам. У меня лишь иногда может заболеть голова от подобных «качелей», с чем я обычно справляюсь и сам. Достаточно немного посидеть и отдохнуть.

— Я вылечу, — уверенно произнесла Люмия.

Секунду подумав, решил довериться. Лечение головы — дело рискованное, но ранее она меня не подводила. Девушка, не голова. Следовательно, какой-то лимит доверия у неё есть.

Проблемой была лишь тряска, но она решилась тем, что… Люмия уселась мне на коленки, а я крепко прижал её к себе. Далее волшебница приложила холодные пальцы к моей голове и… всё прошло. Чудо, сука, из чудес! Нет, серьёзно, я правда рад. Жить без боли куда лучше, чем с ней.

Не удержавшись, коротко поцеловал её в щёку, отчего Люмия широко открыла глаза, но продолжения, естественно, не последовало, я быстро отсадил девицу в сторону и сосредоточился на происходящем. Лодка ходила ходуном и одна брешь обратилась уже десятком. Сосредоточившись на воде, почти сразу нашёл все пробоины, а теперь…

Создание земли было куда как быстрее и проще, чем производственная магия. Правда и пользы от неё будет меньше, однако, хотя бы так…

Залепил дыры получившейся субстанцией, которую тут же максимально спрессовал, дабы организовать подобие водонепроницаемой глины. И плевать, что сильный поток выбьет её, как пробку, это всё равно лучше, чем было раньше. Тем более, что раз шторм уже один раз создал в лодке течь, то сделает это снова, хоть залепи её наскоро, хоть создай крепкую заплатку. Причина проста — это место не укреплено рунами, оно априори слабее. Такая вот херня.

— Хорес великий, не в ярости твоей обличай меня и не во гневе твоём наказывай меня, ибо стрелы твои вонзились в меня, и рука твоя тяготеет на мне. Нет целого места в плоти моей от гнева твоего. Нет мира в костях моих от грехов моих, ибо беззакония мои превысили голову мою, как тяжёлое бремя отяготели на мне. Смердят, гноятся раны мои от безумия моего… — зачитывал Глац, осеняя себя знаком Хореса: указательным и средним пальцем коснулся лба, потом средним и безымянным — груди, напротив сердца.

Словно бы в ответ на молитвы, сверкнуло, на мгновение ослепляя всех сидящих в лодке, а следом в барьер ударила толстая ветвистая молния. Её мощь заставила Ресмона, держащего защиту, глухо охнуть и тут же опасть. Барьер схлопнулся и всех затопило водой. Здоровяк же, чудом не упав за борт, валялся без сознания и даже не шевелился. Люмия мгновенно бросилась к парню, пытаясь привести его в чувство, а я поднял поток воды, ощущая, как остатки небесного гнева продолжают гулять по тонким деревяшкам, которые защищали нас от ярости бури.

Вода окутала лодку в плотный кокон. Мне пришлось использовать собственно-созданную воду из опасений снова подставиться под молнию. Боюсь, окажись тут обычная, морская вода, то мы все можем поджариться на ней, как мясо на углях.

Тело, ещё не пришедшее в себя после прошлого напора, болезненно взвыло, но я до крови закусил губу и лишь повторял про себя, как мантру, простые слова: «я справлюсь».

Сучья погода! Чего же нам так невезёт-то⁈ Мне невезёт! Или… ха-ха, я ведь ещё жив? Значит, можно сказать, в чём-то везёт… Может, стоит помолиться богине Оксинте, которая, по версии разных еретиков, отвечает за удачу? Смешно… как потом Хоресу в глаза смотреть?

Слегка поднял себе настроение, продолжая сохранять эмоции гнева. Ещё и Ресмон… как же невовремя! Но отдача хорошо по нему ударила. Такое бывает, если в барьер прилетает особо мощная атака, которая пробивает щит насквозь. Чары резко прерываются, а поток энергии, получаемый из своего измерения, должен куда-то уйти. Вот и отдаёт в тело. Чем сильнее чары, которые нарушают свой ход, тем сильнее отдача.

Благо, что мою воду молния не пробьёт: зацепиться не за что… Хотя… может прорезать насквозь, как нож пергамент. Не хочу проверять. И вообще, говорят, что она дважды в одно и то же места не бьёт? Или снова брешут?..

Сколько так продолжалось, мне не ведомо. Я ощущал, что от меня идёт пар: мокрая одежда успела высохнуть, а я нагрелся, будто камень, брошенный в костёр. На каком-то этапе ощутил прикосновение и поток лечения, что немного облегчил мою участь и позволил продержаться немного дольше. Однако, по итогу, я отпустил барьер стихий и упал на дно лодки, в грязную и мутную воду.

Меня моментально подхватили сильные руки, совсем не те, которые даровали исцеление, но те, на которые можно опереться.

— Держу, всё хорошо, — негромко произнёс Сидик.

Приоткрыв глаза, рассмотрел, что над нами снова висит барьер. Это Ресмон, которого подлечила Люмия, смог прийти в себя и прикрыть нас.

— Ещё и дыры в лодке залатали, — улыбнулся Тофер, понявший меня без слов.

Чтобы прийти в норму, потребовалось, наверное, с полчаса. А ещё меня начало люто мутить из-за начавшихся кульбитов. Люмия, которая выглядела осунувшийся и бледной, даже несмотря на веснушки, попробовала снова подлечить меня, но толку не было. К счастью, вскоре нас всех отвлёк Глац.

— Вы только посмотрите! — указал он пальцем куда-то за пределы прозрачного барьера. — Там человек плывёт!

— Точно, — прищурился Сидик. — За какую-то доску держится. Видать кто-то из наших.

— Наших в смысле группы или просто кто-то? — задал Тофер очередной дурацкий вопрос.

— Надо подобрать, — не обращая на него внимания, заявил Глац.

— Нет, — коротко ответил ему, а потом покосился на Ресмона. — Не отвлекайся, — сказал здоровяку, — а лучше заткни уши. Шторм уже утихает, скоро всё закончится.

— Угу, — угрюмо выдал он, но послушался.

Конечно же мои слова были ложью. Но ему надо продолжать держать барьер, то есть, оставаться в спокойном состоянии.

— Кирин, какого хера? — наклонился Глац.

— Я вымотан, — прищурился, глядя ему прямо в глаза. — Что прикажешь делать, когда нас снова зальёт водой? Выпить её? — холодно продолжил я.

— Поддерживаю мага, — вздохнул Тофер. — Серьёзно, давайте не рисковать, пытаясь спасти кого-то в нашей ситуации. Самим помощь бы не помешала.

— Надо же, и в твоей голове попадаются дельные мысли, — невесело хмыкнул Сидик. — Сядь, Глац, Тоф прав. Самим бы выжить, а ты всё о других волнуешься.

Рядом со мной сидела Люмия, периодически продолжая меня лечить. Со временем то ли эффект накопился, то ли я попривык к бешеным фортелям волн, качающих лодку, но… стало легче.

— Спасибо, — искренне ответил ей и слабо улыбнулся.

Девушка зеркально улыбнулась в ответ.

— Не могу уже, — подключился Ресмон. — Кирин, где там просвет⁈ — он чуть ли не скулил. — Я уже… уже горю…

— Люмия, подержишь барьер? — обернулся к волшебнице. Она кивнула и сосредоточилась. Над защитой Ресмона появилась новая, тонкая на вид плёнка.

Уставший здоровяк составил мне компанию и все продолжили трястись.

Из-за темноты было неясно, то ли уже наступил вечер, то ли ещё день. Я окончательно выпал из времени. Просто сидел, словно в забытье, а потом кто-то трогал меня за плечо и говорил, что сейчас моя очередь. Ставил и держал барьер, пока сионы уже сами затыкали дыры, а остальные маги отдыхали. Когда у меня начинало невыносимо жечь тело, то сообщал об этом и вскоре меня сменяли, а я падал чуть ли не там, где стоял, моментально закрывая глаза. На голову клали мокрую тряпку, предлагали воды, которую я жадно пил, а потом снова лежал.

Круговорот магии…

Всё закончилось внезапно. Нет, мы не выбрались из шторма и не пошли на дно. В чём-то лучше, в чём-то хуже: в нас врезался пароход.

— Слава Хоресу, наконец-то пришёл в себя, — улыбнулся усатый мужик, в форме капитана корабля. Как я позднее узнал, его звали Долдрих. Признаться, удивлён, что он не поленился лично прийти к нам, после того, как завершилась операция спасения. М-да… нервов она сожрала столько, что буду вспоминать до конца своей короткой жизни.

Руны на лодке едва сдержали таран «Индевоса» — парохода той же модели, что и разбившийся (скорее взорванный) «Кромолос». Лишь божественное чудо не позволило нашему корыту пойти на дно. Благо, что я как раз отдыхал, а потому быстро открыл глаза, осознал происходящее, а дальше, поняв, что это наш шанс, окружил лодку водным барьером и пустил «щупальце», состоящее из воды, в сторону палубы гигантского корабля.

Хотел подтянуть нас на верх, но не рассчитал сил, едва не сгорая в потоке энергии. Сука… как же больно было!

Осмотрев руку, ожогов, тем не менее, не нашёл, а ведь должны были быть… Хм…

— Судовой лекарь творит чудеса, — с той же улыбкой выдал Долдрих, наблюдая за моими действиями.

Поднявшись на ноги, хоть и пошатнувшись: как от качки, так и от некоторой слабости, всё ещё присутствующей в теле, глубоко ему поклонился.

— Выражаю вам свою глубочайшую признательность, господин капитан, — на последних словах голос подвёл, но некоторая привычка, полученная ещё со школы магии (где называл «господин» и «госпожа» всех наставников), позволила договорить почти нормально.

Даже если он что-то и заметил, то явно не придал значения. Правда ведь? Будем надеяться…

Вместе со мной (находились мы, судя по виду, в местном лазарете) располагались Ресмон и Люмия, но девушка ещё не пришла в сознание, в то время как здоровяк открыл глаза, но смотрел очень уж вяло.

В качестве одежды на всех присутствовало лишь нижнее бельё, а потому мой поклон отдавал некоторой комичностью, хотя был от чистого сердца. Всё-таки на корабле ничего не происходит без ведома капитана (во всяком случае на нормальном корабле), так что за спасение благодарить тоже нужно, в первую очередь, именно его.

— Меня зовут Долдрих, — пояснил мужчина, подмечая, как я оглянулся на остальных. — Твои друзья получили обычное лечение, а вот на тебя пришлось потратить зелье. Благо, что некоторый запас имелся, — усмехнулся он в усы.

— Вот оно как, — кивнул в ответ. Это объясняло, почему я чувствовал себя столь хорошо и при этом не видел ни малейшего признака ожогов.

Даже магическое лечение имеет свои пределы и слабо помогает при том же нервном или физическом истощении. Потому и Ресмон едва продрал глаза, а Люмия и вовсе не проснулась, даже от нашего, не слишком тихого разговора. Они отсыпались после случившегося.

Скорее всего, чтобы окончательно прийти в себя, им понадобится ещё день-два.

Капитан показал мне сундук, закреплённый возле кроватей (хотя тут почти всё было закреплено, в том числе и кровати, всё-таки качка весьма ощутима), где лежала одежда.

— Старая была в отвратительном состоянии. Мы сохранили её, на всякий случай, ведь маги умеют восстанавливать вещи, но при этом всё равно подготовили несколько вариантов на замену, хотя женских вещей у нас не нашлось, — Долдрих пожал плечами, будто бы извиняясь.

Признаться, его поведение вызывало вопросы. То есть… это раньше, будучи Моргримом, я бы воспринял его как данность, но сейчас всё изменилось. Я — обычный верс, отчего эти телодвижения вызывают у меня невольное подозрение. Однако, его суть от меня ускользает.

Решив заняться восстановлением формы позже, я закопался в сундук, где лежал целый ворох старой, но чистой одежды, в итоге отыскав хорошие, подходящие по размеру штаны и крепкую рубаху. Конечно же они были типично матросскими, но чего ещё я ожидал тут увидеть?.. Выходную форму императора? Радует, что хоть такое нашлось!

В качестве обуви мне могли предложить лишь растоптанные башмаки, которые, похоже, до меня носила пара поколений матросов, отчего вежливо отказался и взял свои туфли, чей вид, в отличие от одежды, умудрился сохраниться. Хотя подновить при помощи магии, конечно, стоило…

Всё потом. Вначале разговор с капитаном, который явно чего-то от меня хотел. Ну не просто же так лично сюда явился⁈

Долдрих поведал мне, что когда я попытался добраться до палубы, закономерно обломавшись с этой попыткой, то меня заметили дежурные, которые, в свою очередь, быстро донесли ситуацию до офицеров и нам на помощь устремились корабельные сионы, которые, обвязав себя верёвками, бесстрашно прыгали вниз и на руках затащили нас на пароход.

Ох… снова повезло? Наверное. Я везучий. Это компенсация за всё дерьмо, которое довелось хлебнуть. А может, это моя ультима? Ха-ха, такая себе ультима! Почему не быстрое перемещение, как у того ренегата? Вот где скрывалась сила!

— Вы, маги, тут же упали, где стояли, фактически лишаясь сознания, так что пришлось пообщаться с вашими сопровождающими, узнавая ситуацию уже от них, — пояснил капитан.

— С ними всё в порядке? — вопрос, который было нужно задать, хотя, честно говоря, мне было почти всё равно. Даже заяви мой собеседник, что все трое сионов умирают мучительной смертью, я бы, максимум, заинтересовался причиной.

— Организм улучшенных магией и алхимией людей куда как крепче, чем у обычных, — спокойно и без малейшей доли зависти ответил Долдрих.

Необычное поведение. Неприятие к любым «инакостям» — почти естественное состояние человека, которое не так легко выбить даже в армии, но тут подобного было незаметно.

— Они поведали о диверсии на «Кромолосе», а также вашем выживании после, — мужчина кивнул, дёрнув себя за ус.

Про диверсию я рассказал своим соседям, когда к нам присоединился Ресмон. Здоровяк попросту начал этот разговор от банальной скуки, а я подтвердил, когда зашла речь о «допросе» трупа. Этим очень взбудоражил Нилас, которая всё тщательно записала, пообещав полную поддержку Тайной полиции за свою помощь.

Хех, пустые слова. Тем более сейчас. Скорее всего она погибла, как и остальные. Если уж мы едва-едва выжили, наткнувшись на ещё один пароход, то что говорить о других? Даже будь у них несколько магов, то уже исчерпали бы все свои внутренние ресурсы и попросту сгорели, слишком сильно приоткрыв канал связи со своим измерением.

— Кто-то ещё уцелел? — спросил я, надеясь узнать больше информации.

— Пока что нашли только вас, — откровенно поведал он. — Хотя учитывая как именно нашли… — мужчина вздохнул, — я не исключаю, что кого-то могли точно также сбить и даже не заметить. Особенно, если на их лодке не было магов. Тем более, что шторм всё ещё идёт…

От капитана я узнал, что они специально были посланы сюда, дабы найти следы «Кромолоса», но попали в шторм, отчего практически потеряли надежду на успешное завершение миссии.

— Любые обломки или потерпевших кораблекрушение должно разметать по всему заливу, — Долдрих развёл руками, — даже сейчас мы двигаемся наугад, ведь ни один из ваших сионов не смог указать точное место, где вас застала буря, — очень даже логично, что не смог. — Чудо Хореса, что хоть на вас наткнулись. Теперь, как минимум, знаем о причинах происшествия и будет что доложить в Таскол.

Он, уже зная, что я допрашивал труп, попросил меня поведать о ситуации с диверсией более подробно, так что направились в его каюту, где уже сидел старпом и несколько иных офицеров, очевидно дожидаясь нас. Долдрих распорядился об обеде (хоть время узнал, а то на улице темень), а потом я начал долгий рассказ.

Ох, как же приятно сидеть в столь огромном судне! Шторм, конечно, ощущался, но даже сравнивать с лодкой было глупо. Качка казалась слабой и фактически незаметной.

Не преминул сказать им об этом, похвалив корабль. Все моряки любят подобное, отчего и сейчас получил в ответ улыбки. Разумеется это не сделает нас друзьями, но теперь какое-то время нам предстоит держаться вместе, а значит, нужно позаботиться о хороших отношениях.

Когда я подробно и под запись рассказал всё, что знал, даже имена людей, которые сумел вытащить из памяти мертвеца (и из своей — всё-таки времени прошло немало), то Долдрих, как бы случайно, упомянул мои способности к зачарованию. Якобы, об этом упоминал Сидик.

И схема в моей голове окончательно выстроилась. Конечно же он хотел воспользоваться моими услугами! Кто бы не хотел? Тем более, что у них уже есть информация о причине пропажи «Кромолоса». А значит что?.. Ага, режим «свободного плавания».

Конечно же я не стал отказывать, подтвердив свою пользу. Причина очевидна — хорошее отношение от капитана равняется максимально комфортному проживанию на пароходе: вкусная еда, мягкая кровать и отдельная каюта. Будет глупо отказываться от этого, тем более, что он и правда мне помог. Не важно, вынужденно или случайно, по заданию или нет, но нас выловили из залива во время шторма. Спускать такое на самотёк… кхм…

И началась новая старая жизнь, только с некоторыми изменениями. Уже на второй день меня и остальных «выписали» из лазарета и разместили в отдельную каюту, то есть, я с Ресмоном в одной и Люмия в другой. Не считая этого, всё остальное прошло практически также, как в «Кромолосе»: корабли были одной модели.

«Индевос» начал нарезать широкие круги, пытаясь найти иных выживших, я включился в работу по зачарованию, Ресмона припахали к ремонту корабля, Люмию — к починке одежды. Производственная магия у моих товарищей получалась не так чтобы идеально, но поневоле делали успехи. Особенно, если никто не отвлекал и не мешал. Впрочем, у здоровяка и не было особых проблем, а вот к девушке периодически пробовали приставать, пусть и достаточно мягко, отчего пришлось вступаться и пояснять, что «мы в отношениях». Не совсем верно, но… к этому ведь и правда идёт, так?

На третий день плаванья случилось сразу несколько событий: я закончил с полным зачарованием капитанской каюты (долго обсуждали с Долдрихом все его запросы, кое-где срезая совсем уж неадекватные требования), завершился шторм и мы нашли выживших.

Это была лодка, на которой находилось двое человек: сион и маг (целитель, как я узнал позднее). Остатки группы Румгера. То есть, все кто выжил. Может, в заливе плавают и другие, но то пока неизвестно.

Люди были откровенно обессиленные и Бирус, единственный маг, приписанный к «Индевосу», являющийся лекарем-алхимиком (весьма прилично!) приступил к исцелению. Мы вместе с Люмией напросились к нему, как для помощи, так и для возможного обмена опытом. Тем более, что девушка тоже немного знала алхимию.

— Берите парня-волшебника, — кивнул Бирус, — у него обычный организм, там никаких заморочек. А я — сиона. У него могут быть изменения в теле, так что, может быть, придётся как следует поломать голову, чтобы со всем разобраться.

— Их нужно иначе лечить? — удивился я, но послушно приступил к работе со знакомым мне магом. Его звали Каратон и он был одним из тех, кто в свою очередь лечил меня, после того как вынырнул с тонущего «Кромолоса».

— Конечно, — вздохнул судовой врач, махнув рукой четырём матросам, которые притащили сюда тела. — Этому учат на продвинутых курсах лекарей. Вы, очевидно, проходили только основы и потом взяли другие направления?

— Руны, — хмыкнул я. Это и так знали почти все на корабле. Как-никак, после каюты капитана, которая превратилась чуть ли не в королевскую (сам себя не похвалишь, никто не похвалит; впрочем… Долдрих остался доволен и даже выдал мне один золотой), я стал достаточно известен. Теперь, чувствуется мне, буду ходить по остальным офицерам. А если задержимся в плавании или у них будут не столь наглые запросы, то может и до матросов доберусь.

— Друидизм, — тихо и коротко сказала Люмия.

— Видите? — пожал он плечами. — Ежели хотите, покажу в чём разница, но вначале со своим закончите.

Кивнул ему. Это было ценно. Благо, что маги обычно шли навстречу друг другу в разных мелочах. Другие люди традиционно нас (всё-таки я смирился и, как не больно это было, полноценно признал себя одним из колдунов…) не слишком любят, считая некими «подражателями богов», которых Хорес наказывает за «воровство» своей силы. Бред! Даже жрецы поясняют иначе, но… обыватели крепко вбили в свою башку эти мысли, которые теперь не выбьешь даже палкой. Никто, впрочем, особо и не старается. Волшебники живут слишком мало, чтобы всерьёз обижаться на такие мелочи. А за каким-то более крупными протестами или ненавистью ныне следит Тайная полиция, ведь никто не хочет повторения «резни Школ».

Сосредоточившись на Каратоне, я аккуратно, при помощи производственной магии, срезал с него остатки одежды, и без того едва держащиеся на тщедушном теле. Слишком повреждённая ткань. Такую даже восстанавливать замучаешься. Разве что из принципа…

Свою то мы все сумели починить обратно, на что ушёл, правда, целый вечер. Сидели в комнате, втроём, чинили и болтали.

Иногда я ловил себя на мысли, что любуюсь собственной формой. Камзол, поначалу показавшийся достаточно простым и безвкусным, при детальном рассмотрении оказался довольно тонко и ладно вышит, рубашка имела качественную и мягкую ткань, а туфли были отделаны кожей, которая держала влагу (пусть и частично).

В комплекте это создавало эффект принадлежности к знати, пусть даже ложное. Но Дэсарандес видимо хотел, чтобы маги выделялись и выглядели должным образом: внушительно и серьёзно. Могу его понять. К тому же, колдунам не нужна броня: она тяжёлая и неудобная, к тому же, нас всегда прикрывают, а в бою маги традиционно используют всевозможные барьеры.

Хм… нет, защита лишней не бывает, но с ней и правда неудобно тем, кто никогда не тренировался носить, например, кирасу. Тут тоже надо навык иметь. Как к ней привыкнуть, если всё обучение длится два месяца?

Так или иначе, я не забываю о рунах, которые, при грамотном составлении цепочки, дадут защиту не меньшую, чем хороший комплект тяжёлых доспехов.

Люмия, когда я закончил с тряпками Каратона, приложила к нему руку. Парень создавал ощущение бледного полутрупа, у которого явно было обморожение и обезвоживание. Кажется, ещё перелом пальцев, судя по их скрюченному виду.

— Не только, — произнесла девушка, когда я поделился мыслями. — Посмотри на левую ступню, там явно вывих.

— М-да, — поморщился я, — выглядит неприятно.

Нога была посиневшей и опухшей, что почему-то ушло из зоны моего внимания. Нет, заметил бы, когда перепроверял результат, но кажется нужно немного больше сосредоточиться на деле.

Лечение двух человек заняло почти три часа. Очень много, чрезмерно много! Благо, что никто, кроме нас троих (и может Ресмона, который, вполголоса бранясь, продолжал ремонтировать разные мелочи на пароходе) не знал, сколько подобное на самом деле должно занимать времени.

Причина проста — Бирус объяснял нам с Люмией основы лечения сионов и мы даже попробовали свои силы. Немного ошиблись, что целитель поправил, но вместо порции ругани, позволил продолжить. Так и действовали, по итогу, сумев кое-как привести сиона в норму только своими силами.

В этот день я больше ничего не зачаровывал, сказал остальным, что устал от лечения. Учитывая же факт завершения работы с капитанской каютой, то более столь сильного на себя давления и «просьб» терпеть не хотел. То есть, зачаровывать, конечно, буду, но не в таком темпе, чтобы с утра и до вечера. Спасибо, надоело. Нужно и себе времени уделить.

Именно поэтому, взяв с собой Люмию, направился гулять по пароходу. Невольно вспомнилась прошлая прогулка, которая была ещё на «Кромолосе». Посмеялись, обсуждая, как нелепо заблудились, потом вспомнили, как весь экипаж, включая друзей (ныне покойных и бывших), посчитали, что мы занимались непотребствами.

Переглянувшись, хмыкнул и завёл девушку в прачечную. Там принялись целоваться, попутно давая рукам волю. Честно сказать, не планировал ничего эдакого, скорее желал повеселиться и подразниться, но всё пошло не по плану, когда добрался до её ключиц, покрывая их горячими поцелуями. Одежда была сброшена и всё произошло буквально само собой. Даже в памяти отложилось частично: помню, как упирался в стену, как мы меняли позы, пытаясь действовать прямо на ходу, как было неудобно, но возбуждение преобладало и мы продолжали, добивая себя до финала.

— Сегодня ночью… — пытался отдышаться я, ощущая, как по спине бежит пот, — повторим… Но по нормальному…

— В кровати, — улыбнулась она. Грудь девушки колыхалась вверх-вниз, ведь Люмия тоже не лежала бревном, активно мне помогая, отчего успела устать.

Меня порадовало, что у нас не было этого глупого момента стеснения, когда девчонка сама ощущает, как у неё буквально течёт по бёдрам, но до последнего мнётся, не в силах сделать первый шаг. Такой, например, была Колетта.

Люмия, к счастью, оказалась более адекватной. Ещё во время прогулки, когда мы держались за руки, она явно намекала на свою готовность. Правда я не ожидал, что наш первый раз окажется здесь… Местечко подвело, но в принципе… сойдёт.

Наколдовав немного воды, смыл пот и все любовные следы как с себя, так и с девушки, а потом, быстро одевшись, мы направились дальше, как ни в чём не бывало.

Вечером я ночевал у неё и половина ночи ушла на познание собственных тел. Похоже, я влюбился. Сука! Разумом ведь понимал, что это бред, но… чувства просто поют и полыхают страстью. То, что раньше казалось приятным и милым, теперь ощущалось красивым, прелестным, манящим… Мне нравилось в ней всё: небольшая грудь, довольно короткие волосы, веснушки, цвет глаз, тонкие губы… Отчего? Почему⁈

— Плевать, — шептал себе под нос, а потом склонялся над ней, чтобы запечатлеть ещё один поцелуй.

Тут мне в помощь пришёл небольшой опыт предыдущих отношений, потому что Люмия, кроме страстного желания и готовности на всё, не имела никаких знаний и навыков. Деревенская девочка была совершенно непорочна и хоть прекрасно знала о сексе, но никогда ранее с ним не сталкивалась.

Сейчас она с интересом осматривала мой член: крутила в руках, ласкала, наблюдала, как он поднимается и твердеет, пробовала с ним играть, а потом, по моей просьбе, взяла в рот, начиная работать язычком.

Ух!.. Моя ныне мёртвая невеста Мирелла, безусловно, имела куда больше опыта, но вот была ли в ней страсть? Определённо нет! В то время как Люмия брала именно ею! Море энтузиазма — это главное, а опыт приложится… Тем более, откуда девственнице его иметь? Такие навыки, признаться, вызвали бы у меня вопросы, хе-хе.

Вырубились уже под утро, усталые, но очень довольные.

«Индевос» продолжал своё плавание (поиск) ещё две недели. Пароход нарезал круги и пару раз мы даже натыкались на обломки непонятно чего: куски дерева, которые, очевидно, относились к нашей компании, но людских тел не было.

Долдрих уверенно утверждал, что их сожрали рыбы и разные морские обитатели.

— Падальщики, — хмыкнул он. — Ты ведь, Кирин, и сам рассказывал о том, как вы ловили рыбу, так откуда тогда вопросы, куда делась «пища», оставленная на поверхности залива?

Тут усач прав.

В конечном итоге, никого, кроме нас шестерых: меня, Ресмона, Люмии, Сидика, Тофера и Глаца, а также Каратона с Нортусом (сион, которого мы вылечили), спасти не удалось. Безусловно, всегда имелся шанс, что тот же Люсьен или кто-то из его магов смогли выжить, но просто не наткнулись на нас. Что тогда? Одно из двух: либо дезертируют, либо своим ходом направятся в Пойт-Нор, порт в Морбо, куда мы и держали путь.

Хотя нет, был ещё один вариант: без знания чёткого пути, они останутся дрейфовать в море, пока не погибнут. Шансов на это тоже немало, ведь шторм легко мог отбросить их вдаль от основного направления судов: всё-таки Аметистовый залив достаточно широк. Следовательно, в теории их могло вынести куда-то в море Печали или даже Гурен. Ха-ха, последнее — смешнее всего! Ведь именно в тех местах находился Дэсарандес и наша армия, на соединение с которой мы отправились!

Так или иначе, капитан добросовестно выполнял задание. И конечно же причина не в том, что через нас, как магов, провели, сука, весь грёбаный пароход!

Каждый день я зачаровывал каюты, двери, кровати, окна, столы, лавки и прочее-прочее… Ресмон сказал, что скоро окончательно переквалифицируется в производственника. Люмия вместе с Бирусом варила зелья, периодически присоединяясь к нам и помогая в ремонте, а пришедший в себя Каратон лечил экипаж корабля, убирая всем даже разные мелкие, практически не стоящие внимания проблемы: потерянные зубы, старые переломы, которые плохо срослись, перебитые в драках уши, криво вправленные носы, какую-то странную сыпь, чудовищно выглядящие мозоли на ногах и прочее-прочее, чем Бирус не занимался, считая не стоящим внимания.

Единственный плюс: мне удалось выбить из скупердяя Долдриха деньги за наши услуги. Цены, конечно, не сравнятся с гильдиями, но и монеты шли напрямую в наш карман, а не через пять пар рук гильдейских крохоборов.

В свободное время, которого тоже хватало, занимался зачаровыванием собственной одежды и «обменом опыта» с Бирусом и Каратоном. Самые интересные нюансы записывал в книгу, включая и рецепты алхимических настоек. На это с завистью смотрели абсолютно все. Потому что грамотных среди колдунов не было. А это, так-то, особенно при работе с такой вещью, как алхимия или руны, являлось ключевым. Одна из причин, почему маги вообще шли в гильдии, была в том, что память позволяла запомнить не так чтобы сильно много. Десяток-два рецептов или рунных комбинаций, а всё остальное попросту пропадало.

Как признался Бирус, свои рецепты он… зарисовывал: изображение нужной травы, помешивания и прочее. Всё подробно зафиксировано, причём так, чтобы сам парень сумел разобраться. Помогало, но требовало много места и времени на расшифровку. В то время как текст — это быстрее и проще.

Здесь не мог с ним не согласиться, но поделать ничего не сумел. Не было смысла учить его чтению и письму, это лишь забьёт ему голову лишней информацией, а навык всё равно освоить не успеет.

— Мне жить осталось четыре месяца, — с грустной улыбкой сказал корабельный колдун. — Сейчас в Пойт-Нор заедем, как раз на празднование объединения Империи, а там обратно, в Таскол. Скорее всего это моё последнее плавание, до получение стигматов.

— Скорее предпоследнее, — задумался я. — Если, конечно, остановки будут короткими.

— Тоже недели на две, — хмыкнул Бирус. — Экипажу надо отдохнуть от корабля и выпустить пар. Сам понимаешь, бордели и кабаки не любят пустовать.

Слова судового лекаря отдались тяжестью на душе и надолго испортили настроение. Уже давно заметил, что стараюсь избегать разговоров о времени, особенно о том, как быстро оно летит. Удивительно, как так происходит! Настоящая магия собственного восприятия… Иногда время тянется медленно и уныло, как вереница рабов, захваченных дикими варварами Тразца, а иногда пролетает со скоростью ястреба.

Более-менее вернул настрой лишь к вечеру. Даже работа, которой я сегодня отдавался полностью и весьма самоотверженно, не выбила лишние мысли из головы. Плевать, я знал, что вернёт мне настрой. Уже больше недели как мы с Люмией съехались и проживали в её отдельной каюте. Я зачаровал мебель, а ещё попросил объёмную лохань, которую каждый вечер наполнял водой и мы с девушкой отмокали там после тяжёлого дня.

Воду легко было создать самому, а потом погреть огнём, но я, немного заморочившись, сумел нагревать её без всяких костылей: сразу создавая горячую. Кстати, заодно и дополнительное оружие, ведь струя кипятка гораздо опаснее, чем струя простой воды.

Впрочем, как я позднее понял, подобное считалось продвинутым приёмом, а потому до него колдуны доходили уже сами. Кто догадается и сумеет.

Нежиться в горячей бадье, вместе с девушкой — непередаваемое удовольствие! Такого я не испытывал даже дома, когда в моём распоряжении было всё, чего только можно было пожелать. Может, конечно, память уже успела позабыть детали, но думаю, что вина лежит, скорее, на школе, которая дала не только магическую теорию с практикой, но и новый, не слишком приятный, жизненный опыт.

По сути, только здесь, на «Индевосе», я снова начал жить один. Ну, с Люмией.

Горячая ванна, естественно, заканчивалась в постели, где до середины ночи, а то и дольше, мы предавались разврату. У меня возникли серьёзные подозрения, что дело может дойти до нежелательных последствий, но девушка сообщила, что сделала зелье от возможной беременности.

— Сразу после нашего первого раза, — слабо улыбнулась она, — Бирус помог с ингредиентами, только похмыкал и пожалел, что вместе с ним не распределили какую девчонку.

— Все мы немного Бирус, — посмеялся в ответ. — Давай лучше тебя рунам поучу, а то вещи твои зачаровал, но хорошо бы и самой иметь понимание, как и что делать, а то мало ли что случится?

— Вряд ли нас пошлют в бой, — поёжилась Люмия. — Всё-таки ты — рунолог-артефактор, я — друид и алхимик. Что делать на передовой? Полезнее оставить в тылу, создавать разные… — она задумалась и замахала руками, — как ты говорил?.. Слово такое… типа стрелы или или одноразовые штучки…

— Расходники, — напомнил ей. — Думаешь, меня посадят изготавливать всякую ерунду, типа ядер для инсуриев?

— Может какие-то иные артефакты, — девушка пожала плечами, а потом потянулась, развалившись на довольно узкой кровати. Лунный свет падал в окно и подсвечивал её гибкое тело.

Рука невольно дёрнулась вперёд и я провёл ладонью по девичьему животу, поднимаясь вверх и охватывая вишенку соска. Люмия с улыбкой смотрела за моими действиями. Мы оба были истощены и явно не планировали продолжать, однако, удержаться от касаний казалось выше моих сил.

Веснушки были у неё не только на лице, но и на груди, однако девушку это не портило, напротив, создавало весьма интересный контраст. Впрочем, идентифицировав у себя состояние влюблённости (подхожу по всем категориям!), я понимал, что найду привлекательным всё, что только сумею у неё обнаружить.

Проведя рукой по коротким, русым волосам, поцеловал её, а потом лёг рядом, прижимая податливое и горячее тело к себе. Голова Люмии опустилось на моё плечо, а потом она усмехнулась. Знала ведь, что у меня рука быстро занемеет!

Покосился на неё, отчего девушка сделала непонимающий вид. Подался вперёд и мы соприкоснулись лбами.

— Точно ведь снова начнём, — прошептала она, — а утром вставать рано.

— Поспим подольше, с них не убудет, — таким же шёпотом ответил ей.

— Старпом будет ругаться, — Люмия прикрыла глаза, а нежная девичья ладонь коснулась моего паха.

— И Триединый с ним, — мои губы впились в её, а потом мы перевернулись, отчего я оказался сверху, на миг замерев в этой позе. Она сама подалась навстречу, делая бёдрами характерное движение вперёд.

— А… кф… м-м… — волшебница закусила губу и бросила на меня хитрый взгляд из-под полуприщуренных век.

С лёгким оскалом, едва уловимо куснул нежную, покрытую веснушками шею, а потом начал двигаться, помогая и ей, и себе, достичь вершины блаженства. И плевать на то, что будет завтра.

Нет, работа на пароходе не была столь уж тяжёлой. Мы не пахали, как крестьяне в сезон сбора урожая, ведь сами контролировали своё время, к тому же, получали за работу деньги, что стимулировало лучше хлыста за спиной. Однако… всё равно забот хватало. И пусть никто не требовал выполнения неких, мистических обязательств (никакие договора, устные или письменные, мы не заключали), но и нам самим хотелось побольше денег. Уж куда их потратить, нашли бы! Тот же Морбо был весьма большим городом с портом и множеством интересных мест, куда можно было бы заглянуть. В принципе, на то были все шансы. Один я уже накопил почти пять золотых (серебром и медью), не считая того, который выдал Долдрих. Плюс ранее полученные накопления с «Кромолоса»… Ещё у Люмии есть немного монет, да и Ресмон, ежели что, может подкинуть. Думаю, хотя бы один-два дня запаса, перед тем, как нас отправят дальше, точно будет, а значит, как минимум, следует пройтись по базару! По слухам, кашмирские рынки сильно отличались от имперских. Уверен, будет интересно.

Благо, что сейчас не имелось никаких наблюдателей, а местные матросы, казалось, вообще не воспринимали нас как угрозу, спокойно болтая и делясь разной информацией. Наверное это правильно, всё-таки они видели нас в качестве жалких и едва живых тел, которых достали сионы, а потом наблюдали за тем, как мы помогали сделать их жизнь чуточку лучше. Думаю, это здорово влияет на собственное мировоззрение.

К тому же, у них уже был корабельный маг, Бирус, к которому моряки привыкли и обращались за помощью. Правда сам паренёк сказал, что людей не баловал и всякую ерунду им не лечил, посылая подальше и отмахиваясь важными делами — всё-таки ещё зелья варил.

— Теперь не знаю, как себя вести начнут, — жаловался он, — наглеть будут, вот Хоресом клянусь. А мне не слишком хочется свои последние дни на это вот всё тратить.

Так и хотелось высказать этому нытику пару-тройку фраз, но кто тогда будет учить меня и Люмию тонкостям алхимического и лекарского искусства?

Благо, что через две недели наворачивания кругов, Долдрих скомандовал двигаться к Пойт-Нору, а значит скоро наше морское «путешествие», занявшее почти месяц, вот-вот закончится. Рад ли я? Скорее да, чем нет, хотя что-то в душе подсказывало, что эти две недели, которые я провёл в одной каюте с Люмией, ещё покажутся мне самым настоящим раем на земле.

От этих мыслей стало холодно и самую капельку жутко. Почему я так думал? Что ожидает меня впереди?