Котел ведьмы

Глава 7 Человечность

Это было не нападение; это была настоящая резня. Когда мы с лейтенантом ворвались в зал для торжеств, мне понадобилось несколько секунд, чтобы осознать, почему толпа напуганных людей съежилась перед линией солдат Легиона — и тогда я вспомнила, какой сегодня день. Сегодня первое октября. Каждые два месяца в первый день месяца Легион проводил церемонию инициации, открытую для всех, кому хватило смелости или отчаяния рискнуть жизнью и попытаться вступить в наши ряды. Два месяца назад я была одной из стоящих там людей, наблюдала, как умирают другие, и гадала, выживу ли сама.

Только в этот раз все было хуже, намного хуже. Мертвые тела усеивали пол, и их убил не только Нектар. Половина из них умерла от огнестрельных ран. Новобранцы, должно быть, запаниковали, когда Нектар начал убивать тех, кто был перед ними в очереди. Теперь они сдерживались, окончательная пуля в голову пугала их сильнее, чем 50 % вероятности, что их тело не справится с Нектаром. Они не бежали, но и не стояли спокойно. Их тела дергались, страх прокатывался по ним тошнотворными волнами. Застыв на месте, я стояла и смотрела, пытаясь усмирить разрывавший меня ужас. Каждая фибра человечности во мне кричала, отчаянно протестуя против бесчеловечности всего происходящего.

За стеной кожи, стали и магии, за толпой перепуганных незнакомцев, рядом с фонтаном бурлящей кровавой жидкости стоял Неро. Его крылья были выпущены, сияя райской красотой, которая, казалось, насмехалась над тяжело повисшим в комнате страхом. Его кожа тоже сияла, полыхала магией, но глаза его оставались холодными и жесткими, как зеленые бриллианты.

Один за другим новобранцы подходили к нему и пили из кубка. Когда все закончилось, лишь тринадцать выжило. Они последовали за капитаном Сомерсет прочь из зала торжеств. Я могла лишь всматриваться в их испуганные лица, гадая, не вторит ли им мое собственное выражение лица. Эта ужасная сцена определенно впечаталась в мой мозг. Мое сердце болело за мертвых, и оно болело за выживших. Мою церемонию инициации милой не назовешь, но она не была… этим. Половина наших товарищей не была убита солдатами Легиона — людьми, с которыми новобранцам теперь придется работать и жить бок о бок каждый день до самой смерти.

Я осмотрела зал в поисках Айви или Дрейка, но их здесь не было. Я не знала, радоваться ли, что им не пришлось это видеть, или расстраиваться, что у меня нет плеча, на котором можно поплакать. Мои друзья, наверное, переносили наши вещи наверх, осознала я. Воспоминания щелкнули, и все встало на место. Ох, точно. На прошлой неделе Легион проинформировал всех в группе моей инициации, что с первого числа мы получаем другие комнаты. Айви, Дрейк и я теперь будем жить в квартире с тремя спальнями. Из-за ситуации с ведьмами и всего происходящего, я слишком отвлеклась, чтобы думать о переезде. То, где я спала, казалось совершенно неважным в общей схеме.

Я посмотрела на другой конец комнаты, тут же найдя Неро, но когда он повернулся ко мне, я отвернулась. Сейчас я не могла разговаривать с ним, только не после того холодного выражения лица, с которым он смотрел на то, как этих новобранцев застрелили или отравили до смерти.

Солдаты уносили тела мертвых новобранцев. Казалось, смерть их совсем не беспокоила. Несомненно, они видели это столько раз, что их души затвердели. Я знала, что от меня ожидали того же самого — что я закроюсь от всего, что делало меня человеком, но я просто не могла. Все эти тела, вся эта невинность — все умерло. Кто-то должен их оплакать. Мои глаза жгло от невыплаканных слез, разум задыхался от неизбежности их смерти.

Кислота обожгла мое горло. Я вслепую пробилась сквозь солдат, несущих тела, и побежала прямиком в уборную. Я завалилась в ближайшую кабинку и согнулась над унитазом, чтобы выблевать все содержимое желудка. Даже когда ничего не осталось, мое тело тяжело дышало и содрогалось. Ноги отказали, и я рухнула на холодный пол, сильно дрожа.

— Леда.

Я не повернулась на звук голоса Неро.

— Уходи.

Вместо этого он опустился на колени и поднял меня на руки. Пока он выносил меня из кабинки, я вырывалась из его хватки, но я была слишком слаба, чтобы иметь шансы на успех.

— Пожалуйста, — прохрипела я, и это слово царапало горло как наждачной бумагой. — Оставь меня в покое, — я отвернулась, пряча слезы.

Я удивилась, когда он не вынес меня в коридор. Вместо этого Неро опустил меня на пол напротив раковины. Мы молча сидели на ледяном мраморном полу, бок о бок, прижимаясь спинами к стене.

— Ты сильно отреагировала, — наконец, сказал он.

Я повернула голову, чтобы встретиться с его холодным взглядом.

— А ты не отреагировал вообще. Как ты можешь быть настолько холодным? Как ты можешь вести себя так, будто все эти смерти тебя не волнуют?

— Я научился блокировать эту часть себя.

— Ну, а я не научилась.

— Я знаю, — Неро сложил руки поверх согнутых коленей. — Почему ты сегодня пришла в зал торжеств?

— Я не собиралась. Это все тот лейтенант. Он пробежал мимо меня по коридору и сказал идти с ним. Я думала, на нас напали. Я забыла, какой сегодня день.

— Я не хотел, чтобы ты это видела.

— Эти люди, — я смахнула слезу со щеки. — Они были так напуганы. Разве не мог ты успокоить их?

— Имеешь в виду, использовать магию, чтобы контролировать их?

— Да.

— Я мог бы их успокоить, — сказал Неро. — Но это не принесло бы им пользы. Солдаты Легиона должны быть сильными. Они должны встречаться лицом к лицу со своими страхами и возвышаться над ними. Успокоение магией могло отложить их смерть на несколько недель, но в конце концов не спасло бы их. Их воля была недостаточно сильна, чтобы выжить в Легионе.

— Это очень черствое отношение, — сказала я ему.

— Такова жизнь в Легионе. Иногда новобранцы сильны, иногда нет. Большинство новобранцев в этой группе оказались слабы.

— Часто все оказывается так плохо? — спросила я.

— Нет, но никогда не проходит гладко. Твоя церемония была одной из наименее жестоких.

— В то время мне так не казалось.

— Я знаю, — Неро потянулся, чтобы коснуться моего плеча, но потом отдернул руку, как будто передумал. — Хотелось бы мне… — он вздохнул. — Хотелось бы мне, чтобы ты пошла в свою комнату, как я тебя просил. Я хотел, чтобы ты держалась как можно дальше.

— Почему?

— Потому что я точно знал, как ты отреагируешь, — сказал Неро. — Я знал, что тебе больно будет это видеть. Ты слишком хорошая для этого.

— Я думала, что во мне есть и хорошая, и плохая сторона.

— Не хорошая и плохая сторона. Светлая сторона и темная сторона, — поправил меня Неро. — Это другое. В тебе есть и тьма, и свет, но ты хорошая. Ты сострадательная. И ты яростно сражаешься за тех, кого любишь. Ты стойкая, Леда, но это не распространяется на твое сердце. Тебе больно было смотреть на смерть этих людей, хоть ты их и не знала.

Я опустила голову на его плечо.

— Не возражаешь? — я подняла на него взгляд. — Знаю, это неподобающе. Но просто ненадолго…

Он одной рукой обнял меня за плечи, крепко прижимая к себе. Должно быть, здесь, на полу уборной мы выглядели нелепо, но я не хотела быть где-то еще. Нельзя скорбеть о невинных душах в теплой удобной ванне с пузырьками. Это неправильно.

— Спасибо, — прошептала я Неро, когда по щекам покатились слезы.

Он ничего не сказал, и я поняла, что это неважно. Достаточно того, что он здесь. Я плакала, пока глаза не высохли, а боль в сердце не начала притупляться. Неро сидел рядом со мной все это время, одной рукой обнимая за плечи.

— Неро?

Он посмотрел на меня.

— Да?

— Я не хочу привыкать к этому, — сказала я. — Я не хочу охладевать к этому. Я не хочу, чтобы мое сердце замерзло и покрылось сосульками.

— В тебе нет ни единой сосульки, Леда Пирс, — сказал мне Неро. — Чувствовать для тебя столь же естественно, как и дышать. И я не верю, что ты когда-то лишишься человечности. Не как некоторые из нас.

— Неро, ты человечнее, чем тебе кажется, — я подняла ладонь к своему плечу и сжала обнимавшую меня руку.

— Я не могу позволить себе человечность, — сказал Неро, отстраняясь.

Я его удержала.

— Еще немного, полковник.

Неро мог бы вырваться. Он определенно был достаточно силен. И все же он остался со мной. Я не уверена, делал ли он это из жалости или из чувства долга, и мне было все равно. Даже когда я переплела наши пальцы, он не отстранился. Неро продолжал держать меня. Грудь сдавило печалью, я уронила голову на его плечо и скорбела по всем людям, которые умерли этой ночи, которые умерли вчера, и по всем тем, кто умрет до того, как все это закончится.