Кости мотылька. Книга 1. Я умру завтра

Глава 7

«То, что мир просто разрушает, люди убивают с умыслом».

Эставан Четвёртый, последний «Свободный король».

Монхарб, взгляд со стороны

Солнце ещё не поднялось на горизонте, но бесчисленные палатки и шатры уже успели собрать и свернуть. Армия Дэсарандеса уходила, оставив десятитысячный гарнизон в некогда свободном городе Монхарбе, а ныне новом аванпосте Империи.

Люди заканчивали последние приготовления, навьючивая лошадей и нагружая телеги. Натирали маслом доспехи инсуриев, пушки и ружья, спешно собирали сохнущее бельё или с матами ремонтировали не вовремя порвавшуюся сбрую верного коня.

Было прохладно, отчего в воздух поднимался пар из многочисленных глоток. Отдельно ото всех десяток жрецов контролировал целую толпу слуг, которая растяжками закрепляла в специальной конструкции молельную статую Хореса и вещи из походного храма. Для каменного изваяния бога была подготовлена отдельная, особо укреплённая и зачарованная рунами повозка, за которой следили столь же тщательно, как за императорской.

Над головами начавших строиться людей вознесли знамя: золотой орёл внутри такого же солнца. С обратной стороны знамя было покрыто длинными рядами текста — заповедями Хореса, взятыми из сборника «Трактата о святости», которые перевели на разные языки Гаодии и даже дальнего континента Азур-Сабба. Здесь были представлены таскольский, консторский, мунтос, яха-тей и эшерианский языки. Самые распространённые во всём мире. Чтобы каждый умеющий читать мог узнать о величии Хореса.

Из-за обилия текста обратная сторона огромного знамени, когда оно развивалось на ветру, создавала ощущение растрескавшейся плитки.

Громовое пение труб разнеслось на десятки километров вокруг, созывая последних припозднившихся бойцов, которых уже искали их ругающиеся офицеры. Вскоре каждый нашёл своё место в строю. Как солдат, так и слуга. Все представители Империи, включая и новичков, набранных из Монхарба по воле Дэсарандеса, стояли и ждали.

Свеженабранные представители некогда свободного города поражались размеру армии, которая, казалось, раскинулась до горизонта. Здесь были ряды мощных инсуриев, чья стальная поступь оставляла следы даже на каменной мостовой; ловкие смертоносные сионы, демонстрирующие собственную артефактную лёгкую броню; многочисленные не слишком дисциплинированные, но по-настоящему опасные имперские маги, чья мощь сыграла решающую роль во взятии Карсо-Анса; и, конечно же, солдаты. Вооружённые крепкими клинками и ружьями, одетые в однотипную защитную униформу, прекрасно тренированные и обученные, эти люди представляли собой хребет Империи, который было почти невозможно сломить.

Новички глядели на них, широко открыв глаза. Многие представители Монхарба не желали идти на военную службу, но их никто не спрашивал. Однако сейчас, наблюдая за столь сплочённым войском, они не могли не поражаться слаженности. Именно в этот миг у многих из них в душе зародилось желание стать частью этой могучей силы. Теми, кто будет внушать ужас и уважение. Теми, кто встанет среди таких же людей.

Между тем поначалу глухо, но потом всё чётче и чётче становился слышен звук барабанов. Он отбивал ровный, стройный ритм, и войско в едином порыве синхронно начало выбрасывать вперёд руку с зажатым в ней ружьём. Но это было лишь начало.

— Да здравствует Империя! — оглушительно громкий крик генерала армии Виррага Иставальта (из побочной ветви герцога Запада, Коспериоса Мираделя), усиленный магией, прошёлся по всему строю.

— Да здравствует Империя! — подхватили его десятки тысяч глоток.

Слаженные крики сливались в громогласный хор, который скандировал эти слова раз за разом.

Солдаты продолжали воздевать свои ружья, а те, кто их не имел, выбрасывали клинок или даже собственный кулак, поддаваясь чувству единения с остальными.

Казалось, армия обратилась в одно существо, единое в своём мнении и желаниях. Все ощущали пыл и страсть. Никто не сомневался в триумфе. Все понимали, что такая мощь и сила просто не может проиграть. Осталось лишь одно — направить её на врага. Но вначале… нужно на него указать.

И они скандировали, ожидая своего повелителя.

— Да здравствует Империя! — кричали новички, чья родина только что была попрана сапогами солдат Дэсарандеса.

— Да здравствует Империя! — орали колдуны, лишь недавно вырванные из своих семей.

— Да здравствует Империя! — закатывали глаза аристократы, ощущая едва ли не религиозный экстаз.

Громкий рёв труб вновь прошёлся по округе. Он легко перебил шум тысяч глоток, заставляя утихнуть каждого крикуна. Замолкли все и каждый. Воцарилось тяжёлое молчание. Именно в этот миг солнце показало свои первые лучи, освещая территорию. Людей словно залило золотом, которое отражалось в начищенных клинках и доспехах, сверкало в бляшках ремней и сбруе лошадей, блестело на пушках, ружьях и массивной броне инсуриев.

Даже ветер затих, перестав развевать имперские знамёна.

Предчувствие. Вот что ощущали люди. Каждый — хоть матёрый ветеран, хоть только что призванный новичок. Взоры людей рыскали, понимая, что вот-вот увидят чудо — своего императора.

И Дэсарандес не заставил себя долго ждать.

Он шёл по небу в свете солнца, чьи лучи ласково осветили собравшихся внизу людей. Как и всегда, император был одет в белое, создавая впечатление посланца небес. Тёмные волосы мужчины сверкали на свету, а руки широко распахнулись, словно обнимая всех и каждого, кого видит твёрдый взгляд карих глаз.

Все собравшиеся задрали головы, а через миг войско взревело в едином порыве, в котором невозможно было разобрать каких-то отдельных слов. Зато все вытянули руки, будто стремясь коснуться далёкой фигуры.

— ХОРЕС ВИДИТ ВАС ЧЕРЕЗ МЕНЯ! — прозвучал громоподобный голос Дэсарандеса.

Люди внизу замерли, ощущая, будто невидимое откровение обрушилось на каждого из них.

— ПРИМИТЕ МОЙ СВЕТ! — В этот миг солнце взошло прямо за спиной императора, а утренняя прохлада окончательно сменилась мягким и нежным теплом, которое осторожно коснулось лиц собравшихся.

Воины внизу ощущали дрожь всего тела — как простые слуги, так и влиятельные аристократы. Даже маги и сионы не могли сдержать восторженного раболепия, мелькающего в глазах.

— ВЕДЬ СЕГОДНЯ МЫ ОТПРАВЛЯЕМСЯ ДАЛЬШЕ, ЗА ГОРИЗОНТ БЫТИЯ. ВОЙНА ЕЩЁ НЕ ОКОНЧЕНА…

Люди начали преклонять колена. По одному, по двое, десятками и целыми взводами. Не прошло и минуты, как стоять не остался никто. Даже жрецы, даже колдуны, даже инсурии в своих неудобных доспехах. Конные спешивались и падали ниц. Трубачи и барабанщики отложили инструменты, слуги отвлеклись от повозок и контроля за поклажей.

Каждый смотрел в слепящее солнце, отображающее герб Империи, каждый смотрел на Дэсарандеса, и не было ясно, плачут они от света или от переполняющих чувств.

— ЛИШЬ ВЫ ВОЗЛОЖИЛИ НА СЕБЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ИСПОЛНЕНИЕ ИСТИНЫ И СПРАВЕДЛИВОСТИ! ИЗ ВСЕХ ЛЮДЕЙ — ЛИШЬ ВЫ…

Жители Монхарба, вышедшие посмотреть на это зрелище, оказались в изумлении и откровенном ужасе. Многие залезали на крыши домов, кто-то — на высокие деревья или оставшиеся целыми статуи. Люди широко открывали глаза, наблюдая за подобным зрелищем. Никто не ожидал, что армия в Империи — это не просто поддержка могучего государства, его щит и меч, но и фанатично преданная своему владыке сила.

Многие начали осознавать, что могущество южного соседа крылось далеко не только в сильных магах, не только в накопленных за время существования и поглощения других стран артефактах, не только в их бессмертном императоре. Их войска — единое целое.

Кто-то из жителей вспомнил слова многочисленных жрецов Хореса и простых проповедников, рассказывающих об истине: настоящем боге, который хочет объединить мир, чтобы спасти его от тирании и несправедливости, чтобы дать счастье всем и каждому, дабы люди могли улыбаться и жить, пусть даже и во славу Империи.

Сейчас они увидели доказательства этих слов.

Смеяться над происходящим никто не отважился. Не было издевательских замечаний, не было насмешек или презрительных криков. Даже самые скептически настроенные жители не решились что-то говорить. Пусть язык, на котором вещал Дэсарандес, оказался им незнаком, но общий посыл уловил каждый. Немногие знающие таскольский торопливо переводили, делясь с согражданами уникальной информацией, с трудом перебивая оглушительно громкий голос императора.

Невольно люди осознавали, что запомнят это событие на всю свою жизнь. А возможно, случившееся здесь будут вспоминать их дети и внуки. Историки напишут сотни книг о «присоединении вольных городов», а расколотое королевство Нанв снова станет цельным. Не стоит ли оно того, пусть даже под властью Империи Пяти Солнц?

Лишь когда армия Дэсарандеса ушла, когда пыль улеглась за последними повозками и лошадьми, часть надменных гордецов возликовала, говоря, что на стенах каждого нового города будут умирать их бойцы, пока некогда грозная сила не растает, как снег по весне.

Другие смеялись над ними, утверждая, что это не случится никогда. Лишь оставленный гарнизон сумел предотвратить массовую драку.

В тот же день, вечером, тысячи горожан вышли из своих домов, собираясь возле жрецов Хореса, пока ещё не имевших здесь своих храмов, но уже активно проповедующих. Эти люди поведали им о своём боге, о его заповедях, о его силах и свершениях, научили «знаку Хореса», которым завершали и начинали молитвы, а в заключении рисовали грубый символ Империи на лбах прихожан.

Позднее жители Монхарба бродили по улицам, пристально всматриваясь друг в друга, а находя отмеченного тем же знаком, радовались и обнимались, как старые друзья, осеняя себя «знаком Хореса», тем самым подчёркивая единство.

Символы захватили их воображение, как новая игрушка детей. Ведь это не просто знак, это метка самого Хореса. Бога, чья сила уже не один десяток лет штормит весь их континент, а от топота сапог его солдат содрогаются горы и земля.

Истории жрецов звучали как чудо, в которое ещё вчера никто бы не поверил, но сегодня… после демонстрации Дэсарандеса, после десятков тысяч скандирующих в унисон фанатиков, после того, как император шагал по небу, а его голос был слышен даже в самых отдалённых домах Монхарба… люди не знали, что им делать, кроме как принять этот факт. Принять то, что заблуждались, и открыть сердце истине.

На тех же, кто осмеливался озвучивать претензии, выказывать гнев и обвинения, порицать, ругать и браниться, бросались пристальные суровые взгляды. Новоявленные почитатели Хореса рьяно оберегали друг друга, защищая и помогая товарищам, где бы и что бы ни произошло.

Впрочем, сами они в драку не лезли, ведь жрецы Хореса учили, что гордость и гнев — удел лишь магов и глупцов.

В тот день горожане Монхарба впервые добровольно опустились на колени, читая молитвы новому божеству. Они крепко сжимали потные ладони в кулаки, а влажные от жаровень и многочисленных свечей лбы несли краску полустёртых отметок Империи. Дрожь нетерпения и какого-то запретного удовольствия, которая распирала их изнутри, казалась божественным знамением. Люди пытались понять и осознать, чему свидетельствовали и что ощутили. Ибо кто окажется таким глупцом, чтобы не распознать истину?

— Зачем нам идти туда? — спросил я, стараясь сдержать раздражение, но был проигнорирован.

— В столовую, — Фирус махнул рукой, задавая направление и бросаясь дальше, ровно в ту сторону, куда кренился корабль. Прямо во тьму, ведь света почти не было, если не считать редких масляных светильников, часть из которых оказалась ещё и разбита.

— Херовая идея, — мрачно пробормотал Ольфрен, но двинулся следом. Я, посмотрев на вылеченного мужика, который, опираясь о стену, сумел подняться на ноги, направился за ними.

Широкое помещение столовой освещалось одной лампой, которая едва-едва справлялась со своей ролью. Насколько я знаю, свет поддерживали даже по ночам, на случай экстренных ситуаций — ага, как сейчас! — но я всё равно подвесил в воздухе едва тёплый комок пламени, который позволил лучше оглядеться вокруг. Широкая столовая, на стене которой висело знамя Империи, была пуста. Странно, я считал, что звук раздавался откуда-то отсюда, но, похоже, ошибся. И правда, что тут людям делать? Мало того, что сейчас середина ночи, так ещё и ситуация, мягко говоря, далека от желания сходить вниз и набить брюхо.

Подняв огонёк повыше, я осмотрелся внимательнее, отчего тут же поморщился. Сбоку, на полу возле стены, между рядами длинных, но узких столов, покрытых многочисленными старыми зарубками и крошками еды, не убранными слугами, валялось несколько изломанных тел. Под ними успела натечь хорошая лужа крови, по которой трупы медленно скользили вниз, в сторону крена, незаметно увеличивающегося с каждой минутой.

Фирус, коротко покосившись на моё пламя, никак его не прокомментировал, зато негромко выругался, подмечая мертвецов. Когда он подошёл и склонился над ними, где-то наверху раздался ещё один взрыв, хоть и звучавший гораздо слабее, чем первый. Вот только следом тут же раздались характерные хлопки, целая серия… Знакомые звуки. Молния. Там сражаются колдуны.

Это не могло быть спланированной акцией! Когда бы враг успел завербовать кого-то из выходцев школ магии? Во время пути⁈ Смешно!

Выходит, они защищались? Но кто бы осмелился напасть на волшебников⁈ На такое решаются лишь при наличии амулетов антимагии, иначе и высший сион имеет шанс обратиться пеплом.

Ситуация всё меньше мне нравилась, а снова раздавшиеся крики и шум драки, то ли сместившиеся в сторону, то ли изначально звучащие откуда-то извне столовой, заставили всю нашу компанию дружно посмотреть на вторые двери. За ними определённо шёл бой. Кого и с кем?

— Чтоб вас всех Троица побрала, — глухо ругнулся Фирус, а потом быстрым, но тихим шагом подошёл к двери, ухватился за ручку и медленно потянул, желая через щель вылянуть наружу.

Мы последовали за ним, хоть и выдерживая расстояние.

— Рес, — придержал я здоровяка за руку, заставляя отстать, — на выходе из столовой я сворачиваю наверх. Плевать на смотрителя — я не собираюсь идти на дно вместе с кораблём. Ты со мной?

— А остальные? — кивнул он на ребят. — Может… это?.. — сделал жест удара по голове, кивнув на Фируса.

У ублюдка был амулет антимагии. Может, совместно мы его и пробьём, а может, и нет. Боюсь, используя максимум сил, мы только лишь ещё сильнее повредим корабль. С другой стороны, какая разница, если он всё равно уже тонет?

«Взгляд Хореса» в упор… можно не на самого Фируса, а на пол под его ногами. Тогда смотритель провалится и, скорее всего, переломает ноги. А может, и нет. Рискнуть, оставив его в живых?

— Если уйдут все, он заметит. Хотя… — мой взгляд наткнулся на окровавленное тело и перевязь на его поясе. Судя по форме, это был какой-то армейский офицер. Быстро наклонившись и постаравшись не испачкать руки в крови, вытащил его кинжал, пряча себе под камзол.

Ресмон кивнул, поняв меня без слов.

— Я отвлеку, — тихо шепнул он. — А ты — бей. Лучше в шею, чтобы наверняка.

Единственное, что меня смущало, — слухи о том, что Фирус был из отряда охотников на магов. Эти люди имели не только опыт работы с юными дарованиями, но и весьма хорошую физическую форму.

Остальные не видели, чем мы занимались, ведь стояли возле выхода из столовой. Разве что Матиас коротко оглянулся, но на тот момент я уже припрятал своё новое оружие. Кстати говоря, надо бы на постоянке с собой нечто подобное носить. Удобно и практично.

— Там идёт бой, — обернулся к нам смотритель. — Кто и за кого — мне неведомо. Сейчас дружно выходим и поднимаем барьеры. Если на нас нападают — убиваем. Если нет — ждём окончания схватки и допрашиваем выживших о том, что происходит.

Словно бы в такт его словам, корабль покачнулся, заставляя меня махнуть руками, дабы не упасть. Аналогично поступили почти все, разве что Ольфрен умудрился содрать кусок знамени, порвав золотое солнце Империи пополам (плохой знак), да сам Фирус схватился за двери, отчего они широко распахнулись, давая обзор на две группы людей, сосредоточенно убивающих друг друга в ближнем бою.

Каждые несколько секунд кто-то умирал, падая на пол окровавленной безжизненной куклой. Похоже, схватка недолго продлится… Это лишь в разных историях и легендах, типа «Золотого легиона» и «Саги о тёмном принце», происходит иначе, и битвы могут длиться часами и сутками. На самом деле сражения столь небольших групп занимают от силы несколько минут.

Дальше всё закрутилось как юла: мы быстро выбежали в тёмный коридор, где на нас, казалось, даже не обратили внимания, однако крик «Версы!» показал обратное.

Едва успел возвести барьер, как в него попала пуля. Взгляд упал на молчаливого усатого мужчину, стоявшего чуть в стороне от свалки и сейчас торопливо перезаряжающего ружьё. Я оскалился и вытянул руку, запуская тонкую струю воды под давлением, которая способна пробивать даже сталь. Во всяком случае, на последних тренировках, перед выпуском, удалось пробить трёхмиллиметровый железный лист.

Мужика перерубило пополам, будто какой-то великан взмахнул огромной секирой. Кровь и кишки полетели во все стороны, смешиваясь с водой и окрашивая стены в розовый цвет. Часть сражающихся вскрикнула и упала на пол. Кто-то бросился бежать во тьму парохода, вглубь коридора, который шёл вниз под наклоном, ставшим уже довольно сильным. Один довольно молодой солдат споткнулся и полетел вниз лицом вперёд, звонко вереща.

Но большая часть тем не менее не обратила на мой поступок внимания, продолжая драку как ни в чём не бывало.

— Прекратить! — чуть ли не завизжал Фирус, причём обращаясь не к ним, а к нам. Смотритель встал передо мной, а потом и вовсе схватил за плечи, мощно тряхнув. Я ощутил, как щёлкнули мои зубы, а рука тут же нащупала рукоять кинжала.

Кажется, злоба в моих глазах чётко показала стражу всё, чего я желал в данный миг, отчего он даже отшатнулся, но тут же довольно оскалился, уже открыв рот, чтобы что-то сказать.

Не успел. В этот же миг его протаранил Ресмон, сбивая плечом и опрокидывая на пол. Уже падая, мужчина направил мушкет в мою сторону, но доли мгновения мне хватило, чтобы создать водяной барьер, закрутив в нём воду под давлением. Этого оказалось достаточно, чтобы отбить пулю.

Впрочем, Фирусу не следовало отвлекаться, ведь пинок Ресмона попал ему прямо по зубам, вызвав вскрик боли. Удар здоровяка был силён — даже в тусклом свете масляной лампы, едва долетающем до нас, я разглядел жёлто-белые осколки зубов с небольшим налётом красного, крошкой вылетевшие из его рта.

Мужчина закашлялся, мгновенно прижимая ладонь к лицу. Оскал успел смениться страхом, медленно перерастающим в панику.

— Сукин сын, какого хера ты вообще творишь⁈ Убить всех нас решил⁈ — Ресмон не скупился на тумаки, вот только его тренированный оппонент был старше, опытнее и сильнее. А самое главное — он взял себя в руки.

Схватив мага за ногу, Фирус повалил его на пол рядом с собой и уселся сверху, собираясь превратить лицо парня в месиво.

— Держите барьер! — выкрикнул я остальным ребятам, что с шоком и удивлением смотрели на нас, а сам бросился на смотрителя, на ходу доставая кинжал.

— А-а-а! — взвизгнул он, когда я ударил его под мышку. А нечего было задирать руку для лучшего замаха! Шею Фирус таким образом прикрыл, но зато открыл ещё одно слабое место. А там, как я знаю, весьма много кровеносных сосудов, отчего крайне сложно хотя бы остановить кровотечение, что уж говорить о чём-то ещё? Не имея целителя под рукой, наблюдатель уже покойник.

Шокированный и застывший от боли мужчина завалился на бок, после чего я нанёс ещё три прицельных удара, теперь уже в шею.

— Получил, падаль? — тихо шепнул ему, глядя в замершие, неподвижные глаза.

— Кирин! Что ты наделал⁈ — Барьер Матиаса и без того мигал, а сейчас окончательно схлопнулся. — Это ведь был наш смотритель!

— И чего? — грубо спросил его Ресмон, поднявшись на ноги, отряхнувшись и бросая взгляды на поле боя.

Почти все сражающиеся уже были мертвы. Силы оказались плюс-минус равными, но никто не отступал, отчего сейчас последние матросы, солдаты и, видимо, слуги добивали друг друга. Они махали как холодным, так и огнестрельным оружием. Правда, последнее использовалось в роли дубины или копья, если на стволе имелся штык.

Бойня, смысл которой ускользал от меня.

Во всяком случае, в отличие от Ресмона, я не считал, что причина в некоем «бунте». Кого и против кого? Матросов? С чего? Условия у них были вполне себе, да и начинать бунт, когда корабль полон солдат — идея весьма тупая!

— Того! — ответ пришёл от Ольфрена, который сам убрал барьер, сплёвывая на пол. — Что скажем остальным?

— Кому? — усмехнулся я. — Идём наверх, до нас всё равно нет никакого дела. А Фирус… Что Фирус? Не видели, не знаем. Может, ха-ха, в каюте до сих пор сидит?

— Дерьмо-идея, — буркнул Гилтав. — Ты же весь в крови…

Окончательно определиться мы не успели, ведь со стороны лестницы, ведущей вниз, в машинное отделение, выскочило несколько человек. Двое в форме слуг офицерского корпуса и трое — в матросской.

— Всё, конец, уже ничего не поправить! — один из матросов почему-то обратился к Матиасу, будто принял его за главного.

— Твою же мать! — воскликнул второй, тыкая пальцем в двух последних человек, сошедшихся в клинче посреди мёртвых тел. Кроме этой двойки никто не выжил, но мы уже и не стремились узнать, за кем правда.

Парочка слуг за спинами новоприбывших, приметив картину бойни, сдала было назад, но тут же вернулась, осознав, что всё почти закончилось.

Выпрямившись, я улыбнулся, а потом вытянул руку в сторону оставшейся двойки. Водяная пуля убила сразу двоих, пронзив их одновременно. Это было бы даже романтично, если бы они не были окровавленными мужчинами с перекошенными от гнева лицами.

— Ничья, — пожал я плечами. — Не повезло, верно?

— А… — открыл рот первый матрос, пока остальные двое обхватили рукоятки своих палашей.

— Валим отсюда, — буркнул Ресмон, когда корабль снова накренился в сторону. Всех отчётливо повело, ведь оставаться на ногах с каждой минутой становилось только труднее.

— Дело говоришь, — поёжился слуга, стоявший дальше всех остальных. — Внизу уже всё затоплено, мы только оттуда. Надо на лодки…

Только сейчас я приметил, что новоприбывшие достаточно… мокрые. Причём только до пояса. Пробирались в воде? Это что, нижние помещения уже затоплены? Хорес, надо спешить! Теперь уже без всяких там отговорок!

— А что вообще случилось? — Гилтав с интересом на них покосился. — Почему люди дерутся?

— Можно было бы узнать, но… — матрос усмехнулся, коротко на меня взглянув, явно намекая на убийство двух последних свидетелей, но тут же выставил руки, ладонями вперёд. — Это я так, неудачно выразился!

Я пожал плечами, а потом, подавая пример, направился к палубе, не дожидаясь, пока остальные закончат чесать языками. Эдак мы закончим, уже оказавшись на морском дне.

Следом пристроился Ресмон, там и остальные.

— Днище подорвали, чего ещё? — услышал я голос другого матроса, объясняющего ситуацию.

— Это точно была диверсия — кашмирцы виновны, как пить дать! — громко воскликнул третий.

Признаться, я до последнего не понимал, что мы допустили фатальную ошибку, ведь не только не наложили на себя новые подвижные барьеры (свой пришлось снять, когда начал обстрел стихиями), но ещё и показали спины группе неизвестных людей. Потому что… они выглядели жалкими, потерянными и абсолютно неопасными.

Причём действовали ублюдки грамотно. Один отвлекал внимание, вырвавшись немного вперёд и продолжая говорить, а другие, как бы случайно, разошлись по краям, смещаясь нам за спины. Это царапнуло моё подсознание, но времени сообразить, в чём причина, попросту не хватило. Лишь услышав странный, нехарактерный звук, который издал Матиас, я резко развернулся, тоже, в свою очередь, получая удар ножом в живот.

Зачарованная одежда спасла и позволила тут же атаковать водяной пулей, которая от неожиданности превратилась в натуральное ядро, сметая сразу и моего противника, и врага Ресмона. Благо, здоровяк успел отскочить в последний момент и отделался вспоротым боком.

Двое мужчин, получивших столь резкий и сильный удар, врезались в стену. От мощи атаки их тела спрессовало друг в друга, образуя кровавую кашу с кусками мяса и костей. Водяное ядро вбило их в корпус корабля, отчего теперь трупы медленно сползали вниз, в образовавшуюся розоватую лужу воды и крови.

Осознав, что с ними покончено, я перевёл взгляд, заметив, что Матиас уже лежал на полу с перерезанной глоткой, Ольфрен получил лезвием в глаз, но каким-то чудом не только выжил, но и успел наколдовать поток огня, заживо сжигая верещащего матроса. Гилтав и вовсе умудрился врезать врагу по лицу, отталкивая в сторону, а потом наколдовал барьер, хоть и стационарный.

Двое последних выживших мужчин, один в форме матроса, а другой — слуги, осознав, что упустили свой шанс, бросились бежать в направлении крена корабля. Им вслед полетели моя водяная пуля и поток огня от Ольфрена. Но если мой снаряд разбил ублюдку череп, который аж треснул, расколовшись на две части, то огонь лишь опалил спину беглецу, который на ходу прыгнул в сторону тела Фируса и сорвал с него антимагический амулет.

Как только разглядел его⁈ Получение артефакта позволило обратить поток моей воды, пущенной вслед, в ничто, ведь она была наколдованной, а не настоящей. Аналогичное произошло с огненной магией Ольфрена и молнией Гилтава.

Вообще со временем магия обретает целостность, прекращая быть обычным потоком энергии. Так вода, которая постоит в чаше, спустя пару часов станет настоящей, ком земли — тоже. Но это происходит не сразу, на чём и основан принцип работы амулета — он обращает стихии и любую магию в обычную энергию, из которой они и состоят.

И теперь у этого мужчины был такой вот артефакт…

Дерьмо, со Слезой или амулетом нормально взаимодействовать могут лишь руны! Как я читал, они как-то фиксируют магию, закольцовывая её и позволяя работать даже в области, где она под запретом.

Слуга явно растерялся. Кажется, ранее он никогда не владел такой штукой, отчего сейчас прикидывал, стоит ли броситься в бой с нами или сбежать от греха подальше.

— Сожгу! — орал Ольфрен, чей огонь не доходил до мужчины, но поджигал всё вокруг, моментально создавая кольцо пламени, жар и дым которого вполне доставляли врагу неудобство.

Я видел, как он уже дёрнулся в сторону выхода, но меткий бросок Ресмона, который кинул в нашего противника самое настоящее ведро, стоящее в углу (видать, кто-то бросил мыть полы, когда начался переполох, не убрав инвентарь), попал прямо ему в голову, отчего он упал и больше не встал. Может, потерял сознание?

Так или иначе, Ольфрен продолжил нагнетать пламя, пока от жара одежда и волосы слуги не загорелись абсолютно естественным огнём, обрекая его на мучительную смерть сгорания заживо.

На миг мы все просто встали, пытаясь переварить случившееся. Лишь новый наклон корабля, создающий столь сильный крен, что уже начал мешать ходить, заставил нас действовать.

— Хватайте труп этого, — кивнул я на лежащее на полу тело одного из группы напавших на нас людей. Кстати, а из-за чего⁈ Зачем они решили напасть на нас? — Матиас?.. — покосился я на Гилтава, как раз наклонившегося над телом парня, которому перерезали глотку.

— Мёртв, — вздохнул он.

— В столовую, — махнул им рукой, — а потом сразу наверх.

— Уверен, Кирин? — спросил Ресмон, зажимая раненый бок, но я не ответил, а вместо этого подбежал к трупу сожжённого мужчины, на ходу полив его водой, тем самым охлаждая. Он неприятно пах горелой плотью и исходил дымом, но моя цель была в другом. Достав из сумки платок, я подцепил им амулет антимагии, сорвав его с шеи мертвеца. Мне, конечно, такое ни к чему, но можно продать… Подобные вещи весьма ценны и стоят до нескольких сотен золотых, причём если вести речь о самых простых.

От спешки я едва не поскользнулся, ощущая, что ежели мы ещё немного задержимся, то рискуем попросту не выбраться отсюда. Разве что я приму форму ворона…

Добравшись до столовой, хоть и вынужденно придерживаясь за стенки, заметил, как двое подранков из моей группы, Ресмон и Ольфрен, пытаются как-то перевязать раны.

— Подлечу, — буркнул им, пока Гилтав, натужно пыхтя, взвалил труп мужчины на один из покачнувшихся столов.

— Проклятье, он сейчас вниз покатится, как и все мы, — недовольно пробормотал парень.

— Пара минут, и уже на палубе окажемся, — хмыкнул я в ответ, подходя ближе.

— Быстрее, Кирин, а то я один побегу наверх! — дёрганно выдал одноглазый Ольфрен. — Там, наверное, найдётся ещё кто-то, способный меня подлечить…

Кивнул ему, закрывая веки. Зрение сейчас будет лишь мешать.

Положив руку на тело мёртвого мужчины, сосредоточился на эмоции ностальгии. Не очень подходящая в данный момент штука, но это то, что позволит прочесть его последние воспоминания. Если у меня получится, само собой.

— Лорд Челефи, — негромко выдал я спустя полминуты. Память читалась туго, всё-таки некромантом я мог зваться лишь с огромной натяжкой. А ведь такие среди магов парохода тоже были! Несколько ребят, которые постоянно ходили вместе с парой закованных в сталь силуэтов. Похоже, скелеты, чей облик был скрыт доспехами, дабы не нервировать окружающих. Хоть у нас общество и привычно к проявлению магии, но трупы остаются трупами. Мало кто их любит. — Вот кто за всем стоит, — продолжил я говорить, но, оглянувшись на своих, заметил в глазах лишь эмоции непонимания и боли. — Это камширский аристократ, который, по слухам, ответственен за «Похороны гербов» и разные неурядицы в Империи…

— Замечательно, — прервал меня Ресмон, — но знаешь, Кирин, я бы предпочёл, чтобы ты уже затянул рану на моей бочине, — его голос был достаточно слаб, а сам парень успел побледнеть, что было видно даже в тусклом свете одной-единственной лампы. — А потом пора валить отсюда.

Вполголоса выругавшись, не забыв упомянуть умственные способности собственных товарищей, подошёл к парню, который уже успел расстегнуть и задрать рубаху, удерживая на ране ладонь, из-под которой вовсю текла кровь.

— Нож проник не особо глубоко. — Я заставил Ресмона откинуться назад, а потом создал небольшую струйку воды, которой смыл кровь. — Сантиметров на пять всего…

Парень скулил, а кровь продолжала течь, отчего пришлось сосредоточиться и рявкнуть на Гилтава, как единственного целого (не считая меня), чтобы создал свет.

— Придурок, — фыркнул он, но огонёк в воздух подвесил.

Сильно не заморачивался, лишь срастил верхний слой, дабы здоровяк не истёк кровью, о чём ему и сообщил.

— Нормально лечить уже потом буду, — хлопнул его по плечу. — Или найдём профильного целителя.

— А мне и так сойдёт, — вклинился Ольфрен, криво ухмыльнувшись. — Не хочу в такой обстановке позволять тебе закачивать энергию в свою голову. — Он неумело, но старательно перевязал глаз, а сейчас странно улыбался.

— Выжрал припрятанную фляжку крепкого вина, — шепнул мне Гилтав, комментируя одноглазого товарища, на что я лишь вздохнул, но уже вернулся к трупу, решив потратить ещё чуть-чуть времени, дабы кое-что уточнить.

— Кирин! — обеспокоенно произнёс Ресмон. — Ты что делаешь⁈

— Сейчас, — отмахнулся от него, — полминуты, и валим…

— Сука, он такой же, как Фирус! — воскликнул Ольфрен, указав на меня. — Я сваливаю!

— Давайте в коридор, чтобы, как Кирин закончит, тут же бежать наверх, — Гилтав примирительно поднял руки.

Я же в этот миг сосредоточился на ускользающей памяти мертвеца. Её и так было мало, ещё и времени просрал целую кучу…

Перед глазами мелькали картинки, а чужие мысли словно давали им расшифровку и понимание. Я видел незнакомых мне людей, но ощущал некое родство, связь, а в голове тут же возникли их имена. Потом обсуждение диверсии на пароходе, убийство рулевого и смена курса. Смена курса⁈ Вашу ж мать! Теперь мы ещё и неизвестно где!

Веки дрогнули, но я не открыл глаза, а продолжил читать память.

Ага, вот и дорогая артефактная бомба, которую подложили в трюм корабля, возле машинного отделения. Снова люди, уже другие, заранее завербованные. Этой же ночью часть из них зарезала старпома, а другая подкинула улики нескольким матросам-кашмирцам, которые были не при делах. Это вызвало на корабле панику и взаимообвинения. За невиновных вступились, ведь были свидетели, что те не покидали кают.

Вот что стало причиной драки. Пролилась кровь, а потом прозвучал взрыв, который лишь ещё больше накалил обстановку. Подоспевшие солдаты, не зная, что делать, попытались остановить массовую свалку, но диверсанты воспользовались этим, атакуя тех в спину под видом матросни. Озверевшие от подобного солдаты начали убивать всех. Колесо ненависти и мести закрутилось в полной мере.

Причина диверсии именно здесь и сейчас предельно проста — крупнейшее подкрепление за последний месяц. Так совпало, что тут были не только рядовые бойцы, но ещё и немало инсуриев, сионов и магов.

— Зачем курс менять? — спросил Ольфрен, когда я поведал им итог изучения памяти мертвеца.

— Они знали, что по этому маршруту Аметистового залива постоянно ходят корабли. Не хотели, чтобы выживших спасли, — быстро ответил ему. — Давайте вопросы потом, теперь уже точно пора сваливать.

— Слава Хоресу, он прозрел, — хмыкнул Ресмон, но тут пароход снова качнулся. Крен дошёл до уровня, когда обувь скользила по полу, не позволяя в должной мере удерживать равновесие.

— Хватайтесь за столы, стены или хоть что-то! — крикнул я, едва удерживаясь на ногах. Крен достиг катастрофического значения. — И срочно наверх! — добавил остальным, а потом заметил, как на меня, медленно набирая разгон, поехал высокий кухонный шкаф.

«Отскочить или поставить барьер? — возник в голове вопрос, а время будто бы замедлилось. — Если отпрыгнуть, то, учитывая крен, есть риск соскользнуть и всё равно попасть под удар. Лучше барьер».

Мысли пронеслись в голове за долю мгновения, после чего я выставил барьер. Который сорвался, схлопнувшись прямо перед моими глазами. Проклятое «спокойствие»! Я ненавижу тебя!

Через секунду меня протаранил шкаф, со всей дури вбивая в стенку.

— Кха!.. — кажется, в теле что-то хрустнуло.

Почти сразу пришла боль. И пусть за время учёбы я успел немного к ней привыкнуть, она по-прежнему не вызывала никакой радости.

— Валим! — Ольфрен, не обращая внимания на остальных, схватился за дверь, подтягивая тело к выходу. — Если будем им заниматься, все тут подохнем! — и выскочил в коридор.

— Говорил же, надо было сразу уходить, — разобрал я слова Гилтава, а потом парень шмыгнул следом за Ольфреном.

— Триединый вас побери! — рявкнул Ресмон, а потом создал внушительный булыжник, который аккуратно направил в мою сторону. — Сейчас разобью шкаф и спасу тебя…

— Стой! — скорее прошипел, чем крикнул ему. — Ты меня раздавишь!

Но этот тупица не слышал меня.

— Погоди, Кирин, сейчас выкарабкаешься… — было последним, что я услышал, ведь через мгновение кусок камня врезался в шкаф, ярко полыхнули руны на моей одежде, а потом всё поглотила тьма.

Щупальца — вот что снилось мне. Или не снилось, а предвиделось? Как называется моё текущее состояние?

Сыро… влажно, мокро, холодно… Где я?

Ничего не вижу. Мне выкололи глаза? Магия… она есть? Должна… надо исцелить себя…

Перед глазами мелькнул огромный портал, через который я будто бы смотрел на самого себя: маленькое на фоне обломков шкафа и кусков земли тело, переломанные кости, странно выпученные, будто бы выдавленные наружу глаза и кровь возле рта.

Нет, не хочу! Я ещё жив. Я могу…

Магия окутывает меня, принося тепло, огонь… жар…

— Ха-а! — с хриплым криком и кашлем я пришёл в себя, ощущая, что лежу в ледяной воде. Точнее, даже не лежу, а удерживаюсь на её поверхности, чудом не уйдя на дно. Вокруг царил мрак, светильник давно перестал гореть. Лишь какие-то отсветы из открытой сбоку двери позволяли кое-как ориентироваться в пространстве.

А потом, с небольшой задержкой, пришла боль.

Болела каждая клеточка тела, каждый его кусок и даже, казалось волосы. Я почти не мог шевелиться, лишь запрокинул голову, дабы не наглотаться воды. Правда, это не слишком помогло, ведь она усиленно прибывала, отчего то и дело оказывалась во рту, смешиваясь с кровью из прокушенного языка.

Зубы… целы. Смешно. Я бы предпочёл лишиться их всех, но оказаться на ногах, полным сил и энергии.

— Кхра-кха!.. — неудачно повернул голову и нахлебался воды, которая попала в лёгкие. По инерции вытянул руку и едва не взвыл, явственно ощущая перелом. Причём точно не один!

А ещё, что в какой-то мере даже страшнее — я не чувствовал пальцев. Они онемели от холодной воды. Потому что лето уже почти прошло, а в центр Аметистового залива впадает течение из моря Печали, туда же — из Ржавого океана… Всё связано воедино, в одну сеть.

О чём я только думаю⁈

Вода подступала всё выше6 и тут с удивлением я ощутил, что моя спина во что-то упирается. Неужели я как-то умудрился заплыть под один из широких и тяжёлых столов? Нет… это потолок. Пароход практически ушёл на дно вместе со мной и всеми, кто оказался так глуп, что не бросился на палубу, где имел бы шанс на спасение.

Это смерть? Я вот-вот захлебнусь водой? Или всё-таки успею замёрзнуть насмерть?

Прикрыл глаза. Очень хотелось поддаться странному теплу, которое зародилось в центре моей груди. Я так устал. Проклятая магическая школа выпила из меня все силы. Я дрался, учился, старался изо всех сил… Ради чего? Смерть стоит у мага за плечом с первого же дня пробуждения его мистических способностей. Дар и проклятье. Безграничное могущество — и короткая яркая жизнь. К чему мне этот срок? Сколько там осталось? Чуть более полутора лет. Я всё равно окажусь здесь, провалившись во тьму. Так какая разница, сделаю ли это потом или прямо сейчас?

Крепко сжав веки, снова на миг вижу себя будто бы со стороны. Словно через огромную дыру в пространстве, на одной стороне которого находилась чудесная долина, полная радости, света и щебетания птиц. Это рай? Мир Хореса, в который попадают праведники?..

На другой же стороне… моё обезображенное тело, с переломами и отбитыми кишками, которые, скорее всего, ещё и порвались где-то внутри меня. А боль я не ощущал лишь по причине ледяной воды, от которой организм попросту онемел, как и мои руки.

В своём воображении, там, находясь в прекрасной долине (это точно измерение Хореса, куда уходят верные!), я протянул ладонь вперёд, касаясь… этого прохода? Прохода в реальный мир боли, ужаса и смерти, где я умираю в данный момент?

— Не хочу, — прошептали губы.

Канал открыт, гнев в наличии, образ… есть. Вокруг меня закрутился щит из стихии, в которую оборачивается ближайшая вода для экономии сил. Я умею дышать в таком состоянии, а значит…

Судорожный вдох показал, что у меня всё получилось. Отлично! Начало положено!

Закрутив воду, увеличил её давление, отчего траты энергии возрасли, но при этом я получил возможность двигаться, то есть плыть, не шевеля конечностями.

Хорошо… Теперь надо добавить тяги…

Начал нагнетать давление позади себя, отчего меня стало толкать вперёд. Когда нужно остановиться, прекращал нагнетать позади и на краткий миг создавал его спереди, словно тормозной рычаг в кабине машиниста поезда. Хех, доводилось мне там быть…

Глаза почти не видели. Они повреждены, но это не проблема. Я помнил, где дверь, а какой-никакой обзор у полуслепых глаз всё равно имелся. Правда, против меня вдобавок ко всему играл факт отсутствия света. Проблема? Да, но не ключевая. Мне нужно наверх. Как можно быстрее наверх! Несмотря на всю браваду, я долго не продержусь.

Энергия, проходящая сквозь меня, слегка повысила температуру, заставляя тело перестать ощущаться застывшим куском льда. Вместо этого оно начало оттаивать, отчего боль лишь усилилась. Стала ещё больше и сильнее, чем уже есть.

Зубы скрипнули, но я крепко сжал их, представив, будто бы меня снова отделали в школе. Да, я в школе. Почти ослеп, пропустив по удару в оба глаза. Меня долго пинали по животу и спине, сломали руки и ноги… Ну и что⁈ Я ещё жив и уже иду в лазарет!

Колетта, ты учила меня исцелению гораздо дольше и серьёзнее всех остальных. Я даже записывал твои уроки… Хорес, какая ты молодец! Я… могу спастись, даже оставшись один. Могу… спастись…

Отчего-то воспоминание о девушке укололо болью. Похоже, находясь на пороге смерти, я осознал, что… не слишком правильно поступил с ней. По сути, обманом забрал почтовую шкатулку и заставил украсть вторую часть у подруги. Но какая разница⁈ Всё равно с родителями нельзя встречаться!

Но, может… может, она хотела хотя бы переписываться? Иногда? Время от времени?

На душе стало горько. Не только за неё, но и за себя. Я ничего не взял у своей семьи. Ничего, кроме изменённой фамилии.

Добравшись до дверей из столовой, аккуратно протиснулся в них и направился по коридору — наверх. Ага, корабль погружался носом вперёд, так что я плыл, стараясь не сильно ускоряться, чтобы хоть немного осознавать, куда двигаюсь. Там будет лестница, потом по ней, значит, уже не вверх, а вбок, далее всё повторить ещё один раз, и я окажусь на палубе.

Память подкинула лицо Ресмона. Придурок. Почему-то я не могу на него обижаться в должной мере. Наверное, просто не хватает чувств, ибо они заняты концентрацией на гневе. Это несложно, когда тебе больно. Ха-ха, а ведь в школе у меня мелькала мысль, что обращаться в рыбу будет на редкость глупо! Оказывается, я был неправ. Форма рыбы была бы в тему. Тем более что в ней у меня не было бы травм. Ещё один приятный бонус…

И всё же Ресмон… Понятно, что он хотел помочь, понятно, что он идиот, который не подумал, что раз меня прижимает шкаф, то бить по этому шкафу, чтобы он выдавил из меня все потроха — крайне херовая идея. Похоже, меня снова спасла одежда, снижая полученные повреждения. Иначе кретин превратил бы меня в кровавую лепёшку.

Ещё и те двое, Гилтав и Ольфрен. Просто бросили меня. Оставили, стоило лишь попасть в беду.

Снова скрип зубов и ощущение крови во рту. Неважно, меня так или иначе надо лечить.

Мимо проплыло тело. Непонятно, убитый и поднятый потоком воды или уже успевший захлебнуться. Надо поспешить, корабль всё глубже и глубже опускается на дно, у меня может не хватить энергии… Точнее — у моего тела может не хватить запаса прочности для поддержки этой самой энергии. А я этого не хочу.

Лестница, наконец-то!

Узкая и неудобная, а моя защитная форма под давлением легко превращала куски дерева и обшивки в частички мусора, рассеивающиеся вокруг и мешающие мне самому. Хоть и не сильно. Всё равно я почти не пользовался глазами.

Проплыв ещё дальше, встретил новую дверь. Однако попытка её открыть не увенчалась успехом. Попытка пробить стихией — тоже. Э⁈ Как так⁈

Ударил ещё раз, создавая давление, которым пробивал пятисантиметровую деревяшку, но и тогда дверь не испытала каких-то проблем. Во всяком случае, на первый взгляд. Зато мой полуслепой взор в почти полной темноте приметил одну «мелочь»: едва уловимый свет, который загорался, стоило лишь атаке попасть по двери.

Проклятье, это руны! Кто-то начертил на двери руны, запечатав её!

На мгновение я впал в ступор. Был вариант просто пересилить их, но чистая вода не слишком хорошо для этого подходила. Тут бы «Взглядом Хореса» ударить, однако… я не знаю, как он поведёт себя в воде! Возможно, мне будет куда как хуже, чем этой двери.

Можно попробовать пробить стену рядом, вот только… насколько я помню, наш пароход во многом состоит из разных металлических сплавов, которые также были зачарованы, как минимум на лёгкость.

Попробовать найти окно или другой проход наверх? Ага, чтобы к этому времени точно оказаться на самом дне!

Что, если убрать руны? Как? Стереть? Можно и так, если они «простые». А если нет? Может случиться взрыв или нечто подобное. Тут вариантов масса, но почти все крайне для меня неприятны. Нет, не могу рисковать, надо изучить их. И снова возвращаемся к вопросу «Как?»

Секунды шли, а я залипал на дверь, не в силах принять верное решение. Давай, Кирин!

И… я повернул назад.

Спустя примерно пять минут отыскал тело, которое проплывало мимо, а потом, набрав полную грудь воздуха, задержал дыхание, отменяя стихийный барьер.

Ледяная вода обрушилась на меня, едва не заставив выдохнуть весь воздух, но я снова сумел сдержаться и даже сосредоточиться. Мне нужно это тело. Оно будет моими глазами.

Хе-хе, да уж, я как полноценный некромант. Тоже ничего не вижу. Однако хотя бы контуры… чтобы навешать на них «нити»… куцые и неуверенные, но хотя бы так… Если я не буду видеть мертвеца, то не смогу им управлять. Некроманты потому и ходят с несколькими зомби, чтобы всегда видеть сразу всех и поддерживать единство. У меня же лишь я и он.

Я заставил труп схватить меня за шиворот камзола, измочаленного шкафом и каменюкой Ресмона, и потащить за собой, бодро болтая ногами в воде. Спустя полминуты (тут было недалеко, я дольше искал тело и психологически готовился к отмене водяного барьера) мы вновь оказались возле двери. Мои лёгкие уже посылали сигналы о нехватке воздуха, но пока их можно было игнорировать. Используя чужое зрение, с горем пополам разобрался с нарисованными на двери рунами (к счастью, они были на нужной стороне!). Руны — стандарт, чистый стандарт: «Прочность», «замoк», «удержание». Последнее в данном случае я бы заменил, но то я, а то… кхм… не время.

Отменяя чары некромантии, я быстро возвёл вокруг себя стихийный барьер, начиная дышать. Хорошо-то как! На краткий миг даже забыл о боли. Но не она обо мне…

К счастью, в зачарованной сумке у меня были все необходимые инструменты, а руну на неё (имею в виду сумку) я нанёс в том числе и водоотталкивающую. Не хотел, чтобы промокла или по случайности попала под дождь. Смотри-ка, пригодилось…

Благо, водяным барьером можно управлять, отчего мне удалось организовать внутри немного свободного места, где я и открыл сумку, следя, чтобы внутрь не попала влага. У меня там книги, в конце-то концов…

На ощупь достав скарпель, зачарованный на остроту, начал портить рунную вязь. Руны остроты и прочности, по сути, антагонисты, так что нивелировали друг друга и позволили мне процарапать несколько лишних линий, портя одну руну за другой. Всё, конец.

— Кха-кха… — В голове помутнело. Моё состояние даёт о себе знать. Слишком долго уже… активничаю… А ещё ведь лечиться или искать лекаря. Надо отдохнуть.

Убрав скарпель, тщательно закрыл сумку и сразу выбил дверь, которая легко поддалась. Я на палубе. Но при этом на колоссальной глубине. Как глубоко я под водой? Помню, учителя рассказывали, что если оказаться без защиты на слишком большой глубине, то давление мгновенно убьёт любого. Видимо, я ещё не так глубоко, ведь иначе, когда снимал барьер, попросту умер бы.

Рядом со мной медленно тонул огромный пароход, который казался бесконечной тенью, что падала в абсолютную тьму. Полуслепой взгляд видел её, и мне казалось, что я приблизился к самому краю бездны. Месту, где мир богов и мир людей пересекаются и порождают чудовищ.

Как во время Великой войны!

Вздрогнув, закрыл глаза и досчитал до десяти. Я спокоен… спокоен…

Никогда не буду использовать форму рыбы и плавать в местах, где подо мной бездна, а вокруг десятки, сотни или тысячи километров водного пространства. Ещё я слышал, что где-то под Шарскими кряжами есть сеть пещер, которые пронизывают почти весь материк, погружаясь к самому центру земли. И они обитаемы.

Вовремя спохватившись, сумел удержать эмоцию гнева, не позволив ей окончательно обратиться страхом. Всё, хватит заниматься самоанализом. У меня уже начинает жечь тело. Пора выныривать и искать спасшихся. Судя по всему, я не слишком уж долго здесь проторчал, они не должны уплыть совсем уж далеко.

Приподняв веки, я более не глядел вниз. Мне было страшно до мокрых штанов, а бояться нельзя, иначе прервётся колдовство. Вместо этого я глядел вверх, где с трудом различал свет. Поверхность. Мир, что принадлежит только людям. Пусть среди них есть опасные и сильные, которые могут сравниться с чудовищами, вот только существуют и самые настоящие чудовища, о которых нужно помнить и держать в уме. Особенно когда оказываешься в их охотничьей зоне.

Увы, со времён Великой войны такие сохранились… Плевать, будто некоторые говорят, что это сказки, уж я-то знаю истину. Точнее, знаю то, что по этому поводу говорили отец и грамотные домашние учителя.

Приоткрыв канал магии, добавил энергии и понёсся вверх. Использовал если не максимум давления позади себя, то что-то близкое к этому, отчего свет становился всё сильнее. Ха-ха… свет… а ведь там ночь. Но сияет луна и звёзды — хоть что-то. Это лучше, чем бесконечно глубокая бездна.

Интересно, а мои видения… «щупальца», «портал»… Я ведь видел самого себя. Что это было? Галлюцинации умирающего разума? Я знаю, что такое бывает, читал об этом ещё в поместье. Но… никогда не доводилось такого испытать. Хех, новая жизнь в виде верса оказалась куда насыщеннее, чем чуть ли не всё, что у меня было ранее! Хотя нет, вру. У меня и прежняя жизнь не проходила в четырёх стенах.

Чем выше я поднимался, тем сложнее было поддерживать гнев. Эмоции счастья распирали меня. Наверное, сейчас я бы наколдовал самые плодоносные поля во всём мире.

Из воды вылетел, как пробка из бутылки игристого вина. В этом был некоторый смысл, ведь я надеялся, что если сам ничего не увижу (что было вполне реально), то хоть кто-то увидит меня.

Уже в полёте, на высоте метров десять в воздухе, в голову пришла ещё одна интересная мысль. Секунду подумав над ней, осознал, что это действительно стоящая придумка. Но успею ли?..

Успел. Я обратился в ворона прямо на лету, а потом сумел удержать равновесие. Благо, что водяной барьер сбросил мгновением ранее.

Другая форма… Я здоров и полон сил. У меня ничего не болит. Не кружится голова. Не режет в кишках. Не ноют переломанные кости. Я снова могу шевелить руками и ногами. И активно шевелю!

Взгляд стал даже острее, ведь почти у всех птиц он превышает человеческие пределы. Мне не составило труда, даже в темноте, обнаружить лодки, которые плавали вокруг целой горы самых разных обломков. Нет, правильнее будет сказать, что вся вода на протяжении, наверное, километра вокруг была в той или иной степени замусорена: доски, сломанные вёсла, мебель, куски обшивки, мешки непонятно с чем, одежда и трупы. Много-много трупов.

Среди них пробирались лодки — как широкие и большие, так и совсем маленькие, в которые с трудом помещалось шесть человек, — надеясь то ли кого-то спасти, то ли что-то найти.

Я сделал вокруг них круг, одновременно видя, как на меня показывали пальцем. Многие, как стало понятно, видели моё всплытие, а также эффектное превращение.

Ага… а вот и мои… «друзья». Трое магов сидели в широкой лодке, возле десятка других, незнакомых мне людей. Впрочем, я знал далеко не всех плывущих на корабле. И мне нужны не они. С ними я… поговорю потом. У Гилтава и Ольфрена спрошу лишь, почему они бросили меня и сбежали, на что, скорее всего, получу ответ, дескать, спасали свои жизни, пока один идиот — я — пытался самоубиться, выясняя разные ненужные глупости.

Что сделаю в таком случае? По-хорошему, надо послать их на хер к Троице. Значит, так и поступлю. Мне осталось слишком мало времени жизни, чтобы плести интриги, как непременно поступил бы, окажись нормальным человеком. Зачем отказываться от «друзей»? Пусть даже они откровенно никчёмные? Нет, надо использовать всё, что приплыло в руки! Но так бы решил прежний я. Нынешнему подобное не интересно. Я не хочу проводить время в компании тех, кто с радостью сбежит, оставив товарища в беде.

Хм… а как бы я поступил на их месте? Ну, шкаф бы точно попытался убрать, это не так уж и сложно. Только, разумеется, не таким образом, как это сделал Ресмон!

А вот и второй мой вопрос… Что делать с Ресмоном? Он придурок, но он хотел помочь и не бросил меня. Кхм, точнее, не бросил до момента, пока не превратил своим камнем в отбивную. Сучий потрох.

Опускаться к ним я, однако, не спешил. Толку никакого. Тем более что Ольфрен продолжал щеголять повязкой через лицо. Значит, лечения ещё не получил. Нет… меня интересовали другие. И я их нашёл. Вон целое скопление лодок, в центре которых четверо человек в характерной форме волшебников — серых камзолах и жакетах — водили руками по, очевидно, раненым людям. Чуть далее от них заметил других магов, которые тоже лечили, хоть и менее эффективно. Почему менее эффективно? Так к ним люди подходили сами, а к первым — подтаскивали. Разница, что называется, очевидна. Похоже, среди второй группы были те колдуны, для кого целительство — второстепенная форма магии.

С удивлением обнаружил во второй группе Люмию. Хм… вроде бы она не говорила, что умеет?.. Ой, да какая разница! Главное, что удалось отыскать нужное место.

Громко каркнув, чтобы дать о себе знать, начал медленно нарезать круги, спускаясь вниз. Снова каркнул, когда на меня обратили внимание.

— Дурацкая птица, не мешай! — рявкнул какой-то кретин из вояк, вскидывая ружьё.

Поднапрягшись, создал вокруг себя подвижный барьер. Зря, пуля улетела очень сильно мимо.

Однако это дало народу понимание, что я — не случайная птица. Безмозглые отбросы! Это же откуда, интересно, посреди залива мог взяться ворон⁈

Пф-ф… ладно, Кирин, спокойно! Вот, едва стало лучше, как тут же гонор, хе-хе, пошёл. Всё как я люблю.

В следующий миг я приземлился прямо рядом с четвёркой настоящих целителей. От меня тут же отступили простые люди, подтянулись сионы, кое-кто из которых поблёскивал характерными амулетами антимании, в то время как маги-лекари споро переглянулись, отрываясь от своих дел.

Ух, сейчас будет больно!

Решив не тянуть кота за хвост, фактически без всякой раскачки принял прежнюю форму, оказавшись в теле человека. Хорес! Изо рта тут же вырвался скулёж побитой дворняги, а раскосые глаза, наполовину выдавленные из черепа, да ещё и полуслепые, сузили обзор до нескольких размытых метров. В то же время, оказавшись не в воде и не в защитном водяном куполе, я неуклюже развалился в лодке лекарей, отчего сам себе надавил на всё, что только можно: живот, конечности, плечи…

Вокруг загомонил народ. Благо, что целители тут же переключились на меня, начиная быстро оказывать профессиональную помощь. Пока один сосредоточился на голове — мозг — это главное, другой споро срезал одежду (руны на ней давно приказали долго жить), получая доступ к телу, третья тут же приложила руки к моей груди, а четвёртая занялась животом.

Закончив с одеждой, оставшийся не у дел парень вздохнул, покосился на занятую тройку и вернулся к другим пациентам.

— Экстренный случай, — расслышал я его слова. — Сами видите.

— У нас все случаи такие! — крикнул было кто-то из толпы, но его тут же заткнули остальные. А несколько сионов, хмуро смотрящих на ситуацию со стороны, быстро навели порядок.

— Конечно, мага надо в первую очередь лечить, — чуть позже постановил один из офицеров, чей голос оказался мне смутно знаком. — Он и в птицу обращаться может и водой управлять. Существенную помощь сумеет оказать!

Эти слова немного успокоили остальных, а потом и вовсе, по мере восстановления моего лица, парень-лекарь выкрикнул:

— Это Кирин! Рунист!

О, настроение в очереди снова изменилось. Если оно и раньше было больше на уровне «прошёл без очереди — ладно, он полезный», так теперь стало «обязательно поставьте паренька на ноги, он очень и очень полезный!» Признаться, это грело мою мелкую, завистливую и жаждущую признания душонку.

— Ты где так умудрился поломаться? — проворчала веснушчатая девушка, которая занималась моей грудью. — Все рёбра в труху…

К счастью, вопрос не требовал реального ответа.

— Кишки недалеко ушли, — хмыкнула вторая, с короткими каштановыми волосами.

— Вот мне не затирайте, я пока глаза в череп засунул, так подумал, что уже проще новые вырастить, — заспорил парень.

Я на это лишь едва слышно хмыкнул, не решаясь отвлекать магов. Был уже опыт… Во время лечения лучше вести себя тихо, чтобы колдуны не сбили свой эмоциональный настрой, а то вместо исцеления создадут молнию и пробьют ею меня насквозь. Сугубо случайно, конечно же!

Однако не прошло и часа, как меня поставили на ноги. За это время изменилось немногое. Поток жаждущих получить исцеление не уменьшился, а, казалось, увеличился. Хорошо ещё, что распределялись на сильно раненых и не сильно. Но вторые шли к непрофильным целителям, а первых было не прям чтобы совсем уж много, хотя кто-то успел умереть. Бывает. Такова их судьба.

Более-менее целые и находящиеся в нормальном состоянии люди занимались тем, что обыскивали обломки, пытаясь найти полезные вещи.

То и дело слышались споры и ругань. Пару раз доходило до драки. Как в плане очереди, так и в плане поиска. Кое-где и вовсе уже искали виновников аварии, а также причины взрыва. Тут отличились мои товарищи, криво и кое-как, на свой крестьянский манер, пересказав добытые мною сведения. Однако этого хватило, и проверки лишь ужесточились. Выжившие офицеры едва ли не строили людей на узких деревянных досках лодок, а также спорили друг с другом, кто станет главой.

Наиболее важные из них, как я уже догадался, успели сложить голову.

Сионы, небольшая группка которых также уцелела, уже навели друг у друга порядок, выбрав вожака. То ли самого сильного, то ли знатного, а оттого и уважаемого. А мы, маги… просто разбились на разные группки, занимаясь кто чем. Лекари лечили, иные жгли огни, давая обзор и занимаясь сушкой вещей. Кто-то управлял водой, подтягивая обломки поближе, иные же и вовсе изображали статуи: неподвижно сидели, не зная, чем себя занять.

Пока к нам не было какого-то особого внимания, кроме требований исцелить. Но за этим процессом добровольно решили присмотреть сионы, которые первым делом прогнали через лекарей своих раненых товарищей, а теперь просто заняли позицию поблизости, контролируя остальных и не допуская драк.

— Спасибо, — сказал я, осторожно поднимаясь на ноги и прикрывая пах. Лодка качнулась, но не очень сильно. — Думал, придётся как-то пытаться самому…

— Если ты не тайный гений в целительском мастерстве, то не уверена, что был бы результат, — усмехнулась девочка с веснушками. Её взгляд скользил по моему голому телу столь обыденно и естественно, словно я был элементом мебели — стулом или столом. Таким простым и повседневным, что… даже невольно вздрогнул. Вот он, настоящий лекарь! Она привыкла видеть сотни обнажённых мужчин и женщин, отчего стеснительность наготы если и была, давно исчезла.

— Мой потолок — залечить порезы, — улыбнулся я. — Впрочем, думаю, время поговорить у нас будет позже, а пока я отойду, чтобы меня не смела очередь жаждущих вашего внимания.

— Это ты, парень, верно говоришь, — буркнул какой-то сион, чья лодка подплыла ближе. — Можешь пока сесть к нам. Думаю, никто не против?

Ещё двое человек, сидящие рядом и кутающиеся в плащи, мотнули головами.

— Спасибо. — Осторожно запрыгнул к ним, усаживаясь на грубую деревянную лавку — холодное дерево сразу даровало горсть неприятных ощущений моей заднице, — тут же начиная копаться в сумке — единственной вещи, оставшейся нетронутой. Моя прежняя одежда оказалась так лихо порезана лекарями, что даже не стал собирать лоскуты по их лодке, просто ушёл, прикрывая пах более-менее большим куском ткани — кажется, с камзола. Хорошо ещё, что в сумке лежала запасная одежда. Но вот камзола жалко… он у меня был один. Из запаски только рубашка и штаны! Прохладно…

Ну да плевать. Судя по тому, как легко они с ней справились, защитные руны оказались полностью уничтожены. Но хоть своё дело сделали: позволили мне выжить.

— Может, ты это, — мужчина оглянулся туда-сюда, а потом приглушил голос, — пока сидим да ждём, руны какие нанесёшь, а?

Вот хитрый пёс! Точно услышал, как тот парень выкрикнул моё имя. Хотя…

— Чего нужно? — деловито спросил я, закончив одеваться. Чего уж, у меня даже запасная обувь была! Жаль, что всё не зачаровано, но хотя бы так…

Остальные сионы зашевелились, тоже покрутив головами. Понимаю их. В данный момент обо мне подзабыли, но уверен, как только пройдёт немного времени, так вспомнят и запрягут. Эх… и ведь даже не откажешь. Мы все в одинаково дерьмовой ситуации, и если начну выпендриваться, то сделаю этим лишь хуже. Как группе, так и себе.

— Обогрев бы, а то от воды что-то холодом тянет, — протянул первый, кутаясь в плащ.

— И свет, — добавил второй. — Вон колдуны шарики в воздух подвешивают, — кивнул на несколько лодок, как моих «друзей», так и других, которые помогали в поиске оставшихся после крушения полезных вещей. — Но, как я знаю, они на них силы тратят и концентрацию. А можно ли какой светильник зачаровать? Чтобы просто светил и бед не знал. Я такие видел, когда к командиру в поместье попал.

О да, одно время было модно создавать подобные осветительные приборы при помощи рун, а не используя обычные масляные лампы. Их заказывали повсеместно, даже несмотря на немалую цену.

Ну как «было»? В принципе оно и сейчас гораздо практичнее, проблема лишь в том, что магов-рунистов очень уж мало. То есть магами становится каждый пятый юноша или девушка, достигшие шестнадцати лет. Но мы живём всего два года. То есть одномоментно в Империи нас не слишком большое число. Среди магов в руны, то есть артефакторы, уходят, дай Хорес, процентов десять-двадцать. Требовательная это наука, любящая усидчивых и грамотных. Вот и получается, что таким людям дают в первую очередь более глобальные и серьёзные проекты, а не всякую мелочь типа «вечных светильников».

Конечно, заказы от аристократии принимают всегда, но дерут огромные деньги, отчего не каждый решит спустить деньги на то, чтобы получить себе зачарованной светильник. Зачем? На поместье понадобится пара сотен таких светильников! Так и разориться можно. Проще зачаровать нечто более важное и необходимое, а в доме обойтись обычными лампами. Масло для них достаточно дёшево и используется всеми слоями населения, отчего массово изготавливается в каждом городе.

Кивнул сиону. Нужные руны — как для тепла, так и для света — мне известны. Задача не займёт очень уж много времени.

Достав скарпель, на минуту задумался. Как лучше всего организовать тепло? Этому посвящено, казалось, бесчисленное множество разных рунных цепочек. Можно взять самую простую или самую эффективную, или… самую безопасную. Вот последнюю и поставим. Потому что материал лодки не слишком мне нравится. Дерево! То есть руну попортить — дело нехитрое. Кто-то цепанёт железной набойкой сапога — и всё. Минус цепочка. А какой итог? М-да…

— Дайте место, нарисую здесь, — указал на центр лодки, возле правого борта. Тут вроде и заметно, и не сильно бросается в глаза… двояко; короче, всё как нужно.

Так-так, какие там руны необходимы? «Тепло», «распределение», «удержание». И ещё надо руну «подобия», чтобы распределить эффект не на отдельную доску или ограниченную область, а на всю лодку. Она, так-то, довольно объёмная. Человек десять легко вместит со всеми вещами, ещё и место останется.

Парой к руне «подобия» идёт руна «связи», которая ставится туда, куда нужно скопировать эффект основной рунной цепочки. Расстояние ограничено, но если действовать грамотно и искусственно растягивать его, то можно зачаровать огромную область, используя лишь руны связи, вместо того чтобы на каждом шагу вычерчивать полноценную цепочку заново.

Таким образом обычно зачаровывают крепости или поместья высших аристократов Империи.

Главное — не забывать добавлять к ним так называемую «уникальную руну», или «руну-подпись», как её иногда называют. Это нужно, чтобы, например, если рядом проплывёт другая лодка с руной «подобия», мои руны «связи» не перехватили чужой эффект вместо своего. Может быть чревато… Для этого придумали «руну-подпись», чей эффект строится именно на придании каждой цепочке своего уникально шифра, который предварительно нужно задать, а потом уже и направить на руны «подобия». Для такой мелочи, как обогрев, обычно так сильно не заморачиваются, предпочитая вырезать две рунные цепочки, например, в разных концах лодки, но я же не какой-то там «рядовой рунист»! Нет, Кирин Анс-Моргрим — это уникум, чьё имя точно появится на Финасийской Стене, так что сделаем по-умному. Лишь бы, хе-хе, самому не перемудрить и по итогу не оказаться в заднице.

В общем, обогрев я организовал, создав аж пять рун связи, отчего в лодке стало даже жарко. Пришлось переделать, убрав две лишние комбинации, понижая температуру до более комфортной. А то изначально добавил энергии в руну тепла, чтобы жар стоял, как от печки, отчего при его переносе оказалось, что переборщил. Ничего, бывает. Это мне дополнительный опыт…

Закончив, занялся фонарём. Мне нужен был любой подходящий предмет, так что один из сионов споро выловил обломок весла. На палку нанёс несколько рун, превращая предмет в натуральный светильник. Энергии добавил в меру, отчего свет стал ярким, но не ослепляющим. Где-то на уровне хорошей, качественной лампы.

— Красота, — довольно кивнул мой сосед. — Это что же, маги любую херню могут сотворить, просто нарисовав пару закорючек?

— Не любую, — ответил я, сдерживаясь, чтобы не добавить в голос злобы или ехидства.

— Дурак, что ли? — хмуро буркнул мужчина, который и пригласил меня на лодку. — Или забыл, какие артефакты в мире ходят?

— Так то сказки и легенды, — махнул он рукой. — И вот, — кивнул на меня, — верс же говорит… ой, извини, парень, случайно вырвалось.

— Понимаю, — холодно ответил ему. Теперь это слово показалось мне достаточно обидным.

Мотылёк-однодневка… от кого это вообще пошло? Кто придумал? С какой целью? Ха-а…

Снова невольно задумался о собственной жизни, а в голове сразу предстал тот день, когда в своё шестнадцатилетие я пошёл на проверку. Когда именно я умру? В полночь? Или в момент, когда родился на свет? А во сколько я точно родился? Никогда не спрашивал у матери конкретное время… знаю лишь, что это было ночью. Значит — что? Я умру ночью?

А ведь это произойдёт в первый месяц лета. Такое хорошее, прекрасное время… По улицам будут гулять люди, улыбаться, словно ничего не происходит.

— Олень тупоголовый, — выругался на него третий представитель их братии. — Не слушай его, Кирин, — ого, запомнил моё имя. — Я Тофера знаю давно, он даже не вкладывал в то слово смысл, просто с детства привык так всех магов звать. А ты, — мужчина улыбнулся, — весьма хорош в своём деле.

— Вот-вот, — торопливо закивал провинившийся, словно стараясь этим извиниться. — Я таких талантливых нигде не встречал, хотя служил у двух баронов, да и в графских имениях бывал…

Наша светящаяся палка привлекла внимание. Конечно, лампы имелись и на других лодках, но их было мало, да и с новым маслом, как я справедливо считал, возникнут сложности. То есть — откуда его достать? Магов же среди спасшихся было не сказать чтобы много. К тому же у большинства находились более важные дела, чем создавать огненные шары, освещая пространство.

Довольно быстро сведения о положении дел на нашей лодке распространились по остальным, и началось формирование ещё одной очереди. Одновременно с этим стали дёргать других магов на тему создания рун и «сделай как у него».

Кстати, оказалось, что пока я занимался лодкой сионов (а теперь уже и своей), часть колдунов организовывала нечто вроде плавающей посудины большого размера, воспользовавшись как раз таки производственной магией. Сплавляли куски досок и мусора в единое нечто, лишь бы на воде держалось.

Когда заметил, что они создают, чуть всё не бросил, отправившись «следить за процессом, командовать да рисовать руны», а потом понял: сами справятся. Без выдающихся командирских качеств отдельно взятого меня. Вот если всё потонет… тогда и буду смотреть.

Сам же продолжил работать в качестве эдакого «дежурного колдуна», зачаровывая лодки и светильники. Кстати говоря, некоторые просили добавить их посудине прочности и лёгкости, отчего приходилось повозиться подольше. По-хорошему — послать к Троице, но… пока соглашался.

— А как его потушить? — спросил какой-то детина с выражением идиота на лице, махнув только что зачарованной мною палкой, которая ярко сияла, освещая пространство вокруг.

— Накрой тряпкой, — ответил ему. — Выключатель не создавал. Это долго.

— Ясно, — кивнул он, уступая место следующему.

— Лодку утеплить, — негромко пробурчала женщина-офицер, шмыгнув носом. Тофер тут же уступил ей место, хоть смысла в этом было почти ноль. Всё плавательное средство обогревалась более-менее равномерно, а свободных лавок было полно. Хотя… хм… это воспитание или некое подсознательное желание услужить, обратив на себя внимание?

— Светильник нужен? — деловито поинтересовался я.

— Давай, — кивнула она.

Присмотревшись, подметил антимагический амулет на её груди, а ещё артефактное кольцо на пальце. Интересно, что делает последнее?

А ещё мне стало интересно, какого хера она в армии? То есть в Империи нет женщин-солдат, они допускаются, лишь если являются сионами. Или она и есть сион? Почему тогда в форме офицера?

— Тогда начнём именно с него, чтобы мне проще было рисовать руны, — ответил я. — При свете, имею в виду, — пояснил, заметив недоумевающее лицо.

Женщина кивнула, продолжив сидеть.

— Палку принеси, — уже конкретно сказал я. — Или что-то ещё. Предмет, который будет светиться.

— А-а! — кивнула она. — Сейчас!

Мозгами, похоже, обделена. Или просто устала?

— Полегче, парень, — со смешком сказал мне Сидик. Это тот сион, который меня пригласил. Имя узнал позже, из их разговоров друг с другом. Второго сиона, который назвал меня версом, как уже понятно, звали Тофер, а третьего — Глац. — Она из Тайной полиции.

Вот и ответ.

— Думал — из вашей группы, сионов, — негромко ответил ему.

— Все наши там, — кивнул Глац в сторону трёх лодок, которые скучковались возле целителей. — Держим контакт с самыми полезными представителями группы.

— Потому что лишь маги могут позволить нам выжить и добраться до Пойт-Нора, — буркнул Тофер.

Женщина снова шагнула к нам, притащив следом… матросский палаш.

— Вот здесь подойдёт? У него и ножны есть, как раз можно будет там прятать, чтобы выключить, — довольно улыбнулась она.

Вырезать на металле⁈ Да пошла она в жопу!

Ух… люди с каждым днём поражают меня уровнем своего интеллекта. Пришлось натянуть улыбку и вежливо пояснить, что я, конечно, могу зачаровать оружие, но придётся долго и кропотливо вырезать на нём руны. А это очень невыгодно в нашей ситуации: время-то не резиновое.

К счастью, у меня получилось. Не зря всё-таки обучался грамотной речи. Женщина быстро заменила сталь на кусок дерева, и я пошёл «утеплять» их лодку.

Вскоре нам притащили еды, часть которой успешно достали из воды. Но притащили не в виде перекуса, а для того, чтобы маги её приготовили! Тут я впервые встретил своих «товарищей» вблизи. Наши лодки встали близко друг к другу, ведь основная масса выживших колдунов сместилась к своим, а другие люди освободили им место, не мешая готовить.

Огнём вообще — в смысле полноценно, как стихией — владел Ольфрен, но слабенькое пламя был способен создать каждый. Из воды же выловили именно мясо, что, наверное, являлось удачей, ведь мучная продукция, разные каши или им подобное, непременно размокло бы и испортилось. Мясо же… ну, сильно хуже от морской воды точно не станет.

— Кирин, ты жив, — улыбнулся Ресмон. — Я сразу сказал, что это ты, когда заметил ворона в небе. Ты это… извини меня, я… — почесал затылок, — ну-у…

— Поговорим позже, — мрачно улыбнулся я, хоть и пытался замаскировать свой настрой.

Всё ещё одноглазый Ольфрен (похоже, он раздобыл ещё выпивки, потому что винная вонь доходила даже до нашей части лодки) что-то пробурчал, но суть я не уловил. Гилтав просто улыбался, хоть и несколько виновато. Все они занимались тем, что розожгли пламя в одном из больших котелков, где и занимались жаркой. Думаю, с готовкой мяса справятся, всё же все жили в деревнях.

— Нам бы это, тоже лодку зачаровать, — слегка неуклюже произнёс Гилтав.

— Так зачаруй, ты же маг, — фыркнул я на это, не удержав лицо. — Или что, только сбегать горазд? — сжал зубы, но потом силой заставил себя расслабиться и сплюнул в море. — Потом подойди, как я закончу.

— Проблемы, Кирин? — поинтересовался Сидик, с подозрением оглядывая эту троицу.

— Нет, — коротко ответил я, продолжив заниматься зачаровыванием очередной палки под светильник. — Но я бы не отказался чего-то пожрать. Как добудете еды, возьмите и на меня.

Мужчина кивнул, быстро переглянувшись с остальными, на что Глац закатил глаза, а потом громко свистнул, подзывая «перевозчиков». Ими стали владельцы небольших лодок, которые особо ничем не сумели себя занять. Такие занимались тем, что перевозили людей, когда нельзя или нежелательно было двигать основную — большую — лодку.

Двое оставшихся сионов завели неспешную беседу о перспективах: крушении, поиске корабля, новых пароходах, которые должны будут проплыть мимо, а также слухах, которые разошлись от моих парней — что мы, оказывается, здорово отклонились от курса.

— Болтал я тут с моряком, — доверчиво проговорил Тофер. — Компаса-то у них нет. Был в каюте капитана, а сейчас и капитана нет, и лоцмана, и всех прочих офицеров. Все передохли. Кто в бойне, а кто на корабле.

— Все сгинули в бездне, — согласился с ним Сидик. — Всё-таки не каждый из них способен на то, что продемонстрировал наш уникум, — кивнул на меня, но я притворился, что слишком занят и не слышу их негромкой беседы. — Так что теперь, никто не знает, куда плыть?

— По звёздам определят, — его собеседник пожал плечами. — Должны хотя бы направление найти.

— Ежели оставшиеся матросы умеют их читать, — недовольно скривился Сидик. — Хоть Хореса о помощи проси.

— Можно и попросить, — фыркнул Тофер. — Лишним не будет.

Вскоре была готова еда. И маги кое-чего смогли, хоть половина и была пережарена вплоть до углей, а вторая — недожарена, капая кровью. Ещё и Глац вернулся к нам, притащив немного хлеба и солонины. Обменял у солдат, успевших похватать походные мешки, где многими держался запас разной всячины — пожевать по пути.

Несмотря на то, что сухие полоски мяса были пересоленными и жёсткими, словно подошва, хлеб — сухим, а «жареное» мясо будто бы готовили дети, в первый раз допущенные на кухню, я смёл всё, что сумел урвать. А потом ещё и организовал людям чистой воды.

Это, кстати, один из самых ценных ресурсов при кораблекрушениях. Морскую воду пить нельзя, от неё ещё сильнее мучает жажда. К тому же, как в Империи уже давно определили учёные мужи, от питья обычной, нечищеной воды, как морской, так и пресной, люди часто болеют животом, вынужденные обращаться к целителям или простым лекарям. Исключения — колодцы, где вода течёт из-под земли, и редкие горные родники. В иных случаях воду нужно разбавлять вином или варить взвар с добавлением листьев болтушки. Наверное, ещё что-то из трав подойдёт, но я не слишком много об этом знаю. Тут лучше будет спросить Люмию.

В общем, мы, волшебники, способны творить стихии, в том числе воду и землю. И хоть амулеты антимагии, как я уже как-то упоминал, могут уничтожить эту стихию при соприкосновении, но, как и огонь, который закрепляется на дереве и более уже не подвержен развеиванию, так и вода с землёй и льдом: если какое-то время побудет в реальном мире, будучи лишь преобразованной энергией из другого измерения, так становится его плотью и кровью, то есть естественной составляющей.

Наверное, это правильно. Ведь не может же энергия просто исчезнуть в никуда? Так не бывает! И хоть магия — это нарушение естественного хода вещей, но боги и сами нарушают его одним своим присутствием, а потому мир живёт так, как ему положено, не больше и не меньше.

Набив брюхо, я послал к Троице всех остальных просителей, включая и моих друзей (бывших или всё-таки нет?), да завалился спать. Усталость взяла своё. Последнее, что я помню, так это девушку, которая перебралась к нам на лодку. А может, она мне уже приснилась?..

— Киниса, — едва слышно прошептал я, заметив, что она нагнулась рядом со мной, а потом села ближе, перекладывая мою голову себе на колени. На этом моменте глаза окончательно сомкнулись.